После обмена впечатлениями последних суток в комнате на некоторое время повисло молчание неопределенности и тревоги. И если события, происшедшие с Андреем, можно было характеризовать просто как странные и опасные, то рассказанное Артуром вообще не укладывалось ни в какие рамки и наводило на весьма серьезные размышления. Первым нарушил молчание Сандерс:

— Итак, что мы имеем? Существует некий пространственный Переход, связывающий данную планету с другой, удивительно похожей на Землю и тем не менее точно не являющейся Землей. Этот Переход обеспечивает практически мгновенное перемещение живых и неживых объектов между ними. Если даже предположить, что обнаруженный оазис земного типа находится в ближайшей отсюда звездной системе, то все равно это расстояние в десять световых лет. Конечно, с одной стороны, ничего удивительного здесь нет. Мы с вами прекрасно знаем о существовании пространственных Каналов и умеем ими пользоваться. Но нам для осуществления перемещения через Канал требуется сложная техника и огромные затраты энергии. В случае с Переходом ничего подобного не наблюдается. Кроме того, появление Барбары подталкивает к нескольким вообще не укладывающимся в сознании выводам. Во-первых, использованный Артуром приемный блок телепортера Перехода на обнаруженной планете — не единственный, существует, по крайней мере, еще один, расположенный в океане и, по всей видимости, связанный с другим таким же, находящимся в Атлантическом океане нашей старушки Земли. Более того, он позволяет осуществлять перемещение живых биологических объектов не только в пространстве, но и во времени. Я подчеркиваю, именно живых, поскольку невольно воспользовавшаяся его услугами Барбара оказалась в совершенно нагом, так сказать, первозданно естественном виде. Во-вторых, Переход располагает некоторой информацией о нас и какой-то своей логикой, иначе как объяснить появление Барбары именно теперь и именно в том месте, где совершенно случайно оказался Артур?

Он замолчал. Молчали и остальные, пытаясь переварить и осознать услышанное. Человечество очень долго так или иначе муссировало теоретическую возможность перемещений во времени, но все равно, столкнувшись с этим лицом к лицу, они оказались не готовы должным образом воспринять и оценить возможные как практические, так и моральные последствия такого открытия. Оставалось просто смириться с полученной информацией, восприняв ее как аксиому, как догму, и не пытаться немедленно все разложить по привычным полочкам известных незыблемых истин.

— Наличие такого рода связей между, по крайней мере, тремя планетами Галактики, две из которых очень похожи друг на друга, а третья не имеет с ними ничего общего, позволяет предположить, что, возможно, эти связи не единственные, — сказал Андрей. — Я практически уверен, что существуют и другие Переходы, которые по пока неизвестным нам принципам объединяют между собой многие иные миры. В таком случае возникает вопрос: что это? Природное явление, свойство пространственно-временного континуума или творение рук другой, воистину галактической цивилизации? В любом из этих случаев трудно представить, кто или что может явиться на Землю и какие последствия этот визит будет иметь для ее обитателей. Да и где гарантия, что мы и сейчас избавлены от таких визитеров. Кроме того, можно несколько иначе взглянуть и на ряд загадочных фактов из истории развития человеческой цивилизации. Многие утраченные теперь знания древних, их божества, величественные постройки и легенды о посещениях нашей планеты некими высшими существами представляются в совершенно ином свете. Да и версии возникновения на Земле «человека разумного» могут претерпеть значительные изменения!

— Забота об общечеловеческих интересах — это, конечно, замечательно, — вступил в разговор Артур. — Но мне кажется, что нам в сложившейся ситуации следует позаботиться в первую очередь о себе, иначе общечеловеческие проблемы могут в ближайшем будущем перестать иметь к нам какое-либо отношение.

— Ты думаешь, наше положение так серьезно?

— А ты — нет? Тебя, по крайней мере, три раза пытались убить, причем даже не высказав своих к тебе претензий!

— Тогда почему они медлят сейчас?

— Возможно, теперь, когда мы все находимся под арестом и не можем повлиять на некий план мероприятий, который, несомненно, существует у организаторов этих безобразий, необходимость нашего немедленного устранения отпала. Но последующее развитие событий все равно будет не в нашу пользу, не оставят они живых свидетелей, правда, пока не совсем понятно чего. Скорее всего, мы с вами должны погибнуть от какой-то нелепой случайности или стихийного бедствия.

— Ну, как раз теперь основные мотивы их действий примерно ясны, — задумчиво произнес Сандерс. — Случайно обнаружив столь необычное явление, как Переход, они решили скрыть эту новость от Земли. И это было просто и понятно, но затем, видимо, возникли какие-то неожиданные трудности, следствием которых явилась необходимость уничтожения не в меру любопытных землян, по плану или случайно посетивших звездную систему Большая Удача до того момента, как поселенцы смогли преодолеть появившиеся проблемы. Причем гибель этих людей не должна была вызвать подозрений у нагрянувших бы потом представителей Службы Безопасности. Конечно, многие детали пока не ясны, но в целом, я думаю, дела обстоят именно так.

— Допустим, тогда давайте прикинем, что им известно и как мы можем этим воспользоваться, — сказал Артур. — Мы с Барбарой, преодолев Переход в обратном направлении и оказавшись в колонии, прошлись по нескольким жилым помещениям, где и нашли для нее этот «шикарный» комбинезон, после чего сразу столкнулись с вооруженными представителями поселенцев, которые «любезно» доставили нас сюда. Я совершенно не ожидал обнаружить в колонии кого-нибудь кроме Андрея, поэтому был застигнут врасплох и не смог воспользоваться отобранным у охранника лучевым пистолетом, да, не зная подробностей ситуации, и не особенно стремился к этому. По пути у меня сложилось впечатление — они не догадываются о том, что мы посещали их находку. Это странно. Неужели обласканный мною охранник им ничего не сообщил? Возможно, они не знают и о существующей связи обнаруженной ими планеты с Землей. Я думаю, не стоит пока выводить их из этого заблуждения.

— Хорошо, — согласился Андрей, — но что это нам дает?

— Ну я так понял, что сейчас на планете присутствует твой друг Хиггинс. Вот и потребуй встречи с ним. Пусть он тебе по-дружески объяснит, в конце концов, что все это значит.

Андрей медленно и аккуратно поднялся с лежанки. Как он и предполагал, тело слушалось плохо. Все мышцы ныли и пытались саботировать любую отправленную им команду, на своем языке громко жалуясь друг другу и желая добиться того, чтобы их оставили в покое. Интересно, сколько времени потребуется организму, чтобы восстановить двигательные функции в полном объеме? Задвинув лежанку, он медленно дошел до противоположной стены, и с пульта, расположенного рядом с дисплеем, попытался включить систему связи. Ничего не получилось. Электропитание всего оборудования было напрочь отключено. Андрей подошел к столу и, усевшись на стул, окинул взглядом присутствующих. Сандерс сидел в прежней позе — сложив руки на груди и закинув ногу на ногу, его лицо не выражало ничего, кроме спокойной уверенности в себе и легкой задумчивости о мирской суете, навеянной мелкими проблемами, появившимися в их коллективе. С него хоть сейчас можно было ваять монумент бесстрашным покорителям звездных просторов.

Артур и Барбара также расположились за столом. Барбара, не проронившая за все это время ни слова, выглядела сбитой с толку и подавленной. Еще бы, вдруг узнать, что тебя два года назад фактически похоронили и, более того, попытаться понять, что в том пласте времени ты действительно умерла… Такой поворот событий мог повергнуть в меланхолию кого угодно. Все попытки Артура как-то ее расшевелить и вернуть к жизни успеха почти не имели, а он в свою очередь, окрыленный обрушившимся на него счастьем, был полон энергии, готов на любые авантюры и уверен, что они обязательно выберутся отсюда, ибо та высшая сила, что услышала его молитвы, не могла, не имела права теперь бросить их на произвол судьбы.

— Пока у нас нет возможности напомнить о себе нашим тюремщикам, — снова заговорил Андрей. — Связь отключена, а ломиться в дверь бесполезно — нас все равно никто не услышит. Давайте попытаемся проработать варианты дальнейших действий, поскольку, как мне кажется, для того чтобы выбраться отсюда, нам необходимо действовать неожиданно и согласованно. В любом случае, главное…

Закончить мысль он не успел. Входная дверь, мягко прошептав что-то неразборчивое, исчезла в стене. В комнату резко вошел, почти вбежал человек и тут же, попав в перекрестье четырех настороженных взглядов, замер, как бы испугавшись своего порыва и осознав, что у этих людей к нему могут быть весьма серьезные претензии. В подтверждение этого следом вошли еще двое, вооруженные соответственно бластером (более мощным вариантом лучевого пистолета) и парализатором. Все, кроме Барбары, признали в вошедшем Боба Хиггинса, даже Артур, видевший его мельком пять лет назад на вступительных экзаменах в Академию. Андрей про себя еще раз отметил, как все-таки изменился Боб. Когда-то исключительно черная шевелюра покрылась характерными белыми хлопьями, появилась бородка, которая из-за присутствия тех же белесых включений по бокам походила на плохо свитый канат. Лоб пересекла вертикальная складка, сделавшая невозможным появление доброжелательного выражения без специальных на то усилий. Но главное — глаза, они излучали холодный расчетливый блеск и высвечивали безжалостную натуру своего владельца.

Несмотря на это, первым рефлекторным желанием Андрея было подняться навстречу старому товарищу, похлопать по плечу, пожать руку и все такое, но он сдержался, вдруг, даже пока не зная всех нюансов событий, ощутив, что больше никогда не пожмет руку этому человеку. Похоже, Хиггинс также испытал некоторые эмоции. Пауза длилась не больше секунды, после чего Боб, обращаясь исключительно к Андрею, сказал:

— К сожалению, не могу порадоваться нашей встрече, я сделал все, чтобы она не состоялась.

— Да, судя по всему, благодаря именно твоим усилиям я должен был бы сейчас на небесах встречаться с представителями последнего суда.

— Ты сам виноват! Чего ради тебя понесло на планету?

Андрей сейчас не считал необходимым вдаваться в подробности, ради чего именно его понесло на планету, поэтому, желая направить разговор в конструктивное русло, спросил:

— На что ты рассчитываешь? В чем вообще смысл происходящего? Твой срок закончился, сегодня ты был бы уже свободным членом нашего общества!

— Свободным членом?! Вашего общества! А в чем она, эта свобода? — Лицо Боба покрылось красными пятнами, он почти кричал. — В том, что мне навсегда запрещено посещение родного дома? Что нет надежды на получение приличной работы и придется отказаться от своего призвания? Помнишь, о чем мы мечтали еще со школы? Не слишком ли большая плата за полшага в сторону, сделанные не успевшим поумнеть мальчишкой?

Действительно, по суровым законам земного сообщества, лицам, чья вина была абсолютно доказана и определен хоть минимальный срок ссылки — три года работы в отдаленной космической колонии, запрещалось после освобождения вообще когда-либо посещать Землю в каком угодно качестве. В лучшем случае такой человек мог поселиться на Марсе, где уже проживала одна десятая часть человечества и были созданы достаточно комфортные бытовые и культурные условия. В противном случае его ожидала одна из сотни колоний в других звездных системах, уровень жизни в которых мало чем отличался от собственно той, в которой он находился по принуждению. Однако люди, живущие и работающие на Марсе или значительно дальше, знали, что раз в год они имеют полное право провести два месяца своего отпуска на Земле и этого, как правило, оказывалось достаточно. Осужденный не мог посетить Землю НИКОГДА! Человеческая сущность вообще боится относительно бесконечных понятий, которые может реально представить и осознать. Другое дело — бесконечность космического пространства, она просто не укладывается в голове. Как можно испугаться того, чего не можешь себе представить? Поэтому здесь мы все герои, а там, где определяется абсолютная величина для одного из нас, на самом деле бесконечно малая не то что в космических, но даже в планетарных масштабах, мы пугаемся, впадаем в меланхолию или истерику, при этом не забывая кричать на каждом углу о величии своего разума, неистребимости души и приметах космического предназначения.

Хиггинс осекся и замолчал. Было заметно, что он сожалеет о своем выпаде. Вошедшие с ним вооруженные люди уставились на своего идейного вдохновителя, забыв о присутствии пленников. Очевидно, столь эмоциональным они видели его впервые.

Андрей понял, что именно он стал катализатором эмоций, именно увидев его, Боб со всей остротой ощутил необратимость и кажущуюся ему несправедливость событий, а кроме того, очевидную двусмысленность теперешних действий. Возможно, он еще не перешел некую грань, и вместе они смогут что-то переиграть.

— Ты сам сделал свой выбор, — подчеркнуто тихо и спокойно произнес Андрей. — Да, может быть, некоторые законы Земной Федерации несколько суровы и староваты. Но, как ты знаешь, только благодаря им человечеству удалось остановить волну терроризма и насилия, захватившего планету в конце второго тысячелетия, и тем самым сделать еще один мизерный шажок в сторону преждевременно воздвигнутого памятника мифическому герою под названием «Человек разумный».

— Конечно, ты прав, — сказал Хиггинс. — Насколько я помню, ты во всех случаях оказывался прав. Что бы это значило? Отчего бы это, от чрезмерного количества ума или просто от ограниченности, элементарной боязни хоть на секунду вырваться из узких рамок дозволенного всем, проявить свою волю, свою неординарность, свою исключительность в этом мире!

— Чтобы проявить свою исключительность, не обязательно противопоставлять себя обществу, которое даже при наличии явных проблем и ошибок приложило массу усилий для формирования твоей «яркой индивидуальности». Как говорится, не плюй в колодец.

Хиггинс на глазах преобразился. Сейчас он довольно улыбался и производил впечатление абсолютно уверенного в себе человека. Видимо, для себя он принял какое-то решение и теперь мог отбросить все сомнения и переживания в сторону. Заглянув в соседнюю комнату, он приволок оттуда еще одно пластиковое кресло и, развалившись в нем с видом человека, предвкушающего нечто забавное, сказал:

— Времени у нас очень мало. Тем не менее я позволю себе рассказать вам одну сказку, а вы уж, будьте добры, посоветуйте главному герою какое-нибудь непременно правильное и справедливое действие. — Теперь Боб как бы заметил других невольных участников дискуссии и обращался уже ко всем. — Так вот, представьте себе некоего молодого человека, который в пылу юношеской самоуверенности наделал определенных глупостей, не представлявших, однако, сколько-нибудь значительной угрозы ни для конкретных людей, ни для всего общества в целом. Но в итоге грянул-таки гром «справедливости», его «заклеймили» и осудили, дабы другим неповадно было. И тем самым фактически перечеркнули, уничтожили его дальнейшую жизнь, она потеряла для него всякий смысл. И вот, превратившись в бессловесную амебу, в бездумного бракованного робота, он механически что-то делает, что-то ест, с кем-то спит и примитивно развлекается. Хотя в дальнем уголке сознания еще жива загнанная туда и зашуганная личность, продолжающая потихоньку мечтать и надеяться. Надеяться на что? На то, что может изменить или прекратить убогое продолжение его жизни, на чудо, на конец света, в конце концов! Поэтому, совершенно случайно столкнувшись с этим чудом, он даже не удивился, а наоборот, был полностью уверен, что получил шанс, один из миллиона, а значит, предназначенный специально для него. И как обычно, когда все уже было решено и фактически сделано, одна за другой стали появляться случайные неувязки, нарастая и ставя на грань полного краха великолепное по своей простоте и оригинальности решение всех насущных проблем. Что ему оставалось делать? Опять смириться, развести руками — мол, не судьба, или немного побороться за свое счастье и счастье, обещанное им еще нескольким сотням людей?!

Хиггинс замолчал, то ли переводя дух, то ли собираясь с мыслями.

— Ты ошибся аудиторией, — холодно сказал Андрей. — Среди нас нет ни одного священника, и никто не собирается отпускать тебе грехи. Поэтому прибереги свое красноречие до лучших времен, а сейчас, будь добр, изложи суть проблемы без дополнительной эмоциональной окраски. Мне показалось, что ты хочешь попросить у нас помощи.

— Помощи?! — злобно оскалился Хиггинс. — Нет, вы сами нашли эти приключения на свою седалищную подушку! Я только желаю посмотреть, как вы будете из них выпутываться. Вдруг предложите что-нибудь взаимовыгодное. Уж больно не хочется брать грех на душу.

В повисшей тишине щелчок включившегося электропитания информационного дисплея прозвучал, как выстрел. Все, и пленники, и охранники, невольно вздрогнули. Артур, сидевший к нему спиной, тихо ругнулся и тоже покосился на экран. Появившийся на нем грузный лысеющий мужчина вытер блестящий на лбу пот и, не обращая ни на кого внимания, устало отрапортовал:

— Боб, у нас все готово, необратимые изменения начнутся с минуты на минуту, надо поторапливаться.

— Сколько у меня времени?

— Максимум, с учетом необходимости удаления на безопасное расстояние, минут двадцать.

— Хорошо, готовьте корабль.

Экран мгновенно погас.

— Вот видите, времени на уговоры практически не осталось, поэтому буду краток. То, о чем я вам сообщу, — не шутка, и вы имеете этому косвенные доказательства. Высадившись на планету, вы, очевидно, решили, что все колонисты давно адаптировались к метановой атмосфере, перепадам температур в сотню градусов и «легкому» устойчивому бризу, присутствующему на поверхности, и отправились водить хороводы вокруг кратера «Безмолвия», но нет, реальность покажется вам еще менее правдоподобной. В одной из шахт была обнаружена загадочная субстанция, которая, как оказалось, является то ли свойством материи галактического масштаба, то ли продуктом чьей-то разумной деятельности, хотя других признаков таковой не обнаружено. Эта субстанция обеспечивает мгновенный и безболезненный перенос материальных тел на… другую планету нашей Галактики, расположенную за двести пятьдесят световых лет отсюда…