15
На обратном пути Герман зашел в небольшой ресторанчик, слегка перекусил. Потом будет не до еды, а на пустой желудок работать как-то тяжко. Пока официант суетился, Ветров успел пробежать глазами утренний номер «Столичного вестника». Судя по передовице, начинался нешуточный скандал с инициативой госканцелярии об изменении порядка и правил работ поисковых групп в Степи и правилах доступа за границу.
Как уточнял «Вестник», сегодня должны были состояться слушания в Федеральном комитете по этому вопросу. На него пригласили и канцлера.
В данном случае слово «пригласили» не совсем точно. Скорее вызвали. Канцлер, какой бы полнотой власти ни обладал, идти против высшего законодательного и исполнительного органа страны не мог.
Этой теме были посвящены три из шести страниц газеты. Еще одна освещала реакцию частных фирм и организаций, а также акции протеста, которые готовили обделенные фирмачи и наемные рабочие.
«Если все пройдет как надо, уже вечером стране будет не до инициативы госканцелярии и дележа еще не найденной добычи», – подумал Герман и посмотрел на хронометр.
Вот кому сейчас тяжко, так это Киру. После вчерашней встречи с компаньоном Шедессом и еще несколькими дельцами, он занят организацией закупок и отправки нескольких партий инструментов на склады. Да еще подружка висит на руках. В переносном смысле, конечно. Хотя… может, в прямом. Девчонке отведена роль прикрытия после акции.
План эвакуации изменился. Решили все же ехать поездом. Герман под прикрытием семьи, Кир – под прикрытием документов. У него вроде как деловая поездка. Да и быстрее так выйдет.
Официант принес блюда и быстро расставил их на столе. Герман отложил газету и принялся за обед. Последний в столице, тьфу, тьфу…
Кир с утра бегал как заведенный. Сначала провожал Шедесса. Этот любитель карт и хорошеньких гувернанток оказался дельцом с железной хваткой и острым нюхом. И имел потрясающую работоспособность.
Даже в коляске, уже по дороге к вокзалу, продолжал обсуждать детали сделки, которую Кир сумел устроить только вчера. Благодаря новым знакомствам он сумел выйти на изготовителей новейшего строительного и дорожного оборудования и предложить прямые поставки в армию, минуя все ступени согласований, увязываний и одобрений. Для настоящих коммерсантов такой вариант как манна небесная, дважды предлагать не надо.
В результате Кир свел их с Шедессом, увязал все пункты соглашения и отдал под это дело склады, приобретенные им в столице.
Таким образом, он положил в карман процент за посредничество и согласование плана, а также выгодно отдал склады, доставшиеся ему чуть ли не в треть цены.
Шедесс и коммерсанты тут же выписали чеки, и Шилов разбогател еще на полсотни тысяч.
И вот утром Шедесс все продолжал говорить о сделке. Кир, с трудом подавляя желание послать его куда подальше, согласно кивал.
Потом пришлось заняться самими складами. Коммерсанты послали туда своих представителей, Кир показал им площади, подписал документы и отдал ключи.
Затем наступило время Меланди. У той свои заботы – увидеть канцлера и попасть на бал, даваемый градоначальником в честь Сталма.
Киру пришлось потратить около часа на уговоры. Чтобы не ходила к военному интернату. В обмен на это он обещал устроить ей пригласительный на бал. Меланди долго думала, но все же дала добро.
И тут же воспылала желанием подарить Киру два часа незабываемого уединения. Шилов согласился на полчаса. Мол, срочные дела.
В результате он освободился к половине двенадцатого и едва не опоздал к месту встречи.
Герман уже ждал в старом заброшенном доме на одной из окраинных улиц города. Здесь никто не жил, зато часто шмыгала всякая шпана.
– Пардон, – с порога проговорил Шилов. – Дела.
– Вижу, – кивнул Герман и указал пальцем на след помады на лацкане пиджака.
Кир скосил глаза, увидел темно-красную черту и вздохнул.
– Ну что с ней поделать? Кстати, мы разбогатели еще на пятьдесят кусков.
Герман хмыкнул и задумчиво проговорил:
– Может, тебя оставить тут, а? Такими темпами ты через год приберешь экономику федерации к рукам, и уже никакой угрозы никому не будет!
– Балабол! – отмахнулся Кир. – Давай к делу. Багаж я отправил на вокзал. Ценности сдал в камеру хранения банка. Из гостиницы выехал. Следы запутал так, что не найдешь.
– Молоток. Я пока не съезжал с пансионата, вдова с детьми там. Мы договорились, что вместе поедем на вокзал. Но часть вещей отправил.
– У нас в запасе полчаса.
– Переодеваемся и выходим.
Наемники прошли в небольшую комнату, где не было мебели, но на стене висело зеркало.
Кир наряжался рабочим. Ему предстояло занять позицию на крыше бани под видом ремонтника. Герман тоже натягивал рабочий костюм. Он выступал в роли каменщика.
– Сигнал «вижу» – зеленый флажок, – напоминал Герман. – Тревога – красный. Отбой – черный.
– Ясно, – ответил Кир.
Сигналы он помнил не хуже друга, но порядок есть порядок – надо еще раз все обговорить.
– Если хоть малейшее подозрение, что заметили, – бросаем стволы. Запасной вариант – уход на повозках с торговцами.
– Помню. Надеюсь, до него не дойдет.
– Я тоже надеюсь. – Герман достал хронометр. – Сверим время.
Сверили. Хронометры подводить не пришлось, шли точно.
Наемники пару минут посидели молча, отстраняясь от всего постороннего. Потом дружно встали и почти одновременно произнесли:
– Ни пуха!
– К черту!
* * *
За безопасность канцлера отвечал департамент охраны Службы Федерального Надзора. По сравнению с другими структурами Службы он был невелик. Состоял из отделов и групп.
Выездной отдел обеспечивал охрану главы страны во время поездок, будь то прогулка на колясках по городу или вояж на специальном экспрессе. Технический отдел заведовал всем транспортом канцлера, а также департамента. Научно-медицинский занимался обеспечением здоровья канцлера. В его обязанности входила проверка всего, что ел и пил Сталм, а также чем дышал. Группа личной охраны всегда сопровождала канцлера, где бы он ни был.
Группа делилась на два отделения: ближний круг и дальний. Ближний круг – это два – четыре телохранителя, непосредственно стоящих рядом с главой страны. Дальний – еще шесть – восемь человек, они отслеживали обстановку на удалении до пятидесяти ярдов.
В принципе этого за глаза хватало для надежной охраны канцлера. За все время существования департамента только один раз охране пришлось вступить в дело, когда пять лет назад какой-то излишне пылкий и восторженный почитатель молодого правителя возжелал лично засвидетельствовать свое почтение, причем не в самый подходящий момент.
Его скрутили за два шага от Сталма и утащили прочь. По пути слегка помяли, но ничего не сломали и вообще обошлись довольно мягко, учитывая момент.
Канцлер потом поговорил с ним, извинился за действия подчиненных и подарил своему почитателю фотографию в полный рост с дарственной надписью. Удачливый дурачок был в восторге и даже прослезился.
В остальном все проходило без эксцессов. Да и откуда им быть? Терроризм, заказные убийства были незнакомы в стране, не имевшей даже соседей, за исключением практически прирученной Степи и крайне малочисленных образований на севере, которые вот-вот примут покровительство федерации.
Понятно, что опыта работы против сильного, умелого, а главное, знающего противника у департамента не было. А все наработки касались ситуаций вроде той, что произошла пять лет назад.
В такой обстановке подготовленная наемниками операция имела все шансы на успех.
…Герман подошел к зданию банного комплекса за полтора часа до начала церемонии. Обошел его, понаблюдал со стороны, проверил оставленные у лестницы метки. Лестница вела наверх, на чердак и дальше на крышу. Судя по тому, что листья и щепки были на месте, никто сюда не залезал.
На улице Воль-альмара пока тихо. Кроме кадетов, стоящих под знаменами, только прохожие. У входа интерната низкая трибуна с массивным основанием. Наверное, для канцлера заготовили, тот будет толкать речь.
Через полчаса Герман залез на крышу комплекса, отыскал спрятанное оружие, удостоверился, что к нему никто не подходил, и достал винтовку. Осмотрел прицел, затвор. Все в порядке.
Вытащил из кармана сверток с патронами. Каждый патрон был упакован отдельно. Каждый сверкал на солнце. Наемники боеприпасы начищали, как моряки рынду.
Всего пять патронов. Этого хватит с избытком.
Герман поочередно вставил патроны в неотъемный магазин, закрыл затвор.
Потом подготовил лежку: постелил на выбранном месте брезент, сверху покрывало, впереди поставил подставку. Положил винтовку и примерился.
Отлично! Вход в интернат как на ладони. Ничего не мешает, не заслоняет. Винтовка хорошо сидит на подставке. С земли ее не видно, позиция в полутора метрах от края крыши.
Герман подбросил перед собой пушинку – ее совсем немного снесло в сторону. Ветер слабый, влияния на таком расстоянии оказать не должен.
Покончив с приготовлениями, Герман достал бинокль и навел его на строящееся здание. Отыскал нужный этаж, повел вдоль. Взгляд натолкнулся на смутную фигуру в глубине коробки. Кир на месте. Пока все идет по плану.
* * *
Шилов добрался до стройки с приключением. На углу улицы какой-то тощий шкет выскочил из подворотни и хотел снять сумку с плеча Кира.
С какого перепугу он решился напасть, вряд ли внятно объяснил бы и сам шкет. Шилов мог прихлопнуть его с одного удара.
Он так и сделал. Долбанул по макушке ловкача и чуть помедлил, прикидывая, добить или нет. Но вспомнил, что проблемы с трупами и полицией ни к чему, и пошел дальше. В глубине подворотни Кир заметил две смутные тени. Подельники шкета! Либо на подстраховке, либо просто наблюдают за становлением молодого вора.
В этот раз шкет воровской экзамен не сдаст. И подельникам ничего не обломится.
Кир прибавил шаг и свернул на перекрестке.
На стройку прошел свободно, благо в этот час здесь никого не было. Двадцать пятое число седьмого месяца по традиции было выходным. Разве что сторож где-нибудь бродит…
Кир забрался на третий этаж, проверил обстановку, потом проделал весь комплекс мер, что и Герман. И только затем отыскал биноклем крышу бани.
Ветров отметил, что Шилов наготове, и махнул рукой. Кир ответил тем же и засек время. До приезда канцлера сорок пять минут.
За двадцать минут до прибытия Сталма у входа выстроились две шеренги кадетов в парадной форме. Они были без оружия, не считая сабель у двух старших, что стояли ближе к дороге.
У внешней стены интерната встал небольшой оркестр. Тоже в парадной форме с надраенными до блеска инструментами. Руководитель оркестра стоял у края дороги вместе с начальником интерната – седым военным, при парадной сабле и шпорах на сапогах.
К интернату подтянулись журналисты, а на другой стороне улицы выросла приличная толпа – человек двести. Транспарантов, портретов и плакатов не видно, здесь такого обычая нет. А вот с десяток небольших флагов в руках граждан замаячили.
Без десяти два по обе стороны от интерната встали парные пешие патрули полиции и еще один патруль занял перекресток с соседней улицей.
Пока все шло по плану. Единственное, что вызывало удивление, так это отсутствие личной охраны канцлера. Не видно никого. А ведь они должны прибывать на место заранее.
Спутать наемники не могли, их цепкие взгляды различили бы в толпе горожан этих людей.
Герман несколько раз брал на прицел небольшой участок перед интернатом. Там и должен был появиться канцлер, туда сейчас уже выставили трибуну. Канцлер будет стоять к Ветрову боком – достаточно удобно для прицеливания.
На дороге со стороны центра показался картеж. Впереди верхом ехала охрана в форме кавалерийских войск. Следом личная выездная карета канцлера, украшенная вензелями. За ней еще пять легких карет со свитой.
Герман достал небольшой флажок ядовито-зеленого цвета и положил его перед собой. Навел бинокль на стройку. Лежащего Кира было видно плохо, тот выбрал отменную позицию в глубине недостроенного помещения. Но вот край зеленого флажка виден. Кир тоже готов подать сигнал «вижу».
Мягким движением Герман загнал патрон в патронник, легонько размял пальцы и кисти рук, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и прилип к прицелу.
На стройке Кир положил винтовку на подставку, приник к прицелу и легонько вжал приклад в плечо. Навел ствол винтовки на выбранный участок, посмотрел на край государственного флага, бывшего в зоне видимости, и некстати подумал, что через пару минут кровь и мозги канцлера попадут на расшитое полотно и «украсят» его своим узором.
Конная охрана миновала вход и проехала чуть дальше, на ходу перестраиваясь в каре. Толпа уже выросла до трехсот – четырехсот человек, заняла часть улицы. Перед ней встала жидкая цепочка полицейских, но людей не оттесняла. Здесь показная истерика и попытки прорвать оцепление не в чести.
Карета канцлера встала в точно рассчитанном месте. Придворный офицер открыл дверцу и отступил на пару шагов, беря под козырек. По сигналу руководителя оркестр заиграл какойто марш. В толпе зарукоплескали.
Из других карет вылезала свита: несколько высших офицеров, чиновники в гражданских мундирах. Два фотографа с громоздкой аппаратурой заняли позиции у подъезда.
Торжественная часть началась.
Герман увидел рослую плечистую фигуру, затянутую в мундир. Человек вышел из кареты, ответил на приветствие начальника интерната и шагнул вперед.
Герман резко оторвался от прицела и взял бинокль. Всмотрелся в вышедшего из кареты человека. Потом перевел бинокль влево и вправо. Рука нашарила флажок.
– Твою мать! – шепнули губы.
Рука с хрустом всадила древко флажка в углубление. Черная ткань обвисла вокруг него.
Герман перевел взгляд на стройку.
…Охрану канцлера Кир так и не заметил. Хотя карета Сталма уже открылась и оттуда вышел человек. Когда заиграл оркестр, Кир поймал в прицел спину этого человека. Лица не видно, только затылок, наполовину скрытый фуражкой. Блик магниевой вспышки угодил в прицел, и Кир на мгновение отвел взгляд.
А потом посмотрел на крышу бани. В том месте, где лежал Герман, торчал флажок. Кир поднял бинокль, поймал флажок взглядом. Черный! Вот как? Сигнал отбоя!
Кир быстро выставил свой флажок, сигнализируя, что заметил сигнал. И увидел высунувшегося Германа. Тот тоже смотрел в бинокль на него. Потом резко махнул рукой, словно бил наотмашь. «Отход». В чем дело?
Кир перевел взгляд на интернат. Человек в мундире уж стоял перед почетным караулом. Начальник интерната что-то докладывал. Что же происходит?
Дальше рассуждать Шилов не стал. Сигнал ясен: отход. Все вопросы потом.
Кир быстро зачехлил винтовку, спрятал бинокль, убрал флажок и расчистил место лежки. Следов оставлять нельзя.
Упаковав ношу, он прошел в дальнюю часть строения к лестнице, внимательно посмотрел по сторонам и только после этого начал спускаться.
…Сборы заняли минуту. Герман убрал подстилку, скатал брезент, спрятал бинокль и флажки. Винтовку положил на чехол. Достал и развернул баул. Сложил туда брезент с покрывалом, бинокль и флажки. Нагнулся за винтовкой и… услышал гулкие шаги с другой стороны крыши.
Герман резко присел, достал револьвер. Осторожно выглянул из-за трубы. По крыше шел какой-то тип в форме рабочего. В левой руке палка с петлей на конце, в правой – ящик с инструментами.
Он обошел вентиляционную будку и выплыл прямо перед Германом.
Ветров попытался сделать сразу три вещи. Закрыть винтовку, спрятать револьвер и изобразить дружелюбное выражение лица.
Получились только два последних. Чехол, впопыхах наброшенный на винтовку, слетел, и взору удивленного рабочего предстала живописная картина. Такой же, как и он сам, рабочий, растянувший губы в приветливой улыбке, битком набитый баул и ствол винтовки.
– Э-э… Ты кто? – протянул мужик. – Здесь нельзя… Это запрещено…
– Да я и сам уже понял, – продолжая приветливо улыбаться, кивнул Герман. – Вот ухожу.
Он присел, быстро упрятал винтовку в чехол, положил его на баул, а сам лихорадочно соображал, как быть. Мужик – крайне нежелательный свидетель. С другой стороны, его устранение может вызвать шум. Вот и думай, что лучше: живой очевидец, способный трепать языком или безмолвный труп, который заинтересует полицию?
– А крыша чистая, – продолжал нести чушь Герман. – Я посмотрел. Все в порядке. Пошли?
Мужик обошел Германа по дуге и явно испуганным голосом сказал:
– Я… мне надо… трубу проверить… И па-парапет…
– Да чего его смотреть? Целый.
Мужик сделал еще два шага, повернулся, посмотреть на ограждение крыши. Взгляд зацепил скопление людей внизу, у интерната. Черт его знает, каким образом этот болван сходу связал присутствие чужака на крыше, винтовку и мероприятие! Интуиция проснулась или с рождения такой догадливый.
Мужик пару секунд смотрел на улицу, потом перевел взгляд на чехол винтовки и, наконец, на Германа. В его глазах мелькнуло понимание.
– Ты это… зачем с ружьем? А?
Герман про себя вздохнул. Мужик сам выбрал свою участь. Иногда хорошая соображалка резко укорачивает жизнь.
– Да ничего! Все нормально!
Растягивая до отказа губы в идиотской улыбке, Ветров нащупал нож в кармане и сделал шаг к мужику.
– А как парапет? Целый?
Улыбка наемника испугала мужика еще больше. Обостренная страхом интуиция подсказала, что может быть дальше. Он вдруг вытащил из ящика молоток с острым бойком и начал отступать к двери, ведущей на чердак.
– Эй, ты спятил? – крикнул Герман. – Куда пошел? Помоги мне донести.
Чтобы добраться до двери, мужику надо было миновать Германа. А лестница за спиной наемника, к ней тоже просто так не пройти. Этот нехитрый расклад мужик просек, крепче сжал рукоять молотка и враз охрипшим голосом произнес:
– Дай пройти…
«Откуда же ты такой дурной выскочил? – тоскливо подумал Герман и принял окончательное решение. – Валить. Причем сейчас же. А то заорет еще, внимание привлечет…»
– Иди, – сказал он, отступая в сторону и открывая проход к лестнице. – Спятил, что ли, совсем? На людей бросаешься с молотками?
Мужик сделал два шага, осторожно обходя наемника.
«Сбросить с крыши? Но высота не такая уж большая, может выжить. Рискованно. Нет, надо кончать здесь. И не ножом. Сымитируем падение. Лишь бы не заорал…»
Рабочий, видимо, обладал невероятной интуицией. Он как-то почувствовал, что может произойти, и действительно открыл рот. Герману не оставалось ничего другого, как атаковать.
Он прыгнул с места вперед, держа взглядом руку с молотком. Рабочий взмахнул рукой, но опоздал. Каблук ботинка Германа уже впечатался в пах противника, левая рука заблокировала его руку, а правая ударила по косой траектории в шею. Этот удар в пятидесяти процентах случаев убивает наповал. А в остальных пятидесяти надолго вырубает сознание.
Рабочий рухнул на крышу, молоток с глухим стуком упал на жесть. Герман присел рядом с мужиком, проверить его состояние, когда за спиной раздался голос:
– Эй! Что у вас там? Бенцер, ты жив?
Герман крутнулся на согнутой ноге, взглядом поймал приземистую фигуру у двери и едва не выругался в голос. Второй! Этот точно не рабочий, костюм цивильный, вполне приличный. Видимо, из штата банного комплекса. Начальник неудачливого сотрудника?
Следовало спешить, пока новый визитер не понял, что происходит. Герман с испуганным видом бросился к «начальнику», крикнул:
– Помогите, ему плохо!
«Начальник» интуицией рабочего не обладал. Сосредоточил все внимание на Бенцере, подпустил неизвестного вплотную, даже не спросив, кто он и что, собственно, здесь делает.
Герман нанес удар правой, стараясь только вырубить второго «гостя». Тот послушно рухнул под ноги, успев икнуть и громко испортить воздух.
Герман сморщил нос и побежал к двери. Закрыть, пока сюда весь персонал бани не пожаловал.
«Вот мудак! – клял он себя. – Чего стоило намертво закрыть дверь? Правда, тогда бы залезли по лестнице. И шум подняли большой. Но шума и так хватает…»
* * *
Следующие две минуты ушли на создание нужной картины. Заботливому начальнику Ветров двумя ударами молотка проломил висок.
Бенцер получил один удар по макушке. Но уже куском кирпича. А потом совершил короткий полет с крыши вниз головой. Это – гарантия того, что уже не очнется.
Теперь полиция вполне логично предположит, что Бенцер и его шеф поссорились и выясняли отношение. Не повезло обоим.
Покончив с этим делом, Герман подхватил свои вещи и рванул вниз.
На место Ветров прибыл с опозданием, когда Кир уже успел переодеться и упаковать все вещи. Он зашел в дом, быстро прошел в глубину помещения и стал споро сбрасывать старую робу.
Шилов оценил вид друга, но комментировать не стал. Вместо этого спросил:
– Кто там был?
– Не знаю! Похож на канцлера, но не он.
– Двойник? – нахмурился Кир.
– Вряд ли. Тоже какая-то шишка. Да и откуда двойник? Здесь и террористов-то нет!
Герман упаковал старые вещи, бросил в баул брезент и покрывало. Сунул за пояс револьвер. Посмотрел по сторонам. Заметил взгляд Кира. Мрачно пояснил:
– Я нарвался. Два гаврика вылезли на крышу, пришлось валить.
– Кто?
– Местные. Персонал банного комплекса. По-дурацки вышло.
Кир оценил услышанное, подошел к окну и внимательно осмотрел участок улицы.
– За тобой хвост?
– Нет, никого. Ушел чисто. А там инсценировал драку. Должны клюнуть, но не факт. Так что валим отсюда! Ты сразу на вокзал, я сперва в пансионат. Встречаемся у касс. Если заметим усиление – уходим запасным маршрутом.
Кир кивнул и больше вопросов не задавал. Почему не прибыл канцлер, кто был вместо него и откуда взялась парочка сотрудников комплекса – все это второстепенно по сравнению с главным: как можно быстрее покинуть столицу. Случайность вышла у Германа или нет – но лучше быть подальше от Вогойска.
Герман закончил приготовления, поднялся.
– Все, двигаем. Успеха!
Из здания выходили порознь. Разными улицами. Пролетки брали в разные концы города, потом брали другие и уже ехали на места. По пути проверялись, как умели. Но ничего и никого подозрительного не заметили. Однако облегченно вздыхать и переводить дух не спешили. Пока поезд не отвез их километров за сто от столицы, расслабляться рано…
– …Я слышала, на западном побережье ловят каких-то невероятных рыб! Их гребень сверкает, как драгоценные камни! Рыба очень редкая и ценится почти на вес золота. Наши модницы готовы выложить за него в два раза больше, но не могут нигде достать! Если ты будешь в тех местах, дорогой, пожалуйста, пришли мне такой гребень!
– Гхм! Да, дорогая. Я постараюсь! Если, гхм… попаду.
– И еще я жду весточки от тебя. Пиши мне как можно чаще, а еще лучше телеграфируй!
– Обязательно! Как только разберусь с делами. Все, моя крошка, второй колокол! Мне пора.
– Я буду скучать по тебе, Люш! Я буду плакать всю ночь!
– Гхм, моя прелесть… э-э… плакать не стоит. Твои прекрасные глазки покраснеют, и ты будешь плохо выглядеть на балу!
– О, дорогой!
Меланди повисла на шее Кира, осыпая его лицо (неплохо заросшее, кстати) поцелуями. Шилов держал почти невесомую девушку двумя руками и как можно осторожнее отвечал на ласки. Мысленно уже плюнув на то, что они стали объектом внимания почти всего вокзала.
В конце концов ему удалось отцепить девчонку и поставить ее на пол. Еще раз обняв ее и поцеловав в губы, Кир подхватил саквояж и пошел к выходу на перрон. У дверей оглянулся и окинул девушку взглядом.
Чудо, как хороша! В новом платье, в туфельках на высоком каблуке (последний писк моды), с ожерельем на шее и изумительной красоты сережками в ушах. Все это Кир купил ей вчера, и сегодня девчонка впервые вышла в таком наряде. Вид портили только мокрые глаза и покрасневший носик.
Меланди комкала в руках вышитый платочек и улыбалась из последних сил. Заметив взгляд Кира, она подняла руку и помахала платочком.
Кир решительно развернулся и пошел к вагону, сопровождаемый носильщиком, тащившим дорожный баул.
На перроне Шилов осмотрелся и удовлетворительно хмыкнул. Чисто! Ни нарядов полиции, ни подозрительных типов в котелках и черных костюмах. Пока все идет, как надо.
Германа он уже видел, когда стоял у касс. Тот шел вместе с представительной дамой и двумя детьми. Их сопровождали сразу трое носильщиков, причем один с тележкой. Герман дал знак, что все в порядке, и прошел дальше.
Проводник с поклоном принял билет, уважительно посмотрел на Кира и пожелал лично проводить важного пассажира к его купе. При этом все время величал Шилова «ваше господство» и кланялся при каждом слове. Явно рассчитывал на хорошие чаевые. Киру чаевых было не жалко. Лишь бы все прошло, как надо.
Оставшись один, он проверил весь багаж, спрятал саквояж в небольшой сейф и вздохнул. Потом озабоченно посмотрел на часы. До отправления десять минут. Как там Герман?
Ветров попал в купейный вагон общего класса. В отличие от премьер-класса здесь купе были рассчитаны на трех и четырех человек, не такие большие и без роскоши. Однако вполне удобные, а по земным меркам даже роскошные.
Семейство Огнирга заняло соседнее купе. Это обещало Ветрову некоторые хлопоты в дороге – дети немного привязались к нему, что избавляло от любых проблем, связанных с повышенным интересом со стороны полиции. Ибо для постороннего они и выглядели одной семьей.
Соседями Германа по купе оказались два пожилых господина – отставные чиновники среднего класса. Все время они готовы были проводить за карточной игрой. Причем играли только вдвоем. Так же вдвоем поглощали неисчерпаемые запасы грушевой настойки.
На Ветрова едва обратили внимание, только кивнули при знакомстве и уткнулись в карты.
Убедившись, что багаж надежно закрыт в железной коробке под лежаком, Герман вежливо кивнул попутчикам и вышел из купе. В коридоре уже стоял Эрдин. Он прилип носом к окну и с интересом смотрел на перрон.
– Господин Банга, а поезд идет быстрее дилижанса?
– Быстрее, гораздо быстрее.
– А что ходит быстрее поезда?
– Ничего. Пока ничего.
Мальчик посмотрел на Германа.
– А что будет потом?
– Не знаю… может, люди освоят другую технику. Ну чтото вроде самодвижущихся машин на колесах. Или летательных аппаратов.
Глаза Эрдина расширились. Он попробовал себе представить такой аппарат, но фантазии явно не хватало.
Открылась дверь соседнего купе, и в проеме возникло лицо госпожи Огнирга. Бросив виноватый взгляд на Германа, та сказала:
– Эрдин, иди смени костюм.
Мальчик вздохнул, но послушно шагнул к купе. На ходу обернулся:
– А вы мне расскажете о таких а… аппаратах, господин Банга?
Герман улыбнулся.
– Попробую.
* * *
Поезд покинул столицу точно в срок. Промелькнул перрон, соседние здания, мелькнули высотные дома, и состав вышел за город.
Герман посидел немного в купе, полистал буклет, потом посмотрел на хронометр и двинул в ресторан. Его попутчики уже углубились в игру и только успевали подливать себе из пузатой бутылки в крохотные стопки.
В ресторане пока было мало народу. Герман занял небольшой столик и велел подать легкий обед. В этот момент вошел рассыльный с большой кипой свежих газет. Герман заметил это и подал рассыльному знак.
– Сегодняшние газеты, милейший?
– Да, ваше господство. Только с типографии. «Столичный вестник» и «Хроники».
– Дай-ка обе!
Рассыльный принял мелочь, выложил на стол два номера, поклонился и ушел. Герман взял «Хроники», открыл титульный лист.
С передовой страницы на Германа смотрел канцлер федерации Нерал Сталм.
Парадный мундир, блеск наград и эполет, прилизанная стрижка, выбритые подбородок и скулы. Взгляд суровый, но не злой.
Ниже снимка была надпись: «Канцлер Сталм принял решение перенести запланированную поездку на западное побережье на более ранние сроки».
Герман несколько секунд смотрел на фото, потом развернул газету, пробежал глазами по странице и наткнулся на большую статью.
«Срочный отъезд канцлера из столицы внес некоторые коррективы в работу госканцелярии и заставил изменить прежние планы. В столице гадают, что послужило причиной столь быстрого объезда главы государства. Сотрудники госканцелярии хранят загадочное молчание и уверяют, что все идет по плану…»
– Вот черт! – буркнул под нос Герман и огляделся.
Теперь понятно, почему канцлера не было у интерната. Уехал. По случайному совпадению как раз в ту же сторону, что и наемники. Но что за спешка? Он должен был выехать через несколько дней. Неужели форсирует подготовку к походу? Герман пролистал газету, взял вторую. Тоже большое фото канцлера и сообщение о его отъезде из столицы. Однако на третьей странице была статья некоего Эн Тэ Мээра. «Что заставило Нерала Сталма покинуть Вогойск раньше времени?» Подошел официант, принес воду и горячее блюдо – мясо в кляре. Герман сложил газету пополам, положил ее рядом и стал есть, одновременно пробегая глазам по строчкам.
…Еще вчера ничто не предвещало срочного отъезда канцлера. Госканцелярия работала в обычном режиме, все запланированные мероприятия никто не отменял. Но сегодня в одиннадцать часов дня стало известно, что личный экспресс канцлера был подан к закрытой платформе, и Сталм выехал на нем в направлении Велтовы. Пока чиновники, члены Федерального комитета и обыватели гадают, в чем тут дело, мы представим свой взгляд на произошедшее.
Как известно, в последние дни разгорелись жаркие дебаты относительно инициативы Службы Надзора об изменении статуса приграничных территорий и введения особого режима за Большой грядой. Откровенное лоббирование интересов Экспедиционной группы и препятствование нормальной работе искательских команд в Степи вызвали бурю возмущения как у частных фирм и их наемных сотрудников, так и у чиновников Федерального комитета.
Глава Федерального комитета господин Атенара Стелоунг сообщил, что его секретариат подготовил официальный запрос канцлеру относительно произвола Службы Надзора и госканцелярии и их незаконных действий. А также требование отменить готовящиеся постановления. Также Стелоунг сказал, что канцлеру отослано официальное приглашение от имени комитета присутствовать на очередном заседании. Заседание должно было пройти сегодня, двадцать пятого маарбеката. Но по совершенно случайному совпадению, именно сегодня канцлер срочно отбыл в поездку, причем раньше запланированного срока. Наводит на размышления подобное совпадение, кое совпадением вовсе и не выглядит. Пожалуй, впервые в новейшей истории глава государства так откровенно манкирует своими обязанностями и приглашением высшего органа государственного управления. Весьма интересно услышать объяснение из уст самого канцлера или хотя бы его представителя в Федеральном комитете. Который также не явился на заседание. Следует ли считать, что Сталм нарочно затягивает решение вопроса о проблеме приграничных территорий и не является ли он сам инициатором этой идеи? Ответа пока нет, но, исходя из вышесказанного, к нему не так уж трудно прийти всем, кто способен работать головой…
Вновь подошел официант узнать, можно ли подавать заливное. Герман секунду подумал и попросил подождать несколько минут.
Потом открыл первую страницу газеты. «Столичный вестник». Орган управления печати и информации Федерального комитета. Понятно, что подобная статья могла появиться только в газете, не подчиненной канцлеру и госканцелярии. Смелая статья. И, похоже, правдивая.
Политические игры федерации Ветрова интересовали постольку поскольку. А вот причины отъезда канцлера – весьма. Выходит, никакой тревоги, бегства или иных поводов у Сталма не было. Чисто рабочее решение, продиктованное обстановкой.
Одно напрягает – если подготовка к походу на Степь и Хартемен ускорится, не ускачет ли канцлер к границе в ближайшие дни? Это было бы нежелательно, ибо достать его там, среди войск, гораздо сложнее.
«Пожалуй, у нас будет только один шанс – найти его в Менхисине. В Япруду за ним не успеем, экспресс Сталма идет в полтора раза быстрее курьерских поездов. А вот в Менхисине мы его и будем ждать…»
Принесли заливное. Герман отложил газету и принялся за кушанье, мысленно обдумывая план действий. Жаль, Кира нет.
По плану, он не должен покидать свое роскошное купе до Кобмака. Там они сойдут и сядут уже на следующий поезд.
Такие сложности из-за семейства Огнирга, дабы окончательно запутать следы. Если вдруг кто-то и спросит вдову, куда делся ее сосед, она искренне ответит: он ехал до Кобмака. А проводник это подтвердит.
Все вроде бы шло хорошо. Но сейчас следовало срочно решать, что делать дальше. Потом может быть поздно…
Курьерский поезд прибыл в Велтову точно по расписанию. Паровоз замер у перрона в тот самый момент, когда вокзальные часы пробили девять ударов.
На перроне встречал городской оркестр, сам глава магистрата, куча журналистов и большая толпа жителей. Когда проводники открыли двери вагонов, ударили барабаны и раздались аплодисменты.
Столь помпезный прием объяснялся легко – через час именно этот поезд первым пойдет по новой ветке «Велтова – Велирамед», окончание строительства которой отмечали всего два дня назад. Мало того, пассажирам именно этого поезда предстоит первыми пересечь каньон Алледа по новому мосту.
О грандиозном проекте писали все газеты, фотографии со строительства печатали чуть ли не каждую неделю. И вот теперь мост пропустит первый состав.
Событие действительно значимое, важное. Особенно если учесть, что длина моста – шесть лиг. А на строительство ушло три года.
Ради такого случая отправку задержали на сорок минут. Что никого не огорчило. Наоборот, пассажиры с удовольствием вышли на перрон, где были встречены цветами и аплодисментами.
