— Оно огромно, и по нему вы можете плыть куда захотите! И если вы поплывёте на юг — пути вашему не будет конца. И если вы поплывёте на север — пути вашему не будет конца. И если вы поплывёте на восток или на запад — пути вашему не будет конца.

Мальки внимательно слушали Отца. Отец был большой и красивой рыбкой: голубого цвета и с ярко-красными плавниками, похожими на ленты. У него были прозрачные мудрые глаза: он печально смотрел ими на мальков и рассказывал про Море.

— Зачем ты это делаешь? — спрашивала Рыбка-Мама. Она была не такой красивой, как Отец: обычного серого цвета и с совсем коротенькими плавниками. А глаза у неё были скучные и озабоченные: ими она все время считала мальков и постоянно сбивалась со счёта.

— Для чего малькам это знать? — кипятилась Рыбка-Мама (а вы ведь догадываетесь, как трудно рыбке — кипятиться!). — Мальки родились в аквариуме и никогда не увидят твоего Моря.

— Так пусть хотя бы знают о нём! — не сдавался Отец.

— Из твоих рассказов? — усмехалась Рыбка-Мама. — Но ведь ты и сам никогда не видел моря! Зачем же говорить о том, чего не знаешь?

— Зато я слышал о нём! — отвечал Отец. — Когда я был мальком, отец часто рассказывал мне про Море. Я помню эти рассказы наизусть и должен передать их малькам.

— Значит, отец во всём и виноват, — хмурилась Рыбка-Мама, машинально считая мальков. — Ты только и делаешь, что думаешь о своём море! Мыслями ты там, а не здесь.

Ярко-красные плавники Отца в ответ трепетали, как паруса.

— Да, я там, — твёрдо говорил он. — И там, поверь, я плыву куда захочу — не натыкаясь на стеклянную стену, не сталкиваясь нос к носу с соседями, которых только и интересует, долго ли ещё не поменяют воду и скоро ли насыплют корма в кормушку.

— Напрасно ты так… — вздыхала Рыбка-Мама. — Соседи наши — вполне и вполне милые существа: они воспитали и вывели в рыбки столько настоящих мальков — не забивая им головы тем, чего нет и не будет. Ах… как мне повезло, что в детстве никто не рассказывал мне про море! Я счастлива в нашем аквариуме…

— Ты счастлива потому, что не знаешь другой жизни! — восклицал Отец… да так громко, что от стенки аквариума с чавканьем отваливалась толстая улитка. Гневный его голос могли бы услышать и люди, сидевшие в комнате за вечерним чаем. Но люди от века убеждены в том, что аквариум — самое тихое место на свете, и даже придумали себе пословицу: «Нем, как рыба». А с такой пословицей — рыб разве услышишь?

— Другой жизни? — Рыбка-Мама опять сбилась со счёта, на сей раз от возмущения. — Только не надо убеждать меня в том, что сам ты знаешь другую жизнь, — все мы в одном аквариуме плаваем!

На это у Отца был хороший ответ — и он уже хотел дать его, но тут самый маленький из мальков, украшенный такими же, как у Отца плавниками-лентами, только пока розовыми, а не красными, подплыл к родителям с плачем:

— А соседский малёк дразнится! Он говорит, что про Море ты сам всё придумал и что никакого Моря не бывает, а бывают только другие аквариумы — побольше…

— Не верь, малёк! — быстро заговорил Отец. — Никому не верь: Море бывает, я точно знаю! Оно огромно, и по нему ты можешь плыть куда захочешь! И если ты поплывёшь на юг — пути твоему не будет конца. И если ты поплывёшь на север — пути твоему не будет конца. И если ты поплывёшь на восток или на запад — пути твоему не будет конца…

— Я ему говорил, а он всё равно дразнится!

— Ну и пусть, — улыбнулся Отец. — Посмотри: вон сколько улиток прилипло к стеклу. Рассказывают, что когда-то они тоже были рыбками, как ты и я или как тот соседский малёк. Но они слишком долго жили в аквариуме и никогда не думали о Море. Потому и превратились в улиток: так случается с каждым, кто никогда не думает о Море.

— Нет, это уж слишком! — горячилась Рыбка-Мама (а вы ведь догадываетесь, как это трудно рыбке — горячиться!). — Делай что хочешь, но не проповедуй антинаучных взглядов! Рыбки рыбками, а улитки улитками… что за сравнения, право!

— Знай, малёк, — не слушая её, продолжал Отец. — Аквариум — и наш, и те, что побольше, а бывают даже очень большие аквариумы! — это ещё не весь мир. А весь мир — о! (Отец чуть не задохнулся от волнения.) Весь мир — это даже не море, это… это Океан!

— Ты сумасшедший, — печально заключала Рыбка-Мама, окончательно сбиваясь со счёта, и отплывала от Отца вместе со своим мальком. Слово «океан» казалось ей страшным — самым страшным из всего, что она слышала. Слово «океан» рождало в ней панику…

Прошло много времени. Конечно, Отец так никогда и не увидел Моря. Однажды он уснул, как делают все рыбки, когда устают жить, — и сразу куда-то пропал. Теперь уже не слышно было в аквариуме безумных речей о Море. А мальки выросли и превратились во взрослых рыбок — кто голубого цвета и с ярко-красными плавниками, похожими на ленты, кто обычного, серого, цвета — с коротенькими и ни на что не похожими плавниками.

Говорят, будто впоследствии кто-то из голубых рыбок весьма успешно защитил диссертацию на тему «Предания и верования Древних Рыбок», другой — весьма безуспешно призывал построить Море в рамках отдельно взятого аквариума… А какой-то один будто бы совсем ничем не отличился: он только и делал, что рассказывал малькам небылицы о Море.

 

…но, может быть, и вправду Море огромно — и по нему вы можете плыть куда захотите? И если вы поплывёте на юг — пути вашему не будет конца. И если вы поплывёте на север — пути вашему не будет конца. И если вы поплывёте на восток или на запад — пути вашему не будет конца… Как знать!