4
Разговор с Сочновым занял почти полтора часа. Вадис специально приказал не беспокоить его, если только не будет звонков из Москвы. И вот когда они подошли к самой главной части — к принятию решения, — в дверь постучался адъютант генерала.
— Товарищ генерал-майор, — вытянулся у двери старший лейтенант. — Вы просили напомнить: в восемнадцать тридцать передать донесение в Главное управление.
— Да, — махнул рукой Вадис, — спасибо, иди.
Адъютант сделал шаг назад и бесшумно закрыл дверь.
— Прервемся ненадолго, — сказал Сочнову генерал. — Я поработаю с Самохиным, заодно узнаю, что он выяснил. А ты… пока подумай, как быть.
Сочнов кивнул. Если Вадис предлагает подумать, значит, самый простой, самый естественный вариант считает не лучшим. А самый простой — доложить обо всем в Москву. Логика подсказывает сделать именно так. Но это обычная логика, а они столкнулись с необычным. Вот в чем все дело…
* * *
Итоговая сводка состояния дел за десять дней за подписью начальника управления контрразведки фронта ушла в Москву точно в срок. В последний момент в нее были вписаны сегодняшние результаты и те изменения, которые произошли буквально несколько часов назад.
После этого генерал поговорил с Самохиным. Начальник розыска быстро, без излишних подробностей, доложил о разговоре с захваченными группой Титова агентами, о поступивших два часа назад сведениях от армейского руководства и территориальных органов НКВД. Ужесточение контрольно-пропускного режима и выставление дополнительных заслонов в тылах фронта позволили вычислить еще несколько десятков подозрительных личностей. По каждому случаю сейчас идет проверка. Уже выявлены три немецких агента и два осведомителя из числа оставшихся после отступления немцев жителей.
Все это напрямую касалось его управления, требовало пристального внимания. Но сейчас Вадис не мог сосредоточить мысли на текущих делах. Ибо появление инопланетных разведчиков и перспектива полномасштабного вторжения армии цивилизации, многократно превосходящей по уровню развития земную, заставляли думать только об этом.
Самохин, видя, что генерал слушает его рассеянно, замолчал. Потом спросил:
— Что-то произошло?
Вадис посмотрел на подполковника. Он колебался — говорить ему или нет об инопланетной группе? В принципе тот и сам кое-что знал, немецкие агенты, взятые ими в плен, наверняка выложили свои подозрения. А Самохин молчит, потому что просто не дошел до этого эпизода.
А еще Вадиса интересовало мнение Самохина. Обладая живым умом, высоким интеллектом, развитым мышлением, подполковник мог подать какую-нибудь идею.
Думая так, генерал смотрел на слегка удивленного Самохина. Потом едва заметно кивнул и сказал:
— Сергей Александрович, есть одна проблема. Ты должен быть в курсе. Похоже, мы столкнулись с чем-то выходящим за рамки привычного и понятного нам…
Заинтригованный начальник розыска молча смотрел на генерала, ожидая продолжения. А тот вздохнул и глянул на часы:
— Время у нас еще есть. Пойдем в мой кабинет. Там сидит Сочнов. Введем тебя в курс дела. Но помни — кроме тебя, об этом знаем только мы с ним. И эта тайна может нам стоить головы.
Самохин и вовсе перестал понимать, что происходит. Генерал в иносказательной манере словно предупреждал: «Подумай, прежде чем пойти, обратно уже не отыграешь!» Но Самохин привык всегда идти до конца и не отступать перед сложностями.
— Я понял, — ответил он и пошел следом за генералом.
Сочнов действительно был в кабинете. Он разговаривал по телефону. Закончив разговор, поднял голову.
— Звонили из отдела контрразведки тринадцатой армии. Ими задержаны два офицера, оказавшиеся неподалеку от расположения артсклада. Внятных объяснений не дают. Документы, правда, подозрений не вызывают. Среди вещей найдены запасные элементы питания к рации. Спрашивают, надо ли везти к нам?
— Пусть везут. И обеспечат надежную охрану. Виктор Андреевич, надо ввести в курс нашего дела подполковника Самохина. Как бы там ни повернулось, ему знать нелишне.
Самохин отметил, как сразу помрачнел вечно бодрый неунывающий Сочнов, и понял, что сейчас услышит что-то очень плохое. Гораздо хуже, чем работающая агентура немцев под боком у управления…
Вадис вышел из кабинета, подозвал адъютанта и велел ему разыскать майора Титова. Тот должен встретить машину контрразведчиков тринадцатой армии и забрать у них задержанных. Вплоть до особого распоряжения Титову надлежало заниматься ими. Кроме того, Вадис вновь запретил беспокоить его за исключением вызова из Москвы.
Когда генерал вернулся, Сочнов еще пересказывал Самохину историю инопланетной разведгруппы. Судя по лицу подполковника, тот с огромным трудом верил в правдивость этих слов. Но вид Сочнова и особенно Вадиса говорил, что дело обстоит именно так.
— Вот такие дела, Сергей Александрович, — произнес Вадис после того, как Сочнов закончил рассказ. — Это не шутка, не розыгрыш и не попытка немцев позаковыристее залегендировать свою группу. Сведения этих… людей, их навыки, их техника и оружие доказывают, что они говорят правду. Да ты и сам знаешь, какие показания давали захваченные ими агенты! И Титов, видимо, от себя добавил…
Самохин молчал. Показания с выживших диверсантов он снимал лично. Все несуразицы и нестыковки отметил, но пока не вникал в них, решив оставить на потом. Вот и оставил!
— У нас есть разведгруппа инопланетной цивилизации, есть сведения о второй группе, уже другой цивилизации. Мы знаем, что обе цивилизации враждебно настроены друг к другу и к нам и что в их планах завоевание Земли. Мы знаем, что обе группы оказались здесь случайно, но это вовсе не облегчает положения. И что, видимо, в течение восьми-девяти суток можно ожидать подхода новых сил обеих сторон. В сложившейся ситуации практически вся наша работа, вся борьба против Германии и ее союзников просто теряет смысл. И нас, и их ждет один конец — война на истребление, хаотичное и малополезное сопротивление и… гибель. Нам просто нечего противопоставить вторжению таких противников.
— Вторжение неизбежно? — наконец подал голос Самохин. — Это точно?
— Весьма вероятно, — ответил Сочнов. — Правда, Заремный утверждал, что его мир не станет атаковать столь развитую цивилизацию, как наша, но это только слова второго лейтенанта.
— Как?
— По нашей классификации это соответствует лейтенанту.
— Ясно…
Вадис сел за стол, положил на него руки и посмотрел на помощников.
— У нас крайне мало времени, надо решать, как быть. И решать быстро. Думайте!
* * *
…Думали. Первый вариант — доклад в Москву. И это самый простой и логичный ход. Решать, что делать, должно высшее руководство государства. Уж оно-то в любом случае найдет наиболее рациональный и верный путь решения конфликта.
Однако было одно «но»! Пока информация дойдет до Сталина, пока там поймут и осознают произошедшее, просто поверят, в конце концов, пройдет время. А если устроят проверки, заставят искать дополнительные доказательства и сведения? А если решат, что это провокация немцев? Чем выше уровень принятия решения, тем больше бюрократии, больше волокиты. Больше механизмов управления задействовано. А в таком деле и часы могут решить все…
Второй вариант — попробовать своими силами разыскать и уничтожить вторую группу. Тоже не лишенная здравого смысла идея. В районе Чернигова действуют несколько партизанских отрядов и соединение Попудренко*. Можно обратиться к ним, можно переправить группу захвата для совместных действий.
Но участие такого количества людей приведет к утечке информации. И потом, немцы в преддверии наступления прилагают огромные усилия по уничтожению подполья. Партизаны ведут тяжелые бои. Смогут ли они в этих условиях выполнить задание? И сможет ли сработать группа захвата в тылу врага?
Третий вариант — вычислить местонахождение разведки Протериса с помощью сканера и нанести бомбовый удар. Двух эскадрилий дальних бомбардировщиков должно хватить… Однако и здесь есть много минусов. Опять же расшифровка операции. И потом, нет никакой гарантии, что разведка не сменит место дислокации. Да и бомбардировка может не дать нужный результат.
Эти варианты Вадис, Сочнов и Самохин рассматривали в первую очередь. Была еще идея засылки самостоятельной группы, но ее отвергли. Организация перехода, легендирование группы, сложности работы в тылу. И потом, кого посылать? Оперативников? А кто будет работать здесь и как обосновать исчезновение пяти-шести розыскников в самый разгар работы?
Перебрав все варианты, контрразведчики замолчали. Все не то. Все не работает — либо слишком сложно, либо долго. Остается самый первый и самый простой выход — доложить наверх. И готовиться к жесточайшей проверке. А точнее, к вызову в Москву. И как бы не пред очи Верховного! Чем обернется такой вызов, предугадать сложно…
Пару минут в кабинете царило напряженное молчание, нарушаемое тяжелым дыханием трех здоровых мужчин. Пауза затянулась. Потом Сочнов поднял голову, сделал глубокий вдох, как перед нырком в воду, и вдруг сказал:
— А если выйти на немцев?…
Самохин, потянувшийся к чайнику с водой, замер с протянутой рукой, глядя на полковника. Потом опустил руку и, слегка заикаясь от волнения, переспросил:
— К-как на немцев?
— Так. Наладить связь и сообщить, что в их тылу сидит группа инопланетян. И что это грозит в первую очередь им…
Самохин растерянно посмотрел на генерала. Тот сидел молча, поставив перед собой сцепленные руки.
— Но… как такое возможно? Это ведь… прямой сговор с врагом?! Предательство!
Слова прозвучали страшно, еще и оттого, что произносил их начальник розыскного отдела «Смерш». Но Сочнова было не так просто смутить. Продолжая смотреть прямо перед собой, он развивал мысль.
— Надо ввести их в курс дела. Объяснить сложность ситуации. Направить на цель. У них хватит сил уничтожить разведку этого… Протериса.
Подполковник все же налил воды из чайника в кружку, в два глотка осушил ее и поставил на подоконник. Сел на место и уже спокойнее заговорил:
— Такого нам никто не простит. Сговор с немцами, передача информации, сотрудничество…
— А мы и не будем никому докладывать. Операцию проведем сами, без привлечения других ведомств.
— Но все же… — Самохин развел руками, вопросительно посмотрел на Вадиса. — Как мы можем пойти на такое?
— Да, — словно подтверждая невысказанные мысли подполковника, произнес Сочнов, — если об этом кто-то узнает… Трибунал и расстрел. Никакие прошлые заслуги не спасут. И вряд ли мы сможем объяснить, что руководствовались благородными целями спасения страны и планеты. Но на кону стоит именно судьба всей планеты! Мы не щадим жизни в борьбе с нацизмом, все кладем на алтарь победы, так почему мы должны трусить и проявлять нерешительность, когда речь идет о еще более страшном вторжении? Это угроза не одного и даже не нескольких государств. Это уже угроза из космоса. Внешнее вторжение! Тут не до личных интересов и опасений. Будем медлить и размышлять, как бы не прищемить пальчик, — потеряем все! На этот раз действительно все!
Самохин и Вадис удивленно смотрели на полковника. Не ожидали от него такой речи. Впрочем, Сочнов тоже от себя не ожидал. Но тесное общение с пленными инопланетянами повлияло на его настрой. Он как никто другой ощутил всю опасность появления на Земле разведчиков Достеи и Протериса и первым смог оценить масштабы и последствия возможного нападения.
Как бы там ни было, слова Сочнова возымели свое действие. Вновь повисла пауза, но на этот раз короткая. Пришедший в себя Самохин сказал:
— Обращаться к немецкому командованию, видимо, не имеет смысла. У них тоже волокиты хватает. Пока дойдет до Гитлера, пока тот поймет, что это не происки русской разведки… Время уйдет.
— Да. Надо искать ключевую фигуру. Того, кто обладает властью и возможностью на месте отыскать и уничтожить разведку Протериса.
Сохранявший до этого момента молчание генерал расцепил руки и спокойным уверенным голосом произнес:
— Разведка сейчас в районе Чернигова. Значит, выходить либо на шефа гестапо, либо на начальника абвер-группы. Гестапо…
— Прежде всего политическая организация, — подхватил мысль начальника Сочнов. — Вряд ли это лучший вариант.
— Тогда абвер. Человек, занимающийся работой в немецком тылу на оккупированной территории. Имеющий не только власть, но и возможности.
Сочнов и Самохин переглянулись. Генерал имел в виду своего визави с той стороны. А именно…
— Полковник Герман Дитрих. Руководитель отдела А-III. Он как раз сидит в Чернигове.
— Именно! Вполне подходящая кандидатура для такого дела.
Сочнов кивнул. Пожалуй, действительно это лучший вариант. Герман Дитрих, тридцать семь лет, окончил технический институт. В армии с двадцати пяти лет, служил в армейской разведке, дошел до капитана, командира разведывательной роты пехотной дивизии. С тридцать седьмого года в абвере. Сделал карьеру с началом мировой войны. К середине сорок третьего полковник, начальник отдела. Умен, с развитым логическим мышлением, хитер, находчив. Любит самостоятельную работу. Прекрасно развит физически, боксер, одно время был чемпионом различных соревнований.
Своего противника советские контрразведчики, как и положено, изучили неплохо. Можно сказать, хорошо. Знали его сильные и слабые стороны. И не зря остановили выбор на этой кандидатуре. Но кроме всего прочего, был и еще один довод в пользу Дитриха.
Здесь играло не последнюю роль старое противостояние абвера и гестапо. Разногласия, конкуренция, борьба за сферы влияния, за внимание фюрера. К сорок третьему году накал страстей дошел почти до предела. Гестапо подозревало, и не без основания, что в недрах военной разведки зреет заговор. И делало все, чтобы узнать истину. В ход шли все разрешенные и запрещенные методы.
Дитрих, насколько было известно, к гестапо относился приблизительно так же, как тигр к шакалу, — с пренебрежением и брезгливостью. Однако ему хватало ума никак не демонстрировать свое отношение. Тем более здесь, на русской земле, абвер и гестапо работали вместе.
Такое отношение практически гарантировало, что Дитрих не станет афишировать свою связь с русской контрразведкой и не побежит в гестапо.
— Для поиска и уничтожения разведки Протериса Дитрих может использовать находящиеся у него в подчинении ягдкоманды, тыловые и охранные части, — добавил Сочнов. — Это позволит не идти на поклон к гестапо…
— А как мы на него выйдем? — размышлял вслух Самохин. — Рация исключена, шифровку перехватят. Да и не поверит Дитрих шифровке. Выход только один…
— Да, отправить к нему нашего человека. Тот должен будет рассказать об инопланетянах, причем сделать это убедительно, доказательно. И подтвердить серьезность наших намерений. Дитрих при всей его подозрительности не сможет пройти мимо таких фактов. — Вадис посмотрел поочередно на Сочнова и на Самохина. — И кого же пошлем?
Думали офицеры недолго. Самохин чуть опередил полковника и произнес:
— Титов.
— Да, — тут же вставил Сочнов. — Майор Титов. Он брал этих… с Достеи, он первый обратил внимание на странности, связанные с их появлением. Ему проще объяснить обстановку, и поверит он быстрее. Тем более…
Сочнов чуть улыбнулся и посмотрел на генерала.
— Тем более вы, товарищ генерал, как знали и вывели его в резерв. Так что его не надо с задания срывать.
Вадис кивнул, немного помедлил, потом четко и раздельно сказал:
— Значит, решено?! Никому не докладываем, не ставим в известность Москву. Отправляем к Дитриху Титова, чтобы тот изложил суть дела. И предлагаем Дитриху самому уничтожить вторую разведгруппу. И все это без каких-либо гарантий, на свой страх и риск. Понимая, что в случае провала операции и выхода ее на свет нас ждет смерть. Так?
С ответом никто не спешил. Думали. И мысли эти были тяжкими…
Им претила сама идея сговора, пусть и временного, с врагом. Вот уже два года идет беспощадная, на пределе сил и возможностей война. Два года назад немцы напали на Советский Союз с одной целью — стереть с лица земли само государство, уничтожить, вырезать на корню народ, выживших поработить, а территории захватить.
Методы и способы ведения войны, используемые немцами, полностью подтверждали их намерения. Убийства мирных граждан, казни и пытки, организация концентрационных лагерей, зверства на захваченных территориях — все это делалось с одной целью: уничтожение населения, освобождение земель для новых хозяев.
Два года Советский Союз ведет борьбу с захватчиками с максимальным напряжением, на пределе сил и возможностей. Понимая, что отступать некуда, что только заплатив огромную цену, можно уберечь государство и народ от гибели.
Война затронула всех, вошла в каждый дом. Смерть, разруха, голод, нехватка буквально всего, самых насущных предметов и вещей. Гибли взрослые, гибли дети, старики… Похоронки летели во все концы страны.
У Сочнова погиб младший брат, инженер завода. Попал под бомбежку во время эвакуации оборудования. У Самохина пропали мать и сестра. Где-то под Гомелем при отступлении. У Вадиса погиб близкий друг, боевой летчик.
На их глазах погибали и умирали сотни людей. И десятки сослуживцев. Ненависть, копившаяся в душах, заставляла, забыв обо всем, не жалея себя, стиснуть зубы и воевать! Уничтожать врага и прислуживающую ему падаль из изменников и предателей Родины. И они воевали! Как и весь народ. Каждый на своем месте делал все, чтобы как можно быстрее разгромить врага и освободить родную землю.
И вот в самый разгар войны, накануне новой стратегической операции, руководство контрразведки планирует сговор с абвером! С врагами, которых надо давить и убивать! Такой шаг вызывал вполне оправданное сомнение в его правильности. И не зря офицеры, да и сам Вадис, не спешили принимать окончательное решение.
Был здесь еще один фактор. Если вдруг кто-то посторонний узнает об этой тайной операции, о контакте с абвером, всех причастных предадут суду специального трибунала. И смерть покажется спасением от участи, какая ждет заговорщиков! Ни Сталин, ни кто-либо другой не простят их, даже если они действовали из лучших побуждений. Впрочем… хватит и того, что не простит Сталин.
Все это было на одной чаше весов. А на другой — осознание того факта, что планета Земля может стать объектом агрессии космической цивилизации, превосходящей по своему развитию и возможностям все земные государства вместе взятые. И цель агрессии одна — захват планеты и истребление ее жителей!
В некотором роде это те же нацисты, только во сто крат сильнее и опаснее. И с ними тоже надо бороться, не щадя сил и жизней. И вот сейчас в данный конкретный момент обстоятельства требовали не щадить себя именно их — руководство контрразведки фронта. Забыть о страхе, нерешительности, о предательстве. Забыть даже о войне с немцами и их союзниками.
Приоритетность задач поменялась. Теперь главным врагом стали инопланетяне. И чтобы отвести угрозу нападения этого врага, надо пойти на сговор с прежним врагом.
Взять на себя ответственность и сделать это могли только уверенные в своей правоте, сильные духом, смелые и даже в чем-то рисковые люди. Привыкшие не только принимать решения, но и отвечать за них!
Генерал-майор Вадис, полковник Сочнов, подполковник Самохин, несомненно, были такими людьми. В противном случае они бы никогда не занимали нынешних должностей и не служили в «Смерше». Идя на такой шаг, они понимали всю полноту ответственности и риска. Понимали, что подписали себе смертный приговор. И все же…
— Да, товарищ генерал! — встал Сочнов. — Мы сделаем это!
— Так точно! — тоже встал Самохин.
И Вадис, уловив в их словах, голосе и движении не только согласие на операцию, но и готовность идти до конца, тоже поднялся. Вполне понятное волнение охватило всех троих. Чтобы сбить налет неловкости и помпезности, Вадис вновь сел, махнул рукой и легонько усмехнулся.
— Заговорщики, ети ее мать! Ладно, взяли грех на душу. А теперь перейдем к конкретике. Виктор Андреевич, на тебе организация перехода Титова, разработка его легенды. Документы, форма, все как положено.
— Есть. Только один момент.
— Да?
— Титов сам по себе многого не сделает. Дитриху надо предоставить железные, двухсотпроцентные доказательства присутствия здесь инопланетян. Иначе он заподозрит хитрую игру.
— Твои предложения?
— Отправить с ним кого-то из разведчиков Достеи. Вернее, не кого-то, а женщину. Глемм. Заремный пока слаб, да и нужен здесь со своей аппаратурой.
— Согласен! Но их надо убедить помочь нам.
— Это я беру на себя. Сейчас же! Заодно Титова найду, пусть входит в курс дела.
Генерал довольно кивнул и повернулся к Самохину:
— Сергей Александрович, ты готовишь легенду командировки Титова. Чтобы ни у кого не возникало вопросов по поводу его отсутствия.
— Понял.
— Ну а я… — Вадис вздохнул, нахмурился. — Прикрываю все это дело и держу на расстоянии НКВД. Видимо, это и будет самым сложным… по крайней мере здесь.
Генерал посмотрел на часы и добавил:
— Приступаем! У нас и так очень мало времени в запасе. А еще столько дел висит. Придется работать на два фронта.
— Ну, нам к авралам не привыкать, — насмешливо заметил Самохин. — Выдюжим.
— Хорошо бы. Все! Давайте начинать!
