До чего же сложны были узоры на Турецком Ковре — просто запутаешься и не распутаешься никогда!

Толстая Моль, упавшая на этот ковёр с Плюшевой Занавески на окне, даже не знала, с какого конца подступиться: всё казалось одинаково соблазнительным и аппетитным, да вот…

Начать ли ей с этого зелёного стебелька, ведущего к такому небольшому овалу, который, в свою очередь, переходит в несколько завитков, обрамляющих каждый свою окружность?

Или лучше начать там, где очаровательное такое перекрестие — и из него в разные стороны расходятся узкие длинные листья, острыми концами поддерживающие эдакие розаны… розанчики?

А может быть, начать чуть подальше — в центре вооон того большого круга, где…

Нет, хитросплетения цветов и трав на Турецком Ковре причудливы настолько, что просто голова кружится!

И Толстая Моль начала есть там, где сидела.

Оказалось, что ворс здесь довольно вкусный, Толстая Моль тяжело, но смело отправилась по намечавшемуся изгибу — и тут же зашла в тупик: изгиб превращался в пять тонких завихрений…

Толстая Моль растерялась: она терпеть не могла есть беспорядочно… С сожалением выплюнув последний пучок ворса, она вернулась туда, откуда приползла, и выбрала другой изгиб — увы, уже через несколько мгновений снова оказавшись в тупике: на сей раз тупиком был круг…

— Какие безупречные узоры на этом Турецком Ковре, не правда ли? — внезапно услышала она сверху и подняла глаза. Золотой Ночной Мотылёк, сопровождаемый лёгким шлейфом сверкающей пыльцы, остановился высоко над ней, любуясь узорами.

Толстая Моль саркастически расхохоталась в ответ:

— Безупречные!.. Что Вы имеете в виду, мой дорогой?

— Я… я имею в виду, — смутился Золотой Ночной Мотылёк, — что… что узоры так красиво чередуются и так красиво следуют друг за другом!

— Вот уж не заметила, — проворчала Толстая Моль. — По мне — так более беспорядочного… я бы даже сказала, более глупого ковра, где ничто не следует ни за чем, в жизни не найти! Я знаю, что говорю: я на своем веку не один ковёр съела! (Заметим в скобках, что это было явное преувеличение: век моли, вообще говоря, довольно короток.) И всегда можно было заранее очень точно рассчитать свой рацион: скажем, три крупных цветка в день, если узор растительный… или, например, если узор ге-о-мет-ри-че-ский, — два маленьких квадратика на завтрак, один большой на обед и пару треугольников — на ужин. А тут такая путаница… вообще не поймёшь, что к чему: сколько есть, в какое время суток, где остановиться… никаких просто ориентиров! Одни завихрения… Блуждай во всей этой пестроте, как дура!

— Вас… Вас кто-нибудь заставил этот ковёр есть, — осторожно поинтересовался Золотой Ночной Мотылёк, — или Вы его по доброй воле едите?

— Жизнь заставила, — огрызнулась Толстая Моль и сурово уточнила: — Жизнь и нужда.

— Да Вы только взлетите сюда ко мне, — воскликнул Золотой Ночной Мотылёк, — сами увидите, какое совершенство этот узор!

— Взлететь к Вам? — переспросила Толстая Моль и маленькими глазами измерила в миллиметрах расстояние от себя до Золотого Ночного Мотылька. — На такую высоту? С такой одышкой? — И Толстая Моль выразительно задышала — причём так отрывисто, что сверкающая пыльца с крыльев Золотого Ночного Мотылька посыпалась ей на голову. Отряхнув голову лапами, она повертела ею в разные стороны и сказала: — Мне и отсюда всё прекрасно видно. Никакого совершенства: сплошная неразбериха!

Золотой Ночной Мотылёк попорхал над Турецким Ковром и, вернувшись к Толстой Моли, ответил:

— Оттуда, где Вы сидите и… едите, видно только очень немногое. А вот отсюда, где я, Вы бы сразу разглядели, что в этих узорах нет ничего случайного. Завихрения, которыми Вы так недовольны, — это орнамент по краям лепестков очень больших цветов… Чем выше поднимаешься — тем лучше видно: это только внизу кажется, что всё в мире так запутанно и сложно!

Толстая Моль повозилась на месте, решила было взлететь, но передумала и решительно спросила:

— Мне в какую сторону надо есть, чтобы добраться до середины ближайшего цветка?

— Не уверен, что Вам вообще надо есть в какую бы то ни было сторону, — мягко заметил Золотой Ночной Мотылёк.

— Вы не расслышали вопроса или Вы такой наглый? — поинтересовалась Толстая Моль.

Золотой Ночной Мотылёк вздохнул:

— Будем считать, что не расслышал!

Сказав так, он полетел любоваться узорами на Турецком Ковре, которые пока ещё не съела Толстая Моль. А Толстая Моль принялась беспорядочно проедать себе путь — теперь уже просто прямой путь к сытости. Правда, там, куда улетел Золотой Ночной Мотылёк, практически не было слышно скрежета её мощных челюстей.

Между прочим, кое-кто говорит, что в конце концов Толстая Моль съела-таки Турецкий ковёр целиком… впрочем, в это всё же трудно поверить, потому что даже самая толстая моль наедается гораздо быстрее, чем кончается любой турецкий ковёр!