Книга: Сезон оружия
Назад: Глава 15 Кристальная ясность мысли
Дальше: Глава 17 Десять лет спустя

Глава 16
Лоботомия

1
Было девять часов двенадцать минут утра.
Досмотровая партия не появлялась. Мак-Интайр пребывал на борту «Универсума» и смотрел в прямом эфире презентацию чипа «Асгард».
Итак, он не ошибся. Щюро не отступился от своего плана, механизм запущен в действие и обратного пути у ВИН просто нет. Следовательно, операция «Лоботомия» состоится.
Жаль, что не идут таможенники. Интерпол так готовился к встрече! Голоса таможенников были бы сразу же записаны и подвергнуты цифровой обработке. Потом досмотровую партию оглушили бы ультразвуковыми станнерами и оставили отдыхать в специально припасенном для такого случая контейнере. А синтезированный компьютерами голос начальника таможенной партии сообщил бы начальству: «пока все в порядке». Но машин, дескать, на борту очень много, и поэтому необходимо продолжать досмотр еще часика полтора-два.
Девять часов восемнадцать минут утра. Все. Ждать больше нечего.
– Лоботомия! – сказал Мак-Интайр.
Его услышали все. Пилоты, коммандос, агенты Интерпола и кураторы «Аргуса-18» в Альпийском центре. Все, задействованные в операции «Лоботомия». И не только они.
Самолет «Универсум» RF-0779 сейчас находился в ремонтном ангаре авиабазы Шпангдалем (Германия) и никакого отношения к тому летательному аппарату, который стоял на взлетно-посадочной полосе Шереметьево-2, не имел.
Если ПБС типа «Стрибог» существовали в количестве восьми штук, то самолет, доставивший Мак-Интайра и его бригаду в Москву, был построен в единственном экземпляре. Он был разработан исключительно для проведения совершенно секретной и абсолютно противозаконной операции в глубоком тылу противника под благовидным коммерческим прикрытием. Первоначально его собирались использовать в Корее («Пусанские маневры» 2046 года), потом в Иране (операция «Eclypse», 2049 год). Но основным источником угрозы для мирового сообщества в который уже раз была признана Россия, и самолет решили сэкономить для дел поважнее разгрома ядерных складов сравнительно сговорчивых азиатов.
Самолет назывался «Пандора». Внешне он был действительно неотличим от «Универсума». На этом сходство заканчивалось.
Когда прозвучала команда «Лоботомия», на нижней палубе «Пандоры» был активирован генератор защитно-маскировочного поля, аналогичный тому, какой использовался в Главном Корпусе компании ВИН. Но более совершенный.
Клерк Юра Александрович уныло смотрел в окно потягивая холодный кофе. Не успел он сделать последний глоток, как на месте «Универсума» возникла непроглядная пустота.
«О-о-о-о», – больше никаких мыслей по этому поводу у него не возникло. Привет из солнечного Кабула!
Одновременно с активацией защитного поля контейнеры рассыпались в труху под воздействием молекулярных детонаторов и обнажили свое великолепное содержимое: семь «кусачих девочек» «Навахо» со сложенными за спиной лопастями, четырнадцать пилотов, жующих бабл-гам, и восемьдесят коммандос Стэнли Мэрдока.
Прекрасны были стелс-вертолеты «Навахо». Длинные рыбины с острыми мордами, раскрашенные так, что классикам французского импрессионизма осталось бы только возрыдать от бессилия.
В руках у всех присутствующих, как по команде, оказались крохотные стаканчики с эмблемой ООН на боках.
Внутренности «Пандоры» взревели оглушительным «Cheers!!!».
Сакэ разлилось по телам бодрящей теплотой.
Шестьдесят семь коммандос заняли свои места в десантных отсеках «Навахо». Тринадцать остались на борту «Пандоры».
«Пандора» тем временем стремительно преображалась. Погрузочная кормовая аппарель, гостеприимно распахнутая навстречу досмотровой партии, закрылась.
Наверху широкого фюзеляжа разошлись в стороны две стопятидесятиметровые створки, но над грузовой палубой «Пандоры» не засияло утреннее солнце. Нет.
Защитное поле до неузнаваемости искажало картину внешнего мира. Теперь над грузовой палубой переливалось всеми цветами радуги искривленное пространство.
Катапультные устройства подняли носы «Навахо» под углом шестьдесят градусов. На вертолетах бесшумно заработали турбины. До вылета оставалось десять секунд.
Из административного здания аэропорта вывалили шестеро таможенников с четырьмя овчарками. Овчарки неуверенно завыли. Таможенники остановились.
– Юра, хватит дрыхнуть, – сказал Гена по рации. – Ты, Юра, что-то не того… Где твой самолетик?
На другом конце послышалось смущенное сопение.
– Да вот, Гена, был самолетик… – Пауза. – И нет его.
В этот момент всколыхнулось молочное марево и сквозь него проступили контуры «Универсума».
– Нашелся, кажется. – В голосе Гены не слышалось ни уверенности, ни облегчения.
Раздался резкий свист, и в небо взмыла странная угловатая ракета. Через две секунды – вторая. Потом – третья. Спустя двенадцать секунд «Пандору» покинул последний, седьмой стелс-вертолет «Навахо».
Гена воздержался от комментариев. И пока он от них воздерживался, в воздухе и на земле продолжало твориться странное.
«Универсум» снова закутался в непроницаемую пустоту, а «ракеты», пролетев километра полтора, отбросили прочь стартовые ускорители, раскрыли сложенные лопасти винтов и превратились в семь вертолетов.
Первая фаза операции «Лоботомия» прошла без каких бы то ни было отклонений от плана.
2
Презентация, а заодно и распродажа систем «Асгард» со встроенными чипами обратной связи была назначена на 9 утра.
«Рано для презентации, поздно для распродажи», – злопыхали скептически настроенные газетчики. Идеальное время для презентации – пять часов дня. Это знают даже дети. И все-таки Щюро решил по-другому. На это у него были веские причины.
Небоскреб ГУМа гудел с шести утра. Шли последние приготовления. На пятидесяти этажах здания не было в этот день ни одного человека, кто не имел хотя бы эпизодической роли в грядущем действе. Все были заняты. Все бегали и суетились.
На презентацию были званы только избранные. Только сливки. Только элита. Плюс, конечно же, богема. Люди, которые решают все и заправляют всем. Те, кто компостируют мозги, и те, кто все это оплачивают.
Канцелярия ВИН трудилась четыре дня, рассылая президентам крупных компаний, депутатам Госдумы, банкирам, поп-звездам, акулам пера и экрана пригласительные карточки, отпечатанные на розовом картоне. Курьеры доставляли приглашения на загородные виллы, в уединенные резиденции среди финских шхер, в подземные бункеры Новой Земли.
Гости начали съезжаться в половине восьмого. Шикарные машины, телохранители, блистательные спутницы в бриллиантовых колье. Парад мод, клуб выходного дня, тусовка. Все явленое великолепие медленно двигалось по длинной лестнице, устланной коврами, ко входу в демонстрационный зал ГУМа.
На балконе второго этажа стоял господин Щюро и приветствовал входящих. Он улыбался, изредка перекидываясь парою слов со своим референтом, Малининым. Гостьи посылали президенту ВИН воздушные поцелуи. Господин Щюро отвечал им тем же. Разумеется, это был не господин Щюро, а его дистанционно управляемая голографическая копия. Что уж сказать об убитом позавчера Малинине?
3
«Аргус-18» появился над регионом проведения основной фазы операции «Лоботомия» в точном соответствии с графиком.
В 10.20 на краю видеопланшета Альпийского центра возникли очертания объекта «Алмазный куб». Объект, разумеется, был как обычно прикрыт защитным полем и с «Аргуса-18» не просматривался.
Майк, Джина, Джонни и Ганс видели то, что эмулировала для них компьютерная система в соответствии с агентурными данными, рекламными буклетами компании ВИН, другими «материалами открытой печати» и сложнейшими методами косвенной экстраполяции, которые без устали сочиняли и улучшали яйцеголовые из аналитического отдела.
В 10.21 в полосу сканирования вошла силовая установка защитного поля. В магнитоскопическом режиме, на который были переведены два фасетных сканера «Аргуса-18», она выглядела как мерцающее веретено, от которого к Главному Корпусу тянется и исчезает под защитным полем тонкая голубая нить бронированного силового кабеля.
– «Аргус-18» над целью, – доложила Джина.
«Спасибо, сладенькая», – наверняка сказал бы Мак-Интайр, если бы они не соблюдали режим абсолютного радиомолчания. Радиостанции вертолетов работали только на прием. Передача была строжайше запрещена в целях радиомаскировки.
Через тридцать секунд в полосе сканирования появился ведущий командирский «Навахо», а за ним – основной фронт из шести машин.
Стелс-вертолеты «Навахо» были, разумеется, видны в оптическом диапазоне. Но только в нем. Другие средства обнаружения против «Навахо» были бессильны. А когда бессильны средства обнаружения, пасует любая ПВО.
Ракета плохо попадает в воздушную цель «на глазок». Ракете нужно что-то, к чему стремиться. Ее блоку наведения требуется какой-нибудь контрастный источник в любой части широчайшего диапазона электромагнитных излучений. «Навахо» почти ничего не отражали и одновременно с этим не являлись сколько-нибудь контрастными объектами для систем поиска и наведения ракет ПВО, потому что были оснащены баснословно дорогой и непостижимо сложной системой интерференционного подавления «Улисс».
– Ракетам – пуск! – приказала Джина через восемь минут абсолютного радиомолчания.
Откинулись крышки четырех пусковых установок «Аргуса».
– Жаль, нет с нами международной комиссии ООН по разоружению, – ухмыльнулся Джонни. – Ставлю доллар к десяти, они получили бы свое удовольствие.
– Кондрашку они бы получили, – процедила Джина, наблюдая как зависшую под потолком голографическую модель спутника покидают четыре ракеты SSGM-3 «Джуно» класса «космос-поверхность».
4
«Навахо» разделились. Три вертолета начали маневр по обходу Главного Корпуса с востока, четыре во главе с командирским – с запада.
До расчетного момента оставалось пятьдесят секунд.
Согласно графику операции, «Навахо» получали одну минуту на случай неудачного отключения поля. Этой минуты хватало как раз на то, чтобы, не снижая скорости, отвернуть от защитного поля и уйти в направлении украинской границы.
За украинскими территориальными водами на траверзе Керчи вертолеты ожидал английский авианосец «Инвинсибл III».
В качестве запасного варианта им разрешалось использовать харьковский аэропорт, где для эвакуации коммандос был оставлен заправленный «Боинг-807».
Мак-Интайр откусил кончик свежей сигары. На командирский «Навахо» шла прямая трансляция с борта «Аргуса-18». Все сенсоры спутника вели сейчас ракеты «Джуно», практически отвесно падающие из кристальной черноты космоса в бледную синеву жаркого подмосковного утра.
Мак-Интайр несся к земле вместе с ведущей ракетой с ускорением двадцать один метр в секунду за секунду. Девять целых восемьдесят одну сотую давало родное земное тяготение, двенадцать с копейками – реактивные двигатели.
Земная поверхность приближалась с головокружительной быстротой. Пробив флер высоких перистых облаков, «Джуно» оказались точно в зените над энергостанцией.
Прошли еще четыре секунды. Две. Одна.
Обзорные камеры вертолетов западной группы были нацелены на Главный Корпус, восточной – на энергостанцию, замаскированную под скопище подсобных помещений. Мак-Интайр затаил дыхание.
В первую секунду после того, как ведущая «Джуно» пробила сверхпрочным бронированным корпусом подземный купол энергостанции, не произошло ровным счетом ничего.
Во вторую секунду тоже.
Бетонобойная головная часть в это время, используя свою чудовищную кинетическую энергию, прошла сквозь все подземные уровни станции и застряла в железобетонном фундаменте. Только после этого она взорвалась.
Четкие контуры наземных строений энергостанции смазались в объективах от резкого внутреннего толчка.
Вся территория энергостанции вздыбилась, словно бы под ней раздувался воздушный шар.
В это время цель была поражена еще тремя ракетами «Джуно».
Исполинский воздушный шар местами продолжил вздуваться еще интенсивнее, местами, наоборот, начал стремительно проседать.
Рушились тысячетонные конструкции.
Словно перенагруженная струна, лопнул в нескольких местах броневой кожух силового кабеля, и только после этого на поверхность вырвались стометровые фонтаны расплавленного железобетона.
Зрелище было воистину апокалиптическим. Но Мак-Интайру из его дальнего далека показалось, что лопается мыльный пузырь. И только когда вертолет ощутимо тряхнуло взрывной волной, он смог ощутить, какая же чудовищная сила была высвобождена сейчас под землей.
Но это были еще только полдела.
Лишь когда с ведущего вертолета восточной группы, нарушая ставшее бесполезным радиомолчание, передали «Колпак снят», Мак-Интайр, изо всех сил ударив кулаком правой руки об открытую ладонь левой, проревел что-то победное, непереводимое, древнеирландское.
Под ноги Мак-Интайру просыпалась раскрошенная сигара. Но она больше не стоила его внимания. Получилось. Сработало. Он был прав. Неприметные строения действительно оказались энергоустановкой защитного поля!
Теперь Мак-Интайр уже не сомневался в победе. Главное дело сделано, а остальное – мелочи. Американская техника, английские солдаты – что может быть лучше этого?
5
В зале пахло розами.
Стройные девушки в аккуратных кружевных передниках обносили присутствующих напитками и рекламными проспектами систем «Асгард», танцоры выплясывали на сцене балетную композицию «Обретенный рай», а сводный ансамбль поп-звезд выводил на разные голоса гимн компании ВИН. Гимн был подозрительно похож на хит вековой давности «Подмосковные вечера».
Президент России сидел в окружении своей многочисленной семьи в специально отведенной ложе. И хотя все они – двое дочек с мужьями, четверо внуков с гувернантками и собаками, теща, свекор, а также первая и вторая жены президента – с трудом поместились в ней, все были довольны и радостно улыбались. Может – от скуки.
Наконец гимн был спет до последнего, девятого, куплета. На подсвеченную прожекторами трибуну, выросшую над сценой как ядерный гриб над Пхеньяном, вышел господин Щюро.
– Дамы и господа! Мы перешагнули порог двадцать второго века гораздо раньше, чем календарь. Убедительное свидетельство этого – системы «Асгард», которые через несколько минут попадут к вам в руки. Я буду немногословен, ибо счастливый человек никогда не может найти нужных слов для выражения своего счастья. И все-таки я скажу: Россия – самая прекрасная страна на Земле. Россия – родина системы «Асгард». Россия – интеллектуальный центр мира. Ибо только здесь могло зародиться и именно здесь зародилось то ядро, вокруг которого сплотится человечество Земли. И это ядро называется системой «Асгард»!
Зал зааплодировал.
Аплодисменты переросли в овацию, а овация, в свою очередь, – в овацию стоя.
Присутствующие в зале были возбуждены. Они радовались. Они были счастливы почти так же, как и сам господин Щюро, такой добрый человек, такой замечательный патриот.
Аплодировать зрителям помогали двести пятьдесят клакеров, которые кричали «браво!», размахивали российскими флагами и вообще весьма умело изображали патриотический экстаз.
«Подсадные утки» были одеты ничуть не хуже гостей (разве что бриллианты на дамах были фальшивые), а потому весь спектакль выглядел вполне правдоподобно.
Щюро воздел руки к небу, словно оперный бас в мгновения своего мефистофельского триумфа. Затем он скромно поклонился и ушел с трибуны, уступив место следующему номеру развлекательной программы.
Разумеется, сам господин Щюро в тот день был занят более важными вещами. Он вообще не любил тратить время на public relations.
6
Не одному только Департаменту Безопасности иметь на своих «Стрибогах» приватные виртуальные реальности.
Отец и мать русской ВР, производитель и дистрибьютор оборудования для половины Евразии, компания ВИН располагала своей собственной охранно-боевой виртуальной реальностью, интегрированной в периметр защиты Главного Корпуса.
Аватар Щюро уже двадцать минут с нетерпением разгуливал по удивительно точно воспроизведенным этажам Главного Корпуса.
Он поглядывал в окна, одним мановением воли поворачивал стволы замаскированных и незамаскированных автоматических пушек, хлопал дверями и броневыми шторами на окнах, включал и выключал освещение. В общем, маялся тем же бездельем, что и любое привидение в огромном фамильном замке.
Отличие от мировой ВР заключалось в том, что все действия Щюро внутри виртуального образа здания моментально повторялись в реальном Главном Корпусе.
Охрана, которая по приказанию Щюро заняла свои места по боевому расписанию, с понимающими ухмылками наблюдала, как бегают влево-вправо рыльца пушек и лязгают бронешторы. Дух господина Щюро изволит шутить. Дух господина Щюро скучает. Они скучают-с.
Но Щюро не просто баловался. Он напряженно ждал. Часы, стилизованные под изрытую кратерами луну, неторопливо оборачивающуюся вокруг его аватара, показывали десять часов двадцать восемь минут утра.
«Давай уже, гаси», – нетерпеливо пробормотал Щюро, покусывая нижнюю губу.
На тыльную поверхность ладони левой руки аватара Щюро были вынесены два архаических тумблера.
Они, конечно, диковато смотрелись вот так, вросшими в живую плоть, но Щюро находил это забавным.
Под одним тумблером была красная татуировка «Защита». Под вторым – «Выход». Просто, доходчиво, наглядно.
Наконец вдалеке раздался долгожданный грохот. Приватная ВР добросовестно передала аватару Щюро сотрясения почвы, и он улыбнулся.
Палец Щюро лег на тумблер «Защита».
Щелк-выкл.
Добро пожаловать, господа.
7
Мысль господина Венедикта Щюро о том, что Россия есть не что иное, как интеллектуальный центр Вселенной, очень понравилась аудитории.
Недаром Стальной Венедикт корпел над своим коротким спичем два вечера. Спич попадал в резонанс с патриотическими струнами души и отлично лежал на языке.
Именно поэтому содержание его спича в несколько более пространном виде было повторено еще трижды – в речи президента России, в речи самого одиозного диктора телевидения и, наконец, директором всероссийской нейродизайнерской сети «Ярко!». После этого спич был перепет на сотню разных ладов в кулуарах.
Системы «Асгард» были у всех на устах. Попивая слабоалкогольные прохладительные напитки, публика мечтала только об одном – поскорее получить на руки вожделенный бокс, попасть домой, подключить «Асгард» к своей альфа-станции и отправиться в путешествие по новому пласту виртуального мира.
– Когда каждый гражданин России узнает, что такое система «Асгард», в стране навсегда воцарятся мир и благоденствие! – так окончил свою речь министр внутренних дел России.
Министр, правда, забыл упомянуть, что в случае, если все будет именно так, как он сказал, сам он станет безработным.
Тем не менее снова грянули аплодисменты. Клакеры старались как могли, и российская элита волей-неволей присоединилась к заказному веселью.
– Первая партия систем «Асгард» – всего восемь тысяч экземпляров. Это мало, очень мало для нашей огромной страны. И потому мы просим компанию ВИН…
Так продолжалось более полутора часов, пока все те же девушки в аккуратных передничках с эмблемой ВИН не начали разносить среди гостей подносы, на которых покоились вожделенные боксы с лаконичной надписью «Асгард».
8
«Навахо» пересекли невидимую черту, по которой раньше проходил передний край защитного поля. Главный Корпус стремительно приближался. Внизу со скоростью четыреста километров в час проносились стриженые деревья, стриженые кусты и стриженые газоны. Впереди виднелись большие клумбы, усаженные синими маргаритками. Цветы на клумбах образовывали надпись: «УРА НАМ!»
«Ну и вкус у кухулинова пса», – подумал Мак-Интайр, досылая патрон шестнадцатого калибра в ствол старого доброго «Ремингтона».
Вкус у Щюро был неважный. Юмор тоже так себе. Щюро поднес к губам «наручник» и, улыбаясь одним уголком рта, произнес:
– Какого черта?! Я плачу налоги!
Тысячекратно усиленная динамиками на крыше Главного Корпуса, эта фраза разнеслась на многие километры вокруг.
Ее услышали даже на вертолетах. Говорил Щюро по-русски, его поняли только Мак-Интайр и Гиллеспи.
И в этот момент на месте безобидных клумб «УРА НАМ» взвились смерчи огня, угольной пыли и раскаленных газов.
«Навахо» оказались в плену рукотворных торнадо. Управление большинством машин было сразу же потеряно.
Один «Навахо» закрутило волчком, и он, выброшенный на периферию смерча, столкнулся со своим правым соседом. Оба вертолета потонули в грохоте и огне.
Третий был перевернут кверху брюхом, но винты продолжали создавать тягу, и он, врезавшись в землю, кувыркаясь как старый разболтанный волчок, влетел в окна первого этажа Главного Корпуса.
На четвертый вертолет обрушилась ярость двух смерчей одновременно, и он развалился на куски прямо в воздухе.
Пятому «Навахо» вначале повезло – он попал в мертвую зону вихревого армагеддона. Но спустя мгновение смерч поднялся выше, под вертолетом образовалась воздушная яма, и он отвесно рухнул на бетонированную дорожку, по которой господин Щюро обычно совершал утренние пробежки.
И только два вертолета оказались на периферии этого безумия.
Они уцелели. Ошалевшим пилотам удалось выровнять машины, но с такими потерями нечего было и думать о продолжении операции.
Самым ужасным было то, что в числе погибших оказались все вертолеты-носители электромагнитных бомб типа «Вамп». Все электронные системы и сращенные с ними нейронные цепи компании ВИН уцелели, а это уже само по себе было равнозначно поражению.
Мак-Интайр с трудом развел судорожно сведенные челюсти и отдал приказ об отступлении.
Но перед этим он достал из кармана маленькую и очень увесистую черную коробку, поднес зеленоватое стекло датчика идентификации личности к глазу и, когда коробка бесшумно распахнулась, нажал на единственную кнопку, помеченную значком «X».
Кодированный сигнал «500» ушел на борт «Пандоры».
Сигнал «500» означал: «Вызываю огонь на себя».
Защитное поле «Пандоры» пропускало радиоволны. Не всякие, правда. Но зато обратно поле не выпускало вообще ничего. Именно поэтому на месте «Пандоры» любой внешний наблюдатель видел зияющую пустоту. Сигнал Мак-Интайра был принят, обработан, понят и передан на компьютер управления бортовыми системами оружия.
«Пандора» на несколько мгновений вновь показалась среди рассосавшегося молочного тумана.
Крылатые ракеты покинули пусковые установки и, стелясь над самой землей, как псы-ищейки, неспешно, по реактивным меркам, направились к Главному Корпусу ВИН.
Мак-Интайр был солдатом, а не самоубийцей. В его жилах текла буйная кровь древних кернов и бойцов Ирландской республиканской армии.
Мак-Интайр понимал, что с остатками коммандос, которые, вдобавок, деморализованы гибелью половины своей роты, он не сможет ничего сделать против подготовленной обороны Главного Корпуса. Значит, специальным агентом Бриджит Льюис, гениальным ученым Борисом Деппом, сотнями безвестных человек обслуживающего персонала и бессчетным количеством больших и маленьких секретов ВИН придется пожертвовать во имя спасения большего. На месте Главного Корпуса ВИН должна остаться одна огромная воронка.
Два «Навахо» еще имели шансы на спасение. Полетное время крылатых ракет – около полутора минут. За это время вертолеты успеют удалиться на безопасное расстояние.
«А там будет видно», – решил Мак-Интайр.
Лицо сидящего рядом с ним Стэнли Мэрдока не выражало ничего, кроме безграничной усталости.
9
В мире существует около десяти типов летательных аппаратов, сбить которые традиционными средствами ПВО практически невозможно. При условии, конечно, что их пилоты не самоубийцы.
Семь типов таких летательных аппаратов – боевые самолеты, находящиеся на вооружении ВВС США, России, Германии, Китая и Великобритании. Восьмой – ПБС типа «Стрибог». Девятый – ударно-штурмовой вертолет «Шершень». Десятый – стелс-вертолет «Навахо».
Щюро знал это. Поэтому вместо традиционных средств ПВО им были использованы нетрадиционные.
Система противовертолетной обороны ВИН была создана шесть лет назад. Тогда еще не было точно известно, кто будет противником – Ми-40, Ка-106, «Шершень» или «Навахо» (о котором в то время и слыхом не слыхивали). Но все делалось с расчетом на такие геликоптеры, которые способны уклониться от любых зенитных ракет, которые защищены активно-поглощающей броней, которые могут выдержать десятки попаданий снарядов автоматических пушек и сотни пуль крупнокалиберных пулеметов.
В 1944 году, когда нацистскую Германию начали наконец-то сильно допекать бомбардировки союзников, а производство истребителей и зенитных орудий было очень так себе, в штабе Люфтваффе появились прожектеры всех мастей. Суть одного из экстравагантных проектов заключалась в следующем. Если трудно сбить самолет из пушки, почему бы не попробовать уничтожить его мощным восходящим турбулентным потоком? Проще говоря, рукотворным смерчем.
Создать такой восходящий поток очень просто: надо лишь рассыпать на земле много-много пороха так, чтобы получилась одна или несколько спиралей. А потом правильно-правильно порох поджечь.
Пороховые газы при сгорании закрутят смерч, он пойдет вверх и… Ничего не получилось. Самолеты союзников предпочитали слишком большие высоты. Смерчи восходили очень слабые, пороха требовалось очень много, и помимо этого возникала еще масса совершенно неразрешимых проблем. Это было в 1944 году.
Но принцип остался. И именно этот принцип спустя сто с лишним лет был использован в противовертолетной обороне ВИН. Дешевый и надежный – как раз в духе Щюро.
Провожая взглядом удаляющиеся вертолеты, Щюро, который пока не спешил выходить из своей приватной ВР, вновь щелкнул тумблером «Защита».
– Игра не окончена! – прогрохотали динамики на крыше.
Спустя несколько секунд одна за другой шесть крылатых ракет атаковали Главный Корпус. И одна за другой взорвались, встретив невидимую преграду.
И только тогда Мак-Интайр понял, что их заманили в ловушку.
Энергостанция была фальшивкой. А если и не вполне фальшивкой, то не единственным источником энергии для защитного поля – уж точно. По меньшей мере еще одна энергостанция находится где-то на подземных уровнях Главного Корпуса.
Понял Мак-Интайр и то, что «Навахо» не смогут никуда улететь. Им остается только одно: встретить смерть, как подобает солдатам.
«Навахо» развернулись в сорока метрах от защитного поля и вновь устремились к Главному Корпусу.
– Стэнли, вы понимаете, о чем идет речь? – спросил Мак-Интайр.
– Вполне, сэр. – Казалось, Мэрдок был даже рад тому, что их ждет впереди.
Просто уйти, оставив догорать на земле пять вертолетов со своими людьми, он считал смертельным позором. Теперь, волей-неволей, предстояло смыть позор кровью.
Щюро поглядел на кроваво-красные чувственные губы, нарисованные вместо традиционных зубастых пастей на острых мордах приближающихся вертолетов.
«Эх, поцелуемся», – подумал он, чувствуя, как волна экстатического веселья накрывает его с головой.
Спустя секунду «Навахо» открыли огонь из автоматических пушек.
Мак-Интайр разрешил применять любые средства поражения – теперь уже все равно. Ни о каком «мягком варианте» не могло быть и речи.
Щюро не возражал. Это было вполне в его собственных традициях. Тем более что восемь надземных этажей Главного Корпуса не содержали сейчас ровным счетом ничего принципиально важного. А всякие мелочи – помпезные хрустальные люстры в зале заседаний, панели из киргизского ореха, мебель, мраморные сортиры – были застрахованы на такую сумму, что Щюро сам иной раз был готов пройтись по всему этому великолепию из импульсного огнемета.
Все турбулентные установки ПВО, замаскированные под клумбы, уже отработали. Начиналась честная война.
Аватар Щюро подлетел к семиствольной пушечной установке «Ангара» и, заняв кресло наводчика, прильнул к прицелу.
Разумеется, можно было обойтись без этого. В виртуальной реальности ВИН можно было просто ткнуть, например, лазерной указкой в аватар вертолета и тотчас же реальная «Ангара» была бы наведена на реальную цель и открыла бы огонь.
Но Щюро хотелось пострелять собственноручно. Вполне понятное желание, если учитывать, что сотни миллионов людей посещают ежедневно мировую виртуальную реальность только ради того, чтобы пострелять собственноручно. У Щюро сейчас было перед ними всеми одно серьезное преимущество: он вел огонь по совершенно реальному противнику.
Блок стволов «Ангары» закружился в смертоносном хороводе.
Десятки килограммов разъяренной стали и вольфрама ежесекундно рушились на приближающийся «Навахо», на его плотоядные красные губы, на хвостовые стабилизаторы, на кожухи турбин.
Впустую. Активно-поглощающая броня «Навахо» была способна «переварить» полный боекомплект «Ангары».
Системы слежения вертолета быстро засекли огневую точку. Раздался заливистый вой ответной очереди. Артиллерийская башня, теряя лохмотья броневого колпака, слетела с опоры, перевернулась, взорвалась.
Аватар Щюро, оставшись без дела, пошел искать себе новых развлечений.
Назад: Глава 15 Кристальная ясность мысли
Дальше: Глава 17 Десять лет спустя