Часть 6
ВИРУС
(из дневника Лексы)
Лежу я, значит, в темноте, но мне не спится. Я и вообще последнее время стал редко спать, а тут мысли мучают. Если ты думаешь, что меня мучает по-прежнему мысль о том, что это такое со мной происходит, - то вот и ошибаешься. Все, перегорело, переволновался. Какая, к ежам, разница? Ну происходит и происходит. Последнее время только и делаю, что бегаю по учреждениям и влипаю в сомнительные приключения. А мне это надо? А что мне надо вообще?
И сам себе отвечаю - работать. По-настоящему работать, в менеджменте, затем в политике. А не в цирке, в ежиков превращаться. Работать, работать, расти. Становиться выше, значимее, добиваться руководящих постов. А иначе так жизнь и пройдет впустую.
И сам себя спрашиваю - а на кой байт мне эти посты руководящие? И почему мне нельзя тихо себе и скромно работать программером? Получать зарплату, играть в игрушки, трындеть в инете, гулять с девчонками? Почему надо дни и ночи пахать, строить из себя большого начальника - с какой целью-то? Мне это надо?
И сам себе отвечаю - надо. Один раз жизнь дается, прожить ее надо с блеском. Как компьютерную игрушку пройти. Не застрять на первом же уровне, не закопаться в мелочах, а пройти все уровни доверху, до конца. И победить.
И сам себе удивляюсь - откуда такое честолюбие? В общем, ворочаюсь с боку на бок, уснуть не получается. Ночь уже темная на дворе. Смотрю в потолок и как-то так, шутки ради, перевожу глаза на инфракрасное зрение…
Прямо надо мной, в квартире этажом выше, - дикая толпа народу, причем не гости у кого-то собрались, не пьют, не шумят, не танцуют. Сидят рядами, ждут команды. И в квартире ниже толпа народу. И по всему дому затаились…
У меня уже как-то нет сомнений, что это за мной. Тем более прямо надо мной стоит треножник и на нем камера, судя по непроницаемо-черному объективу - тоже инфракрасная. Изучают, контролируют, сволочи. А рядом еще аппаратуры навалено, сетки какие-то, баллоны… Вот эти баллоны мне меньше всего понравились.
Ну, зачем я им? Что им от меня надо всем? Первая мысль была - сматываться. Потом думаю - а мать как же? Но понимаю, что мать они не тронут, им я нужен. Ну, максимум вызовут, вопросов позадают всяких.
Так что надо сматываться. А пока что я лежу и делаю вид, будто ничего не замечаю. Сплю типа. А сам судорожно думаю - что делать, что делать? Куда? В окно? Расстреляют из автоматов в клочья, чую, что расстреляют. Эх, зря я на ту базу вообще полез, жил бы тихо, никого бы не трогал. А тут - то телевидение, то отделение милиции, то база. Ах да, спецназ еще на той даче бандитской… Хорошо еще в Мавзолей не пролезал, а так - куда только не совался и везде шуму наделал. Всех, кого только можно было, на ноги поднял, идиот. Но база - это совсем была глупость. Или тогда уже надо было того генерала убить и съесть…
Стоп, говорю себе. Перебор. Откуда во меня такая мерзкая мысль? Вот уже третий раз в голову лезет. Первый раз - еще в медсанбате, когда я только его облик принял. Ну, там уж я так, отмахнулся. Второй раз - когда живой генерал позвонил Миняжеву, мне сразу подумалось - зря в живых оставил. Третий раз - сейчас. Ведь это же не моя мысль? Вообще не человеческая мысль! Мне такое и в голову бы не пришло! Так откуда? Кто внутри меня мне такие мысли диктует? Словно инстинкт какой-то. Прислушался я к себе - и точно, инстинкт: перевоплотился, убил, съел. Занял место, пошел, дальше. Хорошая программа во мне сидит! И с каждым днем, я так понимаю, все сильнее она действует и сильнее!
Ладно, думаю, разберусь с этим обязательно. Но сейчас главное - вылезти отсюда, пока не изловили. А как? Вниз ползти по вентиляциям всяким и трубам? А у них баллоны… Зальют вентиляцию кислотой или чем там, а потом меня на кусочки порубят, как тот хобот форточкой. И по пробиркам распихают…
Тут мне вспоминается, как обрывок хобота ко мне сам на крышу приполз, и приходит в голову неплохая мысль. Вот только смогу ли? Прислушался к себе - смогу. Осталось только выбрать место. Подумал-подумал - вспомнил. Есть недалеко от дома небольшой скверик заброшенный, за деревьями гаражи, а рядом голубятня. Почему-то голубятня мне на ум сразу пришла - по аналогии, что ли? В общем, стал я представлять мысленно эту голубятню и пути к ней, все возможные пути по воздуху, по земле - вот прямо отсюда, из комнаты, через окно. Понимаю, что главное тут - очень хорошо себе представить цель. Цель - голубятня. Готовился я так, лежал долго и все представлял себе, как я лечу к голубятне… А потом слышу - машина во дворе проехала, и смотрю - зашевелились бойцы этажом ниже, напряглись. Ну, думаю, тянуть больше нельзя. Вперед!
Вот ты спросишь, как это у меня получилось? Не знаю. Отдал команду, уверовал в то, что это необходимо, - и получилось. Скинул одеяло, чтоб не мешалось, на миг весь перемешался, превратился в амебу - и рассыпался ровно на двести пятьдесят шесть кусков. Почему именно так? Прикинул по массе примерно, выходило, что так лучше всего.
Дальше я помню очень странно и смутно, как будто не со мной было. Что и неудивительно, верно? Помню только полеты, движения, крылья и цель - голубятня. Помогло то, что я пять часов провел в облике летучей мыши, запомнил каждой клеткой тела. И теперь рассыпался на мелкие куски, и каждый превратился в летучую мышь. И я, то есть, конечно, мы - всей толпой рванулись в разбитое окно. Все сразу не влезли, кружились по комнате, махали крыльями. Затем полет - короткий и стремительный. Никакой погони, никаких выстрелов - это и понятно, обалдели они, наверно, от такого.
И вот прихожу я в себя - уже на крыше голубятни. Почему на крыше - не знаю. Я никаких особых команд себе на этот счет не давал. Шлеп, шлеп - все больше и больше прихожу в себя, ощущаю свое тело. Последний кусок пришлось ждать несколько минут, я уж думал, не дождусь, случилось что-то. Мало ли что может случиться с одинокой летучей мышкой? Кошка сожрет, например, или бойцы подстрелят… Но нет, нормально. Подлетает ко мне крохотная тушка - у меня уже к тому времени глаза были, только в какой я форме был, сейчас уже не вспомню. Подлетает, короче, тушка - смешная такая, крыльями молотит, маленькая летучая мышка, только лицо - мое, человеческое. И глаза круглые, испуганные. Так и я не знаю, что там с ней случилось и где задержалась. Я щупальце выпустил, заграбастал ее быстро - и стал целым. А затем по-быстрому превратился в собаку, спрыгнул на землю мягко, на все четыре лапы, и побежал по улице. Погони нет, бегу.
Неприятный был только один момент - остановился около автобусной остановки, пардон, по маленькому делу. Не у самой, конечно, остановки, я ж культурный человек, у деревца рядом. Остановился, лапу задрал, как положено, и вдруг смотрю - стеклянная такая остановка, ну, знаешь, из новых, и на ней плакат наклеен. “Пропала собака! Видевшего или знающего хоть что-нибудь просьба позвонить по телефону. Огромное вознаграждение за любые сведения!!!” Прикинь? За любые сведения! А на плакате - мой портрет. То есть не мой человеческий, а мой в образе собаки. Причем снимок не очень резкий, увеличенный и сделан знаешь где? Я узнал это место. Это вот на той самой бандитской базе, у выхода из гаража. Я стою в такой задумчивой позе, то ли это был момент, когда я оттуда, только выскочил, то ли уже потом, когда слонялся вокруг и думал, чего делать… Но факт - оттуда карточка. Кто меня там заснял? Не было там никаких фотографов. Только одна мысль приходит в голову - может, спецназовцы штурм на видео снимали? Ну, типа ошибки разбирать - кто не туда стрелял, кто плохо спрятался?
Вот, думаю, докатились ребята. Собаку разыскивают. Видимо постеснялись написать “особо опасная собака разыскивается в связи с террористическими актами”…
Не стал я сдирать этот плакат, дела свои закончил, лапу на землю опустил и поскакал дальше. Бегу, и кажется мне, что все на меня смотрят из окон. Особенно из освещенных. Почему-то в Москве ночью очень много освещенных окон. Ушел я в палисадники, во дворы, тихонько между кустов, по опавшей листве, пробежал еще пару дворов вглубь - и в подъезд один заскочил. Тихо вбежал на последний этаж и еще чуть выше - и в комнатку машинного отделения лифта просочился сквозь щель под дверью.
И тут решил отдохнуть и наконец подумать, что теперь делать, - в спокойной обстановке. Вид я принял не совсем человеческий, чтобы не мерзнуть, а сам не знаю какой. Лицо человеческое, а сам как медвежонок мохнатый. В лифтерке этой кресло стояло посередине - гнусное, но целое вроде. И бутылки рядом. Лифтеры сюда пить, что ли, приходили? Сел я в это кресло, думаю.
Просканировал помещение инфракрасным взглядом - никого вокруг. Только кошка вдалеке по чердаку бродит. А внизу - люди в квартирах спят. И у меня сразу первая мысль - все понятно, пробраться в квартиру, убить-съесть, принять облик.
Стоп, говорю себе, что за бред такой дикий? А изнутри кто-то словно бы долбит настойчиво, все сильней и сильней - Убить-съесть-превратиться, убйть-съесть-превратиться, убить-съесть-превратиться… Словно бы даже голос раздается, но не в Ушах, а внутри головы. Не, говорю себе, так у нас дело не пойдет. Что ж это за тварь такая во мне поселилась? А внутри опять: “Надо! Убить-перевоплотиться!”
И тут мне приходит мысль такая интересная - посмотреть у себя внутри головы, что там за голос такой завелся? Пытаюсь я организму своему дать команду такую и вдруг встречаю решительный отпор. Как бы тебе объяснить-то? Ну, вот однажды я пытался стать прозрачным. Не помню уже, рассказывал тебе или нет, но был такой момент - очень стать прозрачным хотелось. Дал команду - организм отвечает типа не могу, извини. Ну, никаких проблем, я ж понимаю - способности тоже не безграничны, в амебу - пожалуйста, в стаю мышей - с трудом, но можно, а вот прозрачным - никак и ни в какую. И никогда не выйдет. Не могу сказать, как организм мне отвечает, но не словами, конечно. Просто дает понять - невозможно. А вот тут совсем другое дело. Ответ я получаю не то чтобы “невозможно”, а совсем другой ответ: “Возможно, но запрещено”. Нет права доступа - примерно так это формулируется, если перевести на язык слов.
Понимаешь уже, да?! Смекаешь уже, в чем дело? Что я в этот момент почувствовал? Если ты думаешь, что страх или разочарование, - очень даже сильно ошибаешься. Ты представляешь, что это такое - когда профессиональному, можно сказать, хакеру, компьютерному взломщику, вдруг сообщают в резкой форме, что у него нет прав доступа?!
Это, скажу я тебе, все. Труба полная. Не знаю уж, какие инстинкты там у меня внутри сидят насчет убить да съесть, но инстинкт хакера - его так просто не вытравишь, это уже на всю жизнь.
Так, думаю… Значит, прав у меня нет? Доступа у меня нет в собственную башку? Вот как у нас интересно все получается, да? Раз у меня нет доступа к себе в башку, то, значит, у кого-то этот доступ есть? Кто-то, выходит, мою башку администрирует, выражаясь профессиональными терминами? А меня пускает только ресурсами попользоваться - тело превращать и прочие дешевые цирковые номера. А само свою линию гнет? И тут у меня в груди поднимается такой азарт давно забытый - ты себе не представляешь! Щас, думаю, щас я тебе покажу право доступа! Я тебе такое право доступа устрою - вовек запомнишь! Я не знаю, кто ты, но ты крепко нарвался. Я тебе сейчас покажу, кто такой Лекса и что у него с правами доступа…
Сказать- то я это сказал, мысленно кулаки сжал, а вот дальше и призадумался на некоторое время. Это ж не компьютер, как же я свою голову взламывать буду? Но думал я так недолго. Чего там, все то же самое. Нужно исследовать и найти дырки в программе. Не может же быть, чтобы дырок не было? В эти дырки надо внедриться. И первым делом нужен инструмент. Не знаю, как это и что будет, но первым делом мне нужен инструмент для взлома. Отладчик такой специфический, чтобы просматривать. Содержимое головы, разумеется.
Стал я думать, где бы мне его взять. Тыкаюсь туда, сюда, пару раз даже форму головы поменял - вытянул вверх лоб, убрал его совсем, да толку-то? Дело-то не в форме. С формой мне играть позволяют как угодно…
Не знаю, сколько я так сидел, часа два, наверно, устал жутко. И один ответ - нет прав, нет доступа. Чувствую - жрать хочется. И тут сразу подсказывает мне кто-то изнутри - спуститься вниз, убить, съесть, перевоплотиться…
И тут я, словно на интуиции, говорю сам себе: ну да, чувак, конечно! Так и сделаю! Все правильно, так и надо. Спуститься вниз, убить. Все, уже иду…
И чувствую - напряжение внутри спало. Я только сейчас почувствовал, какое было напряжение все это время: уж очень сильно меня подталкивали к этой мысли. Так вот, напряжение спало, я встаю с этой мыслью - убить и съесть. Совершенно спокойно, так и надо. Даже делаю два шага к двери. И тут вдруг резко останавливаюсь и очень быстро, пока никто ничего понять не успел, мысленной скороговоркой: “Стоп! Не получается!” И на меня внутри опять обрушивается такая тяжесть психологическая! Но я тут же продолжаю, и если это обращение выразить словами, будет примерно так: “Проклятые человеческие инстинкты мне мешают! Надо срочно забраться в голову и уничтожить проклятые человеческие инстинкты! Чтобы убить, съесть и продолжать нужное дело! Вот единственный путь! Срочно! Не задумываясь!”
И оно сработало!!! Не сразу, правда, на секундочку напряглось, а затем пустило меня в голову. Вот ты спросишь, как это представить физически? Ну, смотри, во-первых, ты ж понимаешь, что времени особо у меня не было, тут надо было все быстро делать. Выглядело это так, будто на меня обрушился сразу целый шквал информации. Целая вселенная информации. И вот что я сделал правильно - я первым делом запросил визуализацию.
Вот ты спросишь, что такое визуализация? Дело в том что работать с голыми потоками информации человек н приучен. Это только в дешевых фильмах зрителю показывают лобастого ученого, который сидит перед экраном и читает миллионы проплывающих цифр, типа понимает в них что-то. На самом деле бред это полный. Нет такого человека, который может вот так с ходу понимать суть миллионов цифр, глупость это и не нужно никому. Это как если бы телевизор вместо картинки выдавал тебе таблицу цифр - яркость каждой отдельной точки экрана.
Поэтому самое первое дело в работе с информацией - придумать способ визуализации. То есть привести цифры, или что там у нас, в такой вид, чтобы это можно было отразить доступно для понимания. Например, диаграмма или график - это самое простое.
Так вот, я запросил визуализацию содержимого головы в виде трехмерного пространства. И получил… Сработать-то штука сработала, да как. Оказался я в той же лифтерке, только рядом с собой. В смысле вот он я, сижу на кресле, - лохматая зверюга с грустными глазами, но сам я при этом будто точка бесплотная и себя со стороны вижу. И вообще со всех сторон могу.смотреть, ну, как трехмерная графика. Оглядываюсь вокруг - а нет, лифтерка-то не совсем лифтерка. Очень уж она схематичная. Выношу точку обзора на улицу и вижу: Москва тоже схематичная дальше некуда, поднимаюсь выше - земной шар вижу, а над всем этим Луна, Солнце, звезды - совсем уже нулевые с точки зрения подробностей. И понимаю, что это все очень логично, конечно, только пользы мне пока от этого маловато.
То, что содержимое головы - это макет вселенной в натуральную величину, - как раз понятно. Тебе понятно? Мне сразу понятно. У нас же в голове тонны самой разной информации - какие улицы города куда ведут, как дома выглядят, где находится Австралия и что она собой представляет, где живут наши близкие знакомые, как выглядит своя комната, в какой ящик стола последний раз пассатижи кинул - в общем, такое количество информации, что если ее собрать и визуализовать - то как раз и получится макет вселенной. Где-то подробный очень, когда дело касается собственной комнаты и письменного стола, а в остальном - очень схематичный. А местами может и вообще не соответствовать истине. Но все равно это целая вселенная, и каждый человек ее в своей голове таскает. Полетал я бесплотной точкой по этому макету, поудивлялся - но ничего не скажешь, действительно - только то, что я помню, то и отражено, а в остальном бесформенные пятна. Даже огорчился, до чего ж я плохо Москву знаю, вот что значит своей машины нет.
В общем, летаю я, летаю, но это не то, что мне нужно. Это, конечно, содержимое моей головы, да только одна география. А помимо этой географии, мне надо до психологии добраться и там уже поковырять и посмотреть, где какой доступ…
Вернулся я в символическую лифтерку, подлетел к собственному символическому телу, точнее, к его макету, и влез в его голову. И снова попал в тот же самый макет!
Нет, думаю, дуришь. Это уже рекурсия гиблая. Хватит мне географию, мне психику мою визуализуй. Только вот в виде чего? Почему-то первое, что на ум пришло, - такой замок средневековый. Смотрю - в небе, над макетом земного шара, появилось громадное облако, а на нем замок - с двенадцатью башенками, с часовнями, стена крепостная - все как положено. Штука сработала! Выдали мне психику! Поднялся я вверх, и этот замок передо мной крутится, как трехмерная модель компьютерная. Замечательно! Теперь только осталось разобраться, что здесь к чему и чего означает…
И начал я разбираться. В смысле - забрался внутрь замка и стал там бродить по залам и лестницам. Ну, надо сказать, замок не в самом лучшем состоянии - штукатурка посыпалась, мусор на полу, беспорядок. Причем наверху, в башнях, вроде все нормально, евроремонт там и все такое, но вот чем ниже спускаешься - тем порядка меньше. Ниже третьего этажа вообще спуститься нельзя, до того там все забито мусором. Ну, мусором - это самый подходящий термин, на самом деле понятно, никакой это не мусор, а старые комплексы, предрассудки и прочая чушь. В подвальные помещения - так вообще пробиться нереально, даже такой бестелесной точкой, как я сейчас. Что там у меня валяется - Одному Богу известно. Да и не у меня одного, ты не думай, это ж у всех людей психика одинаково устроена.
У меня сразу мысль такая - как бы не рвануло в один прекрасный день, мало ли чего там в подвалах. А то как долбанет - и крыши у замка нету. Но, в общем, с этим я пока разбираться не стал, вылез наружу и посмотрел на фундамент.
Фундамент у меня хороший, каменный. Инстинкт самосохранения, инстинкт размножения - эта две глыбы самые здоровенные, на них все и держится. Я их так сразу и подписал, чтобы не путать. А кроме них, еще много всяких инстинктов помельче, я там все искал какую-нибудь фиготку типа “тяга к прекрасному”, но не нашел. Потом нашел, на верхних этажах. А в фундаменте ее нету, и не потому что я такой балбес, а просто не из фундамента штучка. Покопался я там, покопался - интересно. Я и раньше иногда догадывался, какие мотивы мной двигают, но тут так все наглядно, что уже никаких сомнений не остается.
Но дело- то не в этом! Байт с ним, с фундаментом и замком, это все мое, родное, что я всю жизнь ощущал как свойство натуры, а сейчас увидел на макете в виде кирпичной кладки. Самое интересное -нашел я там постороннюю штуку. Изображалась она визуально как такая железная рама, наподобие строительных лесов, которая с одного боку к стене замка крепится снизу доверху. От самого фундамента и вверх. И наверху, выше всех моих башенок, выпирает здоровенная железная мачта с флажком серебристым. И я так понимаю, что эта мачта моим поведением и двигает последнее время.
Ладно, думаю, я тебе покажу… Хотел я сразу этот флажок обломать и мачту к черту снести, но старая хакерская привычка - не делать ничего, пока не поймешь, как работает.
Стал я разбираться - смотрю, вся эта конструкция чужеродная очень крепко окопалась в голове у меня. Насквозь в фундамент проросла, к стенам замка прикипела - в общем, на совесть сделано. Если развалить ее сейчас - от психики может ничего не остаться. К тому же там наверняка сигнализация какая-то стоит и все такое. Но кое-какие рожки я все-таки пообломал.
Во- первых, нашел то место, где стояла простенькая защита, запрещавшая мне доступ в собственную психику… Я не буду объяснять, как это и чего и как я нашел, потому что не поймешь. Я-то вижу это все в визуализации в виде здания, а кроме того, знаю -чувствую, - что там какой кирпич значит. В общем, нашел я блок доступа и отрубил его к черту, чтоб не мешал мне по собственным мозгам лазить. Проверил внимательно вокруг - нет ли каких-нибудь ловушек и прочего. Да нет, нету, никто не думал, что блок доступа ломать будут.
Затем полез я смотреть фундамент этой железяки. Мама родная… Вот это диверсия. Тут тебе и “убей-съешь”, и такие гадости, что дальше некуда. Причем они только начинают ко мне в фундамент заползать, такими металлическими щупальцами в каменную кладку врастают, и страшно подумать, что будет, если врастут окончательно.
Ну, я, конечно, щупальца-то этой штуковине пообрубал. Думаю, они будут снова расти, ну что ж - придется заходить время от времени к себе в башку, следить за порядком,
Была у меня поначалу такая мысль - вообще поковыряться и снести к ежам всю эту железную конструкцию. Но не решился. Чую - опасно. Осторожно это надо делать, разобравшись. Ну а потом - эта же конструкция, помимо всего прочего, и занимается у меня метаморфозами тела. То есть получает от меня команду, в кого превратиться, обрабатывает и дает сигнал клеткам. По крайней мере этот механизм я там и нашел. Не знаю, как он работает, но это именно та штука.
В целом картина выходит такая: главная цель у этой посторонней штуки - постоянно толкать меня вверх по служебной лестнице. Чтобы мне не сиделось, хотелось ползти к вершинам. Кому это нужно, зачем - этого я не понял. Зато выяснил примерно, когда эта штука начала у меня в голове выстраиваться и разворачиваться - в аккурат с того дня, как я на дачу ездил и пару дней из памяти вылетели, ну, помнишь, я рассказывал? Вот с того момента она растет и крепнет. И превращениями тела тоже управляет. И что радостно - очень удачно я попал к себе в голову. Как раз у этой штуки такой этап в развитии, когда она уже может управлять всем моим телом как угодно, но в психику еще врасти толком не успела и управления над ней не захватила. Ну, не считая этих настойчивых рекомендаций пойти кого-нибудь прибить да перевоплотиться…
Неделя раньше - и мне никто не смог бы предоставить путь внутрь головы, вот эти замки построить, показать, как чего устроено, это ж тоже ее работа. А неделя позже - и меня бы никто не пустил копаться в голове, даже обманным путем.
В общем, в тот раз я ничего серьезного делать не стал внутри - только щупальца этой штуковине пообрубал немного и вышел. В смысле - вышел в реальный мир.
Ощущаю, что сижу я на кресле этом разломанном в лифтерке, но уже эффект налицо - никто внутри не стучит, ни призывает никуда - карьеру делать, в людей перевоплощаться. Отключил я поганую программу. На всякий случай проверил - вошел еще раз к себе в голову - все нормальное: макет вселенной кружится, замок в облаках висит. Пускает-выпускает, все как должно быть. Попробовал превратиться в кого-нибудь, превратился в Ленина, затем в собаку, затем в амебу - и снова в помесь человека и медведя. Нормально, работает. И так мне свободно на душе стало, ты себе не представляешь! Словно свалился груз, который я таскал с собой полгода.
Вдохнул я, плюхнулся на пол и втянулся в щель под дверь.
Пронесся по ступенькам железным к люку наверх и просочился на крышу. Встал в полный рост, смотрю вокруг - красота, Москва ночная перед рассветом. Хоть и спальные районы, новее равно красота. Коробки, коробки многоэтажные, кое-где даже окна светятся всю ночь. А где не светятся -.там спят люди. И в каждом спит своя вселенная и свой замок - из своих мыслей, стремлений, комплексов. Не чудо ли?
- Только спокойно, - вдруг слышу за спиной очень знакомый голос.
И по спине бегут мурашки, потому что очень знакомый голос. Я оборачиваюсь - медленно… И вижу - стоит фигура в черных кожаных сапогах и кожаном плаще. Плащ тоже черный, слегка колышется на ветру. А лицо… А лицо мое!
- Привет! - говорит мне фигура и ухмыляется типично моей ухмылкой, которую я в зеркале привык видеть.
- Здра-а-авствуй, - говорю. - Кто такой, что надо, как звать?
- Не очень ты нынче дружелюбен, - говорит фигура. - А меня звать никак не надо, можно просто на “ты”.
- Ну и?… - говорю.
- Что “и”?
- Ты же мне что-то сказать хочешь? Слушаю тебя.
- Что ж ты, - говорит фигура, - от людей бегаешь? Люди с тобой поговорить хотят, а ты бегаешь?
- И что ж за люди такие? - спрашиваю.
- Разные люди, - говорит фигура и начинает превращаться.
Наверно, когда превращаюсь, это со стороны тоже так выглядит неэстетично - черты лица вдруг теряют резкость, становятся серыми, рыхлыми, как пена, а затем обретают новую форму. Плащ на секунду тоже расплывается, и тут до меня доходит - никакой это не плащ! Это кусок той же самой телесной протоплазмы! Если бы до меня раньше дошло плащ себе выращивать с сапогами, то я бы и ходил всюду как человек и не пришлось бы наматывать круги по городу то птицей, то собакой… Как же мне такая простая вещь в голову не пришла - одежду прямо на себе выращивать? К тому же такую, кожаную - чего уж проще? Но главное-то не в этом - значит, я не один такой в мире…
Тем временем фигура принимает очертания и превращается… ты уже догадываешься, в кого? В Клима. Стоит и зырит на меня, сверлит своими глазищами,
- Ну, здравствуй, - говорю, - мутант Климентий. Интересно, как ты меня нашел?
- Пробил, - ухмыляется Клим. - Я б тебя где угодно пробил. По братве, по ментам и по яндексу.
- Ну-ну, - говорю. - И чего тебе от меня нужно?
- Откуда ты взялся?
- А ты сам, - говорю, - откуда взялся? Трижды мутант Советского Союза?
- Я первый спросил! - говорит Клим, ну прямо детский сад.
А чего мне скрывать?
- Ниоткуда не взялся. Жил себе, учился, на компьютере в игрушки играл. Потом раз - и научился тело менять.
- Давно? - спрашивает Клим.
- Полгода.
- Вот и я полгода… - задумчиво произносит он. - А Юрген - восемь месяцев.
- Кто такой Юрген?
- Мутант, такой же, как и ты. Только в Австралии появился. Чуть президентом не стал.
- Ну, так станет еще… - усмехаюсь я.
- Не станет, - говорит Клим деловито. - Утопил я его.
Я обалдеваю, и по коже такие мурашки бегут ледяные. И верю - ведь правда. Сказал бы он, что расстрелял, повесил, сжег - одно дело, но утопил… Сразу вспоминается страх давний, когда в санпропускнике с Миняжевым стояли, что кругом толща воды… Но главное - таким он спокойным тоном это произносит, что мне жутко делается. Вот так вот запросто - утопил человека.
- А за что ты его утопил?
- За то же, за что он утопил Джексона с Вангом и Луизу.
- А это кто такие?
- Тоже местные австралийские мутанты.
- Не понял, - говорю. - Расскажи подробнее.
- О'кей, - говорит Клим. - Слушай. Полгода назад в Аделаиде появились мутанты, месяц назад они начали действовать. Нападали на людей, убивали их и принимали их облик.
- Занимательно, - говорю. - Занимательно.
- Занимательно, что они появились на два месяца раньше, чем я.
- У тебя есть теория на этот счет?
- А у тебя нет теории? - удивляется Клим.
- У меня было много теорий, - говорю. - Да только ни одна не подтвердилась.
- Все очень просто, - говорит Клим. - Это вторжение. Кому-то выгодно, чтобы у власти в России и в Австралии были мутанты.
- И кому это выгодно? - удивляюсь я. - Штатам?
- У тебя есть другие предположения?
- У меня было много предположений, - повторяю я. - Не подтвердилось ни одно.
- Тогда слушай меня и делай то, что. буду тебе говорить я. Понял?
- А ты, пардон, кто?
- Госбезопасность.
- И какого именно “гос”?
- Российского.
- И давно ли?
- Два месяца.
- Ясно, - говорю. - Товарищ мутант. Агент США…
- Я не агент США, - быстро говорит Клим.
- А кто ж ты, мутант американский?
- Я случайный.
- Случайный? - усмехаюсь я. - Фантастика. Случайный мутант на службе Родины? И чем же ты служишь Родине?
- Еще раз, - говорит Клим твердо. - Еще раз объясняю ситуацию. В Австралии появились четыре мутанта начали борьбу за власть. Один оказался сильнее и уничтожил остальных. С ним справился я - это был мой долг, мое задание.
- Во как, - говорю, - задание. А с тобой кто в России справится, когда ты начнешь за власть бороться?
- Я не борюсь за власть, - говорит Клим и такую твердую точку ставит в конце фразы, что так и слышится: “Это она сама за меня борется…”
Ох не нравится мне этот тип… Ну, думаю, сейчас я тебе врежу,
- Совсем не борешься? - говорю. - Карьеру не делаешь? От простого пацана в главари группировки?
Делаю паузу и по глазами его замершим понимаю, что угадал, в самую точку попал. И продолжаю:
- От главаря группировки - в госбезопасность. От госбезопасности и до президента недолго дослужиться?
- У меня нет такой программы, - говорит Клим.
- А какая у тебя программа? - спрашиваю, - Может быть, у тебя альтернативная программа есть, на черный день? Убить-съесть-перевоплотиться?
И понимаю, что снова попал.
- Ясно, - говорит Клим. - Я так и думал, что мы с тобой не сработаемся. А жаль. Зря мы тебя так долго пасли.
- Хорош гусь, - говорю, а сам постепенно напрягаюсь, потому что понимаю, что он на меня может броситься в любой момент. - Значит, ведешь себя, как твой австралиец? Удаляешь конкурентов?
- Нет у меня конкурентов, - говорит Клим. - Вот только ты объявился. Но ты мне не конкурент.
- Так вот, - говорю. - Послушай сначала, что я тебе скажу. И ты и я - все мы заражены одним вирусом, типа компьютерного. И у каждого в голове сидит программа - добиться власти, понятно? Только я свою программу уже обезвредил. И если ты меня послушаешь - я тебе расскажу, как это сделать, и помогу.
- Очередная бредовая теория? - ухмыляется Клим. И я понимаю, что ни одному моему слову он не верит и вообще я для него враг номер один.
- Послушай, - говорю. - А вот если отбросить эту неприязнь…
- Бредишь, - перебивает Клим. - У меня нет никакой к тебе неприязни.
- Ну, допустим, - говорю. - Давай сделаем так: ты выскажешь свои мысли и докажешь их, а я тебя выслушаю. А затем я…
- Не находишь, что здесь не самое удобное место для разговора? - Клим обводит рукавом плаща пространство крыши.
- Я бы, - говорю, - предложил ко мне поехать, да там засада ваша.
- Поехали на природу пообщаемся, - предлагает Клим. - От чужих глаз долой.
И я чую, что он что-то замышляет, но понимаю, что все равно другого пути нет. Да и что он мне может сделать? Хотя он ведь уже убил одного мутанта…
- Ну поехали, - говорю, - а куда?
- Знаю я одно тихое местечко недалеко отсюда - лес озеро, тишина.
- Ну, полетели, - говорю. - Полетели? Летать умеешь? Птичкой?
На лице Клима странное выражение, тонкие губы изгибаются словно в усмешке, и справа во рту показывается н большой клык - не то удивление, не то презрение.
- Тачку поймаем, - говорит Клим. - За мной.
Разбегается и прыгает вниз с крыши! Я обалдеваю! Но Клим в воздухе распластывается большим пятном и мягко шлепается на землю. Секунду лежит - большой бурой лепешкой, а затем словно невидимая рука поднимает с земли платочек: лепешка поднимается пирамидкой, и вот уже на земле стоит в своем плаще Клим и смотрит вверх на меня: давай, мол, прыгай.
А я смотрю вниз - и понимаю, что сейчас грохнусь - и на клочки. Не умею, как Клим, не знаю, как он это делает. Зато я умею в летучих мышей превращаться, а Клим, видимо, не летающий; Я даю команду собраться внизу, рассыпаюсь на двести пятьдесят шесть летучих мышек и планирую вниз. Внизу принимаю вид полумедведя, но тут же сосредоточиваюсь и отращиваю себе плащ.
Это получается не сразу. Сначала я стал наподобие чугунного памятника в плаще - монолитный. Стою и шевельнуться не могу. Но затем я прорубил, в чем фишка, и отрастил себе плащ, как складку кожи прямо от спины. Получилось вроде нормально.
- Дурак, - говорит Клим. - От плеч расти и вниз. Я убираю плащ и выращиваю его от плеч - действительно так удобнее. Только не получается у меня плащ черным, почему-то белого, телесного оттенка.
- А как ты цвет меняешь? - спрашиваю Клима.
- Потом поговорим, - отвечает он, разворачивается и шагает по двору.
Мне ничего не остается, как семенить за ним. Попутно я принимаю свою настоящую форму, только выращиваю ботинки на голых ногах. И скажу тебе, на ходу это делать очень нелегко. Сами-то ботинки еще ладно, что-то типа утолщения на ногах, но вот подошву вырастить оказалось трудно. Поэтому я на миг остановился, когда мы мимо дворового турника проходили, повис на нем, поджал ноги и отрастил подошвы как следует - крепкие, почти костяные, только чтоб гнулись. И высокие. Клим остановился вполоборота и презрительно на меня смотрит. Куда он торопится?
Наконец вышли мы на улицу, Клим стал ловить машину. Я подхожу к нему:
- А деньги у тебя есть?
Клим молча сует руку в карман плаща, вытаскивает пачку денег, показывает мне и прячет обратно.
Я в шоке. Каким образом он таскает их с собой? Хотя я ведь тоже таскал с собой сим-карту от мобильника. Куда же она, кстати, делась? В какой момент я ее потерял? Тем временем останавливается машина. Неплохая, иномарка. К тому же с правым рулем. Зачем водителю подвозить в городе на лице незнакомых людей в плащах?
Клим шагает к ней, у иномарки медленно опускается окошко.
- На Истринское водохранилище! - говорит Клим.
- Не-е-е… - усмехается мужик. - Я совсем не в ту сторону.
Окошко поднимается. Клим кладет на окошко палец и смотрит на водителя. Окошко перестает подниматься. Клим оборачивается ко мне:
- Садись, поехали!
Сам обходит машину по кругу, открывает дверь и садится рядом с водителем. Я в недоумении, но сажусь на заднее сиденье и захлопываю дверь. Машина трогается с места, разворачивается на пустынном шоссе и едет в противоположную сторону.
- Ваш человек? - говорю Климу и киваю на молчаливого водителя.
- Случайный.
- А как ты его уговорил? - удивляюсь я. Клим оборачивается и долго смотрит мне в глаза. Взгляд у него неприятный, колючий, но я выдерживаю.
- А ты еще так не умеешь? - ухмыляется Клим. - Людей подавлять не научился еще?
- Да уж куда нам, - говорю. - А ты вот летать не умеешь.
- Кто тебе сказал, что я летать не умею?
- А что, умеешь? И делиться на части умеешь?
Клим ничего не отвечает. Я молчу еще некоторое время, затем говорю задумчиво:
- Интересно, что водитель о нас подумает с такими разговорами. Наркоманы?
- Он ничего не думает, - говорит Клим. - И ничего не слышит. Просто везет нас.
- Ясно, - говорю, хотя ничего мне не ясно. - А денег ты ему сколько заплатишь?
- Жизнь дороже денег, - говорит Клим. - Жизнь я ему оставлю.
И хотя он сделал упор на слове “жизнь”, но мне все-таки почудилось, будто он выделил слово “ему”. И после этих слов разговаривать с Климом уже не хотелось. А хотелось сбежать от него куда подальше. Но сколько я ни придумывал разных "идей типа просочиться сквозь дверь на ходу - ни одна не показалась мне удачной.
Я не засек, сколько мы ехали. Выехали за город, понеслись по шоссе, свернули, еще раз свернули. В конце долго петляли асфальтовыми тропками внутри ночного поселка, затем выехали на грунтовку и заехали в лес. Водитель словно сам знал, куда ехать. Наконец машина остановилась, Клим вышел и махнул рукой. Я вылез вслед за ним, все-таки кинув водителю: “Спасибо, до свидания”.
Машина тут же дала задний ход, чуть не съехав в канаву, затем газанула и уперлась капотом в орешник, снова подалась назад, развернулась и унеслась прочь по грунтовке.
Я осмотрелся. В лесу светало, но было еще сумрачно. Грунтовка шла прямо и терялась за поворотом. Клим, ни слова не говоря, отправился по ней. Я пошел следом.
За поворотом вдруг блеснуло - это оказалась поверхность большого озера. Опушка леса здесь была совсем прозрачной, земля покрыта ковром хвои, из которой поднимались столбами образцово-безупречные сосны. Казалось, будто они держат в этом месте низкое предрассветное небо.
Колея сворачивала и шла вдоль берега влево. Клим пошел направо, хрустя мхом и шишками. Я поплелся за ним. Через некоторое время Клим подошел к берегу и спустился с миниатюрного обрывчика к плещущейся воде. Сел на корточки, задумчиво провел рукой по поверхности, посмотрел на свою руку, отряхнул ее и только тогда повернулся ко мне.
- Ну а что ты еще умеешь делать? - спрашивает он, сверля меня глазами.
Я почувствовал, что мне очень хочется убежать. Понял, что он меня сильнее, знает это и играется, как кошка с мышкой. Что так покорно приехать сюда с ним - это было непозволительной ошибкой. Хотелось закрыться руками, отвернуться от этого пронизывающего взгляда, спрятаться, скрыть все, что только можно. Но я понимаю - именно такой реакции он от меня и ждет.
И тогда я, наоборот, давлю в себе страх и смотрю на него честно и открыто. Чего мне скрывать? И сразу чувствую, как его давление и агрессия проходит мимо меня, никак не задевая.
- Превращаться умею в кого угодно, - говорю, - от зверя до амебы. Летать. Рассыпаться и собираться.
Клим в недоумении. Видимо, даже не тем, что я умею рассыпаться, а тем, как спокойно и уверенно я с ним разговариваю.
- Расскажи, как ты рассыпаешься и собираешься?
- Расскажу, - киваю я. - А ты сначала расскажи, как ты меня нашел?
- Сложного тут мало, - говорит Клим. - Тебя пасли уже давно и основательно. И когда ты в окно вылетел стаей, и когда по улицам побежал собакой.
- И как же это так можно выследить?
- Не проблема для спецслужб, - говорит Клим. - Есть бинокли, инфракрасные устройства слежения, спутники.
- Значит, меня по инфракрасному спектру пасут?
Клим кивает.
- А сейчас нас тоже пасут? - спрашиваю я.
- Тебе это очень важно знать? - Клим смотрит на меня пристально.
- Интересно.
- Да, сейчас нас пасут со спутника. Если ты надумаешь бежать - тебя будет видно отовсюду. Я удовлетворил твое любопытство?
- Да.
- Тогда ответь на мой вопрос - как ты рассыпаешься на части?
- Здесь нет ничего сложного, - говорю. - Только вряд ли ты поймешь, потому что не программист, верно? Ты же не компьютерщик?
- Не долби мозги, - говорит Клим. - Объясни так, чтобы я понял.
- Сложно это, - говорю, - но попробую. Вот ты думаешь, рассуждаешь, отдаешь команды - кто это делает?
- Я.
- Правильно, но кто - ты?
- Я.
- Ну, ты, ты. Но кто ты? “Я” - это твой центральный процессор, центральная программа. А бывают еще и подпрограммы. Вот когда ты рукой ловишь брошенное яблоко - ты же не сам мысленно рассчитываешь, в какую точку пространства поставить руку? Это рассчитывает отдельная подпрограмма, а ты ей просто даешь команду - поймать яблоко.
- Ну и?…
- И ты просто программируешь заранее разбить свое “я” на такие автоматические подпрограммы и каждой даешь команду собраться в одном месте.
- Непонятно, - качает головой Клим.
- Отруби себе руку для начала, - советую я. - И приставь обратно.
Клим поднимает ладонь и долго на нее смотрит. Его ладонь начинает гнуться, распухать и снова принимает нормальный вид.
- Запястье тоньше, - советую я.
Клим делает запястье тонким, еще тоньше, еще - вот уже кисть болтается на тонкой длинной ниточке, как будто рука была слеплена из жвачки. Наконец он не выдерживает, хватает другой рукой кисть и резко обрывает. Оборванная нитка втягивается в культю.
- Теперь приставь обратно, - говорю ему. Клим приставляет оборванную кисть к культе, только не правильной стороной, а ладонью, как будто затыкает культю тряпкой. И ладонь врастает, теряет форму, культя набухает, и вырастает новая кисть.
- Есть, - удовлетворенно говорит Клим.
- Ну вот, это сращивание обрывков. А тут просто надо дать задание. Преврати кисть в птицу. Ты вообще сам в птицу превращался?
Клим бросает на меня взгляд исподлобья, но ничего не отвечает. Черт его знает, что он умеет, а что нет.
- Теперь, - говорю, - расскажи ты мне, как ты с крыши падаешь и не разбиваешься? Как цвет меняешь?
Клим не отвечает, он неподвижно смотрит на свою кисть. Кисть вдруг вытягивается и превращается в отвратительную многоножку ярко-зеленого цвета. Мне становится не по себе. Многоножка падает на песок и бежит вдоль воды ко мне. Ее ноги издают противный шелест - то ли скрипят суставы, то ли она топает по песку. Я отпрыгиваю в сторону. Клим растягивает губы в усмешке. Многоножка сворачивается полукругом и бежит в обратную сторону. Добегает до Клима, резко прыгает вверх, ударяет его с размаху в лоб и втягивается внутрь головы. А из культи появляются пальцы, и вырастает новая кисть.
- Ясно, - кивает Клим. - Молодец. Да только я все равно круче.
- Детский сад, - говорю, - кто круче. Будем пиписьками мериться?
- Можно и помериться, - говорит Клим и прищуривает глаз. - Дотянешься до того берега?
- Поделись лучше опытом, - говорю, - как ты цвет меняешь?
- Да тебе мой опыт не пригодится, - говорит Клим медленно. - Я тебя сейчас топить буду.
- Да ну, - стараюсь говорить самым спокойным и будничным тоном, - глупости какие. Зачем тебе?
Но Клим уже привстает с корточек и смотрит на меня. Наверно, думает, что я не выдержу и побегу от воды. Наверняка у него есть свой план на этот счет. И я на всякий случай медленно перевожу глаза в инфракрасный спектр. Смотрю на Клима - и вдруг замечаю у него глубоко в груди квадратный предмет, который инфракрасного спектра не излучает. И понимаю, что это рация. Вот только работающая или нет?
- Зачем тебе, - говорю, - меня топить?
- Не место тебе среди людей, - говорит Клим и идет на меня.
Не спеша идет, вразвалочку. Уверен в себе на сто про центов. Какой-то у него есть план. Или способность. Или умение? Что-то надо сделать, чего он никак не ожидает…
- Сынок ты, - говорю, - я тебя круче в сто раз, ничего ты со мной не сделаешь. Я такое умею, что тебе и не снилось
Резко подпрыгиваю, в воздухе превращаюсь в здоровенную амебу-кляксу и плюхаюсь в воду, обдавая Клима брызгами.
И дальше уже не вижу, что там происходит, потому что срочно превращаюсь в рыбу. В рыбу мне превращаться не доводилось ни разу. Хотя из всех зверей я, пожалуй, лучше всего знаю именно ее устройство. Ну кто может сказать, что он изучил устройство курицы? Или свиньи? Мясник может сказать. Или домохозяйка опытная. Но я-то курицу ни разу не разделывал. А рыбу - сколько угодно, чего ее разделывать? Одно только устройство воблы знакомо каждому любителю пива. И все знают, где у нее мясо, где голова, где жабры и как устроен плавательный пузырь. Поэтому я мысленно представил, что я вобла, и мгновенно сделал трансформацию. Плавательным пузырем я запася заранее - набрал воздуха перед прыжком и теперь собрал его внутри. С формой туловища тоже получилось неплохо, хотя, наверно, слишком вытянуто в длину, не вобла, а прямо мойва какая-то. С чешуей я морочиться не стал - не время чешую строить, бывают и гладкокожие рыбы. А вот с жабрами вышел облом. Получились уши. Я убрал их, снова вырастил - все равно уши. Кожаные или костяные - но уши. И вырастить орган, который бы мне из воды кислород фильтровал, - это никак не вышло.
Но делать нечего, надо сматываться. Я взмахиваю хвостом и лечу вперед. Это у меня получается неплохо. Затем сжимаю плавательный пузырь и ухожу на глубину. Глаза в воде пришлось перестроить, я фокусировал взгляд туда-сюда, пока не понял, что вокруг чернота и все равно ничего толком не увидишь ни в инфракрасном спектре, ни в обычном.
Захотелось дышать. Я рвусь к поверхности, колыхающемуся зеркалу в вышине. Высовываю морду - уж не знаю, рыбья она сейчас или человеческая, делаю глубокий вдох и снова ухожу на глубину. И изо всех сил продолжаю грести к противоположному берегу.
В общем, доплываю до берега, вылезаю на сушу, обращаюсь в себя самого в плаще и сажусь, жду. Совсем не страшная оказалась вода, чего ее бояться? Хотя если держать на глубине и не давать дышать… Но кто и как меня может держать на глубине?
Тут распахивается вода и появляется огромная зубастая морда. Просто гигантская. Я от неожиданности подпрыгиваю, превращаюсь в летучую мышь и взлетаю над озером. Делаю круг и смотрю, чего делается. А там Клим вылезает на берег. Сначала он выбросил на прибрежный ил свою морду - морда со щелчком сомкнула зубы, и теперь они торчали изо рта, напоминая переплетенные пальцы. Затем над водой появился хвост, мотнулся, выдавая фонтаны брызг. После этого Клим вырастил ручки, которые оперлись о землю, затем ноги вместо хвоста, и вот Клим выходит на берег, отряхивается, морду делает нормальной, а тело - рослым. Много же у него времени занимают превращения. Хотя, не спорю, эффектно.
Он раскидывает в стороны руки и превращается в такую же летучую мышь, только морда оскаленная с клыками. И взмывает вверх, тяжело, но мощно хлопая крыльями.
Вот скотина! Он все умеет то же самое. Чего мне делать? Воздушный бой никак не входит в мои умения. Я зависаю на месте, помахивая крыльями. Клим несется на меня с открытым зубастым ртом. И тогда я выращиваю длинный костяной нос, как у Буратино, и лечу ему навстречу. Давай, родненький, нападай… Но Клим сворачивает в сторону и проносится рядом, хлопая крыльями. Я оглядываюсь - Клим поджимает одно крыло и на другом стремительно разворачивается, ну прямо как на роликовых коньках. И снова бросается на меня, только теперь у него самого длиннющий костяной нос-игла. Еще длиннее.
Тогда я складываю крылья и планирую обратно на берег. Похоже, ни по воде, ни по воздуху мне от него не уйти. А вот если врассыпную? Клим пикирует на меня с воздуха, заслоняя крыльями розовеющее небо. И я рассыпаюсь на двести пятьдесят шесть летучих мышей, дав им команду собраться на той стороне озера.
Когда я прихожу в себя снова и понимаю, что никто не потерялся, первым делом оборачиваюсь и смотрю, где Клим. И вижу, как над озером летит туча черных мышей с зубастыми раскрытыми ртами. Освоил, подонок! Я сам же его научил этому! Зачем?
Я встаю в плаще во весь рост и поднимаю руку, призывая его к разговору. Мыши не атакуют, хотя я готов отбивать атаку. Но они пролетают над моей головой, садятся поодаль на берегу, кучкуются, бурлят и превращаются в Клима.
- Клим, - говорю, - прекрати эти дешевые номера. Я все равно круче. Я могу делать такие вещи и пролезать в такие лазейки, о которых ты и не знаешь. Давай лучше…
Но разговаривать он не хочет. Просто открывает рот - и рот начинает расти, расти, вот он уже метра четыре в диаметре и все растет - огромная пасть. И затем бросается на меня. Мне не видно, что он собой сейчас представляет, наверно, что-то вроде змеи с огромной пастью, но бросается он стремительно, и мне уже понятно, что он хочет сожрать меня.
И мне остается только снова кинуться в озеро. Хотя, наверно, были и другие удачные идеи, но вот что тебе бы пришло в голову, когда прямо на тебя с берега несется гигантская пасть? Я набираю полную грудь воздуха и бросаюсь, в воду, уже в полете превращаясь в рыбу. И плыву изо всех сил, время от времени петляя, чтобы сбить погоню.
Не знаю, сколько продолжалась погоня на этот раз, но вдруг я вижу прямо перед собой подводную кучу мусора и огромную гребенку из чугунных балок - туда двигается вода. Я едва успеваю изменить форму и проскальзываю. Успеваю еще подумать, что глаза надо было сделать обычные, а не инфракрасные, иначе так и башку расшибить недолго.
Не мешкая, бросаюсь вперед - это что-то вроде трубы - и в конце вижу снова кучу мусора и еще одну гребенку - теперь это решетка. А за спиной слышен глухой удар - это Клим с разгону врубился в чугунные балки. Так ему, болвану самоуверенному!
Я отдаю команду телу разбиться на стайку рыбешек и проплываю через это сито. И собираюсь снова. Всплываю - над поверхностью бурлящей воды немного воздуха, я делаю вдох и снова погружаюсь. Плыву вперед, и снова сито - на этот раз совсем крохотные ячейки. А за спиной шум, Клим догоняет.
Делать нечего, приходится рассыпать тело на тысячу кусочков, и это даже, не рыбешки, это что-то вроде самых мелких головастиков. Но мне удается пройти и это сито и собраться снова по ту сторону. Собираться пришлось долго - видать, Клим не решился последовать за мной. Но собрался, и причем без потерь. Не знаю, может, и пропало несколько головастиков, но совсем мизерное количество.
Плыву дальше, и тут вода с шумом вливается в бассейн. Я уже догадываюсь, что это такое, - водозаборная станция. Делаю пару кругов по бассейну, - выныриваю - какие-то агрегаты гудят рядом.
И тут я натыкаюсь на следующий фильтр. Вот уж не знаю, из чего он сделан, по-моему, керамика пористая. В общем, убедительных ячеек там нет. Первая мысль - разбиться на клетки и пройти его клетками. Я уже мысленно отдаю команду телу рассыпаться на отдельные клетки… но что-то меня останавливает. Вероятно, здравый смысл.
Я проплываю вдоль фильтра и вдруг сбоку чувствую теплую струю воды. Смотрю вверх - прямо надо мной лежит на бортике шланг, из которого течет чистая струйка воды - очень чистая, но теплая. Ею, видно, обмывают фильтровальную установку.
И тут я, как по наитию, подпрыгиваю, делаю в воздухе руку, хватаю шланг и засовываю туда палец. И вопреки напору воды весь втягиваюсь тонкой змейкой внутрь шланга и иду вперед. Прохожу узкую-узкую железную штуковину, за которой сильное давление. Но я втискиваюсь туда - понимаю, что это вентиль. Просачиваюсь и иду дальше. Это уже толстая металлическая труба. Прохожу еще один вентиль и попадаю в здоровенную канистру, или бак, или не знаю, что это.
Но главное - мне нечем дышать. Я плыву вверх - а вверху воздуха нет! Металлический потолок, скользкий, обросший лохматой мерзостью. И тут со всех сторон накатывает ужас - все, попал. Чего больше всего боялся, то и случилось - со всех сторон вода и деваться некуда!
Но тут я беру себя в руки, прекращаю метаться и начинаю думать. И как только я перестаю дергаться, сразу становится более уютно - видать, потребляется много кислорода во время движений, Ну ладно, думаю, допустим, со всех сторон вода. Допустим, воздуха не хватает. Но рыбы-то как-то дышат? И я закрываю глаза и представляю, что в воде растворен кислород. Много кислорода. Хороший вкусный кислород. И мое тело его впитывает. Он проникает внутрь, рассасывается по тканям, питает клетки… Даже мурашки побежали по телу. И чувствую - получается! Только мало очень кислорода. Поэтому я немного изменяю тело - теперь я не в виде гладкой змеи, а вся кожа у меня становится в длинных продольных складках, как скомканное полотенце. В воде я расправляю эти складки, слегка шевелю ими - и действительно проблема дыхания снимается. Не сказать, чтоб дышалось хорошо и привольно, но вроде жить можно.
Я успокаиваюсь, сворачиваюсь клубком у потолка и думаю - а что там с Климом? И почему он замешкался возле второй решетки бассейна? Но тут я сразу нахожу ответ на вопрос - он же рацию с собой внутри носил, рация и не пролезла. Он ее, конечно, мог оставить где-нибудь, выкинуть, но это же время… И куда мне деваться дальше? Обратно через вентиль в боковой шланг? Или дальше по течению? Или наоборот, к истоку, откуда течет водная масса? Я плыву к истоку, туда, откуда в бак попадает нагретая вода - это здоровенная труба. Прохожу насос…
Это я после уже понял, что это был насос, когда меня на куски порубило, но ничего, собрался без потерь по ту сторону. Поплыл дальше и вскоре натыкаюсь на фильтровальную камеру. Это вроде стенки, через которую вода сочится. Включаю инфракрасное зрение, но ничего не видно. Тогда я перестраиваю глаза на другой спектр - чувствую, что надо другой спектр, где яркий свет. А вот какой - не знаю.
Вращаю глазами, пытаюсь настроиться - и вдруг появляется картинка. И я вижу, что за стенкой происходит. А там ужас какой-то делается, просто ад кромешный. Небольшая камера и ослепительный лиловый свет бьет сверху, и вода под ним словно бы кипит, но остается холодной. Мне потом рассказали, что это - ионное излучение, убивает всю органику.
А если смотреть дальше, там вторая стенка, и если очень напрячься - то видно, что за ней клубится вода, дымится пузырями, хлорируется или не знаю, что там. А вот еще дальше, третья камера, разобрать, что там, - нельзя. Но только чувствую оттуда взгляд сквозь все эти стенки. И понимаю - это Клим оттуда на меня смотрит. Сидит и смотрит. И видит меня оттуда через эти камеры. Вот это уж не знаю в каком спектре зрения, просто чувствую его присутствие. И во взгляде его невидимом мне чудится то ли злоба, то ли ненависть, а то и просто зависть - обогнал, перепрыгнул барьеры все, а он не смог, остановился. Насколько я понимаю, он перед тем керамическим фильтром остановился, а предыдущий все-таки прошел, как я, головастиками…
Еще секунду мы смотрим друг на друга, затем я разворачиваюсь и делаю вид, что ухожу. Ну, жест такой гордый, понимаешь? А сам на прощание оглядываюсь. И вижу, что Клим рассыпается на тысячу мелких взглядов и все они бросаются вперед.
Первая моя мысль была - бежать. Но я взял себя в руки и стал просто смотреть, что будет. Но ничего не было - полезла в первую камеру бесформенная масса, перемешалась, пошла пузырями, и среди этих пузырей я явственно различил, как слепляется оторванная кисть руки… Кисть сжалась истошно в кулак, разжалась, сжалась снова, замерла и бессильно распалась на биомассу, которая стала в инфракрасном свете тускнеть, тускнеть, пока не потускнела совсем.
Все. Кончился Клим, даже до камеры ионного излучения не дошел. Мне становится так не по себе, что я разворачиваюсь и быстро плыву обратно в бак. Получается, я убил человека. То есть не я, конечно, он сам… Но выходит, я обманул его. Хотя не я обманул, сам он обманулся. Ведь постоянно хотел пиписьками помериться, показать, что он круче… А я его еще поддразнивал все время… И получилось, будто мне удалось пройти невредимым насквозь все барьеры, и значит, и ему удастся…
Вот с такими мыслями я втянулся в насос, порубился на куски и собрался с той стороны - чисто машинально, почти даже и не заметив… Плыву дальше. Хочется тяжело вздохнуть от этих мыслей, но воздуха нет. Доплываю я до бака, там останавливаюсь, замираю, чтобы отдышаться, и плыву вперед, куда движется вода. Медленно плыву, сонно, чтобы силы экономить.
Так в полусне я проплываю коллекторы, подземные разветвители - уже понимаю, что я под землей. Когда встречается очередная развилка, я не задумываюсь, плыву, куда подскажет интуиция. Какая разница куда, в конце концов?
Вот так вот, в состоянии сонного кислородного голодания, я медленно плыл по водопроводным централям не знаю сколько, наверно, пару дней. Показать бы кому-нибудь, как выглядят изнутри стенки водопроводных труб в инфракрасном свете - ржавые, бугристые, поросшие кристаллами или черт знает чем…
Кончилось путешествие тем, что я попал в узкие трубы со стоячей водой, где дышать почти нечем - если и был растворенный кислород, то я его весь скушал, а здесь вода стоячая. И приходится снова плыть вперед, хотя с моей нынешней змееобразной конфигурацией не понять, где перед, а где хвост. В общем, плыву дальше, узкая труба снова ветвится, я наугад выбираю ветку и заплываю туда. И возникает у меня такое впечатление, будто завис я головой вниз и вишу так. Посмотреть кругом не получается, потому что через эту чертову трубу ни одно излучение не пробивает - темнота полнейшая. Еще можно настроить глаза и увидеть, как внутри перед носом вода тускло светится, но что за пределами трубы - полная неясность. Но я уже догадываюсь, что это водопровод домашний.
Была мысль разорвать трубу и выбраться наружу, пробовал, напрягался, но бросил эту затею - нереально трубу изнутри порвать. Осталось только дожидаться, чтобы кто-нибудь ниже по течению кран открыл, тогда я выползу.
И вот завис я вниз головой и жду водяного движения. Дышать хочется - просто сил нет! Замираю, стараюсь не двигаться и даже ни о чем не думать. Пару раз где-то в боковых отводах в районе моего брюха включалась вода, но ненадолго. Черт бы их побрал, может, это вообще нежилой дом? Может, это химкомбинат какой-нибудь, сейчас меня как смоет в бассейн с серной кислотой - и на атомы, как Клима… Не может ведь быть такого, чтобы во всем доме длиннющем - хвостом чую, длиннющий он, высоченный, - чтобы во всем доме ни одна сволочь не пошла руки помыть?
Хотя они же руки горячей водой моют, не холодной… Но чтобы во всем доме ни одна сволочь в туалете воду не спустила? При этой мысли мне становится неприятно, хотя я понимаю, что, даже если вода откроется в туалете, я все равно попаду в бачок, а не в унитаз - какая-никакая, а стерильность. Но главное - не попасть в стиральную машину. Главное - не в стиральную машину. Особенно если она на кипячение поставлена. Иначе - абзац. Попаду в бак частично - весь не помещусь, пролезет часть, а клапаном отрежет остальное. Затем вскипятят градусов до девяноста, и давай крутить полчаса… Потом выльют, снова наберут, оп вскипятят… Ужас!
Вдруг чувствую - пошла вода! Подождал минутку может, прекратится? Нет, идет уверенно! И я кинулся вперед! В голове - или что там у меня вместо нее сейчас темнеет, дыхание сбивается, воздуху мне! Наружу! Вхожу в тонкую трубочку, она извивается, чувствую - я уже в квартире по трубам, по шлангам иду. Только бы не стиральная машина! Утоньшаюсь чуть ли не как спица. И вот прохожу кран! Керамический вентиль. Ожидал, что сейчас сбоку кипяток ударит, в смеситель попаду - но нет никакого кипятка. Иду по шлангу тонкому. Ну, точно стиральная машина. Пытаюсь порвать шланг - не получается. А воздуху уже не хватает! В голове темнеет все сильнее, и я из последних сил ломлюсь вперед - и попадаю в расширение, маленькую пластиковую колбу с дырочками. Первая мысль - фильтр стиральной машины. Но я глаз вырастил - оттуда, из дырочек, бьет настоящий человеческий свет! И тут до меня доходит - да ведь это же душ! Но кто же только додумался осенью принимать ледяной душ? Не иначе какой-нибудь морж-пенсионер.
Я бьюсь в дырочки, а они маленькие, и понимаю - начну сейчас через них сочиться, как вермишель, первая реакция человека будет закрыть воду. Повернет керамический шарнир - и пополам меня разрежет! Поэтому я раздуваюсь, опираюсь в стенки и начинаю изнутри лейку душа от шланга отвинчивать. Черт бы его побрал, в какую сторону там резьба, если изнутри смотреть? Я в одну сторону, в другую, изо всех сил напрягся - и помогло. Повернулась душевая лейка, видно, с крюка сорвалась и вниз падает вместе со шлангом. Бац! Со всей дури обо что-то тяжелое, об ванну, наверно. Неприятно мне. Но я все равно кручу, кручу, скручиваюсь вдоль себя, хвостом упираюсь. Душевая лейка извивается, бьется о ванну.
Тут кто- то душ поднимает и пытается неловко на место приладить, где висел. Но куда там! Я кручусь, и вот наконец лейка душа отскакивает, и впереди яркий свет! И я бросаюсь туда, лечу, под давлением воды выбираюсь наружу своей биомассой, уже на ходу сразу превращаюсь в голову и хватаю ртом воздух, хотя хватать мне его пока некуда -легких нет. Вид у меня, наверно, идиотский.
Прямо перед собой вижу синий кафель, пластиковую шторку, изрисованную дебильными человечками, а еще - красивую женскую грудь, крепенькую такую, и не сказать, чтоб миниатюрную. В общем, хорошую. И тут у меня в голове все взрывается: я получаю по морде. От удара отлетаю к стенке, ударяюсь башкой о кафель, так что раздается треск - то ли кафель, то ли череп, - меня подбрасывает вверх, а затем я носом лечу вниз, и последнее, что вижу, - прямо перед собой большой палец ноги с красным лаком на ногте. Нога сразу убирается, и я врезаюсь башкой в дно ванной, и в ушах стоит истошный визг.
Наверно, я на миг совсем отрубился, но когда пришел в себя - оказалось, что я лежу в своем человеческом виде голый посреди пустой ванны, а на меня льется холодная вода. И очень теперь это было неприятно, что она холодная. Что, согласись, странно - пока я в виде змеи в трубах путешествовал сутками, то ничего, терпимо было, внимания не обращал.
Я прислушиваюсь к себе - весь ли вылез из трубы? Вроде весь, давлением выбило наружу до кончика хвоста. Тогда я быстро поднимаюсь, хотя меня немного пошатывает, оглядываюсь - вижу полочки, уставленные косметикой, и белый махровый халат на крючке. Надеваю этот халат. Хоть он мне мал, но так не хочется морочиться с черными плащами, из плеч растущими…
Выхожу из ванной комнаты. Попадаю в коридорчик - никого.
- Эй! - говорю.
Но то ли из-за того, что в холодной воде засиделся, охрип, и вместо голоса раздается невразумительное рычание.
Я заворачиваю за угол и заглядываю на кухню - там тоже никого. Уютный столик, застеленный синей клеенкой, букет алых роз в вазе и два недопитых бокала. Из окна дует прохладным сквозняком, колышутся тонкие кружевные занавески, из-под них выбиваются узкие лучи раннего солнца. Ага, значит, утро. По ногам веет холодом. Я поплотнее запахиваюсь в халатик и только разворачиваюсь, чтобы пойти в комнату, но вдруг в узком проеме коридора перед моим носом вспыхивает ослепительная металлическая лента! Отраженный солнечный свет бьет по глазам, а лента делает разворот и несется прямо на меня с такой бешеной скоростью, что я не успеваю даже дернуться…
Раздается скрип, и металлическая полоса замирает в сантиметре от моего носа. Сверху на голову сыплются труха и крошки. Тут только я замечаю в полумраке коридора карие блестящие глаза и тонкую фигурку в балахоне, сразу метнувшуюся в комнату.
Я крепко зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Коридор пуст. А перед моим носом висит и качается длинный двуручный меч, словно кто-то наверху осторожно держит его за кончик лезвия. Блестящая поверхность искрится солнечными бликами, костяная рукоятка покачивается на уровне моего живота, как маятник. Сверху падает еще несколько крошек, я поднимаю взгляд - лезвие уходит прямо в потолок. И я понимаю - это антресоли. Если бы не они, я бы сейчас пытался собраться из двух половинок…
- Эй! - говорю я снова, но теперь горло издает не рычание, а сиплый визг.
Я шагаю вперед, аккуратно обогнув меч, поворачиваю за угол в коридор, ногой распахиваю дверь комнаты - и снова вижу металлический блеск перед самым лицом. Еще один меч? Но тут уже рефлексы срабатывают сами - я изгибаюсь и отпрыгиваю в сторону. Поворачиваюсь - и снова вижу летящий металл, отклоняюсь, хватаю девчонку за руку, она вырывается и отбегает, а металлический предмет, которым она махала перед моим лицом, падает мне на ногу - это утюг. Положим, ногу-то я успеваю убрать. Но уже жду, что вот-вот на меня обрушится новая напасть, и поэтому на всякий случай превращаюсь в медведя. Белоснежный халатик тихо соскальзывает с мохнатых лап и падает на пол, и я, обросший косматой шерстью, шагаю вперед.
Раздается оглушительный визг. И только тут мне удается рассмотреть девчонку. На вид - ровесница, может, чуть младше. Очень коротко стрижена, не голова, а черный мячиик. Черты лица можно было бы назвать очень красивыми, если бы не ужас в глазах и не рот, распахнутый в истошном крике. Она завернута в простыню с ног до плеч, из простыни вытарчивают пальцы, побелевшие чуть ли не до костей, они судорожно и бездумно прижимают к телу край простыни. Где-то я ее видел? Или мне кажется?
И тут крик обрывается, ее лицо вдруг становится серым и теряет форму, голова странно запрокидывается, проваливается между плеч, и девушка складывается внутри простыни. Миг - и передо мной что-то наподобие пуфика, укрытого простынкой.
- Эй! - говорю я в третий раз, и наконец язык начинает слушаться, несмотря на то, что я в медвежьем облике. - Не бойся, я тебе не сделаю ничего плохого. Я попал сюда случайно и скоро уйду!
В ответ - молчание. Я топчусь на месте и смотрю на клубок под простыней. Надо ж ей так со страху свернуться!
- Послушай! - говорю. - Давай я сейчас выйду, ты спокойно оденешься, и мы поговорим. Вот увидишь - я совсем не страшный и не зверь. Ну, мутант немножко, но без этих, без кровожадных замашек. Мне нужна твоя помощь, понимаешь?
Я замолкаю и прислушиваюсь. Из-под простыни доносится громкое сопение. Пожалуй, слишком громкое для перепуганной девочки.
- Слышишь?
Нагибаюсь, поднимаю халатик и выползаю в коридор. Там снова превращаюсь в человека и надеваю халат. Возвращаюсь в ванную, нахожу на крючке поясок - белый, махровый. Аккуратно подпоясываюсь, смотрю в зеркало - вроде ничего, вполне себе Культурны и молодой человек. Взмахом руки поправляю растрепанную челку и возвращаюсь к комнате. Стучу:
- Эй! Можно войти?
Молчание. Осторожно заглядываю - все как прежде, посреди комнаты лежит свернутый клубок, укрытый простынкой. Мне становится не по себе. Мало ли что, может, разрыв сердца?
- Ты слышишь меня? - Я подхожу к телу под простыней и осторожно хлопаю ладошкой.
И руку пронзает дикая боль! Я резко отдергиваю ладонь - из нее, как из лейки душа, бьет струйками кровь и падает на простынку. Секунда - и ладонь зарастает, но я смотрю на простынку: в том месте, где я хлопнул, пробиваясь сквозь ткань, торчат серые костяные иглы - словно щетка. Снова раздается то ли сопение, то ли шипение. Я в шоке.
Резко нагибаюсь, хватаю край простынки и отдергиваю её. Девушки нет. Из-под простынки выкатывается здоровенный шар, состоящий из сплошных костяных иголок - черных, но с побелевшими острыми кончиками, от чего шар кажется седым. Шар откатывается по инерции к окошку, с густым скрежетом тыкается в батарею и замирает.
- Клим? - спрашиваю я на всякий случай, хотя мне уже все ясно.
В ответ молчание.
- Ну, давай, - говорю, - нападай, подонок. Как же ты выбрался? И как ты меня выследил? Что, не хочешь нападать?
Шар из иголок не двигается, но я чувствую, что он меня слышит. Я начинаю что-то говорить и пока рассказываю, осматриваю комнату и все больше удивляюсь. Представляешь, как если смешать детскую и офис?
Аккуратная, почти детская кроватка, у изголовья свалены мягкие игрушки - лошадка, бегемотик. Над кроваткой висят красивые ножны от меча - и это странно контрастирует с лошадками и бегемотиками. Откуда они тут? От старых жильцов? Или подарил кто-то? Рядом с кроваткой стоят тапочки - мягкие и пушистые. Оранжевые, в виде двух кроликов. Слева от окна компьютерный столик. На нем компьютер, интересно какой? Все свободное место вокруг него завалено папками. На мониторе гроздьями наклеены разноцветные листочки с записями. А рядом громаднейших размеров черный телефонный аппарат - по совместительству, видно, факс, но все равно я таких громадных нигде не видел. Рядом с телефоном наклеены графики, таблицы, колонки цифр и диаграммы - все это густо и, видимо, по существу исчеркано разноцветными фломастерами. Слева от окна - шкаф, а перед ним - большая картонная коробка, заваленная до половины увядшим клевером.
Я осекаюсь на полуслове, подхожу к коробке и заглядываю в нее - там внутри лежит точно такой же седой шарик с иголками, только маленький… Ежик!
Ну, точно. Я перевожу взгляд с маленького ежика на большого - и… ничего не понимаю!
- Эй! - говорю. - Клим? Или не Клим? Ты кто? Шар пошевелился - то ли вздохнул, то ли повернулся, - его седые иголки снова поскребли о батарею. Я замер. Шар еще раз покачнулся, и вдруг из колючек появился черный носик и два глаза.
- Выйди из комнаты, придурок! - говорит шар скрипуче. - Я не одета.
Обалдело пожимая плечами, выхожу из комнаты, сажусь на кухне и, отдернув занавеску, начинаю глядеть во двор. За спиной скрипит половица, и в кухню входит девушка. На ней деловые серые брючки и серый пиджачок. Косметики на лице я не заметил, но само лицо… Идеально правильное, поразительной красоты, и кожа гладкая - словно не знаю что. Словно бумага. Как будто в “Фотошопе” подправили. Не видел я никогда такой гладкой кожи у живого человека.
- Интересно… - Девушка задумчиво достает из хлебницы батон и начинает его нарезать. - Сколько нас еще: таких?
- Каких - таких? - удивляюсь я.
- Мутантов.
- Может быть, познакомимся? - спрашиваю я. - Меня зовут Алекс. А как твое имя?
Нож в ее руке на миг останавливается, а глаза насмешливо стреляют в мою сторону.
- Спрашивать имя у незнакомой красавицы - пошло и скучно, - заявляет она. - Поэтому ты всегда спрашиваешь отчество. Кто ты по отчеству?
- Это откуда цитата? - настораживаюсь я.
- Из тебя. Я тебя вспомнила.
Лихорадочно соображаю, кому я мог так говорить - выходит, что мог кому угодно.
- А мы… э-э-э… уже знакомы?
- Мельком.
- И при каких обстоятельствах? Что-то я не могу вспомнить…
- Есть хочется, - говорит девушка. - Каждый раз, когда в ежика превращаюсь, очень хочется есть. Полуобморочное состояние.
- Это только первое время, - киваю я. - Потом будет полегче. Тренировка. Так где мы познакомились?
Девушка густо намазывает хлеб маслом, укладывает сверху шматки сыра и подвигает мне тарелку.
- Меня зовут Инна.
- Инна? - спрашиваю я удивленно. - У меня вроде не было знакомых с таким именем…
- Инна Михайловна. Юг, гора, канатная дорога… Нет?
- Михайловна… Вот та самая черненькая девушка, которая с подружкой…
- С подружкой Катей.
- Не может быть! Ты же тогда была… Длинные черные волосы? Да и вообще это не ты… Лицо… Хотя… Нет, не может быть!
- Не может быть, - передразнивает девушка. - Ты тоже тогда выглядел иначе. Не зеленой мордой с выпученными лазами из душевого шланга…
- Извини, - говорю.
- Постриглась! - объявляет Инна и вдруг хватает откуда-то зеркальце. - Что, хуже стало?
- Нет, конечно, - говорю. - Может, даже лучше… А давно ты это… В ежика? Уже тогда?
. - Тогда - это на канатной дороге? Нет. - Она качает головой. - Тогда я просто испугалась, когда какой-то дурак полез по канату и сорвался вниз.
- И что? Вы даже не стали узнавать, чем все закончилось?
- Не-а. Мы с Катькой испугались и уехали… Я рада, что все кончилось хорошо.
- А когда ты стала в ёжика превращаться?
- Не хочу об этом рассказывать, - говорит Инна. - Можно? Был стресс, хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, свернуться, чтоб никто не трогал. А ежиков я люблю, у меня с детства живут ежики… И превратилась. Удивилась. Потом еще два раза превращалась.
- И больше ни в кого?
- Нет.
- И клыков не выращивала? Не экспериментировала с клыками, с мордой?
- Зачем? - Инна пожимает плечиками и смотрит мне в глаза. - Да и времени нет на ерунду - у меня и так дел хватает. Время про минутам распланировано, даже свидания на две недели вперед.
- Свидания? - удивляюсь я и невольно перевожу взгляд на букет роз и два недопитых бокала.
- Да, - говорит Инна. - Так что наше романтическое знакомство слишком далеко не продолжится, предупреждаю сразу.
- А не слишком далеко?
- И не слишком, боюсь, тоже. Ты огорчен?
- Да нет, - говорю я. - Я ж не по этому поводу вообще сюда пришел…
- А по какому ты поводу, кстати?
- Я случайно попал. От погони.
- Погони? - Она вскидывает ресницы. - От этого Клима, про которого ты мне твердил? За тобой гонятся? Может быть, тебе лучше сразу уйти?
- По водопроводу за мной никто не гонится.
- А вообще гонятся?
- Вообще разыскивают. И мой тебе совет - никому и никогда не показывай, что ты умеешь в ежика превращаться.
- А я никому и не показываю.
- Вот и не показывай.
- Не показываю.
- Чтоб никто не знал.
- Никто и не знает. Ну, только…
- Кто-то знает? Твой этот… Бойфренд?
- Нет, он не знает. Знает Катька.
- Плохо.
- А что такое?
- Расскажет кому-нибудь.
- Вообще-то она собиралась сделать со мной передачу на телевидении, она же в новостной программе работает корреспондентом…
- Ни в коем случае! - говорю я. - Поверь мне, я тоже с этого начинал. Неприятностей не оберешься.
- Да я и не собиралась. Она предложила, я отказалась. Зачем мне эта клоунада? Это мне испортит служебный имидж.
Я молчу и внимательно смотрю на Инну. Она жует бутерброд с сыром. Красиво жует, не чавкает, не набивает полные щеки, хотя я вижу, что она очень голодная.
- Инна, - говорю, - давай я тебе буду про тебя рассказывать, а ты будешь головой кивать?
- Давай, - кивает Инна.
- Это началось у тебя примерно полгода назад… - говорю я осторожно.
- Да, сразу после моего дня рождения, - кивает Инна.
- Ты не помнишь, что с тобой было первые двое суток…
- Почему? Помню. Напились с друзьями на даче.
- На даче? - удивился я. - А кстати, в каком месте, если не секрет?
- Не секрет. Платформа “Восемьдесят первый километр”.
- Что?!! - изумляюсь я. - Уж, случайно, не в том месте, где от станции идти через поселок, через лес и снова поселок?
- Нет, - говорит Инна. - От станции просто в поселок, и там дача. В лес не надо заходить.
- И в лес вы не ходили?
- Не помню. Говорю же - напились, смутно помню. Ходили где-то.
- Занятно получается… - говорю я… - Я ведь тоже в то же время был в том месте.
- И?…
- Не помню. Двое суток не помню, причем я не пью особо. Говорят, выпил только бутылочку пива. А твои друзья как?
- Что - как?
- В смысле, с ними ничего странного не начало происходить?
- Нет.
- Ты точно знаешь?
- А чего тут знать? Нас было всего трое - Катька, подружка моя, и ее бойфренд. Ты вообще обещал не спрашивать, а рассказывать.
И я гляжу, чем больше Инна приходит в себя, тем серьезнее и официальное становится ее тон. Кажется, еще вот-вот - и она начнет меня на “вы” называть.
- А, ну да. Рассказываю. Через некоторое время ты обнаружила, что твоя жизнь тебя тяготит и надо что-то менять и куда-то двигаться. И ты занялась карьерой,
- Это верно, - кивает Инна и смотрит на часы. - И достигла успехов. Ты рассказывай быстрей, потому что, кстати, через десять минут за мной приедет машина.
- Бойфренд?
- Нет, служебная.
- Тебя возят на работу на машине?
- Да, Продолжай.
- Погоди. Расскажи, как ты добилась такого высокого положения?
- Очень просто. Правильный режим дня, фитнесс, холодный душ по утрам, планирование рабочего времени правильное общение с правильными людьми.
- Ну и я примерно о том же… Так вот, затем ты заметила, что твое тело может превращаться.
- В ежика.
- Не только.
- Не заметила.
- Заметишь. А еще в один прекрасный день ты заметишь, что можешь превращаться в людей.
- Пока не замечала.
- А еще в один прекрасный день ты заметишь, что тебе хочется убить вышестоящего по должности, труп уничтожить, например, съесть, а самой превратиться в него.
Инна хлопает ладонью по столу:
- Хватит! Почему я должна выслушивать этот бред?
- Это правда. Это все к тебе придет. У тебя в голове сидит программа, она начинает работать.
- Значит, вот что, - холодно говорит Инна. - Мне пора собираться на работу, еще себя в порядок привести, у тебя, наверно, тоже свои дела?
- Да уж, - говорю. - Дел у меня непаханый край. Меня по всей стране уже, наверно, ищут со спутников.
- А что ты натворил? - настораживается Инна.
- Ничего. Бегал много. Светился. Интересовался, откуда у меня такие способности.
- Мне, например, это совсем не интересно, - говорит Инна.
- Ты не находишь это странным?
- Нет.
- Человек превращается в ежа и не считает это странным! Может быть, это часть программы?
- Может быть, нам имеет смысл закончить разговор в связи с нехваткой времени? - холодно произносит Инна.
- Да уйду я, уйду сейчас. Скажи мне вот что - кто-нибудь еще из твоих знакомых превращается… э-э-э…
- Нет. - Инна стремительно выходит в коридор и щелкает замком на двери. - Машина придет через семь минут, я не хочу, чтобы шофер видел у меня в квартире неизвестного мужика в халате.
- Шофер будет ревновать?
- Нет. Но это может дойти до нашего босса.
- А каким, собственно, боком твоего босса тревожит… начинаю я и осекаюсь.
- А твой босс это и есть твой бойфрейд?
- Бойфренд - не вполне удачное слово, он не настолько молод, - отчеканивает Инна, твердо глядя мне в глаза.
- Наверняка еще и женат, - говорю я.
- Пошел вон! - взрывается Инна, распахивает дверь и продолжает злым шепотом: - Какое твое собачье дело?!!
- Стоп, - говорю. - Ты меня так и хочешь выгнать в белой пижаме?
- Да. Мне она не очень нужна. Но, если угодно, молодой человек, можете оставить пижаму и убираться вон голым.
- Мы уже на “вы”?
- А если угодно, можете уйти как пришли - через канализацию.
- Через водопровод, - поправляю я.
- Как вам угодно. Прошу покинуть помещение.
- Значит, так, - говорю. - Во-первых, мне нужен телефон.
- Будет лучше, если вы сделаете свой звонок из автомата!
- Нет, мне нужен твой домашний телефон. На всякий случай.
- Видимо… - Инна сверлит меня глазами, - видимо, у нас нет повода для новых встреч.
- Ты не в офисе, Инна, - говорю я. - Разговаривай со мной человеческим языком, а не как секретарша. Если ты мне не дашь свой телефон и мы не договоримся о встрече, я буду вынужден побеседовать с твоим шофером и сыграть перед ним комедию.
Инна вспыхивает.
- В таком случае я немедленно вызову милицию и скажу, что на меня напал тот самый маньяк Алекс, которого они разыскивают.
- Вот стерва! - искренне возмущаюсь я. А затем вдруг даже неожиданно для самого себя хватаю ее в охапку за тонкие плечики и целую в губы. Инна повисает у меня на руках, и вдруг я чувствую острую боль - и понимаю, что держу в руках громадного ежа, завернутого в серый пиджачок. Я рефлекторно отпрыгиваю назад и разжимаю руки - еж брякается на порог со скрежетом и откатывается в квартиру. В следующую секунду дверь защелкивается перед моим носом, и внутри проворачивается громоздкий ключ. На пороге передо мной лежит обломок иголки размером со спичку, я поднимаю его, с досадой вонзаю в дверной косяк, а затем подпоясываюсь потуже и спускаюсь по ступенькам на улицу.
Прежде чем открыть дверь, оглядываю себя - махровый халатик очень похож на кимоно. А почему бы и нет? Босиком в кимоно? Гордо поднимаю голову, сжимаю руки в кулаки, поджимаю локти повыше и разминочной трусцой выбегаю из подъезда.
Как ты понимаешь, Москва - город безумных людей. Поэтому менты так безошибочно вычисляют приезжих. Идет себе человечек по городу - тихий, скромный, загорелый,. постриженный без авангарда, одежонка на нем складная, серенькая. Украшения, конечно, - как же не украситься? Цепочка золотая, зуб золотой - все как у людей. А менту издалека видно - вот он, клиент без документов, без регистрации или чего там положено спрашивать. И попался человечек. А вот если бы шел в сомбреро и ярких клетчатых штанах, махал розовым флагом и на одном глазу у него висел монокль, это сразу видно - свой, местный. Культура другая.
Помню, как-то ехал я в метро, а напротив сидел пожилой кавказец - солидный, седой, гордый. А на руке у него перстень с гигантским камнем такого нежно-малахитового цвета, каким разве что в детских садах цифры на горшках рисуют. Но он гордо едет, брови насупил. В свои кожаные куртки и турецкие брюки завернут - тусклые, темные, с расцветкой старого чемодана. И колотушка эта на пальце сверкает. А я смотрю и думаю - вот странно, пожилой человек, солидный, а носит на руке побрякушку такого несерьезного цвета… Не стыдно? Как баба, как не мужик прямо. И вдруг поймал его взгляд. Не знаю, какое у меня лицо было но я сразу понял - у него сейчас такое же, когда он меня разглядывает. Посмотрел я на себя - а на мне ярко-желтая куртка, из тех, что в любую погоду и в любой местности со спутника видны. И тут мне так смешно стало! Пока я над цветом его перстня прикалывался, он мою куртку изучал. И тоже небось думал, что нормальный мужик в такой цвет никогда не оденется…
Так к чему я это говорю? Вот ты думаешь, пока я через полгорода трусцой пробежал босиком, в белом халате пижамном, - думаешь, на меня хоть одна собака посмотрела? Хоть один прохожий оглянулся? Хоть один мент поинтересовался документами, которых явно нет при себе? Мент тоже не дурак. Ему на жизнь надо зарабатывать, а не лекции слушать о пользе сыроедения, босохождения и древних методов превращения организма в боевую корягу по системе японской боевой школы Годен-До.
Надо сказать, бежал я не всю дорогу. Два раза заскакивал в попутные троллейбусы, а один раз проехал остановку на метро, как я туда прошел, не спрашивай - у нас, самодельных йогов, свои методы. Не потому что мне бежать было не в кайф - бежать-то как раз полный кайф, поутру, по прохладце. А просто чтобы след сбить и на Инку не навести. Потому что из того места, куда я собирался попасть, запустить собаку обратным ходом - плевое дело.
Вот ты спросишь, куда я собирался? А выбора-то, в общем, немного. Либо у знакомых оседать, либо из города сматываться. Знакомых - жалко. Да и бесперспективно это как-то. Из города бы, конечно, хорошо… Я уже продумывал такой вариант, ну, чисто в порядке помечтать. Сесть на самолет и умахать куда-нибудь за Гималаи. Осесть там в какой-нибудь буддистской общине, чтоб никто не искал. И пожить годиков десять. Или пару месяцев хотя бы, и то вполне хватит - измельчало время в двадцать первом веке. Кругосветное путешествие больше десяти дней уже считается непозволительно затяжным отпуском. А пара месяцев - это такой дикий жизненный срок, за который люди умудряются три раза поменять место работы, семью и дом.
Так вот, выбраться на пару месяцев в буддистский монастырь, посидеть в позе лотоса (никогда не удавалось, но с моими новыми способностями я в любую позу теперь сяду),, поразмышлять о сущности мира и собственного организма. У монахов я, конечно, буду инкарнацией Будды, чего уж говорить. Отколоть им пару номеров - выйти на холм, превратиться в дракона и повыть на луну - пусть сто лет гравюры пишут и легенды сочиняют. Вот такая фигня лезет в голову, если утречком бежишь босиком по городу.
Был, правда, случай по дороге, неприятно вспоминать. Ну ладно уж, расскажу. Очень пить захотелось. А тут как раз ларек на пути. Признаюсь - грешен. Но очень пить хотелось! Это даже не воровство, а еще хуже - подделка дензнаков… Очень мне стыдно потом было. В общем, вырастил я себе вместо уха червонец. То есть представил, как он выглядеть должен, закрыл глаза, напрягся, уху щекотно, открываю глаза, кошу взглядом налево - болтается, по щеке колотит на ветру. Ну, я его оторвал, рассмотрел - получился почти как настоящий, даже водяные знаки кое-какие, есть. И я его в окошко просунул. Ну а что мне делать было? Очень пить хотелось, а даже луж кругом не видно. Мне бутылочку воды дали и даже сдачи пару копеек. Но сдачу я, конечно, не взял, постыдился. Обошел ларек, выпил воду, подождал немного, пока червонец в себя придет и смотается оттуда. И вот уже из щели ларька червячок лезет. Я его хвать! Он сразу у меня на руке в ухо превратился, я его приставил к голове и дальше побежал.
А бежал я, как ты уже догадываешься, тупо и банально - домой. Клин клином вышибать. Чуть было не оговорился - Климом. Я специально не стал до самого последнего момента менять облик, так и забежал к себе во двор. Чуть-чуть только глаза поближе посадил и нос немного удлинил. Совсем немного - ровно настолько, чтобы тому, кто мою фотографию наизусть выучил, с первого взгляда ничего заметно не было, только со второго-третьего Остановился, оглянулся - и хлопнул в ладоши. Получилось эффектно - тотчас из-за каждого второго куста вылезло дуло автомата, а из-за каждого первого - здоровенное сопло с распылителем. Кислотой они меня поливать хотели, что ли?
Я стою спокойно, наблюдаю. Заметил уже, где начальство прячется: в фургоне сидело начальство наше. Такой здоровенный фургон, в каких обычно либо куриные окорочка возят, либо телевидение. Лиц я, конечно, не разглядел в инфракрасном-то, но тут все ясно. И направился прямо к фургону, стараясь сделать походку такой строгой и уверенной, как будто учительница младших классов по звонку в дверь заплывает.
Чувствую спиной - сколько же на меня железа нацелено и прочей мерзкой неорганики! Когда до фургона осталось метров пять, я уже понял, что дальше тянуть нельзя - они же тоже люди, и нервы у них не железные, а даже наоборот - военные. И я на ходу деловито принимаю облик Клима, стараясь особенно выпилить на морде эту его ухмылку ехидную. И вот этой ухмылкой пространство сверлю перед собой - испугались, черти? Хорошо я вас наколол?
И вот так я вскакиваю на ступеньку и распахиваю дверь фургона. Точнее - ее передо мной распахивают. И вижу: в фургоне аппаратуры немерено по стенкам развешено и пять человек народу. Из них я только двоих знаю - это тот самый генерал, которого я так неудачно изображал на военной базе, и его шкаф-телохранитель. А остальные трое на генерала косятся - как себя вести, не знают. Не глазами, а как бы изнутри косятся, но я же вижу, кто тут у них старший.
- Страшно? - говорю и цыкаю зубом. - Испугались?
- Не время для шуток, Клим, - говорит генерал задумчиво, а сам уже не на меня смотрит, а куда-то в пол. - Где Матвеев?
- Омаров в шоколаде, - говорю, - водку, девок, цыган и медведей. Заказывайте банкет. Нету Матвеева!
И сам удивляюсь, что мне такие слова и с такой интонацией в голову полезли. Но так, значит, и выражался Клим. Я и раньше замечал - попробуешь изобразить лицом кого-то из знакомых, а тебе уже и мысли его в голову лезут, и фразы. А тут со всеми этими механизмами психологического воплощения…
- Вы оба, - произносит генерал задумчиво, - ушли в водозаборную решетку, где ты на связь вышел последний раз и рацию бросил.
- М-да, - говорю. - Пришлось повозиться. Он оказался намного сложнее, чем меня пытались убедить…
- Тебя никто не пытался убедить! - перебивает генерал, и я понимаю, что угадал. - Ты сам вызвался. Вот только вопрос теперь сам понимаешь какой…
- Какой?
- Если ты сюда пришел в образе Матвеева, то не мог ли Матвеев прийти сюда в твоем образе?
И внимательно смотрит на меня. Но я-то ждал этого вопроса, поэтому взгляд выдерживаю.
- Ну? - говорю.
- Это я бы хотел услышать. Сам понимаешь,
- Что услышать? Оправдания и доказательства? - Я сощуриваю глаза, как это делал Клим, и гоняю мышцы по широким азиатским скулам. - Да, я не Клим. Я Матвеев. А Клима я удушил, на корм мотылю отправил. Ты доволен, гнида? Обрадовался? Это ты хотел услышать? - И надвигаюсь на него, главное прессинг, прессинг.
- Отставить! - говорит генерал и выставляет вперед ладонь.
- Отставить? Тебе же все равно, кто из мутантов на тебя работает? Главное, чтоб самый сильный? Тебе с Матвеевым работать приятнее, да? С мальчишкой проще. И убрать его в последний момент будет проще, так?
- Клим! Прекрати истерику! - рявкает генерал, но получается у него неубедительно.
- Истерику? Да я чудом оттуда вышел - по сраным трубам, в дерьме и ржавчине! А все потому, что одна седая сволочь эксперименты ставит? Двух пауков сажает в банку и смотрит со спутника, кто кого придушит, да?
- Клим!!! - рявкает генерал и оборачивается к дальней стенке, за которой шофер. - Поехали уже! Поехали!
Я ударом ладони смахиваю с откидного столика распахнутый ноутбук, он клацает в воздухе и захлопывается. А на пол не падает только потому, что виснет на проводах. А я удивляюсь - чтобы вот с такой злобой швырнуть компьютер? Это надо было очень глубоко перевоплотиться. Но играть - так играть. Я сажусь на откидной столик, упираю руки в колени и смотрю на генерала. Генерал смотрит на меня.
Молчание длится несколько минут - очень долго. Наконец тонкие губы генерала расходятся, и он говорит:
- Наорался?
Я молчу, сверлю его глазами. Действительно, ведь Клим прав - генерал стравил нас, как пауков, и смотрел, кто кого. То есть, тьфу, что я говорю? Не Клим прав, а я прав. Но в образе Клима.
- Для тебя новость хорошая, - говорит генерал. - Дато убрали.
Я смотрю на него в упор, глаза в глаза, а мысль у меня одна - только бы в зрачках ничего не пробежало. Обычно в таких случаях что-то моргает внутри человека.
Сразу понял, о ком он говорит. Я о нем часто вспоминал. “В волка превращался. В козла превращался. Крылья на спине делал, как летучий мыш” - так и звучали в ушах слова Вахтанга. Сколько их еще бродит по свету, мутантов?
- А подробнее? - говорю.
- Запись посмотришь на базе.
Не видел я никогда этого Дато, но мне почему-то становится очень горько, будто он был моим родственником. Когда Вахтанг рассказал, как его горцы в пропасть сбросили, - не так было горько. Но догадывался я, чувствовал, что пропастью дело не кончится. И вот пожалуйста - узнать, что человек выжил и снова попал, на это раз уже в серьезные руки.
- А гарантии какие? Его уже один раз убивали?
- А ты откуда знаешь? - напрягается генерал и весь подается вперед, вглядываясь в мое лицо.
- Знаю.
- Откуда?
- Знаю. Потом расскажу.
- Сейчас расскажи!
- Потом расскажу. - Я прищуриваю глаза. - Сейчас не могу.
- Почему?
- Потом расскажу почему.
Правда хороший ответ? Это я еще от Аленки научился. Главное - уклониться от немедленного ответа под любым предлогом, намекая на самые зловещие и потусторонние обстоятельства, которые не дают ответить вслух и немедленно. Побожиться, что ответишь как на духу, ничего не скрывая, - все-все объяснишь. Но - потом, потому что сейчас нельзя. А потом, когда накал схлынет, можно удивленно поднять бровь: почему? Знаешь, так дико в тот момент голова болела… Да, поначалу Аленка часто такие штуки выкидывала… Замечаю, что генерал что-то говорит, а я отвлекся.
- От него хоть что-то осталось? - перебиваю.
- Клетки на генетику.
- Ну и какие теперь планы?
- Бизнес-леди искать, - говорит генерал. И у меня все внутри так и обрушивается. Потому что все это время - и с утра, и пока по городу бежал, я только и старался не думать про Инку. А не думать не получалось, все время чудилось, что ее хрупкая фигурка бежит рядом, или она что-то говорит, или головой своей стриженой кивает… Запало, не знаю почему. Зацепило.
- Мне б твою уверенность. - Я неряшливо цыкаю зубом.
- Не уверен уже? - усмехается генерал, и в его улыбке мне вдруг чудится мимика Клима. - Теория четверки. Теория точки и теория четверки, забыл?
- Теория четверки… - Я снова задумчиво цыкаю зубом. Делаю вид, что задумался, устал… Что ж это была за теория такая? Эх, вот бы к нашему набору свойств еще телепатию. “Бизнес-леди искать” - значит, ее еще не нашли. Как же они ее ищут?
- Найдется леди, - говорю, - теперь никуда не денется. Если Матвеева и даже Дато нашли.
- Смеешься? - мрачно кивает генерал. - Даже Дато…
- Смеюсь, - соглашаюсь я, хотя упорно не понимаю, чего тут смешного.
Но расспрашивать нельзя, и так на грани держусь. Хватит, нарасспрашивался уже на базе в образе генерала, ничем хорошим не кончилось.
- Если бы всех можно было держать на прицеле, как Дато, - неожиданно вздыхает генерал. - Окажется леди вторым Матвеевым - что тогда?
- Не вижу повода для шутки, - говорю холодно. - Матвеева нашли быстро.
Генерал смеется и качает головой. Чего смешного? Неужели они меня искали дольше, чем Дато?
Дальше мы едем молча, и вскоре фургон начинает петлять, раскачиваться, как неумелый лыжник, притормаживает пару раз, а затем и вовсе останавливается. Конечно, я и ожидал, что сейчас увижу серое здание того самого института той самой лесной воинской части, но, скажу прямо, глаз оно не радовало. Как часто здесь бывал Клим, вот вопрос? И что он здесь делал? Может, мне, пока не поздно, имеет смысл сослаться на.потерю памяти? Утерял в битве кусок мозга…
- Пойдем в переговорную, там просторно, - кивает генерал.
И мы с толпой сопровождающих идем сквозь проходную, поднимаемся на лифте на шестой и заходим в ту самую комнату с овальным столом и прилавками из оргстекла. Вроде даже ничего тут не изменилось. Даже газета та же самая на стене, обратно повесили. Хотя - нет, другая газета, свежая. С заголовком “Пройди диспансеризацию, сделай прививки!”. Ко дню медика, что ли? А на громадном ореховом столе разложен большущий, наполовину собранный паззл с портретом президента - лоб, глаз, ухо и отдельным куском - подбородок. А рядом разбросаны горки разноцветных сегментов.
- Садись. - Генерал мимоходом кивает мне на кресло. - Чай, кофе, коньяк?
- Бутербродов.
Один из сопровождающих выходит, другие стоят у входа, как будто чего-то ждут. Генерал неторопливо садится за дальний конец стола, вынимает очки - оказывается, он очки носит, - вынимает папку, которую ему сунули в коридоре, и внимательно рассматривает бумагу, лежащую сверху. Затем поднимает взгляд на меня, снимает очки и совершенно по-детски прикусывает одну дужку.
- Ну и какие у тебя планы на будущее? - спрашивает он.
- Я бы сначала хотел услышать руководящую линию, - отнекиваюсь я.
Генерал задумчиво кусает дужку очков и наконец произносит:
- Удивительно.
- Что именно?
- Удивительно, что ты от меня хочешь слышать указания и инструкции.
- Что ж тут удивительного? - настораживаюсь я.
- Скажи, Алекс, - произносит генерал задумчиво, - а что, Клим тебе прямо так и говорил, будто он с нами вместе работает?
Я обалдеваю, но держу себя в руках. Знаем мы эти военные штуки, читали.
- Послушай, - говорю развязно, - папаша. Ты свои приборы будешь на ком-нибудь другом проверять. Резать правду-матку не к сроку и не к месту, фиксировать, как зрачок дрогнул и ладони вспотели. А у меня не так много времени. Давай по делу.
- По делу, - вздыхает генерал. - По делу. Ситуация дикая. Ты думаешь, что я тебя раскалываю, отслеживаю реакцию зрачков, беру на понт, да? А ты обо мне подумай. Ко мне приходит в фургон незнакомый человек и начинает вести себя так, будто он мой заместитель или самый любимый подчиненный. Прекрати, Алекс, ломать комедию. Я совершенно не понимаю, чего ты добиваешься? Что ты хочешь от меня услышать? Клим - это оборотень-убийца, который никогда с нами не работал. Приезжал один раз, застал твои полеты. Авиатор-самоделкин… Был жесткий разговор, мы его отпустили.
Я молчу.
- Зачем отпустили, ты спросишь? А что с ним было делать? Устроить тот же цирк, что и с тобой? С беспорядочной стрельбой по амебам и летучим мышам?
Я молчу.
- Не знаю, о чем у вас был разговор и что вы за потасовку устроили. Я не знаю, что он тебе сказал и зачем. Но я рад, что его нет в живых.
- Ага, - говорю. - А по рации он, значит, не с тобой общался?
Генерал задумывается.
- Со мной, - кивает он наконец. - Для этого мы ему рацию и дали.
- Так чего ты мне мозги паришь, что он у вас не работал?
- Не работал. Рацию дали, помощь обещали. Советовался он, можно ли ему пролезать сквозь мелкую решетку.
- И вы, конечно, сказали, что можно?
- Мы сказали уклончиво - подумаем над этим вопросом. Так что он у нас не работал. Вот с тобой мы попробуем поработать.
- А с Дато поработать? - спрашиваю.
Генерал откидывается на черную кожаную спинку кресла и смотрит на меня сквозь прищур. Затем кивает вдаль, и все, кто толпились все это время у дверей, выходят, человек семь их там было.
- Алекс, скажи, сколько на твоем счёту трупов?
- Трупов?
- Трупов. Убитых людей.
- Ни одного.
- Ни одного… - повторяет генерал. - Клима ты не считаешь человеком?
- Я не убивал его.
- Ну, допустим. У Дато было двенадцать, у Клима за сотню. Это еще нам не все известно.
- Ну, раз у нас такой разговор пошел, кто ты вообще такой? Мент? Военный?
- Внутренняя разведка.
- Ясно, - говорю, хотя мне ничего не ясно. - Ничего, что на “ты”?
- Пока ничего. Не трогай, пожалуйста, пусть лежит.
- Ну ладно. - Я встаю с кресла и прохаживаюсь по комнате. - А какое задание у тебя, гражданин разведчик? Переловить мутантов?
- Разобраться.
- Разобраться… - Я останавливаюсь у стола. - Разобраться и я хотел бы. Давай попробуем в открытую. Но только чтобы открыто было со всех сторон.
- Разумеется.
- Давай-ка тогда, товарищ генерал, расскажи мне все сначала. Кто они такие, откуда взялись, когда начали действовать, сколько их, черт побери?
Открывается дверь, и входит сержант с подносом бутербродов. Ставит и уходит. Я сажусь за стоя, придвигаю поднос поближе к себе и начинаю лопать. А генерал мне рассказывает.
- Десять месяцев назад…
- Восемь, - перебиваю я. - Мы про Австралию говорим?
- Десять месяцев назад, - повторяет генерал, - в маленьком провинциальном городке на юге Канады появились странные люди. Об их прошлой жизни нам почти ничего не известно, но с какого-то момента… Эй… эй! Ты что творишь? Щека рассыпается! Это вообще не отсюда, это галстук, дальтоник, что ли?
- Я ж помочь хотел. Ну и не буду вообще трогать. - Я обиженно убираю руки от паззла.
- Правильно, лучше не трогай. Так вот, о прошлой жизни этих людей нам ничего не известно. Но с какого-то момента они начали вести активную жизнь - меняли места работы, путешествовали, выступали.
- С фокусами?
- Один из них был певец. Другой за два месяца стал вице-президентом компьютерной фирмы. Третий стал главарем мафиозного клана. Четвертая была журналисткой. Еще через некоторое время они пропали. А вскоре некоторые высокопоставленные люди начали вести себя странно, а затем пропадали.
- Убил-съел-перевоплотился, - говорю я.
- Совершенно верно.
- Генерал, а ты не боишься, что я превращусь в тебя?
- А ты в меня уже превращался, - спокойно говорит он. - Вообще знай, на этот счет у меня меры приняты.
- Можешь не волноваться, товарищ генерал, я отключил свою программу.
- Программу? - удивляется он.
- Я расскажу потом. Так что с ними было дальше?
- Дальше они начали перебегать пути друг другу. Затем, видимо, перессорились и уничтожили друг друга.
- Видимо? Или точно?
- Точно сказать нельзя. Вот ты точно убил Клима?
- Я его не убивал. Но его нет - это я знаю точно.
- Вот и мы знаем точно, что четырех канадцев больше нет. По некоторым данным, они подрались и поубивали друг друга. И случаи исчезновения высокопоставленных людей тут же прекратились.
- Но кто-то же один из мутантов остался в живых?
- В живых осталась женщина. В то время она уже была в образе мужчины-сенатора. И погибла в авиакатастрофе. Мы имеем все основания подозревать, что катастрофу подстроили канадские спецслужбы.
- Она могла выжить?
- Самолет разбился в пустыне, никто не смог выжить.
- В пустыне? Где же это в Канаде пустыня? - удивляюсь я. - Там вроде озера…
- Это было не в Канаде. Она летела в Австралию.
- Так, - говорю я, хотя мне ничего не понятно.
- В Австралии к тому времени появилось четверо странных людей. Об их прошлой жизни нам мало известно, но с какого-то момента они начали вести активную жизнь…
- Это те же самые люди? - внезапно догадываюсь я.
- Мы тоже вначале думали, что это те же самые, только перебрались из Канады в Австралию. Была у нас теория переселения душ. Но мы ее отбросили.
- Четверо австралийцев - трое мужчин и женщина? - догадываюсь я.
- Совершенно верно. Они начали вести активную жизнь, строить карьеру. Вскоре их пути пересеклись, они стали убивать друг друга, выжил один.
- И его убил наш Клим… - вспоминаю я. - Юрген, кажется, была его фамилия? А как они с Климом встретились? И почему?
- Почему - этого мы не знаем. Это вопрос, на который нам надо ответить, и, надеюсь, ты поможешь ответить на него - что тянет мутанта прошлого поколения к следующему поколению мутантов?
- А где они могли встретиться, если Клим - наш местный бандит, а Юрген - в Австралии?
- Министр юстиции, - веско произносит генерал. - Юрген к тому времени уже министр юстиции Австралии. А солдат срочной службы Иванько - уже Клим.
- В смысле? - удивляюсь я.
- Ты думал, что Клим всегда был Климом? Клим был главарем группировки, Иванько превратился в него первый раз три недели назад.
- Первый раз? А в кого он еще превращался?
- У меня есть список людей, но вряд ли он тебе нужен, - задумчиво произносит генерал. - У тебя со временем накопится свой такой же список.
- У меня - нет.
- Будет. Понимаешь, это стратегия. Чтобы числиться живым и творить дела, человеческой фигуре совсем не обязательно жить. Достаточно появляться иногда в нужных местах и что-то делать. Поэтому каждый мутант способен заменять собой и поддерживать видимость жизни нескольких десятков крупных политических фигур…
- Но чтобы давать нужные указания, надо знать, чем занимается фигура? - возражаю я. - Нужна память, привычки, пароли от сейфа, в конце концов!
- Каким-то образом мутанты получают всю нужную информацию от фигуры.
- Я никакой информации ни от кого не получал.
- А ты съедал кого-нибудь?
- Дело в этом? Надо мозг съесть?
- Тебе виднее. В общем, три недели назад Иванько принял облик Клима, устроил от его имени пару криминальных разборок и улетел в Амстердам.
- Зачем?
- Этого мы не знаем. Возможно, просто отдыхать. Но там он встретил Юргена.
- Я запутался, - говорю. - Иванько, который Клим, встретил Юргена - Юргена?
- Юргена-министра. И убил его.
- А каким образом он его убил?
- Это нам неизвестно.
- Мне Клим сказал, что утопил.
- Вполне возможно. Мутанты боятся воды.
- Но я…
- Но ты плавал в воде. И Клим плавал. Возможно, не все мутанты боятся воды. Или они боятся только морской воды. Или со временем они научаются выживать и при дефиците кислорода. Да, это бровь - вставляй ее, вставляй.
- Вот сюда? Вроде не подходит?
- Вставляй и не спорь! Я уже четвертый раз его собираю, знаю наизусть каждый сегмент.
- Угу… А какова вероятность, что Юрген погиб?
- Матвеев, - говорит генерал раздраженно, - почему ты постоянно требуешь каких-то гарантий?
- Я не требую гарантий!
- Требуешь! При этом сам не можешь ответить даже на элементарный вопрос.
- Какой?
- Какая вероятность, что Клим погиб?
- Сто процентов. - говорю.
- Да? - Генерал опирается ладонями о стол и заговорщицки наклоняется ко мне. - Клим погиб на сто процентов? А ты обернись направо!
Я медленно холодею, замираю, но все-таки не выдерживаю и резко оборачиваюсь. Ничего. Зеркало во всю стену. Но из зеркала на меня смотрит Клим! Смешно сказать, но только через пару секунд до меня доходит, что это просто мое отражение! Подловил меня генерал, шутник…
- Грязные инсинуации! - говорю. - Не будем отвлекаться, ближе к делу. Значит, итог - канадцев было четверо, они все погибли. Затем было четверо австралийцев - они все погибли. Затем настал черед России. Предположительно появилось четверо, из них двое уже погибли, теперь моя очередь? Так чего ты ждешь, генерал? Стреляй.
- Ты уверен, что ты этого хочешь? - спрашивает генерал.
- А есть другие предложения?
- Есть. Я предлагаю сотрудничество. Я предлагал Климу, теперь предлагаю тебе.
- А Дато?
- И Дато предлагал. Понимаешь, Матвеев, здесь же не Канада и не Австралия. Здесь бывшая, хоть и подгнившая, военная держава. С хорошо сохранившимися структурами госбезопасности. Тем более мы учитываем предыдущий опыт Канады и Австралии. Надеюсь, ты не думаешь, будто несколько дней назад ты проник сюда сам по себе, всех обманул, обдурил моего зама, а потом элегантно смылся, как Джеймс Бонд?
- А что, это было подстроено?
- А ты полагаешь, случайность? - усмехается генерал.
- Верится с трудом, - говорю. - Как это в блатных сказках - на понт берешь, гражданин начальник?
- Предоставить доказательства? - Генерал прищуривается.
- Если не затруднит.
- Дело в другом. Алекс, надеюсь, ты не думаешь, что у нас нет средств с тобой справиться?
- Теоретически - со мной можно справиться. Практически - наверно, только прямое попадании атомной бомбы…
Генерал кладет руку на галстук и медленно вытаскивает из него небольшую медную булавку. И так же медленно кладет передо мной на блестящую поверхность орехового стола между сегментами паззла. Булавка поблескивает, совсем обычная булавка, из тех, которыми скрепляют воротник новой рубашки - ухо колечком, все как полагается. Кончик только немного потемнел.
- И что это? - спрашиваю.
- Это? - Генерал улыбается. - Это то, чем мы Дато взяли. Парализатор ддя мутантов.
- Вот эта булавка?
- Это вещество. А ты проверь, уколи палец. Действует пятнадцать минут, клетки организма мутанта полностью парализуются. Попробуй.
- Ага, сейчас - ухмыляюсь я. - Тебе только того и надо, верно?
- Значит, ты поверишь мне на слово? Или проверишь? Не бойся, я тебя не буду трогать пятнадцать минут, посидишь в кресле, отдохнешь. Нам ведь еще о многом надо поговорить - как минимум. И обсудить сотрудничество - как максимум.
Я задумываюсь. Глупо получается. Проверить - значит пойти на поводу у них, в самом деле, мало ли что они задумали? Не проверять - значит поверить на слово, что они сильнее и могут в любой момент сделать со мной, что хотят,
- А как вы его синтезировали, этот ваш парализатор? - спрашиваю я.
- К сожалению, не мы, - отвечает генерал, - Канадцы. Они теперь ввели обязательные прививки населения, якобы от гриппа. На самом деле смотрят на реакцию организма - на обычных людей парализатор не действует, только на клетки мутантов.
- А чем отличаются мои клетки?
- О… - усмехается генерал. - Это, Леша, тема отдельного разговора. У тебя в каждой клетке по военному заводу умещается…
- На это как-то можно поглядеть? - интересуюсь я. - На ваших микроскопах?
- Обязательно поглядишь, - кивает генерал.
- Тогда вот еще вопрос: а как отличается моя психика?
- На это ответить сложнее. Психику под микроскопом не посмотришь. Но в общих чертах рассказать могу. Изменения идут в три этапа. Это началось у тебя примерно полгода назад, с чего все началось, ты не знаешь - неделя выпала у тебя из памяти… - И вопросительно смотрит на меня.
- Два дня, - киваю я.
- Или так. Затем начала меняться психика - ты обнаружил, что твоя жизнь тебя мало устраивает, тебе нужно что-то большее. Это было первое изменение. И ты занялся карьерой. После этого выяснил, что твое тело может менять форму, затем узнал, что можешь принимать облик других людей. А потом тебе непреодолимо захотелось убивать вышестоящих по должности и занимать их место, а труп поедать. Это второе серьезное изменение, ты на его пороге и при первой же возможности займешься этим. Но пока ты еще нормален, и я пытаюсь с тобой говорить, как с человеком.
- Спасибо. А третье изменение?
- Третье? Тебя начнет тяготить наличие других мутантов, ты будешь искать встречи с ними и постараешься их уничтожить.
- Интересно получается… - говорю я. - А это не личное свойство Клима?
- Солдата Иванько? Нет, Леша, солдат Иванько был, нормальным парнем из Смоленска, ему бы в голову не пришло убивать людей, съедать их заживо и бороться за власть.
- То есть программа работает всегда одинаково?
- Пока - да. Может, с твоей помощью удастся что-то изменить.
- Но сам ты, товарищ генерал, в это не веришь?
Генерал промолчал.
- Сам ты подождешь еще немного, вытянешь из меня информации побольше и постараешься пристрелить, как бешеную собаку?
- Ну, пока что я тебе только выдаю информацию. Заметил?
- Заметил. А зачем?
- Чтобы ты был в курсе. Давай, Леша, говорить не обо мне. Давай представим, что генерал - это ты. Можешь даже превратиться, мутанты прекрасно входят в образ, когда превращаются. Превратись в меня - и скажи, как бы ты поступил на моем месте?
- Да чего уж тут превращаться, - говорю хмуро. - Все ясно. Окружил бы наблюдением со всех сторон, потянул бы время до самого последнего момента да грохнул. А лучше всего - предложил бы сотрудничество и поселил на базе, чтобы не подвергать опасности население,
- Видишь, сам все понимаешь. Сотрудничаем?
- Я еще не все услышал, что хотел, - говорю. - Я еще не услышал идеи и прогнозы. Кто это делает? Кому это нужно? В какой стране появится следующая серия мутантов?
- Все, что у нас пока есть, - это теория точки и теория четверки. С Климом мы об этом говорили. Он не рассказывал?
- Нет. Он сказал, что это американская агрессия…
- Он мозги тебе пудрил, - отвечает генерал. - А ты и поверил?
- А почему нет, убедительно…
- Запомни, Леша, раз и навсегда - люди порой очень убедительно несут полный бред. А иногда и сами в него верят. Поэтому никогда не верь словам, верь только фактам и своим наблюдениям.
- Спасибо, - говорю, - учту.
- Так вот, слушай дальше. Есть два наблюдения. Теория четверки - мутантов четверо, трое мужчин и одна женщина. И еще теория точки - все мутанты одной серии в момент инициации находились случайно в одной точке.
- Это как? - настораживаюсь я.
- В России - это окрестности подмосковной станции “Восемьдесят первый километр”. Ты там бывал, верно?
- Допустим…
- В Австралии - некая автозаправка на шоссе вдоль побережья. Юрген был хозяином заправки.
- Стоп, - говорю, - стоп! А Дато? Он же из дальнего горного аула?
- Хотел бы я знать, откуда тебе известно про Дато? - вздыхает генерал. - Клим рассказал? Клим знал только то, что сообщил я.
- Не важно, - говорю. - Знаю, и все. Так что у нас с Дато? Не ладится теория?
- Почему, очень даже. Дато приехал прошлой осенью в Москву на заработки, всю зиму и весну работал на постройке коттеджей. Весной строил коттедж именно на той станции в поселке.
- Как все просто… - удивляюсь я. - Ну а солдат этот? Иванько? Тоже коттеджи строил?
- Проходил срочную службу в семи километрах от станции, там военный городок.
- Ну, семь километров - это все-таки разброс сильный, - говорю с сомнением.
- Ну, ты тоже не на станции жил, верно?
- Ну, я в гости ездил.
- А про него мы теперь никогда не узнаем. Теоретически, по документам, он ни разу не покидал военного городка. Практически - его могли каждый день посылать на станцию за водкой, теперь никто не признается.
- Ну, хорошо… - говорю я аккуратно. - А четвертый человек? Девочка?
- Или женщина, - поправляет генерал.
- Ну? Известно ли, кто это?
- Пока нет. Но, думаю, скоро выясним.
- Проверим всех, кто был на этой станции?
- Проверить сложно, там мог быть кто угодно. Но ты не волнуйся, мутант обязательно проявится, еще неделя-две максимум - и мы услышим про новые исчезновения людей.
- Кровавый прогнозец получается…
- Нормально, - бодро говорит генерал. - В России все обходится пока малой кровью. По крайней мере никто из мутантов не смог добраться до крупных политических вершин.
- Ну, положим. И все-таки - кому это нужно? И где появится следующая серия?
- Нет гипотез.
- Все ясно, - говорю. - Вопросов больше нет.
- Так ты согласен на сотрудничество? Пойми, Матвеев, ты обречен. Даже если ты сейчас выйдешь отсюда на волю - допустим, я тебя выпущу, - ты будешь сожран другим мутантом либо сам начнешь убивать людей и тебя уничтожат рано или поздно.
- А если сотрудничество?
- Тогда мы, во-первых, будем тебя защищать от последнего мутанта…
- Сами бы вы защитились…
- Во-вторых, попробуем понять, что происходит с твоим организмом, возможно, найдем… лекарство.
- Что изучите, обвесите датчиками - это я верю. Но вот лекарство - ты сам в это веришь?
- Вероятность всегда есть, - пожимает плечами генерал. - Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой как с разумным человеком или врал?
И такая уверенность в его словах, что тут у меня закрадывается подозрение - а действительно ли я так запросто отключил свою программу? Или это одна видимость?
Генерал придвигает ко мне булавку.
- Ну что, ты решил попробовать или веришь на слово, что мы тебя может остановить в любую секунду?
- Я думаю.
- Ну так отложи паззл и думай!
Я встаю и начинаю ходить по кабинету вокруг стола. Генерал ждет, следит за мной глазами. А я не тороплюсь. Подошел к окну, глянул вниз - дворик, аллейки. Прошел вдоль стендов, посмотрел еще раз. Посмотрел на стенгазету - уродство полное. Смотрю, а там новая поэма:
