Глава четырнадцатая
Рай
В своей первой в жизни поездке на олтоне я оказался не на высоте. По правде говоря, большая часть пути прошла без моего участия; только когда меня стащили с седла, я пришел в себя настолько, что снова смог видеть окружающее более-менее четко…
Но в длинном темном коридоре, по которому вел меня высокий седовласый богатырь, нечего было разглядывать, кроме тусклых факелов, воткнутых в железные кольца на стене на каждом повороте. Наконец мы очутились в столь же скупо освещенной комнате, и унит свалил меня на широкую кровать.
Утонув в сладко пахнущих покрывалах, я со стыдом подумал, какую ужасную картину собой представляю: полуголый, заросший щетиной, покрытый кровью и грязью смертник — такому в самый раз валяться на кровати в королевских покоях! Я шевельнулся, намереваясь сползти на пол, но нежные руки принцессы удержали меня за плечи, не позволив даже привстать.
— Высочайшая, — встревоженно рыкнул седой. — Это просто неслыханно… Если об этом узнает ямадар…
— Ты еще здесь? Не испытывай мое терпение, Ирч-ди!
Выпрямившись во весь рост, Наа-ее-лаа гневно посмотрела на воина. А я снизу вверх глядел на нее, с трудом узнавая прежнюю Неелу.
Куда девалась та девочка с короткими неровно остриженными волосами, обряженная в мою клетчатую рубашку, которую я нес на руках по тропинкам в Свободных Горах? Рядом с кроватью стояла ослепительная красавица в изукрашенном драгоценностями ярко-синем платье, с упрятанными под золотую сеточку волосами цвета живого огня. Высочайшая среди равных, властная казнить или миловать, отдающая приказы одним движением унизанной перстнями руки. И эта рука властно указала Ирч-ди на дверь.
Старый воин молча склонил голову, прижал кулак к груди, повернулся и вышел.
А я вздрогнул при мысли о том, как рисковала принцесса, доставив меня сюда. Что грозит дочери Сарго-та, если меня здесь обнаружат? В этом больном, вывернутом наизнанку мире можно было ожидать всего, чего угодно! Перед моими глазами встало жуткое видение Помоста Казней, и я рывком приподнялся.
— Неела, мне…
Я хотел сказать, что мне лучше уйти, но первые же слова заставили меня схватиться за горло, свесить голову с кровати, и меня вырвало кровью на ковер, расшитый яркими цветами. Наа-ее-лаа самоотверженно помогала мне до тех пор, пока не прошли чертовы спазмы, потом побежала в угол комнаты. Я смог только проводить ее глазами: каждая попытка пошевелить шеей вызывала такую боль, что я боялся повторения своего позора.
Принцесса вернулась с деревянным ящичком и захлопотала, раскладывая на столике у изголовья кровати флаконы, какие-то баночки, куски ткани… Она принялась смазывать мою израненную шею, ободранный подбородок, освежеванные веревкой щиколотки остро пахнущей мазью, а я лежал с закрытыми глазами, блаженствуя от осторожных прикосновений ее ласковых рук. Неужели этой блистательной красавице не противно прикасаться к такому грязному доходяге, как я?
Принцесса приподняла мою нечесаную голову и поднесла к губам чашку с темной жидкостью, уговаривая выпить до дна. Каждый глоток был настоящей пыткой, но я выполнил просьбу нон-новар и снова растянулся на кровати, чувствуя, как боль медленно отступает, как мир вокруг обретает прежнюю яркость…
Но когда я попытался заговорить, унизанная перстнями ручка ласково легла на мои губы.
— Тебе еще рано разговаривать, Джу-лиан… Пожалуйста, ты должен отдохнуть!
Я охотно послушался, потому что эту просьбу сопровождал такой взгляд, который был убедительней любых слов. Некоторое время мы с принцессой разговаривали глазами, и это был самый упоительный диалог в моей жизни!
Его прервало появление мрачного, как туча, Ирч-ди, доложившего, что все готово.
Уж не знаю, какими снадобьями пользовала меня Неела, но они сотворили чудо: я поднялся с кровати и пошел вслед за Ирч-ди, ни разу не наткнувшись плечом на стену.
Сумрачный цербер провел меня в комнатку, посреди которой был маленький круглый бассейн, исходящий теплым паром. Плюхнувшись в воду, я начал с остервенением сдирать с себя грязь и кровь, а Ирч-ди возвышался на краю водоема, не сводя с меня пристального взгляда. Этот седовласый итон был самым крупным унитом из всех, каких я видел: ростом он был почти с меня и даже пошире в плечах, его лицо казалось высеченным из камня.
Все с тем же каменным выражением лица он подал мне сосуд с соком гойя, потом — синюю склянку с каким-то приятно пахнущим маслянистым составом. Увидев мой озадаченный взгляд, Ирч-ди без улыбки объяснил, что это масло для притираний.
Наконец пришло время облачиться в одежду, которая поджидала меня на низком диванчике в углу комнаты. Скажу одно: ее было очень много. Натягивая одну вещь за другой, я то и дело путался в последовательности, и тогда Ирч-ди все с тем же хмурым видом исправлял мою оплошность.
Впихнув ноги в высокие сапоги, которые немилосердно жали, накинув на плечи длинный плащ, я взглянул в металлическое зеркало на стене и подумал, что в последний раз одевался подобным образом в детстве, когда изображал Зорро на празднике Хэллоуина. Только тогда на моей одежде не сверкали украшения из золотых листков и еще какие-то побрякушки, которых было больше, чем на манекене в витрине ювелирного магазина.
Ирч-ди остался верен своей мрачной невозмутимости, но мне показалось, что он доволен моим преображением, а Наа-ее-лаа при виде меня захлопала в ладоши, как девчонка.
Увидев, что я хромаю, она заставила меня сесть на кровать и разуться и послала Ирч-ди за новыми сапогами. Не слушая никаких протестов, принцесса сама обмазала мои щиколотки целебной мазью, ловко забинтовала, потом стала накладывать пропитанную мазью повязку мне на шею… А потом ее губы вдруг оказались слишком близко от моих губ… А потом она села на кровать рядом со мной… А еще мгновенье спустя я почувствовал, что совершенно здоров, — и время перестало существовать для нас обоих…
Громовое:
— Э-гхрррм! — старого воина заставило нас отпрянуть друг на друга, и мы смутились, как старшеклассники, которых застали целующимися в раздевалке.
Одарив принцессу укоризненным взглядом, а меня — свирепым, богатырь швырнул к моим ногам принесенные сапоги.
Неела поспешно встала с кровати, и я понял, что хотя она отдает Ирч-ди приказы, он тоже имеет над ней некоторую власть. Интересно, какую роль играет во дворце этот седовласый итон?
Мне о стольком нужно было спросить Наа-ее-лаа, но, обувшись, я просипел самый незначительный вопрос:
— Чья это комната?
— Моего брата.
— У тебя есть брат?
Сам не знаю, почему это так меня удивило.
— Он давно умер, Джу-лиан…
Я совсем было собрался с силами, чтобы спросить про советника Ко-лея, но принцесса взяла меня за руку, и все вылетело у меня из головы.
К черту Ко-лея, сейчас существовали только мы двое — я и Неела! Она меня не забыла, она меня спасла! Но одну вещь я все-таки обязан был выяснить.
— Неела, наверное, мне не следует здесь находиться. Ты можешь пострадать, если кто-нибудь увидит, что…
— Я никуда тебя не отпущу! — воскликнула принцесса. — В городе сейчас неспокойно, ты не можешь…
— Высочайшая, — подал голос Ирч-ди, — итон Джу-лиан совершенно прав. Ему лучше перебраться в шантеру Скода.
— По какому праву ты принимаешь решения за меня, Ирч-ди?
Наа-ее-лаа хлестнула высокого воина яростным взглядом, но на этот раз богатырь не склонил головы.
— По праву вашего лавадара, принцесса! Я отвечаю за вашу жизнь, безопасность… и честь.
Я быстро взглянул на Наа-ее-лаа, а она ответила мне смущенным, почти испуганным взглядом.
— Нет, Джу-лиан, ты… Он… Сейчас я тебе все объясню!
— Ты не обязана мне ничего объяснять, — давясь словами, прохрипел я. — Разве Высочайшая не вправе сама выбрать себе лавадара?
Когда-то я уже слышал эти слова… Где-то раньше, от кого-то другого… От кого же?
Принцесса, схватив меня за руку, взглянула на меня умоляющими голубыми глазами… И я вдруг вспомнил, а, вспомнив, вздрогнул, как от удара.
— Неела, где Джейми?
— Кто?
— Подожди… Скажи, как ты очутилась на Помосте Казней?
— А, да! Какой-то скин, — принцесса брезгливо скривила губы, с отвращением выговаривая это слово. — Какой-то сумасшедший оборванец бросился под ноги моему олтону возле дворцовых ворот. Не понимаю, как он смог попасть во Внутреннее Кольцо, но я еще разберусь со стражей, дежурившей в эту олу!
— Где он?!
— Кто?
— Этот че… Этот унит?
— Унит? — принцесса смотрела на меня в явном замешательстве. — А, то грязное животное… Наверное, его уже казнили…
— Что?!
У меня не получилось вопля, только сдавленный хрип, который перешел в надсадный кашель, скрутивший меня в три погибели.
Неела ласково гладила меня по спине, но отшатнулась, когда я поднял голову и уставился на нее:
— Казнили?!.
— Да… Что с тобой, Джу-лиан? Он ведь проник во Дворцовый Квартал, — Наа-ее-лаа отчаянно пыталась понять, почему я так на нее смотрю. — Далеко не каждому кархану дозволяется сюда входить, а тварям вроде скинов запрещено приближаться даже к Внешнему Дворцовому Кольцу…
— Если бы не эта «тварь», я бы сейчас…
Новый приступ кашля чуть не вывернул меня наизнанку, я зажал рот рукой. Господи, как мне объяснить лаэтской принцессе то, что я должен ей объяснить?! Это было бы невероятно сложно, даже владей я полностью своим голосом!
— Да что с тобой такое, Джу-лиан? — в небесно-голубых глазах, так похожих на глаза Джей-ми, появились слезы. — Я не понимаю…
— А я не понимаю, что с тобой, Неела! Как ты могла…
— Могла — что?
— Казнить… того… кто… меня… спас…
— Но, Джу-лиан…
— Простите, Высочайшая, — внезапно вмешался Ирч-ди, сделав шаг вперед. — Я осмелился отложить казнь до тех пор, пока низший не признается, как он проник через сторожевые посты.
— Где он сейчас?! — прохрипел я, резко повернувшись к воину.
Но Ирч-ди молчал до тех пор, пока мой вопрос не повторила принцесса.
— Он в тюрьме Внешнего Круга, Высочайшая.
— Я пойду туда!
— Джу-лиан, нет! Пусть Ирч-ди отнесет начальнику тюрьмы приказ помиловать этого преступника, раз ты так хочешь, но…
— Я пойду туда сам. Он… — вконец отчаявшись объяснить, я просто поднес к губам ручку Наа-ее-лаа.
Какой неблагодарной скотиной я должен был выглядеть в ее глазах! Принцесса Лаэте, рискуя репутацией, а, может, и гораздо большим, вытащила меня с Помоста Казней, привела во дворцовые покои, вернула мне человеческий облик, — и вот теперь я хотел покинуть ее из-за какого-то презренного тан-скина! В устремленных на меня голубых глазах сверкали молнии, но я стойко встретил гневный взгляд нонновар.
— Неела, я должен так поступить, — на секунду я умолк, сражаясь с новым приступом удушья, и, наконец, проговорил чуть слышно: — Я люблю тебя.
Молнии угасли, так и не разразившись грозой. Принцесса Лаэте порывисто обняла неблагодарного итона, прижавшись головкой к моей груди:
— Я тоже люблю тебя, Джу-лиан!
Ирч-ди кашлял и хрипел так, словно это он прошел недавно через девять растягиваний, но мы с Неелой не обращали внимания на его свирепые сигналы. Мы стояли, обнявшись, как тогда на помосте в Ринте, и мне стоило огромного труда опустить руки.
А Наа-ее-лаа мгновенно снова превратилась в Высочайшую из равных.
— Делай все, что тебе прикажет итон Джулиан! — грозно велела она лавадару.
— Да, Высочайшая, — старый вояка даже не попытался скрыть свое неудовольствие и тревогу.
— Проведи его обратно во дворец южным ходом!
— Да, Высочайшая.
— Я дам тебе с собой укрепляющий бальзам, ты знаешь, как им пользоваться…
Принцесса подбежала к шкафчику в углу и вернулась с сосудом в оплетке. Сунув сосуд за пазуху, воин выжидательно уставился на меня.
— Спасибо тебе, Неела.
— Возвращайся скорей, Джу-лиан, — принцесса погладила меня по щеке. — Ты часто ведешь себя, как безумец, но… Я люблю тебя, кем бы ты ни был, откуда бы ты ни пришел!
Эти слова продолжали звучать у меня в ушах, когда вслед за Ирч-ди я вышел из комнаты.
Бедняга Ко-лей!
