Книга: Армия Солнца
Назад: Некто
Дальше: Наемник

Секретный агент

…ВРЕМЯ и ТОЧКА… [в нужное время в нужном месте]

 

Новый Кеннеди Спэйспорт никогда не делал перерывов на ленч, на сон или на отдых. Суперсовременной архитектуры и оригинальной планировки, портовый комплекс был возведен недавно, всего лишь полсотни циклов тому назад. Космические врата столицы Америки Нью-Нью-Нью-Йорка, или попросту «Тройного Большого Яблока», круглосуточно работали в напряженном ритме. Большую часть рейсов, конечно, составляли каботажные, внутрисистемные перевозки, но зато их было немерено. Ну очень много! Планеты ТерраНовы бурно и мощно развивали экономический потенциал уже которое десятилетие подряд.
Промежуточное пространство между небом и землей жило по своим транзитным законам. Отличительной чертой новых космопортов являлось их сходство с простой остановкой в пути. Помпезной вычурности канувшего в историю имперского стиля не надо было слезать с внутренней отделки, как слою старой краски, стертому с пола миллиардами ног. Ее тут просто не было никогда. Потомки устроили все функционально и добротно, с наивной простотой провинциалов, не обремененных высшим образованием. Здешние эрсеры были полны жизненной энергии. На каждом свободном пятачке шла бойкая торговля. По коридорам и залам, галереям и туннелям перемещались и текли массы и потоки разноплеменных людей. Столпотворение время от времени на миг замирало, чтобы выслушать очередное звуковое сообщение. Их, с характерным «вокзальным» отзвуком, выдавала во всеуслышанье портовая справочная служба.
Межзвездных кораблей также прибывало и отбывало порядочно. Поэтому на территории космопорта встречалось немало иных, и в отличие от территории города, здесь они не выглядели неуместно, как голый человек на оживленной улице. В этой никомедке тоже ничего такого уж особенного не было. Выйди она не из мужского туалета, а из женского, взгляд вообще не зацепила бы, внимания не привлекла. С чего бы?
Но уроженка Проклятущей Туманности выскользнула из-за дверей санблока, предназначенного для кислорододышащих гуманоидов мужского пола. Самое интересное, что Етракурви в упор не видела, чтобы женщина туда входила!
К ней стоило присмотреться поближе… О, да никомедка не в одиночестве путешествует!
Кто они? Нет, не проститутки. Местных она всех знает, а эти и одеты не как профессионалки, и эманацию соответствующую не испускают. На обеих добротные дорожные комбинезоны. Однако на туристок, ошалевших от впечатлений, не тянут. Собранные, напряженные. Но без нашивок и знаков. Значит, не звездолетные…
К двум девушкам, под ручку семенившим через огромный коллекторный вестибюль пассажирского космовокзала, вдруг устремился эрсер средних лет, тощий и невысокий. Судя по багровоносой, изрядно помятой физиономии и раздрызганной одежде, тщедушный мужчина всем напиткам предпочитал алкогольные.
— Девочки, девочки, зачем же так спешить? — Обветренные, растрескавшиеся губы искривились в ухмылочке. — Не опоздаете, космос никуда не денется, он вечно там, где его оставили, на том же месте. А я всю жизнь мечтал с никомедкой познакомиться! Слыхал, вы не дуры потрахаться, сестричка? Ух какие у тебя ножки! Дай потрогаю, только сначала за сиси твоей подружки подержусь…
Тонкая и гибкая, как веточка, выше эрсера головы на четыре, длинноногая уроженка Ник-о-Мед скривилась. Зрелище и вправду отвратительное, сюрреалистическое: за губами, очень похожими на ветхие занавеси театральной сцены, виднелось нечто, чему положено было быть зубами, но выглядели эти остатки как покосившиеся могильные плиты. За нестройным рядом гнилых надгробий чудовищным червем ворочался язык, не утративший, однако, способности участвовать в формировании осмысленных звуков. На удивление НЕ.
— Наверх мы все успеем, рано или поздно, и не важно каким путем: то ли своим ходом, то ли на железном корыте. А по мне, так надо наслаждаться жизнью земной. — В руке приставалы появилась бутылка с мутной жидкостью, с виду — вылитая застоявшаяся моча.
— Оно и видно, — сказала подруга никомедки, бритоголовая раскосая земляшка в мешковатом комбинезоне, тщетно пытающемся спрятать ее точеную фигурку.
— Ты тоже цыпа аппетитная. Я и тебе отдамся, — снизошел назойливый тип, протянул лапу и вознамерился приобнять девушку за плечики. Она не противилась, пока он осуществлял намерение, но когда очутился вплотную к ней, юлой развернулась и одним быстрым движением коленки нанесла удар. Атаковано было самое уязвимое место в сильной мужской натуре. Самец выронил пластиковую бутылку и согнулся, издавая сдавленный хрип и зажав между бедер обе ладони. Глядя со стороны, можно было подумать, что у бедолаги вулканизм или резкое расслабление.
— Хотел за что-то круглое подержаться? Держись за свои собственные яйца. Скажи мне спасибо, что это сделала я, — похлопала она приставалу по спине. — Тронул бы мою подружку, больше в этой жизни на женщин нечего бы подымать стало.
Свою ладонь, коснувшуюся мужчины, она осмотрела с брезгливым выражением лица и потрясла в воздухе, будто стряхивая грязь. Портовая полицейская улыбнулась бритоголовой и одобрительно кивнула. Эта рослая земляшка в красно-сине-белой униформе возникла поодаль, как из-под пола, и теперь наблюдала за развитием событий.
Обе девушки заговорщически улыбнулись ей в ответ и отправились по своим делам дальше. Никомедка на ходу участливо бросила отвергнутому поклоннику ее экзотичной сексапильности:
— На пяточках попрыгай. Помогает, когда в пах врежут. По себе знаю.
Дверь кассового зала услужливо распахнулась, на различных звездных языках приглашая в него потенциальных пассажиров. Провожаемая множеством взглядов, парочка девиц скрылась за нею. Тут же вновь распахнулась, но смолчала — дверь уже знала, что на Етракурви слов тратить нечего. Своя. И никуда лететь не собирается.
— Скажи, маленькая, — спросила никомедка подружку, — я настолько неотразима в этом наряде?
— Да, — ответила та, — ты вне конкуренции… Шлаш. Отвратительно прекрасна. Я тебе завидую. Здесь ты — экзотика несусветная. Видишь, как мужчинки глаза ломают? Ты гляди, поосторожней. Прижмет какой красавчик в укромном уголке зоны ожидания…
— Точно! Вдруг мне понравится?!
Старательно игнорируя похотливые и любопытные взгляды, красотки двух рас приблизились к стойкам. Засекли незанятую секцию и вошли. Кассовый аппарат обрадованно затараторил на полудюжине наиболее распространенных наречий.
— Заткнись, железяка, — недовольно бросила никомедка, и киб послушно (первый закон!) умолк. — Пошарь сама, напарница.
Земляшка сунула руку в сенсорную сферу прямоточного спецтерминала и вызвала базовый справочный инфобанк — Координатную Библиотеку Сети Миров. Развернулось диспетчерское меню. Маленькая девушка задумчиво уставилась на него. Никомедка смотрела на нее. Не дождавшись дальнейших манипуляций, сказала:
— Вот именно. Извечный вопрос земной интеллигенции. Куда лететь, спрашивается?
— Куда, еще не знаю, но куда отсюда НЕ долететь, знаю уже.
— Да-а? И куда же?
Меню чем-то напоминало головоломку. Голографическое изображение представляло собой медленно вращавшийся многогранник. Каждая грань являла опцию. Выбрав нужную, можно было превратить проекцию в более простую фигуру — куб, пирамиду, цилиндр, тетраэдр, — затем разомкнуть «ларчик» и вынуть искомый сгусток информации: локализованный фрагмент, выделенный из сонмища бесчисленных рядов точек, точек, точек, точек, точек…
В этот момент ожил голос портовой службы информации и гулко сообщил во всеуслышание:
— К СВЕДЕНИЮ ПАССАЖИРОВ И ПАССАЖИРОК, ПРОШЕДШИХ РЕГИСТРАЦИЮ НА РЕЙСЫ В ЛАНБАОЛЬСКОМ НАПРАВЛЕНИИ. ТОЧКИ ВЫХОДА СУНЬДИ, ТАНДИ, МИНДИ, ЮАНЬДИ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПРИНИМАЮТ. ПРИЧИНЫ НЕ ВЫЯСНЕНЫ. ЖЕЛАЮЩИЕ МОГУТ ПЕРЕОФОРМИТЬ БИЛЕТЫ НА РЕЙС К ЦИНДИ. ЭТА ТОЧКА ЕСТЬ.
Земляшка что-то пробормотала коротко себе под нос, почти неслышно. Громко сказала:
— Вот тебе и ответ, Латварикс. И глянь сюда… На запрос Библиотека выдает сообщение, что Суньди, Танди, Миньди, Юаньди просто-напросто отсутствуют. Да еще спрашивает меня, недоуменно этак, почему это мне в голову вообще пришла нелепая мысль — требовать сообщения координат несуществующих точек. И настоятельно просит не засорять каналы.
— Точно, — кивнула, очень по-эрсеровски, никомедка. — Республика Ланбаол теперь состоит из одной-единственной системы, Циньди.
— Итак? Возвращаемся?
— Достань список, Ир. Поставь Циньди последней в нашей левой редакции.
Из кармана комбинезона никомедка добыла лист пластибумаги, свернутый в трубочку.
Расправленный тонкими пальчиками, серебристый прямоугольник превратился в тонкую жесткую пластинку. Девушка приложила к пэбэ ладонь, и на поверхности проявилось текстовое изображение: два столбца слов. Правый, аккуратно отпечатанный, озаглавленный крупно «ГЕНЕРАЛЬСКИЙ СПИСОК», тянулся сверху донизу; другой, рукописный, без заголовка, был гораздо короче и ютился на широком левом поле, оставшемся при распечатке правого. Земляшка кончиком ногтя черкнула в его конце: «Цинди», свернула лист и сунула трубочку пэбэ обратно в карман.
— Интересно, — сказала никомедка, — а как это может выглядеть?
Рука ее подружки вновь окунулась в сенсорное поле. Через миг над стойкой из точки пространства на уровне глаз никомедки вздулся шар, напоминавший взвесь пылинок, рой которых принял правильную сферическую форму. От каждой пылинки тянулась тоненькая ниточка к другой пылинке. Нитей было много, отчего шар выглядел полупрозрачным клубком для вязания.
— С виду все в порядке, — очень по-эрсеровски пожала узенькими плечиками никомедка. — Сеть целехонька.
— Только на вид. — Полукитаянка провернула сферу, задействовала опцию увеличения; раздвигая нити, вошла глубже в крохотную модель Сети Миров и остановилась на маленьком, чуть заметном пятнышке. Оно напомнило объемную кляксу. Брызгу черной краски.
Масштаб скачком изменился, и сразу стало ясно: в Сети зияет прореха, словно нечто походя, небрежно и неаккуратно, выдрало клок нитей.
— М-да, — лаконично высказалась никомедка.
Обе девушки помолчали. Земляшка при этом полоснула взглядом Етракурви, но вскользь, не задержалась. И правда, зачем? Разве можно заподозрить в дорикаине — забавной, лопоухой, похожей на вымершую собаку, но на деле рептилоидного происхождения, — разумное существо, которому вдруг может понадобиться доступ к терминалу?
— Вот сюда, — нарушила раздумчивое молчание никомедка. Ткнула она в одинокую точку, ближе других расположенную к прорехе.
— Это где? — спросила полукитаянка.
— Считай, что это номер первый левого списка, нашего. Бронируй места. Мне на имя Латварикс, не забывай.
— А пояснить не считаешь нужным?
— Не волнуйся. Верь мне. На месте поймешь. Там нас будет встречать старый друг. Поможет устроиться. У меня, знаешь ли, кое-какие связи во Вселенной имеются. Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Мудрость предков. Не знаю, что оно такое, рубли эти, но в любом случае предпочту старых корешей.
— Один раз я тебе уже поверила…
— Лиха беда начало. Сказала а, говори бэ. Мудрые предки глупостям не научат. Шевелись. Давай, давай! Времени у нас в обрез.
— Это еще почему?!
— Как пить дать, скоро все эти миры исчезнут, — заявила никомедка. — Я же — тут! А по словам старика, везде, где я прохожу, появляются стертые точки.
— И я, — коротко сказала земляшка.
— В смысле? Ты же со мной улетишь.
— Да я не об этом…
— Слу-ушай! — Никомедка вдруг, очень по-эрсеровски, хлопнула себя по лбу. — А что старик-то тут делает?! Он что, ЖДЕТ? Сам хочет сгинуть?
Разговор этих двух странных девиц начинал переходить всяческие границы логики. Етракурви ежедневно всякого наслушивалась от пассажиров и звездолетных, нахально путаясь под конечностями и прося у них подачки, но такого!.. Люди на нее обращали внимания не больше, чем на глупых квазикошек, шнырявших по портовым секторам. Никому здесь и в голову не приходило, что она ТОЖЕ человек. Бездну унижения дорикаине пришлось измерить высотами собственной гордости. Но ничего, ничего, придет час, и земы за все расплатятся, сполна!
Раса дорикаин была настолько малочисленна и мало-известна, что о ее существовании практически никто не знал. Кроме тех, кому положено. Именно это сделало дорикаин великолепными наблюдательницами за эрсерами. Етракурви испытывала наслаждение от того, что действовала в самом что ни на есть тылу врага. Она вовсе не была земляшкой, но могла беспрепятственной проникать на территорию города, закрытую для других иных.
Единственный, кто знал о ее присутствии и ее задании, был ПересМартинез. По происхождению эрсер, но самый настоящий иной. Один из детенышей, украденных рргинестянами у биологических родителей и воспитанных в соответствующем духе. Он работал в порту оператором-уборщиком и был, собственно, напарником Етракурви. Хотя сейчас вся его функция сводилась к ожиданию. Когда придет время, он себя еще покажет. Адепты Рргинеста — самый настоящий живой арсенал.
— КЫШ, — демонстративно прогнал ее партнер, появляясь со своей неразлучной уборочной машиной. Это значило, что Етракурви надо уходить туда, где они смогут поговорить без свидетелей. «Что за спешка? — недовольно подумала дорикаина. — Эта никомедка, предпочитающая мужские туалеты…»
Неожиданно никомедка оглянулась и посмотрела своим единственным глазом на дорикаину, в упор. Етракурви дружелюбно завиляла хвостиком, но сердце у нее заколотилось от страха, как у застигнутого врасплох мальчишки, который через дырочку подглядывал в женскую раздевалку. Быть такого не может! Эта длинная-тонкая и знать не знает, что за нею следят. Возможно, какого-нибудь человека знакомого в толпе разглядела, за спиной забавной лопоухой зверушки? Надо посмотреть…
Лучшая на Америке агентка МКБ начала плавно разворачиваться, но в эту секунду на нее обрушился удар ногой. Такой силы, что она даже пискнуть не успела, как уже оказалась в воздухе, при этом направляясь к ближайшей стене на скорости чуть ли не первой космической…
Потом, придя в себя под стенкой, она уползет из кассового зала, слыша хохот земов и скрежет зубов напарника, который ничего не мог поделать без того, чтобы не рассекретить себя, и лишь бессильно смотрел, как дорикаина ретируется.
Она, прослужившая идеям Безопасности больше 7300 суток! Она, столько насмотревшаяся на их отвратительные морды, она, которой казалось, что земы ничем ее уже не удивят… Ее засекли и устранили. То, что с нею произошло, было воплощенным ужасом. Врагу не пожелаешь!
Только — зему. Земы — не враги. Земы больше чем. Земы — сама Смерть. Но что поделаешь — служба есть служба. Приходится жить в аду, бок о бок с демонами.
«Хорошо хоть, что в космопорту всегда шумно, и можно поплакать без опасения быть разоблаченной», — подумала засвеченная дорикаина, вползая под диван в зале ожидания номер двести пять.
В спасительной поддиванной полутьме ей вдруг вспомнилось, как однажды, на праздник Дня Свободных Миров, в школе, где училась ее старшая дочь, готовили театрализованный вечер. Етразубли играла в постановке отвратительного землянина — имперца-оккупанта. Огромный в нелепом спецкостюме, безобразный, кровожадный и тупой — он вызывал неудержимый смех. Смеялась до подергивания головы и Етракурви. Она тогда и представить себе не могла, что по долгу службы ей придется жить буквально под ногами у потомков того полумифического монстра.
Ходить или просто стоять в смрадном, никогда не рассеивающемся зловонии их тел — полбеды. Привыкнуть можно. А вот употреблять то, что они жрут, — просто беда! Горячие Собаки, Гамбургеры, Чизбургеры, Круассаны, Беляши, Кулебяки, Шашлыки, Боржчи, Бублики, Пиццы и многое-многое другое отвратительное едло, а также пойло, какими набивают свои неуемные желудки эти твари, особенно те, что на Америке живут постоянно…
Он сам не ел. Ела за него система физиологической конвертации. Потом в ее химическом реакторе происходило до такой степени жуткое действо, преобразовывающее дерьмо в нормальную пищу, что оставалось удивляться: почему земы жрут это и остаются в живых?!. Мало того — они еще и плодятся! На боевом дежурстве в космопорту Тройного Большого Яблока она уже около четырехсот суток, и все это время ни на миг не сомневалась, что ее засунули в огромную, гигантскую кучу дерьма, в которой копошатся гнусные бациллы — земы. Вот как высшее командование благодарит ветеранов Безопасности за отличную службу — доверяя самый опасный участок.
Интересно, проследил ли ПересМартинез дальнейшую траекторию этой странной парочки? Он все-таки взрыватель, а не наблюдатель. Упустит запросто, ищи-свищи потом…
Движимая велением служебного долга, дрожа от страха, она полезла из-под дивана, мучительно пытаясь понять, что же все-таки подразумевала земляшка, когда бормотала себе под нос, после сообщения о невозможности связаться с большинством ланбаольских точек. Бормотала очень тихо, чтобы спутница-никомедка не расслышала, но чуткие уши дорикаины уловили, а ничего не пропускающая память профессиональной разведчицы записала. Акустический анализ потом вычленил из фонового шума странные слова:
«Уже ушли, значит… Уже свободны…»
Назад: Некто
Дальше: Наемник