Меня разбудил сперва ударивший в глаза свет, а вслед за тем — запах еды.

Сквозь дыры в занавеске просачивались яркие лучи, освещая тан-скина, согнувшегося над деревянной миской, от которой поднимался упоительный аромат жареного мяса.

Услышав, что я сел, Скрэк вскинул на меня глаза, но продолжал есть, давясь от жадности. Некоторое время я молча смотрел на него, сглатывая слюну, и наконец мой взгляд оказал на вора требуемое воздействие: унит быстро сунул мне миску, в которой еще оставалось несколько соблазнительных кусков.

— На, жри!

— Спаси… — я вовремя осекся и набросился на куски жилистого мяса, предпочитая не выяснять, какому животному оно принадлежало. В конце концов, я находился не среди четвероногих каннибалов и мог не опасаться, что ем собрата по разуму.

— Жри быстрее! — прошипел собрат по разуму, сидевший рядом.

— К чему такая спешка? — осведомился я с набитым ртом: — Ты что, украл эту еду?

— Нет, купил! — в ответе скина было столько острой издевки, что она вполне могла послужить пикантной приправой к кушанью. — Ну, набил брюхо? Тогда сматываемся!

Я счел за лучшее придержать все остальные вопросы до тех пор, пока мы не выпишемся из этого отеля. Мне не хотелось читать Джейми мораль за то, что он накормил меня ворованной едой, но теперь мне окончательно стало ясно, почему мой спутник не пользуется здесь большой популярностью. Не знаю, как на Луне, а на Земле нечистые на руку постояльцы, жуликоватые должники и воры, обкрадывающие своих, никогда не числились персонами грата.

Выскользнув из-за занавески, мы крадучись двинулись через комнату к выходу. Гроза снаружи полностью утихла, пол был мокрым от недавнего ливня, берлога Маргона казалась заброшенной и необитаемой.

Скин нырнул в трубу, которая олу назад привела нас сюда, я последовал за ним, но не успели мы сделать трех шагов, как впереди раздался громкий прерывистый свист. Резко подавшись назад, вор наступил мне на ногу.

— В чем дело?

Даже в полутьме трубы я увидел, как побледнел Скрэк:

— Облава!

Это слово я узнал еще в ринтской тюрьме, поэтому без лишних вопросов рванулся за скином, стремглав бросившимся обратно в комнату.

Только что тихая и пустая, теперь она была полна мечущимися унитами, но эта суета лишь на первый взгляд казалась беспорядочной паникой. Похоже, каждый из постояльцев Маргона имел тайный ход на случай внезапной угрозы: один за другим униты скрывались в укромных лазейках — точь-в-точь, как вспугнутые рассветом Владыки Ночи, ввинчивающиеся в норы в стенах своей пещеры.

Скрэк кинулся к нише, в которой мы спали, и схватился за край служившего нам постелью деревянного настила:

— Поднимай!

Я рывком отбросил деревянный щит, под которым обнаружилась черная пустота. Не раздумывая, скин прыгнул в провал ногами вперед, я последовал за ним так быстро, что чуть не свалился ему на голову.

Мы очутились в деревянном тоннеле, прорезанном узкими полосками света, пробивающегося сквозь доски; через десять метров ход закончился короткой лестницей, и мы ввалились в низкую дверь то ли погреба, то ли подвала. Здесь царила кромешная темнота, поэтому я сильно отстал от Скрэка: он успел уже распахнуть люк на другом конце дыры, пока я неуверенно делал шаг за шагом, придерживаясь рукой за стену.

Увидев впереди пятно яркого света, я ускорил шаги, чтобы догнать тан-скина, который исчез в золотистом сиянии…

И те же нервные клетки, которые послали по моему телу колючий электрический ток при слове «облава», просигналили мне об опасности еще прежде, чем я услышал вскрик Джейми и громкие незнакомые голоса. Недолго думая, я рванулся вперед в надежде, что сумею справиться с неприятностями, поджидающими меня снаружи.

Моя самоуверенная надежда исчезла, едва я выскочил на улицу. Не успел я осмотреться, как меня ослепил хлестский удар по глазам, в следующий миг мне на шею накинули удавку, с профессиональной ловкостью связали руки… То, что другой конец ремня прикреплен к седлу ол-тона, я осознал лишь тогда, когда сидевший верхом унит пустил своего скакуна рысью, вынудив меня тоже припустить рысцой, чтобы удержаться на ногах.

Целая ола крепкого сна, а впридачу сытная еда настолько привели меня в норму, что я сумел пробежать по заваленным мусором улицам Лаэте, ни разу не упав. Горожане, наверное, еще не пришли в себя после бури: кругом царили тишина и безлюдье, нарушаемые только руганью восседавших на олтонах унитов да воплями пленников. Вместе со мной, словно псы на сворке, за легко преодолевающим все завалы олтоном бежали четверо оборванцев из числа «постояльцев» Маргона, и им этот путь давался куда труднее, чем мне. Когда кто-нибудь из них падал, всадник даже не думал придержать скакуна, волоча упавшего через баррикады, воздвигнутые на мостовой недавней бурей.

Ремень на шее не позволял мне обернуться и отыскать взглядом Джейми, но несколько раз мне казалось, будто я слышу его крик в разноголосице брани и просьб о пощаде, раздававшихся позади. Те четверо унитов, что бежали вместе со мной, падали по нескольку раз, так что к концу путешествия на них было страшно смотреть.

Но путь оказался не слишком долгим: очередной переулок уткнулся в распахнутые ворота, за которыми был длинный двор, упирающийся в двухэтажное каменное здание. Меня мгновенно отвязали от седла, проволокли по узкому проходу между кирпичных стен и швырнули в тесную каморку, прямо в широко распахнутые объятья четверых дюжих стражников.

Надо отдать должное профессионализму лаэтских блюстителей порядка: они действовали так четко и слаженно, что уже через полминуты я распрощался не только с ремнем, стягивающим мои руки, но и с курткой. О последней потере я вовсе не сожалел — лунный день успел набрать силу, теплая погода вот-вот должна была смениться раскаленной жарой.

В комнатушку одного за другим вталкивали остальных пленников, развязывали, срывали мало-мальски приличную одежду, отгоняли к дальним дверям… И скоро двое стражников втащили Джейми, при виде которого я яростно выругался.

Скрэк не держался на ногах, его рубашка превратилась в жалкие клочья, лицо, грудь и живот были изодраны так, словно он врукопашную дрался с тор-хо. Джейми бросили на пол, развязали, подняли и швырнули к двери.

Подхватив приятеля, я оттащил его в угол и усадил у стены. В комнате становилось все тесней, я устроился так, чтобы прикрыть скина от топчущихся вокруг ног, попытался вытереть клочком рубашки грязь с его ободранной груди… Джей-ми пошевелился и со стоном потянулся к правому колену.

— Да, не везет твоей ноге! — согласился я. — Томми Нортон надолго прописал бы тебе постельный режим, но у вас в во-наа такая бурная жизнь, что не успеваешь залечить одни болячки, как уже получаешь новые…

— Все… Мне крышка…

— Брось, бывало и похуже! Скрэк поднял голову, я вздрогнул от дикого отчаяния в его глазах.

— Н-нож…

— Что? Подожди, у тебя что, нашли… Скрэк обхватил голову руками.

— Но ведь тот лысый отобрал твой резак! Когда ты снова ухитрился спереть эту дрянь?! И на кой черт она вообще тебе сдалась…

Я умолк, осознав всю бессмысленность своих вопросов, ответы на которые я знал лучше самого тан-скина. Как на Луне, так и на Земле есть личности, которые не в силах устоять перед запретным плодом. «Запрещено» — вот лучшая реклама для подобных бунтарей; «делаю, потому что нельзя» — вот сила, движущая их поступками… Безразлично, направляют ли они свою машину под «кирпич», осмеливаются ли оседлать тиргона ямадара или носят при себе нож, за владение которым им грозит…

— Джейми, что в Лаэте делают со скинами, у которых находят оружие?

Скрэк поднял исцарапанное бледное лицо, но не успел ответить — дверь рядом с нами распахнулась, крики забивших комнату унитов перекрыл зычный рев:

— Выходите! Шевелитесь, голодранцы, пошли, пошли!