Вожак пограничного брига «Беспощадный» пребывал в состоянии благостного умиротворения. И это касалось не только спокойного прохождения службы. Честно говоря, скорее даже, вопреки ему. Сектор изобиловал врагами доминанты Конгломерата, и «Беспощадному» нередко приходилось превращать корабли непокорных нарушителей в беспорядочную взвесь атомов.

Его радость больше касалась несколько увеличившегося иридиевого счета в надежном банке одного из Вольных Миров. Просто Вожак, известный в определенных кругах по прозвищу Прыщ, считал себя достойным большей участи, нежели стандартное восхождение по узкой Линии Сильных. Он считал себя настоящим Вольным, о чем, конечно же, не особо распространялся среди сослуживцев.

Работа на границе имеет свою специфику. Рано или поздно твои интересы пересекутся с интересами тех, для кого звездные границы имеют довольно условное значение. А точнее – не имеют значения вовсе. И эти некоторые умеют находить контакты даже с увлеченными своим делом Летунами. Ведь какой Летун не мечтает о своем собственном корабле? Таком, на котором он может парить свободно, от звезды к звезде, не слушая идиотских приказов командования…

Прыщ был именно таким. И потому в его секторе показатели числа нарушений были довольно низки. Прыщ предпочитал не замечать их – за определенную компенсацию собственной совести.

Кое-кто из команды был в курсе. И дело спорилось. Однажды должен был наступить момент, когда Прыщ перестанет быть Летуном. И станет просто Прыщем. А лучше – носителем какого-нибудь дурацкого имени, сгенерированного вариатором фальшивых индивидуальных кодов.

Ну а пока его бриг бороздил вакуум в пограничной плоскости, не давая пощады тем, кто пытался нарушить незыблемость этой плоскости.

Не заплатив хорошенько за это…

Он стоял на мостике, небрежно заложив руку со снятой перчаткой за спину. Подчиненные четко знали свои обязанности и вмешиваться в их работу было бессмысленным занятием.

Все-таки, хорошо, что на боевых судах не все отдано на откуп бездушной автоматике. Иначе для чего формировать экипажи, как назначать задания и взыскивать за их невыполнение? Дисциплина и Приказ – мощные движущие силы на флоте…

В благонравные размышления Прыща порвался тревожный писк поисковых синапсов: Сервер обнаружил нарушителя.

– Со стороны Туманности три-три-семь вышло из прыжка маломерное судно – доложил Слухач.

– Определить принадлежность, идти наперерез! – скомандовал Вожак, мигом занимая командную точку – ту, откуда он мог в любой момент перехватить нити управления бригом.

– Принадлежность не определена. Определен класс судна. Это промысловый сейнер…

– Что ему здесь надо? – пробормотал Прыщ.

Доверенные люди ничего не сообщали ему ни о каком сейнере. Так что можно его захватывать, либо уничтожать при попытке к сопротивлению.

– Связь! – скомандовал Вожак.

Пискнули помехи и растворились, сглаженные Сервером.

– Экипажу неопознанного сейнера! – сурово заговорил Вожак. – Немедленно заглушите двигатели и приготовьтесь к досмотру!

Бриг легко настигал нарушителя, и вскоре был уже на расстоянии абордажного броска.

В эфире раздался смешок. Нагловатый и неожиданный.

– Вы оскорбляете меня, любезный, – сказал голос. – С чего вы взяли, что это – сейнер?

– Не понял… – проговорил Вожак.

– Это не сейнер, – таинственным голосом произнес голос. – Это брандер…

В следующий миг на месте нарушителя образовалась небольшая, но очень яркая звезда. Синапсы умерли, и бриг ослеп.

– Быстро восстановить обзор! – заорал Прыщ. – И связь с Крылом – мигом!

– Связи нет! – доложил Слухач. – Сожжены усы. Отращиваю новые.

– Так отращивай быстрее! – гаркнул Прыщ. – Канониры – цель!

– Отправили импульс в последнюю точку нахождения цели, – доложил Старший Канонир. – Только цель-то самоликвидировалась…

– Знаю! – зло проговорил Вожак. – Чертовщина какая-то. Зачем он взорвал себя?

– Резервные синапсы наращены! – доложил Механик. – Даю изображение…

Изображение действительно появилось. Только хорошего настроения Летунам не прибавило.

Прямо на них, словно в жутком кошмаре пьяного юного кадета, занимая всю плоскость образной панели, перла огромная, просто небывалая Стая неопознанных кораблей.

– Это не наши! – доложил Слухач.

Но все поняли и без этого: метки под контурами кораблей тревожно мерцали, уведомляя о беспомощности Сервера в определении принадлежности Стаи…

Прыщ нервно сглотнул: почему-то он сразу же подумал не об опасности, а о пропавшем теперь навсегда иридиевом счете.

– Экипажу брига «Беспощадный», – произнес все тот же нагловатый голос. – У вас есть десять секунд, чтобы прекратить попытки дальней связи с вашим боевым крылом. И для того, чтобы войти в состав нашей Стаи. Это хорошее предложение, советую принять его…

– Кто вы? – проговорил Вожак.

– Восемь секунд, – ответил голос.

– Дайте нам подумать! – голос Прыща дрогнул.

Эти слова были ошибкой: сомнение Вожака – повод для его смещения с занимаемой должности в экстренной ситуации.

– Принимаю командование! – визгливо вскрикнул Правый Помощник.

– Подтверждаю! – отозвался Левый Помощник.

– Канониры, сосредоточить огонь на ближайшем… Что это там?

– Фрегат!

– На фрегате! Слухач – дальнюю связь, быстро!

Прыщ не слушал всего этого. Он был подлецом. Но при том – отличным Летуном. Он знал, каковы шансы пограничного брига против такой армады.

И он не стремился в герои. Если за это не платили иридами.

Он просто сделал шаг назад – и провалился на нижний уровень.

– Пять секунд! – донеслось до него по громкой связи.

До капсул уже не добраться.

Прыщ был на оружейной палубе, видя на себе недоуменные лица Канониров. В следующее мгновенье он прыгнул в орудийный кокон – тот, что защищает корабль от взрыва собственных снарядов.

– Отстрел порта «семь»! – крикнул Прыщ.

Бриг повиновался: не все формальности были соблюдены для лишения его полномочий Вожака.

Субатомное орудие было вышвырнуто вон – как если бы оно грозило внутренним взрывом. В разверзшийся орудийный порт, потоком воздуха вышвырнуло в пустоту так ничего и не понявших канониров. Впрочем, им было все равно: честолюбивые и глупые помощники уже решили за них их судьбу.

Прыщ едва не был убит перегрузками. Но тело Летуна способно и не на такое.

Защитный кокон уберег его от чудовищной вспышки, в которой через секунду растворился непокорный бриг. Припав к невидимой оболочке, стирая с нее потный конденсат, Прыщ безумными глазами смотрел на прущую сквозь пространство мощь.

Огромная вражеская сила пересекла границу миров незамеченной.

Чуть позже, почувствовав, что задыхается от недостатка кислорода, Прыщ применил еще одно средство из арсенала своей Ветви. Он легко и быстро впал в полумертвое небытие. Теперь его тело могло сотни лет барахтаться в этом секторе.

И это было не столь уж плохим вариантом: ведь его банковский счет продолжал нарастать процентами…

На мостике чудовищного многокорпусного барка «Освобождение» проходило совещание Вожаков объединенных ударных Стай.

В отличие от принятых в Конгломерате традиций, руководил совещанием не Летун, а идеологический лидер Россыпи. Никто не спорил: Россыпь заказывала музыку и имела право на первое и последнее слово. Ведь именно Россыпь обещала свободу и счастье, которые несли теперь в своих орудиях и десантных трюмах ее ударные корабли…

Бывший Эстет, интеллектуальная элита Конгломерата, а теперь – Просто Человек Роу с улыбкой общался с Равными Себе Просто Людьми. С одной поправкой: Роу был Главным из Равных.

– Друзья мои, – говорил Роу и Вожаки напряженно слушали его, словно ожидая от лидера некоего откровения. – Мы переступили черту, за которой уже нет возврата назад.

– За Россыпь! – потрясли кулаками Летуны, и Роу тоже привычно сжал в кулак тонкую руку.

– Теперь мы должны четко действовать по нашему плану, – продолжил Роу. – На стороне Конгломерата – сила. На нашей стороне – внезапность. И неожиданные направления ударов. Наша сила – в разбросанности флотов Конгломерата и сплоченности наших Стай…

Вожаки лишь кивнули на эти слова. Эстет говорил банальности, без слов ясные каждому Летуну.

Но… Надо отдать ему должное: Роу отказался добровольно от своего эстетства и теперь тщательно изучал искусство Летунов. И с той же охотой делился своими особыми познаниями с Летунами, Темными, Безмолвными. Все это происходило странно, неуклюже, вызывая неловкость у выходцев из разных Линий…

Это, по большому счету, вообще было бессмысленно: ведь известно, что человек рожается или Летуном, или Эстетом – и другого не дано. Но нужно было переступить через барьер в сознании. И в этом Роу имел определенный успех.

Правда, для закрепления успеха требовалось кое-что еще, обозначенное как стратегическая цель «Ничто». И для этого «кое-чего» и создавалась Объединенная Ударная Стая Россыпи.

– Друзья, – проговорил Роу. – Я хочу уступить слово Впередлетящему наших Стай. Пусть скажет тот, в чьих руках сейчас наши с вами жизни – и свобода тысяч миров…

Вожаки облегченно вздохнули: идеологическое вступление закончилось. Теперь пойдет профессиональный разговор…

Дор К’Cид, Впередлетящий мятежных стай, был немолод. Ему давно перевалило за вторую тысячу лет. Он еще помнил чудовищные битвы прошлого, в которых начинал Канониром, а заканчивал Вожаком лидирующего фрегата. Ему никогда не светили высокие посты в Адмиралтействе Метрополии. Но это и не нужно было старому вояке: его тянуло вновь окунуться в волнующую полномасштабную бойню.

Он был тощ, подтянут, лысая голова упрятана под легкий форменный шлем с эмблемой Россыпи.

– Господа! – пророкотал он. – Или как там теперь у нас принято – друзья! Наше положение я признаю критическим. Шансов у нас мало и тем ценнее будет победа.

Роу побледнел: старый черт нес идеологически не выверенную околесицу. Еще чего доброго распугает Летунов…

Но Летуны жадно смотрели в рот своему лидеру: это был легендарный боец, и верили ему куда больше, чем чрезмерно утонченному Роу.

– Итак, наша главная цель – «Ничто». Но для успешного нанесения удара необходимо спутать карты противника. Вот схема Миров доминанты Конгломерата с поправкой на присоединенные и ускоренные в течение последних усредненных лет.

Впередлетящий сделал широкий жест, и присутствующие оказались погружены в иллюзорное межзвездное пространство. Над головой Впередлетящего засверкала какая-то туманность, придавая ему довольно мистический вид.

– Я предлагаю следующее, – чеканил он. – Мы сейчас вот в этом секторе. Через пару дней о вторжении станет известно в Метрополии. Сюда начнут стягивать Стаи. Предположительно отсюда, отсюда, отсюда… Традиционная тактика Конгломерата предполагает накопление полуторократного превосходства над противником для нанесения ему гарантированного поражения в заданном секторе пространства. Следовательно, ориентироваться нужно не на время прибытия отдельных Стай противника, а на формирование крупных объединенных Стай, подобных нашей либо единого флота, что слишком громоздко и маловероятно. Кстати, в последнем случае у нас, как ни странно, появляются дополнительные возможности для маневра. Однако…

Впередлетящий уверенными движениями длинных рук в белых перчатках принялся крутить звездное небо над собой, отчего у Роу слегка закружилась голова.

– Смотрите: это – важнейшие промышленные Миры, не имеющие серьезной защиты со стороны флота. Это – базы снабжения и технической поддержки Стай. Это – полигоны десантных сил Сильных…

Резким движением звездный ветеран начертил в небе ломаную малиновую линию.

– А вот это – маршрут нашего ударного броска. Спрашивается: чем он обусловлен?

Вожаки сверкающими взглядами впились в обозначенные в небе точки и эту завораживающую линию.

– Это обусловлено, во-первых, возможностью последовательно подорвать обороноспособность врага. Частично, разумеется. Во-вторых, важно то, что противник именно так и воспримет наши намерения, не разгадав основной план. В-третьих, этот путь потребует от врага максимального количества времени на сбор необходимой группировки, которую он решится противопоставить нам…

– И если он соберет такую группировку – то разобьет нас? – стараясь говорить спокойно, поинтересовался Роу.

– Несомненно! – чуть ли не восторженно воскликнул Впередсмотрящий. – Прямое противостояние с Конгломератом для нас изначально гибельно. Даже если бы мы собрали силы вдвое большие, чем у него! Экономическая мощь Конгломерата позволит быстро сократить потери, а Линейная Структура общества – моментально мобилизовать все человеческие ресурсы. Так уже было во время Второго Вторжения Дикого флота из туманности Аурус. Тогда мы выстояли только благодаря мощному тылу. А теперь мы просто не успеем уничтожить достаточную часть населения…

– Да у нас и нет такой цели, – всплеснул руками Роу. – Ведь мы сами несем ему свободу, а никак не смерть!

Впередлетящий насмешливо посмотрел на Роу. Его громадный опыт многое говорил ему. Только врожденные и закостеневшие Догмы не позволяли спорить с Эстетом, роняя его авторитет в глазах починенных.

– Вопрос о наших возможностях я задал только для того, чтобы подчеркнуть самое важное обстоятельство в предстоящей кампании, – поучительно произнес Роу, но сам себя поймал на мысли, что он будто бы оправдывается перед этим могучим и несгибаемым воякой. – Цель нашей первой атаки – вовсе не силы Конгломерата, победить который «в лоб» мы не в состоянии. Наша цель – порождение хаоса.

– Наша цель – «Ничто», – кивнул Впередлетящий, неопределенно махнув в сторону обширного полупустого участка схемы. – И я исхожу из той предпосылки, что уничтожение этой цели действительно повлечет за собой воцарение хаоса в Конгломерате. В противном случае нас ждет неизбежное поражение. Но в любом случае мы будем биться до конца!

– За Россыпь!

– За Россыпь!

На подлете к центральным системам Метрополии Сервер резевного корабля, на котором Рогги Бур покинул негостеприимную Солнечную систему, перехватил новостной пакет. Рогги Бур любовался образами разрушения и не мог сдержать улыбки.

Все идет, как нельзя лучше. Переменчивая удача, видимо, решила снова вернуться на его сторону.

Вальяжно раскинувшийся по Галактике Конгломерат, давно уже считал себя ее абсолютным властителем.

Минули героические времена Конкисты, когда бесстрашные исследователи ныряли вникуда, чтобы найти те немногие миры, которые можно приспособить для нужд разрастающегося человечества. Времена, когда суровые, готовые на жертвы колонисты прощались навсегда с близкими, отправляясь в путешествие в один конец, с тем, чтобы вырвать у скупой природы холодную мертвую планету – и вдохнуть в нее жизнь, любовно исправить ее недостатки, подчеркнуть достоинства и наполнить ее существование смыслом.

Прошли и другие времена – когда несчастливые, но завистливые и алчные глаза устали лицезреть доставшееся тяжким трудом благополучие Конгломерата. Когда огромные армады боевых кораблей обрушили смерть и разрушение на едва вставший на ноги союз миров.

Тогда Конгломерату удалось отстоять большую часть освоенных планет. Войны позволили ему окрепнуть, а его структуре – кристаллизоваться и оформиться в удобный и эффективный инструмент поддержания самого себя. Считается, что именно тогда появились Линии.

Но теперь Конгломерат уже не тот. Свою силу он использует лишь для того, чтобы раздавать шлепки несуразным соседям и собственным Мирам, которые по тем или иным причинам решили противопоставить себя большинству.

Рогги Бур знал правду. Эта правда была удивительна – и в то же время смешна, как и все великое. Ведь все, что творилось в огромной, просто чудовищно огромной Галактике, было не больше, чем отражением событий, происходящих в скромной обители копошащихся в своем тесном мирке краткоживущих.

Все уже было – все, что только могло произойти в Галактике – все это уже было на маленькой голубой планете. Или еще только будет. Но все узлы вяжутся именно там – и в этом главная тайна этого противоречивого места.

И теперь, пропитанный насквозь земной атмосферой, пораженный загадочными убийственными полями и странной органикой этой планеты, Поджигатель стал гораздо проницательнее, хитрее и дальновиднее. И он хвалил себя за то, что сохранил этот маленький невзрачный шар – детонатор, способный в один миг разрубить все самые трудные и невозможные на свете узлы…

Одно настораживает и заставляет задуматься: почему в процессы не вмешиваются всезнающие и всесильные Созерцатели? Что им известно, что позволяет им спокойно предаваться дальнейшему созерцанию, когда привычный мир, кажется, вот-вот рухнет ко всем чертям?!

…А новостной пакет бесстрастно высыпал на Рогги Бура ворохи более, чем впечатляющей информации.

У Конгломерата появился новый, совершенно неизвестный ранее враг. (Поджигатель лишь ухмыльнулся на это утверждение. Новостные каналы, как обычно, говорят лишь частицу правды, что, в общем-то, то же самое, что и прямая ложь. Кто бы раскрыл Линиям то обстоятельство, что за всеми вражескими силами стоят заговорщики из числа собственной, Конгломерата, элиты?…)

…Система Собачьей Горовы – полигон и место дислокации десяти легионов Санитаров, перевалочная гавань ударных Стай и ремонтная база флота. Ее уничтожение началось с внешних систем обороны. Вражеская армада вывалилась из прыжка вопреки всяким законам тактики – плотным порядком, единым энергетическим коконом. Если бы ее встретили достаточно мощные силы флота, такая тактика не имела бы шансов…

Но флота здесь не было, и нападавшие прекрасно об этом знали. Оборонительные станции вспыхивали одна за другой, пока армада не нависла над самой Собачьей Головой.

Что толку в храбрости и самоотверженности Санитаров? Ведь враг не собирался захватывать планету. Он просто вывалил в атмосферу несколько примитивных расщепляющих зарядов.

Собачья Голова просто перестала существовать. Вместе с отборными войсками. И миллионами самых обыкновенных Темных, Безмолвных, Мудрых…

…Система Хрустальной Руки, ажурное переплетение производственных мощностей, накопителей энергии и просто прекрасных мест для работы и жизни всех Линий. Сметена без малейших остановок, просто – прохождением чудовищной армады через систему по пологой дуге, от прыжка к прыжку.

Все. Никакой промышленности в системе больше нет. Планеты, по крайней мере, на долгий срок, непригодны к жизни.

А враг уже терзает следующую жертву – Тау Единорога. Сюда успели подскочить две небольшие ударные Стаи. Но силы были слишком неравными. Конгломерат снова потерпел поражение.

Огромный неповоротливый флот разучился воевать. Из резерва вызывались ветераны былых войн, расконсервировались древние барки, фрегаты, бриги, исполинские линейные корабли. Суетливо формировались ударные группировки…

А враг уже врезался в Гамму Кролика. Здесь ему пришлось легче всего: испуганные жители эвакуировались, слабые силы самообороны отступили в глубокий космос. И армада с наслаждением давила резервную базу – сотни законсервированных кораблей, которые могли бы встать в строй, если бы их успели вовремя оживить…

– Вот, вот оно! – плотоядно сверкал глазами Рогги Бур, горячечно разговаривая сам с собой. – Это я! Я подтолкнул их! Идите, идите за мной, глупые слепые детишки…

Отчасти это правда: если бы Нюхачи Конгломерата чуть раньше прознали о готовящемся вторжении, все могло получиться не столь удачно. Но Россыпь совершила фальстарт. И хорошо от этого, пожалуй, только одному человеку.

Поджигателю.

Еще на выходе из прыжка, у границы внешних систем Метрополии шлюп Поджигателя взяли на перехват две стремительные бригантины с символикой Конгломерата на бортах.

На строгие запросы Рогги Бур лишь оскалился, предъявив особый кураторский код. К его удивлению Вожаки проигнорировали особые полномочия. Впрочем, пропустили дальше, перепоручив под присмотр крылу легких клиперов. Это была серьезная заявка полномасштабные меры безопасности.

Хотя Рогги Буру показалось, что Вожаками просто получен сигнал: доставить бывшего куратора на весьма неприятный «разбор полетов».

Он знал, что разговор предстоит непростой. Но, вместе с тем, он ждал этого разговора.

Все вокруг менялось. И этими быстрыми переменами следовало столь же стремительно пользоваться.

…Его корабль дистанционно лишили управления и принудительно повели к одной из окраинных планет Светила. Видимо, в центр Метрополии попасть доведется не скоро. Впрочем, торопиться ему некуда…

То есть – как это некуда?!

Поджигатель вдруг задохнулся от нахлынувшего ужаса. Ему стало тесно в унылой кабине корабля. Хотелось вырваться наружу и бежать с воплями: «Всевидящий Сервер, что же я наделал?!»

Поджигатель вспомнил, что времени на реализацию амбициозных планов теперь у него до смешного мало.

Он стал невероятно силен.

Но жизнь его сжалась в маленький морщинистый, сдувшийся воздушный шарик, какие он видел у детей краткоживущих. Какое там – он сам теперь стал одним из них…

Поджигатель зарычал и до боли сжал кулаки.

Не-ет, он не будет ждать! Он придет – и возьмет все, все, что посчитает нужным!

…Корабль плавно опустился на бетоноловую площадку. Рогги Бур вскочил с кресла и решительно шагнул в распахнувшийся лаз.

Место было пустынным. И хорошо простреливалось.

А еще вокруг, в два ряда стояли крепкие Мусорщики элитной когорты. В руках не только традиционные скальпели, но и самые натуральные полноразмерные тукеры.

Однако, война…

Видимо, разговор предстоял непростой.

Подошел рослый Мусорщик, осматривая прибывшего, словно сверяясь с какими-то данными.

– Рогги Бур, куратор объекта?.. – произнес Мусорщик.

Мог бы и не спрашивать. Но у Мусорщиков формальности – на уровне религии…

– Да, – сказал Рогги Бур, – и я хотел бы.

Он не успел больше произнести ни слова. Что-то звонко лопнуло в голове, ноги подломились, и сознание покинуло его…

…что бы тут же вернуться.

Он сидел в довольно удобном кресле. Напротив такое же занимал человек совершенно ослепительной наружности.

Слово «ослепительный» всплыло в сознании как-то само собой. Просто по-другому трудно описать мужчину столь безукоризненной внешности. Ему, Поджигателю, немало повидавшему на своем веку, приходилось встречаться с людьми самого высокого ранга. Но этот…

Все, начиная от костюма и обуви, заканчивая малейшими нюансами прически, цвета лица и ногтей – все в нем было особенное…

«Стратег!» – осенило Поджигателя.

С руководителями такого уровня ему еще не приходилось сталкиваться. Да они и сами не особо стремились спускаться со своих высот к таким персонажам, как он. Эти люди мыслят совсем другими масштабами, их категории – планеты, световые года, города, миллионы человек, миллиарды иридов…

Видимо, ему, Поджигателю, удалось-таки вызвать интерес к своей скромной персоне. Только какого плана этот интерес? Не хотят ли на него просто взглянуть напоследок, прежде, чем засунуть в горелку ускорителя?

– Я полагаю, вы уже догадались, кто я такой, – сказал человек.

– Вы – Стратег… – пробормотал Рогги Бур.

– Да, именно так. А вы, я слышал, не только Поджигатель высшего класса, но еще и опытный куратор?

Последнее было сказано совершенно серьезным тоном, но в нем Рогги Бур почувствовал такой подтекст, что его передернуло. Правда, «передернуло» довольно условно: создавалось ощущение, что тело накачали какой-то химической дрянью, сковывающей движения. Во избежание эксцессов, надо полагать…

– Я спешу к своему руководству, – проговорил Рогги Бур. – Я должен донести до него подробности катастрофы на околоземной Базе…

– Боюсь, что вам будет трудно объяснить все эти подробности, куратор… Простите – бывший куратор. У меня есть мысль не допускать вашего общения с Верховным Поджигателем…

Рогги Бур удивленно посмотрел на Стратега. Тот по-прежнему выглядел невозмутимо. Это начинало раздражать.

– Почему? Почему вы хотите… нарушить субординацию?

Стратег рассмеялся – холодным выверенным смехом, по которому нельзя было судить об истинных эмоциях смеявшегося. Так надо уметь.

– У меня есть подозрение, что вы – не совсем тот, за кого себя выдаете. Я никак не возьму в толк: как могли назначить куратором столь важного объекта Поджигателя, единицу серьезную, но с большим трудом поддающуюся контролю…

Рогги Бур внутренне сжался: сейчас, сейчас этот умник разложит его по полочкам, раскатает в тонкий блин и в итоге превратит в горстку пепла за ненадобностью…

– Вы давно заинтересовали меня. Коллеги поначалу не принимали мои подозрения всерьез. Но вскоре убедились в моей правоте: вы, Поджигатель высшего уровня, вышли из-под контроля. Уже давно вами движут вовсе не интересы Конгломерата…

Рогги Бур угрюмо молчал, ожидая продолжения. Он давно уже не был просто Поджигателем. Неизвестно, знал ли об этом Стратег. Но в любом случае сила Стратега чудовищна. И Рогги Бур все еще не был уверен в своих возможностях что-либо ей противопоставить…

– Сначала мы думали, что вы работаете на повстанцев. На этих идеалистов, которые именуют себя Россыпью. Однако ваши действия не укладывались в логику развития событий. И когда вы, признаю, действительно самоотверженно защищали Базу от враждебной Стаи, у нас появилось некоторое сомнение…

Стратег как-то недоуменно кашлянул, сел поудобнее. Продолжил:

– Решение назначить вас куратором прошло мимо меня. И это очень странно. Я сделал вывод, что вы успели наладить небывалые связи в руководстве. Очень странно для рядового, пусть даже, первоклассного, специалиста. Я пытался раскрутить этот клубок в поисках нитей, ведущих к силам, стоящим за вами. И знаете – не нашел ничего!

На лице Рогги Бура появилась кривая усмешка: неужели этот умник, Стратег, в руках которого половина политики Конгломерата, не смог понять одной простой вещи?..

– Я один, – сказал Рогги Бур. – Нет никого за мной.

…Нет лучшего способа сбить с толку оппонента, чем ударить его чистой правдой.

– Все, что я делал – делал только в интересах Конгломерата, которому честно и изо всех сих служу всю свою жизнь…

…На эту правду лучше всего ляжет любая ложь, которую заблагорассудится сказать позже…

– Я чувствовал, что враг пытается уничтожить нас изнутри, – горячо говорил Рогги Бур, уже начиная верить в собственные слова. – Я не знал, что делать. Мне казалось – руководство тоже замешано. И тогда я решил принять удар на себя. Мне удалось стать куратором Базы. Я знал, что первый удар враги нанесут именно по ней. Почему? Мои агенты на Второй Аорты докладывали о планах Россыпи. Я передавал эти сведения выше, но они терялись, так и не дойдя до руководства…

– Вы хотите сказать, что среди Поджигателей есть предатели? – произнес Стратег, нахмурившись.

Ну, вот, умник, ты сам это сказал! Никогда не расслабляйся, общаясь с профессиональным провокатором! Тем более – обретшим новые, невероятные возможности. Осталось только подсечь эту рыбку – и можно водить ее, как заблагорассудится рыболову…

– Я ничего такого не хочу сказать! – испуганно сказал Рогги Бур. – Мои коллеги чисты и неподкупны…

– Проверим… – упрямо произнес Стратег. – Так что же произошло на Базе? Оставшиеся в живых несут какой-то бред…

– Что именно? – невинно поинтересовался Поджигатель.

Стратег, опытный политик, не должен был отвечать на этот вопрос. Но вербальные коды уже тихонько разжижали его сознание. Железная логика вполне могла дать сбой…

– Твердили про отравление неизвестного характера…

Стратег замолчал. Его разум снова под контролем. Но Поджигатель уже знал: Стратег не является абсолютно неуязвимым. И скоро он, Рогги Бур, станет сильнее любого из этой самодовольной политической касты. Если сумеет остаться в живых…

– Да, – печально сказал Рогги Бур. – Россыпь применила аэрозольные яды неизвестного происхождения. Я спасся только потомку, что был недалеко от лаза в Туннель. На Земле всегда есть резервные корабли. На таком я и вырвался. Правда, боюсь, нахватался земной атмосферы…

Рогги Бур тяжело вздохнул.

Интересно, Стратегам известно про особенные свойства атмосферы Земли? Или это тайна Ветви Эстетов и Созерцателей?

Но Стратег не заметил подвоха и ушел в сторону:

– А с чего вы взяли, что нападавшие были из Россыпи?

– А кто ж тогда? – почти искренне изумился Рогги Бур. – У кого еще есть ударные корабли – те, которыми они пытались уничтожить Базу до этого?

– Допустим, – произнес Стратег. – Но ведь они не уничтожили Базу. Они ее захватили. Зачем?

– У них просто не было детонатора, – предложил вариант Рогги Бур.

– Откуда вы знаете про детонатор? – прищурился Стратег.

Поджигатель слегка запаниковал.

Вот это да! Неужели эта информация имела какой-то особый, тайный смысл?

– Я ничего не знал, – пожал плечами Рогги Бур. – Слухачи корвета перехватил сигнал вражеской Стаи: на разведывательном зонде к Базе двигался какой-то детонатор. Понятно, для чего он мог использоваться. Я приказал Вожаку корвета выбросить его за пределы системы. Вот и все…

Стратег долго изучал Поджигателя, не меняя позы, даже не двигая мышцами лица. От взгляда на эту мертвенную неподвижность у Рогги Бура заныла спина.

– Вы лжете, – сказал Стратег. – И лжете постоянно. Странно, что я не могу уловить вашу мотивацию. Но теперь это не важно. Прекрасно знаю, что вытянуть из Поджигателя достоверную информацию при отсутствии у того желания ею делиться невозможно никакими средствами. Так что вы больше не представляете для меня ценности. А поскольку Конгломерат находится на военном положении, вы подлежите немедленному ускорению.

Поджигатель воспринял эти слова со злой улыбкой. Он не боялся смерти. Но он должен был проверить – не зря ли он так долго травил себя ядовитым воздухом планеты Земля…

– Вывести его и ускорить немедленно, – не меняя интонаций, произнес Стратег. – Будьте внимательны: он очень опасен.

Пленника подхватили под онемевшие руки и потащили прочь от приземистого здания неподалеку от посадочного пирса. Стратег мог не предупреждать Мусорщиков: руки и ноги совершенно не слушались Рогги Бура. И с этой точки зрения он действительно не представлял опасности.

Он почувствовал удар: почва метнулась ему навстречу, приняв в свои далеко не мягкие объятья. Инерцией его перевернуло на спину, и он увидел направленный в лицо ствол тукера.

Какая злая насмешка судьбы! Сколько раз он стоял там, на месте этого Мусорщика, безвольного исполнителя чужих приказов.

– Давай, Мусорщик, смети этот мусор с лица планеты! – выкрикнул Рогги Бур. – Ну, же, Бригадир!

Ствол тукера дрогнул. Код-искра сработал.

– Я не Бригадир… – неуверенно проговорил Мусорщик. – Я рядовой среднего звена бригады…

– Ты – Бригадир… – убежденно произнес Рогги Бур. – Как Стратег, я имею право присваивать тебе заслуженное звание…

– Стратег… А… А кто тогда… Там? – Мусорщик махнул рукой в сторону серого здания.

– Это шпион, Нюхач. Враг, который выдает себя за Стратега. Мы должны вместе с тобой обезвредить врага! Видишь, он ранил меня? Я не могу двинуться с места…

Душа Рогги Бура пела: Убеждение действительно работало со все нарастающей силой!

Вот ему помогают встать на ноги еще трое подскочивших Мусорщиков, а мнимый Бригадир отдает команды по окружению фальшивого Стратега.

– Брать живым! – мрачно кидает Бригадир. – Нам еще понадобятся его показания…

…В бедро что-то болезненно укололи, и Рогги Бур почувствовал, что вновь может двигаться. Он нетвердой походкой зашел в здание, похожее на бункер – надо полагать, это и было что-то вроде убежища от ударов из космоса.

Идеальный человек теперь стоял на коленях, скрученный пятью рослыми Мусорщиками. Его бедра прижимали грубые металлизированные ботинки, голову оттягивали назад клешни активных перчаток, изо рта торчал кусок какой-то тряпки. Лицо его выражало полнейшее недоумение.

– Еще сопротивлялся, сволочь! – доложил Бригадир. – Пытался выдать себя за вас…

– Это обычная уловка вражеских Нюхачей, – серьезно сказал Рогги Бур. – Молодец, Бригадир, ты настоящий профессионал.

Рогги Бур склонился над лицом схваченного Стратега и взглянул прямо в обезумевшие глаза. Да, великий и проницательнейший Стратег, вот ты и совершил свою первую ошибку – ту, которая по злой иронии судьбы станет и последней.

Твоя власть над пленником была подавляющей. Но ты совсем не подумал о его власти над твоими собственными рабами…

– А ты недостаточно профессионален – слишком заботился о чистоте этих дурацких кресел, когда следовало позаботиться о чистоте исполнения твоего приказа. Смотри, как надо! Бригадир!

– Слушаю!

– Ускорь его. Сейчас же! Мигом!

Поджигатель не успел еще закончить фразу, а уже смачно плюнул тукер, и тело Стратега вспучило внутренним вакуумным взрывом – и с хрустом сжало будто бы огромной крепкой рукой. Только кровь брызнула изо рта и ушей, запачкав Мусорщиков и забрызгав одежду Рогги Бура.

– Благодарю за хорошую работу! – произнес Поджигатель, отряхиваясь. – Одним Нюхачом у бунтовщиков стало меньше…

– За Конгломерат! – рявкнуло несколько глоток.

Рогги Бур удовлетворенно сжал кулаки

Теперь он покажет, что такое настоящая работа Поджигателя. Он заставить вспыхнуть все вокруг! Пусть подыхают планеты, корабли, звезды – а он будет наслаждаться зрелищем! И столь же искусно дергать за огненные ниточки…

– А теперь, господа, следуем на Колосс. У нас еще много работы…

– Эй, погодите, – замотал головой один из Мусорщиков – молодой, скуластый, смотрящий исподлобья с неприкрытой подозрительностью. – Здесь что-то не так. Этот человек – мы же должны были арестовать…

Договорить молодой не успел. Два гулких импульса – и его изуродованное тело упало к ногам Поджигателя.

– Еще один вражий Нюхач, – пробормотал Бригадир. – Сволочь… Я вовремя прихлопнул его?

В глазах Бригадира мелькнула и тут же погасла искорка сомнения: Рогги Бур с достоинством пожал ему руку.

– Молодец, Бригадир! Все вовремя. Благодарю за бдительность!

Гор стоял перед огромной панелью образов и рассматривал Землю.

Только теперь он с запоздалым удивлением понял – какая она красивая. Даже безо всей этой отточенности линий, изящных мазков облаков и гирлянд горных цепей, придаваемых планетам изощренными Конструкторами.

Это была дикая, нетронутая, ну, чуть-чуть подпорченная самими же землянами, красота.

Она была другая. Такими, наверное, видели планеты открывавшие их Конкистадоры… Хотя изначально пригодных для жизни планет были единицы. И, наверное, Земля поначалу показалась им просто раем…

Как хорошо, что Земля – вовсе не рай и не ад!

Как хорошо, что кто-то мудрый дал ей столь точное определение – Узел событий. Ведь скорость, с которой сменяют друг друга события на этой маленькой планете, просто поражает воображение обывателя Конгломерата! Точнее – поражала бы, если бы этот же обыватель не боялся одного упоминания о Земле – места, где обрываются судьбы…

Гор вздохнул и пошел прочь от панели, на которой немедленно вспыхнули умиротворяющие пейзажи родной Плацены. Наивный Сервер не знал, что, у Мима теперь нет родины с таким названием.

Теперь его дом – здесь, на Базе, которую он быстро и без лишних обсуждений провозгласил Бастионом. Пожалуй, это был самый большой Бастион в истории человечества.

Тем более, если учесть, что только для частичного обследования его внутреннего пространства была снаряжена целая экспедиция. Была мысль исследовать и ее пыльную поверхность, захламленную земными космическими аппаратами, но это оставалось делом более отдаленной перспективы.

Гор хотел иметь полное представление о собственных ресурсах и возможностях.

– Нейла! – позвал он.

– Да, дорогой… – отозвался знакомый голос.

– Я направляюсь к Сцене. Пожалуйста, дай мне туда новостной блок.

– Конечно, любимый…

То, что Гор придал Серверу Базы (а теперь – Бастиона) черты личности потерянной возлюбленной, некоторые восприняли как признаки паранойи, другие – снисходительно, третьи – с молчаливым одобрением. Но ни один из бывших Обреченных не решился бы обсуждать решение Лидера вслух.

Такова была сила нового образа Мима.

…Стараниями Маха и Зига в Бастион стекались все новые и новые прозревшие. Правда, не всех удавалось найти и доставить в это сравнительно безопасное место: Поджигатели и Мусорщики на Земле увеличили активность, быстро разыскивая и безжалостно истребляя тех Обреченных, к кому по какой-либо причине вернулась память. Видимо, сказалось тревожное ощущение начала войны. Войны страшной, беспощадной.

Межзвездной войны.

И Гор видел, как вокруг него собирается не просто множество спасенных с планеты-тюрьмы, не просто единомышленники и благодарные ему прозревшие.

Это формируется новая армия. Армия, которую уже прозвали Армией Мима. Армия эта не принадлежит ни к одному из существующих в Галактике и за ее пределами союзов миров, не принадлежала она и какой-нибудь отдельной планете.

Это была Его собственная армия. Армия, которая одновременно самым удивительным образом становилась Театром в руках Мима.

Сам Гор еще не осознал сути происходящих вокруго процессов. Он больше был занят процессами, творящимися у него в душе.

Гор Дэй менялся. Он стал ощущать свою значительность, ценность каждой своей мысли и каждого произнесенного слова. Это было одновременно и здорово, и волнующе, и даже немного страшно…

Но это был новый путь, его собственный путь, который выводил его из пучин безвольного забытья и вел вперед – в пугающие дали Грядущего…

Так, в своей жизни, ускоренной таинственными чарами планеты Земля, Мим по имени Гор Дэй проходил очередную Ступень внутреннего совершенства.

Зиг застал Гора в Театре – резиденции Мима, обособленной от прочей территории Бастиона. Главной частью Театра была Сцена – та самая прозрачная площадка с возможностью обзора во всех трех измерениях.

Зиг увидел Мима, сидевшего с закрытыми глазами, скрестив ноги, с руками, упертыми в колени – в позе, похоже, заимствованной Мимом у земных йогов. Или наоборот – кто может разобраться во всем этом? Сам Гор предполагал, что земные йоги произошли от опустившихся Мимов времен колонизации. Кто его знает?

Гор был в плотно облегающем трико-хамелеоне – традиционной одежде Мимов.

Каждая мышца, каждая косточка худощавого тела играла, притягивая взгляд – Мим был настоящей живой машиной по производству зрелищ…

Зиг терпеливо ждал, пока Гор не выйдет из оцепенения. Ждать пришлось долго. Застывшая на лице друга улыбка вызывала у бывшего Эстета иррациональный страх. Гор действительно изменился…

Впрочем, изменения происходят со всеми прозревшими…

Гор открыл глаза и медленно, с какой-то сладостной истомой, проговорил:

– Знаешь, Зиг, это очень странно… Сегодня я впервые примерил маску своего противника. Да, да – Поджигателя. Я собирал все, что знал о нем по крупицам, пока не получилась полная картина его личности. Ну, на сколько возможно, полная…

И кажется я его, наконец, понял. Это, наверное, звучит странно, дико, но я ощутил: как это здорово, как это болезненно сладко, как это возвышенно и сильно – когда у тебя есть свой, настоящий, лютый, ненавистный и столь же ненавидящий тебя враг!

Пожалуй, это даже лучше, чем иметь друга…

Зиг замер с открытым ртом. Из уст Мима слова эти звучали довольно зловеще.

Гор рассмеялся и встал, тряхнув Зига за плечо:

– Не трусь, дружище! Это всего лишь маска. Одна из множества злобных масок врагов. Боюсь, скоро многим из нас придется нацепить подобные маски. Трудно будет идти на войну с приветливой улыбкой…

– Ты думаешь, нам обязательно придется… иметь дело с врагом? – робко спросил Зиг.

– Другого пути нет, – покачал головой Гор. – Мы все – между молотом и наковальней. И Конгломерат, и Россыпь, и все космические шакалы, которые только и ждут, когда ослабеют гиганты – все в первую очередь ринутся сюда. Ведь Земля – это…

– Узел событий… – проговорил Зиг.

– Да, – пожал плечами Гор. – Каждая из сторон видит в этой планете что-то свое. Для одних – это Узел, который надо либо завоевать, либо уничтожить, для других – это тюрьма, для третьих – это дешевая лаборатория для опытов над людьми. Теперь это еще и мощное оружие…

– Оружие?

– Ты забыл, что в центре Бастиона – сверхмощная бомба. Которая в умелых руках может стать неплохим козырем в начавшейся войне…

– Как-то не думал об этом, – пробормотал Зиг.

– Полагаю, есть еще многое, о чем мы даже не догадываемся, – сказал Гор. – Одно я знаю четко: у нас есть, где жить, что защищать и чем защищаться. У нас есть планета, у нас есть Бастион для ее защиты. Что нам еще нужно?

– Армия, флот, оружие… Да мало ли что? – всплеснул руками Зиг. – Неужто, ты говоришь серьезно?

Гор вдруг расхохотался – и плавно перетек в центр своей Сцены. Теперь он снова был Мимом. Он был дома.

– Серьезно… Что означает это слово? – воскликнул Мим, изображая глубокую задумчивость. – Наверное, это действительно мудрое отношение к действительности – строгое, взвешенное, правильно… А по правде – смертельно скучное.

Мим расхохотался и ловко прошел по сцене «колесом».

Зиг уже привык к таким штучкам приятеля, и шока, как когда-то, уже не испытывал. Он понимал: происходящее – и есть суть мыслительного процесса Мима. И он имеет полное право воспользоваться собственной Сценой, чтобы волю поразмышлять о сути вещей. Тем более – именно ему принимать решения, от которых будет зависеть и его, Зига, жизнь…

– Так что лучше? Скука смерти или смерть от скуки? – кричал Мим. – Я думаю, мы должны полагаться не на серьезные решения, а на те, что идут из глубины души… Вот о чем, о чем кричит твоя душа. Зиг?!

Мим тут же оказался рядом с Зигом и мигом сотворил с его лицом маленькое чудо: Зиг улыбался самой счастливой улыбкой в своей жизни. И мысли его – стройные, выверенные мысли Эстета, потекли вдруг веселыми звонкими ручьями…

– Я думаю… – воскликнул Зиг. – Я думаю… надо стремиться вперед, бежать, опережая не только врага, но даже его тайные мысли! Вперед, только вперед, без оглядки…

– Да, мой друг, именно! – восклицал Мим, заходясь в странном ломаном танце. – Мы ринемся вперед на крыльях своей мечты, и силой нашей станет вера в нашу и только нашу правду! Мы не несем счастья всем – это невозможно! Мы хотим счастья только для нас – и тех, до кого сами сможем дотянуться…