4
Барон отчего-то изменил первоначальное намерение встретить гостей в замке и выехал им навстречу. Взял два десятка воинов и ускакал сразу после завтрака, оставив за себя рыцаря Дерамболя.
Дэн озадаченно почесал затылок. Барон просто так ничего не делает. И ради утренней прогулки не станет менять планы. Значит, что-то удумал. Впрочем, что ни делается… Пользуясь отсутствием барона, Дэн решил съездить к наемникам. Хотел потолковать с Кобруком. Насколько он вчера заметил, тот не слишком жалует Жермена, хотя открыто это не показывает! Кстати, и барон не в восторге от него. Странные отношения.
Дэн по привычке отмечал любую мелочь и незначительную деталь. Как показывала практика, зачастую от них завив сел исход всего дела.
Выждав ради приличия полчаса, он уже собрался покинуть, замок, но тут его перехватил священник. И как назло, во дворе, где в этот час было полно народу — воины, слуги, крестьяне из соседних деревень, пригнавшие возы.
Дэн с досады едва не плюнул, но сдержался и состроил умильную физиономию, глядя на священника с плохо скрытой неприязнью.
Местный «замполит от церкви» являл собой фигуру высокого полета, но низкого пошиба. Это был тот тип адептов церкви, что сами мало верили в бога, но служили делу религии неистово, фанатично, искренне полагая, что прилежание и усердие восполнят недостаток веры. Такие беспредельщики в сутанах первыми волокли мнимых и реальных еретиков, язычников и прочих неразумных агнцев на костер, первыми поджигали дрова и громче всех вопили: «Да сгинет нечисть!»
Они ревностно следили за приходом, строго спрашивая каждого, предан ли он святой вере, тщательно собирали пожертвования, грозя скупцам карой небесной, и проводили долгие служения, отбивая поклоны и расшибая лбы.
Именно они — люди малограмотные, плохо образованные, но умеющие часами бормотать молитвы, способные дойти до пределов жестокости при возвращении заблудших на путь истинный, — и были основной опорой и поддержкой церкви.
Видимо, потому подобные «святые отцы» легче всего находили общий язык с дворянством. Одни драли шкуры с подданных, снимая последнюю рубашку, вторые поучали словом о дарованной свыше власти дворян и их праве на любые безумства. Барыши делили если и не пополам, то уж по справедливости. По крайней мере священники не роптали.
Здешний «падре» полностью соответствовал нарисованному портрету. Низкорослый, пузатый, с тремя подбородками, заплывшими жиром щеками, маленькими поросячьими глазами и неприятно пухлыми губами. Руки толстые, пальцы как сосиски — короткие и жирные. Ходил он, переваливаясь с боку на бок и вихляя задом, как девка с панели. На лице угодливая улыбка, бесцветные глаза смотрят пронзительно и холодно.
Носил поп черную рясу, подпоясанную кожаным ремешком. Ладони вечно прятал в длинных и широких рукавах.
В день приезда он заставил Дэна и Сабину прочитать вместе с ним молитву. Причем прямо в зале, не утруждая себя открывать часовню. Впрочем, этот ход был понятен — если случайные гости окажутся слугами дьявола, барон и его люди зарубят их на месте.
Сабина, как ни странно, молитву знала — не всю, конечно. Причем именно на латыни. Дэн, понимая, какого рода проверка ждет его в замке, загодя подучил кое-что. Этого вполне хватило, чтобы через двадцать минут падре закончил молитву и на время отстал.
Что нужно ему сейчас?
— Что вам? — хмуро спросил Дэн священника, старательно избегая называть того «падре» или «святой отец». Этого только не хватало!
Священник встал на пути Дэна, сверкая угодливой улыбочкой и сверля фальшиво-добрым взглядом. Сунул было пальцы для поцелуя, но Дэн сделал вид, что не заметил жеста, и тот, нахмурив брови, спрятал ладонь в длинный рукав.
— Сын мой! Господь простер над тобой руку и явил чудо, позволив убежать из логова слуги Сатаны. Он снизошел до тебя, смертного, дабы ты, избежав участи страшной, возблагодарил господа нашего и направил свои помыслы на дело служения святой матери церкви и ее паствы.
«Во политрук чешет! Как язык не заплетается? Нет, малограмотным его не назовешь. Церковные книги по меньшей мере читал точно…»
— Я уже благодарил бога за помощь и снисхождение, — еще более мрачно ответил Дэн. — И делаю это постоянно в своих молитвах.
— Но мы слышали это только один раз! — возразил священник. — Разве не следует делать это чаще?!
— Я молюсь часто. Бог меня слышит, этого достаточно.
На них уже обращали внимание. Кто-то специально встал неподалеку, чтобы послушать. Все это Дэну решительно не нравилось. Надо сворачивать балаган, пока поп не устроив провокацию.
— Молитва — дело благое, — продолжал вещать падре. — Бог ее слышит, значит, слышит и святая церковь. Но она же говорит нам — не пожалейте последнего, дабы дарами своими подтвердить чистоту помыслов своих!
Вот тут до Дэна дошло. Этот рясоноситель попросту вымогал взятку, именуемую подаянием для святой церкви. Причем делал это нагло и напористо, привыкнув получать требуемое.
Растянув губы в легкой улыбке, Дэн понизил голос и сказал:
— Разве ты не знаешь, что я бежал из плена? Оставив деньги и ценности в замке Регласа! Достать смог только свое оружие и доспехи, благо их хранили неподалеку от темницы. Так что же ты хочешь получить в дар?
Поп машинально приблизил лицо к Дэну, чтобы расслышать слова, произносимые тихим голосом. Но последнюю фразу Дэн буквально выкрикнул, и поп резко отшатнулся, испуганно тараща глаза. Придя в себя и приняв прежний осанистый вид, он недовольно заметил:
— Церковь с благодарностью принимает не только деньги, сын мой. Но и другие вещи.
При этом его взгляд скользнул по доспехам Дэна и по сабле. Дэн едва не заскрежетал зубами, а потом чуть не рассмеялся. Барон так запал на его оружие, что подговорил попа попросить их для церкви! Ну, это же глупо!
Что интересно, спроси Дэн его об этом прямо, Жермен откажется. Выставит крайним попа, а сам негодующе покачает головой — мол, заставь богу молиться… А дурак в рясе и рад услужить господину. Ну я ж тебе!..
— У меня только верный меч и старые надежные доспехи. Нет ничего важнее для воина, чем его оружие. Он может продать, проиграть в кости и потерять все — золото, замок, жену, коня… Но долг каждого рыцаря, каждого дворянина, каждого воина хранить оружие, ибо оно свято!
Этот спич Дэн произносил громким ясным голосом. Чтобы слышали все. И его услышали. В глазах воинов Дэн заметил одобрение и поддержку. Действительно, что может быть важнее для мужчины, чем оружие? Только его честь!
Священник тоже заметил реакцию людей и сбавил напор. Он уже был не рад, что затеял разговор, но отступить, прикрыв отход обтекаемыми фразами и упоминаниями о благости божьей, не успел.
Дэн шагнул вперед, навис над попом и с плохо скрытой угрозой в голосе произнес:
— Ты что же, святоша, предлагаешь мне отдать меч? Символ чести и достоинства дворянина? Верное оружие? Перед самой схваткой со слугами дьявола, что творят зло на требу черной душе? Для кого так стараешься? Уж не для слуг врага рода человеческого?!
Голосом попа может и не пронять. Но когда голос подкреплен грозным видом, свирепым взглядом и блеском благородной стали, любого глупого фанатика пробирает до нутра.
Священник отступал, отступал, мелко крестясь и шепча под нос. Потом увидел, как медленно выходит сабля из ножен, подхватил полы рясы и вдруг припустил прочь.
Никто не посмел свистеть вслед, но несколько едких смешков и с десяток презрительных взглядов Дэн отметил. Видать, попа здесь не любят и рады видеть его поражение.
Впрочем, ссориться с попом окончательно не стоит, все же влиятельный тип в замке. Припугнул и хватит.
Выведя коня из конюшни, Дэн подъехал к воротам.
— Я к наемникам, — бросил он стражникам. — Если барон спросит, скажите, я там.
Те склонили головы, сноровисто раскрыли одну створку, и конь вынес Дэна за стены, на простор, навстречу солнцу…
Наемники встретили гостя холодно. В лагерь пустили, старшего вызвали, но смотрели хмуро, недобро. Дэн подивился такому приему. Либо убитый Ингельд был таким хорошим парнем, либо одного кубка для поминок не хватило.
Кобрук тоже без радости пригласил Дэна в шатер. Предложил сесть и налил вина.
— Что произошло? — спросил Дэн, усаживаясь на свернутую вчетверо попону и пробуя вино. — Почему все мрачные ходят? Ингельда вспоминают?
Наемник сел рядом с гостем и тоже протянул руку к кубку с вином. Сделав изрядный глоток, вытер тыльной стороной ладони губы и нехотя ответил:
— Ингельда мы проводили хорошо. И погуляли тоже хорошо.
— Так в чем дело?
— Как вино? — вдруг спросил Кобрук.
Дэн удивленно посмотрел на него и вполне искренне ответил:
— Так себе… бурда. Либо разбавлено сверх меры, либо эти выжимки.
Он думал, что наемник обидится, но тот согласно кивнул и отбросил пустой кубок в угол шатра.
— Верно. Барон снабжает нас провиантом, вином, фуражом, как и было договорено. Только дает всякую дрянь. Хлеб черствый, мясо тухлое, вино дерьмовое. Сено с гнилью. Хорошо хоть трава еще растет, кони не слабеют.
— А с чего это? Барон не дорожит вами?
Кобрук вздохнул, повел могучими плечами.
— Барон дорожит только собой. А мы нужны ему лишь на время. Это правильно, ведь мы наемники, продаем свои жизни за серебро и золото. Однако он с большой охотой заставил бы нас служить бесплатно. Пока Шарле был здесь, он кое-как ладил с бароном. Но после его отъезда Жермен норовит прибрать отряд к рукам.
Дэн озадаченно потер подбородок. Откровенность наемника, как и его слова, немало озадачила его. Похоже, здесь скрыта какая-то тайна. Надо попробовать узнать ее, вдруг пригодится?..
Он обвел глазами шатер. Сшит из плохо выделанной кожи, но довольно прочный. Под потолком неровный прямоугольник окна, закрытого бычьим пузырем. В стены вшиты небольшие подсвечники. Пол земляной, на нем два лежака из веток и шкур. В дальнем от входа углу — оружие и доспехи наемника. Тут же седло, два походных мешка, сверток. И маленький столик, на котором сейчас стоят два деревянных подноса с кусками мяса, сыра и хлеба, а также кувшин с вином и кубок.
Обстановка спартанская. Никаких украшений, никаких излишеств, только самое необходимое. Наемники с собой больших обозов не таскают.
— Ты чего пришел? — спросил Кобрук. — Барон послал проверить, готовы ли мы?
— Барон уехал встречать соседа. А я решил заглянуть к вам. Узнать, как дела, похоронили ли десятника… А еще хочу понять, зачем Жермен хотел стравить меня с вами.
В глазах Кобрука мелькнула усмешка. Взгляд едва-едва потеплел. Узнав, что Дэн пришел сам, он переменил отношение к гостю.
— Я сперва думал, что вы заранее сговорились, — пробурчал он. — Потом заметил, как ты смотрел на него после боя, стал сомневаться. А сейчас точно понял — в его планы ты не посвящен. И вообще не знаешь ситуации.
— Откуда? Я только из плена бежал.
Улыбка на лице Кобрука стала еще шире. В глазах заплясали искры.
— А вот это ты врешь.
Дэн опешил. Наемник так уверенно произнес это, будто наверняка знал.
— П-почему? — с запинкой спросил он.
— Да потому что я знал Трессе. Когда-то в молодости служил у него. Потом ушел. Искать приключений… Но я знал всех детей барона. Даже тех, кто был незаконнорожденным. И ни о каком Дэне не слышал. Да и не похож ты на него. Барон ниже ростом, лицо у него другое. И потом, он не так стар. Если тебе около тридцати, то ему должно быть как минимум под пятьдесят. Но барон погиб в сорок два.
Дэн машинально нащупал рукоятку пистолета. Если Кобрук решит вывести самозванца на чистую воду, придется уходить с боем. Конец всем планам, но сейчас не до них — спасти бы жизнь.
Однако наемник не спешил продолжать разоблачение. Сидел на месте, с усмешкой глядя на гостя, и вертел в руке прутик.
— Ты ошибаешься, — на всякий случай сказал Дэн. — Просто не знаешь всего.
— Может быть, — легко согласился Кобрук. — Но я не собираюсь трезвонить об этом на всю округу. Так тебя, Дэн, интересует, что происходит между нами и бароном?
— Ну-у… да.
Кобрук дотянулся до отброшенного кубка, налил в него вино и вопросительно посмотрел на Дэна.
— Нет, не надо, — тот верно расшифровал взгляд наемника. — Хватит.
— Тогда слушай. Только не перебивай.
И он рассказал…
Командир отряда наемников Шарле принял предложение барона Жермена пойти к нему на службу, имея на то свои виды. Сам Шарле числил свой род от некоего воина, как он утверждал — рыцаря де Ше Аре. Мол, тот еще полвека назад имел свои владения и замок где-то в западных землях. Но потом род захудал, потерял владения, и последний из отпрысков Ше Ара вынужден зарабатывать на жизнь мечом.
Был Шарле довольно удачливым разбойником. Грабил караваны и обозы на дорогах, нападал на деревни и небольшие бурги, при случае выходил против дворянских отрядов. Добычу брал хорошую, людей терял мало.
Слава о находчивом и умелом вожаке разошлась далеко. К Шарле охотно шли бродяги, бывшие воины, беглые рабы. Свою шайку Шарле держал в железных руках. Дисциплину навел жесткую, неповиновение и бунт давил в зародыше.
Не гнушался Шарле и работы наемника. Не раз его шайка, по численности соперничающая с дружиной какого-нибудь барона, воевала за награду. Где и за кого — мало интересовало разбойников, лишь бы платили вовремя и наливали побольше.
Обычно долго такие шайки не держались, год-два, ну, три. Кого-то убивали, кто-то получал увечья, кто-то уходил… Но банда Шарле существовала десять лет. Кочуя по землям разных королевств, герцогств и прочих владений. Забредая иногда и в вовсе далекие страны.
Однако всему приходит конец. Провоевав полтора десятка лет, Шарле решил покончить с разбоем и войной и сесть на землю. Но сделать это было не так просто. В центре Европы почти все территории были уже заняты. Лезть в дебри, в глушь не хотелось. Идти в неведомые места — тоже. А сил захватить чей-то замок маловато. Да и не так просто теперь это сделать. Соседи могут встрять, прийти на помощь попавшему под удар дворянину.
Шарле размышлял, как быть, когда к нему приехал барон Жермен и предложил работу. Участвовать в предстоящей войне против новых владельцев замка Трессе. Объяснил, что дело там нечисто, не утаил о троллях и эльфах, о возможном сговоре хозяев замка с дьяволом. Но плату предложил хорошую, достойную.
Шарле в бога и дьявола верил мало, чудищ не видел и вполне справедливо полагал, что честная сталь защитит от любых происков Сатаны.
Барон и Шарле ударили по рукам. И полсотни разбойников пошли на службу к Жермену. Однако Шарле, давая согласие, преследовал свои цели. Он отлично понимал, что Жермен и его соседи захватят земли Трессе и поделят между собой. И все же решил попытать счастья и забрать замок себе. Обговорив сперва это с баронами. Мол, мои люди идут первыми на риск, часть земель Трессе забирайте себе, но замок и окрестности отдайте мне.
Столь наглый план, как ни странно, имел шансы на успех. Бароны, хоть и решившие выступать вместе, мало доверяли друг другу. Неизвестно, как поведут себя соседи, когда дело дойдет до дележа. Как бы новая война не началась! Поэтому кандидатуру Шарле на роль нового хозяина замка могли принять. Мол, лучше ему, чем кому-то иному. Да и новый сосед не выглядел бы опасным и сильным, если у него отнять часть земель.
Жермен, конечно, не был рад такому повороту дела, но предложение принял, тем более Шарле взял на себя первичную разведку и весь риск, с ней связанный. Он надеялся, что Шарле к концу кампании достаточно ослабнет, потеряет людей, и тогда договор можно будет изменить.
Почти так и вышло. Полтора десятка наемников пропали в дебрях леса Трессе. Такие потери потрясли Шарле и вогнали его в уныние. Хитрый план Жермена он раскусил. И решил усилить свой отряд. Для чего и выехал на север. Там до сих пор сидели его старые знакомцы — наемники, разбойники, отошедшие от дел воины. Там можно набрать сотню, а то и больше людей.
Жермен, не будь дурак, это понял. Как понял и то, что его план летит к дьяволу. Если Шарле приведет большой отряд, он из простого наемника превратится в равноправного партнера. И тогда сам пересмотрит договор.
Оттого и зол барон. Оттого смотрит на наемников недобро. Попытка завербовать их в свою дружину провалилась. Отправить на разведку или в бой без согласия Шарле не может. И пристукнуть просто так не в силах. Вот и ждет Жермен приезда Шарле с надеждой и страхом. Дополнительные силы не помешают. Но к чему это приведет — неизвестно.
— Шарле должен вот-вот приехать, — закончил рассказ Кобрук. — Тогда многое станет ясно. А пока мы сидим тихо, жрем, пьем и в любой момент ожидаем новой пакости от барона.
Дэн задумчиво качал головой. Ситуация запутывалась еще больше. Местные разборки грозили помешать его планам. А с другой стороны, только облегчали дело. Удивляло другое — с чего это Кобрук выложил все незнакомцу? Только ли потому, что того невзлюбил барон?
Об этом Дэн прямо и спросил.
— Ты не местный. Особого интереса в этом деле не имеешь. С Жерменом не ладишь. И не похож на сволочь. А голову потерять можешь так же легко, как и мы. Выходит, мы в одной лодке. Знаешь главное правило наемников?
Дэн знал много правил. Какое имел в виду Кобрук?
— Наемник дерется в двух случаях. За звонкую монету. И спасая свою шкуру. А когда он это делает, всякий враг его врага становится своим. Хотя бы на время драки.
— Неплохо сказано! — хмыкнул Дэн. — Я понял, за что сражается Шарле. За что Жермен. Но за что сражаешься ты? Ведь ты не простой разбойник и не тупой рубака. Так говорить они не умеют. И махать мечом в банде так не научишься. А?
Кобрук прищурил глаз, став похожим на большого сытого кота, увидевшего перед собой мышь. Покатал в огромной ладони кубок. Растянув губы в едкой усмешке, промолвил:
— А ты не спрашивай. Я ведь не спрашиваю, что здесь делаешь ты.
— Мщу за себя.
— Достойно настоящего воина. Вот и я мщу… может быть. Хотя если честно…
Кубок вновь улетел в угол. Кобрук помрачнел, вздохнул, выпячивая бочкообразную грудь. Хлопнул ладонью по столику, отчего на нем подпрыгнули подносы и кувшин.
— Мне тоже до смерти надоело скитаться по дорогам и рисковать головой ради пары монет. У меня есть куда уехать, но я хотел осесть здесь. Может быть, рядом с Шарле. Он хороший командир и неплохой хозяин. Был…
Дэн внимательно смотрел на Кобрука, обкатывая в голове пришедшую внезапно мысль. И благодарил удачу и барона за возможность поговорить с наемником по душам. Если все провернуть правильно, то… можно получить еще один козырь. Маленький такой. Но важный.
— Не лез бы ты в это дело, Кобрук, — сказал Дэн, глядя на наемника. — Не будет здесь добычи. И тихого местечка тут не найдешь.
Кобрук поднял голову, перехватил взгляд Дэна. Покивал.
— Я знал, что здесь нечисто. Но…
— Не спеши с выводами, — предостерег его Дэн. — Придет время, все расскажу. Одно только запомни — я тебе не враг. Ни тебе, ни Шарле, ни вашим людям. Ты прав, мои интересы лежат далеко в стороне. Кто захватит замок Трессе, мне все равно. Пока же… смотри, наблюдай и думай. Я вижу, у тебя это здорово получается.
Он встал, отряхнул руки. Кобрук тоже поднялся, продолжая сверлить Дэна внимательным взглядом.
— А когда придет срок, прими мое предложение. Не пожалеешь.
Кобрук не произнес ни слова, даже не кивнул в знак понимания. Молча проводил гостя до границы лагеря, сам отодвинул телегу и долго смотрел вслед, ворочая в голове тяжкие думы. Еще одной проблемой стало больше…
Сабину Дэн застал в покоях, всю в слезах. На его вопрос та махнула головой и всхлипнула. Может, это обычная женская тоска, тогда и лезть не стоит. Но Дэну было не до тонкостей сложной артистической натуры. Ситуация не та. Он сел рядом, развернул Сабину к себе и отвел прижатые к лицу руки. Заглянул в глаза, не замечая уродливых шрамов и нарывов.
— Ну?! В чем дело?
Сабина замотала головой, вырвала руки и прижала их ко лбу.
— Не могу!..
— Чего не можешь?
— Так!.. Здесь!.. Кукла уродливая!.. Не нужная!.. Всего лишь копия…
Та-ак! У девчонки рецидив отходняка. Шоковая терапия дает о себе знать. Дэн схватил Сабину за плечи, сильно встряхнул и крикнул в лицо:
— Тих-хо! Тихо! Все! Нечего реветь! Слезами делу не поможешь! Ясно?!
Сабина всхлипнула, вжала голову в плечи.
— Ты нужна мне! Мне! Нужна себе!
Слышала ли она? Не факт. В таком состоянии женщины слышат только себя. И то не всегда.
— Хватит реветь! Ты хочешь провалить все дело и раскрыть нас? Хочешь убить нас?
— Нет… — раздался приглушенный голос.
Ну, слава богам, заговорила! Дэн прижал ее к себе, погладил по голове.
— Не забивай голову всякой ерундой. И не паникуй! Выберемся отсюда, тогда и будешь думать. А пока держи себя в руках. Помни — я рядом. Никому в обиду не дам.
Наверное, этих слов ей и не хватало. Или его объятий. Или возможности просто выплакаться на плече. А черт ее знает, чего там не хватало! Но Сабина утихла. Всхлипывая и утирая слезы, она старательно прятала лицо и сдавленным голосом говорила:
— Я как во сне. Как в кошмарном сне! Клон!.. Другой мир. Замки, бароны, интриги! Что я здесь делаю? Почему?.. И ты! Откуда ты взялся на мою голову? Зачем я тебе? Ненастоящая, дурная…
Он молчал. Гладил по голове и молчал. Не вовремя как все это, не вовремя!..
— Господи! Я ведь понимаю, что все воспоминания не мои, а этой… настоящей. Но ничего поделать не могу. Ведь не было у меня… у нее никогда такого… Влюблялась, увлекалась, играла, бросала. Все шутя, не всерьез. А вот повезло не ей, а мне.
Она впервые подняла голову, не стесняясь своего изуродованного лица. Жадно смотрела в его глаза.
— Я только тебе верю. На тебя надеюсь. Если кто и вытащит меня отсюда, то только ты. Я и этот кошмар пережила, потому что ты был рядом. Грубый, сильный, уверенный. Я не знала, что такие, как ты, могут быть добрыми и… нежными. Наверное, это плата за все пережитое. За страдания. У той, настоящей, нет такого человека. Дэн! Денис. Не бросай меня, пожалуйста! Я не переживу этого!
Она смотрела на него, как на икону, не мигая, только вздрагивая всем телом. Потом опомнилась, вновь спрятала лицо.
— Я ненавижу эту проклятую маску! Я сниму ее!..
— Не смей! — тихо, но внушительно отрезал он. — Я вижу твое лицо и сквозь маску. И твои глаза. Успокойся, девочка! Ты со мной. Я вытащу тебя отсюда. Все будет хорошо.
Она покорно упала в его объятия, прижалась щекой к руке и замерла. А он продолжал гладить ее пушистые волосы и смотрел на узкую согнутую спину.
Что весь разговор шел на русском, он сообразил только сейчас…
Рев трубы застал Дэна в своей комнате. Он хотел связаться с Эрвудом, доложить обстановку и узнать новости, но, услышав пронзительный звук, сунул гарнитуру обратно в потайной карман, быстро натянул доспехи, прихватил оружие и вышел в коридор. Судя по всему, прибыл барон с соседями. Вот теперь начинается самое веселое…
На стене уже толпились человек двадцать. Тут же стоял Дерамболь, глядя куда-то вдаль. Рядом был второй дворянин, Базерт вроде… Дэн встал поблизости, выглянул в узкую прорезь.
Вдалеке, километрах в трех, по дороге ехал большой отряд. Передние всадники уже миновали поле, а телеги и повозки обоза только-только выезжали из леса. В голове отряда ехал несколько рыцарей. Над ними развевались три стяга. С такого расстояния различить лица людей нельзя, но Дерамболь уверенно сказал:
— Жермен, Сан Гроа и Шарле.
В его голосе послышалась ирония. Он глянул на Базерта. Потом заметил Дэна и растянул губы еще шире.
— Господин Томак! Тоже вышли встретить гостей?
Вассалы Жермена относились к Дэну с долей недоверия, но крайне осторожно. Схватка с наемником наделала шуму. Никто не хотел испытать на себе страшный прием сына Трессе.
Дэн пропустил укол мимо ушей, качнулся на носках и невозмутимо сказал:
— Выходит, Шарле собрал-таки отряд. Так что теперь союзников четверо. Это хорошо…
Базерт раскрыл было рот, чтобы сказать какую-то колкость, но глянул на Дерамболя и поперхнулся.
— Вы хорошо осведомлены о наших делах, господин Томак, — ровным голосом произнес Дерамболь. — Надеюсь, это поможет нам в предстоящем сражении с дьявольскими силами.
— Надейтесь, господин Дерамболь, — так же сухо ответил Дэн. — Это единственное, что вам остается.
Кивнув дворянам, он пошел к лестнице, провожаемый далеко не добрыми взглядами. Да, здесь еще тот клоповник! Решая свои проблемы, Дэн с размаху залетел в самый центр местной грызни за земли, власть и сферы влияния. Более неподходящего момента придумать невозможно. С другой стороны, только в такой ситуации он мог рассчитывать на успех авантюры. В спокойное, мирное время его попросту послали бы куда подальше…
Сводный отряд прибыл в замок через сорок минут. Уже на подходе Шарле со своими наемниками отделился и поехал в лагерь. Дружина Сан Гроа тоже встала лагерем рядом с замком.
Покинув седла, Жермен и Сан Гроа сразу прошли в личные покои барона. Видимо, разговор был очень серьезным и секретным, ибо туда не пригласили вассалов обоих дворян. Те засели в дальнем крыле замка, отмечая встречу и поднимая кубки за скорейшую победу над силами зла.
Столь дружеские отношения баронов удивили всех. Насколько известно, раньше они не испытывали друг к другу теплых чувств. Несколько лет назад у них даже вышла стычка у приграничной деревушки. Но, видимо, нужда заставила обоих забыть о разногласиях и спорах.
Дэн походил среди воинов, послушал разговоры, узнал новости от тех, кто сопровождал барона. Как оказалось, Жермен ездил встречать именно Сан Гроа. Второй сосед — Эдинс — должен прибыть к вечеру.
А отряд Шарле они встретили уже на обратном пути. И судя по некоторым намекам, Жермен не был в восторге от этой встречи.
Дэн начал всерьез опасаться, что местные разборки сорвут всю операцию. Чего доброго, бароны устроят междусобойчик и просто полягут, выясняя, кто прав, кто виноват и кто круче…
Так он промаялся до вечера, не зная, что делать и как быть. Жермен занят, к наемникам ехать нет смысла — Шарле только прибыл, наводит порядок в отряде, ему не до гостей, тем более чужаков. Бродить по двору тоже не дело.
Подождав еще немного, он уже направился к Сабине, когда труба опять заревела, возвещая о приближении новых гостей. К замку подъезжала дружина Эдинса.
