Активисты «зеленого» движения уныло пялились на пепелище трактира, который им порекомендовали как самое удобное заведение общественного питания в этой части Междумирья.

С печальным скрипом у них на глазах уткнулся носом в поверхность обгоревший фюзеляж самолета.

– Это не мы, – выпучив глаза на руины, дрожащим голосом произнесла Марша. – Мы тут совершенно ни при чем…

От недавнего пожарища несло чем-то хорошо прожаренным и съедобным. Возможно даже – человеческими жертвами. Но есть все равно хотелось невыносимо.

– Однако… – произнес Бимбо.

Он не нашелся, чем завершить фразу. Есть ему хотелось не меньше остальных. Он ждал направления от навигатора, но своевольный прибор тянул с ответом, будто издеваясь над владельцем. Наконец прозрачный бросок осветился изнутри и сухим противным голосом выдал необходимую информацию.

– Ага! – удовлетворенно сказал Бимбо. – Здесь, километрах в пяти, есть паромная станция. Там же рынок и тому подобное. Мы все равно собирались как-то выбираться отсюда, так что паром – это то, что надо. Вот еще дыра – вариаторы здесь, понимаешь, не работают, ни магазинов, ни удобств! Еще и ничего живого, и хлама всякого выше головы. Вот где надо бороться за чистоту окружающей среды! Но, боюсь, этого мы не потянем. Поэтому пойдем-ка в сторону паромной станции. Говорят, на голодный желудок легче идется…

– Мы уже сутки двигаемся на голодный желудок, – усмехнулся Ники. – Честно говоря, совершенно непонятно куда и зачем…

Бимбо скрипнул зубами. Вот так и назревают голодные бунты. Жаль, что у него недостаточно полномочий и харизмы, которые позволяли бы подавить потенциальный мятеж в зародыше, что нельзя поставить каждого пятого затылок к затылку и грохнуть в целях экономии одним патроном… Он может лишь виновато улыбнуться и развести руками…

Бимбо поправил очки, виновато улыбнулся и развел руками:

– Ничего не поделаешь – здесь не Земля, как нам с вами довелось убедиться. Потому нам остается лишь сжать зубы и мужественно двинуться вперед. Эй, Ники, как там поется в твоей песне?

И Бимбо фальшиво затянул популярный среди «зеленых» мотивчик. Его подопечным ничего не оставалось, как вяло подхватить его. Нестройная колонна оборванцев с горем пополам двинулась в направлении, указанном навигатором.

Через некоторое время активисты набрели на одинокий автомобиль без колес, с шашечками на крыше, стоявший на обочине чисто символической дороги. Коротко стриженный черноволосый хозяин любовно полировал изрядно помятые бока транспортного средства, в котором все еще угадывалась легендарная на одной шестой части суши родной сферы «шестерка».

– Такси! – обрадовался Бимбо. – Эй, любезный, нам бы до пристани, к паромам…

– И побыстрее, – добавил Ники непривычно злым голосом.

– Не видишь, да? – не оборачиваясь, отозвался хозяин. – Обед у меня.

Наступила недолгая тишина, быстро обретшая статус гнетущей.

– Эй, малый, – угрожающе произнес Ники, – про обед, поверь, это ты зря сказал. Давай заводи свой драндулет, мигом!

Таксист обернулся на активистов и удивленно вскинул брови:

– Э! Да сколько вас? Нет, столько сразу не влезет. Три раза ехать придется…

– Цену набиваешь, приятель? – недобро сказал Бимбо. Сдерживаемая годами ярость готова была вырваться наружу. – А если я скажу, что мы сейчас сядем, причем все сядем, а если, чего доброго, не хватит мест – высадим тебя самого?!

– Э-э! Э! Чего ты? – испугался водитель. – Садитесь давайте! Только осторожно, у меня обивка и полировано все, да…

Плавно оторвавшаяся от поверхности машина напоминала то ли ежа, то ли морскую звезду или осьминога: из всех окон и багажника торчали не влезшие вовнутрь руки и ноги. На крыше гордо восседал Бимбо. Он был зол и решителен. И очень хотел есть.

Злая судьба снова посмеялась над борцами за экологическое счастье Вселенной. На площади перед зданием с гордой надписью «Паромная компания сестер Смит» царило смятение. Рынок быстро сворачивался. Торговцы разбегались прочь, унося свой товар.

Когда Бимбо во главе своего отряда приблизился к центру площади, он понял, что если и будут здесь чем-то кормить, то только низкокалорийными пафосными речами.

На груде каких-то ящиков, в окружении уже знакомых волосатых чудовищ полумедвежьего облика возвышался длинный худой человек в рясе и яростно потрясал распятием. Он кричал что-то о Судном дне, Апокалипсисе с бледными всадниками и старухой с косой, о врагах рода человеческого (и анчийского, разумеется) и много еще другого, что даже у вновь прибывших немедленно привело в движение мурашек на голодных боках. Несмотря на желудочные спазмы, Бимбо остановился и с интересом вслушался в слова оратора.

Это был профессиональный интерес. Проповедник (а вопли с груды ящиков очень напоминали проповедь) был высококлассным, просто фантастическим демагогом, и Бимбо немедленно ощутил к нему острую зависть. После – нешуточную ревность и опасение, что его подопечные, чего доброго, наслушаются сейчас крамольных речей этого самозваного Геббельса и уйдут вслед за ним, как те дети из сказки – пританцовывая под дудочку коварного незнакомца.

– А ну, орлы, – крикнул Бимбо, – быстро искать паром! Может, там, на камбузе, чего найдем!

Напоминание о еде сработало моментально. Тащить за шиворот пришлось только чрезмерно внушаемую Маршу, что слушала этого маньяка с крестом просто разинув рот от любопытства.

Голодная и злая компания ворвалась в крутящиеся двери паромной компании и узрела все ту же удивительную картину, что в свое время потрясла Илью: колесный пароход, висящий в холодной звездной бездне. Однако активистам любоваться красотами было недосуг: со стороны парохода явственно тянуло чем-то съестным. Рыча и подталкивая друг друга, «зеленые» бросились по хлипкому трапу на палубу.

Путь им пыталась преградить статная женщина в пышном платье с кружевами и легкомысленной шляпке. На шум выскочил небритый человек с огромным кольтом о шести зарядах и мятой капитанской фуражке. Но Бимбо, потерявший над собой всякий контроль, яростно прорычал:

– Судно захвачено! Все пассажиры – заложники! Отчаливаем! Мы плывем…

Он глянул в навигатор.

– …плывем до Каменных ворот! Или летим – как там у вас? Только быстро! – заявил он. – А сейчас моим парням требуется чего-нибудь пожрать! И немедленно! Конечно, если вы не хотите, чтобы они съели пассажиров…

Капитан, казалось, остался вполне удовлетворен этим требованием. Он и не подумал воспользоваться своим револьвером. Напротив, он тут же сунул кольт за пазуху и достал вместо него огромную сигару. Раскурив ее, он с ленцой в голосе крикнул:

– Отдать концы, недоношенная команда! Идем пиратствовать, черт меня раздери!

И с самым довольным видом сложил на груди руки.

Крамер с завыванием описывал ужасы преисподней, которые неизменно постигнут всех, кто не будет строго держаться заветов учения святого Луца, когда за подол его дернул брат Отто:

– Брат мой, беда! Наш паром угнали!

– Что?! – в ярости прошипел Крамер, склонившись к гиганту Отто. – Что значит – угнали?! А ну, за ними, бегом!

…Толпа религиозных фанатиков под руководством неутомимого Крамера молча провожала взглядами уплывающий в черноту космоса силуэт парохода, что, как бы прощаясь, покачивал в пустоте бесполезными здесь колесами. Крамер просканировал острым взглядом окружающее пространство. Еще один трап шел к какой-то бесформенной ржавой посудине. Только тщательно присмотревшись, можно было понять, что это – немецкая подводная лодка времен охоты за союзническими конвоями. На рубке даже прослеживались следы некогда белого, а теперь грязно-бурого номера.

– О-о… – потрясенно простонал Отто. – О-о… Чудо! Это же U-92! А считалось, что ее потопили в Атлантике…

Крамер быстро и зло взглянул на Отто и надменно поинтересовался:

– Брат Отто, берешься догнать этих святотатцев?

– Я?!. Нет… Не знаю… – бормотал Отто, уже взобравшийся на палубу и любовно гладивший ржавчину рубки. – А-а? Ну, да, да, конечно…

Со скрежетом в рубке распахнулась дверь – очевидно, сравнительно недавно пропиленная для большего удобства пассажиров. Оттуда выглянул какой-то мрачного вида бородатый тип в заскорузлой зюйдвестке, с зажеванной самокруткой в гнилых зубах.

– Какого черта, – проворчал он. – Посадки еще не объявляли…

– И не объявят, – торжественно произнес Крамер. – Ваша субмарина захвачена. Рассчитываю на ваше благоразумие и сотрудничество. Будем преследовать и топить вон ту посудину…

Тип с интересом глянул на Крамера, покосился на удаляющийся пароход. В глазах его мелькнул нездоровый огонек.

– А мы не могли встречаться раньше? – поинтересовался он. – Например, на приеме у адмирала Деница…

– Не знаю такого, – высокомерно ответил Крамер. – Но считайте, что наш адмирал теперь – вы. А то уродливое суденышко с двумя дурацкими трубами – американский авианосец…

Аналогия явно понравилась старому «морскому волку». Он оценивающе посмотрел в сторону предполагаемой цели и сказал:

– Тогда грузитесь быстрее. У него два толкателя стоят, у меня один. Да еще я тяжелее… Догнать будет непросто, особенно когда он наберет крейсерскую…

– Но торпеды-то у вас хоть есть? – с надеждой спросил Отто.

– Торпеды есть, – сладким голосом ответил бородатый тип. – Моя хорошо смазанная смертоносная сладкая парочка…

– Тогда принимай команду, адмирал! – решительно сказал Крамер, и на узкую палубу посыпались угрюмые грузные анчи.

Самокрутка вывалилась изо рта новоявленного адмирала. Но он ничего не сказал. Только распахнул пошире дверь рубки.

– Ведь с расовой политикой давно покончено, не правда ли, адмирал? – невинно поинтересовался Крамер.

– Против ЭТИХ ничего не имею, – туманно отозвался «морской волк», стараясь не смотреть на то, как анчи отважно, с хрустом в костях, протискиваются в вертикальный люк внутри рубки. Удивительно, но это удавалось им, несмотря на то, что не всякий тучный человек смог бы проделать подобный путь.

– С нами Верховный анч, – слышалось из утробы субмарины.

– Аминь, – бормотали другие.

– Каша в голове, – недовольно пробурчал Крамер. – Совсем сырой материал. Сколько работы еще предстоит в вашем безбожном мире…

Бородатый «адмирал» привычно с профессиональной, какой-то нарочитой небрежностью висел на рукоятках перископа. Даже со стороны было видно, какое наслаждение это ему доставляет. В том, что он надевал при этом зюйдвестку сказывалась очевидная привычка: конечно же, никакой течи через ослабшие сальники перископа здесь быть не могло. Но ведь и в прицеле старый подводник видел не сюрреалистический космический пароходишко, а как минимум британский крейсер «Эдинбург» с грузом золота на борту.

Несмотря на страшную тесноту, внутри было довольно комфортно, в том плане, что от удушья никто не бредил, как в той песне, которую анчам, конечно, слышать не приходилось. Видимо, работали какие-то специальные устройства из наследия Мэтров, из того разряда, что обеспечивали жизнь на космических булыжниках и придавали движение и всякому хламу, что использовался здесь в качестве транспорта.

– Ага, вот они, голубчики! Уже близко! – плотоядно усмехнулся новоявленный адмирал. – Не подозревают ничего… Сейчас мы им впендюрим железную сосиску пониже ватерлинии… Хотя какая здесь разница – выше, ниже?…

– Никакой, – отозвался Крамер. – Главное – проучить их раз и навсегда! Сдается мне, что это наши конкуренты. И ищут они того же, кто нужен нам. Так пусть теперь поищут в другом месте…

– Хе-хе-хе, – утробно извлек из себя «морской волк», хотя вряд ли понял, что именно имел в виду брат Крамер. – Первый носовой, товсь!..

Приказ, очевидно, он отдал самому себе. Потому как «адмирал» немедленно бросил перископ и помчался сквозь отсеки в нос лодки, по пути бесцеремонно наступая на выставленные конечности, расталкивая сидящих, стоящих и лежащих анчей. Из носовой части раздалось шипение, лодку качнуло. Через минуту запыхавшийся бородач был уже снова в рубке рядом с перископом.

– Так, что у нас там… Медленно ползет проклятая, – посетовал «морской волк», вглядываясь в окуляр перископа, – только за счет силы выброса… Тьфу ты, черт… Мимо прошла! Надо ближе подобраться, иначе потеряем и вторую…

Пока космическая субмарина нагоняла свою ни о чем не подозревающую жертву, Крамер ходил по отсекам и поднимал воинский дух анчей, с выражением излагая им библейские тексты в собственной редакции. На анчей эти истории по-прежнему производили сильнейшее впечатление. Видимо, они что-то всерьез затрагивали в особом менталитете этих больших медлительных мохнатых существ. А может, все дело было в своеобразной харизме Крамера? В любом случае теперь они готовы были идти за новым вождем в огонь и в воду – ведь на любое слово у него всегда находилась подходящая цитата, которая вполне могла сойти за традиционную анчийскую притчу.

– Нагоняем! – плотоядно ухмыльнувшись, сообщил «адмирал». – Никуда они не денутся, даже со своими двумя толкателями. Всех перетопим к чертовой матери! Жаль, только одна торпеда осталась и пулемет с палубы демонтирован… Спасибо вам, что пришли, друзья мои! Думал, ведь сгнию здесь, так и не исполнив мечты всей жизни…

– Это какой же мечты? – слегка оторопело спросил брат Отто.

– Потопить проклятого янки! – сладко произнес бородач. – Вон они, звездно-полосатые штаны развеваются! Не знает еще… Ну, ничего, мы с вами расквитаемся, за все расквитаемся.

– А вы в курсе, что война давно закончилась? – осторожно поинтересовался Отто.

– Это ТАМ закончилась, – неопределенно махнул рукой бородач. – Но здесь она будет всегда…

Он гулко постучал себя по груди. После чего водрузил на голову мятую фуражку и достал из-за пазухи маленькую плотную картинку, которую тут же прикрепил на перископ. Несмотря на засаленноть и ветхость, на ней нетрудно было узнать Гитлера собственной персоной.

Отто закатил глаза и принялся читать молитву. Молитва была не из репертуара брата Крамера, зато призывала всевышнего быть снисходительнее к блаженным и прочим умалишенным. Заодно он помолился о спасении душ, попавших в эту не очень приятную переделку. И не очень корректно прошипел кое-что нелестное в адрес покойного фюрера.

– Ага, вот они! – радостно восклицал бородач, обращаясь в большей степени к самому себе. – Поганят пространство своим присутствием, проклятые янки! Ну, ничего, сейчас они получат подарочек из прошлого… А то думали, так всегда будет – с эсминцев на голову бомбами сыпать! А ты сидел когда-нибудь в такой консервной банке, когда над головой у тебя рвутся мины?! Нет? И не ходил под себя от страха? Ну, так приготовься – сейчас ты получишь похожие ощущения…

…Отто подскочил к Крамеру и обеспокоенно затараторил:

– Брат Крамер, сдается мне, наш капитан того, сумасшедший! Как бы не вышло чего…

– А кто не безумен в этом мире? – невозмутимо ответствовал Крамер и возложил на лысую голову Отто свою святую длань. – Послушай-ка, брат мой, одну притчу… Тьфу! Совсем забыл, что ты не этот… не анч! Ну, тогда ступай с миром и не греши! А если наш адмирал начнет чудить – ты знаешь, что делать в таком случае. Только не насмерть, прошу тебя. Вечно ты норовишь переусердствовать…

– Пли! – радостно раздалось из рубки, и по железному полу загрохотали ботинки «адмирала», несущегося в торпедный отсек.

Лодку снова качнуло, и безумный бородач вернулся на место, тут же азартно повиснув на перископе. Отто и Крамер были уже рядом.

– Идет, идет, родимая, как по писаному идет… Ну… Ну! Есть! – заорал «адмирал» и пустился в какой-то безумный национал-социалистический пляс.

Крамер припал к перископу, но не увидел ничего вразумительного, кроме какой-то мешанины из разнообразных предметов. Взрыва, конечно же, они не ощутили – как-никак, безвоздушное пространство…

– Идем посмотрим, кто в живых остался, – приказал Крамер.

– На абордаж! – заорал бородач и сдернул со стены красный пожарный топор. Топор, впрочем, он тут же сунул в руки оторопевшему брату Отто.

– Главное, чтобы там биостат не хряпнулся, – поделился своими соображениями «адмирал». – Иначе на этом корыте делать будет нечего… У вас есть дышатели?

– А что это? – поинтересовался Крамер.

– Понятно, – усмехнулся бородатый пират. – У меня тоже нет. Что ж, будем надеяться, что от настоящей начинки этого помойного ведра хоть что-то, да осталось.

Активисты только что набили брюхо, совершенно разорив местный камбуз и грубое подобие буфета, очевидно, предназначенные только для экипажа, и теперь их неотвратимо смаривало в сон. Бимбо еще держался некоторое время, пытаясь строить в голове какие-то планы и делать выводы, но мысли текли вяло, словно патока, и он невольно привалился к костистой спине Ники, что сидел на лавке рядом с ним.

Неожиданно громко, как-то совсем уж по-мужски, захрапела Марша, но на здоровый сон ее товарищей это уже не возымело никакого влияния. Морфей наваливался на уставшую компанию тяжелым канализационным люком.

Бимбо впал в беспокойную полудрему, в которой причудливо перемешались, казалось, несопоставимые кадры реальной и сказочной действительности. Причем он совершенно не мог понять, где тут сон, а где – правда жизни. Единственное, что не вызвало у него ни малейших сомнений, – это видение своего самоличного отчета «на ковре» у тайного начальства. Чувствовал он себя при этом на редкость унизительно – просто совершеннейшей букашкой, потому как начальство и слышать ничего не хотело об инопланетных похождениях его активистов и поисках проклятого беглеца, которое начальство само как раз и «заказало». Теперь их интересовало одно: каким образом Бимбо потратил подотчетные миллионы долларов? «Ну, как же вы не понимаете? – кричал Бимбо. – Война в космосе требует огромных затрат!» «Мы понимаем, – грозно отвечали боссы. – Только почему вы ведете войну в космосе, когда должны изображать борьбу за сохранение окружающей среды на Земле и спасать этих дурацких китов?» «Но как же! – восклицал Бимбо. – Война – это же и есть радикальное решение! Нет окружающей среды – нет проблемы ее защиты!» «Вы молодец, Бимбо! – хвалили его боссы. – Мы всегда знали, что вы – настоящий профессионал. И мы решили так же радикально решить вопрос с вашими гонорарами: идеальный гонорар – это когда его просто некому платить…» «Что вы хотите со мной сделать?!» – визжал Бимбо. «Удобрить вами окружающую среду. Например, оранжерею в нашем великолепном пентхаусе…»

Бимбо показалось, что он проснулся от собственного крика. Но на самом деле вокруг что-то происходило.

Казалось, все вертелось кувырком, летали какие-то обломки, куски дерева. В дырах в деревянной обшивке надстройки носились звезды и туманности. Активисты так же ничего не могли понять спросонья – лишь цеплялись за прибитые к полу деревянные лавки.

Внезапно дверь (вернее, оставшаяся от нее верхняя половинка с отодранным нижним краем) распахнулась, и на пороге появился знакомый уже капитан все с той же сигарой в зубах, только обломанной и свисающей на полоске табака. Лицо его было безумно и решительно, фуражка выглядела изрядно обгоревшей.

– Черт меня раздери! – проорал он. – Этот маньяк Шульц все-таки пальнул в меня торпедой! Я сначала подумал, что это – японцы! Но какие здесь, на хрен, японцы?! Скажите на милость, какие у него к вам претензии?

Активисты переглядывались непонимающими взглядами. Бимбо начал опасаться, что разъяренный капитан сейчас полезет за своим револьвером, и поспешил сказать:

– Мы не знаем никакого Шульца! Нам просто нужно добраться до Каменных ворот…

– А хрена вам – Каменные ворота! – Капитан показал Бимбо движение, которое обычно показывают в старых фильмах про плохих русских. – Я так понял, что вон те мохнатые ребята, что торчат на палубе этой цистерны с помоями – их, кажется, называют анчи, – собираются идти на абордаж! А у меня абордажная команда – только я да моя старая скво! Она, конечно, может крепко огреть сковородкой по затылку, но, боюсь, против этих крепких парней на подлодке не найдется сковородки подходящего размера. Выкладывайте, что у вас есть на подобный случай?

Бимбо сделал знак ребятам из ударного крыла. Те быстро засунули руки поглубже в свои неказистые рюкзаки и принялись извлекать куски всякого железа, из которых благодаря ловким движениям, очень быстро получилось несколько пистолетов-пулеметов.

– Нормально, – сказал капитан и с отвращением выплюнул остатки сигары. – Не то я уже засомневался: неужто мою ласточку захватила банда хлюпиков, сбежавших с уроков? Ну, тогда идите на палубу – ваши друзья уже на подходе. Если кого убьете – я ничего не видел. Потому что сейчас я пойду в трюм, где напьюсь с горя по моему ни за что ни про что изуродованному кораблику…

Активисты высыпали на искореженную палубу. И застыли, потрясенные дикой и мрачно-сюрреалистической картиной происходящего: на фоне незнакомых созвездий к ним медленно, напоминая мистический «Летучий голландец», приближался остов старой подводной лодки, облепленный людьми вперемешку с мохнатыми чудищами. Члены ударного крыла неуверенно водили в пространстве короткими стволами. Остальные загнанно ежились и с надеждой смотрели на шефа.

Бимбо сглотнул. Впервые в своей карьере он нос к носу сталкивался с реальной необходимостью массового кровопролития. И это ему очень не нравилось. А больше всего ему не нравилось то, что он нарушил самое главное свое правило: всегда иметь про запас пути к отступлению или альтернативному решению. Здесь, в этих чужих пространствах, никакой альтернативы банальному мордобою не виделось. Это угнетало и неприятно холодило внутренности.

Бимбо молчал. Развязка приближалась неотвратимо. Что-то подсказывало, что его ребята с пистолетами-пулеметами вряд ли смогут справиться с толпой разъяренных анчей. Надо было срочно придумать какой-то ловкий дипломатический маневр… Надо было что-то сказать этим существам. Ведь он, Бимбо, такой мастер плести словесную паутину.

Но слов не было. А там, за десятком-другим метров космической пустоты что-то кричал тот странный человек в рясе. Его пока не было слышно – ведь воздушные оболочки двух кораблей пока не соприкоснулись. Однако и отсюда было понятно, что призывал он своих сторонников отнюдь не угощать активистов конфетами.

У кого-то не выдержали нервы – и в сторону нападающих отправилась короткая очередь. На той стороне все вдруг пришло в движение. А еще через несколько секунд стали слышны звуки. Это был чудовищный рев, не суливший ничего хорошего несчастным «зеленым».

Бимбо попятился. Еще через секунду субмарина по касательной ударилась в борт пароходика. Раздался отвратительный скрежет, за которым должно было последовать что-то страшное и уже неизбежное.

Но в этот самый момент откуда-то сверху раздался громоподобный голос, словно спускались оттуда всадники Судного дня. И Бимбо не удивился бы, увидев в сей роковой момент темных ангелов смерти. Однако же, подняв глаза, он увидал не очень чистое днище знакомого уже автомобиля и свесившегося из открытой дверцы мужчину крепкого телосложения, впереди которого торчал толстый автоматный ствол.

– А ну, прекратить эту возню! Немедленно! Или мы сами вас всех сейчас перестреляем!

Голос говорил с некоторой ленцой, однако же касательно сути произнесенных фраз не оставалось никаких сомнений. Ни у одной, ни у другой стороны. Никто даже не понял, как так произошло, что между двумя всклокоченными и готовыми к кровопролитию группировками оказалась плотная группка из затянутых в камуфляж вооруженных до зубов ребят.

Боевой пыл сторонников брата Крамера несколько поубавился. Смолкли даже рассвирепевшие анчи: они с удивлением увидели среди непрошеных гостей двух своих соплеменников.

Два судна медленно, скрипуче терлись друг о друга бортами, словно покачиваясь на тихих волнах. Стоя одной ногой на палубе парохода, а другой – на настиле подводной лодки, Хаммер по-хозяйски осматривал трофеи.

– Земляне? – не столько спросил, сколько констатировал Хаммер.

Бимбо с готовностью утвердительно кивнул. Крамер зло поиграл желваками и ничего не ответил. Один из братьев-анчей простодушно сказал:

– Нет. Мы анчи.

– Ну да, – криво улыбнулся Хаммер. – Кого ищем здесь, земляки? Уж не этого ли парня?

И он продемонстрировал присутствующим большое и качественное фото. С фотографии глядел улыбающийся парень, запечатленный за рулем автомобиля.

– Его… – не стал отпираться Бимбо.

– А кто вы такие? – угрюмо поинтересовался Крамер.

– Считайте, что миротворческие войска Земли в этом космическом бардаке, – спокойно сказал Хаммер. – Впрочем, это отдельный разговор. А пока надо решить вопрос о нездоровой конкуренции. Что-то, братцы-земляне, хорошая о нас здесь слава ходит, как я слышал. Признаюсь, был у меня соблазн посмотреть со стороны, как вы друг друга тузить будете, да только жалко транспортные средства. Мне такси отпустить надо – оно, говорят, далеко лететь не может…

– Так я полетел, да? – донесся сверху жалобный голос.

– Валяй, – ответил Крамер.

«Шестерка» крутнулась над головами и унеслась в сторону исчезающих огней паромной станции.

– Ресет, разберись, какой транспорт более пригоден к полету, – приказал Хаммер.

– Уже все ясно, – отозвался Ресет. – На пароходишке толкатель вдребезги. Надо на подлодку сгружаться.

– Ага, – произнес Хаммер и обратил свой взор на последователя учения святого Луца. – Господа, прошу спокойно и без паники перейти на борт этого парохода. Капитан судна пусть останется…

Крамер сверкнул гневным взглядом, но тот разбился о ледяное спокойствие Хаммера, подчеркнутое несколькими автоматными стволами. Братья цепочкой уныло перешли на борт атакованного им судна. Только теперь это был не абордаж – это походило на какое-то постыдное перемирие. Вслед за братьями последовали верные Крамеру анчи.

Активисты встретили новых пассажиров недобрыми взглядами. Члены боевого крыла тихонько спрятали оружие под одеждой – на всякий случай. Применить его против вновь прибывших жестоких профессионалов они не решились.

На палубе подлодки остался один лишь бородатый человек в затасканной фуражке. Вид у него был весьма разочарованный.

– Благодарю за сотрудничество, – произнес Хаммер, и его команда дружно перепрыгнула на борт субмарины, не забывая держать пассажиров парохода на прицеле. – Надеюсь, мы с вами больше не увидимся. Потому что вы сделаете правильные выводы из нашей встречи и перестанете искать того, кого видели на фотографии. Кэп, мы погружаемся…

Последнее было адресовано капитану Шульцу, который еще несколько минут назад был адмиралом безумных сектантов и почти вплотную приблизился к своей заветной мечте… В этих же новых хозяевах он немедленно почуял ненавистных янки. Но вспышка энтузиазма и национальной гордости уже угасла и он снова превратился в скрюченного и забитого паромщика.

– Куда летим? – устало спросил он.

…Субмарина, набирая скорость, уходила в черноту космоса. Пассажиры разбитого пароходика молча смотрели ей вслед. Зрелище завораживало и опустошало.

Словно сбросив с себя оцепенение, люди взглянули друг на друга.

Предстоял серьезный разговор.