Глава 5
После Порежа дорога сузилась, став обыкновенной наезженной тропой. Путников тут было так мало, что Арс временами начинал подозревать, что они заблудились. Эту часть Лоскута он знал плохо. Встречные, завидев гроблина, замирали на миг, а потом бросались спасаться. Догнать их смог бы разве только мыслевик обыкновенный, самое шустрое животное Лоскутного мира. — Стой! Куда? — кричал Арс, жаждая общения, но предусмотрительные путники, не желающие контактировать с кем-то настолько зеленым и клыкастым, предпочитали скрываться в кустах.
— Какие общительные люди! — шипел Мешок Пыль. — А еще считают себя хозяевами Лоскутного мира! Другие расы куда спокойнее относятся к внешнему виду соседей и не страдают этой… ксенофонтией!
— Ты хотел сказать — ксенофобией?
— Что хотел, то и сказал! — настроение у библиотекаря было не самое лучшее. Вчерашнее сканирование показало, что «Черная книга свирепого ведьмовства» уже в Раздолье.
Сколько еще продлится преследование — не предрек бы в этот момент и сам Ностер Предсказамус.
Первый встречный, который при виде гроблина не обратился в бегство, вызвал у Топыряка одновременно радость и нехорошие подозрения. Человек этот шагал с таким выражением на лице, будто совершал величайший подвиг, а за ним, позвякивая колокольчиками, тащились две коровы.
— Или мне кажется, — сказал Арс, — или с этими коровами что-то не так…
— А что с ними не так? — удивился Мешок Пыль, который о домашних животных знал лишь то, что они живые и обитают где-то около дома.
— Вообще-то они не должны быть такого цвета! Библиотекарь недоуменно глянул на больших рогатых животных. На его взгляд, окраска у них была самая подходящая, приятная для глаза и настолько яркая, что корову не потеряешь и на цветущем лугу. — Здравствуй, добрый человек, — сказал Арс, когда путник поравнялся с ними. Терка Хрен поднял голову и уставился на всадников открытым взглядом человека, которому нечего скрывать. Или который искренне думает, что ему нечего скрывать. Терка Хрен сразу узнал магов — только они могут носить столь дурацкие одеяния. Раньше он с волшебниками не сталкивался — в родной деревне их не было, но слышал о них много, и все нехорошее.
По всему выходило, что маги — существа опасные и лучше их не сердить.
Здороваться было лень, поэтому пастух лишь кивнул и замер, ожидая, что будет дальше. А между Арсом и гроблином состоялся обмен репликами:
— Ха, на этом тоже след книги!
— Но он не выглядит безумцем!
— Мало ли кто как выглядит? Помнишь Хирурга-Потрошителя?
— Это который по ночам ловил людей на улицах и вырезал им аппендицит, забыв оглушить обезболивающим заклинанием?
— Ага. Так когда его притащили на казнь, он выглядел как самый обычный чокнутый старикашка, который извиняется, прежде чем раздавить таракана!
— Ну… эээ…
— Эй, подойди сюда!
Это был приказ. Терка Хрен зашевелил тем, что было у него в черепе. Ослушаться — опасно, еще превратят в какую-нибудь гадость, а подходить — не хочется.
Что-то было не так в лысом зеленокожем маге, глаза у которого горели, как у кота, вылакавшего стакан валерьянки.
Запутавшись в противоречиях, сознание отступило и наружу вылез привычный защитный механизм — внутренний голос ненадолго стал внешним:
— А нафига?
— Посмотрим кое-что в тебе, — терпеливо объяснил Мешок Пыль. — Та книга, которая была у тебя в руках — опасна. Ты мог заразиться какой-то магической гадостью. Ну а вообще, если не подойдешь, я превращу тебя в жабу. Или пиявку!
Последний аргумент оказался самым действенным.
Пастух сделал пару шажков вперед, так что библиотекарь смог с близкого расстояния заглянуть ему в глаза. Голубые, как чистое летнее небо, и столь же бессмысленные. Никакого следа рассудка в бирюзовой глубине не наблюдалось.
— Ну что? — спросил Арс, когда прошло пять минут.
— Невероятно! — Мешок Пыль с некоторым трудом оторвался от процесса созерцания. — Его сознание практически не пострадало! Видны лишь остаточные следы воздействия в диапазоне низкой магии! Он даже не колдовал с помощью «Черной книги!», — тут взгляд библиотекаря остановился на коровах, — ну, кроме одного раза…
— Наверное, просто не догадался, — Арс хмыкнул.
— Но одно мне непонятно, — гроблин задумчиво оскалился, глядевшая на него корова испуганно замычала, — почему с его головой все в порядке?
— Все просто, — Арс посмотрел на спутника с чувством собственного превосходства, — чтобы потерять рассудок, нужно его иметь… Ладно, поехали!
— Поехали.
Оставшись один, Терка Хрен посмотрел вслед удаляющимся магам и облегченно вздохнул. Опасные существа удалились, не принеся особого вреда. Разве что уши немного болели от навешанной на них лапши.
Но по сравнению с несостоявшимся превращением в пиявку это было ерундой.
В голове пастуха лениво ворочались мысли, порождения инерции уже выключившегося мозга. Неожиданно проснулось сожаление, что он не сможет сделать из сегодняшней встречи отличную байку, над которой будет потешаться вся деревня.
Но через пару шагов сожаление растаяло и под своды черепа Терки Хрена вернулась обычная тишина.
Лоскут Раздолье гордился в первую очередь своей равнинностью. Перепад высот тут составлял несколько миллиметров, а несколько имеющихся в наличии кочек почитались как высочайшие вершины.
Второй причиной для гордости являлись царящие здесь принципы свободы. В Раздолье никогда не было правителя. Изначально этот кусок прерии был необитаем, а потом его заселили беглецы из соседних Лоскутов, чем-то не угодившие тамошним властям — несогласием с правом «первой ночи» или нежеланием платить налоги.
Само слово «власть» вызывало у таких людей острую аллергию. Они прекрасно научились обходиться без нее. Конечно, это влекло за собой некоторые неудобства — необходимость все время ходить с оружием в ожидании, когда соседу придет в голову пырнуть тебя в бок, но в общем и целом всех устраивало.
Те, кто был не согласен с таким порядком вещей, давно переехали.
На несколько метров вниз.
А еще Раздолье славилось салунами. Эти живописные заведения, отдаленно напоминающие трактиры, были разбросаны по прерии в стратегически верном порядке. Возжелавшему пива раздольцу не приходилось ехать слишком далеко.
Один из салунов, над дверью которого болталась изъеденная временем вывеска с надписью «Залатой писок», располагался в лево-западном углу Раздолья, недалеко от того места, где оно соприкасалось с Китежем.
Когда дверь салуна тихонечко скрипнула, звук этот прозвучал очень тихо. Он затерялся среди гомона завсегдатаев, взвизгивания девиц, изображающих на небольшой сцене что-то задуманное как танец, но больше похожее на кучу-малу, и резких звуков, которые извлекал из неопознанного инструмента, похожего на ящик, лохматый тип в черном костюме.
Лишь хозяин заведения, который уловил бы скрип собственной двери даже сквозь рев землетрясения, повернул голову. К его удивлению, в салун никто не вошел.
Дверь закрылась, а спустя пять минут на табурете у стойки оказалось что-то большое и черное. Сказать, что оно туда забралось, хозяин не мог, поскольку он этого не видел.
Понятно было лишь, что сначала его не было, а потом оно появилось.
Хозяин с недоумением воззрился на странную штуку, похожую на пачку листов пергамента, всунутую в недоделанную коробку. Как образованный человек, он слышал о таких вещах, как книги, но не представлял как они выглядят. Среди обитателей Раздолья чтение распространено так же, как умение ползать — среди орлов.
— Хей, Боб, — сказал хозяин салуна, сдвигая шляпу на затылок. — Это твоя хреновина?
— Какая, Джо? — ответил посетитель, выглядящий так, словно давно пустил корни около стойки и поливал их исключительно алкоголем.
— Вот эта.
Боб повернул голову, также увенчанную шляпой.
— Нет, не моя. А что это такое?
— Если бы я знал!
Хозяин посмотрел на пачку листов внимательно и неожиданно ощутил ответный взгляд. Никаких глаз не было, но тем не менее оно ухитрялось глядеть! Да так, что по спине хозяина забегали мурашки.
Во взгляде ощущалось желание. Оно было настолько знакомо владельцу салуна, что он понял его мгновенно.
Мурашки стали крупнее.
— Будь я проклят! Но чем ты будешь пить? — вопрос был самым естественным. Когда раздавали рты, эта штука тоже где-то шлялась.
«Черная книга» раздраженно зашелестела страницами. Она знала одно — после долгого пути, во время которого ее корешок покрылся пылью, а обложка опасно нагрелась, ей хотелось пива!
А уж что она будет с ним делать — об этом книга не задумывалась!
Хозяин неожиданно для себя засуетился. Взял условно чистую кружку (ту, которую он сам и обитающая в кружке грязь полагали чистой) и поспешно нацедил в нее пива.
— Ты чего, Джо? — удивился Боб, внимательно наблюдающий за происходящим. — Рехнулся?
— Ну, ты понимаешь, — лицо владельца салуна украсилось смущенной улыбкой, столь же свойственной ему, как шишки — яблоне, — она же это… клиент… как бы… пива хочет… ну ты понял?
— Ничего не понял, — из всех достоинств Боб сильнее всего ценил в себе честность.
Наверное, потому, что она была у него единственным достоинством. Прочие при более тщательном рассмотрении оказывались недостатками, вредными привычкам, а то и пороками.
— Ну да… эээ, — Джо неожиданно понял, насколько сложно описать свое состояние в том случае, если ты сам не понимаешь, что с тобой происходит.
Раздался сочный хлюпающий звук, какой бывает, когда кто-то вынимает затычку из ванны. Пиво в кружке, стоящей перед книгой, начало неторопливо убывать.
— Куда оно девается? Куда оно девается? — воскликнул Боб и сделал попытку вскочить, но корни помешали.
В салуне стало тихо. Завсегдатаи обнаружили, что в «Золотом песке» происходит нечто интересное. Три десятка голов, украшенных почти одинаковыми шляпами, повернулись в сторону стойки.
— Это что еще за хрень? — спросил Большой Джек, славный тем, что однажды забодал быка до смерти. — Волшебство?
К магии в Раздолье относились подозрительно, а всякий забредший сюда волшебник рисковал нарваться на не очень дружелюбную встречу: «В мантии и с посохом?», «Ах, колдун!», «Ну тогда показывай эти, фокусы! И кролика из шляпы не забудь!».
— Да не знаю я! — совершенно искренне ответил хозяин. С булькающим звуком кружка опустела.
— Не понял, — сказал Большой Джек, вставая. В салуне стало тесно. — Это не твое?
— Нет! — дружно ответили Боб и Джо.
— Тогда пусть будет мое!
Отношение к собственности в Раздолье отличалось исключительной простотой — что ты смог захапать и удержать в руках, то твое. Некоторые вещи меняли владельцев по много раз, кочуя с трупа на труп.
Звеня сапогами, на которых болтались модные шпоры с колесиками, Большой Джек неторопливо зашагал к стойке.
— Это почему твое? — наглый голос, наводящий на мысль о зажравшемся коте, прозвучал из угла. — Чего? — Большой Джек повернулся. — Кто это сказал? — А я! — вставший из-за стола человек телосложением напоминал шкаф, а на шляпе его красовалась красная лента, говорящая о том, что прибыл он из центральной части Лоскута.
Только там украшают себя таким образом.
Противники застыли, ломая друг друга взглядами. В воздухе разлился тонкий, едва слышный звон, хозяин таверны ощутил, как поднимаются волосы у него на затылке. Запахло озоном.
Время на мгновение остановилось, чтобы поглядеть на впечатляющую картину.
А потом понеслось со скоростью собаки, которой ошпарили хвост.
Два метательных шара свистнули в воздухе так стремительно, что никто не заметил их полета. Раздалось сдвоенное «тумм!» и два могучих тела одновременно рухнули на пол.
Секунду посетители салуна просто глазели, разинув рты. Потом до них дошло, что два сильнейших претендента на странную штуковину, непонятно откуда взявшуюся у стойки, перешли в бессознательное состояние, и вполне можно попробовать свои силы.
Никто не задумался о том, зачем ему нужна эта пачка пергаментных листов в недоделанной коробке. Каждый точно знал: если на нее позарился Большой Джек, то она пригодится и ему.
«Золотой песок» затопило кипящим варевом драки. Персонал отреагировал на это со стоицизмом, говорящим о привычке. Девицы, до сего момента плясавшие на сцене, с неискренним визгом убежали с нее, чтобы затеять потасовку за место у дырки в занавесе.
Лохматый тип в черном перестал мучить инструмент и благоразумно укрылся за его массивным корпусом, а сам хозяин заведения присел за стойкой и водрузил на голову древний бронзовый шлем.
Его когда-то спьяну забыл в салуне бродячий герой.
Драка росла и ширилась. Большинство участников сразу забыли о ее причине и просто молотили по всему, оказавшемуся в пределах досягаемости. Слышались азартные вопли, стук черепов, соприкасающихся со столами, и ругательства, такие заковыристые, что их можно было понять только со второго раза.
— Эх, — только и сказал владелец заведения, когда пронесшееся над его головой тело с грохотом врезалось в полку с бутылками. Раздался звон, полетели осколки, на пол закапало. Джо посмотрел на это равнодушно. Наученный горьким опытом, он давно наливал в стоящие на виду бутылки обыкновенную воду.
Салуны, по большому счету, представляли посетителям два вида развлечений — выпивку и общение, которое протекало в основном в форме мордобоев. Обитатели Раздолья, проведя день на пастбище, по вечерам отводили душу, в пьяном виде отбивая кулаки о рожи соседей.
Но сказать, что салуны приносили только вред, значило расписаться в отсутствии стратегического мышления. В бесконечных драках, которые были тут привычнее комариного жужжания на болоте, раздольцы сбрасывали излишнюю агрессивность.
Которая в ином случае находила бы куда более кровавые способы проявления, особенно учитывая то, что значения слов «закон», «страж порядка» и «преступление» в Раздолье никто не знал. А так обитатели прерии приходили домой с разбитыми в кровь физиономиями и ссадинами на кулаках, но зато потом не испытывали желания выпустить стрелу в горло любимой теще или зарубить топором сына, который отказывается есть манную кашу.
«Черная книга», употребившая пиво (сказать, что она его выпила было нельзя, так как для питья нужно хотя бы горло), наблюдала за происходящим с величайшим интересом.
Понять, что происходит, она оказалась совершенно не в состоянии.
В хорошей раздольской драке, внешне напоминающей пищеварение в брюхе, где сошлись молоко, горох и соленые огурцы, существуют строжайшие правила. Нарушившего их ждет всеобщее презрение, которое в этом случае хуже смертной казни.
Правил не так много, и они довольно просты: нельзя использовать в драке оружие (кружки и стулья не в счет), пинаться и кусаться. Не так важна победа, как эффективное участие, и главное — помнить о том, что все участники должны остаться в живых!
В этом плане обитатели Раздолья стали неимоверными искусниками. Они ломали друг об друга мебель, прошибали головами стены (которые в салунах большей частью состоят из старых заплат), но результатом в любом случае были незначительные ушибы и растяжения.
Заживали которые к следующей драке.
В «Золотом песке» дрались по всем правилам. Засевший под стойкой хозяин меланхолично выждал, когда грохот и треск прекратятся, и только после этого поднялся.
Салун напоминал поле боя. Среди обломков мебели живописно возлежали тела, стены и потолок покрывали алые потеки. На ногах устоял лишь один человек — Грубый Чарли.
Раскачиваясь, он пытался вытереть с лица кровь.
— Э, — сказал хозяин салуна. — Уже все?
–****** ***** ****, — ответил Грубый Чарли. — ***** ** ****** ***!
Чтобы заслужить прозвище «Грубый» среди людей, которые разговаривают в основном с помощью ругательств, нужно постараться. Но Чарли имел настоящий талант в сквернословии.
— Полностью с тобой согласен, — пробормотал Джо. — Пива? Виски?
Как бы ни складывались обстоятельства — бизнес должен идти.
–** ***** *** ** *** *** ****** **** — произнес Чарли.
— Хмм! — поперхнулся хозяин салуна.
«Черная книга» не имела ушей, чтобы слышать, но она прекрасно воспринимала вибрацию произнесенных слов. Она чувствовала слова так, как не дано тем, кто их выговаривает.
И в данный момент она наслаждалась. Оставшийся в сознании человек произносил нечто, очень похожее на заклинания. Не на те выхолощенные словесные формулы, которыми пользуются современные волшебники, а на чистые и грубые вибрации, которые были в моде много тысяч лет назад.
«Вот он, тот человек, который донесет меня, куда надо!» — решила книга.
Джо увидел, как лицо Грубого Чарли внезапно застыло. На нем появилось недоуменное выражение, словно у человека, который обнаружил, что в кармане у него находится нечто липкое и вонючее.
Грубый Чарли сдвинулся с места, каким-то деревянным шагом подошел к стойке. Руки его нежно и осторожно обхватили странную штуковину, про которую владелец салуна успел забыть.
Прижав ее к себе, словно ребенка, Грубый Чарли зашагал к выходу.
— Эй, ты куда? — крикнул Джо, но ответа не получил. Снаружи донесся топот копыт.
— Ну и ладно, одной проблемой меньше, — пробормотал хозяин салуна, оглядывая стонущий и охающий пол. — Чего разлеглись, лентяи? Давайте, подымайтесь! Пора за починку! Инструменты сами знаете где!
Оханье и стоны усилились.
Этот день обитатели квартала на лево-западной окраине Ква-Ква, соседствующей с университетом, запомнили надолго. Они и так привыкли к тому, что у волшебников все время чего-нибудь происходит: в небо взлетают фонтаны разноцветного пламени, по улицам бегают ожившие столы, а в подполе можно найти (помимо крыс) беглого демона или элементаля.
Так что нервные люди тут не жили, а если и жили, то очень недолго.
Но день Голосистой Рыбы оказался выдающимся даже для университета.
Для начала со двора знаменитейшего на весь Лоскутный мир учебного заведения донесся слитный стук молотков, изредка прерываемый звучными проклятьями.
Его сменило нервное лошадиное ржание.
Обитатели ближайших к университету домов (расположенных метрах в тридцати) заподозрили, что намечается что-то неладное. Многие велели детям и женщинам прятаться в подпол, а сами на всякий случай остались наверху.
Вдруг произойдет что-нибудь интересное!
Надежды их не были обмануты. Время приблизилось к полудню, когда ушей всех, оказавшихся поблизости, достиг яростный звон. Под его аккомпанемент из ворот МУ вылетело нечто, отдаленно напоминающее телегу. По крайней мере, в ЭТО были впряжены лошади и оно имело четыре колеса.
То, что находилось над ними, описанию поддавалось с трудом.
Даже драконьи головы на столбах, охраняющие ворота, дружно выпучили глаза, увидев нагромождение сидений, размалеванных яркими красками досок и еще каких-то штуковин.
Между всем этим хитрым образом разместился десяток волшебников в странных одеяниях, а сверху болтался колокол, издающий истеричные нервные звуки.
Кошки шарахались прочь от звенящего экипажа, а обитающие по всему кварталу птицы дружно поднялись в воздух, решив, что начался пожар.
— Куда это они, как думаешь? — спросил кузнец Бондарь, опасливо выглядывая из-за забора. Странная телега как раз проносилась мимо, и хорошо был виден намалеванный на ее боку знак — белый круг, в котором чернело что-то, перечеркнутое алой чертой.
— Может, у них праздник какой? — предположил сапожник Плотник, почесывая лысину. — Хотя вроде на сегодня ничего нет, но кто этих волшебников знает?
— Это точно, — глубокомысленно согласился Бондарь. Раздались истошные вопли, хлопанье кнута и бренчащий
экипаж исчез за поворотом. Остался только постепенно затихающий звон.
— Куда едем, босс? — на козлах сидел очень довольный собой Питерски. За двести лет жизни он ни разу не управлял никаким транспортным средством и сегодня с радостью ухватился за шанс порулить.
— На улицу Жаренной Козлятины, — ответил старший группы быстрого реагирования, временно превратившийся в главного охотника за книгами. — Эй, осторожнее!
Последняя фраза относилась к кнуту, который в руках Питерски жил своей, независимой жизнью. Главным смыслом этой жизни было, судя по всему, заехать кому-нибудь по лицу.
По лошадиным спинам кнут попадал изредка, да и то случайно.
— А что там, босс? — спросил кто-то из-за спины.
— Проблемы в городском арсенале… — вздохнул старший. — Так что вперед!
— Вперед! — Питерски махнул кнутом. Волшебники пригнулись, а экипаж, звеня и грохоча, как стадо обвешанных колокольчиками боевых слонов, повернул на право, к Вороньему мосту.
Арсенал возвели в те времена, когда Ква-Ква был небольшим городом, с кем-то воевал (обычными способами, с помощью армий и полководцев) и ему требовалось оружие. С тех пор его неоднократно перестраивали, и от первоначального здания остался только фасад.
Но за все тысячи лет он не видывал ничего подобного звенящей, раскрашенной в яркие цвета телеге, которая вылетела из-за поворота с грацией обкуренного носорога.
Стражники, мирно дремавшие у входа, дружно выпучили глаза. Чего они охраняли, никто не знал, поскольку тут давно не хранилось ничего, кроме ржавчины, но традиционкного караула никто не отменял.
— Вы кто? — спросил возглавляющий его сержант, когда телега остановилась.
— Охотники за книгами, — ответил, спрыгнув на землю, пожилой маг. Его слегка пошатывало — из Питерски вышел бы отличный кучер, если бы он помнил о том, что везет не дрова.
— Кто? — сержант с подозрением глянул на странный балахон, веревку на боку старика и мусорное ведро на его спине.
— У вас тут книги буйствуют? Вот мы за ними и приехали!
— А, тогда заходите, — сержант извлек из кармана громадный ключ. — Сейчас вот отопру…
Замок удивленно крякнул, когда в него вставили ключ, а потом издал возмущенный скрежет. Когда дверь открылась, то с петель осыпалось некоторое количество пыли.
— Мы обычно ходим через черный ход, — несколько смущенно пояснил сержант.
Волшебники, держа наизготовку тяжелые посохи, гуськом вошли внутрь.
— Как думаешь, они справятся? — спросил один из стражников у приятеля.
— Арсенал жалко, — ответил тот. — Красивое было здание!
— Так, вперед не соваться, не отставать и под ногами не путаться! — подобная диспозиция вызвала некоторое брожение в умах охотников за книгами.
Брожение, как положено, сопровождалось бурчанием и бульканьем.
Внутри арсенала было тихо, сумрачно и пыльно. Волшебники миновали зал, некогда заваленный щитами, от которых ныне остались только ржавые железные умбоны. На стенах виднелись черные подпалины, а в углу прямо из пола торчал розовый куст.
Цветы на нем были синие.
— Бесспорные следы магической активности! — сообщил старик Ступе, явно полагавший, что все вокруг слепые.
— Спасибо, без тебя мы бы не заметили…
Ступе, потерявший чувство юмора вместе с волосами на голове, просиял.
Издалека донесся негромкий, но очень зловещий шорох.
— Арканы готовь! — приказал старший.
— А может, их посохами? — с надеждой в голосе спросил один из охотников. — Так ведь привычнее!
— Мы должны их не убить, а поймать! — сердито ответил старший. — За каждую поврежденную книгу будете платить из своего кармана!
— О-о
Вопросов больше не было.
В следующем зале, громадном, как стадион, некогда хранились знамена поверженных городом врагов. Теперь от них осталась лишь серая пыль да таблички на стенах, надписи на которых заросли грязью.
В крыше виднелись не предусмотренные строительным планом отверстия, а по залу, словно бабочки на летнем лугу, деловито порхали книги. Слышался шелест пергаментных страниц.
— Ага, вот и они! — обрадовался старший и размахнулся самонаводящимся арканом.
Тот вырвался из рук несколько раньше, чем хотелось бы, метнулся вперед со стремительностью атакующей кобры и… обхватил Виро Нульфа, который имел привычку лезть вперед.
— Аэээхххх! — звучно захрипел Нульф.
— Задница демона! — выругался старший и принялся сдирать аркан с товарища по оружию.
Спустя полчаса осторожных экспериментов удалось выяснить, что ректор не соврал. Самонаводящийся аркан не промахивался. Вот только цель он выбирал самостоятельно. И чаще всего — неправильно. Двое охотников за книгами едва не лишились конечностей, а один спасся от удушения только по чистой случайности. — Ну, — сказал старший, оглядывая уложенных рядком на пол соратников, — попробуем так!
Аркан, не найдя рядом достойной цели, затрепетал, но затем бросился вверх. Оттуда раздался гневный скрип, а аркан медленно пополз вниз, таща здоровенный трепыхающийся фолиант.
Из его страниц вылетела молния и долбанула старшего по голове. Защитная каска загудела, но выдержала, в стороны полетели брызги магической энергии, превращающиеся по дороге в маленьких белых голубей.
— О, какое интересное магометрическое преобразование! — заметил с пола Ступе.
— А по-моему, это недоработка! — буркнул старший. — Давай, подставляй свой МУКОМ!
— Эй, за что? Я ни в чем не виноват!
— Да ведро на спине, болван! Положим туда книгу!
— А!
Фолиант дергался, стремясь вырваться. Но держащая его рука была сильной и, что самое главное, облаченной в перчатку из кожи василиска, которую не прокусить самой злобной книге.
Старший приподнял крышку МУКОМа и разжал пальцы. Что-то глухо стукнуло, из контейнера поднялся синий дымок.
— Ну что, она там?
— А я откуда знаю? Тяжелее не стало!
— А давай проверим! Можно, я суну туда руку?
— Отставить болтовню! — рявкнул старший, ощутив, что настал подходящий для укрепления дисциплины момент. — Если будешь совать в контейнер всякую гадость, то он сломается! Ясно тебе, Гучи?
— Ну… э… да, — на лице седобородого волшебника, состоящем в основном из морщин и бороды, появилась хитренькая ухмылочка. Ясно было, что при первой возможности Гучи сунет руку внутрь МУКОМа.
В груди старого мага билось сердце десятилетнего пацана.
— Разбиваемся на двойки! — старший командовал вовсю. — Один ловит и складывает другому в контейнер! Разойтись по разным концам зала, чтобы друг друга не зацепить!
— Суров он! — сказал Питерски, поправляя толстенные очки, которые так и норовили спрыгнуть с носа. — Пойдем?
— А то! — подтвердил его свежеиспеченный напарник Гучи. — Погоди, только я найду свой костыль. Пока валялись на полу, он куда-то закатился…
— Так что, это и есть Раздолье? — с интересом сказал Мешок Пыль, оглядывая пейзаж, состоящий из редкой травы и красных скал на горизонте.
— Оно самое, — ответил Арс угрюмо.
— Как-то тут пустовато, — заметил гроблин. — И безжизненно…
— Зато свободно. По мнению местных жителей — это самое главное!
— Ну-ну. Ехать по Раздолью было невероятно скучно — в первую очередь, по причине того, что вокруг ничего не менялось. Копыта топтали одинаковую траву, одни скалы сменялись другими, точно той же формы и того же цвета.
Единственным живым существом, которое увидели путники, был здоровенный бык с обрывком веревки на шее. Он гордо щипал траву, а на людей посмотрел с подслеповатым презрением.
А потом на горизонте появилось черное пятнышко.
— Это еще что?
— Салун! — сообщил Топыряк, на правах обитателя соседнего Лоскута немного разбиравшийся в местных порядках. — Если книга объявилась в этих местах, то там должны об этом знать…
— Это почему?
— Ну, так уж тут все устроено!
Салун оказался неопрятным строением, стены которого выглядели так, словно по ним долго и упорно стреляли каменными шарами, а потом наспех заколотили получившиеся отверстия.
Окон в здании не было. Судя по всему, они и не были нужны — щели неплохо справлялись с освещением и вентиляцией.
Над крыльцом расположилась вывеска с надписью «Залатой писок», а по обе стороны от двери, занимая фасад, тянулась длинная коновязь. Свободных мест у нее почти не было.
— Они что, пешком не ходят? — недоверчиво осведомился Мешок Пыль, разглядывая холеных скакунов, бока которых блестели, равно как и седла, украшенные бахромой, вышивкой и всякими финтифлюшками.
Несколько дней, проведенных гроблином в седле, так и не излечили его от недоверия к перемещению верхом.
— Не принято, — отозвался Арс.
Лошади аборигенов с некоторым удивлением наблюдали, как библиотекарь не столько слез, сколько упал с седла. Подобное они видели впервые.
Со всех сторон донеслось презрительное фырканье.
— И нечего возмущаться! — сказал Мешок Пыль, оскалив клыки. — Сами тоже верхом не умеете!
На конских мордах появилось недоуменное выражение. С подобной постановкой вопроса они столкнулись первый раз в жизни.
— Помни, что тут не очень любят волшебников, — Арс поднялся на крыльцо. — Так что постарайся не болтать о том, кто мы! Ладно?
— Хорошо!
Внутри было полутемно, душно и жарко. Виднеющиеся над многочисленными столиками лица мало отличались от лошадиных. Разве что у коней нет привычки носить шляпы и они не бывают небритыми.
Десятки взглядов, которые не назвал бы дружелюбными и самый закоренелый оптимист, обратились на вошедших.
— Волшебники, штоль? — спросил кто-то скрежещущим голосом.
— Нееет… — проблеял Арс.
— Как вы догадались? — изумился гроблин, одной фразой уничтожив все жалкие попытки маскировки.
— Больше никто таких дурацких нарядов не носит! — сказал тот же голос, а на лошадиных лицах обнаружились нехорошие ухмылки. — Ну что, покажете нам свою магию?
Со всех сторон полетели просьбы:
— Кролика, кролика из шляпы!
— Нет, фокус с исчезновением…
— А карты, карты будут?
— Чего мелочиться, распилите пополам какую-нибудь бабу!
— Ты понимаешь, чего они хотят? — в голосе библиотекаря звучала тревога.
— Нет, — честно ответил Арс и поднял руку. Гул сразу стих. — Если вы хотите волшебства, то я могу вызвать демона!
Лошадиные лица стали озадаченными. Вызов демона никак не входил в список того, что полагалось делать магам.
— Нет, — сказал тип, стоящий за стойкой. — Еще демонов не хватало в моем заведении!
По салуну прошло шелестящее движение, и Арс обнаружил, что у сидящих за столами при себе много, очень много оружия.
— То есть, — сказал он осторожно, — вы не хотите, чтобы я показывал волшебство?
— А как насчет кролика? — спросил кто-то, но робко и неуверенно.
— Хорошо, вы сами отказались, — Топыряк пожал плечами и зашагал к стойке. Спину ему жгли подозрительные взгляды — человек, который предлагает вызвать демона, не может ожидать сердечности от окружающих.
— Хей, парни, — сказал Джо, когда чужаки подошли к стойке, — что будете пить?
На то, что у одного из «парней» зеленая кожа и клыки, как у секача, он не обратил никакого внимания. Раздолье тысячелетиями принимало к себе всякого, будь он хоть человеком, троллем или выползнем.
Тут каждый имел право выглядеть как угодно.
— Пива, — попросил Арс. — Тут в последние дни у вас ничего странного не было?
— Хмм, — владелец «Золотого песка» задумался, что не мешало ему наполнять кружки. — Все как всегда… а что вам интересно?
— Мы ищем одну штуку, она называется «книга»…
— Такая черная, и в ней много листков?
— Да!
— Пфхххх! — Мешок Пыль сделал глоток и тут же выплюнул его на стойку. — Это что, сделано из мочи бешеного жеребца?
— Что? — хозяин салуна побагровел. — Как ты смеешь меня оскорблять?
— Э, извини… — гроблин ощутил, как нечто острое и холодное прикоснулось к его ребрам.
— Думай, что говоришь, — хозяин махнул рукой и холодно-острое прикосновение исчезло. — Мои жеребцы бешенством не страдают, а пиво у нас делают, чтоб ты знал, из мочи кобыл!
Библиотекарь, который вновь припал к кружке, стал нежно-фиолетового цвета. Откуда ему было знать, что в Раздолье имеются некоторые проблемы с водой и что к любой жидкости здесь относятся крайне бережливо.
— Так вот эта ваша книга, — Джо повернулся к тому из магов, который больше походил на человека, — она вчера появлялась у нас…
— То есть как?
— Чтоб я знал! Появлялась и все, — хозяин салуна пожал плечами. — И ее забрал Грубый Чарли.
— А кто он?
— Как кто? Свободный гражданин. Вы что, хотите получить свою книгу назад? Не думаю, что у вас это получится!
Мешок Пыль, который после долгой борьбы сумел справиться с рвотными позывами, испустил долгий протяжный всхлип.
— Это почему? — нахмурился Арс.
— У нас свободный Лоскут, — Джо гордо улыбнулся. — И каждый волен забрать себе то, что может! Так что вряд ли Грубый Чарли захочет ее вам отдать. Она уже стала его!
— А где он живет?
— Его ранчо лежит на востоке, — хозяин салуна повернулся к гроблину. — Еще пива?
Глаза того выпучились, став как два переспелых томата.
— Нехххтлт!
— А я думал, тебе понравилось, — Джо смотрел в обтянутые мантиями спины и размышлял, сколько их обладатели проживут на земле Раздолья.
Такой свободной. И такой смертоносной!
