Проводник
Глава 1
Коммуникатор в доме — величайшая вещь. То есть, из всего, что изобрело человечество, включая трамвайные компостеры, мини-юбки и чехлы для машин… Устроен он так: когда кто-то к тебе приходит, он не попадает прямо к двери твоей квартиры, а останавливается внизу, на первом этаже, перед общей дверью. После этого он должен набрать номер моей квартиры, и тогда мой телефон начинает звонить. Я беру трубку, и мы общаемся. Если визитер — человек мирный, например посыльный из пиццерии, я нажимаю цифру девять на клавиатуре моего телефона. Электрический замок внизу отпирается и человек поднимается ко мне. Конечно, он может подождать, когда кто-нибудь из жильцов будет входить или выходить, и пройти без разрешения — с этим у нас не строго.
Когда человек полковника Кенни позвонил и представился, я сразу повесил трубку и набрал 911. Дрожащим от волнения голосом я представился дежурному и сказал, что неизвестные мне люди ломают мою дверь и я умоляю их поторопиться. Затем я повесил трубку и стал ждать.
Они добрались до моей двери через три минуты, и для начала вежливо заколотили в дверь кулаками. Отсюда я заключил, что полковник лично удостоил меня визита, не такой он человек, наш полковник, чтобы стучаться как все, костяшками пальцев. Я подошел к двери и выкрикнул пару угроз, насчет полиции и свободы граждан. Тогда они сломали мне замок и ввалились внутрь, полковник и еще двое из его команды.
Полковник… Я никогда не был особым любителем «Терминатора», за исключением первых трех серий, где играл Арнольд Шварценегер. А самой любимой была вторая серия — там его топят в расплавленном металле. Догадались, кого напоминает полковник Джон Кенни? Только в отличие от этого робота, он никогда не улыбается, по крайней мере, в моем присутствии.
Так вот, полковник сгреб меня за грудки и швырнул в кресло. К этому моменту я начал серьезно беспокоиться, ведь ребята из 911 должны были прибыть с минуты на минуту, а я еще, можно сказать, не был готов. Я вскочил с кресла, и кинулся на полковника, пытаясь в свою очередь вышвырнуть его из моей квартиры. Со стороны это должно было смотреться очень смешно. Слишком разные у нас были весовые категории. Я опять полетел в кресло. Мало. Тогда я плюнул.
Обстоятельства, при которых мы расстались с Джоном Кенни в последний раз были таковы, что я мог бы назвать его своим смертельным врагом. Мне было глубоко наплевать, но… Так что, полагаю, плевок был логичен и уместен. Вот только… Вы пытались когда-нибудь плюнуть в Терминатора? То-то и оно — страшно.
Так или иначе, я добился нужного эффекта. Полковник дал мне пощечину. Легкую пощечину, но я очень грациозно отлетел в кресло, опрокинул его, перевернул по дороге журнальный столик и скорчился за ним на полу. Тут подоспели наконец, мои спасители.
Я люблю ребят из полиции. Увидев, что замок сломан, они ворвались с оружием наперевес, и в два счета поставили Терминатора и обоих его помощников лицом к стене. Затем они помогли мне подняться, остановили кровотечение из носа и вызвали врача. Как я заработал кровотечение из носа? А что же я делал за креслом, пока арестовывали полковника?
Затем они составили протокол и увезли моих недругов. Жалко, подумал я, что протокол этот никогда не будет использован, ведь силы, стоящие за полковником, многократно превосходят городскую полицию… Но нельзя просить у судьбы слишком многого. Это было хорошее утро. Я люблю дверные коммуникаторы.
Полковнику потребовалось около двух часов, чтобы освободиться. Я шел из кафе на углу, где я обычно завтракаю, когда меня безо всяких разговоров впихнули в машину и повезли в штаб-квартиру «Вирты». Бузить в машине не было ни малейшего смысла, поэтому я промолчал всю дорогу.
Надо сказать, что наши с полковником взаимоотношения не всегда были напряженными. Когда мы встретились в первый раз, я ему даже понравился. Он мне так и сказал, а науки Старика было достаточно, чтобы понять, что он говорит правду. Нравились мы друг другу долго — минут двадцать.
Полковник приволок меня в кабинет для допросов. Никакой особенной надобности в этом я не видел, откуда я сделал для себя вывод, что, вероятно, сам того не желая, я чем-то огорчил этого хорошего человека. Наверное я был прав, потому что, вместо приветствия он врезал мне в солнечное сплетение. Подло, во-первых, потому что меня держали, а во-вторых, потому что я вешу вдвое меньше.
Я повис на руках у державшего меня громилы, и сосредоточился. Старик утверждал, что любые органы могут подчиняться волевым приказаниям, и методы, которыми он меня в этом убеждал были столь ужасны, что да, действительно, органы подчинились. Я сосредоточился, и меня стошнило на пол прямо под ноги полковнику. Полковник неправильно это истолковал.
– Ты много себе позволяешь, Томми, — сказал он довольно. — Ты считаешь, что я не могу тебя изувечить? Прямо здесь? — Когда он говорил об увечьях, в его голосе явственно проскользнула мечтательная нотка.
Я задумался. Убить он меня не убьет — я ему нужен. Не был бы я ему нужен, не стал бы он со мной возиться. Далее. Искалечить он меня тоже не может, потому что нужен я ему срочно. Иначе он не поехал бы за мной сам сегодня утром, он же видеть меня не может… Что же касается битья — когда Старик учил меня жизни, он обычно использовал черенок от лопаты. И все же — какую линию поведения мне избрать?
– Завтра же поведешь экспедицию, — заявил полковник. В ответ я плюнул ему на ботинки — и промахнулся. Это меня озадачило. В следующую минуту меня опять поставили на ноги, и опять стукнули под дых. Я снова разыграл спектакль с потерей дыхания и ползанием по полу.
– Мне, — выдохнул я наконец, — запрещено водить экспедиции. Это было святой правдой, решением суда меня чуть не упрятали за решетку, и уж конечно, полковник не отстаивал моих интересов.
– Решение суда приостановлено.
Я удовлетворенно кивнул, поднялся с пола, проковылял к стулу допрашиваемого, и уселся, положив ногу на ногу. Затем я посмотрел в глаза моему кумиру.
– Как вы собираетесь расплачиваться? — поинтересовался я.
Видимо, существует предел человеческой способности удивляться. Полковник обалдело на меня уставился и ничего не ответил. Он что — считал, что отныне я должен водить караваны бесплатно? Поскольку он все молчал, я решил прояснить ситуацию.
– За последний поход мне должны пять тысяч долларов, — объяснил я. С учетом того, что платеж был просрочен на полгода, это будет уже десять…
Оплеуха, которая сбросила меня на пол, могла бы мне серьезно повредить, будь я тем, кем, как полагал полковник, я являлся. Видимо, он рассердился.
– Плюс, — продолжал я, — компенсация за моральный ущерб — еще десять тысяч…
Оплеуха. Полковник ждет, когда же хиляк сломается и запросит пощады… Ну ладно!
– За следующие походы я буду брать деньги вперед, причем цена повышается
– не пять, а двадцать тысяч долларов.
Лечу в стену. Ничего особенного, спасибо Старику и его школе. Поднимаюсь с пола, падаю — красиво падаю — и продолжаю, стоя на четвереньках:
– Итого сорок тысяч, деньги вперед.
На четвереньках я больше разговаривать не буду, полковник бьет меня по ребрам ногой. Надо было предвидеть. Это и вправду больно, хотя ребра, кажется, целы. Аккуратно прокусываю себе губу — пусть он видит кровь.
– Восемьдесят тысяч, — говорю я. Опять бьют. — Сто шестьдесят тысяч.
На шестистах сорока тысячах полковник задумывается. Я — единственный проводник, и таковым и останусь. Так что, если он хочет, чтобы завтра эта экспедиция состоялась, бить меня больше нельзя. Но что делать? Я ему сочувствую.
– Ты был наказан справедливо, — заявляет полковник. — Ты убил человека.
Правильно убил, между прочим.
– Чуть не забыл, — бормочу в ответ. — Мне нужен новый пункт в контракте. Что я могу — любого члена экспедиции — без суда и следствия. Вы идете, я надеюсь?
Вот теперь я его достал. Он смотрит на меня, как кролик на удава, если только можно представить себе двухметрового кролика, глядящего сверху вниз на удава с локоть длиной.
– Вам будут выплачены двадцать тысяч, — говорит он наконец. Я игнорирую его слова, осторожно ощупывая ребра. Он со мной уже на «вы».
– Вы меня слышите?
– Шестьсот сорок. Или идите сами.
– Вышвырните его отсюда, — говорит полковник, и я опять отрываюсь от земли. А не перегнул ли я палку?
Все началось с компьютеров. Сначала они считали, и это было замечательно. Но затем они стали суперскалярными — не спрашивайте меня, что это значит — и принялись моделировать мир. Виртуальная реальность и Интернет. Помню замечательный рисунок в каком-то журнале, очень точно, по-моему, отражающий суть Интернета: молодой человек с горящими глазами сидит за компьютером, а на экране три возможных выбора. Библиотека Конгресса США, Британская Энциклопедия или голые девочки. Ну и он выбирает…
А уж затем пришло время квантовых компьютеров. И самый дорогой из них был создан пять лет назад — вольфрамовый монокристалл размером с кулак. Тогда как раз врачи открыли «точки контакта» и достигли полного эффекта присутствия в виртуальной реальности. Цвет, звук, запах. Так или иначе, Кристалл был задуман как новая ступень в индустрии развлечений. Этакий Диснейленд, только на порядок более убедительный. Для него писали сценарии лучшие сценаристы, лучшие художники спорили над картой местности, лучшие специалисты по фольклору прописывали сказочные народы и их историю… Добраться бы мне до этих специалистов…
Кристалл заработал, и работал он почти год. Затем случилась диверсия. Я хорошо помню этот день, потому что я был одним из пострадавших. Тогда у меня как раз закончился траур, связанный со смертью Старика, но я все равно был никакой… Старик учил меня лет пять, я его любил, и я просто не представлял, что же мне делать теперь. И полез развлекаться. Я был там, в этом Кристалле, когда в числе туристов оказался этот идиот с кобальтовой пушкой. И я же был единственным из десяти тысяч человек, кто смог найти дорогу назад из Кристалла. Остальные так и остались в кататонии, и пребывают там, кажется, до сих пор. Те, кто еще жив.
Как я понимаю, гамма-излучение кобальтовой пушки должно было просто разрушить программу Кристалла, превратив его в обычный кусок металла, хотя и очень чистого. Если хотите знать мое мнение, то не так уж он был и виноват, этот парень. Ведь подразумевается же, что если уж ты создал что-то, размером с кулак и ценой в годовой доход США, то изволь это самое и охранять соответственно… Или не жалуйся потом.
Однако информация из Кристалла не стерлась. Вместо этого на месте Кристалла сейчас находятся Ворота, а за Воротами начинается то самое, за что мне платят деньги. Потому, что пройти Ворота можно только вместе со своим телом, никаких шлемов виртуальной реальности. Это теперь настоящий мир. Что, впрочем, невозможно, как убедительно доказала наука. А единственный человек, способный провести экспедицию через сей природный феномен — это ваш покорный слуга.
По дороге домой я упорно размышлял. Экспедиции в Кристалл происходили регулярно, военные и ученые все еще не теряли надежды понять, что же там такое произошло. Насколько я знаю, они даже не поленились воспроизвести Кристалл, подключили к нему некоторое число героев-добровольцев и шарахнули по этому произведению искусства из гамма-пушки. Кристалл разрушился, люди не пострадали. Новых Ворот не получилось.
Но вот почему такая спешка? Почему завтра, не через месяц, не через неделю? Почему? Я был там, и без меня они не могли узнать ничего нового — почему они спешат? Затем мне показалось, что я знаю ответ, и мне стало плохо. Потому, что я люблю мир Кристалла. Я водил бы туда караваны бесплатно, я бы даже доплачивал… А что, если Ворота закрываются? Что, если мир, в котором я — дома, вот-вот станет недоступен?
Полковник заявился в восемь утра с чеком на двести тысяч, по его словам, больше ему было не достать. К тому времени меня так измучили сомнения, что я чуть не бросился к нему на шею. Затем я потребовал объяснений.
Как я понял, все было не так уж плохо. Ворота меняли свои характеристики, подчиняясь трем циклам, и всего-то нас ожидал совместный минимум этих трех. Судя по тому, заявил полковник, сколько сил я трачу на прохождение Ворот сейчас, через месяц я вообще не сумею их пройти. А еще через пять лет все вернется в норму… Надо же — циклы… Никогда бы не подумал. Дальше я уже не слушал. Главное — Ворота не закроются совсем. К тому же, я был уверен, что никакие циклы Ворот для меня не закроют. Я воспрял духом, и заявил, что буду теперь брать по пятьдесят тысяч за экспедицию.
Глава 2
Меня опять доставили в «Вирту», на этот раз правда, все обошлось без битья. По дороге я размышлял о том, какой она должна быть — последняя экспедиция в ближайшие пять лет. Приборы за Воротами не работают, так что приборов я туда уже давно не вожу. То же относится к оружию и значительной части современной медицины. Пойдут ученые, это ясно. Еще пойдет пара — тройка громил, так называемое прикрытие. Именно это прикрытие и вызывает у меня наибольшие опасения, поскольку у ученых, как ни странно, обычно хватает ума держаться подальше от мест и предметов, от которых я их прошу держаться подальше. Зато громил «Вирта» подбирает что надо, драться они умеют.
В конце концов я решил, что за Ворота пойдет человек пять-семь. Я никогда не водил больше десяти человек, и полковник всерьез считает, что это мой предел. Пускай. Но вот что они там будут делать? Вообще, подумал я, мир Кристалла — это самый большой плевок в лицо политикам и военным. Там не действует технологическое оружие, а значит завоевать его мы не можем. Туда можно забрасывать группы по пять — семь человек, не больше. Там нельзя проводить научные эксперименты, а значит, нельзя понять, что же он такое — этот мир. Бесполезный мир…
И в то же время — это же целый мир! Как может политик или военный отказаться от целого мира? Не может он. И все же — что будет делать Последняя Экспедиция? Да еще в такой спешке?
Тут мои размышления были прерваны — мы добрались до конференц-зала. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. С этого зала в моей жизни всегда начинались приключения… Зал, впрочем, был как зал, несколько рядов стульев и длинный стол с доской за ним и компьютерным проектором. Полковник усадил меня в зале и прошел в президиум.
Кроме меня в зале было семь человек, что польстило моему самолюбию. Надо же — угадал. В президиуме было трое — полковник, Диана Старк, наш куратор по науке, и разумеется куратор по вопросам безопасности, Антон Стриж, которого я прозвал «Терминатором-2». Ну тем, который мог менять внешность. Антон был украинцем, и еще он все время меня проверял. Как он ухитрился за такое долгое время не прознать про мои отношения со Стариком, было для меня загадкой. Ведь в начале наших взаимоотношений я жаловался на Старика всем друзьям и знакомым…
В зале, я так понимаю, сидели члены предстоящей экспедиции. Две женщины! Проклятье! Ну за что мне это?! Обе, впрочем, красавицы… Что еще хуже. Затем до меня дошло, что одна из женщин носит военную форму. Прикрытие? Ну-ну…
Пятеро мужиков, трое в военной форме. Что бы ни задумал наш штаб на этот раз, дело обещает быть горячим. Еще ни разу у меня в прикрытии не было четырех человек.
– Начнем, — сказала Диана. — У нас, как вы все знаете, проблемы — Ворота скоро станут, — тут она посмотрела на меня, и поправилась, — могут стать… недоступны на срок порядка нескольких лет…
Умнейшая женщина Диана. Мне кажется, она что-то насчет меня знает, или подозревает. И молчит. Она мне нравится.
– … Поэтому мы решили пойти на определенный риск, — продолжила она между тем. — Целью нашей экспедиции является… — она нажала несколько клавиш на пульте проектора, и на экране появилась карта. Я открыл рот, и на время выключился из происходящего. Огненное Зеркало, ну конечно! Та самая задача для сказочного богатыря, если очень нужно надолго от него отделаться…
Я прислушался к своим ощущениям, и понял, что мне нравится эта идея. Я не верил, что мы достигнем цели, правда… Я вообще не верил в огненные зеркала. Но размах… Не забыть узнать, кому это пришло в голову. Наверное, Диане, она у нас умница. А если Терминатору — ей-ей, я перед ним извинюсь.
Прочие члены экспедиции, похоже, не почувствовали романтического подъема при мысли о предстоящем подвиге, и это мне не понравилось, если честно. Я заметил, правда, что при виде карты девушка в форме сделала на секунду круглые глаза, вот и все. Значит ли это, что они не понимают, что им предстоит?
– Вопросы? — сказала Диана. Ну наконец-то. Я не очень-то жаждал задавать вопросы, но все-таки, образ, который я для себя выбрал, обязывал поднять бузу. Я вскочил с места.
– Пусть мне кто-нибудь объяснит, — потребовал я, — почему никто до сих пор не заметил, что эту задачу нельзя исполнить! — В ответ они на меня просто уставились — все, кроме Дианы. Моя девочка опять заулыбалась… Не поймите меня превратно, ничего между нами нет. Диане шестьдесят лет, помимо всего прочего. С остальными же было просто бесполезно общаться. Они не знали, о чем я говорю, они не ПОНИМАЛИ мира за Воротами, как понимал его я.
– Я хочу знать, каковы оценки членов экспедиции по истории Кристалла, — устало произнес я. — Я хочу знать, почему никто не заметил, что маршрут проложен через Черный Лес, болото и пустыню. Я хочу знать, с кем вы меня посылаете?
– Это лучшие, — заверил меня полковник. Он привык к моим филиппикам, и давно научился их игнорировать. — Знакомьтесь, ученые экспедиции: Гарри, Марк и Анна.
Именно в таком порядке — женщина последней.
– Группа прикрытия: Рита, Серж, Боб, Ли.
На этот раз он назвал девчонку первой. Интересно…
– И не волнуйтесь, — продолжал полковник, как ни в чем ни бывало, — да, эта экспедиция будет несколько сложнее предыдущих… — заметив, что я набираю в грудь воздуха, он повысил голос:
– Но я не вижу у нас на пути ничего, с чем не могли бы справиться девять подготовленных профессионалов.
Я задумался. В школе по математике у меня были хорошие оценки, и все же…
– Девять, полковник? Вы считаете меня за двоих?
– Я иду с вами, — пояснил мой собеседник.
Бинго! Я счастлив.
– Я снимаю свои возражения, — сказал я твердо. — Главное, следуйте за мной, а жертвы и разрушения я вам обеспечу…
Полковник хмурится. С чего бы это?
Потом мы переоделись в комбинезоны и армейские ботинки, взяли рюкзаки, повесили кто на пояс, кто за спину мечи, и потопали к Воротам. Задним числом, вокруг Ворот возвели стену и поставили охрану, так что некоторое время у нас ушло на преодоление тройной проверки. Затем мы вошли в зал, в центре которого висел в воздухе перламутровый полуметровый комок, более всего напоминающий увеличенную жевательную резинку. Ворота.
Мы подошли к ним и уселись на пол. Точнее, уселись члены экспедиции. Что же касается меня… Ритуал перехода я отработал до мельчайших деталей, и стараюсь от него не отклоняться. Сначала я делаю дыхательные упражнения. Вещь, надо сказать, совершенно бесполезная, учитывая то, насколько спертый в зале воздух. Но мне всегда нравился тай-чи. Другое дело, что я с ним знаком только по телефильмам… Так или иначе, десять минут я машу руками и хрипло дышу. Зрелище омерзительное, так что я вполне понимаю сочувственные взгляды наблюдающих за мной членов экспедиции.
Затем я сажусь и начинаю медитировать. Медитировать меня научил Старик, но это не имеет ничего общего с тем, что я делаю сейчас. Сейчас я просто сижу и делаю вид, что это занятие дается мне с трудом. Если, как сейчас, в экспедиции есть женщины, я думаю о них. В этом случае мой вид становится особенно жалок и всем ясно, что я не даром ем свой хлеб. Я не люблю женщин в экспедиции. Не было случая, чтобы их женские фокусы не создали бы проблем. Взять хотя бы ту дуру из Колорадо, которая заявилась в пещеру, где мы устроили лагерь, с венком из цветов предсмертника на голове! Не она первая на этом попалась, но ведь ей же читали лекции! Она очень удивилась и обиделась, когда я запустил в нее… Чем же я тогда в нее запустил?..
После медитации приходит время петь заклинание. Я пою его на рунатари, языке, понять который, по-моему, невозможно в принципе. Хорошо пою, зря Анна морщится и скрипит зубами. Ладно, хватит валять дурака. Я закрываю глаза, считаю до трех, и вижу себя как бы со стороны. Этого достаточно.
Мир вокруг исчезает, и мы оказываемся в пещере. Мне не нужно открывать глаза, чтобы знать, что у входа журчит ручей, а немного подальше, за ручьем начинается один из трех Великих Лесов. Переход — это так просто! Вот только они этого никогда не поймут, они слишком серьезно относятся к жизни.
Глава 3
Когда создавали мир Кристалла, то создавали его в лучших традициях Диснейленда. Красавицы здесь были немногочисленны, а вот драконов водилось в избытке. Ничего удивительного, восторженная ребятня любит именно драконов, а также скелеты, мрачные подземелья и… Ну вы поняли. Красавицы их пока не интересуют. А было бы наоборот — каким бы он получился — Кристалл? Забавная мысль.
И еще был в команде дизайнеров гений — Артур Ли Норт. Сначала — рядовой работник, а к концу проекта — его руководитель. Гением он был во всем — в дизайне, в фольклоре, в языках и даже в боевых искусствах. Неудивительно, что его назначили руководить проектом, и очень жаль, что он был там, внутри, в день диверсии. Так или иначе, это был необычайно яркий и самобытный мир…
Затем была диверсия, или, как принято говорить здесь, начало времен. После диверсии, никто не знает как, в этом мире прошла тысяча лет. Он эволюционировал, и он перестал быть доброй сказкой. Он стал таким, каким его, собственно, и планировали.
Прежде всего, исчезли предохранители. Я хорошо помню первую мою экспедицию, в которую пошли десять человек, и из которой вернулось двое, считая меня. Помню одного из ученых, как он подошел к дракону, со словами «ну, посмотрим, что у нас там», а в следующий миг превратился в пылающий факел. В том мире, который он ожидал встретить, пламя должно было обтечь его, не причинив вреда.
Далее — язык. Тролли, гномы, эльфы и прочие местные жители перестали разговаривать по-английски. Почти. Они по-прежнему называли его «общим», но он сильно изменился за это время, мне, например, и членам экспедиции пришлось переучиваться. В основном же они говорили на своих языках, спасибо Артуру Ли, он дал им основу. На английском, простите, «общем», разговаривали только люди.
И это было еще одним неприятным открытием — люди в Кристалле были двух, если так можно выразиться, типов. Первый был частью проекта, это были рабовладельческие или феодальные королевства, таковыми они и остались. Но еще были люди, которых застала здесь Диверсия. Они так и остались в Кристалле, в то время, как тела их умирали в госпиталях, они были раскиданы по свету, они боролись за существование с более сильными соседями, почти не смешиваясь с первой группой так называемых «изначальных» людей… И они проиграли. Сейчас в Кристалле есть пара основанных ими деревень, вот пожалуй, и всё.
За прошедшие четыре года, ученые, которых я сюда водил, успели изучить языки, историю и технологию и пришли к выводу, что этот мир, в целом, логически вырос из той заготовки, которую мы в свое время так неосторожно создали. За одним исключением.
Огненное Зеркало. Не огненное, впрочем, это неточный перевод с языка троллей, для которых все, что теплее шестидесяти — семидесяти градусов, это огонь. Зеркало может быть светящимся, радужным, да каким угодно… И оно не вписывается ни в одну из легенд, которыми Артур Ли Норт наполнил свое творение. У него, и у связанных с ним преданий, нет исторических корней… Нет, не так. Представьте себе, что вы — огородник. И вы посадили огород. Там может расти капуста — вы ее сажали. Там может расти лопух — бывает. Там даже может вырасти персик, потому что, когда-то вы уронили косточку. Но потом, в одно прекрасное утро, вы находите у себя на грядке фрезерный станок. Вот как выглядит Огненное Зеркало на фоне того, что его окружает.
Стоит ли упоминать, что расположено оно в самом центре владений сил зла? Раньше это были владения Черного Властелина, того самого, вообще мне кажется, что основным методом создания Кристалла был плагиат… Но эльфы объединились с гномами и изначальными людьми, и уже через двести лет после начала независимой истории Кристалла, Властелин был повешен на шести столбах
– есть здесь такая форма казни. Теперь есть… Так что я не знаю, кто правит Злом теперь. Король Черного Острова, быть может? Не знаю.
Огненное Зеркало якобы нашли тролли, они же и построили вокруг него подземный храм. Кажется, подземный: вообще все, что связано с этими существами, всегда неточно и нелогично. Кроме троллей, Зеркало видели эльфы, как правило, перед тем, как расстаться с головой. Один из них, точнее одна, некая Листок, избежала общей участи, она бежала, и рассказала о Зеркале гномам. Ну и так далее — игра в испорченный телефон общеизвестна, и именно ее мне напоминает мифология Кристалла. Когда его создавали, считалось, что это мило — элемент интриги, тайны… Теперь это — лишь досадная помеха.
Я встал с пола и оглядел моих спутников. Они смотрели на меня, ожидая продолжения, и это было плохо. Им полагалось смотреть по сторонам. Впрочем, эти места довольно безопасны.
– Собирайтесь, — сказал я наконец. — Выходим немедленно. Я хочу до темноты отойти от этих пещер как можно дальше.
Мы выбрались из пещеры и направились вниз по склону, через ручей и дальше, туда где чернел лес. Вряд ли мы могли добраться до него до темноты — у нас оставалось не более часа. Здешние сутки смещены, и в них двадцать три с половиной часа, но сколько я ни указываю на этот факт в штаб-квартире, они все равно упорно начинают операции утром по времени Бостона. Впрочем, если бы мы и успели добраться до леса, все равно будут проблемы. Я их чувствую… Правда, я часто ошибаюсь.
Горный склон порос травой, в которой кое-где алыми пятнами светились маки. Дул свежий ветер, и он не нес с собой ни запаха огня, ни прочих присущих человеку запахов. В редких кустах щебетали птицы, я даже заметил несколько крупных ящериц. Ручей, который мы оставили позади, был полон форели, и прибудь мы сюда пораньше, я не удержался бы перед соблазном порыбачить, благо, леска и крючки у меня были с собой. Сегодня, однако, для рыбалки было слишком поздно.
Не надо быть ясновидцем, чтобы предвидеть проблемы в нашем случае. Мы пришли сюда перед закатом, и значит, нас мог обнаружить любой маг в радиусе пары сотен километров, который творил в это время свои безобразия. Магия далеко ушла вперед за эту тысячу лет. Люди тут не живут, эльфы… Ну может быть, эльфы нас и не тронут, особенно если эльфы будут знакомые. Зато любой гобблин за мою голову отвалит ее вес в золоте, после того, как я объяснил лесному народу, что такое бумеранг и как его использовать против гобблинов. Если узнает, правда. Да и свежатинку они любят…
На этом месте я отвлекся от своих мыслей, и спросил Анну, что это она такое поет себе под нос. Оказалось — что-то из Биттлз. Я объяснил ей, что любое пение здесь может быть опасно, если она не хочет получить случайно гостинца от одного из разбросанных здесь рунических камней.
– Что еще за камни? — мрачно поинтересовался полковник. Я так и замер. Похоже, он почувствовал мое удивление, потому что раздраженно поинтересовался, в чем дело.
– Вы не читали моих докладов? — спросил я.
– Я читал доклады комиссии, — парировал тот.
– Эти недоумки!
Тут Гарри деликатно покашлял. Я выхватил меч и обернулся, общаривая взглядом горный склон. Никого и ничего. До леса добрых пятьсот метров. В небе ни облачка.
– Что это было? — спросил я его.
– Э… Я имел в виду, — отозвался этот тип, — что я член комиссии, а Марк
– ее сопредседатель.
Я перевел дыхание. Нет, ну почему я не хожу сюда с детьми, даже не просто с детьми, а с детьми-дебилами? Было бы куда легче.
– Раз вы — член комиссии, почему бы вам не рассказать полковнику о рунических камнях? — спросил я Гарри, поворачиваясь и возобновляя движение.
– Легенда, не более, — успокоил меня ученый. — Никаких камней нет.
Я снова открыл рот. Вот тебе и раз! Что же тогда я — совсем из ума выжил? Или эльфы меня околдовали?
Я замолк и некоторое время шел молча. Так быстрее. До леса осталось всего ничего, хотя на небе уже показались звезды. Успеем. Заодно я решил приглядеться к моим спутникам. Гарри и Марк, как члены комиссии, были сразу зачисленны мною в раздел балласта. Анна…
– Анна, что вы думаете о рунических камнях?
– Ну… — Девушка задумалась на мгновенье, и сразу стала похожа на студентку на экзамене. Установлены две — две с половиной сотни лет назад, якобы… для защиты границы леса от орд дикарей из горных деревень…
Безнадежна… Кого они сюда посылают, а ведь полковник что-то говорил о лучших… Или он имел в виду военных? Тоже не похоже. Впрочем, с военными дела обстоят сложнее.
Полковник, здесь все понятно. Рита и Боб — мне очень нравится, как они себя ведут. Рита, похоже, хоть немного разбирается в ситуации, Боб же движется подобно огромной черной кошке — травинка не шелохнется. Смотрит и под ноги и по сторонам. Зато Серж и Ли мне не нравятся, особенно Ли. Ну как можно жевать резинку и плеваться, входя в Великий Лес!
Лес этот был необычен. Размеры деревьев и трав — таких крупных экземпляров на Земле просто нет. Животный мир леса тоже был под стать растениям, по чаще бродили гиганты, принадлежащие прошлому, а то и вовсе не имеющие на Земле аналогов. Была, впрочем, и мелочь, так например, нас довольно долго преследовал своими криками возмущенный бурундучок, на чью территорию мы по неведению вломились. Затем он отстал и вновь наступила тишина.
Мы прошли по лесу минут десять, и обнаружили полянку, пригодную для ночлега. Это не было идеальным местом для лагеря, но в лесу быстро сгущались сумерки, так что выбора у нас особого не было. Поляна заросла травой, и мы ее скосили мечами, старый трюк, которому научили меня гномы — всегда приятно спать, когда тебя окружает запах свежескошенного сена.
Вокруг поляны стояли деревья, настоящие лесные гиганты, дубы и сосны вперемешку. Далеко в лесу кричала какая-то птица. В ветвях одного из окружающих поляну деревьев я заметил паутину, но решил не поднимать тревоги. Во-первых, она была еще слишком мала, а во-вторых, располагалась слишком высоко, так что, чтобы с нею столкнуться, пришлось бы лезть на дерево.
Поразмыслив, я сообщил своим спутникам, что сегодня можно без риска развести костер. Они его и так собирались разводить, так что моя фраза преследовала иные цели: может статься, завтра они все-таки спросят меня, прежде чем делать что-то, что может привлечь к нам внимание.
– Полковник! — позвал я. Тот оторвался от изучения переплетения лиан вокруг избранной нами на ночлег поляны, и повернулся ко мне. Дескать, чего надо, сопляк?
– Хотите посмотреть на рунический камень? Три шага вправо, только руками не трогайте.
Все-таки, жизнь не лишена своих маленьких удовольствий. Полковник озадаченно смотрит на меня, словно подозревая розыгрыш. Он прав, но не в том смысле, как он думает. Это не рунический камень, а скорее остаток от доисторической системы обороны этих земель, системы давно рассыпавшейся на отдельные составляющие. И вот возле лагеря объявилась одна из таких составляющих, которая вдруг заинтересовалась нашим костром… Таких камней тут много раскидано со времен предпоследней войны. Все равно, дальше моего охранного заклинания ей было бы не пробраться, но полковник сам вышел из круга света, отбрасываемого костром…
– Вот этот булыжник? — полковник пинает камень ногой. Рита делает движение, словно собирается встать.
Из камушка сквозь сапог полковника бьет крошечная молния, киловольт на десять, не больше. Он летит кувырком.
– Моя вина, — говорю я покаянным голосом. — Я сказал, руками не трогать, и забыл добавить, что ногами тоже…
Вообще-то, мы сами виноваты. Мы, я имею в виду — люди. Я еще не дошел до той стадии, когда употребляют слово «они», говоря о собственных соплеменниках, хотя, кажется, скоро дойду. Создавая мир Кристалла, люди сделали аттракцион, в котором было представлено не только добро, но и зло. Зло было тщательно обезврежено, вроде тех же драконов с необжигающим огнем, или камнепадов, которые подстерегают путника в горах, или гобблинов, которые организуют камнепады, или… Да мало ли чего… Но когда у нас появился шанс посмотреть на светлую сказку с позиций логики и здравого смысла, мы вдруг обнаруживаем, что сказка-то… страшненькая. И как это мы собирались воспитывать на ее основе своих детей?
Хотя были же здесь и светлые моменты, места, которых не коснулось Зло… Та же долина фей, до тех пор, конечно, пока туда не влез король Кривое Ухо со своими двадцатью тысячами головорезов. После этого феи живо разошлись по невольничьим рынкам… Равно как и Горные Эльфы из Ринадии… Это же придумать надо — строить маленький эльфийский городок рядом со столицей торговой империи Трехглазого.
Но я начал это лирическое отступление, для того, чтобы рассказать о магии. Магию создавал лично Артур Ли, и создавал планомерно. Если уж гобблины состоят с гномами в родстве, то и заклинания будут похожи… А вот твоклы, с другой стороны… Впрочем, не о них речь.
Особенно тяжко пришлось эльфам — созданный для них язык был совершенно непроизносимым. Все эти сложные трели, типа «О, Элберет, Гилтониэль», равно как и незапоминаемые ударения… Так могут изъясняться пьяные японцы, но не непьющая лесная раса. Язык свой эльфы сразу упростили и усовершенствовали, но вот беда — магия на упрощенном языке не работала! Так что они вынуждены учить древний язык, чтобы при случае разжечь костер без спичек или скажем, ослепить вражескую армию.
Людей, как водится, обделили. Ничего удивительного в этом нет, во всех сказках люди — существа приземленные, и их всегда противопоставляют жителям Волшебной Страны, или чего там еще. Магия людей — это заимствования и перепевы с магии гномов, эльфов, гобблинов и всяких прочих существ, ныне почти забытых.
Ибо количество народов уменьшается в мире Кристалла, рано или поздно, наверное, останется один-единственный. Думаю, это будут гобблины.
Я магии научился у твоклов, милых и невероятно пугливых существ, всеми презираемых. Я как раз испытывал катапульту, забытую гномами под дождем, когда гобблины и пара оборотней из Мертвого Леса решили позавтракать твоклами. Чистая случайность, ни до ни после я не мог повторить тот безупречный выстрел. Твоклы… что ж, они меня отблагодарили по-своему. Мы даже подружились, хотя я пару лет не знал, что делать с их подарком, пока не наложил на него то, чему меня учил Старик. Думаю, теперь я сильнее любого мага из числа людей. Потому, что я понял, что вкладывал Артур Ли Норт в это понятие, когда его создавал. Местные маги — нет, не поняли.
Ночь прошла на редкость спокойно, а утром мы вышли на ведущий через Лес Забытый тракт, или просто Дорогу. Представьте себе обычный лиственный лес, разве что деревья впятеро выше обычного, так что порой вы чувствуете себя пигмеем — ну да что с того? Вы идете по этому лесу, наслаждаясь прохладой, пением птиц и журчанием многочисленных ручейков. Вы убеждаете своих спутников не пить из этих ручейков, не оставлять под лесными великанами банок из-под коки, не стрелять дичь, что их — не кормили, что ли… Словом, вы ведете экспедицию. Затем вы выходите на дорогу.
Представьте — в лесу влажная дымка, и в этой дымке вы видите вьющийся между стволами широкий тракт, мощенный каменными плитами, и хоть бы листик лежал на этой дороге! Чисто. А ведь не ходит по ней никто. Кроме таких вот редких путников, как мы.
– Дорога, — радостно воскликнул Ли и попер вперед. Я решил не вмешиваться. В конце концов, он меня прикрывает, а не я его. Вмешалась Рита. Она заорала «стой» и обогнав его, показала, куда он собирался вломиться. Молодец девчонка. Что бы там ни случилось, она у меня вернется отсюда живой.
– Это кто? — в ужасе шепчет Ли.
– Паутина, — отвечаю.
– А почему прозрачная?
– Чтобы проводников не обгоняли. Сказано было — держаться сзади.
Тут до него дошло, он схватил меня за грудки, и принялся трясти.
– Так ты знал, что она там? — заорал он. — Ты хотел, чтобы я погиб! — Он поволок меня к паутине, и остановился так, чтобы я лишь на несколько сантиметров до нее не доставал. Я не возражаю — паутина тупа, и я знаю, как ее обмануть.
– Ты должен меня прикрывать, — говорю я. — Тебе за это платят деньги. А я…
Тут Рита опять вмешивается, и оттаскивает нас обоих от паутины.
– Спасибо, — говорю я. — Запомните эту штуку. Впредь советую ее обходить.
– Ли меня уже не держит, так что я направляюсь к дороге. Прямо сквозь паутину. Больно, но ничего. Потерпим. Как говорил Старик, урок, включающий только оплеуху за неправильный ответ, неполон. Одной оплеухи мало. И верно — Ли хлопает глазами, затем решает, что его разыграли — и лезет напролом.
– Я же сказал — обходить! — возмущаюсь я. — Освободите его. Просто размотайте, она сейчас не опасна.
Пока полковник и Марк разматывали попавшего в западню Ли, Рита подошла ко мне и вежливо покашляла.
– Я потратил неделю, изучая ее повадки, — сказал я не оборачиваясь. Ставил опыты. Кормил ее кроликами. Она не тронет того, кто на нее не реагирует. Остановись — и тебе конец. Иди как шел — и пройдешь, хоть и будет неприятно.
– Я не это хотела спросить, — отозвалась Рита. — Правда, что ты убил человека в прошлой экспедиции?
– Правда, — ответил я, и поскольку больше вопросов не было, а Ли был уже освобожден, пошел дальше — по дороге. Следующий привал я планировал сделать на берегу озера, если оно еще не окончательно заросло.
Глава 4
Интересная штука — эта дорога. Триста лет назад один из гномовских королей велел составить подробнейшую карту этих мест, а более педантичного народа, чем гномы, в Кристалле не сыскать. Они облазили этот лес вдоль и поперек, едва не спровоцировав новую войну с эльфами, но никакой дороги на их картах не обозначено. Карты же подземного короля Гро эту дорогу указывают, а составлены они на полтора века раньше. Противоречие. Еще одно противоречие — это степень сохранности дороги, но тут как раз все понятно — ее чинят и чистят ветти. Ветти — это маленький народец, средний рост — с детскую ладошку, так что страшно представить, сколько они на это тратят силенок, особенно осенью, в пору листопада. Есть ли у ветти магия, я не знаю, и эльфы, которых я об этом расспрашивал, похоже, тоже не в курсе.
В штабе «Вирты», то есть нашей конторы на Земле, Дороге не придают особого значения, ну проложил кто-то, и ладно. Удобно, кстати, проложил — из центра леса в самый центр горного края… Ни начала, ни конца. Я прочитал все заметки Норта, но не нашел в них ничего об этой дороге. То есть, а как же иначе, присутствует там «дорога выложенная желтым кирпичом», но это — другая дорога. Вела она из Илинори в Джиу, и по сей день в заборах и домах тамошних деревень можно встретить кирпичи красивого желтого цвета. Лесную же Дорогу построили после того, как мир этот был предоставлен самому себе.
Мы шли как бы в тоннеле, образованном лесными великанами, и это сочетание
– дорога и деревья — создавали ощущение скорее прогулки в хорошо ухоженном парке, нежели в лесной глуши. С деревьев свисали гирлянды цветов — это был, главным образом, дикий плющ, но в этом мире он отличался от своего земного прототипа — более крупными цветами и нежным запахом, который буквально пронизывал лес. Время от времени дорога пересекала лесные ручейки и овраги, тогда над препятствием повисали каменные же мостики. Пару раз дорогу перед нами переходили олени. Я сошел с дороги и пошел по обочине, вооружившись палкой и пластиковым мешком, извлеченным из рюкзака. Если повезет, к вечеру у нас будут грибы. Не повезло.
Он стоял в пяти шагах от дороги, такой же бурый, как и лесные великаны, и совершенно здесь неуместный. Верг. Полтонны дикого мяса, толстая, как у слона, шкура и чудовищные клыки. Более всего верг напоминал гигантского кабана, но конечно же, это было лишь поверхностное сходство. Бежать от него было уже поздно, хотя будь я один, сидеть бы мне сейчас на дереве.
Я скомандовал «к оружию» и с удовольствием отметил, что моя команда, оказывается, не совсем безнадежна. Они мигом выхватили мечи, и приготовились. Верга они до сих пор не заметили, хотя было между нами всего около двух десятков метров. Кроме Боба, и кажется, полковника.
Я осторожно попятился, доставая из-за спины притороченный к рюкзаку арбалет. Спасибо ребятам из нашей оружейной мастерской, с этими арбалетами может соперничать разве что магически улучшенное оружие из злых земель. Я достал из скрытого в прикладе колчана болт и натянул тетиву. Верг атакует, как только я выстрелю, а значит, выстрелить я смогу лишь раз. Мало.
– Рита, Ли, полковник! Возьмите арбалеты! — шепотом велел я.
Они подчинились, причем только Ли догадался воткнуть меч в землю перед собой, а не совать его в ножны.
– Если вы уверены в себе, — также шепотом продолжал я, — то стреляйте по глазам. Если нет — так, как вас учили на курсах. Готовы? На счет три…
Я сосчитал до трех, и мы выстрелили. Рита — на миг раньше прочих. Ее стрела попала вергу в пятачок, именно туда, куда надо, если ты хочешь свести зверя с ума от боли. Самый плохой из возможных вариантов. Он взревел, вскинул голову, и остальные стрелы прошли мимо. Затем покрытая щетиной и вооруженная метровыми клыками туша рванулась в атаку.
Я взял свой меч так, как когда-то учил меня Старик, рассудив, что если сумею сделать «ирими тенкан», то будет шанс попасть вергу в сердце. А если нет… Остальные, похоже, готовились рубить, а вовсе не колоть, хотя очевидно было, что такую шкуру и проткнуть-то…
Первой на пути верга оказалась Анна, хотя и не по своей воле. Полагаю, зверь просто выбрал самого уязвимого противника, а уж как он это вычислил… Не знаю. Анна опустила меч ему на самое защищенное место — на лоб, и меч с треском отскочил. Затем она потеряла равновесие и села, просто села, с ужасом ожидая продолжения спектакля. Верг встал перед ней на колени и повалился на бок. Он был мертв, из его шеи, прямо за ухом, торчала длинная эльфийская стрела.
– Том, друг мой, рад видеть тебя в нашем лесу. Но почему ты развлекаешься с дикими зверями, когда тебя ждут твои друзья? — с этими словами с нависающей над дорогой ветки спрыгнул Ронтар собственной персоной. Лесные эльфы иногда бывают ужасно кстати…
Спустя пять минут мы уже шагали прочь от дороги, в сопровождении звезды, то есть пятерки эльфов, несущих дозор. Нам еще повезло, что Ронтар знал меня по прежним визитам, а не то он вполне мог бы до сих пор сидеть на ветке, наблюдая и пытаясь понять, стоят ли незваные гости его помощи. Он уже сообщил в лагерь эльфов о верге, так что по пути мы встретили еще одну звезду — на этот раз эльфы вооружены были магическими жезлами и конвоировали двух троллей — тащить добычу. Тролли были крупные, под три метра, и не видно было, чтобы неволя пошла им во вред. Ронтар подтвердил мои предположения, в последнее время, со смехом сказал он, тролли сдаются им в плен сами, ибо пошел слух, что кормежка у эльфов лучше, чем на воле, а больше им, в общем-то, ничего и не надо.
Лагерь лесных эльфов… Они не признают городов, равно как и поселков. Жизнь на открытом воздухе, и только в дождь — под легкими навесами. Неудивительно, что работорговцы из Иситрара практически не охотятся за этим товаром — что толку в рабе, который не проживет и года у большинства покупателей?
Сначала мы услышали тихую мелодию, кто-то играл на флейте. Играют эльфы хорошо, и в их искусстве уже давно ничего не осталось от той сладкой патоки, что изначально заложили в него создатели аттракциона. Затем мы увидели разноцветные навесы, и пара полудиких собак подошла, повиливая хвостами — встретить гостей. К слову, если бы собаки почуяли в нас Зло, то нам бы пришлось худо…
Ронтар тем временем успел выспросить у меня практически все — я не видел смысла скрывать от друзей, куда мы идем и зачем. Полковник за время беседы просверлил во мне дырку своим взглядом. Как же, подписка о неразглашении! Ронтар тоже не собирался утаивать свое мнение, и так полковник узнал, что поход к Огненному Зеркалу — затея дурацкая, не говоря уж о том, что опасная. Особенно в данное время.
Эльфы говорят много и охотно, но они ничего не говорят просто так. Я немедленно поинтересовался, чем это данное время хуже любого другого.
– Чтобы дурацки погибнуть, одинаково хороши любые времена, — согласился Ронтар. — Но давайте не будем обсуждать это сейчас, ты пришел как раз накануне совещания Лидеров, завтра все и узнаешь. Сегодня же — отдыхайте. Мы готовим торжественный ужин в честь гостей…
– Дай я угадаю — жаренный верг?
– Он самый, — Ронтар и четверка его спутников разразилась жизнерадостным смехом. — После твоего чудесного спасения…
– Простите, — с достоинством отозвался я, — но никакого спасения не было.
– То есть? — удивилась Лита, миниатюрная эльфийка с чудовищных размером луком. — Кто же убил верга?
– Мы заметили, что вы за нами идете, где-то с час назад, — объяснил я.
– То есть, раньше, чем мы сами это узнали…
– Ну да, — я слегка расслабился, уяснив, что эльфы не были свидетелями инцидента с паутиной. — И когда мы загнали верга — чему ты улыбаешься, друг мой? — то Анна решила сделать тебе подарок, подведя его под твой выстрел.
Ронтар церемонно поклонился ученой и рассыпался в благодарностях. Затем мы вошли в лагерь как таковой, на берегу ручья, и беседа прервалась. Не знаю, что за совещание готовили эльфы на завтра, но оно обещало быть представительным. Здесь были даже эльфы с северных равнин, да что там — здесь были даже люди! Моя экспедиция расползлась кто куда, Ли с Бобом, как я заметил, присоединились к устроенной кем-то из людей пьянке, полковник, как истинный военный, завалился спать, а прочие пошли слушать песни.
Я же просто сел в центре лагеря на корягу и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Первым меня нашел Вирид, горный эльф из окрестностей Джиу. Он подкрался сзади и вознамерился дружески хлопнуть меня по спине — я едва успел уклониться. Мы пожали друг другу руки, и на свет была немедленно извлечена фляжка вина. Непьющий народ, как же! Бабушкины сказки. Тут я впервые услыхал, что на Острове Черных Скал умер старый король Сис-А-Лу, в миру — Орта Грозный. Жил он с начала времен, а вот королем был недолго — лет сорок, кажется. И вот — надорвался.
…Вирид был очень рад этому обстоятельству, он имел с королем-чародеем старые счеты, да и у кого из эльфов их не было? Да и у меня, кстати, если подумать, пара историй наберется. Например, однажды люди с черного острова украли эльфийку, надругались над ней, а затем хотели ее убить, и уже совсем было привели свое намерение в исполнение, когда ваш покорный слуга, ничего плохого, кстати, не имевший в виду, спросил у них, как пройти в Аталету. Я все время попадаю впросак с вопросами типа «как пройти», просто беда какая-то. Это был мой первый визит в Кристалл, в день диверсии. Я к тому моменту уже понял, что что-то здесь не так, но все еще считал, что если дойти до системных ворот в Аталете, то можно будет выйти из транса и вернуться на Землю. Смешно сказать, главное, что меня тогда занимало, была гневная речь, которую я собирался сказать, когда вернусь, речь по поводу предоставляемого сервиса.
Так или иначе, люди Черного Короля враждовали с Аталетой уже почти пять столетий, согласно сотворенной Нортом легенде, и поэтому, оставив девчонку в покое, принялись за меня. Я к тому времени был достаточно зол, чтобы порубить их в капусту… Малышку же Тиал я освободил просто так, за компанию… Мы очень подружились потом…
Я не разделял радости Вирида. Со смертью короля Черного Острова, его трон становился предметом спора, и стоял этот трон в самом сердце Злых Земель. Мне стало ясно, почему эльфы созывают совет, не понимал я лишь отсутствия на нем гномов.
– Будут гномы, — успокоил меня Вирид. — Ты когда-нибудь видел, чтобы они приходили вовремя?
– Много раз, — возразил я, — стоило только накрыть на стол.
Глава 5
Совет собрался на следующее утро, благо гномы успели-таки прибыть поздней ночью. Способ их прибытия меня позабавил — они приехали на лошадях. Если вы не поняли, в чем заключается шутка, представьте себе гнома на лошади. Не на эльфийском пони даже — на ЛОШАДИ. Двойные стремена, например… Видимо, они и правда торопились.
В делегацию гномов входили трое незнакомых мне бородачей, впрочем, они все носят бороды, — и Торк. Он, конечно, сразу меня заметил, и рука его потянулась к тому месту за спиной, где должна была бы висеть алебарда… Или как там назвать их несуразные боевые топоры? Алебарды за спиной у него не было, эльфы обезоруживали всех, входящих в лагерь, включая и нас, между прочем. Так что Торк только и мог мрачно на меня смотреть. Гномы, гномы! Одна безобидная шутка, три года назад!
Всего за стол в шатре совещаний допустили одного гнома — конечно, Торка, трех эльфов и двух людей-аборигенов. И меня, чего я честно говоря, совершенно не понимал, хотя и чувствовал себя польщенным. Еще я тревожился: как я уже заметил, эльфы ничего не делают просто так.
– Начнем! — ведущий собрание Локарис, старейший из ныне живущих эльфов, поднял руку, призывая к тишине. Сказать, что он стар — значит ничего не сказать. Он помнил времена до диверсии! Его возраст был равен возрасту этого мира, и он ненавидел людей. Еще бы, ведь он помнил все, что сделали люди, за тысячу лет! Когда я впервые пришел в этот лес, только отсутствие Локариса спасло меня от казни, а потом было поздно. Эльфы успели полюбить меня, полагаю, за богатство моего внутреннего мира, и для казни стало поздновато.
– Все вы знаете, — продолжал Локарис, — что умер король Острова Черных Песков.
– Эльфы никогда не называют его островом Черных Скал, — подумал я, — как все нормальные люди. Поскольку они ничего не говорят зря, я заключил, что что-то за этим кроется.
– Вести по свету идут медленно, но события подобного рода хорошо отражаются в магических зеркалах. Возможно, конечно, что это — хитрый трюк, король Сис-А-Ту «умирал» уже не раз, и порой мы попадались в эти ловушки и несли ужасающие потери. Но! — он поднял палец, и на обтянутьм пергаментной кожей лице появилось торжественное выражение, — на сей раз мы почти уверены в правдивости информации.
– Надо полагать, — подумал я, — оракул опять разболтался. — У меня были старые счеты с оракулами. И верно.
– Оракул города Илинори нарушил обет молчания, — сказал Локарис, — и сказал, что умер король, и новый король идет к пустому трону.
Я задумался. Может, конечно, оно и так, и вот — вот начнется новая война, поскольку новый король Черного Острова всегда лезет воевать. Сколько королей уже начинали с этого свое правление… Впрочем, оракул, как известно врет пять раз из четырех, а если уж по случайности и глаголет истину, то всякий раз путает лица и даты.
Присутствующие, похоже, так не считали. Вообще, доверие к оракулам здесь очень велико. Далее, однако, мнения разделились.
Торк так прямо предложил сократить количество неизвестных в этом уравнении, путем атаки на Черный Остров. Он встал во весь свой небольшой рост, и заговорил, подавшись вперед, и опираясь на стол обоими кулаками.
– Черный Остров давно уже отжил свое! — сказал, а точнее — прогудел он. — Сейчас мы достаточно сильны, и нам никто не угрожает, даже если мы отправим часть сил на захват этого змеиного гнезда! Я говорю от имени гномов — кто поддержит нас?
Эльфы воздержались от голосования, зато человек поднял руку и легонько хлопнул по столу в знак согласия. Я подумал, и поступил также, в конце концов, если я на Совете, значит я имею голос, разве нет? И потом — так приятно посмотреть на Торка, когда за его предложение голосует его враг. Торк, впрочем, не принял моего дружеского жеста.
– Ты не член Совета! — выкрикнул он вместо этого, и я еще раз дал себе слово никогда не шутить над гномами.
Затем слово взял второй из людей — старый воин, посланный сюда из Крепости.
– Я представляю как Крепость, так и Илинори, — сказал он, — последние оплоты наших сил на востоке. Тот, кто призывает к войне, пусть подумает — а так ли уж мы сильны?
Тут Торк завопил «измена» и Совет превратился в базар. Молчали только я и Локарис, остальные, включая эльфов, приняли участие в обмене упреками.
Затем Локарис объявил перерыв, и это была очень хорошая идея. Я вышел из палатки, и некоторое время размышлял, а не спрятаться ли мне до конца перерыва. В конце концов я решил, что не стоит. Еще через пять минут ко мне подошел Торк.
– Я не забыл, — с угрозой в голосе произнес он.
– Я уже говорил тебе, что это было ошибкой, — мягко сказал я.
– Я не забыл, — снова повторил Торк, и мое терпение лопнуло.
– Когда я увидел, что ты ко направляешься ко мне, — заявил я, — я подумал, что ты идешь извиняться…
– Что?! — для разнообразия удивленный гном не кричал, а скорее шипел.
– … за всю эту дурацкую историю с обидами…
– Да ты… — тем же голосом.
– Я имею в виду, — как ни в чем ни бывало продолжал я, — что только дурак может обижаться на невинную шутку. И поскольку я тебя, Торк…
– Мы еще встретимся, — произнес гном, затем резко повернулся и скрылся в шатре.
Вторая часть совещания была организованна лучше, чем первая. Торк начал было снова повышать голос, но Локарис, оказывается, все уже обдумал. Мягко, чтобы не дай бог не обидеть, он прервал разошедшегося гнома. Вот у кого мне надо бы поучиться дипломатии.
– Кто мы такие, говорил между тем старый эльф, — чтобы становиться на пути провидения?
Вот так. На всякий случай — переведу. На нормальном языке — старик побаивался. Он объяснил причину. Граница со Злыми Землями, говорил он, практически открыта для одиночек, вроде отряда нашего — чуть заметная пауза
– друга (кивок в мою сторону), но вот пройти ее с хотя бы небольшой армией — почти невозможно. Граница с обоих сторон защищена могучими охранными и самое главное — сигнальными заклинаниями. Конечно, хорошо, что тот же закон действует в обратную сторону — гобблины, тролли, люди — невидимая магическая паутина предупредит противника, стоит кому-то из них перейти границу большой группой. Но подобное положение вещей делает невозможным неожиданный переход границы.
Некоторое время назад я размышлял, не ознакомить ли эльфов с техникой боевых действий, именуемой в американской армии «просачиванием», но потом, решил, что не стоит.
Локарис тем временем перешел к деталям, и тут-то я понял, зачем он пригласил меня на совет. Раз мы все равно идем в нужном направлении, и пройдем — а куда мы денемся — границу, то не исполним ли мы одно маленькое поручение?
Я подумал, и сказал, что пожалуй. Интересно, а что было бы, если бы я отказался? Эльфы — очень изобретательные существа…
– Вы понесете вот это, — Локарис торжественно протянул мне кожаный мешочек, с котором, судя по контурам, находился камешек. — Ты должен будешь оставить это на границе.
– Что это? — поинтересовался я.
– Этот амулет должен будет взломать магический защитный экран над границей, взломать на время короткое, но достаточное, чтобы границу пересекли наши люди на драконе. Его удалось создать нашим магам, мы уверены, у Врага пока нет ничего подобного.
Любопытно. Я настолько привык к магии, как к чему-то устоявшемуся и неизменному, что трудно было перестроиться. А ведь я держу в руках новое оружие, подумалось мне. Такое, которое может изменить баланс сил… если только на стороне Зла не появится чего-нибудь соответствующего. Гонка вооружений… Тем не менее, я не собирался делиться своими впечатлениями ни с кем из присутствующих. Вместо этого я разыграл удивление.
– Насколько мне известно, дракону и без этой штуки несложно пересечь границу, — удивиленно сказал я. — Вместе с вашими диверсантами… Кто его остановит?
– Другие драконы. — Локарис нахмурился, — ты отсутствовал слишком долго, и не знаешь…
– Что такое?
– Драконы не подчиняются более никому, кроме ими же избранного короля-чародея.
– И этот король — покойный Сис, — уточнил я. Локарис кивнул. — А следовательно, стоит только драконам прознать про нашу миссию, и нам крышка.
– Не вполне, — сказал мой собеседник. — Часть драконов не подчиняются королю, или подчиняются не всегда. На одном из них и пролетят через границу наши люди. Так они смогут попасть на коронацию.
– Чтобы убить преемника короля? — уточнил я.
– Убить его нельзя, — возразил Локарис. — До начала церемонии у нас, скорее всего, не будет ни малейшего намека на то, кто будет королем, а когда церемония начнется… — Он обвел взглядом аудиторию, затем вздохнул. — Что ж, я полагаю, не случится большой беды, если я скажу тебе. Видишь ли, коронация — это магический ритуал. Убить мага, его совершающего, значит убить самого себя, причем больше, чем убить. Всё, больше я не могу тебе открыть.
– Но на что же вы тогда рассчитываете?
– Этот ритуал — его можно проделать лишь однажды. — Локарис подался вперед, буравя меня глазами. — Если бы удалось отвлечь этого мага, заставить его сбиться…
– То трон Черного Острова останется незанятым!
– Даже если он сумеет занять трон — силы у него будет куда меньше. Наши люди и дракон ждут Коронации в Крепости, и если ты откроешь границу…
– Простите, — мне показалось, что я ослышался, — дракон — в Крепости?
– Подвалы Крепости достаточно велики для ста драконов. И это последнее место, где его будут искать его родичи… в случае чего.
Я поклонился совету, и заверил, что донесу амулет до границы Злых Земель, и оставлю его там. Взамен я получил еду и пони, чтобы эту еду тащить.
Мы выступили на следующее утро, и звезда Ронтара пошла с нами — проводить до края эльфийских владений. Торк с его жаждой мести остался в лагере эльфов
– не судьба ему, видимо, в этот раз было отрубить мою голову. К тому же вместе с нами шел отряд людей, приданных в охрану князю Сарамушу, конные, они тем не менее двигались какое-то время с нашей скоростью.
Сарамуша я знал лишь понаслышке, и теперь пользовался случаем, чтобы получше рассмотреть этого легендарного человека. Он же, похоже, изучал меня. В прошлом Сармуш был командующим крепости Трех Королевств, самого амбициозного, самого неожиданного и самого нужного светлым силам проекта. Затем — по возрасту — он ушел на покой, уступив пост некоему Тимону. На Совете он не присутствовал, видимо подчеркивая свое положение как частного лица. Однако я знал, что все члены совета, кроме разве что, опоздавшего Торка, успели с ним посоветоваться перед началом собрания. Это был худощавый жилистый старик, с ясными глазами и шрамом, пересекающим нос и левую бровь. Прежний Комендант Крепости…
Идея Крепости — поставить укрепленный форт в стратегически важном пункте Злых Земель. Вторая идея — заставить гномов, людей и эльфов мирно сосуществовать под одной крышей, и сообща сдерживать напор Врага. У Сарамуша на этот счет не было ни малейших иллюзий.
– Спасибо Врагу, — говорил он, — иначе они давно бы перегрызли друг другу глотки.
Когда он решил, что узнал обо мне все, что хотел, он попрощался и отряд, пришпорив коней, быстро скрылся из визу. Всадники должны быни проводить Сарамуша до Джиу, а дальше он собирался скакать сам. Один. Если это не характеристика отваги, то что же тогда?
– Мой брат служил в Крепости три месяца, — заметила Лита. Она незаметно подошла ко мне, и шла теперь рядом. — Он не выдержал дистиплины… Сбежал.
– Эльфам вообще трудно дается дистиплина… — это был полковник, для разнообразия он тоже решил принять участие в разговоре.
– Смотря какая дистиплина, — возразила Лита. — Если приказ обоснован, и мы понимаем, зачем он нужен, то мы его выполним. Если же нет… Простите, но мы никогда не примем вашей манеры превращать подчиненных в бездушных исполнителей.
– Получили, полковник? — весело спросил я.
– Много ли народу в этой Крепости? — поинтересовался полковник.
– Около двух тысяч… Трудно сказать… Она — Крепость эта — поддерживает несколько окрестных деревушек, к тому же часть отрядов все время в движении… Около двух. А что?
– Я по-прежнему не понимаю, зачем она вообще нужна, эта Крепость, — мрачно сказал полковник. — Поставлена в центре вражеской территории, далеко от дорог…
– Крепость — это выход к морю на случай войны, — сказала Лита.
– Раз, — подтвердил я. — Потом, это — противовес Аталете, последнее время они слишком явно склоняются на сторону зла. Но в общем, вы правы, полковник. Крепость не нужна для боевых действий. Это скорее символ единства трех народов… А поставь вы этот символ там, где нет внешней угрозы — они и правда перебьют друг друга…
Еще я думал о Сарамуше. Приятный человек, побольше бы таких…
Первыми остановились шедшие впереди эльфы. Затем подошли мы… Озеро. Граница их лесных владений. Дорога уходила прямо в воду, причем именно уходила, она продолжалась по дну. Видимо тот, кому поручил строительство неведомый заказчик, оказался туповат. Сказанно — строить дорогу, вот он и построил. Тролли вполне могли бы так поступить, впрочем, для троллей дорога слишком аккуратно сделана.
Сердечно попрощавшись с Ронтаром, мы извлекли из рюкзака надувную лодку, и принялись по очереди качать в нее воздух, пользуясь ножным насосом. Эльфы охотно нам помогали, хотя сама лодка не вызвала в них особого подъема. Мы поплыли…
Озеро это довольно велико, и необычайно глубоко. Я ловил здесь рыбу как-то… По берегам растет камыш, и вообще — более красивого места я на представляю.
Если скользнуть взглядом по берегу озера, от того места, с которого мы отчалили, к тому, куда шла лодка, можно было заметить, как меняется лес. Мы пересекали границу между Добром и Злом.
Мои спутники бойко гребли, и вскоре лодка приблизилась к противоположному берегу. На расстоянии чуть большем, чем полет стрелы, я остановил гребцов, и принялся изучать стоящие стеной деревья в бинокль. Просто мне не нравилось. Не нравились деревья, слишком близко стоящие к воде, не нравился камыш — за ним ничего не было видно, и главное, не нравилось, что место слишком хорошо подходило для засады.
Затем из прибрежных кустов вышли олениха и маленький олененок, и я сразу успокоился. Засады нет. Мы подгребли к берегу, и высадились. Оставив полковника и остальных сворачивать лодку, я обследовал кусты. Просто так, на всякий случай. Предчувствие, если хотите. И нашел-таки свою засаду.
Их было четверо, здоровенных гобблинов, ростом почти с меня, но по комплекции более напоминающих полковника. Они сидели в кустах с луками наизготовку и ждали… Представляете, эти мерзавцы ждали, когда лодка будет свернута, чтобы удобнее было нести трофеи.
Я задумался. О том, насколько хорошо я умею драться, полковнику неизвестно, равно как и о том, что я вообще знаю, как это делается. Если я сейчас нападу на эту компанию, то выдам свой секрет. Если нет — останусь без экспедиции.
В конце концов, я вытащил меч, и выбрался из кустов. Гобблины были слишком увлечены наблюдением и предвкушением, так что я успел зарубить двоих, пока они меня заметили. Третий гобблин резко обернулся в мою сторону, вскидывая лук. На меня уставился желтый граз с горизонтальным ромбовидным зрачком. Я нанес удар, перерубив его лук. Второй удар прикончил гобблина. Затем я обернулся к последнему противнику, и обнаружил, что он уже мертв. Между лопаток у него торчал метательный кинжал.
– Не стоит благодарности, — сказал Боб. — А ты здорово владеешь мечом, парень.
– Спасибо, — я посмотрел на четвертого гобблина. При известном невезении, я вполне мог бы схлопотать от него стрелу.
– Как ты узнал, что здесь засада? — поинтересовался Боб.
– Ну… Честно говоря, не знаю, — признался я. — Место очень уж хорошее — идущий по дороге озеро пересечет именно здесь, и будет как на ладони…
– Значит, это и есть гобблины?
– Они, родимые. Пойдем обратно, наши будут волноваться.
– Мы что же — их не похороним?
Вот оно в чем дело! Боб видит гобблина, но мысленно ставит на его место человека…
– На закате они превратятся в каменную крошку, — объяснил я. — Это же гобблины! Пойдем назад, их нет смысла хоронить.
Мы пошли обратно, по дороге Боб что-то мрачно бормотал насчет трупов, которые превращаются в камень, и…
– Постой-ка! — вдруг сказал он. — Я же видел оленей в бинокль! Как раз из этих кустов и вышли! Как же они не заметили засаду?
Я вздохнул.
– Не было никаких оленей, Боб. Морок это. Магия. Специально для нас с тобой.
Наши уже собрались и свернули лодку, так что мы двинулись вперед. Боб пересказал нашу драку с гобблинами, чем очень рассердил полковника. Он считал, что недопустимо рисковать жизнью проводника, самое смешное — я с ним был полностью согласен.
Путь наш лежал через лес, но лес был уже другим. Деревья, хоть и не уступали в размере тем, что росли на противоположном берегу, были перекручены и словно обожжены, лианы стали колючими и всё норовили зацепить за ногу, а цветы как правило пахли или плохо, или просто слишком сильно. А ведь до Злых Земель еще добрых четыре дня пути…
Дорогу здесь не подметали, маленький народец боялся гобблинов, а в особенности их волков, полуручных бестий, чей размер и сила были увеличены с помощью все той же магии. Эльфийской магии, замечу. Как-то раз я с такими подрался, после чего, вернувшись на землю, взял курсы противособачьей борьбы. Не думаю, однако, что она была бы мне полезна против ЭТИХ волков. Так, для нервов…
Впрочем, мы все равно шли параллельно дороге, метрах в двадцати от нее, справа. Просто на случай засады.
Некоторое время я размышлял, красив ли Черный Лес. Он полон злых чар, что да, то да, недаром висящий на моей шее орковский оберег, оставшийся со времен, когда народ орков еще существовал, вибрирует не переставая, и становится то тяжелым, то легким, то холодным, то горячим. Но с другой стороны, солнце по-прежнему светит там, в вышине, и косые колонны золотого света прорезают пространство, а цветы, пусть даже они пахнут падалью — остаются цветами. Или вот ручей — никаких кувшинок, правда, не то, что на эльфийской стороне, одна тина, да стелящиеся по дну полоски водорослей… Но красиво же!
– Послушай, — спросил я у Ли, — могу я узнать, куда это ты полез?
– Умыться! — похоже, случай с паутиной ничему не научил моего охранника, он был уже на полпути к воде.
– Курсы помнишь? — спросил его я. Каждый полевой сотрудник центра, кроме меня, должен был раз в году проходить месячные курсы по основам выживания в этом мире.
– Ну помню.
– Прочитай заклинание воды и тени. — По лицу Ли видно было, что вся эта галиматья успела ему надоесть еще дома.
– Вир о, аххан лит! — Ли криво усмехнулся. — Все, что ли?
– Плохо читаешь, без выражения… И слова переврал. Рита, может ты?
То ли девушка заподозрила, что что-то здесь кроется, помимо воинской дистиплины и верности предрассудкам, то ли у нее просто были способности, но она прочла заклинание так как нужно. Ли издал сдавленный возглас, и устремился прочь от ручья. На берегу, у самой воды, лежала свернувшись огромная змея.
– Ты всегда учишь людей на примере? — поинтересовался полковник.
– А как еще? — удивился я. — Силы вашей у меня нет — морду ему бить, да и не позволите вы мне…
– Мне, конечно, безразлично, — пожал плечами полковник, — но, кажется, ты наживешь себе врага.
Я вздохнул. Ли — взрослый человек. Переживет и поймет. И в самом деле, десятью минутами позже Ли подошел ко мне и поблагодарил за науку.
Для ночлега мы выбрали огромную сосну. Я долго искал место, и остановился на таком, где — теоретически — должно быть меньше опасных животных.
Сначала идея спать на дереве пришлась не по вкусу членам экспедиции, но после того, как я рассказал, какие звери ходят здесь по ночам, а главное — что они едят, споры утихли сами собой. Полковник не прав, я не всегда учу на примере.
Сосна была достаточно велика, так что мы просто привязали спальные мешки к веткам — это очень дико смотрится со стороны, но спать в этой конструкции почти так же удобно, как и на земле. Затем я показал им, как сделать кое-что еще.
Берется веревка и завязывается петлей, затем вешается на ветку, проходящую над вашей веткой так, чтобы нижняя часть петли не доставала до ветки на какой-нибудь десяток сантиметров.
Теперь представьте, что по ветке к вам идет, ну скажем, леопард. Здесь не было леопардов, зато водилось много других хищников. Конструируя Кристалл, его создатели населили его в основном «усовершенствованными» животными, часто — с сюрпризами. Уж если медведь, так гигантский. Да, так вот, о леопарде. Так он и пойдет — головой в петлю, затем начнет вырываться, и в конце концов, свалится и повиснет на веревке рядом с веткой. Я установил три такие петли, одну за другой, на моей ветке. Рядом со мною — я, конечно предпочел бы Риту или Боба — покачивался мешок Марка, а Рита делила ветку с Анной… Пусть себе.
Я забрался в свой спальный мешок, и закрыл глаза. Ночь, луна, запах хвои… Чего еще может желать человек? С негромким шелестом пролетела мимо сова. Тоже — гигантская. Нет, мне повезло с работой.
Ночь прошла не без приключений, я оказался прав, когда убеждал своих товарищей, что на земле ночевать не очень хорошая идея. На поляне, прекрасно просматриваемой с нашего дерева, тиранозавр напал на верга.
Когда создавался Кристалл, в нем, естественно, были представлены динозавры. Жили они в специальлной долине с гейзерами и теплыми источниками, и выбраться из долины не могли. По крайней мере, не могли до диверсии. На динозавров ходили смотреть экскурсии, а за большие — правда очень большие — деньги на них можно было охотиться. С чем хочешь, потому что тогда — за особую плату — в Кристалле еще работали машины и стреляло пороховое оружие. Помню, была заметка в газете о некоем любителе игры в «Дум», вышедшем на Ти-рекса с бензопилой. В интервью газете он описал этот поединок как неинтересный, слишком, мол, неравны были силы.
После того, как мир Кристалла обрел «независимость», гобблины и орки проделали поистине титаническую работу по пробиванию тоннеля в долину — тоннеля, достаточно широкого даже для бронтозавра. Затем, когда стало ясно, что по этому тоннелю тупые динозавры не пойдут, орки вывезли яйца и распространили их по свету. Динозавры, вылупившиеся из этих яиц, видимо, были орками изменены — они не боялись холода. Вот и все, но сколько проблем принесло это в мир! Сколько деревень опустело! Сколько городов вынужденны были окружить себя крепостной стеной!
Тиранозавр был молод, а верг стар, что практически уравнивало шансы. Верг атаковал, пытаясь сблизиться, дабы пустить в ход клыки, а тиранозавр все пытался ухватить его челюстями за загривок. Когда мне надоело наблюдать за этим безобразием, я заснул. Они могут заниматься этим часами…
Затем, около четырех утра, меня разбудил истошный визг. Визжала Анна — в первой из моих петель раскачивался ролт, более всего похожий на бритую наголо огромную крысу. Я велел женщине заткнуться, как мог, успокоил остальных, и снова заснул.
Спать мне однако, больше не хотелось. Я лежал в своем спальнике, и думал… Локарис послал меня к южной границе… Почему? Что такого особого во мне, что он предпочел отдать амулет чужаку, а не послал своего разведчика? Ведь эльфийские патрули гораздо лучше выполнили бы задание, чем я, с этой-то гоп-компанией на шее… В конце концов я решил, что Локарис просто хочет от меня отделаться — дело опасное, и если за несущим амулет начнется целенаправленная охота, пусть это лучше будет человек, нежели эльф.
Утром мы слезли с дерева и развели костер. Я стоял за то, чтобы зажарить и съесть ролта, спутники же мои стояли за земные консервы, либо сушеные фрукты и сушеное же мясо, которыми нас снабдили эльфы. Спор разрешил Боб — он обрадовал нас сообщением, что с двух шагах отсюда в чаще валяются дохлый тиранозавр и издыхающий верг.
Тинанозавру досталось очень сильно. Верг, хоть и уступал ему по размеру, был очень опасным противником. Его клыки выпустили бедняге внутренности. Члены экспедиции выглядели напуганными, похоже, только сейчас они осознали, сколь опасна была позавчерашняя встреча с этим зверем.
Перед смертью тиранозавр успел-таки ухватить верга за загривок своими чудовищными челюстями, с одинаковыми треугольными зубами, острыми как игла — не успел затупить по молодости. Зубы эти раздавили вергу позвоночник, так что он теперь мог только следить за нашими действиями и злобно сопеть.
Верга я прикончил лично, затем, повоевав с непробиваемой шкурой, полковник отделил здоровенный кусок окорока. Похоже, он считал, что сможет приготовить его не хуже, чем эльфийские повара. Я писал в отчетах, и не раз, что эльфы в своей кулинарии шагу не могут ступить без магии, но полковник, похоже, и вправду ничего из моих литературтых опусов не читал. Я взял Гарри, и мы занялись тиранозавром. То есть, я занимался, а ученый стоял рядом, покачиваясь, и стараясь не смотреть на окровавленную тушу. Он оказался филологом, специалистам по местным языкам, так что…
– Эс вари, вати эс-та?
– Что?
Плохой филолог.
– А кто готовит еду у вас дома? — поинтересовался я. Оказалось — жена. Это конечно, здорово, но… Мы приволокли мясо в лагерь, и началась потеха. Полковник развел костер, я — целых два. Он принялся жарить мясо — я тоже. В конце концов, он не выдержал, и потребовал объяснений.
– Вам не приготовить верга на костре, Джон, — сказал я. — Это будет подметка, а не мясо. Ти-рекс, с другой стороны, очень нежен, тем более, что он молодой, а вашему вергу — лет триста.
Тогда полковник поинтересовался, зачем мне второй костер. Я спросил, уверен ли он, что хочет это знать. При этом я так многозначительно посмотрел на дохлого ролта, что полковник все понял.
– Это извращение, — заявил он. — У нас полно мяса, а вы…
– Ролт — это деликатес, — объяснил я. — Он традиционно считается здесь королевской едой.
– Крыса? — презрительно бросил полковник.
– Это не крыса. Кстати, ваше жаркое горит…
Ели, в основном, тиранозавра. Даже полковник в конце концов сдался, отчаявшись откусить кусочек от того, что он приготовил. Я ел ролта. Затем, после, как я понял, долгой внутренней борьбы, ко мне подошла Рита и попросила немножко на пробу. Я не возражал — ролт был размером с хорошую лайку, и съесть его целиком мне не светило… Хотя и хотелось бы.
Попробовав, Рита сделала круглые глаза, и принялась зазывать остальных. Тщетно, хотя на лице Боба и Ли я видел некие следы внутренней борьбы. Затем мы потушили костер и пошли дальше. Ролта мы с Ритой поделили и взяли с собой
– после того, как я предупредил остальных, что они не получат ни кусочка. Остальные взяли остатки жаркого из тиранозавра, благо я предвидел подобный сценарий, и жарил с запасом. О стряпне полковника никто не вспомнил.
Наш путь по-прежнему лежал по Дороге, хотя без раскопок вы бы эту дорогу уже не обнаружили. Места эти принадлежали гобблинам, и главное правило было
– кто сюда вошел, тот добыча. Дважды мы видели сторожевые отряды, оба раза успевая в последний момент спрятаться. В гобблинский отряд входит десять человек, что дает им двукратное преимущество при встрече с эльфийской звездой… Пару раз мы видели также повешенных эльфов.
– Э… Том?
Я обернулся, и увидел Боба с Сержем, подошедших ко мне… Зря я так задумался, нехорошо это…
– Что случилось? — поинтересовался я, хотя, в общем-то, все и так было ясно. В каждой экспедиции ко мне подходили мои спутники с одними и теми же, в общем-то, вопросами.
– Как получилось, что эльфы так не любят людей? — спросил Серж. — То есть, сэр… Мы понимаем, что они должны быть мудрыми и вообще…
– Они были созданы такими, — возразил я. — И люди, и эльфы. Не мудрыми созданы, я имею в виду, а — такими. Все претензии к Артуру Ли Норту. Стоит только человеку задеть честь эльфа, как тот хватается за лук. А стоит только людям угнать очередную эльфийку в рабство… Да что тут говорить!
– И кто же сильнее, сэр?
– Перестань меня называть сэром. Сильнее всех гобблины и люди из Злых Земель. Тоже, спасибо создателям Кристалла.
– А магия? — это снова был Серж, со своим вопросом номер два. Его мне тоже всегда задают. Еще я заметил, что остальные прислушиваются больше к нашему разговору, чем к окружающим шорохам.
– Что будет, — спросил я, ни к кому в отдельности не обращаясь, — если мы налетим на засаду? За дорогой смотрите! Магия им! Полковник, займитесь дисциплиной среди ваших людей!
Нет ничего приятнее, чем наблюдать, как полковник выполняет твои приказания, подумал я, а секундой позже мы и вправду налетели на засаду.
Десять гобблинов в бою стоят пятнадцати человек, тем более, двое из них были верхом на пандах, шестиногих верховых медведях, как нельзя лучше приспособленных для ближнего боя. Я метнул нож, и попал в командира, причем именно в тот миг, когда он подносил сигнальный рог к щели в бороде, где должен по моим прикидкам, находиться рот. Если бы он успел протрубить, все гобблины в округе не замедлили бы явиться на вечеринку.
Стандартная тактика гобблинов в таком бою — это ринуться в атаку всей массой. Я заметил краем глаза, что Ли, Боб, Рита и полковник встали в одну линию со мной, как и предписывалось по инструкции, а остальные мнутся сзади, не зная, что делать. Затем на меня налетел мой первый гобблин, сидя верхом на панде, и вращая над головой палицей.
Драться с медведем при помощи меча несложно. Надо лишь помнить, что его «уязвимые» места на самом деле не так уж и уязвимы, закрытые жиром и мышцами, а его реакция в целом превосходит человеческую. Остаются лапы, причем стоит достаточно серьезно повредить одну из них — и зверь предпочтет отступить. Так я и сделал — отрубил бедной твари лапу. Медведь взвыл и покатился по земле, совсем по-человечески баюкая обрубок, и напрочь забыв о седоке. Я не стал дожидаться концовки, и атаковал одного из двух гобблинов, напиравших на Риту. Со спины, естественно. Я всегда так делаю. Рита очень неплохо справилась с оставшимся противником, хотя и держала меч одной рукой вместо двух.
Затем я метнул еще два ножа — свой и гобблинский, и все было кончено. Ли прикончил второго панду из арбалета, Боб перевязал Рите неприятную рубленную рану на плече, а полковник вправил Марку вывихнутую руку. Гарри, Анна и Серж лежали вповалку чуть в стороне, они были мертвы. Проклятье! Зачем каждый раз они суют мне в спутники тех, кто не умеет за себя постоять?!
– Как? — спросил я у Боба.
– Медведь, — также мрачно отозвался он. Ли фехтует хорошо, но он не успел.
Я кивнул, и принялся собирать хворост для погребального костра. Полковник был за то, чтобы предать их земле, пришлось объястять ему, что те же гобблины их в два счета откопают и сожрут. Мы оставили за собой пылающий костер, и ушли. Теперь — у меня не было ни малейших сомнений — гобблины нас так просто в покое не оставят. Теперь — они пойдут за нами, и будут идти, пока не отомстят.
– Полковник, отпустим Марка? — спросил я. Тот недоуменно на меня посмотрел.
– Что значит — отпустим? — не понял он.
– Марк не боец. Он не дойдет до океана, да что там, он и до Крепости-то не дойдет. Отпустим. Дадим поручение к эльфам, а уж они его оставят у себя — погостить. Шансов дойти до эльфийского леса у него больше…
– Он нам нужен около зеркала, — возразил полковник. — Без него экспедиция вообще лишена смысла.
– Что в нем такого особенного? — удивился я.
– Это неважно. Но помните, он нам нужен.
– Ну-ну… — полковник, играющий в военные тайны был мне еще неприятнее, чем просто полковник. Наверняка откопали в какой-нибудь библиотеке, в Илинори или Иситраре новое заклинание… А Марка жалко — не дойдет ведь.
Что впереди засада, я понял по звукам. По звукам же я понял, что засада впереди — человеческая. Гобблины бы заставили птиц и насекомых петь, как ни в чем не бывало, а эльфов лесная живность не боится вовсе. Впереди же была зона тишины, а значит — люди. Мог быть конечно и пруд, либо гиблое место, либо — хищник, ждущий добычу или уже кого-то поедающий. Но, во-первых, я решил доверять предчувствиям, а во-вторых, я ходил этой дорогой раньше, и никакого пруда там не было. Прочее же… лучше готовиться к худшему.
Кусты впереди стояли особенно густо, местность образовывала небольшую лощинку — идеально для засады. Вот, наверное, откуда взялось мое предчувствие. С другой стороны, те же густые кусты могли помешать противнику засечь наш отряд.
Мы свернули с дороги и пошли налево, обходя засаду, или что бы это ни было. И напоролись на вторую. Ловушка для слишком умного. Видимо, одно из их магических устройств доложило им о приближении отряда, а может, это была птица — шпион, я слышал о таких…
Они выскочили из кустов и метнули сети. Я успел произнести заклинание «огненного столба», так что на моем месте ввысь ударил факел пламени, и сеть надо мной перестала существовать. Я бросился прочь, бормоча «невидимый щит», в то время, как остальных моих спутников вязали и грузили на две телеги. Принадлежность наших новых врагов сомнения не вызывала — это были работорговцы из Джиу. Я видел, как их предводитель демонстративно пересчитал пленников, и вручил наблюдавшему за операцией гобблину по золотой монете за каждого. Телеги со скрипом покатили прочь, в сторону проклятого города и под прямым углом к нашему маршруту.
Я шел за телегами, размышляя. Заклинание невидимости действует прекрасно, но это не только невидимость, но и проницаемость. Я не могу взять в руки меч и перебить работорговцев… Стоит же мне снять заклинание, и снова использовать я его не смогу — раньше, чем через сутки. Так что я пристроился на одной из телег и стал ждать. Джиу — большой город, когда-то у меня там были друзья.
Работорговцы явно не боялись леса, и это было плохо. Я знал, что Джиу лежит ближе к торговым путям Злых Земель, нежели к городам земель Светлых, но все же не ожидал, что они так быстро найдут со Злом общий язык. Торговля с гобблинами! Причем — торговля рабами!
Несколько раз нас встречали патрули гобблинов, и всякий раз они обменивались с торговцами приветствиями. Ни проверок, ни вымогания денег, ни угроз. Джиу, Джиу, что с тобой происходит?
Часа через четыре наши две телеги выкатились на ведущий в Джиу тракт и соединились с большим караваном, возвращавшимся, как я понял, подслушав разговор охранников, из набега на окрестности Лоаста. Были там и пленники из Аталеты, этих просто продали за долги или за преступления. Теперь в караване было двадцать повозок, и около четырех десятков охранников.
Тракт, в отличие от Дороги, не был мощен, и после недавнего дождя пребывал в отвратительном состоянии. Не долго думая, рабов согнали с телег, связали в цепочку и погнали рядом с дорогой. На телеге остались только я и возница.
Затем я обнаружил просчет в моем, как я думал, безупречном плане. Осознал я это, когда один из попавшихся нам навстречу всадников проводил меня задумчивым взглядом и чуть заметно кивнул. Конечно! Первый же маг, которого я встречу, увидит мою ауру, а аура среди пустого места… Хорошо, что этот путник решил меня не выдавать, возможно, он сам не любит рабовладельцев… Но в воротах Джиу будет стоять штатный колдун городской таможни… Он-то не промолчит.
В конце концов я принял решение — в Джиу я войду видимым. Это не так уж и приятно, ведь потом я должен буду проследить за перемещениями пленников… Но постойте! До города три дня пути…
Я слез с телеги и отойдя в сторонку, произнес заклинание невидимости задом наперед. Пройду за ними в город, а там за воротами — снова стану невидимкой. Оставался последний вопрос — деньги. Если я не успею и пленников все-таки выставят на аукцион, то их придется выкупать. А цена может оказаться очень высока, особенно за атлетически сложенного Боба или за такую куколку, как Рита.
Сначала я переоделся. Купец, который решил в этот жаркий день поплавать в ручье, недосчитался халата, шаровар, островерхой шапки, пары сапог из алого бархата — и осла. Еще он недосчитался кошелька с десятком золотых, но этого не хватило бы даже на то, чтобы выкупить полковника. Неважно. Движение по тракту, по мере приближения к Джиу, становилось все оживленнее, и я не сомневался, что скоро встречу свою золотую жилу. Я не ошибся — жилу звали Неруд, и был он ни много — ни мало принцем какого-то неведомого мне государства на юге, аж за мысом Бурь.
Затем я проделал трюк, именуемый «Поле чудес». Я разговорился с моим новым знакомым, выпил предложенного мне вина, и у меня «развязался язык».
– Вы думаете, я простой купец? — бормотал я, поминутно норовя упасть лицом в объедки. Принц не давал мне этого сделать, откуда я заключил, что ему интенесно. И прошелся по полной программе. Я рассказал, как гибли в болотах мои носильщики, как мы прорубались сквозь проклятые джунгли — да, да, рядом с вашим мысом Бурь. И как мы нашли туземцев, что за нитку бус готовы — тсс! — полная тайна. Я продемонстрировал принцу самородок. Хороший самородок, я сделал его из пяти монет в придорожной кузнице, предварительно нокаутировав кузнеца. Чему-чему, а драться меня Старик научил.
– Там, — говорил я, — Золотое Озеро!
Вообще, нехорошо, наверное, приносить в неподготовленный мир трюки, списанные у О'Генри. Но к утру у меня была шкатулка золотых монет, а у принца — карта. Он торговался хорошо, если учесть, что спорить о цене я начал с сундука золота. Так что у принца были все основания для самодовольства. Я же напротив, поджимал губы, считая, что продешевил.
К Джиу мы подхехали через два дня. Я говорю — мы, потому что по тракту в этом месте шел сплошной поток караванов, и мне приходилось прилагать немало сил, чтобы не отстать от объекта моего внимания. Лес остался далеко позади, теперь мы двигались по степи, заросшей высокой колючей травой. Когда-то здесь пытались строить стену, дабы остановить неумолимое продвижение орков — тогда еще были такие — на запад. Теперь в степи, среди ковыля и одуванчиков виднелись то тут то там курганчики — все, что осталось от грандиозной затеи.
До Джиу мы, естественно, не доехали — наступил вечер. Вдалеке ударил колокол, и ворота торгового города закрылись. Точка. До следующего утра — ночуй где хочешь, а значит — прямо в степи. Я так и сделал — привязал осла, и лег на землю, подложив под голову седло. Через пару часов меня разбудили.
Старик, когда подобрал меня в Нью-Йорке, прежде всего начал учить меня не расслабляться. Он был в этом очень хорош, мой Старик. Я весь ходил в синяках
– но научился. Вот и теперь, я успел откатиться, причем в нужную сторону, и предназначенный мне кинжал по рукоятку воткнулся в землю. Нормальные грабители. Не вставая, я влепил своему обидчику пяткой по уху, затем, поднимаясь, сшиб еще двоих, и уже встав, отобрал меч у четвертого.
– Меч — мне, — строго сказал я, — за беспокойство. А вы можете идти. — Все бы хорошо, но вот странствующий воин из соседней палатки очень странно на меня посмотрел утром… Словно хотел о чем-то спросить, но не решался. Ну да ладно.
Глава 6
Джиу… Я дважды бывал тут раньше, и оба раза не обходилось без потасовки. В первый раз за мою голову назначили двенадцать золотых, как я потом узнал, во второй — сумма возрасла до пятидесяти. Впрочем, кто распознает меня в богато одетом купце?
Я въехал на осле через торговые ворота, заплатил причитающуюся пошлину плюс серебряный — в виде взятки, дождался, пока через ворота пройдет караван с рабами, и направился за ним. Заодно я придумал одну из своих замечательных выходок, за которые меня и полюбили так во время моих прежних сюда визитов. Произносим заклинание — не слезая с осла. Едем дальше. Я и осел — невидимы.
На самом деле, путешествие на невидимом осле — сложнее, чем может показаться. Его не видит встречный транспорт, а пешеходы — так и вовсе лезут насквозь… Ослу-то это все равно, он проницаем так же как и его всадник. Но вот на психическом, так сказать, плане — животное нервничает. Хорошо еще, что никто кроме меня не видел его выходок, и не слышал хриплого рева!
Пленников повезли прямо на невольничий рынок, ни тебе осмотра на перевалочном пункте, ни посредников. Перед самым пунктом их раздели, и бесцеремонно облили водой. Называется — помыли. Провели предпродажную подготовку товара. В Джиу знали, как делать коммерцию.
Я последовал за ними, затем, сойдя с осла, произнес заклинание. Повторяю
– сойдя с осла. Получилось. Я снова стал видимым, а вот осел — не вполне. Передо мною находилось этакое трехмерное изображение осла, нарисованное в жарком полуденном воздухе, причем изображение полупрозрачное, с просвечивающими внутренностями. Я дополнил бы картину стручком жгучего перца под хвост — да вот беда — не было времени.
Первым заметил осла торговец сладостями, он в ужасе завопил что-то о демонах и наказании за грехи, и бросился наутек. Заодно уж я полакомился его товаром. Крик привлек к ослу внимание, и несколько зевак осторожно приблизились, охватывая беднягу с флангов. Тщетно — день у ослика выдался тяжелый, так что он отскочил в сторону, и не рассчитав, налетел на лоток торговца шелками.
И прошел сквозь лоток.
Что тут началось! Когда я доел свой бесплатный завтрак, за бедной скотиной носилась по базару азартно орущая толпа, и если осел не мог ничего перевернуть, то о его преследователях я бы этого не сказал.
Оставив перепуганное животное отбиваться от зевак, я направился в сторону торгов. Если мои рассчеты верны, то сегодня тут будет меньше стражников, чем обычно. Благодаря моему ослику.
Торг проходил так, как вообще проходят наверное, все подобные торги. На сколоченном из досок и покрытом грубым зеленовато — желтым войлоком возвышении стояли торговец и два стражника. Туда же выводили раба, подлежащего продаже. Внизу справа были построены все выставленные на продажу рабы, они были связаны и охранялись стражниками. Любой желающий мог подойти и осмотреть будущую покупку. Слева же от помоста находилось то, что я назвал бы «упаковочным отделом», там новый хозяин забирал товар. Рабы, не проданные за день аукциона шли на общую продажу, но я не думаю, что подобная судьба угрожала членам экспедиции — они были в слишком хорошей форме.
Покупателей я насчитал — человек двадцать, да и то — кто-то заявился со слугой, кто-то с компаньоном… Состав покупателей все время менялся, кто-то уходил, кто-то приходил… Рабов же было больше сотни.
Первый десяток рабов приобрела оптом какая-то девица с Птичьего Острова. В группе были только мужчины, что и неудивительно, учитывая матриархальные традиции тех краев. Не самая худшая участь — попасть в гарем, хотя… Как посмотреть. Я представил себе мужской гарем, и мне стало плохо.
Затем на помост вытолкнули Боба и я его купил. Выглядело это так — злого, упирающегося, его буквально на руках вынесли два стражника и швырнули на помост. Начальная цена — пятнадцать монет.
– Шестнадцать! — крикнул я.
– Семнадцать! — отозвался парень из Мио, с ведром на голове. То есть, конечно, это было не ведро, а знак служителя культа, но по мне так ведро, и неплохое.
– Восемнадцать! — сообщил я. — Я не ношу на голове посуды, так что он — мой.
Публика захохотала, показывая пальцами. Вообще-то этих монахов побаивались, у них обычно хватало денег, чтобы нанять для обидчика убийцу. Но сейчас, когда я принимал удар на себя — почему бы не посмеяться? Мой конкурент позеленел и удалился восвояси.
Больше всего я боялся, что в торг вмешается девица с Птичьего, но к счастью, этого не случилось. Видимо она решила ограничиться теми рабами, которые ей уже достались. Мое упирающееся приобретение отволокли в «упаковочный отдел», кажется, он даже не разглядел покупателя. Та же участь постигла полковника, Ли и Марка. Рабов было много, так что никто не хотел торговаться, повышая цену.
И снова я ощутил неясное прикосновение, взгляд в затылок. Так и есть, давешний воин был здесь и снова меня разглядывал. Я в свою очередь смерил его взглядом, и отвернулся.
Настала очередь Риты. Ее предшественницу, эльфийку, купил торговец с Бегущего, что безусловно приравнивалось к смерти, причем смерти мучительной. Рабство, равно как и покупка жен, на острове запрещены, что оставляло девушке единственное предназначение — жертвоприношение. На Бегущем Острове я не бывал, но судя по рассказам очевидцев, это не просто смерть. Я попытался запомнить торговца в лицо. Мало ли — судьба может смилостивиться к этой девчонке и я встречу ее хозяина, когда буду покидать город.
– Женщина! — выкрикнул ведущий торг. На подмостки вытолкнули Риту. — Не девушка, — заговорчески добавил он. В толпе заржали. — Двадцать золотых. Кто больше?
– Двадцать один! — выкрикнул я. Скорее бы!
– Двадцать пять! — великие боги — это был тот самый мужик, что пялился на меня вчера у палатки и сегодня, четверть часа назад. Теперь я мог позволить себе волноваться. Может быть, это кто-то, кого я обидел в один из прошлых визитов? Но нет, лицо незнакомое.
– Тридцать!
– Тридцать пять!
Толпа оживилась. Безусловно, со стороны это выглядело так, как будто сошлись два поклонника женской красоты… Вот только на женщину почему-то никто не смотрит. Мы смотрели друг на друга, однако я ровным счетом ничегошеньки не мог прочитать на его смуглой физиономии. Идеальное лицо для игрока в покер.
– Сто! — я решил покончить с этим извращенцем одним ударом. Напрасно.
– Двести! — услышав это, я чуть не сел прямо на землю. В шкатулке моей было двести пятьдесят монет, и шестьдесят из них я уже потратил. Таким образом, Рита становилась собственностью этого кретина — по крайней мере, пока я не доберусь до его горла.
Я давно так не злился — сказывались и усталость, и ночь на голой земле, и заклинания, на которые, между прочем, тоже уходит немало сил. Я просто пошел в его сторону. Не знаю, что бы я сделал, дойдя до него, дуэли в Джиу не запрещены, если победитель может оплатить похороны побежденного. Мой соперник просто повернулся и ушел.
Тогда я направился в «отдел упаковки», договориться с работающим там дежурным надсмотрщиком. За небольшую сумму всегда можно организовать инцидент… Рита вполне могла, скажем, сбежать. Дежурный оказался сговорчивым парнем, за полсотни монет он согласился закрыть глаза, когда мимо него будет проходить беглянка. Которая, говорите? О, так ее уже забрали… Слуга забрал.
Я резко повернулся и пошел получать свои «покупки». Разобравшиеся к тому времени в происшедшем, мои спутники дружно заткнулись, когда я им велел заткнуться, и выслушав мои указания, закивали. Затем я пробрался в зону, где можно было осмотреть еще не выставленный к торгу товар, и выбрал тимманцев и одну девчонку племени Хо. Я передал поручение одному из брокеров торга, вместе с деньгами, и вышел наружу, где ожидала моя «группа».
Планы мои были просты — перехватить купившего Риту странника, и выбить из него мозги. Тимманцы — лучшие воины на свете, и хотя никто еще не мог заставить раба-тиманца применить приемы их священной борьбы в плену, я полагал, что мне эта задача как раз по плечу. Что касается девчонки, то Хо — прекрасные следопыты, а впрочем… просто я ее пожалел.
– Нам придется идти за ней, — объявил я своим «рабам», первой их партии, то есть. Что касается второй — их еще не доставили, впрочем, я не особенно волновался. С деловой честностью тут было строго, репутация работорговца — как ни странно это звучит для цивилизованного уха — соблюдается тут свято.
– Кто этот человек? — спросил полковник.
– Странник, — объяснил я. — Что-то вроде странствующего рыцаря времен короля Артура. Ищет приключений.
– Может быть, он одно уже нашел, — задумчиво произнес Боб.
– Можем ли мы убедить его отдать Риту?
– Почему бы нет? — удивился я. — Хороший удар мечом… Да, пока не забыл!
– Я выгреб из кармана остатки золота, отложил половину монет, а остальное отдал полковнику. — Жду вас здесь, через полчаса, в нормальной одежде, вместо этих лохмотьев, с оружием и вообще всем, что нужно для похода. Не забудьте про одеяла для меня.
Я повернулся было, затем бросил через плечо:
– И помните — здесь торгуются!
Господина, купившего Риту, я подстерег у выхода из шатра, где проходили торги. Он был не один. Я мог только зубами скрипеть, глядя на его свиту — пятерых воинов с эмблемами Крепости на кольчугах, из них — одного эльфа и одного гнома. Я был в растерянности. Человек из Крепости, путешествующий с охраной из Крепости, а стало быть, по долгу службы, покупает на рынке рабыню, да не где-нибудь, а в Джиу! Конец света, да и только.
Затем меня тронули за рукав. Я обернулся. Чумазый мальчишка, один из тех, кто шныряет по толпе и срезает кошельки, протягивал мне крошечный кусочек пергамента.
– Тот господин, — кивок мне за спину, — вам.
На клочке был нарисован тушью единственный иероглиф — Крепость. Тот, кто это писал, был человеком, судя по деталям закорючки. Гном написал бы на общем, обращайся он ко мне, а эльф был бы аккуратнее. Тут я обернулся, заметил удаляющуюся сквозь толпу свиту моего подопечного, и устремился за ним.
Маршрут был прост. Сначала мы зашли в трактир и поели. Точнее, поели они, а я сидел на завалинке и глотал слюнки. Затем, насытившись, они сели на коней, и вот тут-то я проклял все на свете. К счастью, они не очень торопились. Я даже сумел пару раз обогнать их по параллельной улице, чтобы затем, прячась за забором или кучей мусора, подслушать их разговоры.
Еще через три часа я вернулся, голодный, усталый но довольный. Они направлялись в Крепость. Я подсмотрел и подслушал достаточно, чтобы быть в этом абсолютно уверенным. Я подошел к павильону, где была назначена встреча, и принял от одного из чиновников группу рабов номер два — тимманцев и девчонку. Уходя, чиновник посоветовал мне не снимать с них кандалов, народ, мол, они вольный… Сбегут, да еще и по голове добавят. Моя группа номер один толпилась позади, наблюдая, но от комментариев пока воздерживалась.
– Значит так, — заявил я рабам, — начиная с этой минуты вы свободны. — Тимманцы непонимающе уставились на меня, а девчонка охнула. Повозившись немного, я раскурочил их кандалы, продолжая по ходу дела объяснять свою позицию.
– Вы вольны идти куда хотите, — сказал я. — Но как тот, кто вас освободил, я прошу помощи… Это называется долгом, так? Я преследую того, кто купил женщину из моего отряда. Помогите мне ее вернуть.
В согласии тимманцев я не сомневался ни на миг. Понятия чести и долга переплелись в их стране так тесно, что поступить подло тимманец просто не может… Чем все и пользуются. Кроме того, я еще не встречал тимманца, который отказался бы от хорошей драки. Что же касается девчонки, она могла бежать в любой момент. Ну и пусть.
Я осмотрел группу номер один, и нашел ее вооружение удовлетворительным. Затем мы прошли по торговым рядам, и вооружили группу номер два. Вот и все, теперь можно трогаться в погоню.
Когда мы миновали ворота, ко мне подошел Боб, и признался, что боялся так на всю жизнь и остаться в рабстве. Я его успокоил, объяснив, что рабов тут не держат в течение всей жизни, а предпочитают под старость продавать гобблинам — на мясо, или просто… Некоторое время Боб допытывался, что это было за «просто», затем я ему объяснил, и он сразу отстал.
Глава 7
Девушку из Хо звали Тир, и она оказалась настоящей находкой. Мало того, что умела готовить, так еще и читала следы, безошибочно находя на пыльной дороге отпечатки нужных нам подков. После того, как по моей просьбе она выкупалась в ручье, оказалось, как я и подозревал, что волосы и нее не седые, а золотистые, и лет ей не десять, а по крайней мере шестнадцать.
Тимманцев звали Сени, Висли и Дорри, и были они как один атлетами. На мечах они тоже умели работать, это было первое, что я проверил. И уже через час имел разговор с полковником.
– Том, — сказал он, несколько более мрачно, чем обычно, — ты фехтуешь на мечах слишком хорошо для человека с твоей подготовкой. Объясни…
– Объяснений не будет, полковник, — вздохнул я. — Нечего тут объяснять…
В самом деле, не мог же я ему рассказать, что все наши с ним потасовки я разыгрывал как по нотам? И что оплеухи, которыми он угощал в «Вирте» для меня пустяк… И главное — про Старика, как он вытащил меня много лет назад из всего того дерьма, в котором я варился, и сделал человеком… В его, Старика, понимании…
Но полковник не унимался. Он, скорее всего, и не думал отказываться от своих представлений обо мне, как о мерзком типе, вот только несуразности — их следовало объястить. И объяснения найдутся, наверняка это один из моих хитрых фокусов.
– Потом эта твоя… магия! — настаивал он. — Ни в одном из отчетов ты не упоминал, что владеешь магией.
– Ни в одном из моих отчетов я не говорил, что не владею, — возразил я. — Я же видел, как вы преследуете этих несчастных эльфов, чтобы согласились показать вам пару фокусов, пока вы измеряете у них кровяное давление. Да знай вы, что я тоже так могу — я бы был уже по кусочкам, в банках с формалином.
– То есть, ты сознательно утаил…
– Я проводник, а не подопытная свинка.
Разговаривать с полковником я могу часами. Это доставляет мне радость, омолаживает душу и очищает карму. На этот раз нас прервал Ли, спросивший, не будет ли лучше, если я послежу за дорогой или еще что-нибудь сделаю полезное.
Тир, похоже, собиралась честно отработать подаренную ей свободу. Когда я заметил, что девочка сейчас свалится от усталости, то я попытался заставить ее отдохнуть. Однако, поскольку ее отдых был для нас равносилен привалу, она заверила меня, что ничего подобного, она не устала, и потребовала, чтобы мы продолжали движение. Все, чего я добился, это посадил ее на осла, не того, невидимого, который все еще буянил в городе, а другого, купленного мною для того, чтобы тащить наш багаж.
Купивший Риту отряд шел прямиком в Крепость.
– Прекрасно! — стазав я, когда Тир сообщила мне эту новость.
– Почему? — удивилась она. Я усмехнулся. Наконец-то меня перестали называть «мой господин».
– Рабство запрещенно в крепости и в ее окрестностях, — объяснил я. — Стоит им войти в Крепость со своей покупкой, и они мои. Не нужно ни драться, ни устраивать засады — первый же патруль, которому я пожалуюсь, их и остановит.
– А если они не пойдут в крепость? — мрачно поинтересовался полковник. Он шел по левую руку от девушки, и мешал мне наслаждаться беседой.
– Тогда будем драться. Не волнуйтесь, полковник, это несложно. Я могу дать вам несколько уроков.
Полковник нахмурился, но промолчал. Я внутренне усмехнулся. На последнем привале, который мы сделали чтобы перевязать рану Ли и заодно обновить наши запасы воды, полковник уже пытался мне намекать, что Рита — всего лишь человек, а у отряда есть задача… Не думаю, чтобы ему самому нравилась эта идея, иначе он был бы более настойчив. Я просто объяснил ему, что задача экспедиции в лес не убежит, а Крепость — это интересно, надо мол, сходить. Так и поговорили. С тремя тимманцами на моей стороне, я мог диктовать условия в этом походе. К вопросу о том, как надо использовать рабовнадельческие пережитки против демократической Америки.
– Я вижу горы, мой господин… — сказала Тир, и я мысленно чертыхнулся.
– Опять «господин»?
– Простите, мой…
До гор мы в этот вечер, конечно, уже не добрались. Устроили привал подальше от тракта, в небольшой рощице. Воды тут не было, так что приходилось экономить. Тимманцы разожгли костер, Тир подумала — подумала, и принялась петь. У нее был хороший голос, то есть просто чудесный, хотя ей бы не мешало подучиться технике. Пела она длинную балладу про лорда Малибора, пожелавшего бросить вызов царю морских чудовищ, и потому съеденного. Я невольно усмехнулся. Песня эта попала в Кристалл тысячу лет назад, как часть мифологии Морского Народа, и прошла сквозь все эти эпохи и катаклизмы, переходя с языка на язык, утрачивая куплеты и приобретая взамен новые… Сохраняя лишь мелодию и общий смысл — мы не знаем, где и кто нас сожрет в океане, но сойди на сушу в поисках безопасности — и жизнь твоя вообще утратит смысл. Знал ли автор песенки, что за чудо он сотворил?1
– Том, — тихо позвал меня Ли, — помнишь, ты говорил, что здесь нельзя петь?
– На землях, где стоят рунные камни — нельзя, — сказал я. — Здесь же единственная магия — это защитные сети Крепости. Она давно задавила все остальное. Так что пусть поет.
Когда Тир закончила, запели тимманцы. Вот уж у кого не было проблем с постановкой голоса! Зато были — со слухом. Я поймал взгляд Тир, и мы одновременно рассмеялись. Тимманцы пели, разумеется, о битвах, победах и об освобождении от рабства, о врагах, что налетают подобно ветру, о темных силах и неизбежной судьбе, о воле к победе… я бы очень удивился, узнав, что у них есть песни о чем-то еще.2 Потихоньку Тир начала подпевать, потом подключился Боб, он оказывается знал, как это делается… А потом я проснулся, и было утро и мы снова двинулись в путь.
Крепость была построена на Злой Земле, на стыке границ, которых на самом деле давно уже никто не придерживался. Границы разделяли владения гномов, людей и эльфов, и хотя земли эти давно подгребли под себя гобблины и люди из числа поклоняющихся Злу, но каждая из сторон считала делом чести поддерживать Крепость, посылая туда гарнизон и припасы. Лет пятьсот назад, когда грянула последняя Магическая Война, именно Крепость остановила поток порожденных магией монстров, грозивший затопить земли Светлых Сил. Вот только стояла она довольно далеко от нашего пути к Огненному Зеркалу…
Я рассказал историю Крепости своим спутникам, иногда прерываемый Марком, который пытался оспорить какую-либо деталь. По правде сказать, я не знаю, на кого было рассчитано мое повествование — на тимманцев, которые были знакомы с этой частью истории лишь по своим изумительно красивым, но постоянно коверкающим факты легендам? Или на людей, которые не читали моих отчетов? А ведь я так старался… Или на девчонку Тир, которая о Крепости не слыхала вовсе. Я попытался себе это представить — и не смог.
– Тир! — позвал я.
– Да, мой… Том.
– Скажи мне, каково это — жить в деревне Хо, и никогда не слышать о Крепости, борьбе Добра и Зла, вообще — обо всем, что делается во внешнем мире? Это, наверное, очень скучно?
– Это очень хорошо, — сказала Тир, — когда ты не думаешь, что завтра могут прийти враги, или падет эта ваша Крепость… Это не скучно, потому, что вокруг тебя друзья, которым ты доверяешь, а тех, кому не доверяешь… их… их просто нет! И не было никогда.
– Интересно, — заметил я. — Не могу сказать, что согласен с тобой, но… интересно. — Про себя я подумал, что девчушка-то взрослая… — А как ты попала в плен?
– Я ловила рыбу, — ответила Тир. — И меня захватил корабль Джиу.
– Понятно…
– А что касается борьбы Добра и Зла, — вдруг продолжила девушка, — то у моего народа есть поговорка: «пока добро со злом ведут смертельную схватку, простому люду бояться нечего».
После этой цитаты я замолчал, предоставив тимманцам остстаивать свои идеалы. Вся их культура строилась на идее вмешательства во все, что происходит вокруг, и им с Хо было очень нелегко понять друг друга. Наконец, угомонившись, Висли спросил моего мнения.
– Мы, — сказал я, — люди цивилизованные, с легкостью принимаем любую из предложенных точек зрения, в зависимости от того, что в данный момент нравится нам больше. Это называется плюрализм. Кроме того, на события, которые нас не устраивают, мы смотрим как бы со стороны, и с иронией, это называется цинизм.
– Шутка, — поспешил добавить я, поглядев на лица тимманцев. — Иначе мы бы не стали выручать нашего товарища, верно? — Вся компания рассмеялась, как мне показалась — с огромным облегчением, однако спор прервался, как отрезало.
Затем Тир вдруг поежилась, украдкой посмотрела по сторонам, и пришпорила осла. Я сделал еще шаг, и понял, в чем тут дело — мы пересекали одну из охранных линий Крепости, ее невидимый магический рубеж обороны. Сама Крепость еще находилась за горизонтом.
Я подошел к Тир, и некоторое время шел рядом. Затем спросил:
– Так значит, ты маг?
– Простите, мой господин… — Этого я не ожидал, похоже девчонка была напугана.
– Простить — за что? — удивился я. — Наоборот, хорошо иметь на своей стороне мага. Как много ты умеешь?
– Не много… Господин правда не сердится?
– Назови меня еще раз господином, и ты потом месяц не сможешь сесть на осла… И вообще — сесть.
Девчонка робко улыбнулась.
– Можешь ли ты видеть тех, за кем мы гонимся?
– Нет. — На этот раз без «господина». — Но я чувствую, что они о нас знают.
– Да, я тоже это чувствую. Ловушка, верно?
– Верно… — вздохнула Тир.
Забавная штука — эта магия. Когда гномы научили меня колоть взглядом орехи, я всерьез возомнил себя непобедимым. Они надо мной посмеялись.
– Сосредоточтесь на сердце противника, — говорил я им, — и сделайте тоже самое.
Не вышло. Орех расколоть можно. Скалу с дом величиной с горы скинуть — пожалуйста. Не мне, человеку это не под силу, но гном это, в принципе, может. Но вот для работы с живым материалом — извольте использовать совсем другой подход. Спасибо А. Норту.
Впрочем, это было до того, как я постиг его, Норта, идею магии. Тогда я сидел в тюрьме, у гобблинов, даже не в тюрьме, а на продовольственном складе. В роли продовольствия. Товарищей моих по заключению одного за другим утаскивали на кухню, и вскоре должен был подойти мой черед. Я решил бежать. Вот так вот — из-под горы, из кандалов, сделанных в расчете удержать тролля
– бежать. Я принялся медитировать. Читать заклинания. Старик развил во мне абсолютную память, и я очень много помнил всякой ерунды. Я дошел до высшей степени концентрации, и при этом не сдвинулся с места ни на микрон. Затем я сдался. Я посмотрел на себя со стороны — жалкое зрелище, и смеясь и плача, произнес простейшее заклинание переноса. В следующий миг словно распахнулась дверь, наверное именно так чувствует себя новичок перед прыжком с парашютом. Только что перед тобой была надежная стена, и вдруг провал, и земли не видать, и тебя туда затягивает. Так я открыл главный закон магии этого мира. Ирония. Издевка.
Впрочем, переноситься с места на место я по-прежнему предпочитаю на осле. Заклинания отнимают много сил, после того, первого, я месяц приходил в себя. Но магия — теперь моя. Вся, сколько ни есть ее в Кристалле.
Думаю, это было любимым детищем Норта. Представить только — сколько поколений магов произносили страшные заклинания дрожащим от напряжения голосом, сколько лет проводили они, отгородившись от мира, чтобы научиться концентрироваться, быть сильными… А всего-то им надо было — посмеяться над собой… Не стать сильным — расхохотаться.
Магические способности у людей — почти нулевые. Я же могу поспорить со
