34

— Итак, вы — мистер Ремблер? — Джейкобс еще раз просмотрел документы и протянул их обратно. Он еще не совсем оправился от потрясения, вызванного спонтанным возгоранием Джулио Кампаны, и поэтому вел себя почти что вежливо.

— Да. Только я попросил бы вас по возможности не предавать огласке наш разговор. Моя фирма не должна нести убытки из-за моих личных проблем. Я с готовностью отвечу на все ваши вопросы, если это условие будет соблюдено.

— Хорошо, — Джейкобс понял вдруг, что ему просто тяжело повышать на кого бы то ни было голос. И то хорошо, что Бейли сам вызвался писать отчет о происшедшем. — Нас интересует доктор Джоунс. Что вы можете нам рассказать о нем?

— Ничего. Я впервые обратился к нему вчера, чтобы проконсультироваться по мелкому, но очень важному вопросу, касающемуся одного из членов моей семьи. Дело достаточно личное и не имеет никакого отношения к вашей работе. Скажу вам откровенно: доктор Джоунс, несмотря на свою молодость, произвел на меня очень хорошее впечатление. Я бы сказал, что он довольно грамотный специалист.

— И в честь этого вы решили отправиться вместе в клуб?

— Видите ли… — Ремблер сидел, упершись руками в колени и широко расставив ноги. — У меня там была встреча, и я сам высказал желание, чтобы доктор Джоунс на ней присутствовал.

— Очень неосторожно с вашей стороны, если учесть, что он балуется шантажом, — вставил Джейкобс.

— Может быть. Я же сказал: я чужой в этом городе, а Джоунс произвел на меня хорошее впечатление.

— Но все равно в клуб вы пошли вместе?

— Нет, он сказал, что будет там в связи с каким-то своим делом, но в случае надобности я смогу к нему обратиться. Мы пришли не одновременно, и большую часть времени я провел вне зала.

— Вы не могли бы уточнить, где именно вы были?

— Это личное…

— Поймите и меня, — Джейкобс убрал с лица светлую прядь. — Если вы в этот момент находились в производственной части помещения — это кулисы, подвал костюмерные, мастерские, кулинарный цех, — мне придется задать вам гораздо больше вопросов. Так где вы были?

— Увы — я был за кулисами.

— Почему, вы не скажете? — Джейкобс внимательно посмотрел на Ремблера.

"А ведь он, бедняга, вроде меня, только он осмелился довериться этому мерзавцу врачу… Ему можно только посочувствовать", — подумал он.

— Я разговаривал там с одной женщиной, — Ремблер оглянулся и покосился в сторону склонившегося над отчетом Бейли.

— Пол, выйди, пожалуйста! — окликнул того Джейкобс… — А теперь можете вы уточнить, где именно и о чем вы беседовали? Я ничего не стану записывать… Правда, у меня включен магнитофон, но если ваши показания не имеют отношения к делу, я просто сотру запись прямо у вас на глазах.

— Ну хорошо… Я разговаривал с Гертрудой… Когда мы расстались, она носила мою фамилию. Короче, речь идет о моей бывшей жене. Этого достаточно? Вы можете и сами спросить об этом у нее…

— Когда я встретил вас на улице, у вас был очень расстроенный вид. Это произошло из-за разговора с ней?

— Да, — на лице Ремблера начало проявляться недовольство. — Только не понимаю, почему вы спрашиваете об этом, — я же сказал, что речь идет об очень личных делах…

— Потому что вполне могло оказаться, что вы расстроились из-за ухода Джоунса.

— Я и не знал, что он там был. Точнее, знал, что он должен быть в клубе, но лично не видел.

— Ну хорошо… Тогда еще один вопрос: о чем вы разговаривали с Рафаэлем Салаверриа?

— С кем?

— С Рафаэлем Салаверриа.

— Не помню такого, — недоуменно поднял брови Ремблер.

— Вспомните: сегодня днем, около полутора часов назад, возле дома Джоунса… Так о чем вы говорили?

— У дома Джоунса? Хм-м… Как он выглядел?

— Вы же разговаривали с ним — тому есть свидетели.

— Понимаете, я разговаривал там с несколькими… точнее, с двумя людьми.

— И о чем?

— Оба они искали доктора Джоунса. Один из них вел себя довольно странно и…

— Полагаю, это был не тот, о ком мы спрашиваем… Хотя мне его поведение кажется еще более странным: по идее этот человек не должен был там околачиваться.

— Не знаю, о ком вы и при чем тут я…

— Ну что ж… Пока больше вопросов у меня нет. Если понадобится, мы вас еще пригласим.

— А вы полагаете, что такая необходимость возникнет?

— Что? — Джейкобс слегка запнулся. Последнюю фразу он произнес совершенно машинально, не задумываясь над смыслом, как произносил ее по десятку раз на дню. — А… Полагаю, что нет.

— И на том спасибо.

— Пожалуйста… И впредь будьте осторожнее с выбором доктора. Вы могли очень и очень крупно нарваться…

— Благодарю, — сухо кивнул Ремблер и встал.

"Пусть уходит… У бедняги и так свои проблемы", — сочувственно проводил его взглядом Джейкобс.

Ремблер вышел на улицу и словно впервые ощутил ужасающий гнет жары. Ему стало трудно дышать, в сердце закололо.

Вся его жизнь шла словно наперекосяк. Может, и впрямь не стоило приезжать в этот город? Ведь Гертруда уже давно ушла из его жизни и к этому следовало привыкнуть, как привыкают к любым потерям. Все равно он потерял ее — пусть даже она едва ли не призналась ему в ответном чувстве. А Изабеллы в его жизни вообще не существовало — так стоило ли узнавать о ней…

"А ведь она придет, — понял вдруг Ремблер. — Обязательно придет… Моя дочь. Или не моя? Нет — но чья же тогда?.. Она сама нашла меня, вопреки желанию матери… И я должен теперь сделать все, чтобы мы нашли друг друга не только издали. Пусть так. Если у меня получится с девочкой, надо полагать, и Труди сама пойдет мне навстречу… Пусть будет так. Пусть будет так!!!"