Глава восемнадцатая
Напрасно ты винишь в непстоянстве рок;
Что не в накладе ты, тебе и невдомек.
Когда б он в милостях своих был постоянным,
Ты б очереди ждать своей до смерти мог.
Омар Хайям
Екатерина подошла к шатру и, нагнувшись, достала из-под полога заветный манускрипт. Потом вошла в шатер, скосив глаз на безучастных тургаудов у входа: они настоящие или так, манекены озвученные?
– Где ты была? - услышала она недовольный крик попугая; похоже, её отсутствие заставило Полактию Фортунатовну всерьез поволноваться.
– Не перед глупой птицей мне отчитываться! - гордо произнесла великая ханша и, не удержавшись, хихикнула.
Не так ли совсем недавно посмеивалась над нею та, которая сидит на жердочке в собственноручно изготовленной клетке?
– Катерина, - в голосе попугая появились просительные нотки. - Что ты собираешься со мной делать?
– Домой везти, что же еще? Неужели вы могли подумать, что я брошу вас здесь?!
– Ты могла на меня обидеться. Положа руку на сердце, признаюсь, я не всегда вела с тобой честную игру.
– Ладно уж, чего уж там! - проговорила Катя любимую фразу студентов её группы. - К тому же, трактат я раздобыла, задание старших товарищей выполнила.
– Так и будешь в этом виде жить, - вроде между прочим поинтересовалась магиня. - Великой ханше пятьдесят, не забывай об этом. Она даже старше меня...
– Не скажу, что этот образ мне чересчур нравится, но, может, Венуста Худионовна что-нибудь придумает?
Она нарочно сказала так, чтобы черный историк поняла: ей не верят. Однако, Полактия Фортунатовна приняла её слова за чистую монету.
– Интересно, что можно придумать против заклятия? Ты глупая или притворяешься? Отменить его? Такого даже в сказках не бывает!
Ага, заволновалась? Ничего, помучайся еще. И Катя, вроде невзначай, перевела разговор на другую тему.
– Скажите, слуги, верблюды, лошади - настоящие или только декорации?
– Один конь настоящий. Гнедой. Ноги в белых чулочках.
– Тогда на нем и поедем. Остальное все само пропадет или его нужно уничтожать заклятием?
– Без заклинаний все само исчезнет, - нехотя призналась Полактия.
Катерина заволновалась: сколько времени у неё в запасе? Не потому ли и маг нервничала? Исчезни сейчас весь эскорт, сопровождающий великую ханшу, не ворвутся ли в шатер для выяснения нукеры великого полководца?
– Сколько у нас осталось времени? - между тем хладнокровно спросила Катя.
– С полчаса.
Ей показалось, что птица в клетке вздохнула с облегчением: значит, её заточение скоро кончится. Но девушка вовсе не собиралась с этим торопиться. То есть, для себя она нежелание объяснила так: вот доберемся до Черной Дыры, а там посмотрим...
– Начинай произносить заклинание, - заторопила её Полактия Фортунатовна. - Пора нам обменяться. Да не стану я тебя обманывать, обещаю!
– Все-таки подождем, так сказать, до конечного пунктв.
– До него ещё добраться нужно! Не слишком ли ты надеешься на свои скромные способности?
– Но дорога до Черной Дыры совершенно безопасна - я убедилась в этом, когда Леон меня к ней конвоировал.
– Он её хорошо знал и мог предвидеть...
– Я буду осторожна. Поторопиться - и в моих интересах тоже. Я уже на сутки задержалась благодаря... козням конкурентов.
– А поправку на время ты сделала?
– Нет, - легкомысленно отмахнулась Катя. - Собственно, сутки ещё не прошли, чего там поправлять
Правда, в голове её слегка зазуммерило: Вяземский говорил насчет какого-то вихревого потока. Но это, скорей всего, при больших временных расхождениях...
– Катерина, верни мне мое естество, - опять попросила её маг.
– Ах, не докучайте мне, госпожа маг, - голосом капризной принцессы проговорила Катя. - У меня и так времени не осталось. Доедем, никуда не денемся!
Дело в том, что её глубоко уязвлял снисходительный тон Полактии Фортунатовны; у неё появилось горячее желание доказать, что и Катя кое-что умеет...
Она выехала из лагеря монголов, закутанная в покрывало, верхом на гнедой лошади с притороченной к седлу клеткой с попугаем. Окружающие видели мираж: множество лошадей, слуг, верблюдов, поклажи, и мираж этот выглядел настолько реальным, что ни у кого из монголов не вызвал сомнения.
Великая ханша отбывала в далекий Каракорум. Внезапно приехала, внезапно уезжает. А кому она обязана докладывать о своих намерениях? А её отряд охранников-тургаудов своей многочисленностью напоминал добрую боевую единицу.
Конечно, никто из монголов и не подозревал, что не далее, как через пять-семь верст видение рассеется, будто его и не было, а все, оставшиеся в стане монголы и думать забудут о визите великой ханши.
Немного отъехав, Катя пустила лошадь легкой рысью. Прохладный ветерок овевал её разгоряченное лицо - что ни говори, а она волновалась: вдруг её мираж развеется раньше времени. Но все обошлось.
Катю подвела эйфория. Гордость от успешно завершенного задания. Ко всему прочему, она не только вырвалась из ловушки, устроенной ей черным историком, но и сама её пленила. Да не кого-нибудь, мага-профессионала!..
– Осторожно! - попугай в клетке крикнул так громко, что Катя от неожиданности чуть с седла не свалилась.
Вместо того, чтобы смотреть на дорогу, она размечталась... Что там за пар вырывается из-под земли? Это явно не Черная Дыра. Какой-то странный крутящийся вихрь - столб черного дыма...
Девушка попыталась натянуть поводья, но почувствовала, как кто-то невидимый схватил лошадь под уздцы.
– Тпру! - крикнула Катя, изо всей силы упираясь ногами в стремена.
– Поздно! - крикнул, будто каркнул попугай, и они вместе с лошадью стали стремительно проваливаться куда-то.
Потом началось падение. Куда подевалась лошадь, понять было трудно, но золоченая клетка, таинственным образом отвязавшаяся, падала вместе с Катей, несколько раз ощутимо ударив её по ногам острыми углами.
Шлеп! - это упала Катя. Звяк! - это упала клетка. И вскоре все стихло, но свтлей не стало.
Упали они не то в колодец, не то в шахту, но не ударились, а медленно опустились на дно.
– Куда это мы попали? - невольно понизив голос, спросила Катя.
– В ловушку! - свистящим шепотом буркнул попугай.
– Неужели и на черных историков кто-то смеет ставить ловушки?
– Этот смеет. Ибо не принадлежит ни к какому ордену или организации. Он - просто одинокий зловредный колдун, который с помощью путешественников, зазевавшихся невовремя, разнообразит свое бессмертное, но скучное существование. Любой маг, потолковей новичка, смог бы его ловушки избежать.
Катя мучительно покраснела. Получить такой удар по дых, можно сказать, в минуту своего триумфа!
– Колдун? А чем он отличается от магов?
– Дурным характером! И полной непредсказуемостью. Пока мы не узнали о нем, нескольких историков он сумел превратить в каменные статуи в своем примитивном дворце.
– Примитивном?
– Примитивном! Он напихал в этот саркофаг все, что попадалось под руку. Ведет себя в других временах, как слон в посудной лавке. Не согласуется ни с какими теориями, научными трудами. Этакий браконьер на почве магии. Я бы не удивилась, если бы узнала, что он и читать-то не умеет!
– Но Вяземский говорил, что магии нужно учиться.
– Вот именно. А Георгий Мередит получил свои знания, можно сказать, из уст в уста, по старинке. Заклинания он зазубрил, как другие зубрят таблицу умножения...
– Кажется, черные историки его не очень любят.
– Белые историки - тоже, ибо там, где Мередит, нет смысла говорить о порядке и законе. Там, где Георгий - хаос.. Может, Мередит и радился из хаоса...
– Значит, он и нас может превратить в камень?
– Необязательно. Ты можешь стать головой кабана в его Зале Трофеев.
– Этот Мередит - старый?
Голова попугая снисходительно качнулась: могла бы задать вопрос и поинтереснее.
– Он древний. И бессмертный.
– Такой, как Кощей Бессмертный?
– Куда Кощею до Георгия! Тот свою смерть прятал, но будто специально так, чтобы её кто-то мог найти. У Мередита смерти нет. Он может умереть только, когда сам захочет.
– Это же неинтересно, - разочарованно заметила Катя.
– А ты бы хотела идти за тридевять земель, искать её, найти и уничтожить. А зло на земле неуничтожимо.
– Почему?
– Потому. С чем тогда будет бороться добро?
– Вы издеваетесь надо мной?
– Если ты такая умная, не задавай глупых вопросов! - огрызнулась Полактия Фортунатовна.
Но Катя не умела долго злиться.
– Может, пока суд да дело, стоит вернуть каждой из нас первоначальный облик? - предложила она.
– Хорошо бы, да только теперь это невозможно. Колодец - своебразная изолированная камера: сюда никто не проникнет извне, никто не сможет убежать и каким-то образом проявить свои магические способности.
– Вляпались! - ахнула ошеломленная Катя: клокучущая в ней молодая энергия никак не хотела смиряться с подобными ограничениями.
Не слишком ли часто с нею случаются такие проколы? Наверное, ген-искатель Вяземского, указав на нее, как раз в этот момент вышел из строя...
Внезапно темное помещение, в котором сидели пленницы, осветилось ровным голубым светом, похожим на призрачный свет месяца, заиграла медленная певучая музыка и медоточивый голос невидимого мужчины произнес:
– Всемогущий Георгий Мередит просит гостью пожаловать к нему в замок.
Гостью? Но почему в единственном числе? Если он такой всемогущий, то наверняка догадался, что в клетке не простой попугай. Или он решил до срока не открывать карты?
– Просит или требует? - дерзко выкрикнула Катя, делая шаг к открывшейся в темноте двери - сквозь проем ей виднелся коридор, ярко освещенный каким-то мощным источником света.
– Как можно? - почти искренне удивился голос. - Требовать мне, ничтожному? Конечно, просит! Покорнейше просит!
Катя шагнула к двери.
– А клетку, - почти льстиво напомнил голос. - Бедная птичка может соскучиться в одиночестве. Или проголодаться. Такая умная говорящая птица...
В коридоре девушку поджидали два темнокожих раба. Обнаженные до пояса мужчины были одеты в шаровары из дорогой ткани и обуты в красные сафьяновые сапоги с загнутыми носами. Их головы венчали парчовые тюрбаны, украшенные перьями какой-то птицы. Перья поддерживались брошками с огромным изумрудом у одного и таким же бриллиантом у другого. На боку у каждого висели ятаганы с рукоятями, оправленными драгоценными камнями. Рабы встали по обе стороны от Екатерины и повели её по коридору.
Ум девушки лихорадочно работал, так что во время этой ходьбы она кое-что придумала. Может, другая на её месте и запаниковала бы, но у Кати был девиз: никогда не сдаваться!
А ещё она ухитрилась шепнуть попугаю, то бишь Полактии Фортунатовне:
– Как бы я себя ни повела, не удивляйтесь!
Между тем её сопровождающие остановились у дубовой двери, окованной золотыми гвоздями и с ручкой в виде головы разъяренного вепря.
Рабы-негры склонились подле неё в поклоне, но дверь перед Катей открывать не спешили. Ну и нравы! Она протянула руку к двери, а та распахнулась будто сама собой и перед нею в проеме предстал мужчина, похожий на кого угодно, только не на Кощея Бессмертного.
На вид ему было около пятидесяти. Высокий, широкоплечий, по-своему красивый, если можно считать красивым человека, на лице которого отражено не больше чувств, чем на каменном истукане. С лицом, которое, как ни странно, не соответствовало фигуре.
На каком же языке с ним разговаривать?
– Я говорю на любом языке Земли, - сказал он по-монгольски и неожиданно подмигнул ей. Катя так изумилась, словно при ней заговорила статуя. Это подмигивание никак не вязалось с рассказом Полактии Фортунатовны.
Мужчина подхватил висящий на шелковом шнурке лорнет и внимательно посмотрел на Екатерину. Тень удивления скользнула по его лицу.
– Ого! До сих пор мне случалось видеть, как стареющи красотки надевали на себя личину юности, но чтобы наоборот...
Он радостно потер руки.
– Какая удача! Прелестно! Я и не ожидал такого! Мы здесь в нашем захолустье скучаем. Сколь-нибудь значительные события невероятно редки. Тем приятнее возможность, так сказать, одним ударом вознаградить себя за скуку прежних дней.
Он преувеличенно низко склонился перед Катей и слегка поддержал за локоть, пропуская вперед.
Каменные плиты пола из материала, похожего на мрамор, отсвечивали розовым и были отшлифованы так, хоть смотрись в них, как в зеркало.
Мередит - если только это был он - усадил девушку в высокое кресло, а сам взобрался на прямо-таки гигантский трон, откуда сверху взирал на нее, что должно было, видимо, ошеломлять.
"У этих магов явно не все дома, а если дома, то спят, - неуважительно подумала о нем Катя, не забыв однако поставить защиту от подслушивания мыслей. - Хочет меня запугать? Удивить? Заинтриговать?"
Она без особой надежды настроилась на его мысли и вдруг совершенно отчетливо услышала, как он размышляет:
– Интересно, что выкинет эта птичка-невеличка? Видно, пока в нашем деле она понимает очень мало, а этот образ ей, скорее всего, навязали. Для начала посмотрим, будет ли она откровенна? Кто знает, может, это именно та женщина, которую я ищу долгие годы...
Неужели маг-колдун не знает, что мысли можно читать? Или мысли других людей его никогда не интересовали, или он уверен, что проникать в его мысли никто не осмелится. И какую такую женщину он ждет?
Катя обворожительно улыбнулась Мередиту. Наверное, в облике великой ханши её улыбка не слишком вдохновляла, потому что он пробурчал:
– Улыбка юной девы была бы моему сердцу куда отрадней.
И Катя начала игру, которую замыслила по дороге к нему: сделать вид, что она и Полактия Фортунатовна - непримиримые враги и таким образом рассредоточить его внимание между ними двумя. Против соратников он выступил бы единым фронтом, а против людей, стоящих по разные стороны баррикад? Поневоле задумаешься.
– Как, наверное, догадался великий маг, - девушка льстиво улыбнулась, - мой настоящий облик лучше теперешнего. И он прав: этот, конечно же, мне навязали. Вероятно, в тех обстоятельствах можно было придумать что-нибудь умнее, но я ещё так неопытна, в чужом времени, среди чужих людей... Не хочет ли всемогущий услышать мою печальную историю?
– Хочет, хочет! - Георгий Мередит даже подпрыгнул на своем троне. как давно я не слышал увлекательных историй, о, Шахерезада!.. Я весь внимание, дитя мое... Нет, погоди, в предвкушении я совсем забыл о гостеприимстве.
Он негромко хлопнул в ладоши. Посреди залы появился огромный стол.
Шестеро слуг, одетые теперь в совершенно другие костюмы, скорее, ливреи слуг-европейцев, стали быстро накрывать стол.
Сразу запахло так аппетитно, что Катя невольно сглотнула слюну: как же она проголодалась! А поскольку её роль сейчас и состояла в том, чтобы убедить Мередита в своей полной откровенности, она так и сказала:
– Если бы вы знали, как я голодна!
Он почти ласково посмотрел на Екатерину.
– Завидую. Я уже забыл, что такое аппетит. А мои немногие друзья... Такие чопорные, манерные. Никогда не показывают своих истинных чувств. В конце концов начинаешь думать, что и чувств-то у людей никаких не осталось.
– Может, у аристократов это считается признаком дурного тона? предположила Катя, с удовольствием прожевав первый кусок.
– Не думаю. Обыкновенный расчет. Да, да, и не смотрите на меня так удивленно. Разве вы не знаете, что проявлять свои чувства, значит, заряжать энергией других? Причем, совершенно безвозмездно. А все они хотят что-то иметь за одно движение пальца.
– Как скучно! - нахмурила лоб Катя. - К сожалению, в этом облике я не могу давать волю своим чувствам, будто что-то держит меня...
Она наклонилась к клетке и просунула сквозь прутья горсть очищенных орешков.
– Это и понятно, - кивнул Мередит. - С чужим обликом нелегко сжиться...Одно странно, юное созданье, почему ты решила быть откровенной со мной, посторонним человеком?
– Потому, что считаю: если кто и может мне помочь, то только вы.
– Помочь? - на бесстрастном лице Мередита отразилось изумление и он повторил, как бы не веря себе. - Я могу помочь? А почему ты думаешь, что я захочу тебе помогать?
– Разве вы не хотели услышать интересную историю?
– Каюсь, хотел.
– А попутно развеять скуку?
– И это было.
– Тогда почему вы непременно хотите это делать бесплатно?
Она чуть не расхохоталась, когда на его лице в какой-то миг отразилась растерянность, а в голове отчетливо прозвучало:"Вот тебе, пожалуйста, юная и наивная! Неужели я так отстал от жизни?" А вслух он сказал:
– То есть, ты хочешь рассказать свою историю в обмен на мою помощь?
– Согласитесь, что это честно.
– А ты всегда честна?
– Стараюсь, - улыбнулась она.
