7
Сигнал от Заремного Глемм получила за полминуты до появления роботов. Услышав слова лейтенанта, она закричала во весь голос:
— Илья-а-а!
Тот был в полусотне метров от нее, лежал под деревом и куда-то стрелял из ППШ одиночными выстрелами. Не услышать ее голос даже в таком грохоте было сложно. Титов повернул голову, заметил отчаянную жестикуляцию девушки и понял что к чему.
Нашел взглядом Хартманна. Тот огня не вел, сидел под другим деревом и внимательно наблюдал за происходящим. На его лице застыла маска напряженного спокойствия.
— Майор, они выпустили роботов! — прокричал Титов. До того было метров двадцать, услышит без труда.
Хартманн и услышал. И даже дал знак своим людям. Но вот среагировать они не успели. Потому что роботы появились не совсем там, где их ждали. И не совсем так.
…Они вышли на поверхность планеты в полутора сотнях метров от державших оборону разведчиков. Первый — прямо за расчетами минометов. Второй и третий — чуть в стороне, почти за спинами группы Барецки. Оператор — Олдинер — уже задал им программу действий, а также приоритет уничтожения «все, кроме нас, — враги». «Мозги» роботов мгновенно приняли и расшифровали управляющие сигналы и начали действовать.
Минометчики не успели среагировать на появление столь грозного противника и погибли, сметенные одной очередью спаренного пулемета. Сидевшая поблизости от них пара огнеметчиков ушла с открытого места. Один из них отполз за толстое дерево и оттуда дал струю огня прямо под гусеницы робота. Второй повторил маневр, но выстрелить не успел. Очередь прошла прямо над ним, и он упал в траву.
Робот, прекрасно видевший всех врагов в радиусе полукилометра (заданный район действий), выбрал приоритетность работы — ближние цели. И обрушил на них всю мощь.
Гранатомет отработал по паре солдат, сидящих за кустарником, пулеметы продолжали стричь воздух над огнеметчиками. Капсульный огнемет и ракеты пока молчали. Робот не хотел затруднять себе работу, устраивая пожар. А ракетами бить вроде некого.
Второй и третий роботы, отработав по ближним целям, двинули вперед, фиксируя цели, выбирая тип оружия для уничтожения и приводя его в действие.
Как ни готовились солдаты к появлению роботов, все же внезапность сыграла свою роль. Сразу восемь человек погибли от огня бронированных машин. Хартманн, Барецки и Кромберг срывали голоса, отдавая приказы, но сейчас все зависело от инициативы самих солдат, от их смекалки, мужества и умения.
* * *
Видя, что события развиваются не совсем так, как планировали, Хартманн махнул рукой Титову и побежал к нему.
— Надо захватывать этот чертов пульт управления! Любой ценой!! Иначе нам конец!!
— Ясно! — кивнул Титов. — Беру это на себя. Прикрывайте!
Он вскочил на ноги, рванул к ближнему дереву, пробежав десяток шагов, упал в ямку, перекатился, слыша над собой свист пуль, опять вскочил, наметив следующее укрытие, и побежал.
За его спиной Хартманн и подоспевший Дитрих стреляли во вражеского пулеметчика. Тот огрызнулся еще парой очередей, а потом вдруг стих. Майор решил, что тот меняет позицию, и бросил вперед гранату.
Но это было лишним. Последняя пуля очереди полковника угодила под левую ключицу Шехвала, раздробила кость и разорвала артерию. Сержант умер через несколько секунд, даже не успев понять, что произошло.
Центр обороны протерисканцев оказался открытым. Самески с трудом сдерживал натиск солдат Кромберга, Зоммег прикрывал техника, держа на расстоянии бойцов Барецки. Титов и Глемм, видя, что огонь немного стих, на полной скорости преодолели три десятка метров и упали в высокую траву совсем рядом с оврагом. На другой стороне которого сидел Олдинер с компьютером. Он управлял движением роботов и по сторонам не смотрел.
Огнеметчики залили горючей смесью несколько открытых участков, отрезая роботов от самого леса. И хотя пропитанные влагой после недавних дождей деревья плохо загорались, все же огонь и дым здорово затруднили машинам ориентацию и свели на нет работу их инфракрасных и оптических датчиков. Но это была временная трудность. Гусеницы роботов, легко перемалывая ветки и стволы давно упавших деревьев, выносили их за линию огня. Пулеметы и гранатометы продолжали сеять смерть.
Десяток егерей, разбившись на группы, пробовали атаковать роботов. Выскакивая из-за деревьев, они кидали кумулятивные гранаты в ходовую часть и борта машин. Но пока безрезультатно. Четверо солдат лежали в траве, прошитые очередями, еще двоих перемололи гусеницы. Роботы были неуязвимы.
Бой давно потерял всякое управление и распался на несколько очагов. Небольшие группки солдат атаковали кто разведчиков Протериса, кто роботов. В огне, дыму и грохоте боя многие потеряли своих товарищей и командиров и действовали самостоятельно, по наитию. Однако и это приносило свои плоды.
…Первыми сцепились легкие корабли — скаутеры и линкеры. Обстреляв друг друга из электромагнитных пушек, они пошли на второй заход. Ракетоносец «Симекс» вышел на боевой курс, сразу нацелив орудийные башни и пусковые установки на своего визави — «Минирлэд». Тот намеренно ушел в сторону, освобождая место для маневра, дал пробный залп носовыми орудиями и открыл порт лазерной пушки.
Лазерное орудие стояло на специальных средних и больших кораблях. Только они могли нести достаточный запас зарядной энергии для повторной накачки лазера. Более легкие суда обходились ракетами и ствольной артиллерией.
Протерисканцы имели преимущество в качестве и количестве оружия — боевая платформа тоже имела лазерную пушку и две пусковые ракетные установки. Поэтому скаутеры Достеи, наплевав на линкеры противника, атаковали в первую очередь именно ее.
Столь отчаянная попытка вывести из строя ударную силу врага дорого обошлась им — линкеры разнесли один, а через минуту ракеты платформы и второй скаутер.
Два последних ушли с боевого курса, выпустив с короткой дистанции по самонаводящейся ракете по ближнему линкеру. Ракеты прошли мимо — линкер выполнил маневр, но при этом подставил брюхо скаутеру, и пилот не промахнулся.
Полковник Лиггерк, видя, что ситуация складывается не в его пользу, приказал немедленно выйти на связь с разведгруппой и, если они уцелели, начать эвакуацию.
В этот момент враг перешел в наступление…
…Полыхавший на траве огонь перебрался на кустарник. Тонкие ветки вспыхнули разом, опалив лицо Барецки. Тот отпрянул, закрывая глаза ладонью, и вдруг увидел неподалеку от себя борт робота. Машина неторопливо шла вдоль линии огня, поливая стоявшие метрах в тридцати березы из пулеметов. Редко ухал гранатомет, выстреливая гранаты. Разрывов не видно, наверное, они накрывали кого-то с другой стороны оврага.
«Ничего их не берет! — со злостью подумал лейтенант. — Уже две гранаты попали в борт и гусеницу. А как шел, так и идет! Либо эта девка что-то напутала, либо машины гораздо мощнее. Нам конец!»
О смерти лейтенант не думал, но ему было жутко обидно погибнуть вот так, в русском лесу, от пули каких-то инопланетян, о которых узнал только сегодня. Обидно и глупо…
Метрах в десяти от лейтенанта из низинки вдруг выскочил огнеметчик. Барецки узнал ефрейтора Тедриха из группы Кромберга. Ефрейтор вскинул брандспойт, и тугая струя огня ударила в борт робота. Тот мгновенно развернулся, стволы пулемета отыскали ефрейтора и выплюнули короткую порцию пуль. Тедрих успел упасть, но одна пуля зацепила ранец. Огненный шар вспыхнул над ефрейтором. Горючая смесь выплеснулась на его спину, голову и руки. Ефрейтор перекатился и дико закричал.
Барецки, не вставая, вскинул правую руку с зажатым пистолетом и дважды нажал на спусковой крючок. С десяти метров он не промахивался. Пули угодили в голову и грудь егерю. Это все, что мог для него сделать лейтенант.
Уже давно в группе был уговор — если кого-то вот так зальет горючей смесью, помочь товарищу избавиться от адских мучений и боли. Выстрелы были актом милосердия. Последней услугой погибающему.
Робот еще не успел вернуться на прежний курс, когда почти наперерез выскочил кто-то из егерей (за столбом дыма Барецки не разглядел, кто именно), одну за другой бросил в машину две бутылки с зажигательной смесью. Робот снес и этого храбреца, но его передок охватило пламя. Не самое страшное дело — сжечь броню специально сконструированной машины не так просто. Но обзор огонь закрыл. И вывел из строя индикаторы.
Барецки, на глазах которого за последние секунды погибли уже двое солдат, а до этого почти десяток, не выдержал. Выскочив из-за кустов, он с натугой швырнул кумулятивную гранату в гусеницу робота. Не дожидаясь взрыва, прыгнул в сторону, случайно налетел на тело убитого бойца и заметил на его поясе еще одну гранату. Вытащив ее, прыгнул обратно.
Струя раскаленного огня и металла прошила относительно тонкую стенку за гусеницами и вывела ее из строя. Робот дернулся и встал. Автоматика отметила неисправность и выключила правую сторону ходовой части. А заодно активировала штанги-упоры. Две раздвижные спицы вышли из пазов спереди и сзади небольшой орудийной башенки, нащупали землю и приняли на себя часть веса. Машина, ковыляя как инвалид, пошла вперед. Скорость упала до предела, но это сейчас было не важно.
Барецки выскочил к машине как раз в тот момент, когда она подошла почти вплотную к низинке. На дне ее была глубокая яма, вымытая родником. Лейтенант, не став спешить, прикинул направление движения машины, отметил ее «хромоту» и решил попробовать перебить одну из штанг так, чтобы робот упал на дно низинки.
Вот только ждать, пока машина дойдет до самого края, было трудновато. Вокруг полыхал огонь, пламя уже захватило соседние деревья. Едкий дым стелился по траве, мешая дышать.
Барецки подполз ближе, спрятался за деревом, левой рукой стер пот и копоть с лица и замер. Робот, толком не видя, куда идет, с объятым пламенем передком корпуса доковылял до самого края низинки. И встал. Датчики отметили некачественную поверхность и обсчитывали варианты.
Все, ждать дальше нет смысла! Лейтенант вскочил, занес руку в замахе, увидел движение ствола гранатомета, бросил гранату и прыгнул в сторону. Прыжок совпал с выстрелом. Два осколка впились в ногу и спину офицера. От боли тот потерял сознание и не видел, что его граната угодила в сочленение штанги и перерубила ее.
Робот, пытаясь удержать равновесие, дернул целой гусеницей, вторая штанга ушла вбок, ища опору, но схватила воздух. Тяжелая машина, медленно кренясь, стала падать в низинку.
Она проскользила на боку почти до самой ямы, а там ударилась о большой камень и упала в родник орудийной башенкой вниз. Штанга бесполезно хватала воздух и плавала над корпусом. Бортовой компьютер вынес вердикт — самостоятельное движение невозможно. Он отключил систему огня и подал сигнал о неисправности.
Минус одна…
…Заремный показал Глемм на экране, где приблизительно находится пульт управления роботами. А до этого успел сказать, что корабли Достеи и Протериса на орбите Земли.
Но Марите было явно не до кораблей. Сейчас главное — обезвредить роботов, которые выкашивали немецких егерей одного за другим. Один бродил где-то в стороне, а два совсем близко, метрах в пятидесяти — семидесяти. И только густая завеса дыма и огня спасала их от неминуемого расстрела.
Хартманн был прав, говоря, что пожар в лесу — это страшно. И Глемм не ошибалась, когда говорила о смертельной угрозе от роботов. А сейчас оба стали свидетелями соединенного ужаса — роботы среди лесного пожара. Но страх, вместо того чтобы охватить их всех, отступил. Некогда дрожать, надо действовать!..
Горевший ствол поваленного дерева Титов перепрыгнул с ходу. Глемм последовала за ним, даже не прикрывая глаза. Очередь вражеского автомата прошла чуть левее, заставив обоих упасть в траву. Едва они откатились в сторону, на том месте вспыхнул султан взрыва. Какой-то робот сумел «разглядеть» их и обстрелял гранатометом.
— Вот овраг! Он там либо сразу за ним! — проорала Марита, указывая на высокий кустарник. — Надо вниз, там нас не достанут пулеметы.
— Там мы нарвемся на выстрелы! — крикнул Титов. — Пойдем вдоль.
Он первым вскочил на ноги, обогнул дерево и, пригибаясь, побежал к кустарнику, успевая посматривать по сторонам. Глемм побежала следом. Оба не видели, как сквозь пламя проскочили Хартманн и Дитрих. И угодили под залп робота. Оба успели упасть за ствол дерева, но майора осколок зацепил в плечо. Тот скривился, но промолчал. Полковник подхватил его и потащил дальше за собой.
Самески все еще сидел на прежнем месте. Натиск немцев сильно ослаб, роботы кого отогнали, кого убили. И разведчик сосредоточил внимание на обороне оврага, где сидел Олдинер. Самески уже отметил гибель Шехвала и редкий огонь Зоммега. Штурм-капитан занял позицию с другой стороны и держал подходы с запада. Солдат был спокоен. Свои корабли уже на орбите, помощь вот-вот придет. Значит, выйдут из боя живыми и с победой. Как всегда!
Мелькнувшие метрах в пятидесяти левее него силуэты Самески заметил сразу. Но выстрелить успел только по второй паре. Кажется, кого-то зацепил. Разведчик перевел все внимание на тот фланг. Где-то неподалеку бродит один из роботов, вычищая центр поляны. Если что, он прикроет…
— Отвлеки его, — быстро говорил Дитрих Хартманну, запихивая гранаты за пазуху. — Я подойду поближе…
— Лучше я…
— Да куда тебе с плечом?! Дай несколько очередей. Только не вылезай.
Хартманн неодобрительно посмотрел на начальника, но промолчал. Полковник не первый день воевал, знал, что говорил. Если уж решил пойти сам, значит, иначе никак. Пришло время и полковникам повоевать.
Рассовав гранаты, Дитрих подхватил МП-40 и, низко пригибаясь, побежал к кустарнику. А майор выставил из-за дерева ствол пистолет-пулемета и нажал на спусковой крючок.
Самески отреагировал мгновенно. Автомат выплюнул порцию пуль, прошедших впритирку с деревом. Противник замолчал, но через несколько секунд выстрелил уже с другой стороны дерева.
Этот трюк разведчик знал — один отвлекает и давит огнем, второй обходит с фланга или с тыла. Либо сокращает дистанцию на бросок гранаты, если нет подствольника.
Самески отполз чуть дальше, прикинул, где может пройти второй, и дал длинную очередь. Использовать подствольный гранатомет он не мог — выстрелы закончились.
«…Куст, второй, упал, пробежал, дерево… чуть вниз, под веткой, мимо березы, черт, корень! Ох, дьявол, прямо над головой!.. Он уже близко! Как бы не задел!..»
Дитрих все же растянулся на земле, пропахав носом траву. Вылезшие из-под земли корни деревьев норовили зацепить ноги. Вскочив, полковник побежал дальше, на слух определяя местоположение вражеского стрелка. Это было довольно сложно, вокруг стоял такой грохот, что буквально рвал перепонки. Но Дитрих умел различать голоса оружия и знал, кто где.
Кустарник внезапно закончился, и Дитрих выскочил на открытую местность. Взгляд зацепил яму, где мелькнула чья-то голова и силуэт робота метрах в ста, наполовину скрытый дымом. Полковник немедленно отпрыгнул в сторону, покатился по траве и залег за стволом дерева. Стрелок и робот отреагировали сразу. Две очереди — автоматная и пулеметная — и два взрыва совсем рядом с полковником.
Дитрих, приблизительно прикинув, где яма, не поднимая головы, бросил одну гранату. И тут же перебежал дальше.
Граната взорвалась метрах в трех от ямы, заставив Самески залечь на дно. Поняв, что его обошли, он решил уйти чуть дальше, за пенек. А потом за лежащие крест-накрест деревья. Разведчик дал две длинные очереди — сперва по первому противнику, потом по тому месту, где мог быть второй. Выпрыгнул из ямы и бросился к пеньку.
Хартманн стрелял наугад уже из-за другого дерева. Под прежним только что рванули сразу три гранаты. Робот точно нащупал его и мог легко убить.
Дав очередь, майор перекатился дальше. Нечаянно задел плечом небольшой камень и зарычал — боль стеганула вдоль спины и ушла в затылок.
Он не видел, что почти добежавший до пня солдат противника споткнулся и упал, выронив автомат. Шальная пуля угодила ему точно в спину, достав до сердца. Дитрих, увидев рывок врага, бросил две последние гранаты. Но они разорвали уже мертвое тело…
Два робота пошли по кругу каждый в своих секторах, очищая их от живой силы противника. Уцелевшие солдаты отступали, прятались, но не уходили. Они помнили приказ и знали, что стоит на кону.
Барецки был тяжело ранен, Кромберг угодил сперва под автоматную очередь, а потом под пулеметные пули и лежал с вырванной грудиной и оторванной правой рукой под низко подстриженным кустарником. Кровь залила траву вокруг и уже почти впиталась в землю. Хартманн и Дитрих пропали.
Но даже в отсутствие офицеров егеря продолжали сопротивление. Сказывалась привычка к самостоятельной работе и умение воевать малыми силами против мощного противника.
Два уцелевших огнеметчика, экономно расходуя скудный запас смеси, устраивали огненные заслоны на пути роботов. Солдаты, у кого еще были бутылки с «коктейлем Молотова», бросали их в борта и под гусеницы машин. Кумулятивные гранаты расходовали более бережно. Бросали только наверняка.
Огонь уже перебрался на деревья, поглотил кустарники и грозил разойтись по всему лесу. Его сдерживала только повышенная влажность стволов, кустарников и травы. Пламя, дым, гарь скрывали поляну и ее окрестности, позволяя егерям подходить почти вплотную к роботам.
Пожара давно никто не боялся, работали отчаянно и расчетливо. Но хитрая инопланетная техника переигрывала землян. Все, что смогли сделать егеря, это подбить гусеницы еще одной машины. Она встала у края поляны и продолжала поливать огнем все вокруг. И хотя теперь била больше наугад, все же находила цели.
Почти две трети отряда выбыло из строя. И большая часть — навсегда…
* * *
Бой в космосе обычно идет не намного дольше, чем бой на поверхности планеты. А то и меньше. Особенно когда с обеих сторон не так много кораблей.
И здесь используются те же приемы — маневры, обходы, охваты, фронтальные удары, прорывы, встречные атаки.
Легкие корабли несут довольно мощное вооружение, чтобы противостоять сильному противнику, но имеют меньшую защиту. Их козырь — скорость и маневренность. Тяжелые корабли менее подвижны, но сильнее вооружены и защищены. А средние корабли занимают промежуточное положение.
У каждого есть свои сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки. Искусство использовать первые и убирать вторые и есть умение побеждать. Как на земле, так и в космосе…
Корабли класса «Минирлэд» и «Симекс» в бою один на один обычно держатся друг от друга на максимальном удалении, изредка выходя вперед, чтобы нанести удар всеми силами. Такое «фехтование» может идти довольно долго и чаще всего приводит к ничейному результату. Другое дело, что подобная встреча — весьма редкое явление.
Но сейчас обычная тактика боя не срабатывала. Противники оказались довольно близко друг к другу, и времени на расхождение и занятие исходных позиций не было.
…Еще один скаутер разнесло прямым попаданием. Последний пошел в рискованную атаку, сумев поразить разведывательную станцию и разнести на куски вражеский линкер. Для этого ему пришлось проскочить почти под носом боевой платформы, и та не замедлила нанести удар.
Две ракеты взорвались рядом со скаутером, превратив его двигательный отсек и хвостовую часть в лохмотья. Удивительно, но корабль слушал управление еще несколько секунд. Их хватило, чтобы первый пилот сумел направить свое судно точно на эвакомайнер, почему-то промедливший с уходом в тыл.
Эвакомайнер не был оборудован сильной защитой и выдержать столкновение с полуразбитым скаутером не мог. Осколки разлетевшихся кораблей задели эвакуационную капсулу пилотов скаутера. Произошла разгерметизация. Пилоты прожили пару мгновений…
Таким образом, ракетоносец остался один против ударного корабля и платформы. Положение тяжелое, но не смертельное. Все зависело от мастерства экипажей и умения командиров.
Полковник Лиггерк мог попробовать уйти через «окно», но на планете еще сидела разведгруппа, и ее следовало эвакуировать. А коронер Масмард хотел уничтожить противника. О приказах руководства оба командира на время забыли. Начались маневры на самых высоких скоростях, допустимых для кораблей такого класса.
…Партизанский дозор, один из многих, высланных к восточной части леса, шел к озеру. Дальше его путь лежал через северный край болота к опушке. Маршрут знакомый, не раз проверенный. Командир дозора, молодой, но уже опытный партизан Виктор Карпин, шел впереди. Он хотел до обеда проверить лес, а потом выйти к опушке. Но до намеченной точки дозор не дошел.
Стрельбу они расслышали уже на подступах к болоту. Метрах в пятистах впереди разгорелся бой. Да какой! Звуки выстрелов и грохот взрывов были слышны далеко вокруг.
Карпин сразу остановился и присел под деревом. Рядом замерли его друзья — Семен Иванов и Игорь Прудников. Приготовили оружие к бою и внимательно смотрели по сторонам.
— Кто это может быть? — шепотом спросил Иванов. — Наших вроде там нет…
— Может, из другого отряда парни? — высказал догадку Прудников.
Карпин молча слушал шум боя, пытаясь понять, что происходит. Немцы налетели на какой-то отряд? Или парашютисты наскочили на ягдкоманду? Вроде больше некому в лесу воевать. Разве что две партизанские группы разных отрядов не опознали друг друга и устроили сшибку.
Вообще-то Виктор имел четкий приказ — проверить маршрут и опушку, в перестрелки не вступать, боя с немцами избегать. Но сейчас в бой он не рвался. А проверить, что там такое происходит, надо. Иначе что докладывать командиру?…
И он решился.
— Идем вперед. Осторожно, без шума. Подходим ближе, смотрим и уходим.
— А если там наши? Надо же помочь! — горячо зашептал Прудников, просительно глядя на командира.
В отряд он пришел сравнительно недавно и в серьезных операциях еще не участвовал. Потому и не считал себя пока настоящим партизаном. Вот и хотел показать, что не хуже других.
Карпин строго посмотрел на него, с нажимом добавил:
— Смотрим и уходим. Ясно?
— Ясно, — пробурчал Прудников, проводя рукой по стволу карабина.
— Тогда пошли. И тихо у меня!
Они шли сперва точно на звуки боя, потом начали обходить слева. Стрельба слышалась все сильнее. Карпин сумел различить хлесткие удары немецких самозарядных карабинов, стрекот пулеметов. Но вот другие системы оружия не узнавал. Это добавило любопытства.
Партизаны прошли еще около сотни метров и вышли к небольшой просеке. Метрах в двухстах пятидесяти впереди была поляна, за ней начиналось болото. Вот там все и происходило.
— Игорь, сидишь здесь! — скомандовал Карпин. — Гляди в оба! А мы подойдем чуть ближе…
Прудников обиженно засопел, но подчинился. Главный закон службы он знал — командир всегда прав.
Карпин и Иванов, скользя от дерева к дереву, подошли к краю просеки и сели за большой березой. Отсюда можно было разглядеть султаны взрывов и крики людей. Виктор даже расслышал немецкую речь.
— Ближе подойдем? — спросил Иванов.
— Не стоит. Отсюда поглядим…
Сам того не зная, Карпин остановился в каком-то десятке метров от заданного радиуса действия роботов. Бортовой компьютер машины обнаружил новые цели, но, не имея приказа насчет них, команды на поражение не давал.
Самого робота Карпин разглядел через минуту. Странная кошмарного вида машина на несколько секунд показалась среди деревьев и пропала за кустарниками и кронами. Но этих секунд хватило, чтобы партизаны онемели от ужаса.
Такого они никогда не видели. Даже немецкие танки не вызывали столь сильного испуга и какого-то животного страха. Больше всего машины напоминали ожившие тракторы.
Прожившему большую часть жизни в небольшом городке и не читавшему фантастику Вите Карпину не с чем было сравнивать эти машины. И на ум пришло первое, самое простое сравнение.
Не успела машина скрыться, с поляны потянуло дымом и гарью. А потом Иванов различил языки огня.
— Пожар! Лесной пожар!
Он пару раз сильно толкнул командира, выводя его из оцепенения. Тот очнулся, глянул на товарища.
— Что?
— Пожар! Надо уходить, пока мы не попали под него.
— Да… да, — сбрасывая охватившую его слабость, прошептал Виктор. — Уходим. Надо доложить командиру! Как можно скорее.
И партизаны побежали прочь от поля странного боя, в котором участвовали такие страшные машины. Они почти достигли того места, где сидел Прудников, когда их догнал взрыв чудовищной мощи.
— Что это? — разлепив враз пересохшие губы, спросил Игорь, глядя на бледные лица товарищей. — Что взорвалось?
— Н-не знаю…
Карпин кашлянул, сплюнул тягучую слюну и пару раз глубоко вздохнул, приходя в себя после пережитого.
— Не знаю! — уже уверенно повторил он. — Уходим! Надо доложить!
И партизаны пустились бегом прочь. Через час они нашли заместителя командира отряда по разведке и доложили о том, что видели неподалеку от болота.
Лейтенант выслушал разведчиков, почесал затылок и велел возвращаться в отряд. Сегодня явно не тот день, когда можно ходить по лесу. Надо переждать. И решить, как быть. Но это уже пусть командир соображает. На то он и командир…
