3. ГРАФОФОБИЯ
-1-
«Так, дописались», – подумал Олег и выключил ноутбук. Предварительно сохранив текст, конечно.
С этим проклятым вьетнамцем, который так некстати влез в отвлеченный, и вообще, фантастический сюжет, пропало всякое желание продолжать роман, с целью которого и было-то – отвлечься от потока идиотских событий, преследовавших Олега.
Олег с кряхтением покинул диван, на котором почти безвылазно просидел три дня. Побродив по номеру, Олег с беспокойством вспомнил о таком медицинском термине, как геморрой, и решил выбраться, наконец, на свежий воздух.
На эти три дня он не без труда избавился от внимания Кати, сославшись на то, что смертельно болен. Впрочем, он не сильно переживал, что оставил девушку без внимания. Проходя мимо дверей ее номера, он расслышал глухие мужские голоса и знакомый заливистый смех.
Не без иррационального в данной ситуации чувства ревности Олег ускорил шаг и вскоре вырвался на воздух…
М-да… Лучше бы он начинал писать именно сейчас, когда погода явно противилась его прогулке. В лицо ему швырнуло пригоршней холодной воды и тут же мерзко, но в то же время, аккуратно, словно пипеткой, капнуло глубоко за шиворот.
Однако по большому счету, идти было лучше, чем сидеть, и Олег, скрючившись, зашагал в сторону пляжа.
Пляж встретил его мутными штормовыми волнами и редкими задумчивыми фигурами в мокрых куртках. Безусловно, что-то прекрасное было в этих бурых волнах и пене, в низких тучах и сверкающих на горизонте молниях. Ради этого стоило промокнуть насквозь. Что и не замедлили сделать Олеговы джинсы, «гавайка» и сандалии.
Рваный дождь заботливо провожал его, пока Олег шел вдоль набережной, пытаясь вытрясти из головы ненужные мысли. Однако главная мысль никак не хотела покидать голову под промокшей шевелюрой: из его затеи отвлечься и все забыть ничего не выходит.
Более того, в том, что он пишет, есть что-то неправильное, и даже болезненное… Как он, не будучи профессионалом или законченным графоманом, смог за это короткое время набабахать такой большой связный текст? Ладно, допустим его аномальные литературные способности развиваются… Но ведь последние дни он писал абсолютную чушь, специально стараясь, чтобы никаких параллелей с действительностью не происходило.
Судя по всему, это ему удалось. Так причем тут вьетнамец?
«Стоп! – размышлял Олег. – Это ведь я сам связываю свой новый сюжет с действительностью… Просто выкинем из текста вьетнамца… Пусть вторым „авторитетом“ будет, скажем, армянин… Ха, ну да, это было бы логичнее… И традиционнее, в конце-концов...»
Олег тихо рассмеялся собственным мыслям…
«Мда… А тогда полная фигня получается… Там ведь должен быть именно вьетнамец… Что за черт! Я же с ума схожу!»
Олег, обхватив голову, навалился телом на мокрые чугунные перила. И еще долго стоял так, покачиваясь и насвистывая какую-то старую мелодию…
…А на мокрой скамейке далеко позади Олега сидели двое в прозрачных целлофановых плащах. Не было похоже, что они пришли наслаждаться штормовой романтикой. Один, шмыгая воспаленным носом, с отвращением прихлебывал из маленькой фляжки, второй озабоченно и как-то осторожно рылся в мятом пакете.
– Как картинка? – простуженным голосом поинтересовался обладатель фляжки.
– Хреновая, – протянул второй, продолжая колдовать внутри пакета. – Но клиента, в принципе, видно… Санчес, не будь свиньей, оставь коньяка!
– Ты ж простудифилис от меня подхватишь, Николя. Должен ведь кто-то оставаться все время в форме…
– Ты эти дешевые отмазки брось. Коньяк все дезинфицирует…
– Лучше за камерой следи – видишь, какое-то тело к клиенту подгребает.
– Где? Ага вижу… Но ведь не поворачивается, скотина… Нет, не хочет…
– Звука нет?
– Звук был бы, если бы не дождь и ветер… Отдай фляжку… М-м-м, хорошо. На, забирай… Надо же, три дня сидеть, не выходя из номера, и вылезти именно в такую срань… Я говорил тебе давеча, что фильм будет про маньяка?..
-2-
… – Привет, – сквозь шум дождя прорвался чей-то голос.
Олег слегка повернул голову: слева, облепленная тонким плащом с капюшоном обтекала долговязая фигура.
– Ну, привет, – с сомнением ответил Олег. Желания знакомиться с кем бы то ни было у него не имелось. Тем более, что все нормальные люди сейчас сидят в сухих и теплых кафе, валяются в номерах или, если уж так тянет к влажности – плещутся в закрытом бассейне.
– И как отдыхается? – продолжал долговязый.
– Нормально, – ответил Олег, тоскливо озираясь. Присутствие навязчивого незнакомца пробудило в нем мысли, что пора уходить с этого мокрого и простудоопасного места.
– Как творческие успехи? – уныло спросил незнакомец.
Олег быстро взглянул на лицо под капюшоном. Нет, не видел он его никогда… Вроде… Уж не из органов ли за ним человека приставили? Вот же блин… Везде достанут… Хотя… Какая связь между его отношениями с органами и «творческими успехами»?..
Незнакомец хмыкнул и, подмигнув Олегу, тихо сказал:
– Эй, не напрягайся так, Эго…
Олег остолбенел. Это что же, его номер уже успели осмотреть, перечитать его опусы… То есть взломать пароль и проштудировать черновики?… А почему его назвали «Эго»?..
– Спокойно, спокойно, не дергайся… Сзади двое «топтунов» сидят с видеокамерой, не стоит баловать их экспрессивными сценами… Ты, я вижу, пока ничего не понял… Ладно… Пойдем куда-нибудь, где суше…
– А… Вы кто? Вы кого, собственно, представляете?
– Тяжелый случай… Впрочем, мы и предполагали, что ты никого не узнаешь. Это, в общем, и хорошо. Значит, все идет, как задумано. Почти… Кто я? Хм… Давай попробуем развязать твою фантазию… Сделай самое дикое предположение! Давай.
Незнакомец, заметно оживившись, посмотрел в глаза Олегу и ободряюще подмигнул.
– Ну!
Сердце Олега сделало паузу, ноги мгновенно онемели… И он ляпнул. Как и просили – самое дикое.
– Либидо?
Незнакомец ничего не ответил, только улыбнулся и показал в ответ кулак с торчащим в небо жилистым большим пальцем.
– Не может быть… – прошептал Олег и поплелся, увлекаемый мокрым незнакомцем. Вернее, человеком, который называл себя придуманным Олегом именем.
…Теперь они сидели в маленьком кафе, щедро украшенном булыжниками и деревом. Кроме них посетителей не было, не считая какой-то не менее мокрой, чем они, парочки в противоположном углу. Перед ними на изысканно-грубом дереве стояли чашки с горячим кофе и пепельница. За окном кипели под водяными струями лужи, пенилось коричневое море. Тот, кто называл себя Либидо, повесил у входа свой мокрый плащ и теперь с удовольствием курил.
– Можешь задавать вопросы, Эго…
– Хорошо, – задумчиво протянул Олег. Он уже успокоился и был готов практически ко всему. – Вопрос у меня один и достаточно философский: как это все понимать?
– Ладно, Эго, не будем ходить вокруг да около. Усаживайся поудобнее, пристегивайся и слушай. Начнем… С начала и начнем. Последнее время ты не ощущал в себе никаких странностей?
– Ощущал. И что?
– Тебя потянуло сочинять, писать всякие истории, верно?
– Да. По-моему, это известно уже всем, кто интересуется судьбой моей скромной персоны. Так что, если ты из органов – можешь зря не тратить мое время на придумывание дополнительных легенд. И так башка трещит…
– М-да… Разговор у нас получится непростой… Ладно, дружище. Мы тебя впутали в это историю, мы и будем ее расхлебывать…
– Мы – это кто?
– Я со Свином… И с сестренкой, конечно…
– То есть – с Тварью?
– Не понял, Эго… Ты меня обидеть хочешь? Почему ты Светку так обзываешь? Она тебе что-то плохое сделала?
У Олега отпала челюсть. Сюр какой-то…
– Шучу. Тварь она, все верно. Не пришло еще время имена открывать… Так вот. О твоих новых необычных способностях…
– Стоп! Либидо… Хм… Ты хочешь сказать, что все, что я написал в «Мультилюдях» – правда?
– Эго, не надо бежать впереди паровоза. Каких еще «мультилюдях»? Что за термин такой? Хотя… Ладно… Откуда я могу знать, что и где ты написал? Ты, вообще, знаешь, чего нам стоило тебя найти?
– Ага. Кстати. Как вы меня нашли?
– Психолог. Ты просто не мог не обратиться к психологу или психиатру, поверь. Мы договорились почти со всеми частными психологами города. Искали якобы больного братишку. В психушках, в том числе. Шанс был один к двум, что ты обратился бы к ним. И тебя переправили б к нашему человеку, хе-хе… Видишь, мы угадали… Короче слушай. И вспоминай.
Мы пересеклись с тобой два года назад. Мы закупали у твоей фирмы кое-какое электронное оборудование для мультисистем…
– Так они существуют – эти мультисистемы?
– Да. Не перебивай. Ты втюрился в сестренку, и она затащила тебя в нашу скромную организацию… Мы работали над прогами против террористических мультисистем…
– Покажи чип, – прервал Олег монолог Либидо и коснулся указательным пальцем того места на затылке, где, по его представлению должно было находиться гнездо для блока GSM-связи.
– Ты что, Эго! Грибов объелся или фантастики начитался?
– А как же мультисистемы? А Структура, мультилюди?
– Что? Что за структура? Тьфу! Да компьютерные мультисистемы! А тебе триллер «Матрица» мерещится? Эго, ну и компот у тебя в голове! Впрочем, понятно, откуда у тебя такие мысли… Мы же действительно работали с твоей памятью… Но, ясное дело, мозги не препарировали – есть нормальная микроволновая технология. В один прекрасный момент у нас возникли крупные неприятности с глобальной мультисистемой террористов. Поскольку по ряду причин мы использовали их собственную систему в своих интересах, нас вычислили и теперь наступают на пятки… Вспоминаешь?
– Что-то не очень. А в чем заключалась моя роль?
– Ты – наша память. Около года назад, когда нам пришлось лечь на дно, мы стерли у себя в мозгу часть информации, которая могла попасть к террористам… Ну не застрелиться же, в конце концов!..
– Бред… Это же все я только что придумал!
– Ага, молодца! Ты просто талант у нас… Слушай дальше. У тебя в мозгу три чужих образных пакета – мой, сестренкин и Свина. Мы собирались найти тебя, когда можно будет подняться со дна, и слить эти пакеты себе в черепушки обратно. Для инициализации этого процесса – еще до подключения аппаратуры – ты должен был набрать на компе ряд условных текстов – для запуска естественных мозговых процессов.
Но как оказалось, еще до того, как мы тебя нашли, что что-то засбоило у тебя в коробчонке, и ты где-то выдал себя… Во всяком случае, мы знаем, что тебя таскали в ФСБ… Но об этом ты расскажешь нам позже…
– А что за тексты я должен был набрать для этой самой… инициализации?
– Это Свин больше в курсе: он у нас по части промывания мозгов. Что-то отвлеченное. По китайской тематике, кажется. Про учителя и ученика… В общем, чушь какая-то про каратистов и шао-линьских монахов…
Олег, продолжал слушать Либидо и, ничего не понимая, вытирал со лба проступивший пот.
Вот это компот! Вот это свалка интеллекта! Вот это коктейль из мистики и реальности!
Но, во всяком, случае, в этих словах есть какая-то доля рационального. Ведь все действительно началось с текста по «китайской тематике», с этого злополучного сочинения. И если он таким образом инициировал непонятные процессы в своем сознании… И если можно верить этому человеку…
– А что должно было происходить со мной после инициализации?
– Все просто: микроволновый сканер снимает чужие образные пакеты и стирает их у тебя. Почти никаких потерь для нейронов. Но это должно произойти в течение трех часов после инициализации. Иначе содержимое образных пакетов может, так сказать, «протечь» в сознание носителя… Боюсь, это и произошло с тобой, Эго…
– И что теперь со мной будет? – Олегу стало не по себе. Он начинал верить во все сказанное. Должен же человек во что-то верить?
– Это пока не изучено, если честно. Думаю, ничего страшного, если не держать это в себе. Естественная защита – изливать давящую изнутри информацию вовне. Например, на бумагу. Или в компьютер. Иначе, может кончится чем-то психическим…
– Шизофренией, например, – предположил Олег.
– Возможно. Если тебя это утешит, скажу: здесь пострадали мы все. Если образные пакеты инициированы и прорваны – то мы остались без собственной памяти. Во всяком случае, без той ее части, которая необходима нам в работе.
– И ничего уже нельзя сделать?
– Понимаешь, Эго, все зависит от того, в каком виде ты выплескиваешь внутреннюю информацию вовне и, в частности, на бумагу. Возможно, что-то поможет нам восстановить память по ассоциативному ряду. Ведь эта область и вправду не изучена. Это, между прочим, наше ноу-хау, мы рассчитывали заработать на этом. Если бы не дикая идея Свина использовать чужие мультисистемы, а особенно мультисистемы террористов, которые не защищены законом, сам понимаешь… Тяга к халяве все погубила… Хотя, возможно, и не все.
– Так вы не боритесь с террористами? – спросил Олег и понял, что ляпнул глупость.
– Вчетвером?! Да побойся бога, Эго! Мы вляпались в эту историю только из-за невозможности пользоваться легальными мультисистемами – а кто выдаст патенты ворам? Все права отсудят собственники аппаратуры. А мультисистем террористов в правовом пространстве не существует, используй их, как хочешь, если не боишься – вот и ответ!
– А нельзя было как-то договориться, действовать по закону?
– Мы с самого начала начали не так, как следовало бы. А сейчас это уже слишком жирный кусок. На стадии разработок нас бы прижали военные. Ведь мы и начинали-то, работая на военных…
– Причем, на американских. В Калифорнии, отдел военных нейросистем.
– Этого мы тебе не говорили… Сто процентов, не говорили! Хм… Вот даже как. Ты хоть понял, откуда у тебя эта информация?
– О чем ты?
– А вот о чем: в тебе чужой образный пакет. И он «поплыл». Если хочешь помочь старым друзьям и вспомнить, что сам забыл – поработай клавишами компа – и поделись результатами с нами. Тебе компьютер нужен? Могу дать…
– У меня есть…
– Окей. Пожалуйста, все, что будешь вспоминать, описывай как можно тщательней. Поверь – и тебе от этого станет легче… И просьба – все, что ты уже насочинял, – скинь мне на болванку… Вот, держи… Тогда до завтра? Вот мой номер…
Либидо выхватил откуда-то из-под плаща ручку и нацарапал номер прямо на ладони у Олега.
– Только не звони без крайней необходимости. Захочешь встретиться – пришли по СМС сообщение «1», почуешь слежку – «2», потребуется помощь – «3». А пока пиши. И пиши побольше!
Незнакомец встал и быстро ушел.
-3-
Выходя из кафе, Олег заметил своих соглядатаев.
«Достали… Ну, я вам покажу, – недобро подумал Олег и внутренне усмехнулся. – Любите играть в шпионов? Ну, давайте…»
Олег нарочито подозрительно огляделся и быстро пошел в сторону, противоположную той, куда пошел его новый знакомый. Как и предполагалось, наблюдатели двинулись следом. Про себя Олег отметил, что если бы не назвавшийся Либидо, он никогда не заметил бы слежки.
С мокрой набережной Олег свернул на мокрые улочки приморского городка и попытался оторваться от преследователей.
Те плотно следовали за ним, тем не менее, ловко маскируясь среди немногих прохожих.
Олег прибавил шагу. Наблюдатели немного отстали, но находились в поле зрения.
Олег немного развеселился и решил проверить, что будет, если попытаться убежать.
Он побежал, постепенно увеличивая скорость, и холодных брызг, летящих в лицо, стало больше.
Как он, оказывается, забыл это ощущение – детское ощущение бега под дождем! Совершенно иррациональный восторг и радость жизни! И даже одышка куда-то пропала… Олег вдруг забыл о цели своего бега, наслаждаясь своим полетом в воздушно-водной стихии, а когда вспомнил, то, не снижая темпа оглянулся. Преследователи пропали.
Оп! Олег не успел повернуть голову по направлению движения и врезался во что-то упругое, что немедленно разразилось грубыми ругательствами.
Как оказалось, он налетел на какого-то крепыша в спортивном костюме, что вылезал из только что остановившегося джипа.
Олег хотел было извиниться и исчезнуть, но крепыш схватил его за рубашку и подтащил к себе. Сопротивляться было равносильно борьбе с экскаватором.
Распахнулись оставшиеся три дверцы джипа, и оттуда появились три клона первого крепыша в одинаковых спортивных костюмах.
– Э, Колян, посмотри какие здесь люди бегают! Замешкайся – в момент затопчут!
– А-а! Знакомое лицо… А мы тебя уже неделю ищем! Ты что же это, братан, долги не оттаешь?
Олег пытался вырваться, но ничего не получалось.
– Как-кие долги? О чем это вы?
– Не понимает, – крепыш прижал Олега к машине и неприятно глянул ему в глаза.
– Не… Не тот это…
– Как это – не тот? Это ж Генка с колбасных рядов!
– Да ну… Какой же это Генка? У того шрам на скуле.
– Да шрам мы ему сейчас сделаем…
– Э-э! – заволновался Олег, – Я не Генка никакой, я Олег. Могу и паспорт показать… Черт, нету с собой паспорта…
– А какая разница, братан, кто ты. Наехал на человека – отвечать надо…
– Да я ж случайно на вас налетел!
– Ха! Случайно… Вон, мне руку отшиб и машину поцарапал!
– Я?!
– Да ладно, Колян, отстань от него.
– А, может, мы с него снимем за моральный ущерб, а? Ладно, иди. Только на глаза мне больше не попадайся.
Олега грубо отшвырнули в сторону.
«Чтоб я еще про бандитов писал!» – подумалось Олегу.
В смешанных чувствах он побрел под дождем по городу.
Олег вернулся в номер совершенно разбитый и сразу направился в ванную. Дрожащими от холода мокрыми руками он отвернул краны и долго стоял в клубах пара под горячим душем.
Он поверил этому незнакомцу, назвавшемуся придуманным им именем. Поверил сразу.
А что? Это дурацкое свойство человека – чем бредовее и неправдоподобнее сказанное, тем с большей охотой веришь ему.
Да и не было просто сил бороться с накатившей волной нереалистической информации…
На ужине он столкнулся с Катей, но на ее щебетание отвечал только рассеянной улыбкой. Катя, тем не менее, крепко вцепилась в него и не отпускала вплоть до двери его номера. Только когда Олег пообещал зайти через часок, она отпустила свои навязчивые объятия и с неизменной улыбкой исчезла в своем номере.
«Последней исчезла его улыбка, – пришло на память Олегу. – Откуда это? А! „Алиса в стране чудес“. М-да… Сказки, сказочки, сказульки… Что может быть сказочнее реальности? А продолжим-ка мы свою сказку…»
Олега, будто одержимого, тянуло к ноутбуку…
Под его руками рождались странные и мрачные события, а герои испытывали неподдельные чувства, двигаясь к своим целям.
Олегу казалось, что он сам участвует в этих событиях, спорит с придуманными друзьями, сидя в темном вагончике, скрытом от всевидящего ока Структуры убежище.
А вот в сюжете появляется и новая фигура… Назовем его… Потрошителем! Как еще можно назвать такого человека… И будет он наводить на героя страх…
-4-
…Олег откинулся, чтобы опереться спиной о стенку, и неожиданно кувыркнулся назад, едва не свалившись при этом на пол: никакой стенки не было, потому что сидел он не на узкой кровати вагончика, а на широком лежбище в номере «Лазурного».
Он еще долго приходил в себя, судорожно сжимая ноутбук и отслаивая реальность от только что написанного текста.
Черт его разберет – что есть правда, а что – вымысел. Текст лился из него, как из ведра, и только физическая боль от долгого скрюченного сидения заставила отвлечься от этого увлекательного процесса. Хотя слово «увлекательный» – не совсем точно характеризовало то, что Олег ощущал в действительности. Это было, скорее, реализацией какой-то физиологической потребности.
Как сказал тот, представившийся его героем – Либидо – протек чей-то «образный пакет»? Что ж, вполне возможно. Очень даже похоже на то.
Только этим, пожалуй, и можно объяснить происходящее.
Олег походил немного по номеру, разминая затекшие ноги, подошел к окну.
Дождь кончился, оставив, небо пасмурным и не привлекательным для похода на пляж. Впрочем, на пляж идти и не хотелось. Хотелось продолжать работу над текстом. Тело, однако, болело, кололо глаза, и Олег решил отправиться на улицу, размяться.
Осторожно просочившись мимо Катиного номера, он спустился вниз. В холле было полно народу. У «рисепшена» топталось с десяток крепких парней в одинаковых тренировочных костюмах со спортивными же сумками. Судя по разговорам, это прибыла на сборы команда не то футболистов, не то каких-то борцов.
Олег хмыкнул про себя: ничего себе финансирование у команды – на сборы эдакую толпу – в лучший отель.
Впрочем, видимо, команда того стоила.
Купив газету, Олег упал в широкое кресло под развесистым растением в кадке. Жадно углубился в чтение: казалось ужасно интересным узнать, что происходит в реальном, а не вымышленном мире.
В соседнее кресло слева тихо присел пожилой человек. Олег мельком взглянул на него и отметил, что пожилой одет добротно и даже сравнительно «по-молодежному», но не богато, и не очень уверенно чувствует себя в таком месте. Наверное, он предпочел бы санаторий для ветеранов всевозможных войн, но, видимо, небедствующие дети отправили родителя сюда.
Ничего интересного в мире не происходило, не считая того, что все в принципе катилось к концу света, и Олег начал позевывать и просматривать последнюю – развлекательную – страницу.
– Э-э… простите, – раздалось слева. – Вы кроссворд решать будете?
Олег поднял голову. Говорил пожилой. На его, не слишком даже морщинистом лице, смущение боролось с азартом.
– Да нет, пожалуйста, – пожал плечами Олег и передал газету пожилому. – Решайте на здоровье.
– Вот спасибо, – ответил пожилой и извлек откуда-то ручку. Снял колпачок. Ручка оказалась дорогой моделью избитого, в общем-то, «паркера». Что-то подсказало Олегу, что ее перо – из чистого золота. Это как-то не очень гармонировало с общим обликом пожилого. Тот заметил реакцию Олега и смущенно пожал плечами.
– Ручку сын подарил. Знает, что я люблю перьевые… Так… Слово по вертикали, означает «недоступность пониманию, нечто лежащее за гранью разума», двадцать букв. Что это?
Олег недоуменно пожал плечами. Фиг его знает…
– Трансцендентальность? – задумчиво протянул пожилой. – Подходит… Тэк… А это что? Материализованная свобода по Гегелю, пять букв… «Право», что ж еще… «Доопытность» Что это может быть? Ага! «Априорность»… Вполне подходит… А это что, из одиннадцати букв? «Апокалипсис»? Но тогда «коллапс» по горизонтали ни туда и ни сюда…
«Е-мае, – подумалось Олегу. – Что это еще за кроссворд такой? В желтой-то газетенке?»
Поймав себя на мысли, что он так и не вышел на улицу, Олег откинулся на спинку кресла и из-под полуопущенных век наблюдал за людьми.
…Вот эти двое молодых – он их явно где-то видел… И не вспомнить никак… В кино, что ли? Может быть… Развелось сериальных актеров, как собак нерезаных, запомнить всех просто физически невозможно…
А это что за толстый коротышка с тетей совершенно фантастических форм? М-да, такое ощущение, что тетю изготавливали непосредственно под заказ коротышки – у кого еще будет такой взрыв эротической фантазии на фоне преодоления комплексов? А если делали эту даму на заказ, то наверняка, для верности удалили и мозги – вон как улыбается! А глаза испуганные, видимо, сообразить не может, где находится, и что делать… А может, это просто кажется, и девица со своими формами выходит за рамки стереотипов? А может наоборот – это она делала себе коротышку под заказ – тоже вследствие комплексов своего роста и форм – совершенно естественным образом произросших на хорошем питании из фантастически сложившихся генов?
Да, вопрос на миллион.
Упс! А вот и Катя… Кого это она высматривает? Уж не меня ли? Только бы не заметила… Фу! Не заметила… Можно расслабиться на некоторое время…
Елки зеленые, да сколько ж этих футболистов! Еще с десяток подвалило… Тут становится тесно… Пойти, что ли, действительно, погулять?..
– Э… Молодой человек! Ваша газета, – обратился к нему пожилой, протягивая кипу листков.
– Да оставьте себе, решайте кроссворд…
– Так решил уже!
– М-да? Удивительно… Мне он показался довольно сложным…
– А, ерунда. Жизнь – она куда как сложнее любых кроссвордов…
– С вами трудно спорить.
– Да и не нужно. Вы ведь в этом уже убедились, Олег…
Олег внимательно посмотрел на пожилого. Еще один. Женщин и стариков уже подсылали. Скоро, видать, детей начнут…
– Вы на кого работаете? – спросил Олег и понял, что сморозил глупость.
– Я? Да на пенсии давно, – улыбнулся пожилой. – И вообще, никогда ни на кого не работал. Служил – это да…
– В органах, небось, – предположил Олег. Равнодушие к сюрпризам сказывалось – ему плевать было, на кого работает этот любитель кроссвордов. Хоть на инопланетян.
– Вот уж нет. Я военным был. Связистом.
– А… Почти коллеги. А меня откуда знаете?
– Да у нас общие знакомые, оказывается. Видите ли… Я в свое время служил военным советником в одной стране в Юго-Восточной Азии… Вот оттуда до сих пор ниточки тянутся… Мой хороший друг просил вам кое-что передать на словах…
«Так вот, кто финансирует отдых пожилого! – осенило Олега, – Надо же и эти добрались до него, даже здесь… Совершенно не понятно – что вокруг него происходит? Слетелись, словно мухи на… варенье, блин! Нет, чего-то мне не договаривают по поводу всей этой возни».
– Кстати. Я так и не представился. Федор Михайлович.
Пожилой протянул руку. Олег шмыгнул носом и пожал ее. Вот это номер! С именем – попадание в самое яблочко!
– Да, как Достоевского, – по-своему поняв удивление Олега, сказал Федор Михайлович. – Родители повеселились. Они у меня интеллектуалы были. Хотя, надо признать, не многие понимают их шутку, особенно в последнее время. Ну а мне даже лучше. Хорошо, хоть Владимиром Ильичом не назвали. Не видать бы мне тогда службы во… За границей.
– Так что мне просили передать? – нетерпеливо спросил Олег.
– Хм. Друг сказал, что вы поймете, о чем речь. Он просил вас прекратить писать, как он выразился, прозу. Сказал, что добром это не кончится. Странно, да? Настойчиво так просил передать. А вы и впрямь пишите? Издавались?
– Пишу, – пожал плечами Олег. – Не издавался.
– Наверное, хотите опубликовать что-то разоблачающее? В этом случае искренне не советую. Мои друзья ОТТУДА шутить не любят. Вернее, у них совершенно специфическое чувство юмора…
– Да что вы, какие там разоблачения, – зачем-то разоткровенничался Олег. – Если хотите знать, я вообще мистику пишу – просто из головы, что выйдет.
– Да? – странным голосом сказал Федор Михайлович, – Тогда тем более...
– Вы не согласны со мной? – напористо продолжал Олег. – Почему я должен прекращать писать? Если и будет кому-то хуже, то только мне самому…
– Хм. Возможно. Только мне определенно сказали: последствия от вашей м-м… писательской деятельности будут катастрофическими. Именно так и сказали. А шутить они не любят…
– Это я понял, – довольно грубо сказал Олег.
– Вы знаете… Это, конечно, не мое дело… А, знаете, давайте выйдем на улицу. А то тут ушей посторонних полно…
– И вам так кажется?
– Я знаю.
Они вышли из бесшумно разъехавшихся дверей в бодрящую вечернюю свежесть. Некоторое время молча шли по аллее под кипарисами. Наконец, Федор Михайлович заговорил.
– Видите ли в чем дело… Даже не знаю, что меня дернуло ввязаться во все это. Если бы это были какие-то шпионские дела, пусть даже моего друга, которому я, кстати, обязан жизнью, я бы ни за что не согласился помогать ему.
Еще с минуту пожилой шел, задумчиво теребя подбородок. Наконец, продолжил, осторожно выдавливая из себя фразы.
– Во-первых, я сначала не понял, почему он обратился именно ко мне. Возможно, действительно, потому, что я ему серьезно обязан, и между нами редкостное доверие сложилось. Хотя я и не видел его лет двадцать…
«Двадцать лет! – подумал Олег, – Хорошо же сохранился этот Эдик»..
– Во-вторых, я вообще не люблю все эти игры. Но когда он рассказал мне о вас… В общем, я честно выполнил его поручение, передав вам его же пожелания.
Федор Михайлович вдруг остановился, как вкопанный и, близоруко прищурившись, посмотрел на Олега.
– Вы э-э… вообще, понимаете, о ком я говорю?
– Да, – коротко ответил Олег.
– А теперь я буду говорить от своего имени. Я считаю, что вы имеете право знать это. Вы не один такой…
– Какой, – тупо спросил Олег.
– Пишущий.
– Спасибо за информацию, – хмыкнул Олег.
– Я имею в виду, пишущий то, что материализуется в действительности. Именно поэтому я здесь. И разговариваю с вами, а не решаю преспокойно кроссворды, выполнив свое скромное поручение.
– И кого же еще из «пишущих» вы знаете?
– Как минимум одного. Себя.
И Федор Михайлович поведал следующую историю.
-5-
Будучи курсантом-связистом, Федя пытался писать стихи. Тогда это была всеобщая мания – Вознесенский, Евтушенко и иже с ними... Лирики с физиками… Федя же был и физиком, и лириком в одном лице. Девушки еще несли в себе ореол чего-то романтического, не выступая пока в качестве только некой утилитарной цели. Поэтому написано было много. По сути – банальщина, поток сознания и откровенная ерунда. Так и продолжалось бы дальше, пока воинская рутина не отбила бы желание попусту марать бумагу, если бы Федор не оказался в числе лучших курсантов с самой безукоризненной с точки зрения особистов и политотделов родословной.
И молодого выпускника отправили в «ящик». Вернее даже не собственно в «ящик», то бишь, закрытый НИИ, а на полигон, где испытывались новые системы радаров и дальнего обнаружения вообще..
На молодых спецах лежала обязанность следить за аппаратурой, согласно инструкциям и руководству научников.
Умному Федору сразу показалось странным, что управление новейшей по тому времени аппаратурой доверили молодым, пусть даже лучшим, но совершенно неопытным ребятам: ведь перед испытаниями научники неизменно покидали связные машины с аппаратурой и исчезали в бетонных бункерах.
В те времена были в моде стихи, но не лишние вопросы. Раз надо, так надо.
Комплекс испытывали с месяц. Это была система глобального обнаружения атмосферных и комических целей. На круглый экран «глобального радара» можно было вывести любой квадрат пятьдесят на пятьдесят километров в любой точке земного шара, просто подкрутив пару верньеров грубой и еще пару – точной настройки. Конечно, никаких подробностей бывшим курсантам не рассказывали, но имевшим дело с другими системами и так становилось ясно: здесь работают принципы, не имеющие ничего общего с традиционными.
– Понимаете, Олег, – глядя ему в глаза, тихо говорил Федор Михайлович. – Это были шестидесятые годы. А система глобального обнаружения помещалась в одном железном шкафу в будке грузовика. А сейчас подобные функции выполняют и самолеты «Авакс», и сеть спутников, и антенны размером с небоскреб… Спрашивается – почему?
Любопытно, что, дав подписку о неразглашении, в дальнейшем ничего об этой системе Федя так и не услышал.
Чудовищно эффективная система, видимо, по какой-то причине, так и не встала на вооружение.
Так же внезапно ребят, а с ними и Федора вдруг сняли с полигона и разослали для прохождения службы в самые глухие районы страны.
Федору досталось экзотическое, но довольно унылое место службы на острове Врангеля, а следом – на Курильских островах.
Спустя пару лет пришло осознание того, что никакого карьерного роста не предвидится, а такая форма ссылки, видимо, связана с желанием сведущих людей засунуть подальше участников эксперимента.
И вот, от тоски и безысходности Федя вновь начал писать. Но не лирику, охоту к которой напрочь отбили холод, отупение и капризная жена. Федя изливал на бумагу свои мечты о дальних странах, о подвигах и победах, о дружбе и благородных целях.
О чем писать военному, как не о войне? Вопрос – о какой?
Об Отечественной все было написано, да и не знал Федя о ней толком. О грядущей Третьей Мировой писать как-то не хотелось. Просто не поднималась рука, да и не дай бог, попадут эти писульки особистам.
И Федя придумал некую абстрактную войну в стране, которую он и представлял себе смутно, но которая, конечно, мечтала о свободе от мирового империализма. Конечно, в этой стране боролись с мировым злом многочисленные Робин Гудские отряды. И, конечно же, им помогала Страна Советов, посылая туда оружие и военных специалистов. И, конечно же, в роли мирового зла оказались Штаты. И, конечно же, в роли главного героя выступал сам Федя.
Не удивительно, что когда спустя полгода стало известно о начале Вьетнамской войны, а Федю выдернули с Курил и отправили в Ханой военным специалистом, он долго не мог избавиться от ощущения дежавю.
Ведь все, что происходило с ним в дальнейшем – было комплексом вариаций на тему написанного.
Все – вплоть до встречи с тем, кто стал его лучшим другом, и кому Федя почему-то присвоил в своей повести дурацкое и неуместное имя Эдуард.
Как выяснилось позже – «Эдуард», а точнее «Эдвард» – это был оперативный псевдоним его нового друга. Некоторым вьетнамским разведчикам давали такие «американские» имена, с наивной целью сбить врага с толку.
Вот тогда Федя и задумался о своем странном даре, если вообще это был действительно дар, а не цепь случайных совпадений.
Еще одним окололитературным экспериментом Федора Михайловича был небольшой, как ему казалось, безобидный, рассказик о войне в малоизвестной и никому не нужной стране – Афганистане – и штурме дворца Амина в частности. Что поделать – его тянуло на масштабные картины.
Реальность начала восьмидесятых повергла его в шок, и Федор Михайлович навсегда прекратил писать.
Потому, что до сих пор не так и не смог разгадать природу этой своей способности. Главный вопрос – что причина, а что следствие – так и остался открытым.
И конечно, когда его старый друг обратился к нему с такой странной просьбой, он не мог остаться равнодушным.
Ведь оказалось, что он не один такой. Может, вместе они смогут разобраться в причинах происходящего?
Раньше Федор Михайлович считал причиной всего облучение в ходе достопамятных испытаний, которое, помимо невозможности в дальнейшем иметь детей, возможно, инициировало скрытые возможности мозга.
Но теперь, когда судьба свела его с еще одним подобным случаем, он уже не был так уверен.
Тем более удивительным было обращение Эдуарда к нему: никогда и ни при каких обстоятельствах о таинственных способностях друга Эдику не могло стать известно.
Это было, несомненно, совпадением. Но отнюдь не случайным.
-6-
…Они попрощались, договорившись встретиться на следующий день. Федор Михайлович уезжал назавтра к вечеру. Олегу требовалось некоторое время, чтобы переварить новую информацию. Или дезинформацию. Хотя кому понадобилось бы вводить его в заблуждение?
А возможно, дед – попросту сумасшедший. Не буйный, конечно, но одержимый некоторой идей. И стоило ему услышать про Олегово свойство, как фантазия мигом сделала свое дело.
М-да. Все это домыслы и фантазии. Скорее всего, сумасшедший в этой истории – он сам. В действительности, все происходящее – просто бред больного рассудка, а сам Олег сидит преспокойно в белой палате, обитой мягким, погруженный вот в эти самые фантазии. О! А вот и глюк!
Глюк в лице самопровозглашенного Либидо стоял в тени под кипарисом. Сумерки уже сгущались, и Олег заметил того только по той причине, что «Либидо-2», как он решил того называть, сам захотел этого.
– Привет, Эго, – сказал Либидо-2. – С кем это ты так долго общался?
– А, дед один. Ветеран. Просто поговорили о жизни. – Олег не стал вдаваться в подробности, помня старое ковбойское правило: «умеешь считать до десяти – остановись на восьми». Черт их разберет – кто говорит правду, кто врет…
– А-а… Ну-ну. Как ты вообще? Процесс идет? Я о твоем м-нэ… творчестве…
– Идет, – неопределенно хмыкнул Олег. – Держи диск. Только знаешь, друг, по-моему, никакой серьезной информации отсюда не извлечешь. Сплошной поток сознания и беллетристика…
– Не беспокойся, Эго, – ответил Либидо-2, принимая диск и засовывая его за пазуху. – Что-нибудь мы оттуда выудим.
– Как остальные? – спросил Олег. Так, чтобы спросить. Его не очень интересовали незнакомцы, пусть даже и убедившие его в том, что они – его забытые друзья. Просто Олегу очень хотелось, чтобы кто-то был и на его стороне.
– Нормально, – чуть улыбнулся Либидо-2, – Я думаю, мы скоро все встретимся… Как только ослабнет поток информации, с которым ты работаешь. Сейчас не хотим тебя беспокоить. Кстати, тебе привет от Потрошителя.
Олег замер.
Что это значит? Придуманный им Потрошитель тоже существует? Стоп, тут какая-то неувязочка… Логическая дыра…
Сердце заколотилось, лицо покрылось испариной.
Машинально продолжая вести разговор, Олег пытался понять – что не так? В его бредовом существовании все-таки была определенная логика. Пусть это логика безумного мира, но она имела место. Но сейчас что-то засбоило в этом стройном ряду фантасмагорий.
– Помнишь Потрошителя? – продолжал Либидо-2. – Это он прочищал нам всем мозги своей микроволновкой.
– Ага, привет ему, – рассеянно отозвался Олег, – И спасибо за все мои приключения…
– Мы все пострадали, – пожал плечами Либидо-2. – Потрошитель тут не при чем… Стой, повернись как бы невзначай… Эти двое тебя пасут… На набережной, помнишь?
Олег глянул мельком в направлении, указанном Либидо-2. Это были те двое, которых он принял за актеров-сериальщиков, они же, видимо, и преследовали его еще раньше – с камерой. Ясно, почему их лица ему примелькались…
– Э-э… Либидо, что-то у меня голова разболелась. Я пойду в номер, а?
– Ну ладно, Эго, до завтра.
Либидо-2 растворился в сумраке между стволами.
-7-
Уже сидя в своем номере Олег все не находил себе покоя.
Где-то была лажа. Не понятно пока чья. Но какая-то дырка, которая выдавала в общении с Либидо-2 неплохой, но недорепетированный и недопоставленный в спешке спектакль.
«Потрошитель». Да, вчера Олег ввел в свой сюжет такого персонажа. И только после этого Либидо-2 о нем вспомнил. Дай бог памяти, как же там было в их первом разговоре?
«…Это Свин больше в курсе: он у нас по части промывания мозгов», – так тогда сказал Либидо-2? И при этом – ни слова о Потрошителе? Допустим, о Потрошителе говорить тогда не было смысла, может, он и впрямь тот не весть какая фигура – но почему тогда сегодня от него «привет»?
После того, как он появился в сюжете?
Вывода может быть три.
Первый, исходящий из «паранормальных способностей» Олега (ох и мерзкое словечко – «паранормальный»): Олег стал воздействовать на события еще серьезнее и конкретнее. Это вряд ли. Потому что слишком грубо и прямолинейно. Не похоже на природное явление. Вообще ни на что не похоже.
Второй, исходящий из содержания «протекшего образного пакета». Все бы здесь подчинялось определенной логике, если бы хотя бы раз они с Либидо-2 поменялись местами, а именно – с подачи Либидо-2 Олег бы ввел в сюжет хотя бы одного нового персонажа. Вот расскажи ему Либидо-2 про Потрошителя – с тем, чтобы Олег воскликнул: «Да, точно – его только и не хватало!». Но нет.
Поэтому наиболее вероятным представляется третий вариант…
Олег подошел к ноутбуку, стоящему на журнальном столике в окружении чашек с недопитым кофе, бутылок с «колой» и каких-то бумажек. Взял машину на руки повертел и положил на кровать.
Покопавшись в сумке, достал швейцарский нож. Замечательная, добротная и незаменимая вещь в дороге! Особенно, когда в ней, помимо всего прочего, есть крестовая отвертка.
Положив ноут на колени, Олег отвинтил заднюю крышку, и, наплевав на гарантийную пломбу, снял ее. Работая в компьютерной фирме, Олег имел определенное представление о внутренностях компьютера. Конечно же, куда меньшее, чем у двенадцатилетнего любителя 3D-экшнов. Однако совершенно неуместно торчащую прямоугольную деталь без маркировки Олег нашел без труда.
Жучок. Прямо на материнской плате его лаптопа.
Что это может означать? Что угодно. И помимо всего прочего – то, что его тексты, все до единого, отправляются тем, кто сей жучок поставил.
Только устройство маленькое, слабенькое… Не сильнее «Bluetooth». Значит, рядом есть приемник или усилитель. Где-то за стенкой.
Катя.
Вот все и на своих местах. Его пасут здесь с самого первого дня. Их интересует Олеговы тексты. Логика спецслужб проста и прямолинейна.
Не поддается объяснению только «материализация» Либидо с просьбой сделать дубликаты на дисках. Но, видимо, есть какой-то смысл и в этом. Допустим – Либидо-2 как дополнительный стимул к Олеговой «работе».
Вот суки! Как же они его купили на дешевую мистификацию!
К чему все это? Их так заинтересовали «Мультилюди?»
Скорее всего, есть некая правда, и есть полуправда. Поскольку его «художествами» спецслужбы заинтересовались с самого начала, контроль над ним и не прекращался никогда.
По этой логике и Федор Михайлович вполне мог оказаться «подсадным». Есть ведь упоминание о нем в недописанной «киноповести»…
Ага! Тепло! Допустим, Федор Михайлович не связан со спецслужбами? «Ручку… сын подарил». Детей-то он не мог иметь из-за облучения, сам рассказывал!
«Ну ладно, – зло и весело подумал Олег, – Мы ведь с вами в одной лодке, Владимир Сергеевич? Вот и сдадим вам лодочника»…
Олег набрал условленный заранее номер.
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Вы просили меня сообщать о контактах с вьетнамцами? Так вот – они вышли на меня…
Его собеседник, оживившийся было вначале, выслушивал Олегову историю с кряхтением и мямленьем человека, которому подарили «Феррари», на поверку оказавшийся надувным. Вроде и подарок, но думалось-то – «Феррари»! Пользуясь старым ковбойским правилом, Олег ограничился общими словами, описанием Федора Михайловича, его «задания» и просьбой проверить этого «вьетнамского агента». Ничего не говоря о его странных литературных способностях.
Владимир Сергеевич, бодрясь, но все же довольно кисло, поблагодарил Олега, и они попрощались.
Олег, хохоча, упал на кровать. Вот вам! Хотели сотрудничества – получайте! Разоблачайте сами себя! Как говорится, за что боролись, на то и напоролись…
А между тем, Олега просто зло взяло. Он ведь поверил этому самозваному Либидо! А оказалось, что из него попросту делают идиота…
Их просто интересует информация, выдаваемая Олегом для каких-то собственных целей. Его используют, как какой-то новый, не известный науке прибор, позволяющий неким образом отражать реальные события, а может и влиять на них… Может, его тексты используют в каких-то разведывательных целях?
Ну, ладно, тайные читатели мои дорогие. Хотите сюжета? Будет вам сюжет.
