Глава 25
Сказ о бездне учености и вариантах честного боя

Животное, вышедшее нам навстречу, без сомнения, относилось к семейству кошачьих, наводя на мысль, что в семье не без красавца. Размером этот мохнатый певец был с сенбернара. Голову его увенчивал седой парик с буклями, поверх которого красовалась черная академическая шапочка со свисающей набок кистью. На носу Ученого Кота красовалась роговая оправа очков без стекол, а под мышкой он волок толстенную книгу в кожаном переплете с золочеными уголками. Шествовало животное отчего-то на задних лапах. Вероятно, сей факт тоже свидетельствовал о его многомудрости.

— Объедем? — нерешительно предложил Вадюня, искоса поглядывая на распевающего кота, похоже, не обращающего на путешественников ни малейшего внимания.

— Не выйдет, — стараясь не мешать песне, прошептала из-под руки Маша. — Он бросится.

— А если типа копьем?

— Даже и не думай! Место, поди, заговоренное, сам понимать должен, такие дубы просто так не растут. Здесь с подходом да почтением надо, — одернула храброго боярина Делли.

— С подходом? — превозмогая вонь, недовольно пробурчал Вадюня. — Ладно, попробуем конкретно с подходом.

Между тем Кот, дойдя до одному ему известной точки, развернулся на месте, на полуслове прервал песню и зашагал обратно.

— В некотором царстве, в некотором государстве жила-была Хунта. Что в свете экономических тенденций мирового рынка отрицательно влияло на рост валового национального продукта. И решила тогда Хунта вступить во Всемирную торговую организацию…

Вадюня, увлеченный исследованием недр собственного рюкзака, невольно прервался и с недоумением взглянул уходящему баюну вслед.

— Клин, чего это он?

— …И решил тогда Фатф-богатырь вступить в неравный бой с грязными деньгами. А их-то кругом собралось видимо-невидимо! И все рвутся к источнику мертвой воды, чтобы в нем отмыться. Но стал тут Фатф стеной…

— Не слышишь, что ли, сказки говорит, — вспоминая первоисточник, махнул рукой я.

— Да какие же это сказки? — страдальчески выдавил могутный витязь.

— Ну уж, какой мир, такие и сказки!

В это время Ученый Кот скрылся за дубом, а обрадованный Вадим извлек из рюкзака то, что так настойчиво искал: довольно объемистый баллон освежителя воздуха, на котором красовалась изящная готическая надпись «Русский лес».

— А-а-а! Ненавижу-у! — завопил Ратников, недрогнувшей рукой давя на распылитель.

— Волшебство! — округляя глаза, проговорила Маша, вдыхая дивный запах хвои, плотным облаком повисший у подножия дуба.

Впрочем, желаемый эффект был достигнут лишь частично. Теперь сумма ароматов, наполнивших округу, должна была бы именоваться «Свалка в сосновом бору».

— И это еще не все! — зардевшись от невольной похвалы ее высочества, промолвил Вадим. — Во! — Жестом фокусника он извлек из хранилища полезных вещей шуршащий розовый пакет с кошачьей фотографией на боку, глядевшей на мир выпученными зелеными глазами. — Чумовая вещь! Типа лосось вперемешку с форелью и натуральными протеинами. Коты конкретно ведутся. У брательника в магазине полный отлет.

В это время ничего не подозревающий кошачий появился с противоположной стороны дерева, голося нечеловеческим голосом:

— И стали они жить-поживать, и были у них валютные запасы, нефтяные поля и высокие технологии аж до самых небес. И я там был, джин-виски пил, по усам текло, а в рот, слава Деве Железной Воли, не попадало. — Кот замер в той самой точке, откуда начал повествование о подвигах достославного Фатфа, набрал в легкие воздуха, чтоб затянуть песню, закашлялся, колотя лапой по мохнатой груди и роняя зажатую под мышкой книгу. — Фу! Навоняли здесь! — сбиваясь с привычного ритма, завопил он, только тут обращая на нас внимание. — Кто такие?! Зачем пожаловали?

Не говоря ни слова, Вадим разорвал пакет, давая запахам чисто лососей, форелей и в натуре протеинов вмешаться в гамму окрестных ароматов.

— Это мне? — выпучивая глаза и становясь неуловимо похожим на сородича, изображенного на пакете, завопил Кот.

— Ну, дык, ясный перец, — кивнул Ратников. — Типа же специально из-за кордона волок.

— Мня-у-у! — Ошарашенный таким почетом ученый опустился на пушистый хвост, покачивая головой из стороны в сторону. — Ну, раз из-за самого кордона, то давайте, — приняв из рук Злого Бодуна вожделенное лакомство, заговорщицки прошептал котяра. — Вообще-то по договору мне сидеть не полагается, но если вдруг кто придет, скажите, что вы фольклорная экспедиция по обмену опытом. — Котяра облизнулся и запустил когтистую лапу в пакет. — Мн-м, объедение! Давно не ел ничего вкуснее! Вот, коллеги, извольте убедиться, — закидывая в пасть очередную порцию высококалорийной пищи, молвил котейка, — как безрадостна жизнь научного светила. И это я, известнейший знаток эпических текстов, обладатель высокого звания карбункул учености ведущих ареопагов Империи Майна!

— Так, а че, в натуре, хрен ли вам торчать посреди этого леса? Веревка-то хлипкая, разок хорошо дернуть, и все, хана, вали на волю!

— Оно-то так, — согласился карбункул учености. — Но не могу. Договор, знаете ли.

— Что за договор, если не секрет? — поинтересовался я.

— Да ну, какой секрет! Собираю фольклор неразвитых сущностей, — пожал плечами ученый зверь. — Заказ от Мурлюкской Академии Мироусовершенствования. Оно, знаете ли, базис менталитета, фундаментально понятийный ряд, — тщательно пережевывая ароматные хрустящие кусочки, пояснил научный сотрудник. — Всякий, кто мимо идет, должен рассказать сказку, или песню спеть, или стишок прочитать. Понятное дело, каких у меня еще не записано. — Он похлопал лапой по лежащей рядом толстенной книге, судя по закладке, исписанной едва на треть. — Вот закончу монографию, стало быть, и контракту конец.

— Улет башке! — скривился Вадюня. — Вот была охота в такой вонидле-то сидеть, типа сказки собирать!

— Мн-мн-мня-у-у, наблагоухали вы тут, конечно, премерзко, — поморщился Кот. — Но видите ли, мой юный друг, все ради науки. То есть раньше мне еще была обещана златая цепь, опоясывающая этот дуб, но сейчас, — Кот обреченно махнул лапой и, выпустив когти, тронул ими хлипкую бечевку, — извольте сами видеть, цепочка пропала. Так что все исключительно ради науки. — Ученый горестно замолчал, вывернул себе в глотку остатки содержимого пачки и, вопросительно поглядев на Злого Бодуна, поинтересовался: — У вас, случайно, запить не найдется? Ну, сами понимаете…

— В аптечке валерьянка есть, — кивнул Вадюня.

— Мняу! Прелестно! — мечтательно прищурился высокоученый котофан. — Так что же вы сидите, скорее давайте ее сюда!

Спустя пару минут пузырек из аптечки ратниковского Ниссана перекочевал в лапы собирателя фольклора к немалой радости последнего.

— И как вы, люди, умудряетесь пить такой изысканный напиток такими крошечными бутылочками? — качая головой, спросил он. — Впрочем, о чем я? Тьфу на меня, тьфу три раза! Я же зарок давал, больше чарки ни-ни! А то вон по весне, — вновь начал повествовать Кот, — малец один, рыженький такой, притащился сюда черпнуть знаний из кладезя премудрости. Не поленился же, гад, жбан мятной настойки приволок! — Карбункул учености тяжко вздохнул. — Наутро просыпаюсь — цепи нет! Как корова языком слизала. И стервеца рыжего, понятное дело, след простыл. С тех пор больше чарки ни-ни! — С этими словами Кот откупорил флакон и, провозгласив тост «За здоровье прекрасных дам!», опрокинул его в пасть. — Ух! Как пробирает!

С минуту огромадный мурлыка сидел, закрыв глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Когда же очи его вновь распахнулись, цвет их с желтовато-болотного поменялся на изумрудно-зеленый.

— Ну что, — расплылся в клыкастой улыбке Кот, — споем, друзья?

не дожидаясь нас, дурным голосом завопил ученый мышеед, —

Кстати, о добрых молодцах. Не мое, конечно, дело, но как беспристрастный ученый должен вам заметить, сударыня, — Кот немигающим взглядом уставился на Машу, — что этот молодой человек куда интереснее того, давешнего. И я вот гляжу, субстанция у вас рядом с ним стабилизировалась…

— Постойте-постойте, — перебил его я, — вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что, пожалуй, с удовольствием дернул бы еще стопарик валерьяновки. У вас, случайно, с собой больше нет?

— Нет, но если вы мне ответите, я из ближайшего города привезу вам целую бадью.

— Мняу, да? — Кошачьи глаза приобрели задумчиво-осмысленный вид. — Ну что ж, молодой человек, вопрошайте.

— Только что вы сказали, что видели нашу спутницу.

— Будем точны, коллега. — Кот потряс длинным загнутым когтем перед носом. — Я такого не говорил. Я утверждал, что в сравнении с прошлой нашей встречей ее субстанция, несомненно, стабилизировалась.

— Пусть так! Но вы прежде видели эту девушку? — отмахнулся я.

— Вне всякого сомнения, — подтвердил мохнатый литературовед. — Хотя все эти антинаучные фейские штучки…

— Когда вы ее видели?

— Где вы учились, молодой человек? — возмутился Кот. — Вы не даете мне договорить! В конце концов, это невежливо.

— Прошу прощения, почтеннейший Кот, я был не прав. И все же потрудитесь ответить, когда вы ее видели?

— Третьего дня она сюда приезжала с иным витязем. Только не с этой, а с той стороны. Песен послушать, ну и там все прочее… Неужели не помните? — Удивленный котофан требовательно уставился на мрачнеющую на глазах принцессу. — Вы мне тогда еще сказку поведали о спящем королевиче, которого волшебница заточила в хрустальный гроб в своем каменном чертоге. А путь к тому чертогу лежит через топи непролазные, через горы высокие за Железный Тын, — сбиваясь на эпический тон, нараспев заговорил Баюн. — Ежели ко времени смены лун не поспеет девица-красавица со всем пылом молодой страсти в губы поцеловать добра молодца, то, стало быть, навек королевич во власти той волшебницы останется.

Я обескураженно оглянулся на Делли.

— Коллега, ну что ж это такое! Вы меня не слушаете! — возмутился Кот. — Для чего я сотрясаю воздух? — Он замолчал, обиженно надулся, затем, успокоившись, махнул лапой: — Ай, ладно! Недосуг мне тут с вами рассиживаться, давайте пару новых песенок мне спойте и в добрый путь! Перышко вам в донышко. Да только не забудьте из города бадью валерьянки прислать. Вы обещали!

Мой «Интернационал» и Вадюнины «Пусть бегут неуклюже» вполне удовлетворили высокоученого собирателя фольклора, по знакомству давшего разрешение ограничиться только двумя произведениями на четверых. Уж и не знаю, чего вдруг в голову мне пришел именно гимн Коминтерна, возможно потому, что в детские годы моя революционно настроенная прабабушка пела мне его на ночь вместо колыбельной, но прямо сказать, у меня не было ни времени, ни желания задумываться над этим курьезом.

Игра, которую вела с нами коварная похитительница Элизея, занимала сейчас все мое сознание. С одной стороны, встреча Повелительницы драконов с ученым Котом свидетельствовала о том, что мы находимся на правильном пути, и земля еще не остыла от шагов мурлюкской колдуньи. Но с другой — количество странностей в этой ситуации значительно превышало средний уровень.

Начать с того, что, как мне представлялось, встреча Элизея с лже-Машей происходила значительно дальше от границы между Гуралией и Субурбанией. А стало быть, вместо того чтобы двигаться, как это было изначально, за пределы страны, самозваная невеста потащила Элизея навстречу преследователям. Зачем? С единственной, на мой взгляд, целью — наследить так, чтобы мы никак не могли проехать мимо. Помнится, Делли утверждала, что здесь самый короткий путь в те места, откуда пропал королевич. Наверняка Повелительница драконов учла этот момент. И с Котом хорошо придумала: и ниточку нам путеводную оставила, и предупреждение, мол, не отыщете от луны до луны — кранты принцу. Идите, мол, по указанной тропке, гости дорогие, давно вас уже поджидают.

Кстати, о Коте. Интересно, откуда обитательница захребетной державы знала о существовании именно этого зверя и именно в этом месте? Хотя, помнится, собиратель фольклора что-то говорил о Мурлюкской Академии Мироусовершенствования. Но это мало что объясняет. Для того чтобы точно узнать расположение этой, с позволения сказать, фольклорной экспедиции, необходимо иметь очень серьезный доступ к рабочим материалам Академии.

— Делли, — я оглянулся на фею, — ты, случайно, не знаешь, что собой представляет Академия Мироусовершенствования?

— О, это очень серьезная и уважаемая организация, — с пиететом в голосе отозвалась кудесница. — Без малого две сотни лет тому назад она была основана под патронажем Светоносной Девы. И с тех самых пор вся деятельность этого собрания ученых светил направлена к единственной цели: сделать жизнь народов лучше, легче, сытнее. Вот видишь, — все так же уважительно продолжала она, — для того, чтобы глубже понять гуральцев и субурбанцев, Ученый Кот прислан в Лукоморье собирать сказки, предания…

— Это все понятно. Я о другом. Может ли колдунья, которая сперла Элизея и теперь подманивает им нас, как козла морковкой, ну, скажем, работать на эту хваленую Академию?

— Что ей там делать? Сам понимаешь, драконы в мирных целях не используются, а все, что касается военного искусства, к Академии отношения не имеет.

— Хм, — покачал головой я. — Ну, предположим. Однако Повелительница драконов притащилась именно сюда и именно к Коту, чтобы оставить нам весточку. Стало быть, знала о нем все досконально.

— Ну мало ли откуда она могла знать, — пожала плечами Делли. — Место здесь затхлое, но какой-никакой люд болтается. Сам же небось слыхивал, такой удалец сыскался, что и цепь золотую упер. А откуда она узнала, как встретим, так и спросим.

— Непременно, — кивнул я. — Тут уже вопросы к ней накопились, по жабсу за штуку продавать — озолотиться можно! А что вообще об этой волшебнице известно достоверно?

— Да прямо сказать, немного. Кто такая, откуда взялась, никому не ведомо. А лет, пожалуй, сто назад, когда мурлюки приспособились драконов соком минеральных дров потчевать, вдруг откуда ни возьмись пополз слух, будто есть у крылатых тварей правительница, которой они послушны, точно собачонки. Вначале многие утверждали, что это полный абсурд и кроме гремлина драконом никто управлять не в силах. Да и то, один гремлин — один дракон. Но слух ширился, даже самозванки начали появляться. Но высокая наука существование Повелительницы отрицала. А почитай же все, кто сколь-нибудь с мурлюкскими драконами сталкивался, в наличии этой дамы не сомневались. Кое-кто из них даже клялся, что лично встречался с ней, но доказательств существования ученые так и не нашли. Впрочем, не слишком-то и искали. Так что все, что известно, — идет со слов, как это говорят за Хребтом, несостоятельных свидетелей. Но и то сказать, одни утверждали, что она старуха, другие доказывали, что Повелительница юна и хороша собой, третьи опровергали их, говоря о том, что собой она действительно хороша, но скорее это женщина средних лет, не юница.

— Угу, именно в такой последовательности? — перебил я вещающую подругу.

— Что? — не поняла в первый момент мой вопрос Делли.

— Ты говоришь, что ее описывали старой, затем юной, далее женщиной средних лет, — повторил я слова феи. — Ты, случайно, не обратила внимания, хронологически Повелительницу драконов характеризовали таким образом именно в этом порядке?

— Пожалуй, да, — подумав несколько минут, утвердительно кивнула Делли.

— Угу. А со слов Машиной кормилицы выходит, что приходившая во дворец Повелительница драконов была скорее лет около пятидесяти.

— И что ты этим хочешь сказать? — отчего-то встревоженно поинтересовалась кудесница.

— Да как тебе объяснить? Я, конечно, не берусь утверждать, но одно из двух: либо эта неуловимая Повелительница драконов время от времени омолаживается, либо мы имеем дело с двумя дамами, занимающими один и тот же пост.

— А пожалуй, верно, — согласилась сотрудница Волшебной Службы Охраны. — Я как-то об этом не задумывалась.

— Это потому, что для тебя Повелительница драконов последние несколько десятков лет была чем-то отвлеченным. Полуявь-полумиф. Живет дамочка за Железным Тыном, и слава богу. А не живет — и того лучше. А нынче нос к носу столкнуться пришлось.

— Ну не скажи, — отозвалась фея. — Я-то всегда почитала слухи о ней истинной правдой. Мне по должности положено было верить, что она существует. Оно, конечно, хорошо, когда иначе, но если принять на веру, что где-то невесть где есть некая правительница с целым войском драконов, которые появляются откуда ни возьмись и исчезают без следа, тут волей-неволей станешь готовиться к отражению атаки. Однако, — Делли вздохнула, — приходится признать, что Повелительница драконов ловчей и смекалистей оказалась, чем прежде думалось.

— Да уж, — хмыкнул я. — Вот, казалось бы, нужна тебе на кой-то ляд грусская принцесса. Чего мудрить? К чему все эти каверзы? У тебя под рукой армия драконов! Ан нет! Какие-то хитрости, уловки, водевили с переодеванием, престарелые герцогини в сундуках. То есть я понимаю, что нас хотят обмануть, только не могу понять где. И это, честно говоря, меня изрядно раздражает.

Я умолк, пытаясь осмыслить услышанное, а вкупе с ним и прочие странности, вроде несуразного поведения принца Элизея, преспокойно устраивающего милый пикничок посреди Лукоморья. Честно говоря, мне слабо верилось, что благовоспитанный королевич может по доброй воле привезти любимую в этакое смрадное местечко, да еще и распевать песни с ученым Котом, вместо того чтобы опрометью броситься прочь.

Складирование несуразностей заняло довольно много времени, и, думаю, заняло бы еще больше, когда бы не послышались вдруг на лесной тропе отдаленный звук фанфар и неясные выкрики, сопровождаемые отчего-то воем волчьей стаи.

— Клин! — окликнул меня Вадюня. — Там, кажись, охота какая-то. Слышь, в натуре трубят.

— Слышу, — подтвердил я. — Но, по-моему, все же это не охота. Когда волков гонят, времени для воя у них не остается.

— А в натуре! — согласился с правильностью моего утверждения Злой Бодун. — Ну и типа что это тогда?

Я пожал плечами и оглянулся на Делли.

— Не знаю, — честно созналась кудесница.

Между тем звуки становились все слышнее, и теперь к волчьему хору примешивалась сольная медвежья партия.

— А не повернуть ли нам отсюда, пожалуй? — Я оглядел своих спутников.

— Опять в Лукоморье?! — запротестовала Маша. — Ну уж нет! Ни за какие коврижки!

— Но ваше высочество, — попробовал урезонить ее я, — ехать вперед явно небезопасно.

— А никто и не говорил, что будет безопасно, — поджала пухлые губки наследница грусского престола. — Но мы должны все превозмочь и одержать победу!

— Мы должны, — хмыкнул я. — Хорошая постановка вопроса.

— Между прочим, без меня и Делли там, в Жутиморе, вы бы…

Перебранка со своевольной девицей вполне могла бы перерасти в глобальный скандал с выяснением отношений, но тут на дорогу перед нами выскочил огромный заяц, орущий до невозможности противным голосом:

— Коло-о-о Шаровая Молния Бо-о-ук!

Вслед этому воплю вновь прогремели фанфары, и сразу за ними из маячившего впереди осинника появилась процессия столь нелепая и странная, что в первый миг мне подумалось, уж не вдохнули ли мы во время стоянки в Лукоморье чего-нибудь непотребного. Прямо на нас по лесной тропе, сверкая золочеными орнаментами и бренча великим множеством подвешенных на дышле бубенцов, катила боевая колесница, запряженная парой козлов. На запятках ее, поднявшись во весь рост, стоял медведь, держащий над собой в вытянутых лапах рыжую лисью шкуру. За экипажем следовали петухи с фанфарами, какие-то свиньи и козы. Все это стадо было окружено волчьей стаей, зажавшей колесницу в плотную коробочку. Зубастые санитары леса подвывали, бубенцы звенели, подпевая фанфарам, взревывал медведь, вслед ему и весь остальной скотный двор спешил подать голос…. Вся эта чудовищная какофония громыхала одновременно, время от времени прерываемая истошным заячьим воплем:

— Коло-о-о Шаровая Молния Бо-о-ук!

Я часто заморгал и затряс головой, пытаясь отогнать навязчивое видение.

— Делли, — отчего-то шепотом спросил я, скашивая глаз, — что, опять веселые песни орать надо?

— Нет, — так же тихо прокомментировала увиденное фея, — это, пожалуй, другая напасть.

Уж и не знаю, ведала ли она сама, что именно за напасть ожидала нас на лесной тропе, но далее ситуация начала развиваться, не дожидаясь официальных разъяснений.

— А вот и я! — раздалось с колесницы. — Надеюсь, вы недолго меня ждали?

— Ну, прямо сказать, совсем не ждали, — пробормотал я под нос, с нескрываемым удивлением разглядывая источник нового словоизвержения. Признаться, увлеченный созерцанием неслыханной процессии, вначале я даже не обратил внимания на это самое нечто, судя по форме, и бывшее вышеуказанной Шаровой Молнией. Нечто было завернуто в полосатый капюшон и лежало на мягкой подушке как раз на уровне медвежьего брюха, под выделанной лисьей шкурой.

— Всех приветствую! Я в добром здравии, у меня все превосходно, просто отлично, я свеж и готов к бою!

Все взвыло, забренчало и заревело в единый миг при звуке этих слов.

— Да! Да! Я готов к бою! Где мой противник?! Я порву его на части! Я замешу его, как тесто! Я не оставлю на его теле ни одного клочка, по которому можно было бы догадаться, какого цвета он был до боя!

Каждая реплика самодовольного бахвала вызывала бурю восторга приспешников, подхлестывая его к новым угрозам.

— Надеюсь, он не наделал в штаны, пока меня ждал?! Схватка расставит все на свои места! Следите за поединком, да не вздумайте моргнуть, иначе пропустите все самое важное!

Хвастливый крикун был черен, глазаст и больше всего напоминал одно из ядер, демонстрировавшихся в Кроменецком замке безгласным свидетелем эпохи турецких войн. Только у этого ядра с голосом было все в порядке.

— Ну что, вы готовы? — Длинноухий ярыжка столбиком застыл перед нами, скрестив лапы на груди. — Кто из вас Вадим Злой Бодун Ратников?

— Ну так типа чисто я, — обескураженно признался Вадюня. — А че?

— Как это «че»? — Уши зайца пришли в замешательство. — Бой сезона!!! Паладин Девы Железной Воли, кампион Мурлюкии и Империи Майна Коло Шаровая Молния Боук против кампиона Груси Золотой, Зеленой и Алой боярина Вадима Злого Бодуна Ратникова!

— Да вы че в натуре, я об этом конкретно ничего не знаю! — обалдело глядя то на нас с Делли, то на лежащее под лисьей шкурой ядро, оторопело выдавил член оперативно-следственной группы. — Да и не кампион я вовсе.

— Ага! Он струсил!!! Я же говорил, что у него кишка тонка! От титула отказывается! Может, ты и не Злой Бодун вовсе? — подпрыгивая на подушке, заорал смуглый Коло.

— Слышь, ты, пончик пережаренный, ты на кого наехал?! — расставив веером пальцы, возмутился Вадюня. — Тобой в натуре давно в футбол не играли?!

— Ага, значит, все в порядке, бой состоится! — заверещал косоглазый.

— Погоди, Вадюня, я сейчас попробую договориться, — спрыгивая с Феррари, бросил я.

— Да хрен ли тут договариваться! Сейчас я его пошматую, что боги зебру!

Не слушая разобиженного друга, я направился к колеснице паладина Девы Железной Воли, искренне намереваясь обсудить возникшее недоразумение. Волчья стая, недвусмысленно оскалив клыки, сомкнулась передо мной.

— Нет-нет! — раздалось из повозки. — Это, конечно же, людный глашатай! Пропустите его! Кстати, — кампион Мурлюкии, а заодно и Империи Майна поднял глаза на возвышавшегося над ним косолапого, — где Переплутень? Мне обещали, что он будет здесь!

— Он… э-э… отбыл. По нужде. Большо-ой нужде, — проревел лесной хозяин, стараясь казаться как можно меньше.

— Непорядок! Я доложу! Обо всем доложу! Ладно, — Коло Шаровая Молния повернулся ко мне и расплылся в улыбке, — как вы сами можете видеть, я простой обычный парень, каких тысячи. И всем, чего я достиг в жизни, я обязан покровительству… Девы Железной Воли!!! — Последние слова были выкрикнуты им явно для того, чтобы дать возможность многочисленным спутникам в очередной раз проверить крепость голосовых связок. И те с блеском справились с этим экзаменом. — Я не помню своих родителей, — продолжал темнокожый боец. — Они отказались от меня еще в самом глубоком детстве. Я вырос у бабушки с дедушкой, и хотя они не жалели для меня самого последнего, что у них было, очень скоро я понял, что и они желают, чтобы меня поскорее не стало. Это было тяжелое время, но я его пережил. Я нашел в себе силы, и в этом мне помогла… Дева Железной Воли-и!!! — Новый ураган восторга едва не смел с тропы наших скакунов. — И тогда я отправился искать лучшей доли! — продолжал Коло Шаровая Молния. — Вокруг была жестокая действительность, а я был совсем белым рыхлым новичком. Но я верил в свое высокое предназначение и… мне… всегда… светил… фонарь… Чей?! — У меня не было ни малейшего сомнения в принадлежности осветительного прибора, упомянутого профессиональным бойцом, и нестройный хор звериных голосов только подтвердил мое предположение.

Удовлетворенный дежурным изъявлением восторга, мистер Боук продолжал как ни в чем не бывало:

— Да, теперь уже можно сознаться, тогда я еще был рыхлым и, пожалуй, чересчур мягким для настоящего боя, но я пришел побеждать, и я побеждал! Ловкость, продемонстрированная мной в трех первых боях, подарила мне любовь публики, и уже четвертый бой был бой по-настоящему, и именно он принес мне шкуру кампиона! Как вы можете видеть, моя на мне, — заученно пошутил Коло. — И это мой заслуженный приз, который у меня никому не отнять!

— Да мы в общем-то и не собирались отнимать этот трофей, — пожал плечами я. — Простите, уважаемый паладин, а почему, собственно говоря, вы решили, что у вас здесь должен состояться бой с Вадимом Злым Бодуном Ратниковым?

Обладатель лисьей шкуры удивленно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на медведя.

— Мне по зеркалу передали из логовища Энимала Кинга, что сегодня здесь мистер Злой Бодун вызывает нашего кампиона на честный бой. Приз — рука и сердце грусской принцессы. Вон она, кстати, сидит, — проревел медведь.

От такого сообщения вопросы, роившиеся в моей голове, рухнули вниз, точно комары в рекламе «Фумитокса».

— Бьерн! — перебил его мурлюкский кампион. — Поторопи зайца, сколько можно объяснять правила честного боя? Бей во что горазд, и вся наука!

— Д-да я, пожалуй, сам потороплю. — Я направился туда, где ждали моего возвращения спутники. — Позвольте только один вопрос.

— Да уж, чего там, — вновь расплылся в улыбке Коло, — задавайте. На то вы и глашатай.

— А если господин Злой Бодун откажется вступать с вами в бой?

— Погляди-ка на волчью стаю, приятель. И передай, чтоб они там хорошо подумали, прежде чем решат отказываться, — оскалился медведь.

Я резко оглянулся. Вокруг наших скакунов, напружинившись, готовые к прыжку, замерли серые клыкастые твари, ожидающие лишь сигнала к атаке. Числом не менее десятка.

— Я-а… передам ваши условия господину Ратникову, — только удалось выдавить мне.

Расторопный заяц, должно быть, выполнявший во встреченной нами компании роль заправского рефери, как ни в чем не бывало растолковывал моему другу правила честного поединка.

— …Позволяются захваты за конечности, но не долее одного мига.

— И где же в натуре у него конечности? — поразился Злой Бодун.

— К правилам схватки это отношения не имеет. Или вы желаете, чтоб у вас конечностей тоже не было?

— Да ну, типа как-нибудь обойдусь!

— Мой друг все понял, — прервал я беседу витязя с зайцем. — Вадим, ты уже знаешь, какой сегодня приз?

— Да ну, в хрен ли мне уперся их приз! Я его и так на блины раскатаю.

— А ты не торопись, — осадил я раздухарившегося приятеля. — В этом бою гран-при — рука и сердце нашей непоседливой принцессы.

— Что?! — взвилась за спиной Ратникова Маша. — Да как вы смеете?

— Да я-то тут при чем? — Мои плечи дернулись вверх. — Это вон тот глобус Африки за вами сюда прикатился. Вы у нас прямо нарасхват! Хотя ему-то вы зачем, и вовсе непонятно.

— Тогда, может, на прорыв? — переходя на возбужденный шепот, проговорил Ратников.

— Через этот зоопарк без потерь не прорвешься, — покачал головой я.

— А если волшебством? — предложила Маша.

— Мысль хорошая. Но сейчас, если вы хотя бы руку поднимете, волки бросятся, как по команде.

— Так что же делать? — беспомощно хлопая глазами, спросила наследница грусского престола.

— Как ни крути, надо выходить на бой. Хотя бы для того, чтобы отвлечь внимание толпы от ваших невинных проделок.

— Да ладно, Машутка, в натуре не дрейфуй! Сейчас ты чисто увидишь конкретный богатырский махач.

И мы увидели.

— Место! Место! Дайте место! Больше воздуху! — заверещал заяц, раздвигая лапы.

Передвижной зверинец безропотно последовал его указаниям, освобождая площадку на тропе.

— Итак, слева от меня кампион Груси Золотой, Зеленой и Алой боярин Вадим Злой Бодун Ратнико-ов! Справа — кампион Мурлюкии и Империи Майна, паладин Девы Железной Воли Коло Шаровая Молния Бо-оук!

Вадим Ратников, может, и не чемпион Груси, но тем не менее участник не одного десятка разнообразных честных и не слишком честных стычек, вразвалочку вышел на тропинку, пренебрежительно уперев руки в боковины преображенного магией бронежилета.

— Катись сюда, пенальти недобитый!

Улыбка сошла с круглого… всего Коло Шаровой Молнии.

— Бой продолжается до победного конца, — зажмурившись, верещал длинноухий комментатор. — Главный приз — вот он, перед вами. Сегодня это очаровательная, впрочем, зачем я это говорю, вы все сами видите, принцесса Груси! Господа кампионы! Готовы? — Заяц выставил перед собой лапы.

— Готовы, — донеслось с обеих сторон тропы.

— Бой!!!

Оба поединщика не заставили себя упрашивать. Вот, набегая на противника, Вадим замахивается ногой, чтобы отправить его, точно мяч, под штангу невидимых ворот, еще миг… Коло крутанулся в воздухе, позволяя ноге Ратникова скользнуть по гладкому боку, и коротким немилосердным тычком под колено опорной ноги сносит стокилограммового грусского боярина, точно кеглю.

— Не понял?! — возмущенно взревел поверженный Злой Бодун, никогда прежде не оказывавшийся на земле после столь короткой схватки. — Ты че в натуре, морда бильярдная! — Не замечая боли, Вадим вскочил, пытаясь наотмашь загадать по противнику кулаком.

Пожалуй, легче было бы расплющить в воздухе назойливую муху, кружащую вокруг головы. Удар провалился в пустоту, и черный шар, оправдывая свое боевое прозвище, врезался в плечо моего друга, заставляя того повернуться, точно дверь, распахнутая порывом ветра.

— Да я!.. — Ладони Ратникова сошлись на округлых боках Коло.

Но не тут-то было! Резкий уход вниз с поворотом, и могутный витязь вновь растянулся на земле, кувыркнувшись, так и не поняв через что.

— Убью скотину! — вновь поднимаясь с земли, взревел не на шутку взбешенный Злой Бодун.

Однако, как он ни ярился, приходилось с горечью признать, что это не лучший бой нашего кампиона. Раз за разом он оказывался на земле, и хотя бронежилет и шлем хранили его от серьезных травм, но противопоставить своему ловкому и верткому противнику Вадиму было нечего. Яростный рык его еще был страшен, но слова нечленораздельны.

— Н-ну, н-ну! Ид-ди сюд-да! — Ратников шатался, но все еще стоял, вскинув руки в боксерскую стойку. — Ид-ди!

Коло Шаровая Молния висел в воздухе метрах в полутора над головой по сию пору не поверженного наземь противника, отчего-то светясь изнутри и явно выбирая момент для последнего нокаутирующего удара.

— Ид-ди! — уже не видя соперника, бормотал Вадим.

Я тихо, стараясь не потревожить отвлекшуюся стаю, потянулся за «мосбергом».

— Падай! — Резкий окрик, точно удар бича под колени, сбил меня с ног, и словно волна-цунами прокатился дальше.

Мне показалось, что я узнал Машин голос, но… Кажется, все было тихо. Орущая дотоле публика замерла в предвкушении финального удара. В падении я инстинктивно повернул голову, группируясь, и с ужасом увидел, как подкашиваются колени у Вадима, как рушится он навзничь, и Коло Шаровая Молния Боук пушечным ядром несется ему аккурат в голову. Вот спина Ратникова коснулась земли… но нет, спина Ратникова коснулась воды, и противник его, подняв фонтан брызг, с громким плеском скрылся во все более и более увеличивающемся прозрачном озере, невесть откуда взявшемся посреди лесной чащи.

Публика, наблюдавшая утопление Коло, завороженно молчала. Длинноухий рефери, закрыв лапами голову, лежал на тропе, не обращая внимания на подступающую воду. Вскочив на четвереньки, я бросился спасать Вадима, но он, похоже, так и не приходя в себя, взмыл над тропой и, слегка покачиваясь в воздухе, опустился поперек седла.

— Прошу прощения, — донесся до меня негромкий заячий голос, — вы, случайно, не подскажете, а Коло скоро всплывет?

— Да кто его знает? — буркнул я. — Может статься, что и никогда.

— Да неужели?! — всплеснул ушами переполошенный рефери.

— Виктoр! Нет времени на разговоры! — раздался сверху властный голос феи. — Уходим, пока они не пришли в себя.

Скакуны, дожидавшиеся команды, стоя по колени в воде, рванули с места под аккомпанемент пронзительного заячьего вопля:

— Вычерпывайте! Вычерпывайте! Мы должны достать его!