«Вот сейчас — раз!.. и придёт Утро, а я тогда — раз!.. и отражу всё вокруг. Уж сегодня-то я правильно отражу!» — торопился думать Пруд Маленькой Величины. Он даже немножко плескался от нетерпения и от ужасно сильного желания отражать наконец всё вокруг, потому что до наступления утра всё вокруг, естественно, оставалось неотражённым — причём совершенно неотражённым. А так не должно было быть — на то и существовал в природе Пруд Маленькой Величины, чтобы ничто на его берегу не оставалось неотражённым.

«Я сначала Небо отражу!» — предвкушал он.

И действительно: уж Небу-то неотражённым быть никак нельзя — и даже когда после дождя на асфальте появляется просто любая лужа, в первую очередь Небо в ней отражается и только потом — всё остальное.

В конце концов Утро пришло. Оно пришло и сказало «Привет!» — и сразу у всех стало много работы, в том числе и у Пруда Маленькой Величины: надо было уже начинать отражать всё вокруг.

— Что же это Вы, голубчик Пруд Маленькой Величины, как-то странно меня отражаете? — раньше других выразил недовольство Небольшой Светлый Дом на берегу и завёл обычную свою песню: — Во-первых, Вы меня не целиком отражаете, а только одну мою часть, что маловато… Во-вторых, в жизни у меня такие прочные стены, а Вы отражаете… ну, сами посмотрите: они же все шатаются в разные стороны!

— Но я же пруд маааленькой величины, — миролюбиво объяснял Пруд Маленькой Величины, — и Вы в меня целиком не помещаетесь… А потом я от огромного волнения немножко плескаюсь, извините, — вот и получаются у Вас очертания, как бы сказать… причудливые!

— Нет уж, Вы постарайтесь точно меня отражать, — не унимался Дом, — а то, видите ли, не совсем удобно выходит: сам-то я не дрожащий, а у Вас делаюсь дрожащий… И кто-нибудь может подумать: «Что это там за такой Небольшой Светлый Дом Дрожащий?»

— Я бы тоже попросила Вас, любезный, — не слишком любезно произнесла Беседка-с-Удивительным-Именем-Ротонда (любезнее она, правда, и не умела), — отражайте и меня точнее! Я вся такая изящная до умопомрачения, а у Вас тут… колонны почему косые?

— Да ведь законы же перспективы! — пытался оправдаться Пруд Маленькой Величины. — Всё, что немножко уходит вдаль, немножко сужается…

— Но я отнюдь не ухожу вдаль! Так что отражайте-ка меня без фокусов, пожалуйста! Вот когда я уйду вдаль, мне, может быть, станет безразлично, как Вы тут, вблизи, меня отражаете. Однако пока я здесь! — И Беседка-с-Удивительным-Именем-Ротонда на всякий случай проверила, всё ли ещё здесь она находится. Убедившись в этом, она на некоторое время замолчала, оправляя свои и на самом деле восхитительные колонны.

— А меня Вы в кого превратили? — прямо-таки в голос разрыдалась Плакучая Ива, мастерица рыдать. — Я же у Вас получаюсь совсем какой-то каракатицей бесформенной, хотя на самом деле я стройна, как… как тополь!

«Непонятно, зачем ей сегодня понадобилось быть тополем!», — с отчаянием подумал Пруд Маленькой Величины, но вслух сказал:

— Вы немножко чересчур близко стоите к воде, потому и искажаетесь…

— Не искажаю-сь, а искажена Вами! — мелочно уточнила вся в слезах Плакучая Ива.

… В общем, всё шло к тому, что и это Утро будет испорчено, причём как всегда — по вине Пруда Маленькой Величины. От огорчения по его поверхности даже побежали довольно крупные волны — и отражения сначала заплясали, а потом и вообще сместились — все.

— Ну это уж полное безобразие!

— Вы, что же, издеваетесь над нами?

— Прекратите хулиганить!

Так в один — неприятный — голос закричали Небольшой Светлый Дом, Беседка-с-Удивительным-Именем-Ротонда и Плакучая Ива.

А Огромное Чистое Небо сказало тогда:

— Я бы попросило всех присутствующих отражаться без паники и не мешать отражаться другим.

На берегу примолкли — только чуть слышны были сдавленные рыдания Плакучей Ивы. Но, несмотря на её рыдания, Огромное Чистое Небо продолжало:

— Учтите, пожалуйста, что перед вами Художник.

— Кто, кто тут художник? — в один — неприятный — голос снова закричала вся честная компания.

— Пруд Маленькой Величины, вот кто! — с вызовом сказало Огромное Чистое Небо. — Он Художник, а стало быть, имеет право отражать всё что угодно — и отражать так, как захочет. Это значит, никто — я подчеркиваю: никто! — не должен учить его законам отражения. Он отвечает за себя сам. И, кроме того, — смягчилось Огромное Чистое Небо, — я бы на месте некоторых было бы только благодарно ему за известную… гм, живость линий. Лично у меня нет никаких возражений.

И, сказав так, Огромное Чистое Небо чуть сжалось и отразилось на поверхности воды всё без остатка — со всеми своими облаками и дальними мирами. Даже Бога можно было увидеть в самой глубине. Бог сидел на троне и ласково улыбался: наверное, у него тоже не было никаких замечаний к Пруду Маленькой Величины, который всё ещё продолжал немножко плескаться от волнения.