Глава 8
— Послушай, Беккер, я не могу сидеть здесь до бесконечности! — возмутился Гарднер. — В конце концов, если тебе нравится обходиться без элементарных удобств — пожалуйста, а я к этому не привык!
— Что же ты предлагаешь? — уныло спросил Беккер. — Сейчас по крайней мере у нас появились хоть какие-то новые факты.
— Конечно, из четырех сеансов связи только в одном нам удалось поговорить лично со Стабульским, в трех других — с его киберсекретарем. А ты уже пытаешься делать из этого какие-то выводы!
— И все же, когда спутник проходил над нами, Шарль снизошел до беседы. Когда спутник был с той стороны Земли, он объяснялся с нами через секретаря. То же самое повторилось, когда спутник был над головой, но мы скрылись в камеру…
— Вы все четыре раза говорили с кибером, — раздался мерный глубокий голос робота. Беккер с Гарднером оторопело уставились на него.
— Не может быть! — вырвалось у Гарднера.
— Так было, — торжественно подтвердил Урал. — Я записал все разговоры. Пожалуйста, посмотрите!
В глубоком молчании просмотрели они запись всех видеосеансов. Когда на экране появился киберсекретарь, Гарднер вскочил и изумленно пробормотал:
— Но ведь был же профессор! Я же видел его своими глазами! Я же разговаривал с ним!
Беккер, блестя глазами, весело заявил:
— Поль, похоже, и ты сподобился! Ведь это не что иное, как один из тех самых призраков, о которых мы с тобой все время говорим!
— Можно подумать, что тебе теперь все ясно! — огрызнулся Гарднер.
— Если ты возьмешь на себя труд чуть-чуть подумать, то ясно станет и тебе! — парировал Беккер. — Ведь это самая настоящая наведенная галлюцинация. Причем наведенная именно со спутника! Когда спутника нет над нами или мы находимся в экранированной камере, психовоздействие на наш мозг исключено — и мы видим то, что есть. Как только мы поднялись наверх и спутник оказался над нашим полушарием, нам тут же дали ментообраз профессора.
— Но зачем? — вырвалось у Гарднера.
— Кто знает? — пожал плечами Беккер. — Скорее всего с целью прозондировать мозг. Я бы не удивился, если бы одновременно попытались нас ввести в состояние гипноза и внушить нам что-нибудь такое… В общем, как тем двумстам восемнадцати…
— И ты так спокойно об этом говоришь? — взорвался Гарднер. — А может быть, нам уже вложили программу, и мы с тобой вот-вот выкинемся с десятого этажа, или застрелимся, или вообще!..
— Ну, во-первых, у нас здесь десятого этажа нет, — резонно возразил Беккер. — А во-вторых, я принял на этот счет кое-какие меры. Так, на всякий случай, — тогда я только подозревал что-то в этом роде. Урал, мы с Гарднером не впадали… в каталептическое состояние во время сеанса связи?
— Нет… — начал было отвечать робот, но Гарднер перебил его, буркнув:
— Нашел, кого спрашивать! Да он и слова-то такого не знает!
— Знаю, — с достоинством возразил робот. — А вы в каталептическое состояние не впали потому, что я этому помешал.
— Ты? — удивился и Беккер. — Но как?
— Во время того сеанса, когда вам показалось, что вы разговаривали с профессором, экран начал пульсировать. Частота пульсаций была близкой к частоте альфа-ритмов мозга, поэтому я принял решение сгладить пульсации. Вы видели исправленное мною изображение и ничего не заметили.
— Ты всегда корректируешь изображение? — с сарказмом поинтересовался Гарднер.
— Нет, только в этом случае. Я знал о возможных последствиях. В космических рейсах случалось похожее — пульсирующая лампа или экран навязывали свою частоту альфа-ритмам мозга, и наступало глубокое торможение, схожее с гипнозом. Это приводило к аварии. Мне, как охранному роботу, вложена информация о подобных случаях. Кроме того, Беккер предупреждал меня о возможности наступления у него торможения и просил препятствовать этому. Я выполнил его просьбу.
— Нет, Беккер, где ты его нашел? — с искренним восхищением произнес Гарднер. — Только не говори, что его одолжили тебе твои приятели из космофлота. По-моему, его делали на заказ, и специально для этого случая!
— Но Беккер сказал правду, — возмущенно ответил вместо него робот. — Меня ему одолжили, хотя я и не вещь. Мне поручили охранять Беккера, так будет правильнее сказать.
— Ну что ж, Беккер, ты был прав, — перешел от веселья к серьезному тону Гарднер. — Вот у нас есть и еще одно звено в нашей цепочке. Теперь мы не только убедились, что применялось направленное психовоздействие, но знаем, как осуществлялось отсроченное внушение. Достаточно привести человека в гипнотическое состояние и внушить ему, что во время прогулки он увидит под обрывом не скалы, а тонущего ребенка, как человек в тот же день бросится на камни и разобьется, поражая всех очевидной бессмысленностью поступка…
— Поль, — тихо сказал Беккер, — Поль, надо лететь туда…
— Мы это обдумаем, — бодро отозвался Гарднер. — Мы это вместе обдумаем, и все решим. Вот получим дополнительную информацию — о спутнике, о тех, кто там в последнее время бывал…
— Поль, а тебе не страшно еще откладывать? Ведь в этой продуманной, отработанной и безотказной системе есть что-то нечеловеческое. Поль, ты не можешь запретить мне лететь туда!
— Совсем помешались вы с Боучеком! — выкрикнул Гарднер. — Всюду вам что-то нечеловеческое чудится! Ну ты сам подумай: как я тебя туда отпущу? После того, что мы узнали? Да уничтожить этот спутник — и дело с концом!
— А нам и должно нечеловеческое чудиться! — холодно сказал Беккер. — Для того, между прочим, УОП и существует. Мы с тобой, дорогой, профессиональные искатели странного! Другое дело, что тут, похоже, пришельцами и не пахнет. Пришельцы это так, гипотетически… Вначале надо исключить естественные, земные причины. Я нутром чувствую тут что-то свое… Вроде, скажем, робота, которому показали развалившегося на травке человека и объяснили, что он счастлив. А потом дали задание сделать всех людей счастливыми. Так он теперь всех подряд на травку укладывает. А чтобы не сопротивлялись и не трепыхались — по голове каждого стукает… Понимаешь? Но тут уже не робот виноват, а мы, люди. А раз мы сами чего-то такое натворили, сами и разбираться должны, прежде чем уничтожать…
— Да-а… Ну и нутро у тебя, — протянул Гарднер. Он, похоже, заколебался, во всяком случае, он не был так категоричен. — Ишь чего нутром своим учуял…
— Я не согласен, — заявил вдруг Урал, о котором в пылу разговора успели забыть. — Это не может быть робот. Кибер — тот может и по голове человека стукнуть, а робот — никогда!
Как нимало располагала к веселью обстановка, Гарднер с Беккером не могли удержаться от хохота. Робот не принимал в нем участия — у него ведь не был предусмотрен блок эмоций. Что самое странное — вид у робота был ханжеский, и люди, отсмеявшись и вновь бросив на него взгляд, снова разражались смехом.