Глава 7
— Сейчас мы его поищем! — книга вновь вздрогнула, подскочила и ловко ухватила Предсказамуса обложкой за руку. — Но-но, не балуй! Он такой норовистый!
Тон у пожилого мага был точно такой, каким говорят о любимой кошке, которая ненароком нагадила в ботинок важному гостю. Арс на всякий случай отодвинулся.
Бывший прохфессор пресек очередную попытку Летописца откусить ему руку, а затем принялся почесывать книгу (Арс не поверил глазам!) у корешка. Та замерла, а затем ее страницы задрожали.
Из прозрачного ящика донеслись звуки, напоминающие шелестящее мурлыканье.
— Так, а теперь открывайся, — умиротворенный Летописец позволил листать себя. На страницах его, к удивлению Топыряка, имелся не только текст, а еще и цветные миниатюры.
Они изображали богов. И не только в тех торжественных обликах, что известны всем и по которым чаще всего изготавливают статуи, а еще и в скромных, обыденных, используемых на Влимпе.
Грубо говоря, в трико с пузырями на коленях и в драных тапочках.
— Ага, вот и он! — восторженно проговорил Предсказамус. — Нор-Тенар, отпрыск Бевса-Патера и Одной Бабы… так…
Арс осторожно подошел ближе. Миниатюра изображала того самого носатого пузана со злобной улыбкой. В одной руке его был кошелек, а в другой — сеть.
— Народился всего сто сорок лет назад… — сообщил старый маг. — Для богов — младенческий возраст.
— И чего же этому младенцу понадобилось у нас, в Ква-Ква?
— То же, чего ищут все боги, — пожал плечами Пред-сказамус, — веры и власти.
Он захлопнул книгу, та недовольно зашелестела. Когда прозрачная крышка со скрежетом легла на место, Летописец сделал попытку подпрыгнуть. Зазвенели удерживающие его цепи.
— Вернемся в обитель, иначе хлад премерзкий рискует в лед нам члены обратить! — Предсказамус возвратился к витиеватому стилю, и Арс только в этот момент ощутил, как в подвале холодно.
Наверху, в кабинете хозяина, было тепло. Гостевое кресло радушно впилось в седалище какой-то пружиной, но Арс не обратил на это внимание.
До седалища ли, когда решаются судьбы города?
— Сложно говорить о тех, кого именуют богами, — проговорил Ностер Предсказамус, нещадно теребя бороду. — В человеческих языках, как и в языках других разумных существ часто не хватает слов. Но я попробую. Каждая божественная сущность жаждет поставить свой лоток на рынке веры и зарабатывать на нем побольше. Понятно?
— Ну… да…
— Но Лоскутному миру много тысяч лет, и места на этом рынке давно поделены, остались свободными только самые плохие, до которых покупатели добираются реже, чем демоны до чертогов Влимпа. И скажи, ты бы захотел стать Богом Козьих Болезней или Покровителем Выгребных Ям, особенно если ты — отпрыск той, кого именуют Величайшей Из Богинь, и самого Отца Богов?
— Нет, не захотел бы, — честно ответил Арс.
— Вот и он не захотел, — бывший прохфессор вздохнул. — Возжаждал большего. Но другие ничего не отдадут без боя, а в открытой схватке много ли шансов имеет младенец? И он, судя по всему, пошел на хитрость… на то, до чего сам Шпулер-Ловкач не додумался. Ведь нигде не сказано, что смертные должны знать, в кого именно они верят? Они должны просто верить. Вот твои приятели, они ведь верили в то, что с помощью этого… мракетинга… заработают деньги?
— Ну да, верили.
— А значит, верили и Нор-Тенару, который этот мракетинг придумал. Верили искренне, всей душой. А такая вера дает богу чудовищные силы! С их помощью он и управлял своими последователями! Заставлял их рушить храмы других богов!
— Зачем?
— Ребенок знает только один способ избавиться от того, что ему мешает — сломать это! — Предсказамус дернул себя за бороду чуть сильней, и к немалому удивлению для себя, выдрал длинный клок. — А поскольку Нор-Тенар делал это не сам, а руками людей, то никто из богов не мог увидеть, что действует именно он! Как там предсказал Толстопятый — «и снизойдет страх богов на город великий, будут безумием одержимы сонмы ради злата». Все так и есть… «Падут многие, но возродятся, лишь тот, кто затеял сие, снизойдет в позор, ибо никто есть он»…
Изреченное много столетий назад прорицание прозвучало мрачно и торжественно.
— А при чем тут люди из Тайги? — спросил Арс. — Ведь мы видели одного из них там, в особняке…
— Тайга — Лоскут дикий, там нет ни одного святилища, а значит, и следить за тем, что там происходит, боги могут лишь непосредственно. Наверное, Нор-Тенар явился туда и с помощью пары нехитрых трюков заставил тамошних жителей поклоняться себе. Кто-то из жрецов Нор-Тенара и принес его статую сюда, в Ква-Ква, вместе с идеей сетевого мракетинга…
— Ага, ясно, — кусочки мозаики становились на места, образуя картину сложного и наглого замысла. — И что, можно быть спокойным? Ведь в пророчестве говорится, что все закончится хорошо?
— Ну… да… — старый маг задумался, — хотя я не вижу, кто бы мог остановить Нор-Тенара, кроме нас с тобой.
— А почему бы просто не сообщить о нем другим богам? Им ведь ничего не стоит разрушить его храм!
— Сообщить можно, — согласился Предсказамус, — но любой из богов, кто разрушит чужой храм в городе, просто набитом святилищами, тут же окажется изгоем среди прочих! Давно уже между обитателями Влимпа нет открытых битв, и всякий, посягнувший на чужой храм, пусть даже тайный, скорее всего покажется другим безумным агрессором. Все прочие тут же задумаются — «а чего ему стоит напасть на мой храм?».
— А если они сделают это все вместе?
— Сто лет будут решать и договариваться! — бывший прохфессор лишь махнул рукой. — Надо действовать хитрее… Есть у меня один план!
Арс покинул дом на улице Бронзовых Ножниц спустя полчаса. Голова была тяжелой — слишком много нового попало в нее сегодня. Идти приходилось осторожно и, чтобы не занесло, придерживать себя на поворотах за подбородок.
— Что за жизнь у нас собачачья? — сказал сержант Ла-хов, выходя из теплого полумрака «Потертого уха» на улицу, где было темно, да вдобавок еще и холодно.
— Собачья, — поправил Лахов. — Хотя разницы никакой! И кто только придумал это патрулирование?
— Тот, кто никогда на него не пойдет! — буркнул Калис. Кутаясь в кольчуги, Торопливые неспешно брели по городу. Ветер нес снежную пыль, улицы были пустынны, и развлекаться приходилось самостоятельно. Ргов брюзжал.
— Вот почему мы никогда не можем раскрыть ни одного дела?
— Ну а та кража, когда Рукастый Хрюм спер кружку из таверны? — возразил Калис.
— Еще бы мы ее не раскрыли! Он же украл ее на наших глазах! Просто был настолько пьян, что не заметил сидящих за соседним столом стражников!
— Ну а драка на площади Изопилия в том году? Зачинщика нашли сразу!
— Увидев твои кулаки, зачинщиками захотели быть пятнадцать человек, — вздохнул Ргов, — и тебе осталось только выбрать из них самого неприятного на вид…
— Ну а…
— Тихо, — остановил спор подчиненных Лахов, — вон что-то там черное белеется или беленькое чернеется…
С противоположного конца площади, на которую вышли Торопливые, донесся свист, и во тьму метнулась маленькая фигурка странных очертаний.
— За ним! — рявкнул лейтенант, у которого сработал извечный стражнический инстинкт: убегают — догоняй!
Тишина сбежала, напуганная топотом трех пар тяжелых сапог.
Тили-Тили был доволен — Торопливые бросились за ним, даже не попытавшись понять, в чем дело. Он бежал, не особенно усердствуя. Не допусти боги — стражники отстанут или устанут.
А бежать еще далеко.
— Ты все точно нарисовал, в натуре? — Рыггантропов пыхтел над ухом, подобно большому и очень шумному привидению.
— Если не точно, то скоро узнаем, — ответил Арс, критическим взором окидывая изображенный на полу рисунок. — Коли демон тебя за горло схватит, значит я где-то ошибся…
Тональность сопения изменилась. Рыггантропову явно не хотелось ощутить на собственном горле лапу демона.
— А ты принес, что я просил? — поинтересовался Топыряк.
— Вот!
— Э… склянка из-под благовоний? Ты уверен, что ее стенки достаточно толстые?
— Ну, типа, — Рыггантропов смутился, — эту штуку батя иногда использовал вместо фляжки и как только ее не ронял… И она ни разу не разбилась!
— А как самогонкой разит! — Арс сморщился. — Ладно, ставь… Хотя что будет с демоном, когда он туда залезет, я боюсь даже представить!
— Чего будет? Да ничего не будет, в натуре, — пробурчал Рыггантропов, устанавливая склянку на отведенное для нее место. — Закосеет слегка…
Сам ритуал прошел буднично. Арс, благодаря недавно прослушанному курсу «Основы демонической инвоктации», помнил его до малейших деталей. Демон явился с ревом и воем, сотряся заброшенный дом до основания.
Выходец из Нижнего мира напоминал покрытого алыми и изумрудными иглами бульдога. Из пасти торчали длинные клыки, с которых на пол капала едкая слюна, а глаз на голове хватило бы на целую паучью семью. Все они гневно сверкали и злобно вращались.
Зрелище было завораживающее.
Но Арс не стал наслаждаться им слишком долго. Скрученный неодолимой силой заклинания, демон послушно уменьшился и крошечным разноцветным шариком скользнул в пропахшую самогоном склянку.
Та затряслась, стенки ее накалились до красноты.
— Ох, если лопнет, — достиг ушей Топыряка шепот, — то батя мне голову открутит! По самые коленки!
Родитель Рыггантропова до сих пор промышлял активным разбоем в Дырах и особой мягкостью нрава не отличался. Поколотить отпрыска для него было, что для иного папаши нахмуриться.
Но склянка выдержала. Тряска прекратилась, стенки начали остывать. Выждав немного, Арс сделал шаг вперед и поднял импровизированную ловушку. Та была горячей и тяжелой, словно внутри плескалось расплавленное золото. Приглядевшись, за стеклом можно было разглядеть крошечную фигурку демона.
— Что теперь? — спросил Рыггантропов.
— А теперь — побежали! Тили-Тили уже завлекает Торопливых, мы должны успеть раньше них!
Зловещий особняк за те дни, что они тут не были, стал еще более зловещим. Острые башни словно похудели и сгорбились, деревья выучили новые, более устрашающие способы растопыривания голых ветвей, ворота мрачно поскрипывали на ветру.
— Ну что, хоть на этот-то раз ворвемся и всех поубиваем? — Рыггантропов извлек из-под мантии тесак.
— А зачем мы тогда демона ловили? — вопросом ответил Арс, заставив собеседника удивленно замереть. — Мы просто постучимся в дверь!
— А?
Рыггантропов еще обдумывал предложенный способ действия, а Топыряк уже решительно шагнул вперед. Мощным толчком открыл ворота (отвыкшие от подобного обращения петли пронзительно взвизгнули) и направился к дому.
Рыггантропову ничего не оставалось, как двинуться за приятелем.
Арс постучал. Дверь, тяжелая и мощная, как казалось, удивленно на него посмотрела.
Изнутри раздались шаркающие шаги. Привратником в особняке подобного стиля должен служить либо самый настоящий зомби, либо древний слуга, выглядящий как труп, который забыли похоронить.
Но нынешние обитатели особняка мало заботились об имидже.
Дверь открыл человек довольно молодой, с ярко-рыжей шевелюрой и того же цвета щетиной на выступающем подбородке.
— Чего надо? — спросил он после минутной паузы, во время которой с некоторым изумлением рассматривал студентов.
— К вам гости! — сказал Арс совершенно спокойно.
— Это вы, что ли? — удивился привратник. — Что-то я вас не знаю!
— Нет, не мы…
Маленькая стеклянная банка в руках Топыряка, на которую рыжий обитатель особняка не обращал до сего момента никакого внимания, открылась с негромким, но очень многообещающим «чпок»!
Арс тряхнул ее, из банки выскользнуло что-то маленькое, истошно визжащее.
Рыжий невольно отскочил в сторону.
Появившееся из банки существо принялось быстро расти, визжание перешло в рев.
Рыжий завопил.
— Приятного вечера, — сказал Арс, закрывая дверь.
Срок, который демон может находиться за пределами Нижнего мира, обычно не очень велик. Для вызванной сегодня особи он составлял (по расчетам) несколько часов.
Внутри зловещего особняка стало очень шумно. К первоначальному воплю добавились другие, их время от времени прерывал довольный рев, а также хруст и треск.
Прислушавшись, можно было уловить дробный топот.
А потом донесся такой звук, услышав который, Арс и Рыггантропов замерли на месте. Он походил на вой ветра в трубе, причем в канализационной, полной жидких отходов.
Жуткое булькающее завывание вызывало желание заткнуть уши.
— Что это, в натуре? — спросил Рыггантропов.
— Песня, — ответил Арс. — Демон поет! Нанюхался того пойла, что было в твоей склянке, захмелел и запел! Скоро девочек потребует…
— К-каких?
— Демонских! — пение сопровождалось деловитым треском. Надрывая глотку, гость из Нижнего мира не забывал рушить дом. — Пойдем-ка, спрячемся на всякий случай…
И две фигуры в зеленых мантиях затерялись среди раскоряченных деревьев.
Беглец исчез из виду, когда впереди показался старый дом с черепичной крышей и торчащими из нее башенками, похожими на артритные пальцы с острыми когтями.
— И куда он делся? — спросил Лахов, оглядываясь. — Ведь только что был перед носом!
Окружающая местность не внушала радостных чувств. Унылые сугробы, заброшенные разваливающиеся домишки, темнота. Только окна в особняке за забором были освещены ярким, мигающим разными цветами светом.
— Ого! Что у них там происходит? — спросил Дука Калис. — Фейерверки пускают, что ли?
Васис Ргов приходил в себя, прерывисто и сипло дыша. Ноги его, привыкшие к неторопливому шагу, которым не догнать даже страдающего одышкой и радикулитом преступника, после довольно резвой пробежки ныли целиком, от пяток до ягодиц.
— Вряд ли, — ответил Лахов, глядя, как кусок крыши взлетает в воздух, а из образовавшейся дыры вырывается фонтан пламени.
Из особняка донеслись полные ужаса вопли.
— Магией балуются? — высказал новую версию Калис.
— Здесь? Магический Университет в другой стороне, а практикующие маги все в центре живут.
— Дадим деру? — предложил Ргов, исходя из принципа, применяемого стражами порядка во многих мирах — держаться подальше от всего неясного.
— И что, мы зря через весь город бежали? — неожиданно возмутился лейтенант и попытался выпятить тощую грудь. Не рассчитанная на подобное вольное обращение кольчуга гневно звякнула. — Мы пойдем туда, выясним, что происходит, и всех арестуем!
— За что?
— Я еще не придумал! — важно ответил Лахов, и жестом, достойным величайшего полководца Лоскутного мира Александра Закидонского, простер руку к дому. — Вперед!
На стук и сакраментальную просьбу «Откройте, Торопливые!» никто не откликнулся, и сержант Калис приготовился вышибить дверь могучим плечом. Его блестящий план провалился по вине Ргова, который случайно толкнул дверь и выяснил, что та не заперта.
Держась тесной группой — уж помирать, так вместе, — стражники вошли в дом.
— Ого! — сказали они хором.
Когда-то тут было много комнат, обставленных хорошей, крепкой, пусть несколько старинной мебелью.
Но за последние несколько часов кто-то провел в здании радикальную перепланировку.
Мебель устилала пол в виде досок, планок и обломков разного размера и цвета, поверх нее валялись фрагменты стен, куски штукатурки и черепицы. Сквозь дыры в крыше залетали любопытные снежинки, тянуло запахом дыма.
— Весело у них тут… — рассеянно пробормотал Ргов. Стена напротив входа рухнула, и из облака пыли с ревом явилось страшилище. Оно походило на помесь собаки с лягушкой, которую кто-то уснастил отобранными у дикобраза иглами.
Глаз на голове с зубастой пастью было явно многовато. Все они смотрели в разные стороны, создавая впечатление, что тварь нещадно косит.
— Это кто? — спросил Ргов севшим голосом. — Собачка…
— Демон это! — рявкнул Лахов. — Бежим!
Но громадная туша уже взвилась в воздух. Щелкнул арбалет Калиса, стрела бессильно отскочила от широкой груди страшилища. Ревя, как рехнувшийся ишак, демон… с грохотом врезался в стену.
— Промазал… — выдохнул лейтенант.
— О боги, если останусь жив, то клянусь, что больше не буду брать взятки, — ощущая, что бежать он не в силах, истово пообещал Ргов. — И пить… много…
Демон съежился и исчез с громким «пуфф»!
— Вот что творит искреннее покаяние! — окрепшим голосом заявил Васис. — Все, уйду в жрецы!
— Завтра — пожалуйста! — разрешил Лахов. — Но сейчас ты на службе! А ну смирно! Калис, тебя это тоже касается!
Сержанты попытались выполнить команду. У них даже почти получилось.
— Сейчас арестуем всех, кого обнаружим в этом доме! — приказал лейтенант. — За поклонение демонам!
— А они точно им поклонялись? Что-то это было какое-то странное поклонение, — Ргов обнаружил недопустимую для стражника вдумчивость и тут же был за это наказан.
— Сержант Ргов, — издевательски сказал Лахов, неожиданно ощутивший себя офицером, — голова у вас для того, чтобы носить на ней шлем, а думать предоставьте мне! Понятно?
— Так точно!
— Тогда за мной!
Передвигаться по тому, что теперь могло именоваться домом чисто условно, приходилось с осторожностью. На резвящихся демонов пол рассчитан не был, тут и там зияли ямы. С потолка время от времени что-то падало, остатки стен опасно пошатывались.
Первый человек, которого Торопливые отыскали за чудом уцелевшим шкафом, едва не бросился им на шею.
— Какая радость, люди! — закричал он, заливаясь слезами. — А этот… он не вернется?
— Ну вот, — сказал Дука Калис, застегивая на бедолаге наручники, — а ты говорил, что нам никто никогда не рад! По сравнению с демоном мы просто ужасающе популярны!
Задержанных набралось ровным счетом шесть человек. Трое из них были признаны мертвыми, и лейтенант Лахов по здравому размышлению решил не доставлять их в тюрьму.
— Попались, гады, — сказал Калис. — Поклонялись тут демонам, злодеи! Еще и младенцев в жертву приносили наверняка, и эти справляли… Черные Массы…
— А чего это? — полюбопытствовал Ргов.
— Ну… это когда все танцуют, а потом целуют копыто, — проявил неожиданную осведомленность лейтенант.
— А чье копыто?
— А я откуда знаю? Я на этих Массах никогда не был!
— Мы не демонам покло… — попытался возмутиться самый молодой из задержанных, с рыжей шевелюрой, но стоящий рядом пожилой мужчина в одежде из шкур спешно ткнул его в бок.
— Вы что-то хотите сказать? — поинтересовался Лахов. — Нет? Ну тогда пошли!
Распевая бодрую, хотя и несколько неприличную песню про волка и семерых козлят, отличающихся нетрадиционной сексуальной ориентацией, стражники двинулись к центру города. Вслед за ними, грустно бренча кандалами, поплелись «демонопоклонники».
В особняке, который уцелел только чудом, стало тихо.
Но тишина длилась недолго. В одну из появившихся в стене дыр проникли три тени — высокая, обычного роста, и очень маленькая, со слишком большими для человека ушами.
— Ну и где тот подвал?
— А я откуда знаю, в натуре! Чего тебе там надо?
— Предсказамус велел забрать статуэтку!
— Сссс. ШШШ!
— Ага, вот она!
Поковырявшись в развалинах и что-то вытащив из них, тени удалились. Вновь стало тихо. И только после этого насмерть перепуганный призрак лорда Кролли отважился выбраться из-под половиц.
Он еще не знал, что поводов для стенаний и душераздирающих воплей у него стало куда больше.
Шнор Орин совершал ежевечерний ритуал, обязательный для каждого работника «Хорошей жизни». Он разорвал пакетик, в котором хранился серый порошок, называемый обычно ПРОДУКТОМ.
Хренолайф обладал на редкость мерзким вкусом, и это порой вызывало у Шнора смущение. Он все пытался понять, почему изготовители чудесного вещества не могли сделать его хотя бы сладким?
Рука потянулась к стакану с водой — запивать.
И остановилась на полпути. Посмотревший на студента кафедры демонологии со стороны отметил бы, что лицо его на мгновение перекосилось. В глазах появилось очень сильное удивление.
В голове Орина словно негромко прозвенел колокольчик. Шнор с ужасом посмотрел на пакетик, который держал в руке, и поспешно отбросил его в сторону, будто тот содержал в себе яд.
В большом особняке, чьи ворота украшают мучимые запором львы, точно от долгого сна очнулась Фома Катина. С неприкрытым изумлением она взглянула на многочисленные баночки и склянки, наполненные подозрительными даже на вид веществами.
Мазать ими себя стала бы только последняя дура.
Какой она, судя по всему, и была до сего момента.
По всему городу сбрасывали наваждение маниджуры, торговые представители и дристрибуторы разных компаний, пользовавшихся сетевым мракетингом. Те, кто сам того не зная, под прикрытием торговли разной ерундой служили Нор-Тенару, Богу Безумной Алчности…
В одно мгновение рухнул наполовину построенный храм новому божеству, сооружаемый послушными безумцами из обломков святилищ Бевса-Патера и Дрыллин-гупса.
Пьянствовавшие в «Священной корове» главные жрецы осознали, что пора выходить из запоя.
А в общем и целом, великий город Ква-Ква не заметил, что его спасли от страшной опасности. И неудивительно — такое огромное существо, как город, не может быть особенно внимательными.
Любой преподаватель магической геометрии, увидевший то, что нарисовал на полу Ностер Предсказамус, от отчаяния выдрал бы из бороды все волосы. Чертеж нарушал все известные законы и правила, и тем не менее каким-то образом ухитрялся функционировать.
— Ну вот, — сказал Предсказамус, проводя последнюю линию, после которой рисунок засиял, как новогодняя елка. — Дверь принесли на землю мы, достаньте ключ, пора настала!
Арс вздохнул. Общение с бывшим прохфессором требовало (за исключением тех моментов, в которые речь шла о научных проблемах) постоянного напряжения интеллекта.
— Вы думаете, это сработает? — спросил он.
— О да, — кивнул Предсказамус, — все сам увидишь ты, орлу подобен, парит мой взор аж до пределов Влимпа. Богов связать жестокими путами кто в силах так, как мастер заговора?
Выдав подобную речь, достойную золотой медали за красоту и серебряной за невнятность, старый маг приступил к ритуалу.
Теологическая магия, как слышал Арс, сопряжена с чудовищными усилиями и требует много времени — самый простой вызов не может длиться меньше, чем несколько часов.
Но Ностер Предсказамус, должно быть, об этом просто забыл. Повелительно взмахнув руками, он пробурчал что-то себе под нос. Магический чертеж засветился ярче, очертания комнаты поплыли, словно ее стремительно затягивал туман.
Пол вздрогнул. Арс ощутил, что теряет равновесие. Все его тело пронизала мощная и очень жесткая вибрация.
Предсказамус поднял руку, и вибрация послушно стихла. Комната вернулась на место, туман рассеялся. Сияние рисунка стало слабее, собравшись вокруг возникших в его центре двух высоких фигур.
Одна была женской, и лицо ее скрывала вуаль.
Другая — настолько подчеркнуто мужской, что Арс ощутил, как краснеет.
Ностер Предсказамус совершил почти невозможное — вызвал одновременно двух божеств. Увидь подобное кто-то из жрецов Одной Бабы или Бевса-Патера, он съел бы собственную бороду.
— Что тебе нужно? — два голоса, глубокий бас и мягкое контральто, прозвучали одновременно.
Повернувшись, божества уставились друг на друга:
— Ты?
— Дело касается вас обоих, — поспешно сказал старый маг. — Поэтому и позволил потревожить сразу двоих…
— Говори! — велел Отец Богов.
— А я не давала ему позволения! — истерично возразила Одна Баба. — Ты что думаешь, тут главный?
— А что, нет?
— Если будете ругаться, то так и останетесь без храмов в Ква-Ква, — после этой фразы внимание слушателей Предсказамусу было обеспечено.
— Вот, — сказал он, демонстрируя божествам статуэтку из зеленого камня. — Узнаете?
— Хм, — Одна Баба слегка смутилась, — похож на Нор-Тенара, но откуда кошелек? И сеть? Этот негодник несколько месяцев назад сбежал с Влимпа, сильно нас разгневав. С тех пор мы его не видели!
— Похоже, он много успел! — пробурчал Отец Богов.
— Позвольте, я расскажу, — Предсказамус мягко улыбнулся.
Дальше боги слушали молча.
— Ничего себе! — сказал Бевс-Патер, когда рассказ был окончен. — Ну и нахал! Еще из пеленок не вылез, а такое выдумал! Хитер!
— Да уж, умом не в папашу пошел, — буркнула Одна Баба. — И это радует… Хотя когда мы были молодыми, то таких шуточек себе не позволяли!
— Нет, не позволяли, — согласился Отец Богов, и в его молодом, сильном голосе послышались старческие нотки. — Совсем испортилась молодежь! Но мы ее воспитаем!
После этой фразы Арсу представился огромный, воистину БОЖЕСТВЕННЫЙ ремень длиной в десяток километров, которым так удобно лупить зарвавшихся младенцев, рожденных на Влимпе.
Боги исчезли одновременно. Рисунок на полу погас, превратившись в простой набор линий.
— Ну вот, — огорчился Арс. — Даже спасибо не сказали!
— Благодарность не относится к числу божественных достоинств, — пожал плечами Предсказамус. — Мы и так сделали все, что в силах смертного! Теперь родители быстро разберутся с Нор-Тенаром, а поскольку произойдет это в Тайге, то никто из прочих богов этого не увидит… И все будет хорошо!
— Остается в это только верить! — сказал Арс.
И небольшой дом на улице Бронзовых Ножниц огласился дружным смехом. И это само по себе было настоящим маленьким чудом. Ведь маги, несмотря на все свое могущество (а может, именно из-за него), смеются очень редко.
Эпилог
Весна в Ква-Ква наступает медленно, исподволь. Ее приход можно заметить не сразу. Лишь к концу Четвертого месяца морозы слабеют, а метели перестают усыпать улицы снегом и завывать в печных трубах.
В первый день весны, холодный и вьюжный, двое стражей закона несли дозор там, где условно пролегала восточная граница города. За зиму высящиеся посреди чистого поля ворота с одной створкой уцелели, как и торчащая рядом караульная будка, похожая на сортир.
В ней Торопливые прятались от ветра, делая это больше по привычке, чем в реальной надежде согреться. Щелей за зиму только прибавилось.
— Что за погодка? — пробурчал один из стражников, высовывая голову из будки. — И это еще называют весной!
— А то, — согласился его товарищ, делая последний глоток из бутылки. — Зря называют!
Снег валил довольно густо, и дышать приходилось с осторожностью. Сугробы вовсе не собирались чернеть и умирать, как им полагалось, а только наращивали белые мускулы.
Время от времени Торопливые брались за лопаты, чтобы расчистить вход в будку, а также сбросить наносы с нескольких хлипких досок, именующихся крышей.
— О, смотри! Кто-то едет! — сказал второй стражник, выкидывая бутылку.
— Где?
По дороге, ведущей сквозь ворота на восток, с негромким скрипом двигались существа, закутанные в толстенные тулупы, шарфы и шапки. Одежда скрывала все, кроме очевидного факта наличия у пришельцев двух рук и
двух ног.
— Опять из Тайги? — спросил второй стражник.
— Похоже, — согласился первый. — Эй, вы? Куда претесь!
— Беженцы мы! — сквозь шарф просипел один из хозяев тулупов.
— От чего бежите-то? — полюбопытствовал первый стражник.
— От гнева богов! Был у нас свой, таежный бог! Десять дней тому храм его сгорел, а все жрецы в ту же ночь заболели поносом! И мы решили от греха подальше переселиться в Ква-Ква!
— Да, понос — это воистину гнев богов, — пробурчал второй стражник, — проходите, люди добрые, в Ква-Ква всем место найдется…
Торопливый не врал. Только он не уточнил, что место это будет грязным и тесным, а за то, чтобы его отработать, придется горбатиться по двадцать пять часов в сутки.
Беженцев было много, несколько сотен — мужчины, женщины, дети. За спиной у каждого из путников висел здоровенный мешок, а передвигались они молча, не глядя по сторонам.
— Странные они какие-то, — вздохнул первый страж.
— Ага, — согласился его товарищ. — Но ничего! Поживут с полгода, станут такими как все!
И в этом доблестный блюститель закона был совершенно прав. Громадное прожорливое чудище под названием Ква-Ква способно переварить любое, самое утонченное и благородное, живое существо и сделать его пронырливым, практичным и лживым навозом, носящим гордое имя «горожанин».
