Арина сидела на стуле, скромно положив руки на 210колени. Она больше не улыбалась — и вообще была само послушание.

— В дальнейшем обойдемся без фокусов? — полюбопытствовал я, выйдя в реальный мир. Спина была мокрая, ноги слегка подрагивал и.

— Могу ли я остаться в этом облике, дозорный? — тихо спросила Арина.

— Зачем? — не удержался я от маленькой мести. — Я уже видел вас настоящей

— Кто решит, что в этом мире настоящее? — задумчиво сказала Арина. — Это ведь, откуда посмотреть… Считайте мою просьбу женским кокетством. Светлый.

— И попытка меня обворожить — тоже кокетство?

Арина стрельнула глазками. С вызовом произнесла:

— Да! Я понимаю, что мой сумеречный облик… но здесь и сейчас — я такая! И ничто человеческое мне не чуждо. В том числе и желание нравиться.

— Хорошо, оставайтесь, — буркнул я. — Я не скажу, что мечтаю о повторении шоу… Снимите иллюзию с магических предметов!

— Как скажите, Светлый, — Арина провела ладонью по волосам, оправляя прическу.

И домик чуть-чуть изменился.

Вместо чайника на столе оказалась маленькая березовая кадушка. Из кадушки еще шел пар. Телевизор, впрочем, остался — но провод теперь не тянулся к несуществующей розетке, а был воткнут в большой бурый помидор.

— Оригинально, — кивая на телевизор заметил я. — И часто приходится менять овощи?

— Помидоры — каждый день, — пожала плечами ведьма. — Кочан капусты два-три дня работает.

Мне еще никогда не доводилось видеть такого оригинального способа получения электричества. Нет, теоретически возможно… но на практике…

Впрочем, больше всего меня интересовал шкаф с книгами. Я подошел, вынул первый попавшийся томик, тонкий и в мягкой обложке.

«Боярышник — практическое применение в домашнем колдовстве».

Книга была отпечатана на чем-то вроде ротапринта. Выпущена год назад. И даже тираж был указан — 200 экземпляров. И даже ISBN стоял! Типография только какая-то незнакомая, ООО «ТО».

— И впрямь ботаника… Неужели печатаете свои книги в типографиях? — восхитился я.

— Бывает, — скромно сказала ведьма. — Не нее же от руки переписывать…

— От руки — это еще ничего, — заметил я. — Бывает, что и кровью пишут…

И выудил из шкафа «Кассагар Гарсарра».

— Своей кровью, заметьте, — сухо произнесла Алина. — Никаких гадостей!

— Эта книга — сама по себе гадость, — заметил я.

— Ну-ка, ну-ка… «Наущение людей друг противу друга без лишних усердий…»

— Что вы мне пытаетесь инкриминировать? — уже раздраженно спросила Алина. — Это все… академические издания. Антиквариат. Никого я не науськивала.

— Правда? — пролистывая книгу, сказал я. — «Успокоение почечных хворей, изгнание водянки…» Допустим…

— Вы же не станете обвинять человека, читающего Де Сада, в намерении кого-нибудь замучить? — огрызнулась Алина. — Это наша история. Различные заклинания. Без деления на деструктивные и позитивные.

Я хмыкнул. В общем-то она была права. То, что здесь собраны самые различные магические рецепты, вовсе не состав преступления. К тому же… вот «Как унять роженице боли и не повредить ребеночку». Впрочем, рядом имеются «Извести плод и не повредить роженице» и «Извести плод вместе с роженицей».

Все как обычно у Темных.

Но несмотря на все эти пакостные рецепты и недавнюю попытку заморочить меня, что-то в Арине вызывало симпатию. В первую очередь — то, как она обошлась с детишками. Что ни говори, а старая умная ведьма могла бы найти им самое чудовищное применение. А еще… еще было в ней что-то тоскливое и одинокое — несмотря на всю ее силу, несмотря на ценную библиотеку и притягательный человеческий облик.

— В чем провинилась-то? — сварливо спросила Алина. — Ну, не тяни волыну, чароплёт!

— Регистрация у вас есть? — спросил я.

— Что я, вампирша или оборотень? — вопросом ответила Алина. — Штамп мне поставить захотел… ишь выдумал…

— Никто не говорит о печати, — успокоил я ее. — Вопрос лишь в тон, что все маги первого и выше уровня обязаны сообщать в региональный центр о месте своего жительства. Дабы их перемещение не было сочтено враждебными действиями…

— Я не волшебница, я колдунья!

— Маги, и приравненные к ним по силе Иные… — устало повторил я. — Вы находитесь на территории Московского Дозора. Вы обязаны были уведомить нас.

— Раньше того не было, — пробормотала ведьма. — Чароплёты-первыши друг другу о себе говорили, вампиров и оборотней на учет брали… а нас никто не трогал.

Что-то странное…

— Когда «раньше»? — спросил я.

— В тридцать первом, — неохотно сказала ведьма.

— Вы тут живете с тридцать первого? — не поверил я. — Алина…

— Я тут два года живу. А до того… — она поморщилась, — неважно, где была. Не слышала про новые законы.

Может быть она и не врала. Это бывает у старых Иных, особенно тех, что не работают в Дозорах. Забьются куда-нибудь в глухомань, в тайгу или леса, сидят там десятилетиями, пока совсем тоска не одолеет.

— А два года назад решили тут поселиться? — уточнили.

— Решила. Что ж мне, дуре, в город переться? — Арина засмеялась. — Сижу, телевизор вот смотрю, книги читаю. Наверстываю упущенное. Нашла одну старую подругу… та мне книжки из Москвы шлет.

— Что ж, — сказал я. — Тогда обычная процедура. Лист бумаги найдется?

— Да.

— Пишите объяснительную. Инд, происхождение, год рождения и инициации, состояли ли в Дозорах, на каком уровне силы, находитесь…

Алина послушно достала бумага и карандаш. Я поморщился, но предлагать ручку не стал. Пусть хоть гусиным пером пишет.

— Когда последний раз вставали на учет или иным образом заявляли о своем местопребывании в официальных органах Дозоров… Где находились после этого.

— Не стану писать, — Алина отложила ручку. — Развели бумагомарак… Кому какое дело, где я старые кости грела?

— Алина, бросьте этот лексикон деревенской бабки! — попросил я. — Вы же раньше нормально разговаривали!

— Маскировалась, — не моргнув глазом заявила Арина. — А, как угодно. Только и вы казенный тон оставьте.

Она быстро, аккуратным убористым почерком исписала весь лист. Протянула мне.

Возраст ее оказался меньше, чем я полагал. Меньше двухсот лет. Мать ее была крестьянкой, отец — неизвестен, среди родственников Иных не числилось. Инициировал девочку в одиннадцать лет Темный маг, или, как упорно называла магов Арина — «чароплёт». Заезжий, из немцев. Попутно и растлил, что Арина зачем-то посчитала нужным указать, добавив «стервец похотливый». А… вот в чем дело! Немец этот взял девочку в услужение и обучение — во всех смыслах. И был, видимо, не слишком умен и не слишком нежен — девочка к тринадцати годам набрала такую силу, что в честной дуэли победила и развоплотила наставника. Между прочим — мага четвертого уровня. После этого и попала под наблюдение тогдашних Дозоров. Впрочем, больше ничего криминального за ней не числилось — если верить объяснительной. Города ей не нравились, жила в деревнях, промышляла мелким колдовством. После революции ее несколько раз пытались раскулачить… крестьяне понимали, что она ведьма и решили напустить на нее ЧК. Маузеры и магия, надо же! Побеждала магия, но бесконечно это длиться не могло. В тридцать четвертом году Арина… Я поднял на ведьму глаза, спросил:

— Серьезно?

— Легла в спячку, — спокойно сказала Арина. — Поняла, что красная зараза — это надолго. По ряду обстоятельств могла выбрать срок сна шесть, восемнадцать или шестьдесят лет. У нас, ведьм, всегда много условностей… Шесть и восемнадцать лет — это для коммунистов мало. Уснула на шестьдесят лет.

Она помедлила, но призналась:

— Тут и спала. Избушку оградила, как могла, чтобы ни человек, ни Иной подойти не смогли…

Теперь понятно. Времена были лихие. Иные гибли почти так же часто, как и обычные люди. Затеряться было не сложно.

— И никому не сказали, что тут спите? — уточнил я. — Подружкам…

Арина усмехнулась:

— Если бы сказала — ты бы со мной сейчас не беседовал. Светлый.

— Почему?

Она кивнула на шкаф:

— Вот, все мое богатство. И немалое.

Я сложил объяснительную, спрятал в карман. Сказал:

— Немалое. И, все-таки, одной редкой книги я туг не заметил.

— Какой? — удивилась ведьма.

— «Фуаран».

Арина фыркнула:

— Большой уже мальчик, а в сказки веришь… Нет такой книги.

— Ага. И девочка сама придумала это название.

— Не стала я ей память чистить, — вздохнула Арина. — Вот и скажи, стоит после этого добрые дела творить?

— Где книга? — резко спросил я.

— Третья полка снизу, четвертый том слева, — раздраженно сказала Арина. — Глаза дома забыл?

Я подошел к полке, нагнулся. «Фуаран»!

Крупными золотистыми буквами на черной коже. Я вынул книгу, торжествующе посмотрел на ведьму. Арина улыбалась.

Я посмотрел надпись на обложке — «Фуаран — вымысел или правда?» Слово «фуаран» было напечатано крупно, остальные — мелким шрифтом.

Глянул на корешок…

Ну да. Мелкие буквы стерлись, осыпались.

— Редкая книга, — призналась Арина. — Отпечатано тринадцать экземпляров, в Санкт-Петербурге, в тринадцатом году, в Его Императорского Величества типографии. Печатали, как положено, ночью в новолуние. Не знаю, сколько таких уцелело…

Могла ли маленькая напуганная девочка заметить лишь слово, напечатанное крупным шрифтом? Да запросто!

— Что теперь со мной будет? — горестно спросила Арина. — На что я имею право?

Я вздохнул, сел за стол, перелистывая ненастоящий «Фуаран». Интересная книга, спора нет…

— Да ничего с вами не будет, — признался я. — Детям вы помогли. Ночной Дозор признателен за это.

— Зачем же зазря людей обижать, — пробормотала ведьма, — это только себе вредить…

— Учитывая этот факт, а также особые обстоятельства вашей жизни… — я порылся в памяти, вспоминая параграфы, ссылки и примечания. — Учитывая все это наказания вам не будет. Вот только один вопрос… каков ваш уровень Силы?

— Я же написала — «не знаю», — спокойно ответила Арина. — Разве это прибором замеришь?

— Хотя бы примерно? — Спать ложилась — была на первом ранге, — не без гордости призналась ведьма. — А сейчас, авось, вне рангов вышла.

Все правильно. Потону я и не смог пробить ее иллюзию.

— Вы не собираетесь работать в Дневном Дозоре?

— Чего я там не видела? — возмутилась Арина. — Тем более, нынче Завулон до главных выслужился, так?

— Завулон, — подтвердил я. — А чему вы удивлены? Неужели считаете его недостаточно сильным?

— Силы ему всегда хватало. — нахмурилась Арина. — Только своих он слишком легко сдает. Подруг… ни с одной больше десяти лет не прожил, всегда что-то случалось… а молоденькие дурехи все равно к нему в койку прыгали. А уж как он хохлов и литвинов не любит! Надо грязную работу сделать — заманивает бригаду с Украины, да и загребает жар чужими руками. Надо подставить кого-то под удар — первым кандидатом литвин будет… Думала, не удержится он с такими повадками на посту, — Арина вдруг усмехнулась. — Нет, видно поднаторел от удара уходить. Молодец!

— Да уж, — кисло сказал я. — Что ж, если вы не собираетесь работать в структурах Дневного Дозора, а продолжите вести светский образ жизни, то получите право на проведение определенных магических действий… в личных целях. В год — двенадцать действий седьмого уровня, шесть — шестого, три — пятого, одно — четвертого. Раз в два года — действие третьего уровня. Раз в четыре года — действие второго уровня. Я замолчал.

Арина поинтересовалась:

— А действия первого уровня?

— Максимально разрешенная сила для Иных, не состоящих на службе, ограничена их предыдущим уровнем, — ехидно заметил я. — Если вы пройдете обследование и регистрацию как ведьма вне категорий, то раз в шестнадцать лет получите право на магию первого уровня. По согласованию с Дозорами и Инквизицией, разумеется. Первый уровень магии — слишком серьезная вещь.

Ведьма ухмыльнулась. Странной была эта ухмылка — совершенно старушечья и неприятная, на красивом и молодом лице…

— Я уж как-нибудь без первого уровня обойдусь. Как я понимаю, ограничения касаются лишь магии, направленной на людей?

— На людей и Иных, — подтвердил я. — С собой и с неодушевленными предметами можете делать все, что вам угодно.

— И то спасибо, — согласилась Арина. — Что ж, извини. Светлый, что заморочить тебя пыталась. Ты, вроде, ничего. Почти как мы.

От этого сомнительного комплимента меня передернуло.

— Еще один вопрос, — сказал я. — Кто были те оборотни?

Арина помолчала. Потом спросила:

— А что, закон уже отменен?

— Какой закон? — попытался я свалять дурака.

— Старый закон. Темный на Темного доносить не обязан, Светлый на Светлого…

— Есть такой закон, — признался я.

— Ну и лови оборотней сам. Пускай дураки, пускай кровожадные, только сдавать я их не стану.

Сказано это было твердо, уверенно. И давить мне на нее было нечем. Она же оборотням не способствовала, напротив.

— Магические действия в мой адрес… — я подумал. — Что ж. Я их вам прощаю.

— Просто так? — уточнила ведьма.

— Просто так. Мне приятно, что я устоял.

Ведьма фыркнула:

— Устоял один такой… Жена у тебя волшебница., что ж я, слепая, не чую? Она тебя и заколдовала. Чтобы ни одна баба не соблазнила.

— Врешь, — спокойно ответил я.

— Вру, — призналась ведьма. — Молодец. Колдовство не при чем, просто ты ее любишь. Ну так привет жене, привет дочке. Завулона встретишь — скажи, что козлом он был, козлом и остался.

— С удовольствием, — пообещал я. Ай да ведьма! Завулону хамить не боится! — А Гесеру чего передать?

— А я ему весточек и не передаю, — презрительно сказала Арина. — Куда нам, деревенским дурочкам, до великих тибетских магов!

Я стоял и смотрел на эту странную женщину — такую красивую в человеческом облике, такую отвратительную в истинном виде. Ведьма, могучая ведьма. Но не сказать, что злобная — всего намешано…

— Не грустно тебе здесь одной, бабушка? — спросил я.

— Оскорбляешь? — вопросом ответила Арина.

— Да нет, ничуть. Я все-таки чему-то учился.

Арина кивнула, но смолчала.

— Вовсе тебе не хотелось меня соблазнить, и никаких плотских желаний у тебя не осталось, — продолжал я. — У ведьм это иначе, не так, как у волшебниц. Ты старуха, и чувствуешь себя старухой, на мужиков тебе плевать. Другое дело, что ты еще тысячу лет можешь старухой оставаться. Так что соблазняла ты меня просто ради спортивного интереса.

Миг — и Арина преобразилась. Превратилась в опрятную старушку., румяную, чуть сгорбленную, с живыми бойкими глазами, умеренно беззубым ртом, седыми, но крепко уложенными волосами. Спросила:

— Так лучше?

— Да, пожалуй, — признал я с легкой грустью. Все-таки ее прежний облик был очень приятен.

— Я была такой… сто лет тому назад, — сказала ведьма. — И такой, как тебя встретила, тоже была… когда-то. А уж какой я была в шестнадцать! Ах, Светлый, какой я была веселой, красивой девкой! Пусть и ведьмой… Знаешь, почему и как мы старимся?

— Кое-что слышал, — признался я.

— Это плата за продвижение в ранге, — она опять употребила это старомодное словцо, в последние годы начисто вытесненное пришедшим из компьютерных игрушек словечком «уровень». — Можно ведьме оставаться молодой телом. Только тогда на третьем ранге и застрянешь. Мы крепче связаны с природой, а она не любит фальши. Понимаешь?

— Понимаю, — сказал я. Арина кивнула:

— Вот так. Светлый… радуйся, что твоя жена — чародейка. Ты со мной по-хорошему поступил… врать не стану. Могу я подарок сделать?

— Нет, — я покачал головой. — Я на службе. И подарок от ведьмы…

— Понимаю. Не тебя одарить хочу, твою жену!

Я растерялся. Арина бодро проковыляла к оббитому железом сундуку (раньше на его месте стоял заурядный комод), открыла, запустила внутрь руку. Через секунду вернулась ко мне с маленьким костяным гребнем.

— Бери, дозорный. Без умысла, без корысти, не для беды и горести. Стать мне тенью, если вру, разлететься на ветру…

— Что это? — спросил я.

— Диковина, — Арина поморщилась. — Как это сейчас зовут… артефакт!

— И все-таки?

— Силенок не хватает увидеть? — понимающе спросила Арина. — Твоя жена поймет. А тебе зачем объяснения, Светлый? Я же и совру — недорого возьму. Совру, а ты поверишь. Ты ведь слабее меня, сам знаешь.

Я молчал, кусал губы. Что ж… все-таки я пару раз ей нагрубил. И получил достойный ответ.

— Бери, не бойся, — повторила Арина. — Баба-Яга — она хоть и злая, а добрым молодцам помогает.

Да что я, собственно говоря?

— Лучше бы волкулаков сдала, — беря гребень, сказал я. — Я принимаю твой подарок лишь как посредник, и этот дар не накладывает ни на кого никаких обещаний.

— Стреляный воробей, — хмыкнула Арина. — А волки… извини. Сами поймаете, знаю. Но сдавать не стану. Кстати… книжку можешь взять. На время. Для проверки. Есть ведь у тебя такое право?

И только теперь я сообразил, что до сих пор держу в левой руке злосчастный «Фуаран — вымысел или правда?»

— Для экспертизы, на время, в рамках своих прав дозорного, — мрачно сказал я.

Все-таки бабка крутила мной, как хотела! И будь ее желание — я только дома заметил бы ненароком прихваченную книжку. А она имела бы полное право обратиться в Дозоры с жалобой — на кражу ценной «диковины».

Когда я вышел из дома, то увидел, что уже наступила непроглядная ночь. И мне предстоит шарахаться по лесу не меньше чем два-три часа.

Но едва я сошел с крыльца, как впереди загорелся призрачный голубой огонек. Я вздохнул, покосился на домик, где ярким электрическим светом горели окна. Арина меня провожать не вышла. Огонек призывно танцевал в воздухе.

Я пошел за ним.

И через пять минут услышал ленивое побрехивание собак. А еще через десять — вышел к околице. Самым обидным было то, что все это время я не чувствовал ни малейших следов магии.