ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой мы попадаем под арест
Когда я увидел Плюшку со стороны в первый раз — покидая ее на «Сильване» с Ленкой и Ищущими, она показалась мне удивительно одинокой. Крошечный стальной островок у бесплодной, лишенной планет звезды…
Сейчас Плюшка напоминала, скорее, космическую крепость, плывущий в пустоте дредноут, вокруг которого собрались корабли поменьше — числом не меньше двух сотен. И в большинстве своем это была не мелочь, доступная начинающим пилотам. Огромные «Праймы», «Вавилоны», «Барлоги», несметное количество «Фениксов», «Мурен», «Грифонов» — впечатление было такое, что на зов вождя явилась могучая рать, способная уничтожить любого врага…
В ангар даже соваться было бесполезно. Мы остановили корабли метрах в пятистах от Плюшки и вызвали со станции такси. Для меня это был совершенно новый опыт.
— А как ты думал? — спросила Лена. — Крупным кораблям вообще не рекомендуется входить в ангар. С другой стороны платформы есть ремонтный док, его иногда тоже используют для приема кораблей. Но сейчас платформа забита под завязку, кто не успел, тот опоздал.
В роли такси выступила хорошо знакомая мне «Сильвана». Вначале она пристыковалась к «Мурене» и взяла на борт Лену, потом к моему кораблю. Пилотом был хмурый толстяк средних лет, явно не из тех, кто был рад оказаться в настоящем космосе. Пока он, лавируя между кораблями, вез нас на Плюшку, мы услышали от него и про повышение цен на топливо, и про то, что администрация вконец обнаглела — вводит штрафы за опасное маневрирование вблизи платформы, и про скотов-террористов, и даже про какую-то бабу, которая накануне что-то обещала пилоту, но обещания своего не сдержала.
В общем, у меня сложилось твердое убеждение, что работа таксистом немедленно приводит любого человека к какому-то особому, «таксистскому», образу мысли и поведению.
Ангар тоже производил другое впечатление. Во-первых, стало ясно, почему все швартуются у Плюшки, а не внутри — ангар превратился в ремонтный док для кораблей, пострадавших во время обороны станции. У каждого корабля возилось как минимум два человека — техник и сам пилот, бывший «на подхвате». Почти все были в респираторах. Надрывно гудела вентиляция, но в воздухе все равно витала пыль, пахло дымом, озоном, горячим металлом, едкой химией. Повсюду были разбросаны какие-то агрегаты — снятые или подготовленные для монтажа, листы металла, балки, трубы, мотки кабеля. Два человека ругались, выясняя, кому достанется какой-то дефицитный механизм. Я с содроганием увидел, что некоторые механизмы — и не механизмы-то вовсе. Это было что-то живое — медленно шевелящееся, колышущееся, вздрагивающее, напоминающее то ли растения, то ли, скорее, морских беспозвоночных гадов, вроде кораллов или губок.
А ведь и в моем корабле полно такого!
— Ленка, это что, биоустройства чужих? — спросил я.
— Это? — Она ткнула рукой в бурый, медленно шевелящийся, будто вздыхающий, ком размером с большой шкаф. Сверху бурую массу охватывала металлическая дуга, из которой в глубину шли провода. Из основания кома торчал кабель, заканчивающийся разъемом. — Да. Радар «Кронос» с использованием биотехнологий. Ничего так штука. Радиус действия только небольшой…
Я оставил при себе свое неизменное замечание, что вот так вот взять и совместить инопланетную живую органику с непонятной инопланетной электроникой — задача нереальная. Что толку спорить… совмещают ведь как-то.
Мы вышли из ангара, переглянулись… и совершенно не сговариваясь, двинулись в сторону бара.
— Полчаса ничего не изменят, — рассуждала Лена на ходу. — А нам бы стоило кое-что решить между собой…
— Только надо предупредить администрацию, что мы на Плюшке, — заметил я.
— Это легко. — Лена поднесла к лицу комм. — Первый, привет. Это Водила. Мы с Катраном вернулись от Ангелов Деймоса.
— Что так рано? — донесся до меня слабый голос диспетчера.
— Там больше нечего делать. У Ангелов был склад металлов, которые они добывали. Ищущие разграбили склад за полчаса и ушли в неизвестном направлении. Мы с Катраном зайдем в бар, пропустим по рюмочке. Потом готовы доложиться.
— Хорошо, — ответили Лене после паузы. — Только не задерживайтесь.
В баре нас встретил шум и дым коромыслом. Дым в прямом смысле слова — почти все столики были заняты и почти все посетители курили.
— Мать, мать, мать! — воскликнула Лена с неожиданным пылом. — Я не верю своим ноздрям! Научились синтезировать табак?
— Нет, — печально сообщили нам со спины. — С Земли прислали два ящика сигарет. Администрация велела поровну раздать их пилотам. Каждому досталось по три пачки.
Мы обернулись. Это был бедолага-скрипач. Лицо юноши было какое-то перекошенное, скрипку он бережно прижимал к груди.
— Ты чего, Ленчик? — спросила Лена. — Дым не выносишь?
— Ага, — печально сказал Левинсон. — Да и инструменту вредно…
— Не переживай, — утешила его Лена. — Такими темпами им надолго сигарет не хватит. Уже завтра сядут на голодный паек.
Левинсон только вздохнул.
Мы прошли к барной стойке, взяли по две рюмке водке и блюдце оливок — больше никакой закуски не наблюдалось. Ленка расплатилась со своего комма. С трудом найдя свободный столик, мы уселись, сдвинули рюмки и выпили.
— Жалко парнишку, — сказала Лена, явно имея в виду Левинсона. — Болтала тут с ним, он мне рассказывал назидательную сказку из «Тысячи и одной ночи». Про юношу, который искал приключений, а найдя не обрадовался. Там еще смешная фраза была: «А в бою я устойчив как кол в навозе».
Я усмехнулся:
— Мне, напротив, жаловался, что его воевать не пускают.
— Ну, на это он и мне жаловался, — сказала Лена. — Одно другому не мешает. Говорил, что надеется на своего двойника на Земле. Что тот поймет, как их обманули, придет в агентство и закатит скандал. Или вообще — перестреляет там всех. У него неприспособленность к жизни и воинственность сочетаются, как у всех интеллигентных мальчиков.
— Угу, — кивнул я. — Но обычно такие мальчики подрастают и выбирают что-то одно. По себе знаю… хоть на скрипке и не играл.
— А на чем?
— Исключительно на родительских нервах, — признался я.
Мы выпили по второй рюмке. Вокруг шумели, орали, спорили — но все это веселящееся и грустящее человеческое варево совершенно нас не волновало.
— Будешь говорить администрации, что связался с Землей? — спросила Лена.
— А ты как считаешь? У меня есть сомнения.
Лена пожала плечами:
— Странно это все. Если они просто вошли в игру и стали нас искать… то, выходит, тот корабль у окраины системы был пустой? Без экипажа?
— Очевидно.
— Значит, помимо тех, кто сюда попадает через агентство по найму, здесь должны быть и обычные игроки? С Земли? И часть кораблей летает пустыми?
— Ленка, а сколько здесь реально людей? — спросил я. — Мне сказали шестнадцать тысяч, тысяча на станции, пятнадцать в космосе. Сейчас, как я понял, собрались представители всех кланов и альянсов. Это сотни две кораблей…
— Снаружи сотни три. И сотня в ангаре.
— Хорошо, — кивнул я. — Тысяча — те, кто живет на станции. Прилетели четыре сотни. Допустим, на самом деле прилетел каждый десятый. Получается пять тысяч человек. Верно?
— Ну?
— Значит, еще около десяти тысяч пилотов не удосужились посетить Плюшку? Даже после всех событий? Кораблю необходимо становиться в ангар на заправку и пополнение боезапаса?
— Нет. Можно пришвартоваться к обшивке, к узлу снабжения. Если человек спешит и не хочет выходить на Плюшке, то так и делается. Это быстрее и дешевле.
— Так, может, на этих кораблях и нет никого? И управляют ими с Земли?
— Но тогда администрация Плюшки должна быть в курсе, — сказала Лена. — Это для рядового пилота годится объяснение: «все в космосе». У администрации должны быть как минимум списки прибывших с Земли. Должны быть данные по производству синтезаторами пищи, одежды… все это позволяет понять, что часть кораблей летает без экипажа.
— Вот. — Я кивнул. — Вот мы и подошли к самому главному вопросу. Все пилоты считают, что рассказанная Инной версия — правда. Что коварный начальник… как там его звали? Ладно, не важно. Коварный начальник вначале отправил ее на Плюшку. Потом других сотрудников. Для комплекта. Потом начали посылать сюда игроков. Версия хорошая, спору нет. Но зачем такие сложности? Зачем полагаться на то, что заброшенные на станцию случайные люди сумеют навести там порядок, сорганизоваться в какое-то общество, научиться строить корабли, добывать полезные ископаемые, воевать… Если у них есть на Земле свои сотрудники, люди — или неотличимые от людей гуманоиды, то куда проще отправить их и сюда. Их — или их копии.
— Тогда мы приходим к очень неприятному выводу, — сказала Лена. — Мы тут все пляшем под чужую дуду. Мы исходим из совершенно неверных посылок.
Я кивнул.
— Итак, эту историю пока никому не рассказываем, — подытожила Лена. — Где Солнце, знаем только мы.
— А добраться мы туда можем?
Лена покачала головой.
— Нет. Чтобы это не превратилось в сумасшедшую многолетнюю экспедицию, нам нужно два-три больших корабля, специально укомплектованных для такого полета. Выделить нам их может только Плюшка. Говорить администрации нельзя. В общем, замкнутый круг.
— А ведь нам на Земле нужна помощь, — напомнил я.
— Справятся как-нибудь… — пробормотала Лена. — Тоже мне, нашли у кого помощи просить… у похищенных и находящихся черт знает где…
У нее на руке звякнул комм. Лена поднесла его к уху, кивнула. Сказала:
— Да, уже…
Повернулась ко мне:
— Пошли, Катран. Нас ждут. Обещали налить чего-нибудь.
Это было еще одно незнакомое мне помещение в административном секторе станции. Небольшой овальный зал с овальным стеклянным столом посередине. Потолок оказался прозрачным — выпирающий из станции купол, слегка затемненный с той стороны, куда светило солнце.
Встречали нас трое — Инна, Вадим Эдуардович и Бледный Лис. Вадим Эдуардович картинным жестом пригласил к столу — посередине стояла ваза с фруктами, бутылка виски «Джеймсон», несколько бутылок минералки, вазочка с кубиками льда, стаканы.
— Какая честь, — восхитилась Лена, беря бутылку в руки. — И много у администрации таких заначек?
— Не очень, но для хороших людей найдем, — серьезно ответила Инна. — Боря, разлей всем. Мне со льдом, без воды.
— А мне просто воды, — поморщился Вадим Эдуардович.
Мы расселись — я с Леной с одной стороны стола, троица администраторов напротив. Молча выпили.
— Итак? — спросил Вадим Эдуардович. — Что стряслось на Эдеме?
Докладывала Лена. Сухо описала нашу встречу с Рыжей, дежурство у астероида, появление кораблей Ищущих, наше возвращение на Эдем…
— Задание провалено, — подытожила Инна. — Что ж вы так? Мы надеялись на вас. Неужели нельзя было сразу выяснить, что у них есть запасы рутения?
— Каким образом? — Лена пожала плечами. — Они молчали, как партизаны на допросе.
— И у вас даже не зародилось подозрений?
— Слишком поздно. Собственно говоря, мы по этой причине и пытались связаться с Ангелами Деймоса. Но было уже поздно — всю их электронику выжгли.
— Очень неудачно, — поморщился Вадим Эдуардович. Посмотрел на Бледного Лиса. Кашлянул.
— Весьма неудачно, — поддержал его Бледный Лис. — Вначале вы помогли этим идиотам похитить с Плюшки схему оружия. Потом прозевали их налет на склад…
— Борис, вы нас в чем-то обвиняете? — резко спросила Лена. — В конце концов, мы вас вытащили с Нигредо… где вы замерзли бы в метель через пару часов…
— Я ни в чем не обвиняю! — Бледный Лис развел руками. — Только один вопрос… а что делал Катран на складе металлов платиновой группы? Перед тем как вы улетели к никому не нужному астероиду?
Вот это номер!
— Если ты посещал Эдем, — Лена мгновенно перешла на «ты», — то должен помнить их обычаи. Мужчины, как правило, их не забывают. Катрану пришлось переспать с местной жительницей. А эти металлы как раз использовались для экранировки спальни, они проверяли теорию, что стерильность у людей вызывает какое-то излучение.
— И Катран не знал, из чего состоит экран? — насмешливо спросил Бледный Лис.
— Нет, — ответил я. В этот момент я очень жалел, что не бросил его замерзать. — Еще есть вопросы?
Троица администраторов переглянулась.
— Разве что один, — сказал Вадим Эдуардович. — Согласно данным, снятым нами с вашего «Феникса», Валентин, примерно в то же время, как Ищущие атаковали Эдем, вы имели контакт по прямому лучу с неизвестным кораблем.
— По какому еще прямому лучу? — возмутилась Лена.
— Я имею в виду текстовой канал связи, — пояснил Вадим Эдуардович. — Принцип его действия мы не знаем, есть только проверенные данные, что связь осуществляется мгновенно на любом расстоянии. Или вы не знали об этом, Лена?
— Знала, — твердо сказала Лена. — Но это вас не касается. Никакого отношения к Ищущим тот корабль не имел.
— А к кому имел?
Теперь все смотрели на меня. Включая Лену. Она едва заметно покачала головой.
— Это мое личное дело, — сказал я.
— Очень удобно, — саркастически сказала Инна. — И матрицу вы им отвезли. И при похищении единственного редкого компонента оружия присутствовали. И где искать рутений вполне могли знать. И с незнакомым кораблем общались… Катран, что за чушь вы нам несете? Какое еще «личное дело»? Вы здесь меньше недели, у вас просто нет никаких знакомых… кроме Ищущих? Верно?
Я поболтал стаканом, где последние льдинки таяли в желтоватом виски. Отхлебнул глоток.
— Итак? — спросила Инна.
— Кажется, вы твердо записали нас в предатели, — сказал я.
— Нет, мы лишь требуем объяснений. Как правило, администрация Плюшки не вмешивается в отношения между кланами, альянсами и отдельными пилотами. Что хотите, то и делайте. Играйте в шпионов, если вам нравится. Но сейчас ситуация угрожающая. С одной стороны — активизировались жуки. С другой — толпа безумцев угрожает гасить звезды. Если вы не объясните, с кем общались, мы вынуждены будем принять какие-то меры.
— Кстати, вы никогда не говорили, что способны считывать информацию с чужих кораблей, — заметила Лена.
— Особая ситуация, — отрезала Инна. — Извини, Водила, ничего личного. Но меня поражает твоя… твое безоговорочное доверие Катрану. Что он, так хорошо себя показал в постели?
На лице Лены заиграли желваки.
— Да уж, неплохо, — сказала она задумчиво. — А ты опять без мужика? В наших условиях и не найти себе хахаля — надо быть редкостной стервой.
— А ну тихо! — гаркнул Вадим Эдуардович, вставая. — Вот только бабских разборок нам тут не хватало… Инна, ты распустила язык! Лена, не ведись на провокации!
Он достал сигареты, подошел ко мне:
— Пошли на два слова, Катран…
Мы отошли от стола достаточно далеко, чтобы нас не было слышно. Я взял предложенную сигарету, мы закурили.
— Не хочешь говорить при Бледном Лисе? — тихо спросил Вадим Эдуардович. — Верно?
— При Инне, — ответил я. Была не была… а то и впрямь запишут в шпионы. — Вадим Эдуардович, вы разумный человек. Ну с какой стати мне быть агентом Ищущих? Я же с Земли только прибыл…
— Так с кем ты тогда общался?
— С самим собой. С собой, который на Земле.
Вадим Эдуардович посмотрел мне в глаза. Кивнул. Затянулся поглубже.
— Там тоже черт знает что творится… — сказал я. — За ними гоняются… видимо, те, кто отправил нас сюда. Они просят нас помочь… Им удалось выяснить, где на наших картах Земля!
— Серьезно? — Вот теперь он по-настоящему поразился. — Как?
— Не знаю. Но они сообщили, как долететь до Земли. Можно организовать экспедицию из нескольких тяжелых кораблей и долететь за две-три недели. Думаю, желающие найдутся. И им поможем… и разберемся, что происходит.
— А почему ты не доверяешь Инне? — спросил Вадим Эдуардович.
— Она первой прибыла на Плюшку. Логично предположить, что первые прибывшие — агенты чужих. Они знали, что к чему, и установили тот порядок, который и существует поныне…
— Логично… — сказал Вадим Эдуардович. Повернулся к столу. Посмотрел на Бледного Лиса — тот напряженно следил за нами. Кивнул. Пробормотал: — Она прибыла первой… я — вторым, Боря — третьим.
В следующий миг мир будто взорвался.
Давненько мне не доводилось получать такого быстрого и сильного удара по голове. С подростковых драк, пожалуй.
Ну кто бы мог предположить в этом спокойном, небогатырского сложения человеке такую скорость и четкость движений?
Впрочем, с чего это я взял, что он вообще человек?
Пол метнулся к моему лицу, ударил по щеке — и я погрузился в темноту.
— Я вот думаю, а может, права Инна? — послышался голос Лены. — Может, я дура, что тебе доверяла?
Застонав, я открыл глаза. На лице лежало что-то белое, влажное, прохладное. С трудом подняв руку, я стянул с лица мокрый носовой платок.
— Давно очнулся? — спросила Лена.
Выглядела она… не очень. Под правым глазом был фингал. На левой щеке кровоточащие следы царапин — пяти параллельных царапин.
— Ты бы на Инну посмотрел, — сказала Лена удовлетворенно. — Я ей клок волос вырвала и губу нижнюю разодрала.
— Зачем? — пробормотал я.
— Подумала, вдруг это не лицо, а маска? А под ней пришелец? Если бы ты сразу не отрубился, мы бы еще потрепыхались…
Приподнявшись на локтях, я огляделся, сел, спустив ноги на пол. Видимо, это была каюта — обычная каюта на Плюшке, необжитая, но с кое-какой мебелью — койка, два стула, стол. Больше ничего — стерильная пустота и чистота. Лампочка под потолком была без абажура, матовая и яркая. Дверь в маленькую ванную комнату отсутствовала.
— Сейчас сменю компресс… — сказала Лена, отправляясь в ванную. Зашумела вода. — Нет, я не понимаю, зачем ты ляпнул, с кем говорил?
— Я думал… — потрогав лоб, я скривился. — Не знаю, ничего я не думал. Почему-то решил, что Вадиму Эдуардовичу можно доверять… Ну не могут же все они, администраторы, быть чужими…
— Почему? — удивилась Лена, возвращаясь с мокрым платком. — Почему бы и нет?
— Но они ведь все равно знали, что мы с кем-то общались…
— Они не знали главного: с кем именно. Подозревали, что мы связаны с Ищущими. Тоже не сахар… но теперь мы для них смертельно опасны. — Лена приложила платок к моему лбу, я прижал его ладонью. Сказал:
— По крайней мере они сделали ошибку. Посадили нас вместе.
— Не думаю, что это ошибка. Наверняка все записывается и просматривается.
— А выйти нельзя? — глупо спросил я.
— Нет, — серьезно ответила Лена. — Понимаешь, достоинство любой космической станции в том, что любая каюта легко и просто превращается в герметичную тюрьму.
— По воздуховодам выбраться…
— Ты явно увлекался голливудскими боевиками, — сказала Лена. — Они шириной сантиметров десять, не больше.
— А… — печально сказал я. — Слушай, чем этот хмырь меня приложил?
— Рукой, Валечка. Рукой.
Я встал и обошел каюту. Ничего утешительного. Есть вода в кране. Есть сортир… правда, без туалетной бумаги. Есть дверь — закрыта. Есть закрытый иллюминатор — или экран, кто его знает. Все равно не поможет.
— У тебя пистолет отобрали? — спросил я.
— Конечно. Сигареты оставили… курить хочешь?
— Курить… А здесь есть датчики дыма?
— Наверняка. В любом воздуховоде есть.
— Можно слегка намочить и поджечь одежду, тогда пойдет дым…
Лена кивнула:
— Как затейливо. При возникновении пожара отсек полностью изолируется и в него подается углекислый газ. Очень затейливый способ самоубийства. На… покури, успокойся.
Мы уселись рядом на кровать и закурили. Сделав пару затяжек Лена сказала:
— Можно сексом заняться.
— У меня голова болит, — мрачно ответил я.
— Ух ты! — восхитилась Лена. — Сто раз сама так отвечала, а от мужика еще никогда не слышала. Ну давай тогда анекдоты рассказывать. Или песни петь.
— Слушай, а ведь нашим… нам, то есть на Земле плохо придется.
— Теперь-то конечно.
Я покачал гудящей головой, глубоко затянулся.
Прости, Валентин. Помощи не будет…
Дверь внезапно открылась. Мы с Леной вскочили, будто подростки, к которым вошли родители в не самый подходящий момент. Я едва подавил желание спрятать сигарету за спину.
— Выходите, ребята! — дружелюбно сказал Вадим Эдуардович. — Катран, прошу прощения… сильно я тебя приложил, да?
— Чего-то я не понимаю, — произнесла Лена настороженно.
— Как говорится в известном анекдоте, — весело сказал Вадим Эдуардович, — у вас перспектива появилась. Скажите за это спасибо… самим себе.
