Глава пятая.
О том, как я отговорил Стаса подглядывать за Богом, а потом мы снова столкнулись с непечатными проблемами в космосе
Все было, как когда-то, давным-давно, когда мы стартовали из музея — треск, рев, перегрузка… Но на этот раз мы были умнее, и невесомость не застала нас врасплох. Мы были пристегнуты ремнями безопасности, и никакого неудобства, кроме ощущения, будто падаешь или качаешься на качелях, я не испытал. Еще о невесомости напоминал мешочек с финиками, который выплыл из-под кресла и болтался теперь у меня перед самым носом.
Но мне, честно говоря, было неспокойно. В голову лезли самые неподходящие мысли. Я вспомнил, например, как Шидла когда-то объяснял мне, что хроноскаф был сделан сфинксами одноразовым. А мы на нем уже сколько туда-сюда мотаемся — и сейчас, и в детстве… С другой стороны, раз до сих пор не развалился, может, и еще немножко выдержит.
Я посмотрел на часы, было одиннадцать тридцать, значит, торможение хроногравитационного генератора нужно было включать в полпятого. Тут Стас потянулся к кнопке, над которой был нарисован глаз.
— Погоди! — остановил я его.
— А чего ждать? — удивился он. — Давай на космос посмотрим.
— Еще неизвестно, что мы там увидим.
— Почему неизвестно? Звезды, Землю…
— Ты чем слушал, когда Шидла объяснял? Перемещение в заданное время происходит в гиперпространстве мгновенно. Но сейчас время задано не было, и торможение не включилось автоматически, поэтому мы «по инерции» летим в будущее, находясь сейчас вне времени и пространства.
— То есть нигде и никогда?
— Вот именно.
— Слушай, я хочу на это посмотреть, — снова потянулся Стас к кнопке.
— Не надо! — схватил я его за руку. — Мало ли как это выглядит? Вдруг мы ослепнем или с ума сойдем?!
— А вдруг мы там Бога увидим?
— Тогда точно ослепнем или с ума сойдем!
— А если нет? — упрямился Стас.
— Если Богу будет надо, чтобы мы его увидели, мы его и так увидим. А подглядывать за ним нехорошо!
— Хм… — задумался Стас, потом вздохнул: — Ну, ладно, допустим. Потерплю.
Только я отпустил его руку, как он тут же треснул по кнопке. Я даже рассердиться не успел. Корпус в некоторых местах растаял, образовав иллюминаторы. Но Бог в них не появился. И космос тоже. Вместо этого по стеклу, словно по экранам испорченных телевизоров, бежала быстрая бестолковая черно-белая рябь.
— Болван же ты все-таки! — сказал я.
— Зато мы с тобой, Костян, теперь первые люди, которые видели гиперпространство!
Ну что с него, с дурака, возьмешь?
— Ну и как, нравится? — только спросил я.
Стас, изображая интерес, минут пять упорно смотрел на помехи, потом все-таки снова нажал на кнопку, и иллюминаторы задраились.
— В жизни не видел ничего более захватывающего… — заявил он. — Слушай, а что мы тут с тобой все эти пять часов делать будем?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Может, спать? Мне, честно говоря, хочется.
Стас помолчал, словно прислушиваясь к своим ощущениям, потом зевнул и сказал:
— Мне тоже. Ты в кресле будешь спать?
— Да.
— Ну и зря. Я лично буду летать в невесомости, она мягче. А в кресле — не вытянешься даже.
— Зато я и не треснусь ни обо что.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — заявил Стас, отстегнувшись, слегка оттолкнулся от подлокотников и, кувыркаясь через голову, улетел вверх.
Я немножко понаблюдал, как он пытается остановиться, но вместо этого летает от стены к стене, потом прикрыл глаза и почти сразу задремал. Но тут же проснулся от мысли, что мы ведь можем проспать и оказаться вообще в каком-нибудь другом веке, в котором и Смолянина-то с Кубатаем уже давным-давно нет… Вряд ли я, конечно, в таких условиях усну настолько крепко, но всякое ведь бывает.
Я посмотрел на брата. Тот, скрючившись, завис под потолком и, словно подушку, двумя руками прижимал к уху мешок с финиками. Вытянулся, называется…
— Стас, у тебя в часах будильник есть?
— Есть, — буркнул он.
— Поставь на 16.20.
— Ладно. — Он зажал мешок между ног и, опять медленно кувыркаясь в воздухе, принялся ставить время.
А я снова закрыл глаза и моментально погрузился в сонную пелену.
* * *
Я проснулся от пиканья Стасовых часов и каких-то сдавленных выкриков и увидел, что он с приличной скоростью мчится мимо меня. Вот он долетел до стенки, ударился в нее выставленными вперед руками и помчался обратно…
— Что это с тобой? — удивился я.
— Помоги лучше! — крикнул он, вновь пролетая рядом.
Я поймал его за руку, и после парочки акробатических номеров он, пристегнувшись, сидел в своем кресле.
— Уф, — с облегчением вздохнул он. — Когда будильник зазвонил, я резко вытянулся, а ногами, оказывается, в стенку упирался… Ну что, будем тормозить?
Я посмотрел время.
— Да, пора. Минуты три еще подождем.
— Это хорошо, — заметил он. — А то я уже проголодался.
Я тоже не отказался бы перекусить.
— А у нас, кстати, финики есть, — вспомнил я.
— Ну-у… — протянул Стас, — я как-то не сразу заснул…
— Ты что, гад, все финики сожрал?
— А тебе жалко? Там их было-то чуть-чуть. Да ты не расстраивайся, нас скоро Кубатай со Смолянином чем-нибудь существенным накормят…
— Ага! Колбасками хихикающими… — огрызнулся я, но, не удержавшись, улыбнулся: — И «Сушняка» дадут попить. — Потом глянул на время. — Все, пора.
Как меня научил Шидла, я вскрыл щиток экстренного управления и щелкнул клавишей остановки хроногравитационного генератора. Ничего не произошло, и ничего особенного мы не почувствовали. Что и следовало ожидать. Я снова открыл иллюминаторы. Вот тут изменения обнаружились кардинальные: теперь мы были в космосе. Стали видны огромные сияющие звезды и величественный овал Земли, окутанный дымкой атмосферы.
— Супер! — сказал Стас. — Когда мы были маленькие, я всем этим как-то даже не проникся. Зато теперь, когда я знаю, сколько стоит космический туризм, я могу по достоинству оценить этот пейзаж…
— Нам сейчас не до красот, братец, нам сейчас на Землю падать, — напомнил я ему. — Держись за подлокотники, буду запускать реактивный двигатель.
Я внимательно вгляделся в прилепленный к щитку Шидлин папирус с инструкцией и выжал рукоять зажигания.
Но ничего не произошло. Только тогда я обнаружил, что датчик бака показывает полное отсутствие в нем реактивного горючего. Я посмотрел на Стаса, надеясь, что, может быть, я чего-то недопонял и тот сейчас подскажет мне, в чем была моя ошибка. Но вместо этого он констатировал:
— Крандец.
Я не знаю, как это получилось. В конце концов, Шидла не мог предвидеть абсолютно все. Одно дело — теория, другое — практика. Ведь в этот раз мы отправились в будущее непредусмотренным создателями хроноскафа способом. Возможно, когда мы были в гиперпространстве, реактивный двигатель продолжал работать и уничтожать горючее, возможно, что-то еще… Как бы то ни было, сейчас мы находились в открытом космосе с пустым баком, и вернуться на Землю не было никакой возможности.
Если в детстве, к тому моменту как нас спасли, мы толком даже и не успели осознать опасность, то теперь она была видна нам более чем отчетливо. А уж как мне сразу есть захотелось…
— Стас, — спросил я, — а где хоть косточки-то от фиников? Обсосать.
— В кармане у меня. Я не хотел, чтобы они по всему хроноскафу летали.
Обсасывать косточки из Стасова кармана мне не хотелось. Но он напомнил:
— У нас еще семечки есть.
— Удивительно, как ты еще их не сожрал!
— Семечки — Кубатаю, — вздохнул Стас. — Это святое.
Эх, не видать ему наших семечек… Нет, ну каков идиотизм: перенестись через время и застрять в каком-то дурацком космосе! Я отстегнулся от кресла и поплыл к мешку. А Стас тем временем затянул молитву. Не знаю, может, это и правильно, но лично мне от его бормотания только еще тошнее стало.
— Слушай, — попросил я, ловя мешок, — погоди пока молиться. Давай лучше семечки пощелкаем.
— Давай, — согласился он вяло. Но потом добавил: — А о душе кто думать будет?
— О душе будем думать, когда семечки закончатся, — предложил я, осторожно подплывая обратно к креслу.
Оказалось, щелкать семечки в невесомости ужасно хлопотно. Только я, пристегнувшись, приоткрыл мешок, Стас крикнул:
— Осторожно, разлетятся!
И точно, несколько штук уже повисли у меня перед носом. Я осторожно собрал их в кулак. После этого мы со Стасом так же осторожно растолкали все семечки по карманам и тогда уже, доставая по одной, щелкали их, запихивая шелуху в другие карманы. И все равно понемногу в хроноскафе скопилось и стало летать облачко мусора.
Стас сказал:
— А знаешь, что я подумал? Что нам с тобой не должно быть страшно умирать, во всяком случае, должно быть в два раза меньше страшно, чем кому-то еще.
— Почему это?
— Потому что у нас есть копии — которые на Леокаде. Это как с файлом: если есть копия, то и грохнуть его нечаянно не так страшно.
— Точно, Стас, — согласился я с воодушевлением. — Молодец, что вспомнил.
И он правда как-то сразу повеселел и сказал:
— Нас, наверное, и отпевать нельзя, душа-то у нас с нашими копиями одна и та же, и она пока на этом свете остается.
Очень это заявление было спорным, но разубеждать его мне не хотелось. Пусть чем угодно себя успокаивает. Опять же молитвы свои заунывные петь пока не будет. И еще я подумал, что нашим копиям там, на Леокаде, тоже, наверное, нелегко приходится. Но все-таки вряд ли они вот так, как мы, висят сейчас посреди космоса в ожидании смерти.
Пока мы щелкали кубатаевские семечки и пялились в холодный вакуум за бортом, мы разговаривали со Стасом о том, стоило ли нам вообще ввязываться в это рискованное предприятие. Аргументов «за» и «против» высказывалось множество. Наконец Стас сказал мне:
— Слушай, Костя. А ведь когда мы были с тобой в будущем в прошлый раз, никаких следов подобрения там не было.
— Да? А по-моему, были. Ты вспомни, какие они там все придурочные.
— Ну люди там, конечно, со странностями и в основном добрые, но опасностей они не боятся. Одного Кубатая вспомни. И очень они даже размножаются, не вымирают…
— Ну вообще-то да, — согласился я. — Может, ты и прав. Может, и не надо было нам дергаться, раз мы знали, что все как-то само собой наладится.
— И что, сидели бы мы сложа ручки и наблюдали, как какая-то паршивая Леокада покоряет человечество? — возмутился мой непоследовательный братец.
— Никаких следов леокадийской агрессии на Земле будущего тоже не наблюдалось, — заметил я.
— Выходит, люди с ней как-то сами справились, без нашей помощи. Кто-то другой ее спас, выходит, — сказал Стас. — Или все-таки как раз мы — те наши копии, которые сейчас на Леокаде. Раз мы сейчас это… Того…
— А если бы мы отсиживались, то никаких копий у нас бы не было, — снова постарался я увести его от грустной темы. — Так что правильно мы с тобой, Стас, поступили…
Как раз тут кончились семечки. И захотелось в туалет. Помнится, тогда, в нашем детстве, перед нами в хроноскафе уже вставала эта проблема, но тогда она разрешилась просто: нас спасли. Теперь же… Я глянул в иллюминатор… И увидел такое!
— Стас! — заорал я. — Стас, смотри!
И мы вместе уставились на то, как по дугообразной траектории, быстро увеличиваясь в размерах, со стороны Земли к нам приближается нечто явно искусственного происхождения.
— Это Кубатай! — закричал Стас так, что у меня в ушах зазвенело. — Я знал, я верил! И все-таки мы спасем Землю, а не кто-нибудь!
Спустя минут пятнадцать летательный аппарат, замедляясь, приблизился к нам вплотную. Он был совсем не такой, как в нашем детстве. Теперь это был небольшой космический бот, формой отчетливо напоминающий рюмочку для яйца. «Рюмочка» облетела хроноскаф, прицелилась и аккуратно наделась на него. Было ясно, что этот аппарат создан специально для встречи и захвата хроноскафа.
Спустя пару минут в люк осторожно постучали. В этот раз мы не боялись пришельцев, поэтому, подплыв к потолку, сами торопливо открыли замок. Крышка откинулась, и внутрь заглянуло лицо… Вовсе не Кубатая. Лицо было женское, украшенное густой рыжей шевелюрой под форменным желтым беретом хронопатрульной службы.
— Ква-ква! — крикнула женщина и приветливо улыбнулась. Ох, не получил Стас от меня за это в детстве, получит теперь…
— Ква-ква, — отозвались мы одновременно, но Стас добавил при этом: — Айна!
Точно! Теперь и я узнал ее. Это действительно была та самая подруга сфинксов, которая когда-то выкрала нас с конкурса кулинаров и передала венерианцам. И она ни капельки не изменилась, даже, по-моему, помолодела.
— Забирайтесь сюда, — сказала она, — у меня тут искусственная гравитация.
Мы проползли через ножку-коридор «рюмочки» и минут десять спустя, посетив замечательный клозет-утилизатор, сидели в рубке управления, попивая какой-то умопомрачительного вкуса напиток и болтая с Айной так, словно не виделись всего несколько дней.
На самом же деле мы прибыли, как оказалось, в две тысячи пятьсот сорок второй год, то есть спустя двенадцать лет после нашего прошлого визита в будущее, а то, что Айна выглядела еще моложе, — обыкновенные чудеса косметики будущего. Прежде всего мы, конечно, спросили ее, как она нас нашла, и вот что она ответила нам:
— О том, что вы снова появитесь в нашем времени, нам стало известно сразу, как только вы отправились к себе, — и ее веснушчатое лицо вновь расплылось добродушной улыбкой.
— Откуда?! — не поверил своим ушам Стас — Шидла сказал нам, что на Земле никто этой легенде не верит…
— Вот Шидла-то и рассказал нам об этом, как только его оживили в Храме Матери-Кошки.
— Елки-палки! — треснул я себя по голове. — Стас, как мы с тобой про это забыли?!
— Да, лоханулись, — согласился брат. — И сам он тоже хорош…
— Нет, — возразил я, — ему-то как раз простительно, он только в теории знал, что его оживят, но мы-то, мы! Мы же его видели потом, он же на продублированном хроноскафе к нам на Южный полюс прилетач!
— Ну ладно, — махнул рукой Стас. — Ну, лоханулись, что теперь? Главное, что нас все-таки нашли.
— Скажите спасибо сфинксам, — продолжата Айна, — это они настояли на постоянном наблюдении за околоземным пространством. Хронопатрульная служба расформирована, на Земле в ваше вторичное появление действительно никто не верит, и наблюдения ведутся только из политических соображений — под нажимом Венеры, с угрозой вооруженного конфликта.
— А как вообще дела на Земле? — туманно поинтересовался я.
— Подобрение не наблюдается? — ляпнул Стас.
— Какое еще подобрение?! — не поняла Айна. — Все и так уже добренькие до омерзения! Только сфинксы в нашем сладеньком мирочке и достойны еще какого-то уважения!
— Нет, но есть же мужественные люди в Департаменте по Защите Реальности, — возразил я.
— Например?! — запальчиво воскликнула Айна.
— Например, Ережеп… — Я припомнил, как жестко гнул генеральный директор департамента свою линию в конфликте со сфинксами.
— Ережеп ушел в гастрономы, — брезгливо поморщилась Айна. — Хобби пересилило долг.
— А Кубатай! — напомнил Стас.
— Этот?! — Лицо Айны исказила гримаса ледяного презрения. — Про ЭТОГО я и говорить не желаю, — сказала она.
Мы помолчали, переваривая услышанное. Очень хотелось, конечно, узнать, что же такого натворил Кубатай — в конце концов, мы ведь именно за ним сюда явились. Но было видно, что у Айны про него лучше больше не спрашивать.
— Все так грустно? — наконец спросил я.
— Хуже, — сказала она. — Все очень весело!
— Департамент скукожился до почти полного отсутствия, — продолжала рассказывать Айна, когда мы уже приземлились — «рюмочка» встала на «ножку», и хроноскаф теперь находился над нами. — И я понятия не имею, зачем вам туда нужно, но сфинксы инструктировали меня именно так: сопроводить в ДЗР, — говоря это, она скорчила кислую гримасу…
— Слушай, — заметил Стас, — а ты ведь теперь и сама там служишь. Как это вышло, ты же всегда воевала с департаментом?
— На этом настояли сфинксы. И заставили Кейсеролла принять меня.
— Кейсеролла? — повторил я, вспомнив кругленького усатого человечка с мечтательными глазами.
— Да, представьте себе. Именно он руководит сейчас департаментом, — поморщилась Айна. — Дослужился! Все приличные работники разбежались, а он остался… Я еще ни разу не заставала его на месте. Вот увидите, он и на встречу с вами опоздает! Терпеть не могу этого сексиста! Если бы не сфинксы, он бы меня никогда не принял, так как считает, что женщины непригодны для ответственной службы. Все намекает, что хочет перевести меня на полставки. Меня! Опытнейшего агента! А вторые полставки платить как техничке… — Ее голос сорвался от негодования. — А сам носится по миру, пытается заткнуть все дыры и прорехи. А ДЗР тем временем разваливается на глазах. Знали бы вы, чем мы сейчас занимаемся…
Мы выбрались наружу и оказались на обширной, похожей на стадион поляне, покрытой травкой. Вдруг земля неподалеку от нас вспучилась, образовавшаяся кочка лопнула, и из нее выполз огромный металлический червь. Сокращаясь, он вытянулся из земли метров на пять и остановился прямо перед нами.
— Это еще что?! — слегка опешил я.
— Это?! — с веселым негодованием в голосе воскликнула Айна. — Это ползоход — наш теперешний транспорт! Вот к чему привело засилье в ДЗР гастрономов! Прыгоходы департамент запретил, так как выяснилось, что от них, понимаете ли, яйца вываливаются!
Мы переглянулись, подумав, что это вообще-то довольно веская причина.
— Да и гнезда, как выяснилось, птицы от сотрясения плохо плетут, — продолжала Айна. — Щели большие оставляют.
Тьфу ты! Вот она о каких яйцах.
— Дожили! — вдруг истерически вскричала она. — Вот чем теперь занимается наш департамент!.. — Она нервно вздохнула, успокаиваясь, и сунула нам по тюбику какого-то крема: — Держите! Быстрее натирайтесь, чем быстрее натретесь, тем быстрее поедем!
Она в один миг скинула с себя одежду, оставшись в одних трусиках, и принялась быстро, словно крем для загара, намазывать на кожу зеленую субстанцию, отчетливо пахнущую навозом. Ползоход загудел и задрожал. Айна похлопала его, приговаривая:
— Не спеши, Стрелка, не спеши, сейчас все будет!
— Что это за гадость? — спросил Стас, не в силах оторвать взгляд от стройного тела женщины.
— Я плохо выгляжу? — остановилась Айна, поймав его взгляд, и снова вздохнула: — Возраст…
Выглядела она, напротив, прекрасно, а что касается возраста, то она легко могла бы сойти за нашу сверстницу.
— Что это за крем? — смутившись, поправился Стас.
— А! Это «быстрин» — такая специальная приправа. Ползоходу она очень нравится, потому он нас и заглотит. Он ведь живой, продукт генной инженерии, созданный на основе обычного дождевого червя. Давайте же скорее, он долго ждать не будет!
Мы быстро разделись до трусов и принялись поспешно натираться, а Айна заметила:
— Только крема не жалейте, он еще и от переваривания защищает! Под трусами тоже мажьте хорошенько, были случаи…
Только она успела это сказать, как червь поднялся вертикально вверх, затем перегнулся пополам и, раскрыв воронкой огромную пасть, аккуратно нахлобучился на Айну. Затем, смачно хлюпнув, сглотнул.
Стас смело шагнул вперед и тут же попал в пасть следующим. Потом настала и моя очередь.
Внутри ползохода тоже пованивало, но было довольно просторно. Диаметр внутреннего сечения составлял около метра, внутренние стенки мелко вибрировали и светились ровным розовым светом. Неприятно было только то, что кругом капали и хлюпали какие-то жидкости и слизи.
— Сейчас мы движемся под землей, на глубине пятьдесят метров, со скоростью около двухсот пятидесяти километров в час, — раздался голос Айны впереди.
— Быстро! — заметил Стас. — Но мокро.
— К сожалению, это сейчас единственный на земле быстроходный транспорт, — холодно отозвалась Айна. — На поверхности можно передвигаться только пешком, в крайнем случае на самокатах, но на самокатах мы до департамента два дня добирались бы.
— А как он узнает, куда ползти? — спросил я.
— Я им управляю, — отозвалась Айна. — Стрелка — мой личный ползоход, мы — симбионты. Я вижу ее глазами, а она соображает моим мозгом.
— А в департаменте не беспокоятся о том, что ползоходы сусликам норки нарушают? — спросил Стас. — И кротам еще. И другим разным животным…
— Вы только там этого не ляпните, — попросила Айна. — А то мы вообще без транспорта останемся.
— Кстати, а где сейчас Ант? — вдруг вспомнил я про ее сына и решил проявить вежливость. Получается, ему сейчас лет двадцать должно быть.
— Он тоже в ДЗР, а сейчас на стажировке, на острове, — отозвалась Айна с явственной гордостью в голосе.
— На острове Русь? — понял я. — Это еще где Кощей-Манарбит?
— Ну, его-то как раз там нет сейчас, — заверила Айна, — а Антик мой там Иваном Быковичем служит. Я сначала расстраивалась, я все-таки не корова какая-нибудь. Но Кейсеролл мне объяснил, что еще не каждому в его возрасте такую должность доверяют, а он у меня толковый… Ладно, потерплю. Только молоко теперь вообще пить не могу… — Тут она воскликнула: — Подъезжаем!
Я почувствовал, что наш ползоход движется теперь вверх под углом градусов в сорок пять.
— Сейчас расслабьтесь, — скомандовала Айна, — и приготовьтесь к анальной эвакуации. Это не больно, но дыхание лучше задержать, наглотаетесь!..
