Книга: От шнурков до сердечка (сборник) сиос-3
Назад: Как говаривал мистер Миксер
Дальше: Сердечко, вырезанное из картона

Легчайшее пока

Ой, сколько носовых платков было на пристани: целое столпотворение носовых платков! Все они были тяжёлыми — одни больше, другие меньше: это зависело от того, сколько в них наплакали. В некоторые, кстати, наплакали столько, что хозяева едва удерживали их в руках. Кое-кто пытался выжимать свои платки прямо в открытое море, но платки тут же намокали снова.

Это было время Большого Прощания: громадный корабль отплывал от пристани. А какие слова летели с берега на борт!.. Даже «Я люблю тебя» один раз пролетело — огромной белой птицей с размахом крыльев метра в два. Другие птицы были не такими большими. Была птица «Я скоро приеду к тебе!», была птица «Береги себя…», была птица «Обязательно напиши, когда прибудешь!»… каких только птиц не было! А была и совсем маленькая птичка — легчайшая птичка из породы «Пока!» — Пока!

Легчайшее Пока почти растворилось в этой бесконечной стае: ему казалось, что его не видно ни с борта корабля, ни с берега. Растерявшись от такого скопления птиц, Легчайшее Пока даже вдруг забыло, куда ему лететь… неужели туда же, куда и всем остальным птицам? Оно оглянулось на берег — и не смогло найти того, кто отправил его в полёт: куда хватало глаз, белели носовые платки — и очертания их владельцев терялись на берегу.

Легчайшее Пока, уворачиваясь от крупных птиц, на секунду задумалось: «Не долететь ведь!» Тем более что корабль уже отплыл от берега — и догнать его не оставалось никаких надежд. Хорошо им, крупным птицам с большими крыльями: два взмаха — и ты на корабле! А потом… их ни с кем не перепутаешь: они-то уж точно знают своё назначение. Вот та, самая большая — «Я люблю тебя!» — летит к капитану: он стоит на капитанском мостике, и золотые пуговицы блестят на его кителе. Такого не потеряешь из виду: выше капитана на корабле никого нет. А вот эта серая птица — «Береги себя…» — явно направляется в сторону боцмана: он уже и объятья распростёр… ещё бы: приятно, когда о тебе на таком расстоянии заботятся.

Да что говорить о капитане и боцмане… каждый, кто был на борту, высматривал свою птицу! Только Легчайшего Пока, похоже, не высматривал никто… а потому было даже и непонятно, стоит ли вообще тратить силы на этот долгий и трудный полёт. Невелика радость — поймать «Пока!»… То ли дело «Я люблю тебя!» или, на худой конец, «Обязательно напиши, когда прибудешь!»

Легчайшее Пока остановилось в воздухе и снова взглянуло на берег. Очертания владельцев носовых платков почти растаяли, да и самих платков вдоль пристани стало теперь не так много. Оно и понятно: держать их становилось всё тяжелее и тяжелее, и многие владельцы разошлись по домам — в надежде, что отправленные ими на далёкий борт птицы благополучно долетели. Так и было: самые большие птицы давно приземлились на корабль, принеся на своих крыльях особенно сильные чувства. Только птицы средней величины — «Не грусти!», «Держись!», «Будь молодцом!» — все ещё мчались наперегонки в сторону корабля.

Легчайшее Пока отстало совсем: чем дальше, тем труднее ему становилось бороться с ветром, гулявшим над волнами. В последний раз обернувшись на берег, оно уже не увидело ни носовых платков, ни их владельцев: пристань опустела. Только одна совсем крохотная фигурка оставалась на берегу — почти незаметная, но Легчайшее Пока сразу узнало эту фигурку: она и отправила его на борт корабля. В руках у фигурки не было носового платка, да и поза казалась почти беспечной: фигурка облокотилась на перила и смотрела вдаль, на уходящий корабль.

Тут Легчайшее Пока почувствовало прилив сил — и снова замахало крыльями. Морской ветер и сумерки почему-то уже не пугали его.

Оно долетело до борта корабля только глубокой ночью, когда капитан, боцман и большинство матросов уже спали.

На нижних палубах, куда опустилось Легчайшее Пока, было тихо и пусто. «Ну и что мне тут делать? — спросило себя Легчайшее Пока. — Похоже, я так и не найду того, кому послано… Стоило бороться с ветром и темнотой, чтобы оказаться здесь в полном одиночестве!»

Легчайшее Пока полетало над нижней палубой и поднялось на пролёт выше — верхняя палуба тоже была пуста. «Так я и знало! — усмехнулось Легчайшее Пока. — Никто тут не ждёт меня. Да и какая во мне ценность? «Пока» говорят тогда, когда прощаются на час… На то оно и легчайшее!»

И в эту минуту откуда-то с неба упал на верхнюю палубу совсем маленький вздох. Легчайшее Пока закинуло голову и не поверило своим глазам: на верхушке самой высокой из мачт примостился юнга. В руках его был бинокль, прижатый к глазам, — и стёкла бинокля были направлены к берегу.

А на берегу, небрежно облокотясь на перила, так и стояла крохотная фигурка — и, кажется, собиралась стоять дальше: всё то время, пока корабль в пути, и до тех пор, пока он не вернётся назад.

Тогда Легчайшее Пока поднялось к верхушке мачты и совсем осторожно опустилось на плечо юнги, смотрящего в бинокль. Он даже почти не почувствовал прикосновения птички из породы «Пока!».

Назад: Как говаривал мистер Миксер
Дальше: Сердечко, вырезанное из картона