Глава 6
На стенах рядами висели разделочные ножи, выглядящие самыми настоящими пыточными инструментами. Громадная печь в одном из углов таращилась темной пастью, а столы на ощупь были сальными, словно их покрывала перемешанная с жиром кровь.
Место хорошо подходило, чтобы проводить какие-нибудь Человекоядные Отвратительные Оргии.
— Аууууааааа! — вой донесся еще раз, ближе.
— Оно идет к нам! — воскликнул Арс, ощущая настоятельную необходимость поддаться панике.
— Сейчас мы его встретим! — Рыггантропов решительным жестом поднял тесак. Завидев иззубренное, покрытое подозрительными пятнами лезвие, любое чудовище умерло бы от смеха.
Тили-Тили зашипел, кивнув в сторону одного из столов.
— Что? — не сразу сообразил Арс. — Спрятаться за ним? Пойдет!
Под прикрытием толстой столешницы Топыряк почувствовал себя несколько увереннее. Вой повторился, на этот раз совсем близко, в нем звучала голодная меланхолия.
Дверь в кухню скрипнула, качнулась… и прямо сквозь нее протиснулось нечто аморфное, голубовато светящееся.
— Да это призрак, в натуре, — сказал Рыггантропов, вылезая из засады. — А ну пошел отсюда! Кыш!
Лорд Кролли, умерший пятьсот лет назад и до сих пор считающий себя хозяином дома, оскорбленно взглянул на наглого студента. И так его жизнь в последнее время стала невыносимой из-за новых арендаторов, которые почтенного призрака в грош не ставили и даже не пугались его воя, а тут еще молодежь лезет искать острых ощущений…
Лорд Кролли разинул пасть пошире, готовясь издать особый звук, леденящий душу даже у тех, у кого ее отродясь не было. Но второй юноша, высунувшийся из-под стола, махнул рукой и призрака окутало багровое пламя.
Пришел в себя он спустя час на чердаке, ощущая себя изрядно обгоревшим.
— Что это было? — спросил Рыггантропов, задумчиво глядя на Арса.
— М-малый огненный экзорцизм, — ответил Топыряк дрожащим голосом. — Это я с перепугу…
— Ну-ну, типа.
Будущие демоноборцы отважно двинулись дальше. За дверью обнаружился длинный коридор. Закончился он в заполненном старой мебелью зале. Шкафы, серванты и столы громоздились во тьме, словно высохшие трупы доисторических чудовищ.
Их спины были обильно присыпаны пылью.
Именно в зале Арс услышал пение. Негромкое, на несколько голосов, оно вовсе не казалось зловещим, а доносилось откуда-то снизу.
— Поют? — удивился Рыггантропов.
— Вот будет забавно, — Арс нервно оглянулся, — если здесь всего лишь собирается какой-нибудь кружок народной песни и танца…
Тили-Тили разочарованно зашипел.
Дальше шли, ориентируясь на усиливающееся пение. Преодолели несколько заброшенных, нежилых комнат и оказались перед идущей вниз, в недра дома, лестницей.
— Ну, теперь тихо! — предупредил Арс, словно до сих пор они подкрадывались, топая, как пьяный матрос, и орали при этом похабные частушки.
Дальше пошли, притворяясь бесшумно порхающими мотыльками (Рыггантропов — очень большим и громко сопящим мотыльком). Лестница вела в обширный подвал с низким потолком.
На расставленных вдоль стен столах горело множество свечей. Десятка два людей сидели на карачках, низко согнувшись так, что лица упирались в пол, и громко пели.
— Похоже на богослужение, типа, — сказал Рыггантропов.
— Ага, — Арс кивнул. — Только кому они служат?
В дальнем конце зала, на большой подставке высилась небольшая статуя из темно-зеленого камня. Изображала она существо, никоим образом не отраженное в курсе «Сравнительная теология».
Бог был пузат, носат и не особенно благообразен. В одной руке он держал что-то, напоминающее распухший кошелек, а в другой — сеть. На лице божества красовалась загадочно-вредоносная улыбка.
Арс прислушался.
— …Отверзающий Наши Уста, Затемняющий Помыслы Дураков, — нестройно гудели голоса, явно не предназначенные для пения. Где-то среди них прятался баритон Зараза Курлыка из компании «Авонь» и тенор Ибрыкима Начихсона из «Харюфлейм», и бас главного маниджура «Хорошей жизни», заполонившей хренолайфом весь город…
— Похоже, что поклонники сетевого мракетинга нашли себе бога, — сказал Арс, — или, скорее всего, это он их себе нашел…
От последней мысли, высказанной вслух, Топыряк похолодел. Факторов, отменяющих действие магии, немного, и главный из них — божественная сила. Волшебство не работает там, где приложил руку (или иную часть тела) кто-либо из обитателей Влимпа.
А заклинания, направленные на Шнора и Нила, не подействовали.
Так что, за эпидемией безумия в Ква-Ква стоит кто-то из богов?
Но почему тогда не вмешаются остальные?
Завывания тем временем закончились, но поклонники неведомого бога остались неподвижными. Лишь в самом первом ряду распрямилась фигура, облаченная в одеяние из звериных шкур, и на коленях поползла к зеленому идолу.
— О Великий, — прозвучал сильный, хоть и несколько хриплый голос, — прими наши скромные дары! И мы по мере сил будем служить тебе и дальше!
Откуда-то сверху пришел звук, негромкое, но назойливое жужжание, словно к подвалу приближалась большая стая шмелей. Веки статуи начали медленно приподниматься, открывая пылающие синим глаза.
— Ой! — у Арса возникло острое ощущение, что ему здесь не место.
— Ну что, в натуре? — спросил Рыггантропов, придерживающийся, судя по всему, противоположного мнения. — Прыгаем вниз и всех убиваем?
— Нет, — ответил Арс, — там, где вершатся дела богов, людям не место… Пора удирать!
Глаза статуи почти открылись. Чувствуя острое нежелание попасть под ее взгляд, Арс первым ринулся вверх по лестнице.
Чтобы отдышаться, он остановился только в зале со старой мебелью.
— Кто там были, типа? — поинтересовался Рыггантропов, с разочарованным видом убирая тесак под мантию.
— Да эти всякие, вроде Зараза Курлыка.
— А тот, который в шкурах?
Тили-Тили оживился, замахал руками, глаза его, похожие на сливы, засветились зеленым пламенем. В свисте появились сердитые нотки.
— Ты хочешь что-то сказать? — йода силился донести до собеседников нечто сложное, что не удалось понять сразу. Пришлось прибегнуть к поэтапной расшифровке. — Люди… близко… рядом… живут… соседи! Ага! Что-то торчит, с ветками… дерево! Соседи, живущие среди деревьев? А, все ясно, этот, в шкурах, выходец из Тайги!
Тайга, Лоскут, заполненный в основном деревьями, располагался к востоку от Ква-Ква и слыл местом диким и малонаселенным. Родина Тили-Тили, Лоскут Курганы располагался еще дальше на восток, поэтому йода хорошо знал обитателей лесного края.
— И чего им тут надо, этим, из Тайги? — для Рыггантропова это была очень длинная фраза. Настоящая речь, пропитанная искренним возмущением. — Понаехали всякие, шагнуть некуда!
— Ладно, возмущаться потом будешь, — Арс прислушался, не преследует ли их кто, — а сейчас пора удирать. Еще не хватало, чтобы эти поклонники неизвестно какого бога нас поймали!
— Ваше здоровье, господин… хе-хе… бывший главный жрец!
— И ваше здоровье, господин… ха-ха… бывший главный жрец!
За этими возгласами последовало непродолжительное бульканье, сменившееся довольным кряканьем.
— Да… непривычно быть хе-хе… бывшим главным жрецом!
— И не говорите, куда как непривычно! Ха-ха! Еще по одной?
— Не откажу!
Содержатель таверны «Священная корова», расположенной в храмовом квартале, пребывал в немалом трепете. Обычно его заведение посещали отслушавшие службу прихожане, иногда забегали выпить кружку-другую младшие жрецы или работающие неподалеку нищие.
Сегодня же у стойки банальным образом напивались самые настоящие главные жрецы! И не каких-нибудь третьестепенных божеств, вроде Бога Кладовок и Чуланов или Богини Старых Подметок, а служители Одной Бабы и Отца Богов (звание номинальное).
Кроме них, были и другие, рангом немного ниже.
Неудивительно, что остальных посетителей словно ветром сдуло, а сам хозяин таверны вел себя так, словно решил прогуляться по лезвию меча. Кто их знает, этих жрецов — проклянут с пьяных глаз, доказывай потом, что ты не шелудивая собачонка…
— Так! — сказал Зубост Дерг, обнаружив, что его кружка пуста. — Надо выпить еще! За то, какими мы были хорошими хе-хе… верховными жрецами!
— Надо! Ха-ха! — Пуфик Нал тоненько всхлипнул. По лицу его текли пьяные, судя по кривым траекториям, слезы.
— Позвольте, но почему были? — пропыхтел жрец Мили-Пили-Хлопса, Бога Войны. — Мы пока еще ими остаемся…
— Это только кажется! — Зубост Дерг подставил кружку спешно подскочившему хозяину таверны. — У нас нет прихожан, нет веры в наших покровителей, которые так неожиданно нас оставили… нет даже храмов, которые лежат в развалинах!
Господин Молчания, не произнесший пока ни слова, заскрипел зубами.
— Так что я, — Зубост Дерг махнул рукой, щедро плеснув себе на грудь, — бывший главный жрец Бевса-Патера, звание номинальное… хе-хе!
— Ха-ха! — поддержал коллегу Пуфик Нал, заливаясь такими слезами, что им позавидовал бы крокодил.
— Да, — согласился поклонник Мили-Пили-Хлопса, — это все печально…
— И за это надо выпить!
Заглянувший в таверну посетитель напоролся на совершенно пьяный взгляд Зубоста Дерга, а завидев одежду жреца, поспешно ретировался задом, точно очень шустрый рак.
— А не пойти ли нам в эти… онани… атеисты? — предложил откуда-то с пола служитель Свауха, Бога-Творца. По поводу того, что именно он сотворил, существовало немало мнений, сам же Сваух претендовал на абсолютность своего творения, заявляя, что сотворил ВСЕ и ВСЕХ.
За подобную похвальбу ему часто доставалось по шее от других богов.
— Атеисты долго не живут, — вздохнул Пуфик Нал, прекращая рыдать. — Рано или поздно какой-нибудь бог обижается… бац, и от атеиста остается только мокрое место! — А иногда сухое, — добавил жрец Мили-Пили-Хлопса, — но обязательно пустое.
— А может их и нет, этих богов? — неожиданно заявил Господин Молчания, которому пиво все же развязало язык. — Может, мы их сами придумали?
Остальные жрецы вытаращились на него.
— Надо просто перестать в них верить, и они пропадут! — судя по тому бреду, который он нес, служитель Тумпа Немо в последний час не только пил, но и курил, нюхал и глотал всякую пакость.
— Ага, они пропадут, а как ты будешь зарабатывать на жизнь? — даже в самую тупую голову хоть раз в жизни приходит умная мысль (просто ошибившись адресом). Сейчас это случилось со жрецом Свауха. — Не будет богов — не будет храмов. Нет храмов — нет приношений. На что будешь жить? Что, подашься в нищие?
Хозяин таверны на всякий случай присел за стойкой и опасливо поглядывал на потолок, ожидая, что в принявшем опасное направление богословском диспуте захотят поучаствовать сами обитатели Влимпа.
Подобные случаи были известны.
— Вот жрицы Раздины смогут без храмов обойтись, — с завистливой убежденностью заявил Пуфик Нал, — они на жизнь будут этим, шлюшеством зарабатывать…
Служитель Одной Бабы не всегда был евнухом.
— Это запросто, — Зубост Дерг кивнул, после чего минут пять восстанавливал равновесие. — А жрецы Вяжи станут убийцами… А ты, — нащупать ногой валяющегося на полу служителя Свауха ему удалось только с третьей попытки, — станешь плотником, или кузнецом…
— Это почему?
— А твоего бога изображают с множеством рук! В одной пила, в другой — молоток, в третьей — еще чего-то… Творец он или нет?
— Так то бог! А я при чем? — жрец Свауха обидчиво засопел. — Я из всех инструментов только перо держать умею, которым распоряжения по храму подписываю…
— И то верно! — поддержал служитель Мили-Пили-Хлопса. — Я, хотя и служу Воителю, не гожусь для битв!
Жрец Бога Войны телосложением напоминал огромную свеклу и с немалым трудом помещался в алой парадной мантии. Славился он тем, что с помощью седалища уничтожил немало стульев, лавок и табуретов, а так же как бесстрашный истребитель еды.
— Ну, почему не годишься, — заметил честный Зубост Дерг, — если положить тебя в эту… катаплюльту… и выпустить в осажденный город, то ты запросто проломишь собой стену!
Жрец Мили-Пили-Хлопса задумался, обидеться ему или нет. Мыслительный процесс шел медленно, и пока он добрался до конца, жрец благополучно забыл, чем именно его оскорбили.
Пришлось вернуться к разговору.
— Ничего, — бухтел Зубост Дерг, пытаясь разобраться, какая из пяти кружек перед глазами настоящая, — надо мыслить позитивно! Мы создадим свое дело, в смысле, будем чего-нибудь делать… — а нам за это будут Платить…
— Обязательно! — согласился Пуфик Нал, глядя, как жрец Бевса-Патера хватается за воздух. — И за это надо выпить!
— Надо! — Зубост Дерг огляделся. — Эй! Где-то тут был хозяин заведения! Никто случайно не превратил его в мокрицу?
Арс размышлял, сидя в «Сушеном драконе». Шли занятия, и в харчевне было не так людно. Привычный гомон, запахи горелой и одновременно протухшей пищи совершенно не мешали сосредоточиться.
Настоящий студент может думать в любых условиях. Ну, или хотя бы изображать мыслительный процесс.
Арс прекрасно понимал, что втроем с последователями неизвестного бога, сумевшими заразить безумием добрую половину города, им никак не справиться. Значит, нужно обратиться за помощью.
Оставалось решить — к кому?
К ректору? Такой вариант Арс оставил на крайний случай. Глав Рыбе не отказался бы выслушать студента, памятного ему по истории с реализатором справедливости. После того случая преподаватели стали относиться к Топыряку с подозрением. Если же он обскачет их второй раз, его просто возненавидят.
Декан мэтр Тугодум славился выдающейся язвительностью. Общаться с ним захотел бы только мазохист особого рода, которому нравится быть мишенью издевательств и насмешек.
О том, чтобы поискать помощи за пределами университета, Арс даже не задумался. Нет такой проблемы, с которой не могут справиться маги. А если такая обнаружится, то всем остальным о ней лучше не сообщать.
Оставался заведующий кафедрой демонологии.
Урно Кеклец, занимающий эту должность, мало походил на типичного университетского волшебника. В отличие от большинства преподавателей МУ, ярых теоретиков, могущих внятно и долго говорить о том, чего не делали никогда в жизни, он был практиком.
Три десятилетия странствий по Лоскутному миру в качестве охотника на демонов стоят немало, особенно если закончились они не у надгробия с надписью «Тута пагиб доблесный Урно Кеклец», поставленного над пустым местом (от того, кто терпит поражение в схватке с выходцем из Нижнего мира, в лучшем случае остается несколько клочков одежды).
Кафедру явившемуся в МУ претенденту отдали сразу. Все прочие соискатели благоразумно отказались. Связываться с человеком, который, по слухам, задушил демона куском туалетной бумаги, не захотел никто.
Урно Кеклец славился суровым нравом, и Арс некоторое время колебался. Но других вариантов не было видно и, покинув «Сушеного дракона», Топыряк направился к расположенному неподалеку помещению кафедры.
Изнутри доносились жуткие вопли.
Там явно кого-то пытали.
Арс вздрогнул, собираясь обратиться в бегство, но тут дверь распахнулась, и из нее кометой вылетел преподаватель. Лицо его пылало, будто раскаленный слиток металла.
Промчавшись стремительнее ласточки, преподаватель пропал на лестнице.
— Мы тут обсуждали с коллегой некоторые особенности учебного процесса, — сказал появившийся на пороге заведующий кафедрой, — а ты ко мне?
— Э… нет… да!
— Тогда заходи!
Вопреки ожиданиям, внутри не обнаружилось ни дыбы, ни очага, в котором калились бы пыточные инструменты. Только гравюры на стенах, изображающие сценки из жизни демонов, придавали помещению зловещий колорит.
— Садись, — сказал Урно Кеклец, указывая на стул. — Что тебе?
Несмотря на то, что последние годы он провел на одном месте, лицо главного демонолога университета оставалось обветренным, а могучее тело не обросло жиром. Он выглядел жестоким и опасным.
Такой не будет унижать неугодившего студента придирками и пересдачами. Он просто скормит его демонам, а всем остальным скажет, что так и было.
— Э… тут вот… какое дело, — начал Арс.
Рассказ получился долгим. Урно Кеклец слушал, не перебивая, и лишь на лбу его все больше становилось морщин, а взгляд делался мрачнее и мрачнее.
— Дрянь дело, — проговорил заведующий кафедрой, когда Топыряк закончил. — Ты хочешь, чтобы я тебе помог? Сделал так, чтобы к твоим приятелям, да и ко всем остальным, вернулся рассудок?
— Э…да.
— Не могу, — просто ответил Урно Кеклец, разводя ручищами, — из-за прямого запрета ректора.
— К-как? — Арс настолько удивился, что совершенно по-детски распахнул рот.
— А вот так. Глав Рыбе запретил кому-либо из преподавателей вмешиваться в это дело, поскольку в нем нет никакой магии. Как ты сам понял, это божественные проблемы. Пусть хозяева Влимпа и их слуги сами грызутся между собой! Нам там не место!
— Но ведь люди сходят с ума!
— Что есть, то есть! — Урно Кеклецу не нравился запрет ректора, и он этого не скрывал. — Но нельзя запретить людям верить в богов, пусть даже те награждают их безумием! Ведь твои друзья сделали первый шаг добровольно, их никто не тащил силой?
— Ну да… — разговор свернул куда-то совсем не туда, куда хотел Арс.
— И они получают от этого бога то, что хотят — деньги! А он в ответ время от времени присваивает их рассудок!
— Но ведь они не знают, что служат какому-то богу!
— Знают, — голос заведующего кафедрой звучал сурово, почти мрачно, — но только никогда не признаются даже сами себе. Мы все служим разным богам — Чести, Имени, Алчности, Карьере. Не все из них нашли признание в обществе, хотя все требуют человеческих жертв…
— И что же делать? — Арс ощутил себя воздушным шариком, в котором проткнули дырку. Все надежды улетучились. — Оставить все как есть?
— В университете тебе никто не поможет, — лицо Урно Кеклеца плохо подходило для выражения нерешительности, так что Арс поначалу решил, что главный демонолог собирается чихнуть. — А за его пределами… есть один человек, который в делах богов разбирается лучше, чем в людских. Раньше он заведовал кафедрой пограничной магии…
— Ностер Предсказамус?
— А, да ты его знаешь! Сходи к нему. Уж если он не разберется в ситуации, то не разберется никто… Иди!
Последнее слово прозвучало как приказ. Топыряк послушно встал и деревянными шагами покинул помещение. В себя пришел только за дверями.
Святилище Дрыллингупса, Покровителя Мелких Дозволенных Пороков, по поводу точного перечня которых шли постоянные споры, было одним из незаметнейших в храмовом квартале. Похожее на большую коробку здание скромно разместилось сбоку от святилища Бевса-Патера, и погромы до сего дня обходили его стороной.
Жрецы Дрыллингупса скромно надеялись, что обойдут и далее.
Кем бы ни были святотатственные погромщики, Мелкие Пороки свойственны всем разумным существам, так что покровительством отвечающего за них божества не будет пренебрегать никто.
Жрецы были правы — относительно РАЗУМНЫХ существ.
Но те, кто вломились в храм нынешним вечером, были лишены такой часто незаметной штуки, как здравый рассудок.
Жрецы Дрыллингупса, бывшие людьми хоть и порочными (согласно требованиям к занимаемой должности), но не глупыми, отправили гонца к страже и тут же произнесли заранее заготовленное экстренное воззвание к Покровителю Мелких Дозволенных Пороков.
И не успели нападавшие как следует разойтись, как Дрыллингупс появился в храме в самом устрашающем облике — пораженного сифилисом, туберкулезом и раком легких пьяницы.
— Что, попались? — просипело безносое божество, грозно размахивая полупустой бутылкой, в которой что-то мощно булькало. — Сейчас я вам задам…
Взмах тощей длани породил полупрозрачное облачко, которое мгновенно окутало храм. Дрыллингупс злорадно оскалился — в каждом, попавшем под действие его персонального проклятья, должны были проснуться спящие до сего момента мелкие пороки…
Одному до ужаса захочется выпить…
Другого одолеет зверский голод…
Третий набросится на любую оказавшуюся рядом особу женского пола…
Четвертый возжаждет, чтобы ему почесали пятки…
Мелкие Пороки называются так не потому, что они слабы, а лишь по причине того, что они есть у всех разумных существ, и каждому досталась маленькая, крошечная порция.
Бороться с которой, тем не менее, почти невозможно. Когда твой личный, персональный Мелкий Порок расправляет крылья где-то в глубинах сердца, а капающий с его жвал яд разъедает душу стремительнее серной кислоты, то тебе становится как-то не до того, чтобы громить чей-то храм.
Дрыллингупс приготовился услышать изумленные вопли.
Но ничего не произошло. Полупрозрачное облако проклятия благополучно рассеялось, а безумные святотатцы продолжали все так же сосредоточенно разрушать святилище.
— Это как? — спросил бог. — Почему?
Ответ мог быть только один. Те, кто напал на его храм, БЕЗ ВСЯКИХ СОМНЕНИЙ не верили в существование Дрыллингупса. А как может причинить вред тот, кого нет?
Обычное разумное существо знает, что боги есть, и хотя может кричать о том, что не верит в них, в глубине души все же сомневается. И когда молния с Влимпа находит такого «атеиста», тот послушно, с гордым облегчением распадается в прах.
Тут же можно было уничтожить весь храм, не причинив вреда тем, кто рушил его. Покровитель Мелких Дозволенных Пороков грязно выругался и с негромким хлопком исчез.
Бог признал свое поражение. Устрашенные жрецы, которые до сего момента еще на что-то надеялись, со всей возможной скоростью кинулись из здания (те, кто еще мог двигаться).
Торопливые прибыли только через полчаса.
— Хм? — сказал сержант Калис, почесывая прикрытый шлемом лоб. — Нас вроде вызвали по поводу того, что кто-то напал на храм? И где этот храм?
— Что-то я тоже не вижу никакого храма, — согласился с подчиненным лейтенант Лахов.
Там, где еще днем высилось святилище Дрыллингупса, осталась груда развалин. Вокруг них деловито суетились люди.
— Чего это они делают? — спросил сержант Ргов.
— Таскают камни! — глубокомысленно отозвался лейтенант.
— Это я и сам вижу! Интересно — зачем?
В суете наблюдался определенный порядок. Так же целеустремленно двигаются муравьи, перетаскивая веточки, Убитых жуков и прочую мелочь. Здесь вместо веточек и жуков были камни, куски стен уничтоженного храма.
И безумцы, которые до сего дня только разрушали, не просто переносили их с места на место.
— Да они готовят фундамент! — воскликнул Лахов, догадка поразила которого подобно молнии.
— Может, арестуем кого-нибудь? — предложил Ргов. — Для успокоения нервов. А то мне это почему-то не нравится!
— Кого? — удивился лейтенант. — Уж если арестовывать, то всех! А если даже мы ухитримся это сделать, то куда мы их денем? Если доставим такую толпу в наше здание, то нам самим придется остаться на улице!
— Нет уж, пусть лучше они на улице! — быстро отреагировал Калис. — К тому же они не делают ничего противозаконного! Всего лишь строят!
— А разрушенный храм? — не сдавался Ргов.
— Ты видел, как его рушили? Вот и я нет! Может, он сам развалился, а жрецы спьяну все перепутали…
Идея была плодотворная. Связываться с толпой сумасшедших небезопасно даже для стражи, а если представить все как несчастный случай, отягченный дезинформацией, то есть шанс отвертеться от ответственности.
— Никого не будем арестовывать, — принял решение Лахов. — Посмотрим просто…
И в этот момент безупречные действия умалишенных строителей дали сбой. Многие выронили из рук камни, другие, так и не выпустив их, побрели в разные стороны.
— Что, наваждение проходит? — спросил Лахов, с интересом вглядываясь в лицо приближающегося к нему гнома со здоровенным булыжником.
Лейтенант слишком поздно осознал, что обходить его бородатый коротышка не собирается.
— Ыххх! — удар булыжником в пах получился просто отличным. — Оооо! — а падение выпущенного гномом камня на ногу Лахову — крайне болезненным.
— Э, лейтенант, что вы тут делаете? — спросил гном, ошеломленно моргая. — А что я тут делаю?
Теперь, когда лицо бородача лишилось признаков сумасшествия, Ргов его узнал. Гном Старый Сапог содержал оружейную лавку на Крысиной улице и не раз оказывал страже мелкие услуги.
— Иди отсюда! — сказал Васис поспешно, глядя как лицо Лахова становится цвета зрелого помидора. — И очень быстро! Иначе все будет очень плохо!
Старый Сапог удивленно нахмурился и дал деру. Когда лейтенант вновь смог говорить, гнома след простыл.
— Гхде оннххх? — спросил Лахов, оглядываясь.
— Сбег, — проговорил Калис, поддерживая старшего по званию за плечо. — Да и нам тут нечего делать, все интересное закончилось. Пойдем лучше опрокинем по кружке пива!
От такого предложения не откажется ни один находящийся в здравом уме стражник.
Ностер Предсказамус был личностью выдающейся, можно сказать — уникальной. Долгие десятилетия он возглавлял кафедру пограничной магии, пока за излишнюю смелость в разговорах не был отправлен «на заслуженный отдых».
Горевать бывший прохфессор не стал. Он поселился на улице Бронзовых Ножниц, до того дня славной лишь обилием кабаков. И приобрел в ее окрестностях, опасно близких к Норам, свидетельствующее о немалом уважении прозвище Безумный Волшебник. Чтобы навестить его, Арсу предстояло тащиться через весь город. Миновав площадь Изопилия, украшенную неприличным памятником Нико Хрущу, одному из предыдущих мэров Ква-Ква, Топыряк вступил в храмовый квартал.
Тут властвовала непривычная тишина, все нищие куда-то подевались. Двери немногих уцелевших святилищ были на замке, из-за них доносились заунывные звуки — жрецы пытались достучаться до божественных покровителей.
Дойдя до места, где раньше стоял храм Дрыллингупса, Арс остановился и изумленно хмыкнул. Среди развалин виднелись контуры сложенной из обломков стены. Она образовывала овальное здание с одной-единственной дверью.
Неужели жрецы Владыки Мелких Пороков решили построить новое святилище?
Но почему такое странное? Храмы вскоре остались позади. Дома становились все более мрачными, на окнах появлялись решетки, а на дверях — железные полосы и мощные замки. Арс приближался к Норам.
На улице Бронзовых Ножниц жизнь кипит ближе к вечеру, когда из кабаков несутся разудалые вопли и женский визг, а пиво водопадами льется в глотки.
Когда по ней проходил Арс, лишь несколько особенно нагрузившихся вчера пьяниц храпели в канавах.
Легкий морозец им не мешал.
Белый двухэтажный особняк выделялся среди соседних зданий, точно жемчужина в груде гумуса. Заборчик вокруг него даже летом преградил бы дорогу разве что старой улитке. От калитки к двери вела расчищенная в снегу дорожка. По сторонам от нее, как знал Арс, росли роскошные розовые кусты, сейчас спрятанные под толстым одеялом сугробов.
Подходить к двери и стучаться Топыряк не стал. Безумный Волшебник был достаточно разумен, чтобы защитить жилище магическими средствами. Поэтому в особняке не было даже решеток на окнах, более нужных в этом районе, чем занавески.
— Мэтр Предсказамус! — крикнул Арс как можно громче. — Мэтр Предсказамус!
Сначала ничего не происходило, потом из-за двери раздалось негромкое шуршание, и в приоткрывшуюся щель высунулась длинная седая борода, снабженная сверху похожим на красный огурец носом.
— Кто издает сей звук, подобный вою волка лунной ночью? — вопросила борода. — Покой тревожить мудреца отважась, рискуешь нитью, что не ты подвесил!
Люди, сталкивавшиеся с бывшим прохфессором первый раз, с трудом понимали его речь. Ностер Предсказамус много лет занимался расшифровкой предсказаний и настолько привык к их путаному и невнятному языку, что почти не мог изъясняться нормально.
Но Топыряк уже имел опыт общения со старым волшебником, поэтому не растерялся.
— Это я, Арс! — поспешно сказал он. — Мэтр Предсказамус, вы не помните меня? Я тогда еще приходил к вам расшифровывать пророчество!
— Извивы прошлого текут так прихотливо, темна вода от многого соблазну, — в недрах бороды что-то забурчало, — но тех, кто камень жрет магического знанья, не должно забывать в обители средь бронзовых уколов! Войди же, отрок, весь исполненный догадок…
После чего обладатель носа и бороды отступил назад, а щель чуть расширилась.
Крыльцо Арс миновал с осторожностью. С ним у него были связаны не самые приятные воспоминания. Понятное дело, что в присутствии хозяина защитное заклинание не должно набрасываться на гостя, но Ностер Предсказамус мог просто забыть снять защиту.
Внутри за прошедшие годы ничего не изменилось. Стены занимали полки, на них в художественном беспорядке валялись свитки, книги, обрывки пергамента. В центре помещения расположился громадный письменный стол, сделанный из хорошего дуба.
Хозяин кутался в теплую мантию университетского покроя, только без всяких знаков отличия, и время от времени шмыгал носом. Увы, с простудой не под силу справиться даже великим волшебникам.
— Во имя радости, не скрой ты от меня, что двинуло тебя торить дорогу средь муравейника грехов и наслаждений? — вопросил Предсказамус, когда Арс уселся в гостевое кресло. Поскольку гости тут бывали редко, кресло покрывал толстый слой пыли.
— Тут такое дело, — Топыряк несколько смутился. — Похоже, что мне опять придется обратиться к вам за помощью…
Он начал рассказ со странного собрания, на котором люди со значками кричали «СЛАВА ПРОДУКТУ!», поведал о безумных толпах, нападающих на храмы, о бессилии жрецов.
— Ничего себе! — сказал хозяин дома почти нормальным голосом, — Ну, продолжай, продолжай!
Рассказ настолько увлек его, что Ностер Предсказамус перестал шмыгать носом.
— Да! — воскликнул он, когда Топыряк рассказал о зловещем особняке на окраине и о неудачной попытке найти помощь в университете. — Кипит игра там, на высотах
Влимпа, опасный яд сочится в глубину, игра младенца сокрушит селение людское, что словом лягушачьим назвалось…
Высказанное само по себе тянуло на пророчество, если не по информативности, то хотя бы по невнятности и выспренности. Но Арсу хотелось деталей.
— Э… — сказал Топыряк, — а что-нибудь конкретное вы можете посоветовать?
— Попробую, — седовласый маг вновь перешел на обыденную речь. Судя по тому, как исказилось его лицо, она давалась специалисту по пророчествам нелегко. — Пойдем!
Для начала они направились к письменному столу, заваленному обрывками пергамента. Предсказамус долго рылся среди них, затем извлек один и велел:
— Прочти!
Арс некоторое время вглядывался в кривые, будто ноги моряка, строчки, буквы в которых словно танцевали джигу — одни кренились набок, другие извивались странным образом.
Почерк выдавал великого ученого.
«Прарок Иггельботт Толстопятый — гласила надпись. — И снизайдет страх багов на горад виликий, будут бизумием одержимы сонмы ради злата. Падут многия, но возрадятся, лишь тот, кто зотеял сие, снизайдет в пазор, ибо никто еемь он».
— Так что, нынешние события были предсказаны?
— Пророков было много, и каждый почитал своим долгом предречь как можно больше. Так что все события, которые случились, случаются и будут случаться, уже предсказаны, — бывший прохфессор усмехнулся. — Проблема лишь в том, чтобы соотнести пророчества с событиями, понять, что именно обозначает каждое из прорицаний. Иди за мной.
Арс не успел закрыть распахнувшийся от изумления рот как пришлось вслед за хозяином идти в заднюю часть дома. Остановившись перед дверью из толстых досок, Предсказамус извлек из-под мантии связку ключей.
— Сейчас узришь ты то, — сказал он, вставив самый большой из них в замок, — что единицы видели живущих, секрет великий магии сокрытой, о коей даже бог, и тот не мыслит!
За дверью оказалась ведущая вниз лестница, закончившаяся еще одной дверью, целиком покрытой магическими рисунками и символами. Нечто похожее Арс видел на входе в университетскую библиотеку.
Дверь открылась со скрипом.
Предсказамус пробормотал что-то, над его плечом вспыхнул клубок света. В крошечной подземной комнатушке не имелось других источников освещения. Тут было пусто, лишь в самом центре, в огромном ящике из прозрачного материала лежала громадная книга.
Прикованная толстенными цепями, каждая из которых удержала бы дракона.
Книга чуть заметно шевелилась, и из ящика доносились неприятные скрежещущие звуки — словно там гневалось существо, обладаюшее не одной сотней зубов.
— Что это? — спросил Арс вполголоса.
— Теологический Самонастраивающийся Летописец! — с гордостью ответил Предсказамус, извлекая из-под мантии перчатки из кожи василиска. — Существует в единственном экземпляре! Я сам его соорудил!
— А что он делает?
— Он регистрирует все, происходящее с богами! — по жилой волшебник острожным движением снял с ящика крышку, скрежетание стало громче. — Постоянно сканирует вершину Влимпа и ведет хроники.
— А там о нем знают? — осторожно спросил Арс.
— Если бы знали, то на месте этого дома была бы яма в сотню метров глубиной. — Предсказамус был до ужаса серьезен. — Но этот комплекс заклинаний им не засечь!
— Ого! — только и смог сказать Арс. — А как он действует?
— Долго объяснять, — бывший прохфессор осторожно коснулся книги, та вздрогнула, — начальные данные ввел я, остальное Летописец выяснил и записал в себя сам… Как, ты говоришь, выглядел тот идол в особняке?
