За весь путь они не проронили ни слова. Незримая стена отчужденности и недомолвок разрубила кабину электромобиля надвое. Оба понимали, прежней дружбы больше не будет. Почему? Точного ответа сейчас не дал бы ни тот, ни другой. И хотя у каждого из них для этого имелись собственные мотивы, вне предчувствия лежало осознание того, что обстоятельства, как это ни печально, оказались сильнее и развели их по разные стороны чего-то, пока плохо укладывающегося в обычные представления о допустимом уровне вмешательства природы в свойства отдельной человеческой личности.

Андрей гнал как только мог, благо широкая скоростная трасса способствовала этому. Повисшее в кабине молчание подхлестывало уже почти исчерпавшее свои ресурсы воображение к созданию очередных, все более диких вариантов имевших место событий. И как он ни пытался сосредоточиться исключительно на управлении электромобилем, доводя скорость до опасного значения даже на такой хорошей дороге, окончательно выветрить из головы набившийся туда бред не удавалось.

Артур устал. Он только теперь понял, насколько неизвестность, а также тревоги и переживания последних дней измотали его нервы. Навалившаяся апатия тщетно пыталась защитить оставшиеся в живых нервные клетки от посягательств внешних и внутренних раздражителей. Единственное, что он уяснил из двусмысленных высказываний явно не ожидавшего его появления Андрея, так это то, что его собственная теория «чудесного» перемещения на Землю, хоть и близка к истине, но, похоже, не учитывает некоторые обстоятельства, о которых он пока не имеет ни малейшего представления. Но кидаться с расспросами Артур почему-то не торопился. Нехорошие предчувствия навязчиво бередили душу, намекая на то, что прежнего беззаботного Артура больше нет, что впереди его ожидает коренной перелом в судьбе. Он неотрывно и отрешенно смотрел на исчезающую под колесами ленту шоссе и уже не ждал от будущей жизни ничего хорошего.

Когда до Управления оставалось не более пятнадцати минут езды, необходимость дальнейших конкретных шагов вытеснила из головы Андрея всякую ересь, заставив сосредоточиться на главном: как провести Артура внутрь здания. Оставить его одного, без присмотра, в машине, а самому под пристальным недоверчивым взглядом доказывать Гущину, что требуется выписать пропуск на погибшего человека… Такая последовательность событий особого энтузиазма не вызывала.

Поэтому, припарковавшись перед въездом в подземный гараж Управления Службы Космической Безопасности, Андрей подошел к дежурному офицеру контрольно-пропускного пункта и, назвав код своего пропуска, попросил немедленно связать его с Гущиным. Слегка удивленный такой просьбой, исходящей от человека, имеющего пропуск, офицер без лишних вопросов обеспечил связь и отвернулся к соседнему пульту, как бы давая понять, что дальнейшее его не касается. Однако, несмотря на это, Андрей понимал, что ни называть конкретных имен, ни углубляться в какие-либо подробности совершенно секретной на данный момент операции «Переход» — не имеет права.

На экране появилось озабоченное лицо начальника Управления.

— Белов… Вы забыли код пропуска?

— Нет. Но мне необходимо немедленно представить вам человека, имеющего непосредственное отношение к операции.

— Кто он?

— Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, назвать его имя я могу только вам лично, вернее, увидев, вы его сразу узнаете.

Гущин на мгновение задумался, потом сказал:

— Хорошо, но вас будет сопровождать охранник.

Андрей кивнул.

— Офицер… — позвал Гущин.

Дежурный, оторвавшись от созерцания большого экрана, разделенного на множество более мелких, в каждый из которых выводилось изображение с одной из следящих видеокамер, подошел к терминалу внутренней связи.

— Пропустите вместе с Беловым еще одного человека, предварительно просканировав обоих на наличие оружия, и выделите сопровождающего. Пусть доставит их прямиком ко мне в кабинет.

Офицер козырнул, а Андрей устремился обратно к электромобилю, придумывая на ходу предлог, под которым он убедит Артура слегка замаскировать свою внешность. Тот встретил его напряженно-вопросительным взглядом, на что Андрей ответил как можно более беззаботной улыбкой, составив комбинацию из двух пальцев под названием: «Все о’кей».

В бардачке нашлись темные очки с широкими зеркальными стеклами, а в багажнике — старая, изрядно заляпанная машинным маслом кепка и примерно такого же вида длинный матерчатый шарф, использовавшийся в качестве ветоши.

Не без отвращения обмотав вокруг нижней челюсти шарф и надвинув на очки кепку, Артур посмотрел на получившийся образ в зеркало заднего вида и, хмыкнув, выбрался из машины. Сейчас он был похож на простудившегося торговца фруктами, к тому же слегка помятого своими коллегами за чрезмерное снижение цен.

У входа на КПП их встретил охранник, облаченный в легкий защитный скафандр, способный, однако, противостоять почти всем видам ручного огнестрельного оружия и «скользящим» попаданиям лучевых пистолетов средней мощности. Опущенный светофильтр шлема не позволял разглядеть его лицо, что, в свою очередь, как бы подчеркивало анонимность происходящего.

Пройдя через КПП, они двинулись внутрь здания. Андрей так и не заметил момента, когда именно их проверили на наличие оружия, хотя в том, что это уже произошло и их провожатый получил соответствующую информацию на наушник скафандра, не сомневался. Он еще никогда не заходил в здание Управления со стороны подземного гаража, поэтому с любопытством оглядывался по сторонам и замедлял шаг, читая редкие информационные надписи, иногда появляющиеся на стенах и дверях, чем, вероятно, вызывал некоторое раздражение у сопровождающего.

Охранник явно торопился, но, оставаясь все время за спиной у гостей и только указывая направление, не мог задать темп движения.

Немного попетляв коридорами, они вскоре вышли к главному лифтовому стволу, который должен был опустить их под землю, в сокровенные недра главной «кухни» Службы Безопасности. Дальнейший путь Андрей знал сам, но сопровождавший их охранник не отставал ни на шаг, продолжая контролировать гостей и указывать дорогу.

Дверь кабинета начальника Управления открылась, исчезнув не в стене, как повела бы себя любая другая, а провалившись в пол. С какими хитростями или требованиями безопасности это связано, Андрей так и не догадался.

Гущин сидел за своим необъятным столом-пультом. Справа, в кресле, спиной к стене вальяжно расположился Зимин, скорее всего, оказавшийся здесь совсем не случайно. Увидев «ряженого», Гущин невольно усмехнулся, Зимин, в свою очередь, тоже «хрюкнул», однако выражение его лица осталось исключительно внутренним делом бороды. Охранник вошел в кабинет последним и остался возле двери, ожидая дальнейших распоряжений. С этой позиции ему были видны только спины гостей.

— Ну и?.. — нетерпеливо бросил Гущин.

Андрей утвердительно кивнул Артуру, и тот, плохо понимая суть происходящего, но догадываясь, что его физиономия почему-то стала популярной среди высшего руководства СКБ и, более того, в данном случае должна произвести на присутствующих немалое впечатление, снял шарф, очки и, сдвинув на затылок потертую кепку, нагло воззрился на хозяина кабинета.

На лице начальника Управления не дрогнул ни один мускул, только глаза, моментально став жесткими колючими буравчиками, пристально изучали личность вошедшего, сравнивая с уже известным образом. Несомненно, он узнал Артура.

Андрей с большим любопытством наблюдал эту немую сцену. Ему было крайне интересно, как поведут себя в данной ситуации умудренные опытом и наделенные нешуточной властью люди. Но, не догадываясь о последних событиях, повлекших за собой коренное изменение теоретических представлений о функционировании Перехода, интерпретировал их реакцию по-своему, вкладывая в затянувшуюся паузу совершенно иной, отставший от реальности смысл.

— Можете быть свободны, — кивнул Гущин охраннику. Тот моментально скрылся за дверью, будто и не существовал никогда.

Обменявшись с Зиминым, словно с напарником по карточной партии, мимолетным, но полным только им понятного смысла взглядом, Гущин широким жестом пригласил их сесть в кресла у противоположной стены.

Андрей, чуть-чуть удивившись внешней невозмутимости начальника Управления, списал ее на высокий профессионализм и самообладание и приготовился с каким-то странным азартом следить за развитием дальнейшего действия. Однако быть статистом ситуации ему не позволили. Гущин, как бы пытаясь игнорировать факт чудесного воскрешения Артура, спросил:

— Что же вы молчите, Белов? Рассказывайте все по порядку, с деталями и «несущественными» подробностями.

Андрей, понимая, что от него, несмотря ни на что, ждут лаконичного изложения последовательности событий, скороговоркой поведал о причинах, вынудивших его навестить сестру Артура и неожиданных результатах визита. Не забыв упомянуть при этом о странном временном несоответствии между исчезновением Артура из Большой Удачи и его счастливым возвращением обратно вместе с Барбарой. Правда, стараясь даже косвенно не упоминать о ней.

Артур мрачно выслушал его рассказ, никак не отреагировав на известие о своем повторном появлении в Большой Удаче, о котором, конечно, не имел ни малейшего представления. Потом, по просьбе Гущина, изложил свою историю прибытия на Землю.

— А вот там, в пещере, — вмешался в разговор Зимин, — перед тем, как войти в загадочное туманное облако, чего вам хотелось больше всего?

— Найти колонистов, — недоуменно ответил Артур.

— А еще?

— Ну и, конечно, побыстрее вернуться на Землю!

Гущин и Зимин опять многозначительно переглянулись.

— М-да, — промычал Зимин, — а мы предполагали, что он клонирует только гибнущих индивидуумов.

— Клонирует?! — встрепенулся Артур.

И если его пока обуревали только смутные догадки, то для Андрея этот возглас неожиданно все расставил по своим местам. Появление Барбары, китайца, да и самого Артура как-то вдруг потеряло былую таинственность, став делом обычным и даже естественным. Хотя, конечно, способность Перехода копировать не только тело, но и личность клонируемого объекта поражала, но все равно была более понятна, чем возможность временных перемещений.

— Да, — безжалостно подтвердил Гущин, — настоящий Артур Роу вернулся на Землю вместе с Беловым, но, к сожалению, скончался от полученных ран, а вы только его копия. И нам еще предстоит выяснить, насколько точно и с какой целью выполненная.

Артур сидел, оцепенев. Сейчас ожидаемые им плохие известия казались детским лепетом по сравнению с тем, что он узнал. Значит, теперь он — НЕ ЧЕЛОВЕК! Он, Артур Роу, ощущающий себя, свое Я, точно так же, как прежде, на самом деле только копия и, может статься, не очень качественная, а то и вовсе убогая, не обладающая в этом мире больше никакими правами. Боже мой! Решение проблемы пришло в голову само собой. Нет, он не позволит сделать из себя пожизненного подопытного кролика! Только сейчас надо собраться, не дать им понять, что выбор сделан, иначе его лишат возможности распорядиться собственной жизнью или как там теперь это назвать?

Тем временем Гущин погрузился в изучение информации, появившейся на вмонтированном в панель стола экране, а Зимин, очевидно, задумавшись над новыми аспектами проблемы, полузакрыв глаза, теребил свои бакенбарды.

— Пусть войдет, — произнес вполголоса Гущин, — видимо, отвечая на одно из экранных сообщений.

Через минуту в кабинет буквально ворвался Роговцев. Он был крайне возбужден и уже с порога начал докладывать ситуацию:

— Барбара Роу доставлена в управление, кроме этого…

— Что? — Артур вскочил и сделал шаг в сторону Антона.

Роговцев от неожиданности запнулся, а когда узнал нервного посетителя, и вовсе потерял дар речи. То ли он от входа не заметил Артура, прикрытого широкой спиной Андрея, то ли ему сообщили, что в кабинете находятся только лица, имеющие непосредственное отношение к операции «Переход». Во всяком случае, он допустил непростительную оплошность, но в данный момент, судя по выражению его лица, это его уже не беспокоило.

Поняв, что от вошедшего больше ничего не добьется, Артур резко повернулся к Гущину и произнес, словно уронил на пол тяжелую гирю:

— Что это значит?

Гущин, метнув в Антона молниеподобный взгляд, вынужден был ответить:

— Говоря кратко, ваша супруга также имела неосторожность быть клонированной. Не нервничайте, скоро вы узнаете все подробности.

Артур замер, пораженный этим известием. В голове кружилась тысяча вопросов, требующих немедленного разъяснения, но главная мысль, подавив любознательность и все чувства, включая чувство самосохранения, пульсировала в мозгу, наполняя рассудок, только что готовый к осуществлению страшного греха, новой жизненной энергией. БАРБАРА ЖИВА! Пусть не совсем прежняя, но ведь и он теперь… другой. Мог ли он когда-нибудь мечтать о таком счастье? Да, если разобраться, после ее исчезновения он только этим и занимался, придумывая для себя самые невероятные гипотезы ее воскрешения. И вот его молитвы услышаны! Какой ценой? Теперь это не имело абсолютно никакого значения. Они опять будут вместе, на все остальное — плевать.

— Я хочу ее видеть, — севшим от волнения голосом произнес Артур.

— Конечно, — согласился Гущин, — но хочу вас предупредить, что она принимала непосредственное участие в событиях, связанных с возвращением того, прежнего Артура на Землю. И он уберег ее от гибели, а сам скончался у нее на руках. Поэтому, прежде чем вы броситесь в ее объятия, не мешало бы аккуратно дать ей понять, что такое в принципе возможно.

Артур медленно сел на свое место. Боже, за что нам такие испытания? Если Артур жил все это время пусть с призрачной, нереальной, но надеждой, то Барбаре не оставили и этого. Тем более надо быстрее сообщить ей радостную новость. А в чем, собственно, радость-то? Что два новоиспеченных биоробота снова могут слиться в экстазе?! Окончательно запутавшись в своих чувствах, он понуро уставился в пол, физически ощущая, как где-то внутри догорает иссушенная и опустошенная душа.

Гущин, чувствуя неприятный осадок от своих собственных слов, тяжелым взглядом указал Роговцеву на кресло рядом с Зиминым и, игнорируя немой вопрос, застывший в его глазах, спросил:

— Чем еще нас хотели «порадовать»?

Антон хмуро, без былого энтузиазма, ответил:

— Станции дальнего слежения засекли разведывательный корабль класса «Поиск», который появился из пространственного Канала и, не отвечая на запросы, движется к орбите Плутона. Как ни странно, автоматике удалось считать его бортовой номер… Предположительно, это тот самый корабль, который мог быть захвачен Хиггинсом в системе «Новая Земля».

Андрей вздрогнул. Он сначала даже сам не понял, почему это сообщение произвело на него столь сильное впечатление. Но от дальнейших нехитрых умозаключений волосы на его голове самопроизвольно зашевелились, словно собирались покинуть своего хозяина, не желая принимать участие в последующих событиях.

Если это действительно тот корабль, то возникает вопрос: что или кто заставил Хиггинса изменить свои планы? Проведя несложные аналогии, Андрей судорожно пытался вспомнить, о чем он думал, входя в туман Перехода вместе с Сандерсом, Барбарой и раненым Артуром. Ответ, как и ожидалось, оказался неутешительным. Он, догадавшись по появлению Барбары, что Переход имеет непосредственную связь как с нашей старушкой Землей, так и с «Новой Землей» Хиггинса, и управляется исключительно воображением перемещаемого объекта, желал оказаться либо там, либо там. Предпочтительнее, конечно, на «старой» Земле, но реально в голове все равно крутилось два варианта.

Следовательно, Переход, как и в случае с Артуром, мог сыграть злую шутку, изготовив и отправив на «Новую Землю» его, ни о чем не подозревающего, клона. И вот тогда двойник Андрея, достойно подготовившись к прилету Хиггинса, реально мог захватить корабль и теперь возвращался с победой.

Почему корабль не отвечает на запросы? А что он может ответить? Как в двух словах описать ситуацию и последние события, да и нельзя этого делать по открытому каналу связи. У него сейчас одна задача — оказаться в руках Службы Безопасности, а уж потом долго и нудно отвечать на вопросы следователей.

От таких мыслей Андрею стало плохо. Перспектива встречи с самим собой почему-то не радовала, а скорее совсем наоборот. Очнувшись от первого шока, он как сквозь вату вновь услышал волевой голос Гущина, отдающего указания по внутренней связи о захвате объявившегося звездолета и особых мерах безопасности при контакте с экипажем.

Собственно на этом аудиенция была закончена. Артура препроводили в изолятор, где врачи и психологи с тройным рвением займутся его личностью. Андрей, также получив указание до особого распоряжения не покидать здания Управления, был доставлен в жилой корпус.

До контакта «мятежного» звездолета с сотрудниками безопасности оставались почти сутки.

День, вобравший в себя годовую норму событий и переживаний, заканчивался, как проходит и рано или поздно заканчивается все в этой жизни, включая и ее саму.

Андрей позвонил Ольге и, сославшись на какие-то вечерние дела, отменил встречу. Она, конечно, расстроилась и не поверила в его оправдания, но навязываться не стала, пожелав спокойной ночи и грустно напомнив про растущие проценты.

Придумывая себе на вечер занятие, которое отвлекло бы его от тяжелых мыслей, он вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого утра.

Маленький ресторанчик, расположенный на застекленной террасе предпоследнего этажа и нависающий над живописно колышущимися внизу соснами, поразил разнообразием и качеством блюд. В напитках же Андрей особого экспериментирования не допускал, по крайней мере сейчас, поэтому позволил себе попробовать только три из имевшихся в наличии десяти сортов коньяка.

В общей сложности он провел за столиком чуть больше двух часов, предаваясь вкушению кулинарных изысков и любуясь ядовито-красным закатом, наполняющим невозмутимо и величественно струящиеся кружева облаков загадочным содержанием. В итоге основная цель мероприятия была достигнута — ему стало хорошо и спокойно. Философские мысли глобального масштаба вытеснили мелкие и несущественные на этом величественном фоне собственные переживания. Потянуло в сон. Теперь он мог быть спокоен — до утра ни один кошмар не проникнет в его сознание…