Широкоплечий коренастый мужчина, гордый обладатель шикарных усов, бороды и бакенбард, перегнулся через спинку кресла и, крякнув при этом, все-таки достал двумя пальцами ползунок регулятора освещения. Именно его на Совете Безопасности Андрей окрестил Бородачом. Яркость свечения потолка стала минимальной, подчеркнув контуры фигур, выведенные на два плоских метровых экрана.

— Эдуард Аркадьевич, нельзя ли поконкретнее? — попросил расположившийся в соседнем кресле Гущин. — Поверьте, я уже полностью проникся предчувствием сенсации, теперь хотелось бы все-таки услышать, в чем, собственно, она заключается.

Зимин Эдуард Аркадьевич, как, очевидно, и положено заслуженному члену Всемирной Академии наук, был человеком крайне увлекающимся и в моменты озарения совершенно не организованным. Хотя, с другой стороны, умудрялся руководить крупнейшим на планете институтом физики пространства и курировать все научные вопросы, попадавшие в поле зрения Совета, проявляя при этом завидную настойчивость и работоспособность.

— Обратите внимание на эти снимки, — никак не прореагировав на замечание Гущина, продолжал восторженно шевелить бородой Зимин. — На правом — фотография скелета, извлеченного нами из пещеры и слегка подремонтированного. Пришлось ему, после варварского поведения Белова, восстанавливать несколько ребер и коленный сустав, но это ничуть не портит картину…

Гущин, смирившись, кивнул в знак согласия — скелет и впрямь замечательный — и окончательно распрощался с надеждой получить от академика результаты исследований в краткой, лаконичной форме.

— …на левом — рентгеновский снимок нашего великовозрастного китайского гостя. А теперь, как в детской игре, попробуйте найти десять отличий.

Невольно отреагировав на загадку, Гущин стал внимательно сравнивать фотографии, и чем глубже он погружался в изучение мелких деталей изображения, тем яснее убеждался в невозможности выполнить поставленную задачу. При ближайшем рассмотрении скелеты, изображенные на обоих экранах, оказались совершенно идентичными.

— Возможно, близнецы, — неуверенно предположил он.

— Только если допустить, что они умудрились каким-то образом абсолютно единообразно сломать себе правые руки, которые затем одинаково неверно срослись. — Зимин выделил световой указкой соответствующие кости. — А также повредить голеностопный сустав левой ноги и заработать легкое искривление позвоночника.

На экранах появилось еще по два светящихся сектора.

— Вы хотите сказать, что этот китайский крестьянин имел при себе точную копию своего собственного скелета?

— Это не копия, это и есть его собственный скелет!

— Подождите, — замотал головой Гущин, — так который из них?

— Грубо говоря, оба.

— Что оба?! — начал терять терпение Гущин.

— Оба скелета, вне всяких сомнений, принадлежат одному и тому же человеку. Пока для построения более или менее обоснованной гипотезы информации маловато, но, как мне представляется, события развивались следующим образом: китаец, провалившись в пещеру и облазив ее всю в поисках выхода, «благополучно» умирает от истощения или обезвоживания организма. Таким образом, мы и получаем скелет китайца собственно в виде скелета. Однако во время своего путешествия по пещерным закоулкам он, несомненно, посещает и активную область Перехода, после чего, как мы предполагали, переносится в наше время. Но о каком ПЕРЕНОСЕ во времени может идти речь, если мы фактически имеем его реальные останки? Следовательно, можно говорить только о копировании или, если угодно, клонировании китайца Переходом. И предоставлении нам на обозрение его копии, но, естественно, значительно позже самого процесса клонирования…

— Я бы даже сказал, не клонирования, а только считывания генетической информации, — задумчиво произнес Гущин. — А непосредственно клонирование, то есть создание клона, произошло лишь в момент появления в пещере Белова и компании.

— Да, — кивнул Зимин. — Согласитесь, для нас такая постановка вопроса куда более реалистична, чем мифические временные перемещения. Клонированием сейчас никого не удивишь, и, если бы не этические запреты, человечество уже изрядно бы продвинулось в этой области. Единственно, что поражает, — это очевидная способность Перехода копировать не только физическое тело, но также умственное и духовно-психическое состояние индивидуума.

— Что же получается, — встрепенулся Гущин, — наша чудесным образом воскресшая Барбара не что иное, как клон на самом деле действительно погибшей при крушении самолета женщины? И поскольку даже Артур не заметил никаких отклонений в ее поведении — сделана эта копия весьма искусно, с полным сохранением памяти и собственного мироощущения. Просто переселение душ какое-то!

— Эту версию, — продолжал излагать свои умозаключения Зимин, — косвенно подтверждает и отсутствие на предполагаемых клонах, в момент их «рождения Переходом», какой-либо одежды, оно и понятно, ее скопировать Переход не в состоянии, хотя, как знать, может, просто не считает нужным.

— М-да… — глубокомысленно резюмировал ситуацию Гущин. — То есть Переход выступает в роли некоего своеобразного спасителя гибнущих землян, оказывающихся в зоне его досягаемости. Возникает вопрос: какова цель этого благородного, на первый взгляд, поступка? Каковы все-таки принципы и мотивы его действий? Мы убедились, что физиологическое состояние клонов ничем не отличается от их земных прототипов, а вот что может оказаться заложено в их мозги, помимо старых воспоминаний и мироощущений? Не окажутся ли они зомбированными представителями чужого разума, внедренными на Землю столь оригинальным способом?

Зимин то ли пожал, то ли передернул плечами от такого предположения, но его собеседник, в полумраке помещения погруженный в свои невеселые мысли, не заметил этого жеста.

Гущин тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию и возможную последовательность дальнейшего развития событий, ругая себя за поспешное освобождение Барбары. Ведь подсказывало чутье, что не стоило пока этого делать, хотя формально она прошла полный курс карантина, включающий гипносканирование мозга и прочие психологические тесты, не вызвав даже малейших подозрений у психологов.

Зимин тем временем добавил освещения и, убрав с экранов изображения «доисторических» костей, пытался с кем-то связаться через терминал. Принявший наконец решение Гущин поинтересовался:

— Не отвечают?

— Да вот, хотел с Блейком поговорить на эту тему… Вымерли они там все, что ли?

— Разрешите мне, уж представитель Службы — точно ответит.

Гущин подсел к терминалу и набрал соответствующий код. На экране моментально появился Роговцев. Он имел слегка ошарашенный и взволнованный вид.

— Антон, я понимаю — красоты подводного мира манят и влекут, но неужели у вас недостаточно хлопот с уже обнаруженным Переходом? Чем вызвана необходимость вашего личного присутствия в Атлантике?

— Час назад подводники обнаружили активную область Перехода в океане, — доложил Роговцев. — А кроме этого, обломки самолета и останки двух тел. Одно из них… — он на мгновение запнулся, — предположительно принадлежит Барбаре Роу!

Гущин и Зимин выразительно переглянулись. Роговцев, поняв их мимику по-своему, поспешно продолжил:

— Я связался с аэропортом, успел снять Барбару с рейса во Францию. Ее вот-вот должны доставить в Управление.

Гущин, в душе порадовавшись оперативности действий своих сотрудников, попросил:

— Пошлите и Белову срочный вызов, да и сами возвращайтесь, как только обеспечите полное блокирование зоны исследований.

— Я вылетаю через пятнадцать минут, — сказал Роговцев и отключился.