3
В управление они прибыли через час, с трудом доехав по ставшей трясиной дороге. Небо стремительно очищалось, и уже с полпути оперативники то и дело посматривали вверх. Вражеские самолеты, несмотря на поистине драконовские меры безопасности, предпринятые силами ПВО, все же проскакивали плотную завесу и нападали внезапно и дерзко.
Парфенова сразу отправили в госпиталь. По дороге он потерял сознание. А вот раненых пленных Титов предложил изолировать и вызвать бригаду врачей к ним. Вадис и Сочнов, вышедшие встречать оперативников (по просьбе Титова), только покачали головами, но дали добро. Чужаков разместили в Золотухино в уцелевшем здании библиотеки. С ними уехал Кульков, которому была поручена охрана пленных. Немецких агентов определили под команду Кузнецова, и прибывший с короткого выезда Самохин уже приступил к подробному допросу.
А Титов пошел докладывать Вадису. Тот уже нетерпеливо крутил головой. Странный бой, странный доклад и странное поведение старшего группы его раздражали.
При разговоре присутствовал Сочнов. Майор выложил все подробно, заострив внимание на необычном поведении чужаков, а также на их снаряжении.
— …А больше всего меня поразила неизвестная принадлежность этой группы, — выкладывал свои сомнения Титов. — Амуниция, оружие, техника… Я даже не понял, что это и для чего. И технологии… Не нашел ни одного аналога с известной техникой. И потом, немецкие агенты утверждают, будто их расспрашивали о планете, о государствах. Кому и зачем нужны эти сведения?…
Генерал и его заместитель внимательно выслушали Титова, осмотрели оружие и вещи чужаков. Но делать какие-либо выводы не спешили.
— Что с ними сейчас? — спросил Вадис Сочнова.
— Хирург делает операцию раненому. По его словам, тот в тяжелом состоянии. Четыре ранения, потеря крови, шок… Но надежда есть. А женщина пришла в себя. Но подавлена, молчит. Не исключена контузия. Кстати, она тоже ранена в руку осколком.
— Граната ударилась о балку и рванула в воздухе, — пояснил Титов, виновато глядя на генерала. — Потому и накрыло всех.
Но Вадис не обратил внимания на слова майора, стоял у стола, где были разложены вещи, и смотрел на плоский кейс. Потом поднял голову и взглянул на Сочнова.
— Надо допросить женщину. Немедленно! Пусть врачи приведут ее в норму как можно быстрее!
— Хорошо, товарищ генерал, — ответил Сочнов. — Я сам туда поеду и поговорю с ней.
— Да. Впредь до особого распоряжения к этим пленным иметь доступ будем только мы трое. Самохину я скажу. Ты! — Генерал повернулся к Титову. — Будешь нужен здесь. Кульков справится сам?
— Да, товарищ генерал.
— Передадим ему остатки группы Гаврилова и нацелим на диверсантов, заброшенных в последние дни. Одну группу вы случайно прихватили. Но есть еще как минимум три.
Подробности боя в Осмысках Титову успели изложить буквально на ходу. И рассказали о гибели Гаврилова и Тихонова. Майор переживал смерть друзей, но последние события как-то отодвинули скорбь на второй план. И даже то, что его снимали с работы и вновь создаваемую группу отдавали Кулькову, мало волновало. Головоломка с чужаками занимала сейчас все мысли Титова.
— Значит, так, — подвел итог разговору Вадис. — Пленных под особый контроль, всякий доступ запретить. Врачей обязать держать язык за зубами. Потом с ними надо поговорить. Виктор Андреевич, возьмите это тоже на себя.
Сочнов кивнул.
— Титов, предупреди своих парней, чтобы помалкивали об увиденном!
— Есть!
— Кулькова и Кузнецова смени, пусть Кульков собирает свою группу и к Самохину за распоряжением. Еще! В любом случае ты старшим уже не будешь. Скоро придет приказ — тебя переведут на другой фронт. А пока здесь — в распоряжении Сочнова.
— Слушаюсь, товарищ генерал! — без особой радости ответил Титов. Сидеть без дела, когда все вокруг в мыле от необъятного объема работы, не есть здорово.
— А теперь приказ — после разговора с Кульковым три часа на сон! И чтобы дрых как медведь зимой! А то лицо уже посерело. Выполняй!
Титов молча взял под козырек и вышел из кабинета. И только сейчас почувствовал, насколько он устал не только физически, но и морально. И от осознания свой усталости в сон потянуло со страшной силой…
События этого дня, свежие данные о появлении новых агентурных и диверсионно-разведывательных групп немцев, потери личного состава и необходимость охватить больший объем работы меньшими силами — все это требовало кропотливой работы и непосредственного участия начальника управления.
Вадис, погрузившись в безотлагательные дела, на время забыл о пойманных незнакомцах и всем, что с ними было связано. Тем более новые события затмили этот значительный, но все же не первостепенный эпизод.
В два часа дня Вадис звонил в Москву и докладывал о нейтрализации «Марека». О подробностях он умолчал, да и Москву это не сильно интересовало. Было сделано главное — активно работавшая агентурная сеть выбита, выведена из игры.
Вторая новость о захвате еще одной диверсионной группы порадовала руководство. Пользуясь случаем, Вадис обрисовал тяжелую ситуацию со штатами управления и попросил хоть как-то восполнить понесенные потери. Довольное руководство в этот раз пообещало подумать. По тому, как это сказал начальник Главного управления, Вадис понял, что в ближайшие дни следует ожидать прибытия хоть и небольшого, но так нужного пополнения.
Почти сразу после звонка в Москву генерал разговаривал со штабом фронта. Малинина* интересовало, можно ли возобновить приостановленную на сутки переброску войск к передовой. И насколько качественно прикрыта переброска со стороны контрразведки. В голосе начштаба фронта сквозило волнение и вполне понятное нетерпение.
Вадис, не вдаваясь в подробности, информировал о проводимых мероприятиях и подтвердил возобновление перевозок. А также сообщил, что утечка информации пресечена и все меры по обеспечению скрытности со стороны контрразведки приняты.
Едва закончился этот разговор, позвонил Серебряков. Управление НКВД интересовало, имеет ли смысл снимать усиление с некоторых районов. Минут десять генералы обсуждали рабочие вопросы.
Несколько часов непрерывной работы, без пауз, даже без обеда — неудивительно, что Вадис устал. Больше морально, чем физически. Поэтому когда в его кабинете возник полковник Сочнов и попросил уделить время для решения вопроса, генерал сперва удивленно посмотрел на него. И не сразу вспомнил об утренних событиях.
— Может, вечером? — устало спросил он.
— Товарищ генерал, это срочно! Это неотложно!
Голос полковника был приглушен, но звучал так, что Вадис мигом отбросил утомленный тон и напрягся. Сочнов даже в самые напряженные моменты никогда не говорил так. В его голосе явственно чувствовались растерянность и даже страх. Это было не похоже на выдержанного, всегда спокойного полковника.
— Что произошло, Виктор Андреевич? — специально неофициально обратился к нему генерал, чтобы сбить напряжение. — Садитесь…
Сочнов остался на ногах, бросил на стол папку, с которой ходил всегда и везде, кроме, пожалуй, передовой. Кашлянул, прочищая горло, и посмотрел на генерала.
— Я допросил женщину. Она в сознании, чувствует себя неплохо…
— Да? И что же она рассказала? Кто, когда заброшены?
Полковник выдохнул, явственно побледнел и через силу звенящим голосом выдал:
— Товарищ генерал! Они… инопланетяне!..
Вадис несколько секунд смотрел на Сочнова, словно не понимал смысл сказанного. Потом негромко кашлянул и слегка осипшим голосом переспросил:
— Как?
— Эта разведывательная группа попала к нам из другого мира… с другой планеты…
Сочнов невесело усмехнулся и покрутил головой. В глазах генерала сквозило такое явное недоверие и непонимание, какое было у него самого час назад. Вадис просто еще не воспринял информацию и не понимает, насколько все серьезно.
— Виктор Андреевич, вы вообще как себя чувствуете? — так же негромко поинтересовался Вадис. — Какие такие инопланетяне?!
— Товарищ генерал, я в норме. Насколько вообще можно быть в норме после таких известий! Я разговаривал с обоими пленниками… да-да, с обоими. Операцию второму человеку уже сделали. И он вполне сносно себя чувствует. По крайней мере говорить он может. И они… привели мне неопровержимые доказательства. Александр Анатольевич, — вдруг назвал Сочнов генерала по имени-отчеству, — это действительно так…
Оба контрразведчика смотрели друг на друга, и у обоих на лицах были одинаковые недоверчиво-опешившие выражения.
— Выкладывай, — немного пришел в себя Вадис. — И подробно!
* * *
…Здание бывшей библиотеки, в которой немцы устроили склад, уцелело почти полностью. Кроме самого верхнего этажа, разнесенного прямым попаданием снаряда. Это уже наши при наступлении постарались. Сейчас здесь был расположен склад.
Две небольшие комнаты у запасного выхода по распоряжению Сочнова быстро переделали под импровизированный госпиталь. Прибывшая по срочному вызову бригада врачей провела две операции. Первая легкая, женщине удалили неглубоко застрявший осколок из предплечья. Вторая была сложнее — четыре ранения, полученные пленным при задержании, требовали серьезной работы. Но врачи, имевшие огромный опыт, справились за три часа.
К их удивлению, раненый пришел в себя почти сразу после завершения операции. Судя по всему, ему стало значительно лучше. Врачи уехали, пообещав присылать врача каждые два часа для осмотра и перевязки.
Сочнов прибыл туда в разгар второй операции. Но разговора с женщиной не вышло. Она потребовала беседы только в присутствии своего товарища. Сочнов пошел ей навстречу и решил ждать. Пока он узнал одно — женщина знает русский язык, но говорит на нем с легким странным акцентом. Она точно не немка. И, пожалуй, не англичанка и не француженка. Уж в этом полковник был уверен — как-никак за годы работы в дипкорпусе сумел изучить пять языков.
Пользуясь паузой, полковник коротко поговорил с охраной — двумя молодыми стажерами-оперативниками, присланными в управление всего два дня назад. Они были по-хорошему ретивы и бдительны. И глаз не сводили с пленных. И не пускали к ним никого, кроме врачей.
Прооперированный мужчина пришел в себя еще в операционной и на удивление хорошо себя чувствовал. Он и женщина успели коротко переговорить и к моменту повторного визита Сочнова, видимо, пришли к определенному мнению. Поэтому, когда полковник зашел в комнату, мужчина слегка дрожащим и слабоватым, но все же вполне уверенным голосом сказал:
— Мы расскажем все. Но, видимо, вы не поверите нам.
— Посмотрим, — уклончиво ответил Сочнов, садясь на стул. — Мы сумеем отличить правду от лжи.
— Хорошо. Тогда слушайте…
— …Второй лейтенант Мирон Заремный, командир девятой разведывательной группы третьего отряда отдельной разведывательной бригады планетарных сил. Его группа, состоящая из пяти человек, должна была быть высажена на вновь открытую планету для проведения комплекса разведывательно-поисковых мероприятий. Всего в отряде девять групп и восемь взводов прикрытия. Во время переброски через… некое «окно» произошел технический сбой аппаратуры десантной капсулы. В результате капсула была выведена на орбиту совершенно незнакомой планеты. Причем других капсул не обнаружено. После короткой технической разведки Заремный решает все же провести полный комплекс разведмероприятий. Он уверен, что их довольно быстро найдут и при следующем открытии «окна» вытащат с планеты.
— Что за «окно» такое? — спросил Вадис, когда Сочнов сделал небольшую паузу в рассказе.
— Как я понял, это некий эффект схождения координат. Словом, совокупность условий, при которых сие «окно» срабатывает.
— И когда оно сработает в следующий раз?
— По его словам, через восемь — восемь с половиной суток. Точнее он пока сказать не может. Вернее, уже не скажет.
— Почему?
— Потому что часть навигационной аппаратуры уничтожена во время боя.
— Та-ак!.. Что он еще рассказал? Откуда они прибыли к нам?
— …Оттуда? — Заремный неопределенно хмыкнул и покосился на женщину.
Та отрекомендовалась Сочнову как второй лейтенант Марита Глемм, специалист по системам дальней связи и навигации, а также оператор станции техразведки.
— Наша планета называется Достея. В переводе на ваш язык — Колыбель. Это — одно из самых древних названий планеты на языке северного народа руму, который дал жизнь многим народам. От вашей планеты Достея находится на расстоянии порядка пятисот световых лет. Вы знаете, что это такое?
— Знаю, — буркнул Сочнов.
Тот факт, что на Землю заявились гости из такой дали, не радовал. Это значит, у них очень высокий уровень развития, многократно превышающий земной.
— И что вам здесь надо?
На этот раз не очень довольным был Заремный. Видимо, разговор подошел к той части, которую он по возможности хотел отодвинуть как можно дальше.
— …Цель их экспедиции — разведка вновь обнаруживаемых миров. Если результаты разведки отвечают необходимым требованиям, подтверждают предварительные данные и нет противопоказаний, эта планета завоевывается.
Генерал молча рассматривал слегка запыленный китель Сочнова, не произнося ни слова. Потом посмотрел в глаза полковнику.
— Выходит, они готовят захват нашей планеты?
— Да, товарищ генерал, — выдавил полковник.
— …Мы должны дать заключение о том, что собой представляет планета, есть ли на ней жизнь и в какой фазе развития она находится. А также — имеет ли смысл начинать вторжение. Ну и некоторые чисто военные выводы.
— И вы нашли нашу Землю пригодной для вторжения? — слегка осевшим голосом спросил Сочнов.
Заремный вновь протянул с ответом. Посмотрел на Глемм.
— Мы не могли провести полный комплекс мероприятий, у нас здесь только одна группа. А этого мало для окончательного вывода. Но по предварительным данным ваша планета полностью отвечает условиям колонизации. Однако мы никогда не сталкивались с таким высоким уровнем развития цивилизации. И это может стать причиной отказа от вторжения… Повторяю — мы не успели провести даже половины всех обязательных процедур.
Полковник внимательно посмотрел на Заремного, но ничего не сказал. Он пока слушал…
— Зачем им вообще эта колонизация? — непонимающе спросил генерал. — Своей планеты не хватает?
— О, в этом все и дело! — оживился Сочнов. — По словам Заремного, их планета сильно перенаселена, их там примерно одиннадцать миллиардов! Демография растет, ресурсы на исходе, «зеленый щит» планеты истощен до предела. Уже дошли до сознательного сокращения рождаемости и едва-едва не ввели принудительное ограничение продолжительности жизни. Они там сейчас живут по сто восемьдесят — двести лет.
— Расплодились как саранча, а потом к другим лезут! — резко бросил генерал. — Черт знает куда залетели! Я даже не могу представить себе расстояние в пятьсот световых лет. Это… это сколько же километров?! Впрочем, какая разница? Как они захватили немецких агентов? И вообще что успели натворить в наших тылах?
Сочнов, конечно, выяснил и это. Заремный, будучи военным, понимал, что придется отвечать за их деятельность, направленную против Советского Союза. Но все равно говорил откровенно.
— Мы захватили в общей сложности семь человек. Пятеро из них были военными, двое — местными жителями. Они дали нам первичную информацию о планете.
— А потом что с ними стало?
Заремный кашлянул, вздохнул и неожиданно легко сказал:
— Их оставляли на месте, живыми. Только сделали инъекцию гаспаталуса и провели сеанс электорберроза.
— Что это такое?
— Гаспаталус — препарат, подавляющий волю. А электроберроз — процедура, позволяющая стереть определенный отрезок памяти. Это безопасно для здоровья. Человек просто не помнит один из эпизодов жизни.
Сочнов отметил себе сделать запрос относительно военнослужащих, пропавших и найденных в течение последних суток.
— А взятые вами в плен военные?
— О, это отдельный случай! — закивал Заремный. — Мы обнаружили их ночью. Установили слежку. Эти военные очень странно себя вели. И, по нашим наблюдениям, старались не попадать на глаза остальным. Знакомое поведение, и мы решили, что они разведчики другой воюющей стороны. Хотели захватить их и допросить. Но вышло не очень удачно. Они обнаружили нас раньше, чем мы начали захват. Мы всегда используем специальные патроны травматического и шокового воздействия. А также гранаты с усыпляющим газом. Наверное, легкость, с какой мы захватывали людей раньше, нас немного расслабила. Словом, вышел бой. И мы потеряли одного разведчика. Его убило осколком гранаты. А эти люди сопротивлялись до последнего. Даже пораженные пулями и газом, стреляли. Мы вынуждены были убить двоих, а двоих взяли в плен. Так как шум боя мог привлечь внимание, я дал приказ покинуть то место и перейти на другую часть леса. Нам помогла погода… Сперва. Дороги опустели, из-за дождя и темноты видимость резко упала. Но в конце концов именно дождь и молния сыграли с нами злую шутку.
— В смысле? — не понял Сочнов.
Заремный грустно улыбнулся.
— Наша аппаратура позволяет засечь присутствие человека на расстоянии до сорока бареллов. Это около тридцати километров. Но при дожде и тем более при молнии техника дает сбой или выходит из строя. Потому вашу засаду мы не вычислили. А дальше… ну, дальше вы знаете.
Вадис внимательно выслушал Сочнова, побарабанил пальцами по столу — навязчивая привычка, от которой никак не мог избавиться. Он сидел за столом и думал…
Услышанное вызвало кратковременный шок. Как ему, опытному контрразведчику, материалисту, далекому от мира фантастики и вымысла, поверить, что в его руки попали настоящие инопланетяне?! Что где-то в глубине галактики действительно существует другая жизнь? И что там живут такие же люди, как он сам, как Сочнов и Титов? И что те люди, та цивилизация готовит вторжение на Землю?
Все это решительно не вязалось с действительностью, с суровой реальностью жизни. В разгаре мировая война, смертельная схватка с нацизмом и фашизмом. Сражение за Родину! И тут — инопланетное вторжение!.. Нонсенс!
— Скажи-ка, Виктор Андреевич, ты поверил им? Как-то они доказали свои слова?
— Да, товарищ генерал. Доказательства были, — ответил Сочнов. — Убедительные доказательства. Причем некоторые — весьма наглядные…
— …Вам нужны доказательства? — спросил Заремный. — Сколько угодно. Я думаю, вы захватили наш багаж. Принесите сюда, и я устрою демонстрацию.
— Мы захватили все. И кое-что опознали как оружие. Его, конечно, не вернем.
— И не надо. В нашем положении пытаться бежать — глупо. Мы плохо знаем обстановку, я ранен. Куда нам идти? Да и вряд ли мы сумеем это сделать даже с оружием. Ваше оружие, конечно, примитивно по сравнению с нашим, но способно натворить много дел. Мы уже в этом убедились.
Сочнов признал слова Заремного разумными, но рисковать не стал. Приказал охранникам принести два больших тюка, в которые были сложены трофеи. Их полковник специально взял с собой, чтобы выяснить назначение аппаратуры и других предметов.
Тюки Сочнов принял у дверей. Видеть пленников стажеры не должны и тем более видеть трофеи. Сам внес тяжелые тюки в комнату. Сам развязал их. Заремный при виде лежащих вперемешку предметов поморщился, но промолчал. Указал на плоский прямоугольник, напоминающий кейс. Глемм встала с кровати и подняла его. Раскрыла. Сочнов увидел на внутренней стороне крышки экран, похожий на экран осциллографа. А на другой стороне несколько рядов клавиш, как на пишущей машинке. Знаки на клавишах незнакомые.
— Это полевая модель компьютера, — пояснила Глемм. — На него заведена как станция слежения, так и анализаторы. А также станция технической разведки.
Из всего, что сказала женщина, Сочнов понял только несколько слов. Но суть уловил верно — некий аппарат, аналогов которому на Земле нет.
— Это, — указала Глемм на несколько коробочек и странного вида наушники, — викады, системы связи и гарнитура к ним. Работают в СВЧ– и УКВ-диапазонах.
Потом подняла еще один прибор, похожий на компьютер, но раза в три меньше.
— Это сканер. Для определения местонахождения источников радиоизлучения. Это станция охраны и слежения… разбита. Это медицинский анализатор, тоже разбит. Эти… остатки — приборы для снятия проб. Вода, грунт, воздух, металлы, органические соединения. Это автолинг — устройство для расшифровки и составления словарей аборигенов. Это аптечка. Это запасные элементы питания…
Она перечисляла предметы, что-то брала в руки, показывала Сочнову, иногда включала, если аппарат работал. Говорила ровным голосом, но полковник все равно уловил напряжение и недовольство. Слишком много техники разбито. И уже не восстановить.
— А это, — сказала она под конец, — станция дальней связи. Именно по ней мы должны доложить о завершении разведки и получить приказ. К счастью, она уцелела.
Немного поколебавшись, Сочнов дал команду принести третий тюк, с оружием. Когда оперативник передавал его, полковник приказал быть начеку.
К виду оружия пленные отнеслись почти равнодушно. Видимо, и вправду решили не глупить и не совершать необдуманных поступков.
— Объясните, что есть что…
Теперь больше рассказывал Заремный.
— Так называемый штурмовой автомат, — указал он на короткоствольный образец оружия. — Магазин на сорок патронов. Возможность крепления оптического прибора, прибора ночного видения и системы автонаводки.
— А почему ствольная коробка без окна?
— Патрон безгильзовый. Здесь иной принцип метания снаряда. Электроподжиг. Инициирующий заряд толкает пулю за счет мгновенного и остронаправленного импульса. Гильзу выбрасывать не надо. И вся работа по досылке нового патрона происходит внутри коробки.
— И в пистолете тот же принцип?
— Во всех образцах.
— А это что? — Сочнов указал на отдельные части некоего оружия.
— Это снайперская винтовка. Она разобрана. Бьет на… по-вашему на три километра. Пули разного назначения. Есть оптический, инфракрасный прицелы и система автонаводки.
«Пожалуй, единственное, с чем мы разобрались, это с оружием, — подумал Сочнов. — Но если у них такие автоматы, винтовки и пистолеты, то какие же танки, самолеты… другая техника? Насколько далеко они ушли от нас? И сможем ли мы выдержать, если они нападут?…»
Эти мысли занимали сейчас голову полковника, но спросил он совершенно другое:
— Какой у вас год?
— Сто сорок восьмой год четвертого круга, — ответил Заремный. — Круг — это тысяча лет. Цикл — десять тысяч. Наша система отсчета идет от начала правления династии Линнат. Они правили самой большой империей западного мира. Именно в их эпоху начался расцвет наук. Это старая традиция, счет очень удобный, его решили оставить. Но если переводить на ваш вариант летосчисления, то выходит…
Заремный сделал паузу, прикидывая коэффициент перехода, потом выдал результат:
— Мы опережаем вас примерно на ваш век и еще семьдесят или восемьдесят лет.
— Неплохо! — хмыкнул Сочнов. — Это… большая разница…
Заремный переглянулся с молчавшей все это время Глемм и вдруг спросил:
— Теперь вы верите, что мы прилетели с другой планеты?
Полковник не спешил с ответом. Доказательства у них, конечно, железные. Техника, оружие, одежда. И потом — реши немцы сочинить какую-нибудь особую легенду, ничего глупее фантастического вымысла с инопланетянами придумать не смогли бы. Это вообще не их стиль.
Заремный воспринял молчание полковника по-своему. Кивнул Глемм. Та встала, подошла к настороженно смотрящему на нее Сочнову, на ходу снимая повязку с раненой руки.
— Видите шов от пулевого ранения? Ваши врачи хорошо работают, быстро вытащили осколок. И зашили, правда, простыми нитями.
Сочнов взглянул на рану и пожал плечами. Он видел много таких. Да и не только таких.
— А теперь смотрите! — добавила Глемм.
Она нагнулась, взяла из тюка нож и перерезала им нити шва. Края разреза тут же разошлись, потек ручеек крови.
— Зачем вы?… – начал было Сочнов, но Глемм его перебила:
— Смотрите!
Она накрыла рану ладонью, откинула голову и замерла. Прошло секунд двадцать. Кровь перестала течь из-под тонких пальцев. А потом Глемм убрала руку, и Сочнов увидел…
— …Шов почти исчез. Кровь не шла. Рана затянулась полностью. И всего за полминуты!
— Да, это уж точно из разряда фантастики! — невесело произнес Вадис. — Они еще и лечат себя! Долгожители, мать их! А что же этот… Заремный, не смог себя залечить?
— Не смог, — ответил Сочнов.
— …У меня тяжелые ранения. Повреждены внутренние органы. Большая потеря крови. К тому же я был без сознания и не смог сразу запустить защитный механизм. Однако как только пришел в себя, сразу принял меры.
Лейтенант протянул здоровую руку Сочнову.
— Потрогайте!
— Зачем?
— Проверьте, какая у меня температура.
Сочнов нехотя сжал пальцами запястье раненого. Ощутил ровный пульс и признал — температуры у Заремного не было.
— Нормальная температура тела человека — тридцать каранн. По-вашему это около тридцати шести с половиной градусов. Такая температура у меня и есть. Хотя после операции бывает выше. Но я снял ее, хотя организм должен сам бороться с воспалительным процессом. А снял, чтобы провести этот разговор.
Сочнов промолчал. Еще одно наглядное доказательство правдивости рассказа этих… инопланетян. Чтоб им ни дна ни покрышки! Сколько проблем разом сваливается на голову! Будто своих мало! Что же с ними теперь делать?…
— Да, это действительно проблема! — протянул Вадис, когда Сочнов привел последний пример. — Причем большая! У меня до сих пор в голове не укладывается!
— Но и это не все, товарищ генерал, — вовсе убитым голосом произнес Сочнов. — Есть еще одна проблема. И похуже.
— Еще? Куда тут хуже?
— На Землю попала вторая группа инопланетных разведчиков. Из другого мира!
Вадис удивленно хмыкнул и прищурил глаза. Глядя на полковника тяжелым взглядом, спросил:
— Какая вторая?…
— …Мы засекли их перед самой посадкой. Датчики капсулы выдали сигнал тревоги. Чужая капсула тоже выходила на орбиту и падала в трех тысячах километров от нас.
— Что за чужая? — растерянно спросил Сочнов, чье удивление уже достигло максимума.
— Это разведывательная капсула протерисканцев.
— Кого?
— Кого? — задал тот же вопрос генерал.
— Протерис. Другая обитаемая планета, расположенная в ста световых годах от Достеи. Они столкнулись пять лет назад во время обследования одного из секторов космоса на предмет обнаружения пригодных для жизни планет. Те тоже начали экспансию и по тем же причинам. Как я понял, Протерис и Достея ведут боевые действия на какой-то планете. Еще происходят периодические нападения на уже колонизируемые планеты. Словом, они враги.
— И Протерис обнаружил Землю?…
— Скорее всего нет, — ответил Заремный. — Видимо, их разведывательная капсула тоже попала под сбой программы. Ибо, кроме них, на орбиту Земли вышел только грузовой бот, наверное, со взводом боевых роботов. Вчера вечером мы засекли сработку чужой аппаратуры. Протерисканцы сейчас находятся в…
— Триста сорок семь километров на запад, — вставила Глемм, сидевшая на кровати со сканером в руках. — Они проводят разведку местности.
Сочнов подошел к ней и увидел на зеленоватом экране черную точку. На экран была наложена сетка координат. Полковник мысленно прикинул расстояние. Выходило, что вторая группа где-то под Черниговом.
— В немецком тылу! — глянул на висевшую на стене карту генерал. — В тылах группы армий «Центр». У фон Клюге в гостях! Вот черт!
— И это еще не самое плохое. Хуже то, что они могут сделать!
— Что именно?
— Группа Протериса проведет полный комплекс разведмероприятий и в условленное время даст сигнал. А Протерис в отличие от нас больше настроен на колонизацию всех планет, подходящих для заселения! У них с поиском хуже. На самом деле пригодных планет мало, и каждая — большая ценность. Так что противник может ухватиться за этот вариант. И ваша цивилизация вряд ли его остановит…
— Но ведь вас и их выкинуло в неизвестный район, — начал было Сочнов. — Ваши… военное руководство разве сможет быстро отыскать вас?
— Десять дней от силы. Достаточно проанализировать показания аппаратуры в момент переброса, провести тестирование и пробные запуски.
Полковник сжал челюсти. Проблема резко перерастала в критическую. Мелкий эпизод выходил на первое место по приоритетности. Посмотрев на бледного Заремного и задумчивую Глемм, Сочнов вдруг спросил:
— А ваша Достея разве не готова захватить любой пригодный мир? Вы ведь говорили, что тоже испытываете проблемы со свободными землями.
Заремный промедлил, но потом кивнул:
— Да. Мы отыскали три планеты, на две уже переселили около пятисот миллионов человек. И в течение десяти лет готовим переселение еще полутора миллиардов. На третий пока не можем переселять, там идет война. Но одно дело — колонизировать планету, где уровень развития еще на стадии… э-э… по-вашему, где-то десятый век. Другое дело — высокоразвитая цивилизация, стремительно набирающая обороты. Судя по развитию вашей техники, лет через двадцать — тридцать вы выведете свои корабли и спутники на орбиту планеты. А в течение полувека освоите ближайший космос. Завоевание такого мира сопряжено с большими проблемами. Чтобы завоевать мир и освободить его от большинства аборигенов, нужно много сил, средств и времени.
«Освободить — это уничтожить», — понял иносказание Сочнов, и ему стало нехорошо. Гитлер с его идеей расовой чистоты не шел ни в какое сравнение с планами инопланетян.
— И потом, вы заняли большую часть суши, — продолжал Заремный. — Наше руководство, конечно, готово идти на многое, но только не на уничтожение нескольких миллиардов человек.
— А Протерис?
Заремный пожал плечами. Неуверенно сказал:
— Вы, конечно, можете не поверить, но, зная их, я не исключаю такой вариант.
И Сочнов не поверил. Ибо знал одну вещь — при всем различии в нациях и народах каждая соблюдает некоторые общие принципы. Если Достея не рискнет захватывать Землю, то и Протерис может не пойти на такой шаг.
Но Заремному ничего говорить не стал. В конце концов, все это догадки и версии. Точных данных нет.
— Что еще они рассказали? — спросил генерал.
— Уточнили состав разведгрупп — своей и Протериса. Задачи и сроки их выполнения. Дали дополнительные сведения об «окнах» и механизме переброса. Но тут я мало что понял.
— Да-а!.. – протянул Вадис, вставая из-за стола и идя вдоль стены. — Вот так проблему мы себе привезли на шею! Мало обычных забот, теперь… А что теперь?
Он остановился и посмотрел на Сочнова.
— Что же нам делать?
Полковник растерянно взглянул на Вадиса и развел руками.
