Глава седьмая
Шел второй раунд.
Сергей получил от Ареса такой апперкот, что перед глазами сверкнуло и тут же потемнело. Он откинулся на канаты и, отпружинив от них, повис на боге. Капа вылетела изо рта вместе с кровавой слюной.
Любой рефери давно бы уже остановил бой по причине явного преимущества, но Зевс накануне жестко сказал, что никакое судейство на этих Олимпийских играх не нужно. Ни со стороны людей, ни со стороны богов. «Результат будет налицо», — остро улыбнувшись, пообещал громовержец.
Apec оттолкнул опытного боксера из Якутии и слегка отошел, благородно позволяя ему прийти в себя, поднять капу и вставить ее обратно в зубы.
Сергей был заслуженным мастером спорта международного класса, трехкратным чемпионом России, олимпийским чемпионом и обладателем кубка Баркера на прошлых играх в Пекине, но никогда еще его так хладнокровно и жестоко не избивали на ринге. Слегка расслабленный бог войны безошибочно угадывал все его движения, предупреждал удары, молниеносно контратаковал. Правильные, слегка утонченные черты лица бога оставались неподвижны, он никак не выражал мимикой своих эмоций. Пару раз Apec провел успешные «двоечки» и несколько раз достал Сергея чрезвычайно мощным левым боковым, которым, казалось, можно было свалить быка. А теперь вот еще и этот коварный апперкот…
Сергей поправил шлем, переборол приступ тошноты и собрался. От его выступления зависит не только престиж команды, но и судьба планеты. Он не имеет права проигрывать этот бой, но ничего, совсем ничего не может поделать с такой филигранной техникой противника.
Надо.
Шаг вперед-влево, обманный левый прямой по корпусу и длинный правый прямой в голову. Мимо. Apec будто знает всю его тактику, будто чувствует каждое действие.
Надо. Это главный бой в его жизни.
Отход, перемещение по кругу вправо и жесткая «троечка», отход, правый боковой и левый боковой снизу, чтобы поймать на встречном движении… Вспышка… и падение в радужную пропасть небытия…
…Apec легко ушел от комбинации соперника и, вложившись всем корпусом, засветил ему правый прямой в челюсть, после чего добавил мощнейший левый хук. Сергей мгновенно осел безвольной грудой, словно кто-то подрубил его ноги косой. По рингу разлетелись брызги крови.
Трибуны «Олимпийского» были пусты — во избежание беспорядков все состязания были закрыты для прессы и зрителей, — но присутствующие представители спорткомитета и других официальных органов всем нутром почувствовали, как вместе с поверженным спортсменом из Якутии рухнула надежда всей планеты.
Оператор выключил камеру.
На ринг выбежал врач, быстро снял с Сергея шлем, приподнял его голову, потрогал пульс и заглянул в зрачки.
Тренер выжидающе смотрел на него.
— Мертв, — прошептал медик. — Смерть наступила мгновенно.
Тренер — грузный пожилой якут — еще несколько минут смотрел, как тело его лучшего подопечного переворачивают на спину и накрывают простыней, а потом уронил голову на край ринга и беззвучно заплакал.
— Это всего лишь спорт, — пожал плечами Apec, разматывая бинты с рук и надевая стильные очки в титановой оправе на тонкую переносицу.
Зевс прошелся туда-сюда между пустующих блитчеров, сунув руки в карманы спортивных брюк, а потом похлопал президента МОК по плечу.
— Как вы понимаете, победа в соревнованиях по боксу присуждается команде олимпийских богов.
Пожилой тренер-якут поднял голову, повернулся и подошел вплотную к Зевсу. Он посмотрел своими раскосыми глазами на бога и, ничего не говоря, коротко ударил его в нос. Голова громовержца мотнулась назад, из ноздрей потекла кровь.
Тренер ссутулился и пошел прочь. Больше он ни разу не обернулся.
— Это я прощу, — благосклонно усмехнулся Зевс, доставая белоснежный платок.
К пятому дню Олимпиады люди с треском проиграли богам уже в четырех видах спорта.
Не победили ни в одном.
Плавание, конечно, взял на себя Посейдон. На 200 метрах вольным стилем он обогнал трехкратного олимпийского чемпиона из Великобритании на несколько корпусов, и это при том, что в начале заплыва дал тому немалую фору.
В беге на 400 метров сногсшибательная Афродита продемонстрировала не только прелести своего тела, облаченные лишь в шортики и белую футболку, но и потрясающую скорость. И хотя российская легкоатлетка выложилась на двести процентов, богиня играючи опередила ее на три с лишним секунды.
Состязания по академической гребле проходили на гребной базе в Крылатском. Выступали четверками. Людей представляли сильнейшие спортсмены из Соединенных Штатов, Германии, России и Израиля. А богов — Apec, Посейдон, Зевс и Аполлон. Их байдарка буквально летела по воде все два километра, весла призрачными мотыльками порхали в воздухе, и будто не существовало усталости для мышц богов. Между тем эксперты не исключали вмешательства в физику движения все того же Посейдона, но доказательств, конечно, не было. В конечном итоге боги обставили гребцов из разных стран на четверть минуты — таким образом, и в этом виде спорта люди потерпели поражение.
Плюс трагическая гибель якутского боксера во время поединка с богом войны.
Надежда таяла. Мировая паника росла.
Люди, потеряв веру в спортсменов, принялись с катастрофической скоростью опустошать супермаркеты, гастрономы, рынки, магазины и магазинчики, чтобы быть максимально готовыми к кризису, который неизбежно наступит после того, как боги заберут огонь. А вероятность такого исхода возрастала с каждым новым поражением на спортивных аренах.
Скупали всё. Начиная от соли и теплых вещей, заканчивая электрокипятильниками и бытовой техникой. Кое-кто, совсем потеряв голову, запасался целыми контейнерами спичек, которые при невозможности горения как процесса были явно ни к чему. Спрос на микроволновые печи и электрические плиты возрос в считанные часы, а соответственно чуть ли не впятеро увеличилась их стоимость. А вот цена нефти упала в среднем до четырнадцати долларов за баррель. Также практически обесценились уголь и природный газ, многие страны составили план экстренного возведения дополнительных гидроэлектростанций, атомных реакторов, ветряков. По всему миру упали цены на автомобили и самолеты, яхты и океанские лайнеры, зато билеты на поезда на ближайшие две недели невозможно было достать. «Роскосмос» и NASA поспешно эвакуировали своих космонавтов с орбиты, на Ближнем Востоке с новой силой разгорелась война…
Мировая экономика рушилась.
Политики подавали в отставку десятками.
Люди высыпали на улицы, организуя демонстрации и пикеты в знак протеста, на плакатах пестрели лозунги, хающие своеволие богов.
Миллионы верующих заполнили церкви и синагоги, мечети и храмы. Угрожающе нависла над христианскими и мусульманскими святынями лавина паломников. Ватикан обескураженно молчал.
По всему миру прокатилась волна самоубийств. Как правило, счеты с жизнью сводили женщины, но нашлось немало суицидников и среди мужчин, и даже среди детей.
Закрывались школы и детские сады. Останавливались фабрики и заводы. Бастовали фермеры. Продовольственный кризис проявлялся все очевидней — на прилавках магазинов в крупных городах редко удавалось найти консервы и другие продукты, которые долго можно было сохранить свежими.
Уровень преступности возрос на порядок. В основном неблагочестивые деяния совершали мародеры в поисках легкой наживы.
Мир стоял на краю пропасти, на дне которой клокотал хаос.
Остался шаг.
На шестой день, согласно плану, должны были проходить состязания по тяжелой атлетике и конному спорту.
В «Атлант» Зевс прибыл из какого-то подмосковного пансионата за четверть часа до начала соревнований в сопровождении слегка поддатой Геры и сильно поддатого Диониса.
Бог виноделия был в ударе: он припер с собой целую бочку марочной «Мадеры» и вислоухого осла. Животное то и дело порывалось укусить Геру за зад, но та вертелась и ругалась. Дионис заставил оперов из ФСБ, стоящих на входе в спорткомплекс, распить с ним литра два вина, прежде чем оставил ребят в покое, сняв с них морок.
Громовержец сбросил в раздевалке летний костюм и туфли, облачившись в шорты и футболку. Против него выступал тяжелоатлет из Греции — коренастый мужик с бычьей шеей и ногами, похожими на толстые поленья. Весовая категория у них была одинаковая — до 110 килограммов.
Подойдя к штанге, грек потер ладони, намазанные магнезией, взялся за гриф, поправил ремни на запястьях. Страха не было. Внутри замерла какая-то отрешенность.
Напрягшись, он с рыком оторвал штангу от толстого резинового ковра. Зафиксировал, сосредоточился и зверским рывком вскинул гриф на грудь. Зафиксировал. Приготовился толкнуть вес над головой. Он чувствовал каждую мышцу, каждую жилу своего крепкого тела, сердце билось ровно, нервы не подводили — организм был полностью готов к рывку…
С визгом, смешно взбрыкивая ножками, на арену выскочила Гера, преследуемая раздухарившимся ослом. За ними, размахивая своей дурацкой шляпой, прогарцевал Дионис. Споткнувшись о мат, пьяная покровительница брака упала и покатилась по дорожке. Осел с разбегу налетел на нее и с истошным криком отскочил в сторону, а следом в распластанную богиню вписался Дионис. Он ловко перекувыркнулся через ее объемные телеса и заорал:
— Вина! Всем — вина!
Грек от неожиданно возникшего переполоха потерял равновесие, его повело влево и, чтобы не получить травму, спортсмену пришлось бросить штангу.
— Уберите отсюда этот пьяный сброд! — заорал президент международной федерации тяжелой атлетики. — Это возмутительно! Что вы себе позволяете?!
Зевс рассмеялся и подошел к Дионису, который таскал бедного осла за уши и внушал тому:
— Запомни, друг, «Мадеру» выдерживают в бочках в искусственно нагреваемых помещениях — мадерниках — при контакте с воздухом. Ординарные сорта при температуре 60–65 градусов Цельсия в течение 3 месяцев, сорта среднего качества при 50–55 градусах в течение 4–6 месяцев, высококачественные — при 40–50 градусах не менее полугода. А вот марочную «Мадеру» выдерживают еще около двух лет. После тепловой обработки вино купажируют…
— Дионис, ты себе смену готовишь, что ли?
Бог виноделия посмотрел на громовержца мутным взором и категорично заявил:
— Он очень смышленый.
— Ладно, хватит паясничать. Валите отсюда.
— Ты что, и ослика выгоняешь? — обиженно поинтересовался Дионис.
— Все трое! Пошли вон из зала! — рявкнул Зевс.
Гера с кряхтением поднялась, поправила растрепавшиеся волосы и нагло заявила в лицо мужу:
— Деспот. И зануда.
После этого она развернулась и пошла к выходу. За ней поплелись Дионис с ослом.
— Не серчай, расшалились, — похлопав грека по плечу, сказал Зевс, когда угрюмая процессия покинула зал. — Давай продолжим. Теперь моя очередь, ведь так?
Он подошел к штанге, посмотрел на членов МОК и собственноручно навесил на гриф пару блинов…
По сумме попыток в рывке и толчке громовержец показал результат в 561 килограмм, играючи опередив грека, который завершил соревнования с 457-ю килограммами.
Таким образом — еще в одном виде спорта боги обошли людей.
В этот же день покровительница животных Артемида разгромила спортсменку из Италии в состязаниях по верховой езде. И в выездке, и в конкур-иппике, и в преодолении препятствий богиня буквально издевалась над своей соперницей, показывая невозможный класс. Она словно срослась с конем, их нервные системы будто сплелись и стали единым целым — существом, координация движений которого не поддавалась описанию. После состязаний разрыдавшуюся итальянку тренерам пришлось уводить с поля, поддерживая под руки.
На следующий день Афина в индивидуальной гонке преследования обогнала велосипедистку из Нидерландов на два круга, а в гите и спринте — на несколько долгих секунд. Спортсмены, тренеры, судьи просто не верили своим глазам.
После окончания гонки присутствующие члены МОК устроили скандал, обвиняя богов в мошенничестве. Также они в довольно крепких выражениях объяснили Афине, что невозможно показывать такие результаты без многолетних изматывающих тренировок, и упомянули об исчезновении сильнейших спортсменов, которые могли бы повернуть ход событий совсем в другую сторону. Перепалка уже готова была перейти к фазе рукоприкладства, результаты которого были бы явно не в пользу людей, но успел вмешаться Тифисов. Он оттащил распалившихся комитетчиков от Ареса и Афины, внушая им, словно малым детям, что размахивание руками здесь бесполезно.
Еще день спустя люди потерпели поражение в состязаниях по спортивной гимнастике и стрельбе из лука.
Аполлон показывал на кольцах, на брусьях, на коне такие финты, что китайский гимнаст только разводил руками. После того, как смазливый покровитель искусства выполнил на перекладине семь перелетов Ткачева подряд, соревнования пришлось остановить из-за явного технического преимущества.
Бессмысленно пыталась противостоять лучница из Франции Гере. Неуклюжая на вид богиня положила все 36 стрел на четырех дистанциях в яблочко. Некоторых историков привел в замешательство факт выступления в этом виде спорта Геры, а не Аполлона, ведь именно он, если верить мифам, был, кроме всего прочего, покровителем лучников.
В предпоследний день соревнований людям наконец-то улыбнулась удача.
Моросил дождь. Над Лужниками висела серая вязь неба. Состав сборной людей по футболу формировался наспех, и, конечно, не могло идти речи о высоком уровне сыгранности. Тем более что профессионалы, как известно, на поле по правилам Олимпиады не допускались.
Команды вышли из раздевалок, и игроки рассредоточились по полю. У богов на воротах стоял Посейдон, в нападении были Apec и Аполлон. Зевс и Афродита — в защите. Было несколько непривычно наблюдать на поле женщин, но громовержец сказал, что этим пунктом правил боги готовы поступиться.
В команде людей были несколько игроков из Бразилии, несколько из Италии, по одному из России, Германии и Франции. И голкипер из Англии. Солянка получилась еще та, и немецкий тренер, которому доверили в течение недели натаскать ребят для командной игры, только качал головой, когда подопечные его не видели. Он, как и все любители футбола, понимал, что невозможно натренировать сборную за семь дней.
Зевс позволил судить этот матч одному центральному арбитру, но уточнил, что оставляет за собой право налагать вето на его решения. Лысый, как колено, судья вышел на поле, раздался свисток, и самый нелепый матч в истории футбола начался.
Первые пятнадцать минут преимущество владения мячом было у богов. За это время Аполлон и Apec сумели нанести три удара по воротам, но английский голкипер был на месте и уверенно ловил мяч.
После этого команда людей перехватила инициативу, и на семнадцатой минуте матча бразильский форвард буквально вколотил первый мяч в ворота Посейдона.
Присутствующие на стадионе спортсмены, тренеры и чиновники сначала не поверили своим глазам. А когда до них дошло, что произошло, то все вскочили со своих мест и заорали на разных языках. Слова поддержки воодушевили игроков настолько, что в конце первого тайма боги пропустили вторую «банку».
Умельцы с какого-то телеканала умудрились просочиться на стадион еще до начала матча и заснять с помощью мощного «длиннофокусника» первую половину игры. Мало того — сразу после окончания первого тайма они передали материал в эфир.
Планета взорвалась аплодисментами.
Планета воспрянула, позабыв о том, что девять позиций из одиннадцати все равно уже сданы.
Подоспевшие сотрудники милиции и ФСБ хотели было увести зарвавшихся журналистов, но на них так наорали разномастные чиновники, что служивым пришлось убраться прочь.
Так что исторический матч транслировался на весь мир.
В начале второго тайма боги несколько раз нарушили правила. Один раз Дионис так жестко приложил ботинком по ноге итальянского хавбека, что тот рухнул, как подкошенный, на мокрый газон. Подоспевшие врачи сразу констатировали факт перелома, и тренеру команды людей пришлось выпускать замену.
Арбитр показал Дионису красную карточку и попросил его удалиться с поля, но Зевс сурово оборвал судью, нагло заявив, что бог виноделия играл в мяч.
Тем не менее футболисты уже почувствовали слабинку богов. Если в индивидуальных видах спорта они были несокрушимы, то в команде играть просто не умели. Дионис то и дело давал неточные пасы, Артемида с Афиной все время спорили, кто главный в центре поля, Зевс с Афродитой никак не могли сыграться в защите. Гера вообще бестолково путалась под ногами, заставляя Аида материться.
На шестьдесят пятой минуте боги пропустили третий мяч в свои ворота. Правда, практически сразу после этого Аресу удалось провести успешную контратаку и забить гол людям…
Так и закончился этот феноменальный матч — со счетом 3:1 в пользу сборной команды людей.
Это была первая и, к сожалению, единственная победа человечества на XXX летних Олимпийских играх 2012 года в Москве.
На следующий день Дионис виртуозно разгромил чилийского спортсмена в поединке по фехтованию.
Планета вздрогнула.
Игры кончились.
* * *
На обнаженные плечи с кромки открывшейся двери посыпался тлен. Здесь везде был тлен. И еще затхлый запах, будто никто и никогда не жил в этом огромном городе.
Карина вошла в квартиру и посмотрела на полусгнившие полочки для обуви, на которых стояло несколько пар сморщившихся от времени туфель, на выщербленный, потемневший паркет, на пыльный плафон настенного светильника, на треснувшее зеркало. Осторожно ступая босыми ступнями по трухлявому полу, она прошла в глубь квартиры.
Уже почти две недели Карина бродила по этой жуткой Москве. Первые несколько дней она металась в безумии, стараясь найти хотя бы одного живого человека. Очнувшись утром на сухом, шершавом асфальте, обежала все окрестности велотрека в Крылатском, возле которого с ней случилось это… Потом добралась пешком до ближайшей станции метро, стала спускаться вниз по навеки остановившемуся эскалатору, но освещения нигде не было, и вскоре девушка оказалась в кромешной тьме. Тогда она выбралась обратно на поверхность и попробовала развести огонь. Ничего не вышло — все гнилушки в ее руках распадались невесомым прахом. Дикий, животный страх подступил к горлу. Как же ей выжить? Вся одежда разлетелась в пыль в тот странный миг, когда она последний раз услышала далекий голос…
«Диа-куа…»
Как согреться? Как приготовить пищу? Да и где ее взять — пищу?
Карина пробралась сквозь разбитую витрину в один из супермаркетов, бесцельно побродила между стоек. Все превратилось в тлен. Даже консервы в пузатых банках сгнили.
Что же произошло?
Сколько может длиться кошмарный сон?
Где искать ответ?…
В первую же ночь девушка поняла, что бояться холода ей не нужно. В этом… месте… температура не падала с наступлением темноты, и даже в голом виде можно было спокойно спать прямо на земле или мостовой.
Но с тьмой приходил страх. Он был гораздо хуже мороза.
Через два дня Карина обнаружила, что ее совершенно не мучают ни жажда, ни голод. Она даже не вспоминала о них все это время.
Было очень странно — ощущать себя не нуждающейся в тепле и пище.
Временами девушке начинало казаться, будто в этом гигантском мертвом мегаполисе все же есть кто-то живой, дышащий, зовущий. Несколько раз она даже слышала сквозь беспокойный сон какие-то неясные голоса…
И Карина начала искать. В течение двух дней она добиралась до Садового кольца. Продвижение затрудняли сбитые в кучи прямо посреди улиц проржавевшие остатки автомобилей, троллейбусов, трамваев, а также битое стекло, которым местами был усыпан асфальт. Зайдя в обувной бутик, она попыталась выбрать себе подходящие ботинки. Но обувь рассыпалась в ее руках. Тогда она попробовала сделать нечто вроде снегоступов, привязав к подошвам куски толстой пластмассы. Но и такая конструкция не выдержала больше десятка-другого шагов. Пришлось и дальше идти босиком, остерегаясь порезать ногу.
Выйдя на Кутузовский, Карина ужаснулась открывшемуся ей пейзажу. Знакомые очертания монументальных сталинских домов, широкий проспект, газончики на тротуарах, Триумфальная арка… Но все покрыто тленом. И все тот же глубокий запах запущенности. Ни одного зеленого листочка, ни одной живой травинки, ни единого насекомого. Только понурые шеи ржавых фонарных столбов, покрытые какой-то темной пылью стены домов, ворохи ветоши на пыльном асфальте.
Мост через Москву-реку был цел, но по краям камни обвалились. Бетонное дно было сухо, только всякий хлам валялся на потрескавшихся плитах да прогнивший остов старенького грузовика.
На Садовом ее ждала та же картина. Высотка МИДа с выбитыми окнами, Смоленская площадь с давным-давно истлевшей троллейбусной остановкой, мрачная пустота подземного перехода, заваленный мусором Арбат.
И никого.
Лишь тлен… тлен…
Карина остановилась посреди комнаты, в которую зашла просто так. Без цели. Она уже перестала верить, что в этом по какой-то неведомой причине заброшенном городе можно кого-то встретить или хотя бы найти признаки жизни.
Лишь тлен.
Опустившись на корточки, Карина провела пальцами по пожелтевшим страницам какой-то детской книжки, которые тут же превратились в пыль и осели маленькой серой кучкой.
За что ей такое проклятие? За что?
Ведь был обыкновенный вечер. Тренировка перед Олимпиадой… Она попрощалась с Татьяной Леонидовной и вышла на улицу, чтобы встретиться с Олегом, который должен был ждать ее на стоянке. Но там не было ни его самого, ни его машины. А потом пропали охранники в будочке, потом остальные люди…
Потом этот жуткий голос…
Она словно умерла.
Словно вдруг очутилась в царстве Аида.
Карина вздрогнула, почувствовав легкий сквознячок голой лодыжкой. Девушка резко поднялась и обернулась. За многие дни скитаний она успела привыкнуть к тому, что в этом забытом городе совсем нет ветра.
Прокравшись на цыпочках к дверному проему, девушка выглянула в коридор. Никого. Почудилось? После стольких дней одиночества что угодно примерещится…
Нет! По полу явно чуточку дует!
Карина послюнявила пальцы и поднесла руку к гнилому паркету. Действительно! Сквозняк! Но откуда? Откуда он может быть здесь — в месте, где нет ветра и чрезвычайно низкая влажность, где температура всегда постоянна?!
Карина бесшумно вышла в коридор и прошла в сторону кухни, опустила влажные пальцы вниз. Здесь его не было! Она вернулась к комнате. А здесь явственно ощущается! Значит, дует с лестничной клетки.
Она быстро прошла по ветхим останкам паркета и оказалась на площадке. Тянуло снизу! С улицы! Уже не думая о безопасности, Карина бросилась вниз по ступенькам, рискуя распороть ногу о какой-нибудь ржавый гвоздь. Выбежав на улицу, она остановилась, не в силах поверить своим глазам.
По тротуару неизвестно откуда взявшийся ветер гнал трухлявые куски рекламных щитов, подбрасывал остатки картона. Пыль стелилась по асфальту, будто хотела въесться в него, спрятаться. Но поток воздуха усиливался с каждой секундой, ветер превращался в ураган.
Карина еле успела сделать шаг назад, пропуская мимо себя летящий с огромной скоростью мусорный контейнер. Чтобы мелкие камешки и песчинки не хлестали ее по обнаженному телу, девушке пришлось спрятаться в подъезд. Над городом уже бушевала настоящая буря, поднимающая в воздух тучи праха, сметая тлен с домов и дорог.
И вдруг у Карины все внутри сжалось. Ей показалось, что сквозь завывание ветра и лязг катившегося слева направо железного мусора донесся чей-то бездушный голос:
— Диа-куа…
Девушку мгновенно охватил озноб, ноги подогнулись, во рту пересохло.
— Нет! — закричала она. — Только не снова! Разве мало я наказана? Да за что же, господи?!
Голос шепнул:
— Диа-куа.
Вдоль улицы уже неслось настоящее воздушное цунами, вздымая все, что попадалось ему на пути, ломая столбы, сметая истлевшие кузова машин.
— Боже мой, боже мой… — повторяла Карина, сжавшись в комочек возле лестницы.
— Диа-куа.
Само пространство выворачивалось наизнанку, контуры ступенек исказились, воздух загустел и лопнул с оглушительным хлопком. Вокруг что-то вспыхнуло, ослепив обезумевшую от страха девушку. Буря на улице вмиг исчезла…
…Кто-то прикоснулся к ее плечу, и Карину словно током шибануло. Она выгнулась всем телом, попятилась назад, щуря глаза от света и бормоча что-то себе под нос…
— Девушка, вы что здесь делаете? — спросила почтальонша, слегка отстранившись. Не хватало только еще одной наркоманки на ее участке.
Карина вскочила и выбежала на улицу, где столкнулась с мужчиной, спешащим по своим делам. Он отшатнулся от нее, как от чумной. Посреди мостовой стояли люди с плакатами и что-то возмущенно кричали. Вдалеке поднимался столб дыма.
Часто дыша, Карина глядела на демонстрацию. В голове была мешанина, тренированное сердце спортсменки трепетало, как лист, готовый оторваться от ветки.
Вдруг кто-то засмеялся, показывая пальцем в ее сторону, и люди стали поворачиваться. На их лицах попеременно возникали удивление, возмущение, любопытство. Несколько мужчин растолкали толпу и встали в первых рядах, хищно глядя на Карину.
— Да она ж голая, — промолвила наконец почтальонша, роняя сумку с газетами.
Забравшись на пьедестал памятника, можно было не бояться, что вода захлестнет ноги.
Алексей сидел, прикрывшись большим куском полиэтилена, и смотрел на несущиеся по площади мутные потоки. Сколько уже не прекращается дождь? Дней десять? Нет — пожалуй, побольше. Интересно, куда девается вода? По логике, уже должно было затопить весь город…
Накануне Олимпиады он зашел в спортзал, в котором когда-то начинал тренироваться, и поглядел на родные стены. Вспомнил былые успехи и неудачи. Потом встретил двух пацанов, которых тренер выгнал с занятий за непослушание. Они узнали его, взяли автографы, пожелали удачи на выступлениях.
После этого — вышел на улицу, и на трамвайной остановке его застал этот удивительный ураган. Что-то жуткое было в летящих с неба потоках воды… И еще… такой странный голос.
«Авилинуа-куа».
До сих пор Алексей не мог точно утверждать, действительно ли он его слышал, или просто пригрезилось среди шума тех невообразимых мутных волн, катившихся по улице, сметавших все на своем пути. Он стоял на остановке, промокший насквозь, и вдруг поток воды сбил его с ног и поволок вдоль бордюра. И как он ни старался ухватиться за что-нибудь — стихия тащила его, крутила, будто бумажный кораблик, вскидывала и роняла. А потом он, видимо, ударился обо что-то головой и потерял сознание.
Очнулся вынесенный на возвышение в местном парке. Рядом валялась перевернутая круглая урна с кучей смятых пивных банок, а вокруг была вода. Дождь. И ручьи, местами превращающиеся в настоящие реки. Они несли в своих волнах всяческий городской мусор — от пластиковых бутылок до целых пакетов, которые обычно в изобилии изучаются бомжами на помойках. Но иногда среди всего этого хлама проплывали вещи, которые ну никак нельзя было назвать мусором, — неплохие детские коляски, книги и диски, дамские сумочки, обувь…
На протяжении нескольких дней Алексей искал людей, все больше убеждаясь, что он либо спит, либо по какой-то непонятной причине сошел с ума.
В городе не было ни единой души.
Он заходил в родной спортзал, но, кроме матов, снарядов, скамеек и протекающего в одном месте потолка, там ничего не было. Он забегал в магазины, кабаки, дворики, музеи, жилые дома — но везде царило запустение. Казалось, что все люди ни с того ни с сего побросали свои пожитки и ушли из города. Но это был абсурд — даже при совсем уж гипотетической угрозе наводнения никто не будет сломя голову уезжать, оставляя весь скарб. Да и машины никуда не делись — не пешком же все два миллиона жителей ушли…
Он вспомнил, как разбил стекло и, смахивая с себя надоевшие до чертиков капли, забрался в один из брошенных автомобилей. Ключи болтались в замке зажигания, но стартер даже не фыркнул. Со второй, третьей и четвертой машиной повторилось то же самое — все они почему-то были не на ходу. Также напрочь отрубилась сотовая связь, не работали телефон, радио и телевидение. Творилось нечто мистическое…
Тем не менее время шло, и выживать в этом покинутом городе ливня было необходимо, несмотря на полный идиотизм положения. Поэтому Алексей нашел в одном из бутиков теплую сухую одежду, из куска полиэтилена смастерил себе подобие плаща с капюшоном, собрал запасы еды и не придумал ничего лучше, как обосноваться в спортзале. Из матов он сделал себе довольно удобную кровать в том углу, где с потолка не капало. В тренерской нашел довольно много железных блинов для штанги и подходящие доски и изготовил нечто вроде кострища. Каждый вечер Алексей разжигал огонь, чтобы не замерзнуть и приготовить пищу, потому что напряжения в электросети тоже не оказалось. Вентиляция в зале была приличная, поэтому отравиться угарным газом он не боялся…
Алексей вздохнул, покрепче закутался в плащ и спрыгнул с памятника на высокие ступеньки, которые вели на трибуну и не заливались бесконечными потоками воды. Он съежился и побежал к правому крылу оперного театра, где находился вход в спортзал.
— Как же ты надоел, — зло сказал он дождю, открывая тяжелую дверь на тугой пружине.
Поднявшись на второй этаж, Алексей сбросил накидку и развесил ее на брусьях. Подошел к еще тлевшему костру и, накидав свежих щепок и досок, принялся раздувать огонь. Пламя довольно быстро занялось от углей, и он с наслаждением вытянул над запрыгавшими оранжевыми лепестками озябшие ладони.
Сначала одна капля пшикнула, испаряясь в костре. Затем вторая. Третья…
Алексей в недоумении поднял голову наверх и заметил на потолке большое темное пятно.
— Твою мать! — выругался он, вставая. — Ведь еще утром сухо было!
В это время сверху раздался странный трескучий звук — словно кто-кто медленно ломал об колено веник. Алексей с омерзением почувствовал, как за шиворот ему потекла струйка воды. Он отпрыгнул в сторону и вновь глянул на потолок.
— Это… к-как это? — вслух спросил он у самого себя.
Почти по всей площади потолка растеклось влажное пятно, кое-где штукатурка уже покрылась трещинами. Местах в четырех серьезно текло.
— Авилинуа-куа…
Алексей даже подпрыгнул на месте. Обернулся к входу, ожидая там кого-нибудь увидеть. Позади него раздался громкий звон и мягкий удар, от которого пол вздрогнул. Он, неуверенно шагая к тренерской, с ужасом поглядел через плечо. Из разбитого окна в зал хлестал целый водопад.
— Авилинуа-куа, — донесся голос из низвергающихся потоков.
Сердце Алексея пропустило удар. Он часто задышал, не в силах сделать следующий шаг. Неужели — не почудилось?
— Авилинуа-куа!
— Что вам от меня надо?! — заорал он, срывая голос. — Что-о?!
Сверху басовито заурчало. Вода с хлопком прорвалась сквозь второе окно и ударила прямо в ноги Алексею, под колени. Он наконец вышел из ступора и безуспешно рванулся к выходу, чувствуя, как его подхватывает мощный поток.
И тут стены задрожали, пошли трещинами, и свод рухнул…
…Приходя в себя, Алексей сначала услышал какое-то невнятное бормотание. Потом он резко дернулся, взмахнул руками, пытаясь увернуться от падающих кусков бетона — память еще хранила страшную картину летящих на него глыб… Ушибив оба локтя о нечто сухое и твердое, он зашипел и наконец открыл глаза.
В неудобной позе, подогнув под себя ноги и вывернувшись винтом, Алексей лежал возле тренерской. Сквозь приоткрытую дверь был виден уютный желтый свет, и слышалось щебетание телевизора.
Он вскочил на ноги словно ужаленный. Почувствовал, как болит левое запястье — наверное, опять потянул во время падения… Стоп! Какого еще падения?! Он же должен быть погребен под тоннами камня и арматуры!
Алексей рывком открыл дверь в тренерскую и остановился на пороге. Здесь никого не было. Он, словно сомнамбула, подошел к телевизору, надавил на кнопку громкости и тупо уставился на экран. Оттуда на него прохладно смотрел незнакомый мужчина.
«Я обещал, что все устраненные на время игр спортсмены вернуться, — сказал мужчина. — Я не солгал. Они все — на месте. Можете найти их там же, где они исчезли несколько дней назад. Что касается условий, которые были поставлены — думаю, ни у кого не возникает сомнений, что люди проиграли. Поэтому завтра в два часа дня по московскому времени…»
— Вы кто такой? — резко спросили из-за спины. Алексей вздрогнул и обернулся. На пороге тренерской стояла женщина лет сорока в обтягивающем тряпичном костюме и кроссовках. Сразу было видно, что в прошлом она профессионально занималась спортом и теперь продолжала следить за собой.
— Кто вы? И что, собственно, здесь делаете? — строго повторила она.
— Я… — при виде живого человека у Алексея перехватило дыхание. — Потолок… обрушился…
— Где? Что вы несете! — Она вдруг прищурилась, как делают это все близорукие люди. — Боже мой! Да вы весь насквозь! Где ж вы умудрились промокнуть — на улице-то сухо уже неделю как. Целая лужа натекла!
Алексей с удивлением посмотрел на свою одежду и переступил с ноги на ногу, виновато и неуклюже пожав плечами.
— Ну-ка снимайте все! Я сейчас дам вам что-нибудь набросить.
И с уверенной деловитостью, свойственной в такие моменты только женщинам, она принялась хлопотать вокруг спортсмена, которого из-за двухнедельной щетины на лице даже не узнала.
