Глава 10.

Королев являлся для Луны чем-то вроде столицы. По крайней мере, размерами он превосходил остальные селения, именно рядом с ним находился один из космопортов, и в Королеве располагалась федеральная власть – верховный комиссар по вопросам лунных поселений.

Чтобы добраться сюда из Коперника, мне пришлось потратить почти сотню федей и тридцать восемь часов, проведенных в вагоне лунной железной дороги. Название было данью традиции, поезда курсировали между лунными селениями вовсе не по рельсам.

Но эти детали отступают на второй план, когда ты двое суток находишься в тесной коробке, а пейзаж за иллюминатором состоит из сменяющих друг друга кратеров.

Более скучного путешествия у меня в жизни не было.

Выбравшись из вагона, я ощущал себя человеком девятнадцатого века, совершившим плавание из Англии в Австралию. Эскалатор поднял меня с крошечного подземного вокзала непосредственно в город. Изнутри Королев выглядел точно так же, как Коперник, вот только рукотворное "небо" висело гораздо выше. – Поедем, сэр! Поедем куда скажете! – меня тут же атаковала толпа изможденных, но решительно настроенных субъектов.

Вот уж кого я не ожидал встретить на Луне, так это таксистов! – Поедем, – кивнул я тому из них, который выглядел поприличнее. Сияя редкозубой улыбкой, он отвел меня к странному экипажу, напоминающему поставленный на колеса ящик. – Садитесь, сэр, – сказал "таксист", берясь за торчащие из передней стенки ящика прутья. – Что, мы поедем на этом? – я удивленно пялился на этот реликт времен докосмической эры. Как он там назывался? "Рикша", что ли… – Обязательно. Так куда вам? – Средний уровень. Бар "Луиза". Знаешь такой? – пешком идти не хотелось и я взгромоздился в ящик, внутри которого обнаружилось довольно удобное сиденье. – Конечно, сэр, – лунный рикша кивнул и мы сдвинулись с места.

Улицы выглядели чуточку шире, чем в Копернике, но любые другие экипажи, кроме узких ящиков на колесах, тут не разъехались бы. А так мы с бодрым грохотом катили между домов, а прохожие шарахались в стороны, не желая попасть под колеса.

Верхний ярус состоял из обычных улиц, Нижний составляли вырубленные в скалах проходы, Средний – сплетающиеся коридоры с металлическими стенками. Мы попали в него по широкому пандусу. – Приехали, сэр, – рикша повернулся ко мне, лицо его блестело от пота, грудь тяжело вздымалась.

Синяя надпись "Луиза" горела над широкой прозрачной витриной. За ней виднелись столики, сидящие за ними люди. Сновали официанты, в белых рубашках и черных жилетах похожие на пингвинов.

Я расплатился и выбрался из "такси". Оно укатило еще до того, как я подошел к двери. Его владелец спешил покинуть окрестности "Луизы" как можно скорее.

Я вошел, висящий над дверью колокольчик негромко звякнул.

Гул разговоров стих, на меня обратились десятки взглядов, удивленных, настороженных, сердитых. Тут были только мужчины, не очень молодые, но и не старые. Они следили за тем, как я иду к стойке, молча и с таким вниманием, точно от этого зависела их жизнь.

Бармен взглянул на меня и вежливо улыбнулся. – Слушаю вас. – Вы очень меня обяжете, – я взгромоздился на высокий табурет, – если сделаете мне кофе и поможете найти Лео Виалли.

Улыбка словно примерзла к его губам. Краем уха я уловил за спиной неприятный шорох. – Что-то не так? – спросил я, поворачиваясь к посетителям. Пистолет в моей руке смотрел в их сторону достаточно красноречиво.

Двое вставших было молодых людей поспешно сели.

Шорох повторился, и вновь за спиной. Я едва успел дернуться в сторону, когда на правое плечо обрушился удар. Если бы не мое движение, он угодил бы мне в затылок. К счастью, я оказался чуточку быстрее, чем рассчитывал бармен.

В плече что-то хрустнуло, боль стегнула до кисти, я с трудом удержал пистолет. – Всем стоять! – я прыгнул в сторону прежде, чем второй удар достиг цели. Выстрел пришелся в стену, по ней пошли трещины.

Несколько угрюмых типов, начавших было двигаться ко мне, замерли на месте. Бармен застыл за стойкой с зажатой в руке бутылкой. Теперь стало понятно, чем мне досталось! – Спокойнее, сэры, – пожилой мужчина в дорогом сером костюме поднял руку. – Похоже, наш гость не совсем понимает, где оказался. Что вы хотите от Лео? – У меня есть для него заказ, – сказал я, стараясь не морщиться от боли в плече. – И кто вас прислал? – Ушастый Пьер, – я не видел причин, чтобы прикрывать карлика-телепата.

Напряжение чуть ослабело. Взгляды, буравящие меня, потеряли часть злобности, а несколько громил сели обратно. Бармен аккуратно поставил бутылку на стойку. – Вы должны были сразу передать от него привет, – сказал пожилой, – тогда бы это маленькое недоразумение не случилось. Можете убрать пистолет, даю вам слово дона, вашей жизни ничего не угрожает… Лео, иди и поговори с нашим гостем!

Надо же, дона! Бежал от Триады, а угодил в логово мафии!

Я спрятал пистолет в кобуру, а из-за дальнего столика поднялся тощий юноша с черными усиками и взглядом голодной змеи. – Дела мы обсуждаем вон там, – проговорил он, указывая на свободный столик в самом углу. – Заказ на кофе не отменяется, – напомнил я бармену и направился вслед за Виалли. – Я могу достать вам карту за пять дней, – сказал он, выслушав мои пожелания, – и это обойдется в пять тысяч. – Я не могу ждать так долго, – я отхлебнул из чашечки. Кофе оказался отличным. Должно быть бармен таким образом извинялся за нанесенный удар. – Двадцать четыре часа.

Цена возросла вдвое. – Да, – я вытащил идентификационную карточку на имя Александра Мак-Нила, – еще небольшая услуга. Остатки денег с этой переведите на новую. Причем счет на старой может быть заблокирован. Сумеете или это вам не по зубам?

Лео Виалли пренебрежительно оскалился. – Я – лучший, – сказал он без ложной скромности, – во всей Федерации нет никого, кто знал бы об этих штуках больше. Давайте ее сюда!

Покинул я "Луизу" с ушибленным плечом и отощавшим кошельком, но в довольно неплохом настроении. Пока все шло так надо. Только бы эти лунные мафиози не вздумали надуть меня!

– Ну что, Лео? – спросил я, подсаживаясь за столик к изготовителю фальшивых документов. Он ждал меня в той же "Луизе". Сегодня бар оказался почти пуст – у мафии, похоже, случился выходной. – Все готово, – сказал Виалли, выкладывая на скатерть две идентификационные карточки. – Можете проверять и не забудьте выплатить остаток.

Вчера я отдал ему только задаток, половину суммы. – Так, – я взял старую карточку, проверил состояние счета – там осталось что-то около десяти федей. – Неплохо!

Виалли самодовольно улыбнулся. – Новая принадлежала Герхарду Майнингеру, – сказал он, – тот погиб месяц назад в селении Браге. Я перенастроил ее сканер по образцу старой, так что ни одна проверка не признает ее "пробитой"!

Мне осталось только покачать головой.

Считается, что идентификационную карточку невозможно подделать или взломать. Крошечный сканер на каждой из них знает только отпечаток пальца владельца и чужак просто не сможет активировать карточку.

На самом деле сканер можно "пробить", сделать так, чтобы он считывал любое изображение, а карточка активировалась от простого касания. Но при тщательном осмотре карточку с таким "улучшением" можно отличить.

Виалли же сработал нечто принципиально лучшее. – Если возникнет нужда сделать ее пробитой, чтобы мог воспользоваться кто-то еще, нужно сделать вот так… – он показал несколько простых манипуляций. – Ясно? – Нет вопросов, – я вытащил из кармана остаток оговоренной суммы. – Спасибо, Лео! Удачи! – И тебе тоже, – ответил Виалли, подгребая к себе деньги.

Я забрал карточки и вышел из "Луизы". Ждущий у входа рикша, судя по лицу, успел раз пять умереть от страха, а на меня он поглядел как на восставшего из мертвых. – К станции метро, – велел я, и мы покатили.

На местном аналоге такси, приводимом в движение мускульной силой, непосредственно до космопорта не доедешь. Взлетно-посадочное поле и терминалы построены в стороне от Королева, чтобы сотрясения почвы не повлияли на герметичность лунного поселения. От города туда проложен длинный тоннель, по которому ходят составы из нескольких вагончиков, называемые древним земным термином "метро".

От старой карточки я избавился на станции, бросив ее в мусорный аннигилятор. Внутри чуть слышно загудело и я облегченно вздохнул. Александр Мак-Нил перестал существовать, ему на смену явился Герхард Майнингер.

Интересно, когда придет время Найджела Лесли? И придет ли вообще?

За карточкой последовало разрешение на оружие и сам пистолет. Жалко было до слез, но ничего не поделаешь. Трудно будет объяснить таможенникам, почему разрешение выписано на чужое имя.

Космопорт встретил меня невероятным для земных транспортных узлов спокойствием. Тут не было суеты, никто не орал, а у огромного, во всю стену, расписания рейсов, стояли люди с серьезными до трагизма лицами.

На Луну не летают ради удовольствия. В обратном направлении – тоже.

Я всмотрелся в расписание. Тут было из чего выбирать. В ближайшие двенадцать часов планировались рейсы на Тайвань, в Шри-Ланку, на Занзибар, в Лагос и Гвиану…

На последним я и остановился. Вряд ли мои недруги ждут, что я объявлюсь в Южной Америке, причем в буквальном смысле свалюсь с неба. Так что никто не будет там высматривать мою физиономию, и мне стоит опасаться только проверки документов.

А они у меня другие! – Добрый день, – таможенный чиновник улыбнулся мне холодно и профессионально, – приготовьтесь к осмотру.

Я положил кейс на подставку сканера и сам встал неподвижно. Досмотр при выезде с Луны по жесткости превосходил даже тот, каким встречали на границе Федерации. Власти не без оснований страшились, что со спутника Земли может быть вывезено что-нибудь опасное и противозаконное.

У меня ничего подобного не имелось. Некоторые опасения вызывала земекисская находка. Ее запросто могли принять за оружие и отобрать, а то и засадить меня в кутузку для разбирательства.

Но расставаться с ней я не хотел и решил рискнуть. – Покажите, – велел чиновник, указывая на кейс. Я с обреченным видом щелкнул замком.

Странный прибор вызвал у таможенника неприкрытое удивление. – Это что? – спросил он подозрительно. – Лечебный прибор, – я вспомнил байку, сочиненную еще на Химавате. – У меня некоторые проблемы с желудком, вот врач и предписал таскать эту штуку с собой. – Да? – веры в мои слова было мало. – А ну покажите, как им пользоваться!

Я с содроганием взял прибор в руку, нажал включающий сенсор. Панические мысли стучались о стенки черепа словно осы о стекло – если я выстрелю в себя, то заново лишусь памяти!

Хотя постойте, почему в себя?

Я постарался скрыть торжествующую усмешку. Таможенник внимательно смотрел, как я вожусь с крошечным пультом. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то обратит против него оружие.

И по большому счету он был прав – только самоубийца войдет сюда с парализатором или излучателем. Но с такой штуковиной, какую я держал в руках, служба безопасности космопорта не сталкивалась никогда.

На экране появилась моргающая надпись "Поиск цели!", тут же сменившаяся на "Цель захвачена!". Я коснулся спускового сенсора, прибор вздрогнул, по экрану побежали полосы ряби.

Таможенник остался сидеть как сидел, тупо глядя перед собой. – Так я могу идти? – мой вопрос вывел его из состояния ступора, в глазах появилось осмысленное выражение. – Ведь у меня все в порядке, я прошел досмотр…

Я примерно представлял, что он сейчас ощущает. Судя по всему, сила "выстрела" артефакта падала по мере того, как он разряжался – у меня снесло всю память, посланцу Триады в Пекине отшибло последние воспоминания. То же должно было случиться с этим типом. – Да, вы можете идти, – сказал он ровно, глядя на меня с мучительным изумлением. – У вас все в порядке…

Я заторопился на посадку.

Гвианский космопорт – один из старейших. Не так давно археологи раскопали неподалеку взлетную полосу для неуклюжих древних ракет. Судя по сохранившимся изображениям, размеры их были впечатляющими, зато мощи у этих здоровенных дур едва хватало, чтобы вылезти на орбиту.

Я вступал в зал космопорта с некоторым волнением, хотелось вытащить отсутствующий пистолет. Но никто не бросился ко мне с воплями "Вот он, сволочь!" или "Держи его!". Похоже было, что гангстеры Триады и агенты неведомого Бюро сбились со следа.

Если честно, то меня это вовсе не расстроило.

Из расписания я узнал, что скоростной космолет на Новую Америку уходит через пять часов. Оставалось только купить билет.

Вставив карточку Герхарда Майнингера в автомат продажи билетов, я покрылся холодным потом. Вдруг сейчас зловредный прибор моргнет и выдаст надпись "карточка недействительна" или "ваш счет заблокирован". Кто знает, чем грешил этот Майнингер при жизни?

Но все обошлось и я получил в пользование билет на скоростной рейс Земля – Новая Америка. Скоростной рейс отличался от обычного минимумом удобств – пассажира впихивали в штуковину вроде гроба, называемую рекреационной камерой, где он благополучно дрых от взлета до посадки.

Это менее приятно, чем каюта с широкой койкой, ужин с капитаном и эротика по стереовизору, зато обходится дешевле, да и в нужном месте ты оказываешься несколько быстрее.

Чтобы не попасться на глаза кому не надо, время до отлета я провел, тщательно маскируясь в барах. Маскировка прошла успешно, так что в зону посадки я проследовал "тепленьким". – Герхард Майнингер? – вопросил таможенник, глядя на мою улыбающуюся физиономию. – А то! – бодро ответил я, стараясь дышать как можно выразительнее. Судя по сморщившемуся носу чиновника, нужный запах до нег дошел.

Парадокс, но находящийся под хмельком человек вызывает меньше подозрений. Тот, кто летит по чужим документам или пытается вывезти что-то в обход декларации, должен быть бдителен и собран.

А какая собранность у выпивохи?

Со мной возиться не стали. Даже лежащий в кейсе артефакт, который таможенный сканер наверняка описал как механоэлектронное устройство неизвестного типа, не был подвергнут досмотру. – Счастливого пути, – сказал таможенник, с кислой улыбкой вручая мне идентификационную карточку.

Лео Виалли я заплатил не зря.

Лайнер для скоростных рейсов выглядел куда менее изящно, чем его обыкновенные коллеги. На стартовой площадке торчало раздутое металлическое яйцо высотой в несколько сотен метров, на верхушку которого кто-то поставил конус.

Проходы в пассажирской части исполина были узкими, чтобы только разойтись двоим. Предупредительные стюарды отсутствовали, так что дорогу к рекреационной камере мне пришлось искать самостоятельно.

От основного коридора ответвлялись такой же ширины отнорки, стенки в которых напоминали камеру хранения – сплошные дверцы. Портили впечатление небольшие окошечки и контрольные панели – пару раз за время полета кто-то из экипажа проверит, насколько сладкие сны снятся пассажирам.

Мне досталась камера под номером две тысячи триста шесть. Открыв дверцу, я заглянул в узкую прямоугольную нору, стенки которой отливали металлом, а "пол" украшало что-то похожее на матрас.

Мда, о комфорте проектировщики корабля заботились в последнюю очередь.

Я закинул в камеру кейс, а потом сам забрался внутрь. Когда тихо щелкнул замок, то на мгновение меня охватил страх, что он никогда не откроется, что я навеки останусь в этой коробке…

Но как следует испугаться я не успел, ушей достигло легкое шипение и веки упали с такой скоростью, что я почти услышал их стук. Чем хорош искусственный сон – он наступает мгновенно.

Как впрочем, и проходит. Я проснулся, как казалось, через несколько секунд, но тело все затекло от долгого лежания, а голова была тяжелой, будто шар из свинца. – Мы совершили посадку на Новой Америке, – сквозь дверцу камеры, которая автоматически открылась, доносился равномерный, явно синтезированный голос. – Просим вас покинуть камеры и проследовать к…

Голос заглушали более близкие звуки – покашливание, хлопки, лязг и топот. Пассажиры лайнера пробуждались и выбирались в коридор. Нечего было отлеживать бока и мне.

Чувствуя себя червяком, покидающим нору после зимней спячки, я вылез в коридор и затопал к выходу. Ноги меня слушались примерно так же, как червяка – заплетались и идти не хотели.

Маленькое побочное следствие от пребывания в рекреационной камере.

Новая Америка встретила метелью и свирепым морозом, хотя для этой планеты подобная погода привычнее вещи, чем для Земли – облака в небе. Счастье еще, что атмосфера на этой негостеприимной планете годится для дыхания.

Отогревшись и утолив голод в "Ресторане для гуманоидов", я отправился изучать расписание. Рассмотрев его хорошенько, я понял, что удача отвернулась от меня, вместо улыбчивого лика предоставив для обозрения нечто гораздо менее привлекательное.

Прямых рейсов до Линча не было в принципе.

Это означало, что придется лететь с пересадкой. А учитывая, что транспортное сообщение в Смешанном секторе носит хаотический характер, любая пересадка грозила разрастись в довольно неприятную проблему.

Я купил в киоске "Путеводитель по мирам Смешанного сектора", вернулся в ресторан, где заказал большую чашку кофе и принялся выбирать оптимальный маршрут.

Если верить путеводителю, то планеты сектора делились на условно безопасные, опасные и очень опасные. Первых было удручающе мало, а превалировала третья группа, в которую попадал и сам Линч. – Приятное местечко, – почесал я затылок, прочитав, что нужная мне планета заселена людьми, ктубху, осторитами и нри примерно в равной пропорции, и что убивают там чаще, чем где-то еще в Галактики.

Ага, а в качестве достопримечательностей показывают могилы неосторожных путешественников.

После ознакомления с особенностями тамошнего климата я вовсе пал духом. Если бы не настоятельная необходимость, то я бы ни за что не отправился в дыру, где жарко и сыро, словно в бане!

Добраться до Линча проще всего транзитом через Земекис, но этот вариант я отверг сразу. На этой планете меня ждут с распростертыми объятиями, чтобы под белы рученьки проводить до тюрьмы, а то и прямо до электрического стула.

Кто их знает, может они меня заочно приговорили к смерти?

Оставались еще две планеты, Эммерих и Спилберг. Первая – малонаселенная пустыня, скучное и пыльное место, где вода – величайшее из благ, а единственное богатство – поделки аборигенов, покупаемые за гроши и продаваемые втридорога в той же Федерации или империи Остор.

Спилберг – куда более веселая планета, хотя бы по той причине, что ее считают домом десятки пиратских кораблей, промышляющих в Смешанном секторе и его окрестностях.

Тем не менее, на Спилберг регулярно летали космолеты с Новой Америки. И как ни странно, благополучно возвращались. Пираты хорошо понимали, что гадить рядом с тем местом, где живешь, не стоит. Тот же, кто не собирался следовать этому правилу, быстро сходил в могилу.

При помощи более умных коллег.

Выбор был небогат – либо торчать на Эммерихе, загибаясь от скуки, либо бороться за жизнь на Спилберге, ожидая, пока не подвернется попутный корабль до ада под названием Линч. – Ну ты и влип, приятель, – сказал я сам себе и решил подбросить монетку.

Она хлопнулась на стол изображением Земли вверх – решено, Спилберг.

У автомата продажи билетов я проторчал недолго, а когда повернулся, чтобы уходить, то столкнулся со светловолосой девушкой в серебристом бликующем комбинезоне. – Простите, – буркнул я и замер, забыв закрыть рот, – Диана? – Э, привет, – она тоже выглядела удивленной. – Ты? Откуда? – Хотел то же самое спросить у тебя, – сказал я, – ты как, не сердишься, что я удрал тогда?

К моему удивлению, она не сердилась. Хотя любая нормальная девушка просто кипела бы от гнева и ярости, исчезни ее приятель подобным образом. Но прошло немало времени, может Диана успела остыть? – Пойдем, посидим где-нибудь, – предложил я. До отлета оставалось почти восемь часов и все равно это время нужно было как-то убивать. Почему бы не в приятной компании? – Пойдем, – согласилась она и мы рука об руку, как добропорядочная пара, отправились в ближайший бар.

Я заказал Диане хитрый коктейль, а сам взял местного пива с чудным названием "Вохаз Оболон". – Неужели ты только с Химавата? – спросил я, когда мы уселись за столик. – Да, – Диана кивнула. Она явно была рада меня видеть, но за этой радостью крылось еще что-то, какое-то напряжение. Словно мое появление могло резко повлиять на ее планы. – Пока выясняли, кто я такая, пока выплатили компенсацию… А ты куда тогда пропал? – Мне понадобилось уехать, – я неопределенно помахал рукой. Необходимость врать смущала меня, но говорить правду я не мог. – Пришлось помотаться по Федерации. Вот, через несколько часов опять улетаю… – Куда? – Далеко и возможно надолго, – я вздохнул, – но мне не хотелось бы терять контакт с тобой. Оставь адрес, по которому тебя можно будет найти на Чезарини. – Э, – Диана замялась, – дело в том, что я собралась переезжать. Старый адрес давать смысла нет, а нового я еще не знаю…

Выглядело это правдоподобно, но все же подозрительно. Дальше я расспрашивать не стал, а вот она вволю порезвилась, попробовав дознаться, куда я лечу.

Разговор наш превратился в обмен недомолвками и уклончивыми фразами и мне это быстро надоело. – Сколько у тебя еще до вылета? – спросил я. – Ну… долго, – ответила она. – Тогда можно снять номер в гостинице космопорта и порезвиться на славу, – предложение это не выглядело оригинальным, но оно в любом случае должно было прекратить дурацкую беседу. – Можно, – согласилась она. – Только сначала надо зайти в камеру хранения, – сказал я. – Кое-чего забрать.

До камеры хранения мы дошли вместе, а внутрь я вошел один. В результате за бронированной дверцей, закрытой комбинированным замком, оказались документы, билет до Спилберга и земекисский артефакт.

Я до сих пор не был точно уверен, кто такая Диана и так ли уж случайны ее столкновения со мной. Вдруг ей опять придет в голову осмотреть мои вещи? А в них много интересного, начиная с карточки на другое имя…

Выходя из камеры хранения, я уловил конец прозвучавшего под сводами пассажирского терминала объявления "…ена посадка на рейс Новая Америка – Чезарини номер две тысячи четыреста одиннадцать".

Ничего себе! Диана ради встречи со мной отложила возвращение на родину?

Или она собиралась вовсе не на Чезарини?

Но на ближайшее время я выбросил подобные мысли из головы. Подозревать в чем-то женщину, с которой собираешься отправиться в койку, не самый лучший подход к сексу.

Так что мы отправились в гостиницу, находящуюся прямо в здании пассажирского терминала. Сняли номер, после чего подвергли находящуюся в нем кровать исключительно серьезному испытанию.

Сосед справа колотил в стену и что-то кричал по поводу шума, но мы не обратили на это внимания. – Ну что, ты по прежнему не хочешь сообщить мне свой адрес? – сказал я, когда все закончилось. – Узнай я его, мы бы могли повторять это чаще… – Я сама тебя найду, – ответила Диана с обольстительной улыбкой.

Надо сказать, весьма двусмысленное замечание.

Но я не стал напрягаться по этому поводу, а просто отправился в душ. Поливая себя водой и напевая что-то воинственное, я совершенно не переживал по поводу того, обыскивает в этот момент Диана мои шмотки или нет. – Ну, мне пора, – сказал я, выйдя из душа. – Мы классно провели время, но космолет ждать не будет…

На самом деле я слегка торопил события, до отлета оставалось еще пять часов. Но лучше пусть моя подружка остается в неведении, на каком именно рейсе я отбыл.

Диана поглядела на меня с сожалением. – Зря ты так торопишься? – мурлыкнула она. – Может быть, продолжим общаться? Я ведь показала еще не все, что способна…

От того, как она глядела, сердце у меня заколотилось в два раза чаще, а взгляд сам сползал с лица на расположенные ниже прелестные округлости, и ниже… и ниже… – Ну нет, спасибо, – проговорил я хрипло, чувствуя себя монахом, искушаемым очень настойчивым и обольстительным демоном, – в следующий раз…

Диана смотрела, как я одеваюсь, потом чмокнула меня в щечку и сказала: – Чао.

Я быстро вышел из комнаты, но вместо того, чтобы направиться к лифту, рванул в противоположную сторону и затаился за углом, в мрачном закутке около пожарной лестницы.

Дверь номера хлопнула почти тут же. Прозвучали удаляющиеся шаги.

Так-так. Похоже, что Диана собралась проследить, куда именно я отправился. Но ничего, придется ей в этот раз остаться с носом. Я по лестнице спустился на первый этаж и из вестибюля гостиницы смотрел, как она шарит взглядом по кишащей в терминале толпе.

Что, дорогуша, упустила? Я позволил себе злорадную ухмылку.

Дождавшись, пока она уйдет, я неторопливо направился к ближайшему кафе. Если я прав, то спешить в зону посадки или к камерам хранения смысла не было. Диана будет ждать меня там, и вовсе не для того, чтобы запечатлеть на щеке прощальный поцелуй.

У этой дамочки есть ко мне интерес, но никак не личного свойства.

Я выждал три часа – за это время истощится терпение у самого стойкого шпиона – и только после этого отправился забирать свои вещи. Двигался осторожно, в толпе, постоянно смотрел по сторонам.

Слежки заметить не удалось. Хотя когда имеешь дело со столь шустрой особой, как Диана, ни в чем нельзя быть уверенным.

Спилберг выглядел грязно-бурым шаром, который чья-то шаловливая рука забросила в космос. Пассажирам космического корабля "Мицар-29" его показывали, наверное, чтобы они передумали и остались на борту.

Вокруг планеты висел целый выводок небольших лун.

Какой-нибудь фанатичный планетолог нашел бы в этом зрелище красоту, мне же оно не показалось приятным. Я точно знал, что с момента выхода из подпространства мы находимся под прицелом, поэтому последние часы чувствовал себя несколько неуютно.

Оставалось надеяться, что с последнего рейса "Мицара" пираты не пропили остатки мозгов.

Корабль дернулся и тут же из коридора донесся резкий вой сирены – сигнал того, что всем, кто желает сохранить целостность позвоночника, пора принять горизонтальное положение.

Капитан "Мицара" не утруждал себя всякими нежностями, вроде объявлений и предупреждений. Как выяснилось чуть позже, он не утруждал себя и мягкими посадками. Мы грохнулись на планету, словно мешок с металлической посудой – с балкона.

В недрах корабля чего-то задребезжало, меня подбросило почти к потолку. – О! – только и смог сказать я, приземляясь обратно на койку. – Вот веселье-то! – Эй, выходи, – в дверь постучали, – прилетели.

Последнее сообщение предназначалось, судя по всему, для особо тупых пассажиров. Я поднял слегка поколоченное тело на ноги и двинулся к трапу. Желающих лететь на Спилберг в принципе нашлось немного, так что в коридорах не было особой тесноты.

А у самого трапа меня поймал капитан. Он напоминал обзаведшегося конечностями кита, а судя по багровости носа, на ночь любил выпить кружечку, но никак не теплого молока. – Господин Майнингер, позвольте вас на пару слов, – сказал мне "кит" и мы отошли чуть в сторону, чтобы не загораживать проход. – Вы точно уверены, что хотите сойти? – Ну, как бы да, – сказал я, не очень понимая, что происходит. – Мой долг предупредить вас, как гражданина Федерации, – капитан без особого успеха попытался принять торжественный вид, – что пребывание на этой планете опасно! – Я знаю. – И вы рискуете высадиться здесь без оружия? – заплывшие жиром глазки выразили неимоверную тревогу. – Вас же прирежут в десяти метрах от корабля! И власти Федерации ничего не смогут поделать по поводу этого прискорбного инцидента! – Ну и? – понятно было, что толстый хитрец чего-то от меня добивается. Вот только чего. – Что вы, как представитель Федерации, можете мне предложить? – Как официальное лицо, я могу вас только предупредить, – последовало игривое подмигивание, – но как лицо частное, могу предложить вам парализатор по сходной цене!

Да, ну и нравы в Космическом Флоте! Хотя на такой рейс ставить хорошего капитана – только зря тратить кадры, так что неудивительно, что "Мицаром" управляет мелкий жулик.

– Почем? – спросил я. Несмотря на то, что капитан очевидно зарабатывал на мне, предложение его выглядело разумным – оружие на Спилберге не помешало еще никому. – Тысячу, – сказал он, алчно потирая ладони. – Ну нет! – на столь откровенный грабеж я согласиться не мог и принялся торговаться. – Сто! И для начала покажите товар. Он наверняка не новый, со сбитой настройкой.

– Вот! Вот! – капитан запыхтел, точно целое стадо китов и вытащил из кармана парализатор.

Я осмотрел оружие. Оно выглядело не новым, но в деле, похоже, еще не бывало. – Двести, – предложил я.

Вновь прозвучало сопение, на этот раз возмущенное. Спорили и ругались мы минут двадцать, а команда "Мицара", должно быть, слушала нас через корабельные коммуникаторы и получала удовольствие.

Сошлись на четырех сотнях.

Из корабля я выбрался слегка вооруженным. Спилберг приветствовал меня резким ветром, по серому небу ползли бурые тучи, похожие на вылепленные из грязи пирожки.

Взлетно-посадочное поле, сколько хватало взгляда, заполняли корабли самых разных, порой очень причудливых конструкций. Подобное собрание разношерстного хлама могло существовать только здесь – переделанный рудовоз, который кто-то наспех вооружил импульсными пушками, корвет с содранной навигационной башней, пассажирский лайнер, украшенный ракетными установками.

А посреди всего этого – изящный звездолет из Империи Остор, похожий на перевитую золотистыми спиралями громадную снежинку, и быстроходная яхта, на каких путешествуют по космосу богачи Федерации.

Космопорт Спилберга принимал всех. Сюда прилетали зализывать раны, торговать краденым и пропивать денежки пираты всего Смешанного сектора. А еще появлялись те, кто делал на пиратском промысле бизнес – торговцы краденым и оружием, всякого рода мошенники.

Возникла эта пиратская столица двести лет назад, когда на Спилберге вымерли последние, самые упорные колонисты. Не смогли выжить на планете, где нет полезных ископаемых, а почва немногим плодороднее, чем на каком-нибудь астероиде.

Прочие удрали еще раньше, так что планета осталась бесхозной. Но пронырливые тати, уже тогда промышлявшие грабежом колоний и звездолетов, мигом взяли ее в оборот.

Возникло поселение, сначала маленькое, а потом выросшее до размеров города. Несколько раз оно сгорало дотла, когда та или иная космическая держава, выйдя из терпения, посылала карательную экспедицию.

Но с упорством плесени в сыром углу появлялось вновь.

Я спустился по трапу и побрел к длинному унылому строению, заменяющему пассажирский терминал. Всякие излишества, вроде автобусов для пассажиров, предусмотрены не были.

Пронзительный вой заставил меня вздрогнуть. Оглянувшись, я обнаружил, что издает его дряхлый, видавший виды космолет. Сирена стихла, корабль подпрыгнул, изверг из чрева струю пламени и медленно, словно нехотя, поднялся в небо.

Один из пиратов отправился на промысел.

Пройдя еще немного, я понял, зачем нужна была сирена перед взлетом. На взлетно-посадочном поле оказалось людно, как на рынке. Сновали бородатые грязные люди в комбинезонах, обладатели острых подозрительных взглядов и хриплых голосов, с рычанием ползали ремонтные транспортеры.

При взлете из этого муравейника капитан должен был дать сигнал, иначе рисковал поджарить десяток оказавшихся рядом коллег.

Пассажирский терминал выглядел заброшенным, словно варьете на планете, где обитают пуритане. Какой-то шутник, хорошо знающий историю, вывесил над ним черное знамя с ухмыляющимся черепом и скрещенными под ним костями.

Внутри меня встретила тишина и пустота. Зал ожидания округлой формой напоминал цирк, а одинокий автомат для продажи билетов, гордо стоящий в середке, выглядел мертвым. Им, скорее всего, вообще не пользовались, а о проезде договаривались непосредственно с капитаном "Мицара".

Ну а о билетах на прочие заходящие сюда корабли можно было вообще не спрашивать.

Единственным живым местом в здании выглядела дверь, светящаяся надпись над которой гласила "Диспетчерский пункт". Породив гулкое эхо, я протопал через пустой зал ожидания и постучал в нее. – Чего надо? – спросили изнутри. – Информации, – сказал я и вошел.

Человек, расположившийся на крутящемся стуле, выглядел ленивым, словно обожравшийся сметаны кот. Пульты вокруг него были выключены, кроме одного, который мерцал, судя по всему, из последних сил. – Чего надо? – повторил человек и я обнаружил, что в лоб мне смотрит дуло излучателя. – Э… – сказал я, – ты не мог бы убрать оружие? А то я немного нервничаю… – Извини, – диспетчер неожиданно смутился, – это все привычка… Так что ты хочешь?

Планета, где разговор начинают с выстрела, имеет шансы мне понравится.

В том случае, если я тут выживу, конечно. – Я хотел бы узнать, когда состоится ближайший рейс на Линч. – Да? – он поглядел на меня как на человека, сообщающего о намерении наловить рыбы в унитазе. – Ты только что прилетел? – Ага, – честно ответил я. – Тогда присядь, – гостеприимным жестом мне был предложен широкий металлический ящик, – выпить хочешь? – Не откажусь. – О, отлично! – в немом изумлении я смотрел, как из-под пульта возникает литровая бутылка без этикетки, наполненная янтарной жидкостью, пара запыленных стаканов и батон колбасы. – Виски, настоящий! А колбаса из местных тварей, все не запомню, как их зовут, но вкусная… Ну, давай по первой!

Как оказалось, виски отлично идет под колбасу из "местных тварей". После первой я ничего не успел сказать, как уже была налита вторая, а потом мой приятель начал жаловаться. – Представляешь, – сказал он скорбно, – я единственный на этой планете чиновник, получающий зарплату! Единственный! И я никому тут на хрен не нужен! – Тогда зачем ты тут сидишь? – Не будь на планете диспетчерского пункта, Федерация бы не согласилась бы на тот рейс, который у нас есть! – Ну и жили бы без него! – Нельзя, – диспетчер почесал затылок, – это единственный официальный транспортный канал за пределы сектора, а он нужен. Так что капитаны Спилберга скинулись, оборудовали это… – он мотнул головой, – и посадили тут меня… Да, кстати, как тебя зовут?

Глава 11.

– Герхард, – ответил я, не сразу вспомнив, каким именем следует назваться. – А меня – Джон, – диспетчер ухватился заутылку, – и представляешь, Герхард! Я сижу тут целыми днями, из общака мне платят зарплату, но никто… ни одна живая душа не заходит сюда! Я все время один! – Это грустно, Джон, – сказал я, принимая стакан, налитый почти наполовину. Пусть диспетчер был немного занудой, но он уж точно не был жмотом. – Но что там насчет Линча?

Все же я прилетел сюда не ради того, чтобы пьянствовать с аборигенами! – А что насчет Линча? А, да! – Джон похлопал меня по плечу. – Придется тебе запастись терпением. Да, сюда иногда прибывают корабли оттуда, привозят кое-чего, но редко… Последний был… когда? А, двадцать дней назад! – А следующий? – я замахал рукой, возражая против очередного стакана, но Джон все равно налил мне. – Когда-нибудь, – диспетчер пожал плечами. – Дней через пятьдесят. Может раньше, а может позже. У них там, на Линче, всего два корабля, и они их не особо гоняют. – А эти, – я кивнул в сторону ВПП, – туда не летают? – Может и летают, – он захихикал, – только мне не докладывают… Можешь попробовать уговорить кого-нибудь из капитанов подбросить тебя на Линч, только не удивляйся, если тебя пошлют подальше ближайшей черной дыры!

Единственный работающий пульт неожиданно ожил, издав негромкий звонок. – О, кто-то прилетел, посадки просит, – Джон отвлекся от выпивки. Пока он таращился в монитор, пытаясь сообразить, что тот показывает, я обдумывал положение. Ждать пятьдесят дней не хотелось, но я был далек от мысли, что первый же командир пиратского корабля, заслышавший о том, что мне надо на Линч, изменит свои планы и согласится меня подвезти. – Так, это Железный Ласло, – бубнил Джон, вызвав из небытия виртуальный пульт и погрузив в него руки. Несмотря на выпитое, движения его оставались ловкими и уверенными, – сейчас мы посадим его вон туда…

Он забормотал что-то про себя, точнее – в совмещенный с наушником микрофон, вставляемый непосредственно в ухо. Я, сидящий в двух шагах, не мог слышать детали переговоров с пилотом. Но, судя по всему, они прошли успешно. – Выпьем еще, – сказал Джон, отвернувшись от пульта. Откуда-то сверху прилетел низкий рев, потом земля вздрогнула. – За очередное благополучное приземление! – Нет, спасибо, – я решительно перевернул стакан кверху дном, – ты мне лучше скажи, где тут у вас можно остановиться? – Ну… – диспетчер задумался. – Сам понимаешь, гостиниц у нас не особо много. Туристы к нам не ездят, кто для дела прилетает, те в основном по кораблям живут. Боятся… Шлюх привозных селят при заведениях. Зайди к Косому Матвею, может у него места есть… – Это где? – По главной улице метров двести, потом увидишь большое уродское здание. Фиолетовое такое… – Спасибо, Джон, – я кивнул, – думаю, буду часто тебя навещать! – Заходи, – диспетчер осклабился, – только по четным числам. По нечетным работает мой сменщик Джим. Он такой зануда!

Выбравшись из здания, я обнаружил, что небо несколько расчистилось, а из-за горизонта вылезло маленькое оранжевое солнце, похожее на злобный глаз. Коричневые облака в его сиянии не стали симпатичнее, зато две луны плыли в вышине крошечными золотистыми серпами.

Городок, в нарушение всех правил, расположился около космопорта. Но винить его за это было трудно – для поселения выбрали единственное ровное место в округе. Со всех сторон высились недружелюбно выглядящие скалы, серые, черные и коричневые, и лишь на востоке, за домами поблескивало серебром озеро.

Никакого плана застройки не существовало, дома возводили как кому в голову взбредет, лишь одно правило соблюдалось – не перегораживать главную улицу. Этот местный Бродвей даже был забетонирован, а выходящие на него здания принадлежали к славному племени кабаков.

С ярких голографических вывесок мне призывно улыбались и раздвигали ноги раздетые девицы, пивная пена лезла из исполинских кружек, а названия соперничали в идиотизме: "Развратный приют", "Клуб розовых свинок", "Дом №1", "Семьдесят семь грехов"…

"Красный глаз" с Луны тут оказался бы в самый раз.

Через двести метров мне на самом деле встретилось здание, назвать которое иным словом как "уродское", не пришло бы в голову даже рехнувшемуся архитектору. Она напоминало помесь сарая и Пизанской башни, выкрашенную в цвет похмельного хамелеона.

Окна нижних этажей закрывали решетки, а из амбразуры над крыльцом торчало дуло самого настоящего плазменного огнемета, оружия исключительно эффективного, хоть и страдающего недостатком дальнобойности.

Покачав головой, я толкнул мощную, сваренную из бронеплит дверь. – Чем могу служить? – из-за стойки, судя по пересекающей лицо повязке, мне улыбнулся сам хозяин заведения.

Кроме его единственного глаза, на меня смотрело дуло парализатора, который Кривой Матвей держал в руке. Но с гостеприимством по-спилберговски я столкнулся не в первый раз и не обратил на это внимания. – Я хотел бы поселиться у вас.

Кривой Матвей опустил парализатор и посмотрел на меня со сдержанным интересом. – Могу предложить один вариант, – сказал он после нескольких минут размышления, – вы сами освобождаете себе помещение. – Это как?

Через пять минут я узнал, что все номера в гостинице заняты, и что я могу попытать счастья в том, чтобы выкинуть на улицу кого-то из постояльцев. – Я покажу вам список проживающих и вы сами решите – пробовать или нет, – Кривой Матвей выложил на стойку несколько листов пластика.

Я подошел ближе и ознакомился со списком. Даже с учетом того, что большая часть постояльцев регистрировались под вымышленными именами и указывали липовую цель приезда, выглядел он довольно внушительно: Томас Томассон, бандит… ого! Ингвар Ли Юхань, путешественник, Иван Сусанин, туристический гид, Юлий Цезарь, специалист широкого профиля… гммм! – Что насчет последнего? – осторожно спросил я. Идея схватиться за номер в гостинице с самим Цезарем показалась мне довольно привлекательной. – Его сейчас нет, на работе, – Кривой Матвей развел руками, – свежую порцию девок привез… – Может пока нет, я и заселюсь? – Нет! – отрезал хозяин гостиницы. – Это нечестно!

Пришлось искать дальше. Выбрав "Дон Педро, торговец сандаловым деревом", я получил информацию о том, что под этим псевдонимом прячется беглый зелаврианский каторжник и передумал.

В конечном итоге я остановился на Томасе Томассоне. Тут хоть сразу было ясно, с кем придется иметь дело. – Хорошо, – сказал Кривой Матвей. – Сейчас я позвоню господину Томассону, чтобы он готовился к встрече. Оружие во время решения вопроса о помещении применять разрешается, но все повреждения, нанесенные зданию, оплачиваются отдельно. Если номер станет вашим, то он обойдется вам в двадцать федей за сутки. Также имейте в виду, что в будущем вас точно так же могут попросить съехать…

Мне осталось только раскрыть рот. С таким подходом к ведению бизнеса, рациональным до смертоносности, я сталкивался впервые. – Все ясно, – сказал я, извлекая из кармана парализатор. – Звоните. – Господин Томассон? – сказал Кривой Матвей в небольшой коммуникатор на стойке. – Доброе утро. Будьте готовы, что вас сейчас придут выселять… Ну, вы же знаете наши правила! Сами так въехали… – Третий этаж, номер тридцать три. В случае успеха не забудьте спуститься сюда и зарегистрироваться, – сообщил хозяин гостиницы, – в случае неудачи это не обязательно…

Скорее всего, это была шутка, но я ее почему-то не оценил.

Лифта в здании не имелось и на третий этаж пришлось тащиться по узкой и неудобной лестнице. Воняло тут чем-то тошнотворным, а мусор на ступеньках красноречиво сообщал, что к чистоте в этом заведении относятся менее внимательно, чем к безопасности.

Едва я начал подниматься, как по зданию прокатился истошный звонок. Должно быть, хозяин давал постояльцам знать, что начался процесс выселения и что из номеров лучше не выходить.

Между вторым и третьим этажом я услышал наверху шорох и инстинктивно дернулся в сторону. Раскаленный луч ударил в то место, где я только что стоял, в ступеньке образовалась выбоина, запахло горелым пластиком. – А, пся крев! – экзотически выругался невезучий стрелок. – Ну ничего, я тебя достану, кто бы ты ни был, крыса! – Зачем так грубо! – ответил я и пальнул вверх прямо через перекрытие. Сдавленный стон и шум от падения дали понять, что я не промазал.

Парализатор, несмотря на все недостатки, обладает одним очень приятным свойством – твердые тела для него не помеха. Он поражает только живое, за чем бы оно ни пряталось.

Где-нибудь на открытой местности это мало помогло бы, но в такой ситуации как сейчас, когда бой шел в узком пространстве среди стен, оказалось очень даже кстати.

Поднявшись на пролет, я обнаружил корчащегося на ступеньках детину в заношенном комбинезоне. Трясущейся рукой он силился поднять излучатель, а красная рожа кривилась самым непотребным образом. – Ничего личного, – сказал я, повторно нажимая на сенсор. Первым выстрелом я лишь зацепил противника, не выведя его из строя полностью, а сейчас довершил дело. – А это тебе больше не понадобится, – небольшой излучатель неизвестной мне марки поменял хозяина.

Когда я сунулся с лестничной клетки в коридор, лишь торопливость стрелявшего спасла меня. Я успел заметить темную фигуру, вспышка выстрела ослепила меня, что-то горячее коснулось шеи, я дернулся назад.

Ощупав шею, я обнаружил на ней крошечный ожог. Луч лишь зацепил меня. Пройди он сантиметром правее – и я остался бы лежать тут, заливая пол кровью из прожженного горла. Но кто в меня стрелял? Этих Томассонов что, несколько? Или он бандит высокого полета и таскает за собой десяток телохранителей?

Но размышлять над этим было некогда.

Я быстро высунул излучатель в коридор и нажал на спуск. Если мой противник не сменил диспозицию, луч должен был отрезать ему башку. Но он, судя по всему, оказался не таким дураком. Его выстрел едва не оторвал мне руку и я поспешно втянул ее назад. – Эй, много вас там еще? – спросил я, надеясь по звуку определить, как далеко расположился мой противник. – Достаточно! – ответили из коридора. – На тебя хватит, гад!

Он стоял (или лежал?) не ближе чем в десятке шагов. Вряд ли я сумею зацепить его из парализатора. Оставалось только с жутким воплем вывалиться в коридор и начать палить из всех стволов в духе безумного ковбоя, надеясь, что дырка сначала появится в нем, а потом уже во мне.

Только вот ковбоем я себя не чувствовал. В руках не было твердости, я вряд ли попал бы даже в слона, если бы ему вздумалось немного побегать. Эх, не стоило столько пить с Джоном!

Взгляд мой упал на поверженного врага. Зрелище это, не самое эстетичное, все же заставило двигаться шарики и ролики под сводами моего черепа. Ага, вот кто нам поможет!

Обездвиженное тело оказалось ужасно тяжелым. Поднимая его, я пыхтел, словно древний паровоз. Потом еще удерживал одной рукой, пристраивая в другой трофейный излучатель.

Потом досчитал до пяти и швырнул врага в коридор. И тут же бросился следом. Выстрел ударил в приманку, за ним еще один, тошнотворная вонь горелой плоти заставила меня поморщиться.

Нескольких мгновений, пока противник переключал внимание с ложной цели на настоящую, мне хватило. Излучатель в руке слегка дернулся, выстрел прошил лежащего на полу человека насквозь. – Уф, – сказал я, ощущая, как дрожат руки, – уф…

К номеру тридцать три я подходил осторожно. Насколько раз выстрелил из парализатора сквозь стену и только потом толкнул дверь. Внутри было тихо, никто не шумел и не предпринимал попыток отправить меня в мир иной.

Пригибаясь, точно нашкодившая обезьяна, я шагнул внутрь.

Номер был велик и обитали в нем, судя по всему, несколько человек. Двое из них благополучно сыграли в ящик в коридоре, а третий, розовощекий толстяк, лежал передо мной на диване.

Должно быть, это и был господин Томас Томассон, бандит.

Подойдя, я без тени смущения избавил его от зажатого в руке импульсного пистолета, а потом выволок бывшего хозяина номера в коридор. Вслед ему отправились все найденные в шкафах вещи.

Мне чужого не надо! Ну, кроме оружия…

Стоящий на тумбочке у двери коммуникатор разразился заливистой трелью. Резкий звук заставил меня вздрогнуть. – Да, – сказал я, глядя на спокойную, как у удава, рожу Кривого Матвея. – Я вижу, что заселение прошло нормально, – проговорил хозяин гостиницы, – с чем вас и поздравляю. Не забудьте спуститься вниз и зарегистрироваться. Хотя лучше сделать это через час, когда мы подсчитаем убытки от стычки и предъявим вам счет…

Я хотел было сказать что-то непотребное, но в голову ничего не пришло. – Вот дьявол! – выругался я банальнейшим образом, когда одноглазый лик пропал с экрана. По коридору прокатился яростный звонок – знак того, что по гостинице можно ходить спокойно.

Я выругался еще раз, запер дверь номера и отправился в душ.

Когда я открыл глаза, то синяя лампа над дверью горела ярко, словно только что родившаяся звезда. Знак того, что в коридор, где право на номер доказывает новый претендент, лучше не выходить.

Я прислушался – вопли и грохот доносились откуда-то снизу. Значит того, что случайным взрывом или выстрелом мне разворотят дверь, можно не опасаться. Придя к такому выводу, я встал и потащился в душ.

На Спилберге я жил третий день и от скуки готов был завывать на все местные луны. На космодром я наведывался регулярно, каждое утро, но корабли с Линча пока не появлялись.

Развлечений на Спилберге имелось предостаточно, но все они были весьма экстремальными. Но к сегодняшнему дню я настолько озверел, что готов был отправиться в какой-нибудь "Клуб розовых свинок" и самым простым образом там напиться.

Для осуществления этого благородного плана мне пришлось выждать до обеда, раньше питейные заведения просто не открывались. Заперев номер, я выбрался в коридор. На лестнице кипела лихорадочная трудовая деятельность – ремонтные рабочие, которых в штате заведения Косого Матвея было куда больше, чем горничных, исправляли последствия взрыва, прогремевшего сегодня утром.

Кровавые ошметки висели на стенах и потолке, а в стороне лежало нечто вытянутое в черном пластиковом мешке. – Новенький? – спросил я, проходя мимо. – Он самый, – ответил бригадир, – чего-то напутал с оружием…

Я покачал головой – надо быть большим "талантом", чтобы так напутать!

Вывески местных кабаков, несмотря на то, что день был в разгаре, призывно сверкали. Учитывая их количество и полную неизвестность по поводу того, что скрывается внутри, меня ожидал нелегкий выбор. Будь при гостинице приличный бар, я бы там и остался.

Но увы, Кривой Матвей постояльцев только кормил.

Пройдя мимо "Обители доступной добродетели", я некоторое время рассматривал вывеску "Развратного приюта", а потом решительно свернул в сторону "Семидесяти семи грехов".

Столь длинный список прегрешений вызывал интерес – вдруг узнаю что-то новое?

Внутри оказалось неожиданно тихо и спокойно. За стойкой скучал бармен, в углу стучали бильярдными шарами двое каких-то субтильных типов, а под одним из столов спал свернувшийся в клубок ктубху, напоминающий ком меха с торчащими из него лапами.

Мирная, даже семейная атмосфера. И никаких грехов!

Бармен улыбался мне несколько напряженно, а одна рука его пряталась за стойкой. Я поспорил бы на что угодно, что в ней славный труженик стакана и бутылки держал направленный мне в брюхо парализатор. – Пива, – сказал я. – Не сильно разбавленного… – Обижаете, – сказал бармен, являя мне вторую конечность. – У нашего заведения лучшая репутация!

Спорить я не стал – не для того сюда явился. Взял кружку с пивом и устроился за одним из угловых столиков. Спокойное начало – один из главных компонентов хорошей попойки. Веселье должно идти по нарастающей, так что первую кружку можно выпить в тишине и одиночестве.

Как ни удивительно, но это мне удалось. А вот когда я принялся за вторую, начали собираться посетители. На первых порах они прибывали поодиночке, потом дверь "Семидесяти семи грехов" распахнулась и в помещение ввалилась толпа, напоминающая ораву впавших в бешенство буйволов. Предводительствовал ей бородатый детина в рваном комбинезоне и в лишенном забрала шлеме штурмовой пехоты. – Наливай! – заорал он еще от двери. Я едва не подавился пивом, ктубху вздрогнул во сне и что есть силы саданулся башкой о ножку стола.

Минут через пять все семьдесят семь грехов явили себя во всей красе. Спиртное лилось рекой, причем не только в глотки гуляк, а еще на пол, стены и столы. С ловкостью и быстротой выскакивающего из кувшина джинна явились раскрашенные девицы, наряды которых назвал бы легкими даже дикарь, обладатель одной-единственной набедренной повязки.

За первой компанией ввалилась вторая, еще больше и шумнее. Ктубху извлекли из-под стола и всучили в каждую из лап по бутылке. Игравшие в бильярд типы лобызались с кем-то около стойки, а на столе вместо шаров скакали танцующие. Стол трещал, но пока держался.

Веселье, как и положено в таких заведениях, перешло в драку. – Кто неудачник? – рявкнули в толпе. – Я неудачник? Да ты на себя посмотри!

Раздался звук удара, девицы с визгом бросились в стороны, словно стайка ярких мотыльков. Один из столов с грохотом перевернулся, а сидевшие за ним и только что чуть не клявшиеся в любви друг другу мужики ринулись друг на друга с кулаками. – Бей их! Козлы! Уроды! – через пару минут драка стала массовой. Кто кого лупил, я понять не мог, но дело происходило воистину с эпическим размахом. Слышались воинственные крики и тяжелое дыхание, бармен за стойкой невозмутимо протирал стаканы.

"Пора уходить!" – подумал я, и в этот самый момент из месива вылетело тело и шустро проехалось по моему столику. Кружка, пива в которой оставалось на донышке, со звоном улетела на пол. – Так, – сказал я, чувствуя, что уйти в такой момент означает проявить непростительное малодушие. – Это было мое пиво!

Тело в ответ что-то слабо промычало и закрыло глаза, демонстрируя полную покорность судьбе. Связываться с ним было что обижать ребенка, поэтому я просто спихнул его на пол.

После чего размял кисти и ринулся в драку. Первый из попавшихся мне забияк упал на пол с изумленным "Аргх!", зато другие восприняли появление еще одного действующего лица как должное.

Я заехал кому-то в физиономию, в ответ чей-то кулак попытался превратить мой нос в нечто плоское и незаметное. В башке у меня загудело, как в хорошем колоколе.

Дальше все смешалось в безумной круговерти.

Через десять минут я обнаружил, что стою, тяжело дыша, у самой стойки, что ободранные костяшки пальцев болят, а кулачный бой закончился всеобщим переходом в горизонтальное положение. – Ничего, хорошо дерешься, – кроме меня, на ногах устоял тот самый детина в шлеме штурмовика. По бороде его стекала кровь, один глаз заплывал, но вид был донельзя довольный. – Меня зовут Вилли, а тебя? – Герхард, – ответил я, пожимая широкую мозолистую ладонь. – Отлично, – мой новый знакомый повернулся к бармену, – сколько я должен? – По стандартной ставке, – ответил тот.

Из кармана рваного комбинезона, на вид достойного ближайшей помойки, явилась толстая пачка тысячных купюр земного производства. Не успел я удивленно хлопнуть глазами, как часть из них перекочевала в руки бармену, а Вилли повернулся ко мне. – Пойдем, – сказал он, презрительным взглядом окидывая валяющихся на полу драчунов. – Мы продолжим веселье там, куда не осмеливается заходить всякая шваль! – Пойдем, – сказал я. – Только уверен ли ты, что тебя устроит моя компания? – Настоящего мужчину видно сразу, – Вилли ухмыльнулся, продемонстрировав безупречно белые зубы. – Не разбирайся я в этом, никогда бы не стал тем, кем стал!

В голове шевельнулась мыслишка, что неплохо бы узнать, кто таков мой новый приятель. Но я отверг ее как трусливую и вслед за Вилли вышел из "Семидесяти семи грехов".

Место, куда не осмеливается заходить шваль, обнаружилось тут же рядом, в десяти метрах. Честно говоря, таким местом оказался соседний кабак с таинственным названием "Дом №1".

Тут царила приятная, спокойная атмосфера – с пола сметали чьи-то зубы, с одного из столов смывали кровавые пятна, а лежащие у стенки стонущие и храпящие тела говорили о том, что мордобой благополучно состоялся. – Эй, Вилли, тащи к нам свои кости! – от стойки махал рукой лысый бородач с повязкой на глазу. – Это Герхард, – сказал Вилли, когда мы подошли. – А это – Глазастый Стэн! – О, тогда – за знакомство! – бородач ухватил прямоугольную бутылку из толстого стекла, в каких обычно продают дорогие напитки, и разлил ее содержимое по пивным кружкам. – Будем! – Будем, – вздохнул я, чувствуя, что веселье сегодня удастся.

Открыв глаза, я обнаружил над собой низкий беленый потолок. Голова казалась пустой и тяжелой, мысли все куда-то делись и я не сразу сообразил, что потолок этот никак не может принадлежать моему номеру в гостинице.

Минут через пять в мозгу сформировалась следующая мысль – "где я?". В попытке найти ответ я задействовал все органы чувств. Обоняние сообщило мне, что воняет перегаром, вкус намекал на то, что в рот мне мочились все кошки Спилберга. Слух донес до меня многоголосый храп, а осязание доложило, что я лежу голый, под одеялом, да еще и не один.

Зрение вступило в дело в последнюю очередь. В глазах все плыло и двоилось, но я все же рассмотрел, что нахожусь в просторной комнате, занятой несколькими широкими койками.

На одной в обнимку с черноволосой девицей раскинулся Глазастый Стэн, из-под одеяла на другой торчал штурмовой шлем. Скорее всего, внутри шлема находилась голова хозяина, моего друга Вилли.

Я перевел взгляд ближе – щекоча мне шею длинными шелковистыми волосами, негромко посапывала пышнотелая красотка. Ее лицо навевало какие-то воспоминания, но довольно смутные.

Судя по всему, веселье вчера действительно удалось.

Память отказывалась сообщать мне какие-либо подробности, но на этот раз я был к ней не в претензии. После таких доз спиртного откажет не только память, но и все остальное.

Придя к подобному неутешительному выводу, я снова уснул, а проснулся от громкого крика: – Пиво!

На этот раз я был в койке один и не скажу, чтобы уход подружки меня сильно расстроил. – Пиво! – повторно гаркнул стоящий посреди комнаты абсолютно голый Стэн и затряс бутылкой, в которой что-то забулькало. – Давай, – сказал Вилли, выползая из-под одеяла. Кроме шлема, на нем ничего не было. Похоже, с этой деталью имиджа мой новый приятель никогда не расставался. – Эй, Герхард, ты жив? – Нет, – честно ответил я, – поэтому давайте мне тоже пива!

Минут через пятнадцать я уже мог довольно связно соображать. Из разговора выяснилось, что мы находимся в борделе "Очумелые ручки", в котором вчера и завершали вечер. – И ты ничего не помнишь? – возмущался Вилли. – Ай-яй-яй! Ты был просто гигант! Я аж обзавидовался!

Я мог только пожимать плечами. – Ладно, – сказал Стэн, когда мы покончили с пивом. – Сегодня будем продолжать или как? – Нет, – покачал головой Вилли, – я послезавтра хотел бы выйти. Пора отправляться в рейд по кабакам… – Зачем? – удивился я. – Как зачем? – в один голос изумились мои собутыльники. – Команду собирать! Ты что думаешь, пока капитан пьет, остальные на корабле сидят? – Капитан? – А ты не знал, с кем гулял? – на бородатой роже Вилли появилась совершенно детская, проказливая улыбка. – Хотя если бы знал, то наверняка испугался бы… – Ну это вряд ли, – пробормотал я. – Но все одно могли бы сказать. – Если бы ты спросил, я бы сообщил, чем занимаюсь, – Вилли стал вдруг очень серьезным. – Но ты не спрашивал. Я тоже не интересовался, кто ты и чего тут делаешь. Зачем? Отсутствие знаний друг о друге не помешало нам здорово повеселиться. – Надо собираться, – Глазастый Стэн огляделся в поисках одежды и, не обнаружив ее, полез под кровать, – а то сдерут с нас деньги за лишнее время… – А теперь я с полным правом спрошу – кто ты такой, Герхард? – Вилли смотрел на меня оценивающе и я сразу вспомнил его вчерашнюю похвальбу про то, что он разбирается в настоящих мужчинах. Да уж, капитану пиратского звездолета подобное умение просто необходимо. – Ты не из наших, но не похож на скупщика краденого, продавца оружия или торговца шлюхами… Значит, беглец из Федерации? Скрывающийся преступник?

Его проницательности можно было только позавидовать. – Нет, ты не угадал, – сознаваться в грехах я тем не менее не собирался. – Я путешественник, и на вашей планете оказался лишь по той причине, что мне очень нужно попасть на Линч.

Стэн глухо выругался под кроватью, помянув Мировой Хаос и его матушку. – Линч? – спросил Вилли, – зачем тебе в эту дыру? – Личное дело, очень серьезное. – Жаль, – протянул Вилли, – а я собирался предложить тебе место на моем корабле. В абордажной команде всегда не хватает людей…

Да, давненько я так много не удивлялся, как сегодняшним утром! Какой интересный поворот карьеры – из непонятно кого стать пиратом! – Ну, до Линча я мог бы у тебя поработать, – сказал я, – но мне на самом деле надо туда. – Да возьми ты его, – сказал Стэн, появляясь из-под кровати со штанами в руках и с шишкой на голове. – А то он проторчит тут хрен знает сколько… – Можно, – Вилли кивнул, – только мой корабль – не такси, и специально ради тебя я к Линчу не полечу. Мы можем там оказаться, но когда – никто тебе не скажет. – Я должен подумать, – в том состоянии, в котором пребывали мои мозги, я вряд ли смог бы правильно оценить перспективу похода в туалет, так что я решил взять паузу, – хотя бы до завтра… – Хорошо, думай, – согласился Вилли. – Если решишься, то завтра в восемь вечера приходи на космодром. Мой корабль называется "Бабочка", тебе его любой покажет. – Ладно, – я кивнул. – Раз вы все решили, – в голосе Глазастого Стэна звучало нетерпение, – то собираемся и уматываем…

Несмотря на красивое название, "Бабочка" ничем не напоминала яркое насекомое. Скорее она походила на огромное ведро. Количество заплат на корпусе было настолько велико, что от первоначального материала почти ничего не осталось. Корабль выглядел покрытым шрамами ветераном, древним, но еще грозным.

Импульсные пушки и ракетные установки висели на нем гирляндами. – Эй, куда прешь? – окликнул меня возившийся у борта тип в засаленном комбинезоне, когда я ступил на трап. – К Вилли, – ответил я, не останавливаясь.

На принятие решения я потратил пятнадцать минут. Представил, что просижу на Спилберге еще неделю и меня затошнило самым натуральным образом. Злое оранжевое солнце, коричневые облака, хмурый пейзаж и холодные ветра – все это мало походило на место, где можно приятно провести время.

Да и постоянное ожидание того, что какой-нибудь новый постоялец может попытаться меня пристрелить, комфорта не добавляло. – К Вилли? – изумился обладатель грязного комбинезона и в руке его возник излучатель. – А ты уверен, что он тебя ждет? – Уверен, – я на всякий случай остановился. Судя по местным нравам, во мне сначала сделают дырку, а потом станут выяснять, кто я, откуда и на самом ли деле меня ждет капитан. – Подожди, я вызову боцмана.

Пришлось ждать. Жизнь на пиратском корабле тоже не представлялась мне в розовых тонах, и смерть на его борту выглядела еще более вероятной. Но одно обстоятельство перевешивало все остальные – скучать на борту "Бабочки" мне не придется. – Кто такой? – из люка выдвинулась огромная фигура, наводящая на мысли о восставшем из мертвых гигантопитеке. Разве что у того не может быть рыжей бородищи и пропитого голоса. – Герхард Майнингер, – сказал я, – к капитану… – А, точно, – кивнул боцман, – он говорил. Так что иди за мной, Герхард, и не отставай. Потеряешься – никто тебя искать не будет!

Изнутри "Бабочка" походила на охваченный безумием муравейник. Сновали десятки людей и нелюдей, отовсюду доносились грохот и ругательства. Планировка у корабля тоже была необычной, так что если бы я тут потерялся, то вряд ли сам нашел бы дорогу.

По широкому пандусу мы поднялись в круглую, как шайба, комнату. Отсюда во все стороны уходили коридоры. Один из них привел нас к такому крошечному лифту, что я долго удивлялся, как в него поместился боцман, а в качестве бесплатного приложения еще и я.

Дверца закрылась, лифт издал протяжный гудок, но с места не сдвинулся. – А, севрюжья кровь! Едрить пень через коромысло в дупель! – высказался боцман и шарахнул кулачищем по стенке.

Лифт вздрогнул и пополз вверх.

Подобный метод обращения с техникой вызвал у меня некоторое ошеломление. Я представил как боцман в разгар боя побегает к заевшей импульсной пушке и пинает ее с воплем "Стреляй, тварь! Волглый стояк тебе в корень! А не то на металлолом пойдешь!".

Против такого напора не устояла бы и пушка.

Из лифта мы выбрались в обширное помещение с куполообразным потолком. Судя по коконообразным креслам и стойкам виртуальных пультов, мы оказались в рубке. – Вилли, – проревел боцман, – тут к тебе этот пришел, Герхард…

Капитан выдвинулся задом из какой-то щели в стене. – А, привет, – сказал он, отряхивая руки, – возимся вот с навигационной установкой…

В щели что-то звякало, иногда долетали возгласы, никоим образом не напоминающие молитвы. Похоже было, что на "Бабочке" сквернословие возвели в ранг священного искусства. – Так, Роджер, – сказал Вилли, – как я понял, Герхард решил присоединиться к нам. Ведь так? – Так, – кивнул я, – иначе бы не пришел… – Так где у нас есть свободные места? – В третьем взводе, – наморщив лоб, крошечный для такой глобальной фигуры, изрек боцман, – после того как Чжан Хван лопнул, мы так никого и не взяли…

– Что значит – лопнул? – удивился я. – А то и значит, что с давлением не подружился, – пояснил Вилли. – Пошли, Герхард, покажу тебе твой кубрик. – Не забудь об особом условии моего тут пребывания, – сказал я, когда мы погрузились в лифт. – По поводу Линча. – Я помню, – Вилли кивнул. – Если мы окажемся в окрестностях этой драной Мировым Разумом планеты, то высадим тебя.

Кубрик, где мне предстояло жить, оказался железной коробкой пять на пять метров. Тут стояли узкие койки, вдоль стен расположились шкафы, а в одном из углов – стол, уставленный грязной посудой и бутылками.

Запах недвусмысленно намекал, что тут недавно морили тараканов.

Причем делали это с особым цинизмом. – Вот эта койка свободна, – сказал Вилли, указывая на лежанку у самой стены. – Вон тот шкаф твой, который открыт. Хотя вещей, как я вижу, у тебя не густо…

С того времени, когда я мотался по Галактике, имея при себе только лишь костюм-трансформер, я обзавелся кое-какими шмотками, но все они умещались в небольшом рюкзаке, купленном на Новой Америке. – Негусто, – сказал я, ставя его в шкаф и запирая дверь. – Вот и отлично, – капитан "Бабочки" повернулся к боцману, – приставь его к делу и не забудь поставить на довольство…

Фраза про "приставь к делу" мне не очень понравилась, но я прекрасно понимал, что слово "демократия" осталось за стенками этого корабля и поэтому возражать не стал. – Пойдем, – кивнул Роджер, когда Вилли вышел. – И запомни, что на этом корабле ты сначала будешь иметь дело со мной, а потом уже с капитаном!

И для осознания сего факта мне был предъявлен поросший рыжими волосами кулак размером с футбольный мяч. Выглядел он куда страшнее ядерной бомбы и желания познакомиться поближе не вызывал. – Запомню, – сказал я. – Вот и отлично.

Мы долго петляли по узким коридорам, потом спустились по громыхающей под башмаками лестнице. Она вывела нас в обширный трюм. Ворота его были распахнуты, а около полусотни пиратов занимались тем, что таскали бочки и ящики.

О такой штуке, как автоматические погрузчики, на Спилберге отродясь не знали. – Эй, Олег! – гаркнул Роджер и из толпы работающих выделился невысокий крепыш с черными мохнатыми усами. – Этот парень, – боцман показал на меня, – с сегодняшнего дня поступает в твой взвод. Я его к вам уже заселил, так что бери в оборот. – Хорошо, – названный Олегом кивнул и посмотрел на меня. Глаза у него были совершенно безумные. – Как зовут? – Герхард, – сознался я. – Учти, на этом корабле ты сначала будешь иметь дело со мной, а только потом с Роджером!

"Еще один на мою голову!" – подумал я обреченно.

Олег прочел мне краткую нотацию по поводу того, как надлежит себя вести на "Бабочке", а потом мы пошли таскать ящики. Самые обыкновенные, большие и тяжелые.

Спустя час я устал так, что едва мог шевелить руками.

Вот и верь после этого, что жизнь пирата – сплошь романтика.