Земные – иные
ВРЕМЯ И МЕСТО
[двенадцатое – девятнадцатое декабря по UNT; незадолго до окончания лета в южном полушарии, незадолго до начала весны в северном полушарии; самые неожиданные и ожидаемые уголочки мира Земля (планета Солнце III), непобежденной Столицы Империи, Родины землян и потомков их, эрсеров; планетарная система одиночной звезды Солнце, галактика «Млечный Путь», метрополия Империи землян (координаты точки Ухода-во-Внемер:
неизменно 000000000000000000000000 —
0000000000000000000000000 —
0000000000000000/0000000000000000/ 00000000000000)]
И был День Первый… В «энный» раз День Первый…
И сотворил День декорации для своего шествия. И зашествовал…
Но тут же замер. Почувствовал Присутствие. Невероятно!
В его зале появились Зрители!
Снова премьера!
В зале сидели Двое и лица их были восторженными, как у тех – Самых Первых. День замер. Время остановилось, растерянно мусоля секунды. Ветер скрутился, потянулся и лёг у ИХ ног. Деревья обшелестели ИХ с ног до головы. Птицы прощебетали прелюдию и, сорвав бешеный шквал ИХ молчаливого «бис!», в упоении перешли сразу к интродукции. Волна вспенилась, взметнулась, но опомнилась и подползла по песку к самым ногам. Лизнула. Признала…
Планета облегчённо вздохнула. И сняла с себя все полномочия по охране окрестного пространства. И небо стало просто НЕБОМ, а не защитным экраном со свинцовыми оборонительными аэростатами облаков. В этом небе невидимыми лучами шарили ИХ творящие ЗАВТРА взгляды. У Земли вновь появились Люди-защитники – материализовались из матрицы Логоса. Пусть ИМ…
И был День Первый. Наконец-то, В ПЕРВЫЙ РАЗ.
Не мог не БЫТЬ…
Время опомнилось, смахнуло полову безжизненных секунд и…
– Нет, ты только посмотри сюда! Ну, скорей же, а то улетит! – Женщина возбуждённо трясла Мужчину за плечо. – Ну же…
Мужчина обернулся и посмотрел на цветущий куст, усеянный искорками белого цвета. На нём сидела крупная иссиня-чёрная птица с несколькими белыми перышками на крыльях. Сидела напряжённо, совершая какие-то дёрганые движения и периодически замирая неподвижно, наклонив набок голову. Женщина мысленно представила то увиденное, что, собственно, и вывело её из себя. Она вгляделась в этот птичий глаз, переадресовала мыслеобраз Мужчине, и он вздрогнул. Чёрный блестящий изучающий глаз, почище всякого сканера, считывал ИХ. Он был не по-птичьи осмысленным.
– Они смотрят на нас! Со всех сторон!
– Кто они-то?
– Тихо! Я слышу голоса… О, как их много!
Глаза Женщины заметались, словно пытаясь ухватить невидимые движения Незримого.
– О-о-о… – простонала она, – как же их много… они всё громче!
– Кто они?! – настойчиво повторил Мужчина.
– Наши предки! Они здесь. Незримо. Повсюду. Те, кто никогда не уходил с Земли. Те, кто уходил только в Землю… Это их прах смотрит на нас и вопрошает. Я чувствую! Боже, пощади! Я сейчас взорвусь изнутри от этого взгляда!
– Какого взгляда, Маленькая?! Успокойся, это же просто птица!
– ПРОСТО?! Да ты что?! В мире ничего не бывает просто. Всё, что просто – это епархия Первоистока. Самое сложное в этом мире – создание ПРОСТОГО, создание ПОНЯТИЙ. А нам остаётся только одно – соответствовать этим понятиям… О, господи!
Она обхватила голову руками и зажмурила глаза, морщась от неведомой боли. Потом обессилено опустилась на песок. Стала клониться набок. Мужчина успел подхватить безвольное тело. Смочил ладонь в осторожно подползающей волне, провёл по лицу Женщины. Она открыла глаза и попыталась улыбнуться. Несмотря на гримасу, это всё же напоминало улыбку. Боль ушла. Затаилась где-то на самом дне глаз. Женщина привстала, обвила руками шею Мужчины. Устало, но счастливо прошептала ему:
– Так может смотреть только Вселенная. Наша с тобой Вселенная… имя ей Психосфера… Ничего не исчезает бесследно. Они здесь… Они живут прошлым, и это прошлое говорит нам «Здравствуйте!»…
– Психосфера… – медленно повторил Мужчина. – Не слышал… А в ней есть сегмент, который избавит меня от проклятия старой ведьмы? Как же я устал жить убийцей детишек и стариков…
– На Земле есть всё… А психосфера Земли – это энергетический слой в атмосфере, в котором витают все некогда излучённые человечеством слова, мысли, психообразы и мыслеформы. Это причудливо перемешанный ворох информации разных эпох и народов… – позабыв о птице, принялась увлечённо объяснять ему Женщина. – Своеобразная матрица, и в то же время детище земной цивилизации. Ведь, по сути, и мы сохранились в бездушном бесконечном Космосе благодаря тому, что распространили эту психосферу среди звёзд, разнесли её по Мирам, как споры необычной формы жизни… Да, мы потеряли Империю. Но сохранили неизмеримо большее. Сохранили главное – Душу человечества. Его психосферу, без которого оно бы захирело и задохнулось. Распространили на всех. Укутали свои сердца, как защитным экраном… Но там, в лабиринтах Сети, я впитывала её по крохам, накапливая и храня… А тут! Боже, какие же здесь богатейшие залежи, вековые, тысячелетние пласты!
…Если бы покойный пьяница-собеседник Лакайф, павший на рабочем месте в баре космопорта Тинкрейд, или хотя бы его душа, смогли увидеть в данный момент человека, облачённого в чёрный мундир со знаками отличия самого высокого ранга, они бы, как минимум, дружно впали в ступор. Этого зеленокожего новомарсианина Лакайф узнал бы из сотен, тысяч, сотен тысяч… На этот раз человек, назвавшийся тогда Груммилем Сторасом, был в парадной форме командующего, возглавлявшего ни больше, ни меньше – суперэлитное подразделение Звёздного Патруля МКБ, Легион «НольГлаз». Ну, кто поверит, что эдакий важный начальник может даже подумать о таком нелепом занятии, как собственноручно убивать профессиональных пьяниц, зачисленных в штат провинциального бара? Причём делать это исключительно в туалетах…
Ладно, Груммиль так Груммиль… И не такие имечки носить доводилось. Выяснять истинные имена «нолеглазов» – бесполезное занятие… Хотя те немногие, кто сталкивался с Великим Трибуном по роду службы или же в менее официальной обстановке, могли поклясться, что зовут его – Тррла Рррл'ло…
Предводитель «нолеглазов» стоял перед огромной демо-проекцией, занимавшей полстены в просторной командной рубке флагманского линкора «Гибель Империи», и внимательно наблюдал за демонстрацией. Он видел ничего не подозревавшего, хвала Творцу, Мужчину, и какое-то летающее животное… Вот уж поистине: «человек совсем не одинок, кто-нибудь всегда за ним следит»… На бесстрастном лице новомарсианина не отражалось ни единого чувства. Хотя в душе его бушевал такой пожар, что если бы экипаж «Фиолетового Паука» чудом выжил, он бы не задумываясь прикончил собственноручно каждого из этой консервной банки. Уж, кто-кто, а заваривший в самом начале эту кашу знал, что произошло на самом деле и КТО сейчас бродил по Земле. Верховный Хранитель, всех начальников тайный начальник, шеф-повар этой дьявольской кухни… Да назови хоть главным кашеваром! Он знал… Всё началось в момент отлёта императора…
Чуть-чуть не успели они тогда перехватить тот маленький кораблик, точно такой же малый штурмовик! Свершился Последний Старт! Увековеченный в изжевавшей все уши ненавистной песне… Убивший наповал. Точно как сегодня – этот Финиш… Успел же тогда тот гнусный венценосный зем понажимать напоследок нужные сенсоры… Кто бы мог себе представить, что целую звёздную систему возможно закапсулировать?! Эх, недооценили они тогда этого человечка!..
Великий Трибун сделал полузаметный жест пальцами, но тот, кому он предназначался, уловил. То, что с первого взгляда можно было принять за бесформенное неодушевлённое нагромождение серого вещества на кресле, расположенном в углу помещения за спиной командира, – вздыбилось и с неожиданной прытью предстало перед ним. Блеснула россыпь маленьких всевидящих глазок.
– Нигуэн'акон'акс!
– Слушаю, Ваше велико…
Легат поморщился, прервав нетерпеливым жестом уставную тираду.
– Видишь этих двоих? Запомни их на всю жизнь, но убей за пару дней! Взять живыми даже не прошу… Не дёргайся, если я говорю, что не сможешь, значит – знаю. Возьми с собой лучшую пятёрку…
– Достаточно четверых… – ответил кэйтианец, уязвлённый сомнениями босса в его боевых качествах.
Тррла Рррл'ло покачал головой, внимательно глядя на лучшего из наличествующих исполнителей. Его родная старшая сестра – генерал-эмиссар, и сам он заслужил, но… младший есть младший.
Генерал-эмиссаров не осталось под рукой, вот что плохо… Их и было-то всего четверо, причём двое занимали постоянные посты в иерархии МКБ, а две уже давно отправлены в «свободный полёт» особых заданий; точнее, с этой минуты отрабатывающей задание можно считать всего лишь одну, а вторая… Вторая уже своё отработала.
Справится ли младший? Или же лучше послать на задание целое подразделение? Хотя до сих пор повода усомниться в способностях кэйтианина не было, своими действиями он ни разу не дал повода возникнуть сомнениям. И всё-таки… Уж больно велики ставки – на кону стоит дело всей жизни Великого Трибуна. Тррла Рррл'ло вдруг отчётливо осознал, что если что-то пойдёт наперекосяк (что, впрочем уже и произошло!) и если камень, который он тысячи циклов толкал вверх для того, чтобы водрузить на самой вершине вместо трона, вырвется из его уставших рук… Какой прекрасный «первый камешек» для лавины, остановить которую будет невозможно.
Эта лавина остановится только сама, выдохнется, но лишь после того, как сметёт Сеть Миров, словно старую, покрытую пылью паутину, над которой смеются даже мухи, смеются даже такие ничтожные насекомые, как эти грязные, вонючие, ненавистные земы! И если он переживёт сход этой лавины… Если выживет… Всё равно смысл его дальнейшей, к тому же, неизвестно насколько, но определённо долгой жизни, будет утерян. А жить слишком долго и бессмысленно, тем более в эпоху грядущих сплошных перемен?! Нет, уж, полноте. Увольте меня по собственному желанию! Это уже чертовски смахивает на крайний мазохизм, смрадно воняет адской серой…
Великий Трибун собрался было добавить что-то в напутствие Нигуэн'акон'аксу, но вмешался резкий пульсирующий сигнал вызова по личному каналу, известному считанным людям во Вселенной. И возникло демоголо… кэйтианки Нигуэн'ан'акс. СТАРШЕЙ.
На её парадном кителе красовались эмблемы в виде кровавого глаза с голубым зрачком, похожим на опрокинутый ноль.
Значит, третья генерал-эмиссар вернулась из свободного полёта и находилась теперь на борту флагмана.
ВОВРЕМЯ.
…Женщина, запрокинув голову вверх, улыбалась. Она впитывала в себя нечто такое, отчего лицо её светлело, а жесткие складочки у губ и в уголках глаз умиротворённо расслаблялись, исчезая.
– Человечество сохранилось благодаря музыке, литературе, кинематографу, живописи… Благодаря творческому наследию предков. В особенности – благодаря песням, которые намертво врéзались в наши мысли, подобно драгоценным вкраплениям. Их ведь можно было распевать даже про себя, беззвучно… Иные запрещали нам быть землянами, они пытались во вселенском масштабе повторить, довести до совершенства опыт мрачной вереницы земных диктаторов, палачей своих народов. Тех, кто отлично понимал простую истину – чтобы уничтожить любую культуру, вовсе не обязательно стирать всех её носителей, истребляя их подчистую. Достаточно вырубить под корень элитарную верхушку: личностей творческих, мыслящих, образованных… Если бы ты только слышал, Сол, что мне рассказывал про те времена отец! Когда военная тема стала сходить на нет, когда мысль о падшей империи стала привычной, уже не заставляя ликовать, совершать безумные поступки, тогда и началась самая настоящая травля, охота под лозунгом «Уничтожь тех, кто является носителем традиций – остальные выродятся сами»… Иные с особым тщанием охотились за писателями, поэтами, художниками, за любым, кто успел «засветиться» хоть малой звёздочкой в любой области. Одним словом: ВЫБИВАЛИ творческую интеллигенцию…
– Это точно. Пока сохраняется память, не всё потеряно, остаётся шанс… Вот и распылённое по звёздам и весям наше человечество, само того не ведая, неосознанно, по воле каких-то щадящих нас космических законов, избрало единственно верный путь. Оно призвало в ряды НОСИТЕЛЕЙ ПАМЯТИ не горстку избранных, не тайную ложу посвящённых, а всех своих членов, сделало хранителями все до единой частички социума. Именно такую судьбоносную роль сыграли первые фэн-кланы. Те, Кто Не Желал Забыть…
– Предки… Они не оставили нам Империю, да и нужна ли она нам сейчас? Они оставили нечто неизмеримо более важное – Психосферу… Сколько угодно душе, и даже чуточку больше… Даже там, в беспристрастном вакууме Космоса, летают эти бессмертные частицы Души Человечества. А здесь!.. Солнышко, если бы только слышал, какие россыпи Наследия витают в воздухе закрытой от посягательств врага Земли!!! Вот, например:
Ангелы!
Угостите кусочком неба!
Робким. Рассветным.
Помажьте мои глаза.
Я ведь ни разу не был
За…
Несусветным…
Но ангелы строятся в клин,
Устало машут крылами.
Перелётные… блин.
Им – не с нами…
– Кто это?
– Не знаю, тут много безликих текстов, песен, мелодий… Тут такой мощный пласт, что у меня с трудом хватает энергии держаться, не утонуть в этом потоке… Мне кажется, что все песни, все стихи, все монологи и тексты – всё это звучит разом, сейчас и здесь!.. И самое странное, что я слышу их вместе, но всё равно – ПО ОТДЕЛЬНОСТИ! Они не смешиваются во мне, не создают впечатление галдящей вокруг толпы. Я слышу каждого! Словно впитываю их клетками тела… О! Слушай… Как меня будоражит этот голос, мягко и бережно выкрикивающий слова… Да это же святой Андрей Вознесенский говорил! Послушай его…
Мужчина зачаровано слушал наследие, которое ему мысленно ретранслировала Женщина. Когда Поэт умолк, фраза «и моей и всеобщей земли!.. земли!.. земли!..» – ещё долго билась внутри. Как жаль, что он не способен воспринимать информацию психосферы напрямую, ведь она не биогенного происхождения… не техногенного также, но Маленькая УМЕЕТ воспринимать напрямую. Ей повезло… наверное.
Мужчина неожиданно процитировал:
– «Сохраняли – мужчина и женщина – две мильонные доли Земли», – а затем добавил: – Ир, а может, эти слова о нас?.. «Дай, судьба, мне нелёгкую долю, испытанья любые пошли – болью быть и мильонною долей и моей и всеобщей земли!..» Как мне близки эти строки. Щедрые дивиденды, в виде нечеловеческой телесной и душевной боли, выделило мне мироздание от моей МИЛЛИОННОЙ ДОЛИ!
И она ответила:
– Ты прав. Вряд ли сейчас во всём обитаемом космосе найдутся мужчина и женщина, которым так подходят эти слова. Прямо на нас шито. И насчёт боли тоже… Сколько же у нас за спинами осталось. Сколько выгорело по живому в душах.
…после того, как штурмовик врéзался в газовое облако, перед этим ранив и сплавив в отстойник преследователя (у которого имелся шанс его остановить), – они уже ничего не решали. Всё было сделано за них…
Спустя буквально несколько мгновений бортовой компьютер сообщил, что корабль попал в мощное силовое поле, блокировавшее не только самостоятельное движение, но и любую возможность воздействовать на системы управления, а стало быть, и на маршевые антигравитационные двигатели.
ШАМ, лишившись самостоятельности, всё же двигался, но, увы – как пленник. Теперь траектория его движения была причудлива и непредсказуема. Она напоминала плавное падение осеннего листа в воду бурного горного потока, после чего тот, увлекаемый стремительной водой, уже ни над чем не властен. Так и грозный боевой корабль – беспомощно и стремительно падал по витиеватым силовым коридорам куда-то в тартарары.
Иван пронзительно посмотрел на Ирý. Та недоумённо пожала плечами, и принялась что-то кричать на всю рубку, обращаясь к бортовым системам, но он не вслушивался в её крик. В его голове звенело и без того, от усиливающейся перегрузки. И вдруг…
Что-то произошло.
Пульс звучал в ушах, как гулкий метроном на фоне нереальной мёртвой тишины морга.
Иван замер неподвижно, дёргаясь от уколов тысяч мельчайших игл. Внутри запóлзали неприятные мурашки, покусывая или просто перебирая лапками. Сознание начало то меркнуть, то вспыхивать, будто бы кто-то разбирал всё естество на части… Все его клетки, словно были микрочастицами космоса, начали расползаться в произвольном порядке, образовывая новые мини-скопления, мини-галактики и россыпи. Образовывая совершенно нового человека. То ли того, который жил в незапамятные времена. То ли того, который должен жить в совершенно иных условиях… В ускользающем хаосе блокированных мыслей вспыхивали неосознаваемые разумом вопросы, и тут же, помимо воли, кто-то давал на них невнятные ответы. Потом всё закружилось в убыстрённом темпе, пока не наткнулось на явственно вспыхнувшую мимолетную надпись: «Добро пожаловать, Повелитель!», звучавшую, как голос. Надпись тут же погасла.
И сразу всё стихло, ушло…
Неожиданно падение ощутимо замедлилось. Причём скорость замедлялась так быстро, что создавалось впечатление внедрения тела корабля в нечто невообразимо тягучее. В странную неведомую субстанцию, способную, казалось, ещё чуть-чуть и остановить даже время…
Подобное несколько напоминало прохождение внемера, не имеющего никаких привычных для многомерного пространства характеристик. Если бы не эта неведомая сила. Последнее, что запомнилось, – чувство прорыва совершенно ощутимой и тем не менее совершенно невидимой плёнки.
Тотчас же за этим – во все экраны и иллюминаторы ворвались, вспыхнули… звёзды…
– ЗВЁЗДЫ!!! – продублировала Ирá криком мысли Ивана.
Всё дальнейшее было похоже на много раз виденный любимый сон, засмотренный до дыр на подушке. Все системы корабля работали, как отлаженный механизм, никогда не дававший сбоев. Действия спохватившегося экипажа были неспешными, но исключительно выверенными и точными. Ни одного лишнего движения, ни капли суеты. Они двигались и понимали друг друга так, словно летали именно по этому маршруту и именно в таком составе – ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ. Словно они всю эту вечность находились В ЭТОМ СНЕ…
Неведомый обряд ИДЕНТИФИКАЦИИ, больше напоминавший добровольное жертвоприношение, был уже позади, но, несмотря на это, оба астронавта продолжали пребывать в напряжении. Сознания ещё не свыклись с мыслью, не поверили, что они сумели пройти сквозь защитный экран уже давным-давно несуществующей легендарной империи ЭрсСтелла, что все силовые воздействия на штурмовик прекращены… Лишь до конца осознав это, они испытали настоящую волну эйфории. А потом, немного погодя, оба буквально взорвались от криков. Напарники восторженно кричали какую-то невообразимую смесь слов, междометий и просто звуков. Казалось, даже обшивка корабля вибрировала и звенела от их голосов!
СОЛНЦЕ!!!
Звезда, тепло которой подарило жизнь Человечеству Землян… Вот она какая… ЖАРКАЯ, оказывается. ГРЕЕТ. Тысячи и тысячи «солнц» видели своими глазами напарники, но ни одно из них не согревало их так… ласково. Да уж, «сознание определяет параметры бытия», а не наоборот. По крайней мере, для субъективистской человеческой психики это аксиома.
– Золотистенькое… – перестав кричать, благоговейно-умилённо прошептал Иван.
– Со-олнышко… – эхом отозвалась также умолкшая было Ирá.
По-другому называть ЭТО солнце просто языки не поворачивались. Вообще языки не поворачивались нарушать тишину долгожданного мгновения…
Но уже секунду спустя другая вожделенная ЦЕЛЬ ПУТИ вызвала новый взрыв шумного восторга.
Ещё бы! Ведь впереди…
…на 21 градус левее по курсу…
…на расстоянии… тысяч километров…
…увеличенный многократно демо-экраном…
…проступив из темноты космического вакуума…
…крутился так же неспешно, как и миллионы лет…
…крохотный голубой шар, очень похожий на эмблему, красующуюся на чёрных шлемах Легиона «ЭрсСтелла»…
ЗЕМЛЯ!!!
Ивану даже показалось, что обшивка штурмовика не выдержала.
Треснула от из криков.
И в образовавшуюся брешь хлынул вакуум-убийца. Дыхание перехватило. Плотный ком закупорил горло почище кляпа. Кислород исчез! У Ивана достало выдержки не впасть в панику. Справившись со спазмом, вызванным, скорее всего, невероятным избытком чувств, он весь выплеснулся, ушёл в крик, чего только не вложив в восторженное безумие! Ирá и на этот раз была рядом со своим напарником, вернее, ни в чём от него не отставала, и её крик гармонично вплетался в радостное добровольное сумасшествие…
Земля медленно приближалась. Нарастала слева по курсу. Набухала гигантской голубой каплей.
– Большой, но ведь если мы уже внутри кокона, и если мы видим звёзды, то значит…
– Значит, изнутри защитная сфера прозрачна, – уверенно сказал Иван.
– А… не может ли это означать, что ОНА ИСЧЕЗЛА?!
– Очень надеюсь, что не…
Покрытая голубоватым светящимся слоем атмосферы планета уже закрыла собою весь экран. Вид в иллюминаторах ничем не отличался от изображений на экранах. Сразу становилось понятным, почему в самой запретной песне упоминаются ПЯТЬ океанов, а не только четыре водных – вот он, настоящий океан воздуха, обволакивающий Родину. Изображения, сохранившиеся в сети, не передают и миллионной доли красоты её…
Земля была до того рядом, что хотелось выйти в открытый космос и парить в свободном падении, забыв о сумасшедшей силе ускорения. Падать на внешне мягкую и приветливую поверхность Земли, укладываться, как в детскую колыбель…
Приближающаяся Земля постепенно открывала свои карты, словно призывая к честной игре. Уже можно было распознать тёмные участки, наверняка являвшиеся водой, а также светлые, относимые к облачным скоплениям. Средние по насыщенности цвета занимала суша… Чуть позже стали отчётливо видны различимые конфигурации водных океанов и материков. Из памяти, сначала неуверенно, а затем всё смелее начали проявляться названия этих никогда не виданных в реале географических мест. Войдя в раж узнавания очертаний материков, о которых знали лишь заочно, из чудом сохранившихся данных в локальных инфосетях некоторых миров, они принялись наперебой, как расшалившиеся детишки, выкрикивать:
– Смотри, смотри, вон тот материк, похожий на кобуру от допотопного пистолета… Это же Африка!
– Ага! А вот, глянь… справа от неё маленький придаток – остров Мадагаскар!
– Да нет же, нет, это Аравийский полуостров!
– Не там, не там, намного ниже… Маленький такой!
Выше Африки всё было укутано облачным одеялом, словно суше и воде в той части планеты был прописан постельный режим… Где-то ТАМ скрывалась Евразия и… «малая родина» с именем, от которого замирало сердце. Легендарный древнеземной край, РОССИЯ…
– А в самом низу… краешек белой шапки… неужто Антарктида?!
Вообще, они себя ощущали тогда, при посадке, скорее детьми. Ванюшкой и Иришкой, которые вернулись ДОМОЙ после долгой и страшной прогулки в незнакомой чащобе, полной чудовищ и злых колдунов…
Когда Земля из голубовато-белой постепенно превратилась в радужно-многоцветную, когда раскинувшаяся внизу огромная поверхность обрела рельефные выпуклости-впуклости и заиграла красками, Иван замолчал. Ушёл с головой в пилотирование боевого корабля в ручном режиме на привычных для корабля этого класса высотах. Он направил штурмовик на большое светло-жёлтое пятно пустынной равнины в правой верхней части проступающего во всех деталях материка Африка, и довольно мягко совершил посадку на выжженный безжалостным солнцем грунт.
ПРИЕХАЛИ.
…около получаса пришлось потратить на ступенчатый процесс изучения состава атмосферы. К исходу процесса, когда выяснилось, что окружающая среда по-прежнему с родственной симпатией относится к кислорододышащим организмам, и Борт дал добро на разгерметизацию без ограничений, – нетерпение достигло критической величины. Дрожа от возбуждения, они наконец-то открыли люк и… встретились с Прародиной лицом к лицу!
Скафандры остались в своих нишах, хотя это и являлось вопиющим нарушением правил выхода в биосферу незнакомой планеты. Но разве могли они следовать правилам, ступая на землю ЗЕМЛИ?!! Так и вышли, в обычных походных комбинезонах без всяких знаков корпоративной принадлежности.
Земля приветливо дунула на них ветерком. И подстелила под подошвы твёрдую, надёжную почву. Солнышко жарило с небес, не жалея тепла, и сейчас это было как нельзя кстати…
Вернувшиеся Домой были буквально смяты шквалом эмоций!
Земля встретила их жаркими объятиями солнечных лучей, заливавших древнюю низменность. Солнце, казалось, отдавало им с избытком всё то тепло, которое каждый из них не ощущал на себе с рождения. В отдалении высились каменные исполины пирамидальной формы… Казалось, они величественно рассматривали пришельцев. Огромные размеры сооружений, правильность форм и седая древность, исходящая от них как невидимое излучение, поражали воображение. Укутанные слоем мельчайшего песка, а может быть жёлтой пыли, гробницы напоминали не места упокоения давних правителей этой местности, а законсервированные до поры до времени космические корабли. Возможно, ими они и являлись?! Чем же ещё объяснимы такие гигантские размеры?.. Не человеческим же тщеславием! В отдалении от пирамид лежало похожее на кошку каменное чудище с человеческой головой. Эрсеры долго рассматривали его, даже обошли со всех сторон, и в конце концов решили, что это изваяние верховного божества этой Долины Мёртвых… Проникнувшись величием и скорбью, коими здесь были пропитаны даже воздух и пески, напарники стояли молча, размышляя каждый о своём. Пред ликом Вечности человек может встать во весь рост только в полном одиночестве…
В электронной памяти ШАМа оказалось столько исходного для восстановления «имперской памяти» материала, как текстового, так и аудио-видео, что напарники всё чаще и чаще обращались к этому всезнающему гиду. И он ни разу не развёл недоумённо руками; Борт лаконично и доступно откликался на каждый запрос, пусть даже самый нелепый и провокационный…
Задав вопрос о границах России, Иван несказанно удивился, узнав, что к моменту Исхода они практически не изменились, оставшись примерно такими, как и после четвертой мировой войны. Компьютерный «учитель истории» тут же пояснил, что в те века всё чаще и чаще мысли землян устремлялись за пределы родной планеты. Сначала на ближайшие планеты Солнечной Системы. Потом, когда возникла концепция Звёздной Империи, делить территориальные пространства на поверхности материнской планеты стало и вовсе неактуально и неразумно. Человечество ринулось обживать необозримые просторы Вселенной. Конфигурация столичных «административных районов» более не изменялась.
На Земле в исторический период, когда планета превратилась в официальную тронную столицу Метрополии новопровозглашённой Империи ЭрсСтелла, остались жить, пожалуй, лишь самые старинные аристократические роды, кланы и династии. Здесь же были расквартированы гвардейские подразделения Армии Солнца, ещё располагалось некоторое количество сверхсекретных объектов науки и производства, старейшие учебные заведения. И конечно же, институты власти Звёздной Империи.
Находились эти правительственные чертоги, ни много ни мало – В РОССИИ.
Естественно. Ведь именно уроженцами этой страны, проложившей для всего человечества первую Дорогу К Звёздам, были основоположники династии Императоров… И хотя Главная Ставка Императора фактически располагалась в Гималаях, имея выход на вершину Эвереста, основные правительственные учреждения располагались в крупнейших восточнославянских мегаполисах Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Киев, Харьков, Екатеринбург, Владивосток и частично – в западнославянской Праге, англосаксонских Лондоне и Сиднее, а также в китайском Пекине… Что касается символических границ… Они остались практически неизменными, только они уже тогда не были адекватны своей сути, а просто-напросто выполняли функции «ландшафтно-исторического памятника»… Это было странно, но факт – «сувенирные границы», на долгую память!..
Обнаружив в бездонных хранилищах памяти бортового компьютера немереное количество прикладных и справочных программ по вопросам, касающимся земного прошлого, вернувшиеся на Прародину эрсеры поддались порыву и вознамерились посетить всё заслуживающее особого внимания. Даже те исторические места, о которых слышали хотя бы пару слов, косвенные упоминания.
Повинуясь приказу, штурмовик взмыл в воздух и отправился в экскурсионное путешествие по миру Земля. В результате за кормой осталась зигзагообразная цепочка взлётов-посадок, продиктованных собственным обоюдным желанием напарников либо настоятельными до навязчивости рекомендациями заботливого Борта.
…Благодаря скорости перемещения за относительно небольшой отрезок времени они посетили столько мест, что головы кружились от впечатлений. Пятый Океан, земная «модель» космических просторов, окутывал весь мир и позволял перемещаться беспрепятственно – при наличии «лодки», конечно, а уж лодка у них была круче и не придумаешь!
Феерический кругосветный тур напоминал погружение в сладкую дрёму с открытыми глазами и непременной восторженно-глуповатой улыбкой. Мечтательные улыбки, казалось, намертво прикипели к их лицам. Неудивительно. Чего стоило хотя бы беглое перечисление тех МЕСТ, куда их безотлагательно доставлял штурмовик. А если вспоминать детали…
Очень сильно взволновал их старинный обычай предков отдавать тела умерших земле. Причём делалось это в специально отведённых культовых местах, именуемых «зонами захоронения» или попросту кладбищами. Поражал двойственный смысл, вложенный в это слово, словно и действительно останки родных и близких были для остающихся в живых неким «кладом»…
– Иван, смотри, как чтили земляне прах своих предков…
– М-да… Что-то невероятное. И в то же время, сдаётся мне, равнодушно наблюдали за ближними, пока они только готовились стать прахом.
Они стояли среди каменных плит на одном из кладбищ континента Северная Америка. Лежащие на почве и торчащие из неё, местами покосившиеся, выбеленные временем, прямоугольные с округлыми краями и квадратные надгробия поражали ровностью рядов. Армейским порядком. Словно взорам живых людей предстал древний легион, ушедший на отдых и оставивший щиты на местах своего построения. Целая равнина, усеянная надгробиями! Эти плиты-щиты наполовину вросли в землю, поросли вьющимися стеблями растений, какие больше, какие меньше. Стрелы времени не смогли пробить каменные щиты ушедших, только изрядно поцарапали, да некоторые надкололи.
– Сколько же их здесь, сдавших свои тела на вечное хранение?.. Сколько их… – неожиданно сказал Иван. – Знаешь, Ирá, что я подумал… Земля не слухом и не только мыслями полнится, а покойниками… Здесь… Там, где гигантские пирамиды… В стене Московского кремля… Сплошь и рядом… Сейчас, когда на всей планете, кроме нас, нет ни единого человека, а это, похоже, именно так… Весь мир напоминает мне гигантское кладбище предков. И мне всё больше кажется, что я тоже похож на подобное кладбище. Сколько тел покоится… ВО МНЕ!..
…Миновали тысячи лет с момента Последнего Старта, завершившего Исход, и всё же природа не смогла взять полный реванш над плодами цивилизации, брошенными на её растерзание. И хотя она во многом преуспела, погребая под пылевыми, песчаными, растительными слоями целые города в отдельных районах, большинство объектов человеческой жизнедеятельности всё же оставались нетронутыми. Словно законсервированными. До лучших времён… Были места, где необъяснимо всё оставалось таким, словно люди ненадолго покинули свои жилища и вот-вот вернутся. Даже дикие животные не осваивали запретные территории. Было ли это каким-то необъяснимым побочным хранящим воздействием защитного экрана, инициированного Последним Императором при отлёте? или чем-то другим, не менее загадочным? Прошлое пока что надёжно хранило свои тайны…
…перелески средней полосы России. Берёзки… Они вызвали особую радость у Иры́. Обхватив руками ствол одной из них, она долго стояла молча, с закрытыми глазами. Предательские слезинки прорывались сквозь плотно сомкнутые веки, сочились между ресниц. Смахнув слезу, она сказала:
– Представляешь, Солнышко… оказывается, берёзовые деревья не прижились нигде, кроме Земли. И как ни пытались переселенцы акклиматизировать в новых мирах этот экс-символ экс-России – у них ничего не получалось… Знаешь, в виде редкого исключения на Земле встречались чёрные берёзы. Так вот, в лучшем случае на других планетах все берёзы, не погибшие сразу же, становились в краткий срок траурно ЧЁРНЫМИ… Хотя и они были также исключениями. Девяносто девять из ста саженцев гибли в первые же дни!
Ирá вновь прислонилась щекой к гладкой белой коре с пунктирными полосками чёрного цвета. Провела рукой по стволу.
– Так вот вы какие? Невестушки… – её голос задрожал. – Сол… Иван, предки не зря обожествляли эти дерева, похожие на невест…
– Ты раньше не казалась такой чувствительной, Маленькая… Была сгустком энергии под слоем брони. Ко мне даже порою забредали мысли, что не хотел бы… остаться с тобой один на один, тем более в спальне и без одежды.
– Я была такой всегда. Просто я была НА ВОЙНЕ. Ведь Космос не прощает минутной слабости, ни единой промашки, ни грана растерянности. Но в том-то и дело, что когда возвращаются в родной дом с войны, какой бы она ни была кровопролитной, – оружие оставляют на пороге. Ваня! Очнись! Мы в отчем доме… Два блудных отпрыска… Ты… Иван, родство помнящий… Всё-таки помнящий, несмотря ни на что… И я… Ты замечаешь, как незаметно отовсюду в тебя постепенно входит то, что ты, оказывается, ВСЕГДА ПОМНИЛ… Вот, послушай это.
Что-то есть в слове РУСЬ простое.
Ломоть хлеба, кувшин молока.
Что-то песенное и живое,
Нерушимое на века.
В этом слове изба деревянная
И детишек куча-мала,
Суетится хозяйка румяная —
Прибирается со стола.
И хозяин суров немного.
Он глава здесь, кормилец семьи.
В слове Русь протянулись дороги,
Перетоптанные лошадьми…
Что-то есть в этом слове печальное,
Сердцу русскому дорогое,
Что-то скорбное, многострадальное,
Простодушное и родное.
Так говорила Ирина Ухова… Моя духовная учительница. Неужели ты не помнишь, что ВСЕГДА ЗНАЛ это коротенькое, но очень мощное слово – РУСЬ?..
– А мне всегда больше нравилось наследие Ольги… но она никогда не говорила это слово, – только-то и смог сказать Иван.
– Не обязательно произносить слово вслух. Достаточно его подразумевать.
…Красная Площадь в мегаполисе Москва, некогда пребывавшая в статусе главной площади Империи, и являвшаяся культовым местом в первую очередь для всех русскоговорящих, – поразила их своим мрачным величием и даже некой драматичностью, исходившей отовсюду. Каждый булыжник, несмотря на слой снега, покрывшего площадь, отзывался под ногами и помогал чеканить шаг, поневоле переходить на мерную поступь. Взгляды снизу вверх обозревали помпезность потрескавшейся лишь местами красной крепостной стены, резные зубцы которой отдалённо напоминали высыпавших на боевые посты последних защитников этого древнего Кремля, оплота, твердыни. Вздымались ввысь диковинные башни, на главной из которых красовались огромные архаичные часы, мерцавшие жёлтым металлом в лучах полуденного Солнца. Судя по всему, часы стояли, некогда застыв в следующем положении: длинная стрелка застыла между древнеримскими цифрами «10» и «11», а короткая чуть-чуть не дотянула до цифры «12». За несколько минут до полудня (или полуночи?) приостановилось время древней Империи ЭрсСтелла… Но почти сомкнувшиеся стрелки всё равно напоминали очень «худую», истончившуюся латинскую литеру «V», первую букву слова Victory, на круссе – Победа… Башни, все как одна, были увенчаны красными звёздами, видимо, именно так материализовывалась в древние века подсознательная тяга человечества к космическим полётам.
Потрескавшаяся Кремлёвская стена… Торжественно одинокие, как часовые на постах, сторожевые башни… И красивейший Храм, щеголявший витиевато-разноцветными куполами с боку площади. В том месте, где она переходила в заметный спуск, охватывая храм по сторонам рукавами раздвоившейся дороги…
– Ирá, интересно, а почему цифры на главных часах империи – римские?
– Наверное, потому что Третий Рим… в итоге оказался последним. Более великой империи, как понимаешь, ПОСЛЕ уже не было.
На Ивана и Ирý напал восторженный ступор, сравнимый разве что с первыми посещениями Сети Миров, как виртуально, в виде демоголопроекции с обзорными контактными датчиками в режиме «он-лайн», так и реально – во время первых проколов… Но тогда восторг юных эрсеров шёл от разума… Теперь же – от души.
– Ваня! – Ирá неожиданно вскрикнула. – Ты слышишь?! Трубы!
Иван усмехнулся. Ай, Маленькая, опять эти галлюцинации…
– Хорошо, лови ретрансляцию… – посмотрела она на его недоверчиво усмехающееся лицо.
В голове Ивана вдруг возник сильный фоновый шум, напоминающий порывы ветра на большой высоте, где-то далеко присутствовал стук и даже звон металла, перемежаемые яростными выкриками, стонами и мольбами. Это чертовски смахивало на шум отдалённой битвы. И тут ему послышалось, что кто-то играет на нескольких десятках труб. Слаженный оркестр пронзительно пробивал шум битвы. Звук его становился всё сильнее, пока не вытеснил все иные звуки.
– Какая мощь! – Иван прижал ладони к ушам, хотя звук был внутри него. – Что это? Призраки прошлого? Чей-то глюк?!
– А может, ни много, ни мало, трубы новой Звёздной Империи? Зовут в Священный Поход. И, как ни посмотри, мы ПЕРВЫЕ, кто может встать в этот строй…
И эти ПЕРВЫЕ шли по Красной площади.
Неспешно шагали по просторной заснеженной булыжной пустыне.
Ветер скручивался у самых ног и, немного отдышавшись, снова уносился в дальний конец площади. Чтобы неожиданно вернуться, мгновенно укутав невесть откуда взявшихся живых людей в невидимый морозный кокон. Мириады снежинок под его мудрым руководством вытворяли что-то поразительное. Они сплетались в затейливые бесконечные хороводы, взлетали неожиданными многочисленными фонтанчиками, рассыпались маленькими белыми салютиками и вновь стелились совершенно нескорбным озорным саваном над усталыми булыжниками онемевшей на века площади.
Это был самый что ни на есть земной танец – ПОЗЁМКА…
С ума сойти! ОНИ в самом деле, реально шагали по легендарному городу Москва, в самом его центре, по легендарнейшей Красной Площади!
И как ни крути – это был самый настоящий ПАРАД.
Невероятно, но реальный факт. Когда они вернулись с заснеженной площади в уютную крепость-штурмовик, бортовая сервисная инфосистема на их запрос услужливо спроецировала несколько видеороликов с событиями, происходившими в разные времена на этой древней площади. И сразу же, на третьем из них, потомки поражённо замерли. А потом прокрутили ролик повторно.
И ещё раз! И ещё…
По тому самому пространству, где они только что прогуливались, снова и снова шли солдаты, вооружённые допотопным огнестрельным оружием. Проходили торжественным маршем перед красной Кремлёвской стеной и, судя по дикторскому тексту за кадром, сразу же с парада уходили на фронт. Тем более, что враг стоял у самого сердца – у городской черты! На часах земной эпохи стрелки застыли на очередной жестокой отметке: Вторая мировая война…
Шеренга за шеренгой проходили перед взором Иры́ Николаевой и Ивана Полышного эти сосредоточенные суровые лица Будущих Победителей, большинству из которых так и не довелось узнать о своей Победе никогда. Они погибли, защищая родной город, родную страну, родную землю…
И вот сегодня вновь состоялся неожиданный парад… будущих победителей?.. Да, что ни говори, а Время обожает самоповторы… Только не по кругу бегает, а всё выше и выше взбирается по спирали. И, всё больше и больше тяжелея на своём бесконечном подъёме, утаптывает пройденные витки, превращая спираль в элементарную сжатую пружину. Существующую только для того, чтобы однажды распрямить свои закрепощённые безжалостным временем члены и рвануть, сметая с себя наносное, налипшее…
Парад Будущих Победителей! Как красиво звучит… Но неужели война уже где-то рядом, подступает прямо за этими краснозвёздными башнями?!
…Каждый уголок планеты привносил в разумы и души вернувшихся на Родину людей что-то новое, по своему очищая и излечивая. Но пуще всего Женщине впечатался в память лиман, узкий залив, глубоко врезáвшийся в степную равнину, чтобы в нескольких десятках километров от морского берега сомкнуться с устьем реки… Одна из точек на северном побережье древнего моря, которое предки-земляне непонятно почему называли Чёрным. Название само по себе привлекло внимание бывших «черношлемников», к тому же эрсеровского происхождения, чёрный цвет для которых чуть ли не с младенчества ассоциировался с космосом…
Полоска солоноватой воды, подмёрзшей лишь у самых берегов, расширяясь, уходила из степи в сторону моря. Суша, примыкавшая к воде, заросла высокими, выше человеческого роста, травянистыми растениями, увенчанными серо-жёлтыми метёлками. Эти некогда буйные заросли сейчас лишь тихо шелестели высохшими грязно-жёлтыми стеблями, отзываясь на каждый порыв ветра. Вода заметно испарялась, и даже издалека напоминала поверхность кипящего котла. Дымила вовсю, искажая дальние ориентиры, разбавляя краски до пастельных полутонов, где господствовали послеобеденный оранжево-золотистый и предвечерний сиренево-серый. Казалось, именно так возрождались облака, некогда упавшие в воду. Над лиманом носились торопливые и шумные белые птицы, оглашая раскинувшуюся внизу зимнюю пастораль резкими громкими криками…
В памяти всё впитывающей Женщины всплывали незнакомые, неведомые ранее слова: Ольвия… Гипанис… Эллины… Скифы…
От этих слов исходило гулкое протяжное эхо тысячелетий. Они, словно звучащие скалы, незримо возвышались над этим заливом. Рядом, заполняя свои ниши, колокольным густым набатом плыла череда более молодых слов: Ингульские Верфи… Слава Российскому Черноморскому Флоту!.. Богоявленск… Южно-Бугский лиман… Город Кораблестроителей… ЮТЗ… Машпроект…
И ещё более поздние слова, коим было несть числа. Они плыли, наслаиваясь друг на друга, и вместе с ними в их естество входила сила и знания этой древней земли, её надежды на будущее и горький опыт прошлого… Посетить эту точку посоветовал штурмовик: некогда в этом закрытом мегаполисе находился древнейший центр водного судостроения, один из самых мощных в мире, и неудивительно, что с началом галактической эры здешние верфи постепенно трансформировались в космические. Примерно каждый десятый звездолёт первой волны освоения был собран в этих вот, громадящихся на том берегу, цехах. Отнюдь не случайно, что именно здесь строились корабли, ведь покровителем этой особой местности издревле являлся верховный ангел-хранитель всех странствующих и путешествующих, а кто среди людей первейшие странники? Конечно же, моряки и звездолётчики…
Но особенно достопримечательным был другой факт. На современнейшей для той эпохи технической базе здешнего опытного завода «МашПроект» был изготовлен самый первый, экспериментальный AA-таран, революционный движитель, способный прокалываться во внемер. Благодаря которому стали возможны межгалактические коммуникации. В каком-то символическом смысле именно здесь была МАЛАЯ родина всей Сети Миров. Не менее символический смысл заключался в том, что в серию «колуны» впервые запустил здешний же, старейший турбинный завод, который испокон веков назывался «Заря»… Штурмовик просто не мог облететь стороною это историческое место, где взошла «утренняя заря» дальнего звездоплавания. К тому же со «стапелей» одной из здешних верфей в своё время и он сошёл, ШАМ LEXX 221817. В этом, открытом всем ветрам странствий, пограничном краю между морем и степью была его собственная малая родина…
Женщине в те минуты, когда она стояла на берегу и смотрела на вздымающиеся за лиманом ангары и башни древнего кораблестроительного комплекса и текущую у их подножий к морю воду, вдруг померещилось, что её прямой предок по отцовской линии когда-то стоял здесь, на этом самом месте, и видел то же самое, что сейчас видит она. И рядом с ним стояла и смотрела на устремлённые в будущее башни и утекающую в прошлое воду девушка, которая тоже приняла непосредственное участие в том, чтобы спустя много тысяч лет сюда пришла она, их потомок, и тоже увидела, как утекает время. Течёт оно в прошлое, а значит, туда с ним можно отправить привет предкам, протянув незримую ниточку меж теми, кто уже ушёл, и теми, кто только пришёл. Генетическая память человека – торная тропинка, которая никогда не зарастёт…
Улетая дальше на юг, Женщина уносила с собой драгоценное воспоминание о древнем Городе, в котором находился исток её фамилии. На этом берегу жили её предки, здесь они строили звёздные двигатели и корабли. И на этот берег она не могла НЕ вернуться. Летела сюда просто взглянуть на легендарный памятник земной цивилизации, а обрела корни.
«Мы с вами одной крови». Так говорил Маугли. Эрсеры – плоть от плоти Землян. Что бы безжалостный Космос ни вытворял с потомками, они не переставали отчётливо слышать зов крови и сохранили память о своих КОРНЯХ.
У настоящего, не забывшего прошлое, есть будущее.
ВСЕГДА ЕСТЬ.
…Море, невесть за что прозванное Чёрным, билось, бросалось на каменистый берег. Серо-зелёные пенистые волны, шипя, облизывали валуны. С правой стороны, в отдалении, к воде спускалась пологая гора, неуловимо напоминавшая окаменевшего медведя, пытавшегося выпить море. Солнечные лучи дробились в пляшущие на волнах искры, похожие на осмелевшие, рискнувшие выкупаться днём звезды. Ирá, заразительно смеясь, болтала ногами в набегавших волнах. Мокрая от брызг, но счастливая…
Разве можно было вместить в себя всё это за один раз?!
Всё было в точности таким, каким его бережно хранила память земного человечества… Египетский Нил. Африканские саванны. Великие озёра Северной Америки. Громадина Тихого Океана. Рифы Большого Барьера. Архитектурные шедевры Древнего Рима, Старого Парижа, Нового Орлеана, Среднего Манхэттена. Райские островки Океании и Карибских архипелагов. Великая Река Волга. Священное Озеро Байкал. Необозримая сибирская тайга… Они совершали быстрые броски-перелёты, словно убегая от времени. Двигались, опережая Солнце по часовым поясам. Казалось, эти двое с помощью верного корабля, оказавшегося «земляком» Женщины, растягивают световой день, делая его резиновым и по возможности безразмерным. Но время всё же умудрилось взять реванш, настигнув их, когда они возвратились назад, надолго задержавшись в легендарной, как и все они в этом мире, горной стране.
…Горы Гималаи. Казалось, в этом месте любопытная суша сделала всё, чтобы удовлетворить своё вековое любопытство и приблизиться к небу. Даже медленный облёт этого грандиозного горного массива впечатлял настолько, что раскинувшееся внизу окаменевшее море с гигантскими застывшими волнами иначе как ГОРНОЙ СТРАНОЙ называть не хотелось. Облака, наколотые на пики вершин, смотрелись как пена на гребнях волн… Именно в этом сонмище где-то терялась воспетая «Последним Стартом», ныне священная уже не менее, чем когда-то гора Олимп, двойная вершина Джомолунгма.
Известная эрсерам Вселенной под именем ЭВЕР-ЭСТ…
Всё здесь, даже придорожные камни на тропах у подножия гор, завораживало взоры. На этих камнях временами попадались подлинные исторические памятники, культурные шедевры, созданные древними каллиграфами-каменотёсами. Среди этой выбитой в камне, увековеченной вязи Ивану попалось изображение священного цветка Лотоса. Ирé же посчастливилось отыскать валун, сплошь испещрённый побелевшими от коррозии времени знаками. Терминал всезнающего «гида», компактно разместившийся на запястье, после сканирования данной находки выдал вслух, что символы образуют слова молитвы «Ом мани падме хум», что значит: «О камень драгоценный в цветке лотоса…». И тут же пояснил, что эта молитва была высечена на камнях монахами местных тибетских монастырей, являясь их проявлением служения Божественной Воле. Зрелище было поистине величественным, эти каменные плиты порою были сложены в пирамиды высотой два-три метра, но некоторые каменные комплексы достигали высоты многоэтажного дома!.. Монахи, по всему видно, ОЧЕНЬ старались, чтобы их «рапорт» был замечен Оком Всевышнего…
Первое знакомство двух эрсеров с Эверестом состоялось вблизи древних развалин, находившихся в долине, сжатой горами с двух сторон. Они УВИДЕЛИ ЕГО. Вернее, увидели в ненадолго расступившихся облаках только одну из вершин, так как остальной массив был закрыт длинным занавесом предшествующего горного гребня.
«Гид» ненавязчиво забубнил в уши:
«…Развалины монастыря Тхъянгбоче… некогда культовое место, обращённое всеми своими пагодами к лику матери гор – Джомолунгме… или же Эвересту… двойные Столбы Врат, которые невозможно миновать при восхождении на Вершину Вершин…».
От далёкой легендарной вершины, казалось, исходило ровное неосязаемое свечение. И кванты света, посланные самим Эверестом, создали непередаваемые ощущения. Ни Иван, ни тем более Ирá не сомневались – Гора манила и влекла их к себе. И они не могли противиться этому.
Компьютерный гид информировал их очень старательно.
Каких только имён не получала эта легендарная вершина! Наиболее известными во времена прадавней земной истории были: Сагарматха, имя распространённое в Гималаях с южной, непальской стороны; и Джомолунгма, по имени богини-матери гор, под коим её знали с северной, тибетской стороны. Но со времён, когда Земля стала единым домом, и в пору расцвета звёздной эпохи Земли, и тем более в нынешнюю эру упадка – только одно имя знали все миры разумного многоликого космоса, входившие в состав Империи ЭрсСтелла и вышедшие из неё после падения… Эверест… ЭВЕР-ЭСТ. Или же – «Всегда Существующий»… 8848 метров над уровнем моря…
Или же – на 8,848 мегаметра ближе К Звёздам!
В докосмическую эру это было практически всё, чем планета смогла помочь своим детям, стремящимся приобщиться к Космосу.
На девять неполных километров приблизить к Мечте.
…И уж совсем чуть было не лишились они своих хмельных от восторга голов, когда всё-таки добрались в самую главную на момент Исхода точку планеты. Вернее, в одну из двух главных.
Правая вершина Эвереста.
Нет, вовсе не внезапное нападение врага могло разнести головы вдребезги. А вот лопнуть от переизбытка чувств они рисковали вполне реально…
Скоростной лифт, двигаясь почти бесшумно, не считая моментов, когда проходил многочисленные стыковочные узлы, доставил их в космопорт «Эвер-Эст» – личные императорские ворота в Космос. Это отсюда стартовал в тот далёкий памятный день последний человек, вынужденно покинувший Землю. Её Последний Император. Он поступил, как и требовала с незапамятных времён Этика Капитанов, до последнего не покидавших гибнущее судно.
Отсюда он Стартовал в Вечность…
Павильон космопорта, размещённый в искусственной пещере, выдолбленной внутри самой высокой горы планеты, потряс эрсеров поистине императорскими масштабами.
Он был выполнен в виде полусферы, которую расписали всплошную, как храм, с одной лишь разницей: здесь были сюжеты не на религиозные темы, а бегло показаны наиболее известные части ЭрсСтеллы, которая теперь звалась Сеть Миров. Причём, вероятно, делалось это в самом начальном периоде провозглашения Империи. Об этом свидетельствовала тематическая направленность мозаик и фресок, где Иные расы были изображены корректно, с «дипломатическими» поправками.
Потрясло воображение посещение технических этажей, расположенных в боковых пещерах, уходящих на неведомое расстояние в стороны от собственно громады Эвер-Эста. Здесь в неимоверном количестве была собрана, законсервированная до поры, космическая техника: от ничтожно малых прогулочных туристических флайеров до круизных монстров межгалактического космоплавания. Где-то, по-видимому, в специальных коридорах-ангарах, стояла и боевая космическая техника. Причём в количестве никак не меньшем, чем полновесный резервный флот Армии Солнца…
Когда-то здесь кипела жизнь, многочисленная обслуга гигантского технопарка готовила машины к последующему использованию, делала профилактический ремонт. А сегодня хозяйничали только крысы, равнодушно взиравшие на машины и считавшие их не больше чем элементами горного комплекса. Расплодившиеся. Огромные. Дерзкие. Чисто младшие родственники шиарейцев! Все земные животные, которые попадались напарникам до сих пор, держались без страха, но и не нападали. Ещё не разобрались, что вернулись ХОЗЯЕВА… А здесь Ивану даже пришлось впервые за тысячи лет осветить земное пространство слепящим лучом бластера, буквально прорезая дымящуюся огненно-кровавую просеку в оглушительно пищавшей массе, что преградила людям дорогу. Только этот неприятный момент заставил напарников прервать экскурсию и ретироваться назад, ближе к главной ёмкости императорского космопорта.
Невольно создалось впечатление, что местные крысы прекрасно помнили, кто такие ЛЮДИ…
Основная стартовая площадка располагалась метров на сто ниже верхней точки Эвер-Эста, на боковом склоне. Интересное конструкционное решение и размах, с которым оно было выполнено, потрясали. Каким же могуществом должна обладать Империя, чтобы вытворять такое с громадинами вроде самой высокой вершины планеты?! Недра горы раскрывалась как невообразимый каменный цветок, распуская в стороны под действием мощнейших приводов, двадцать четыре «лепестка», которые обнажали внутри компактный подземный космодром…
Они поднялись на сотню метров, которая отделяла искусственную вершину Земли – императорскую стартовую площадку – от настоящей, естественной вершины.
Бдительный интерактивный гид, уловив их устремления, тут же выдал:
«Первыми ступили на вершину знаменитый новозеландский альпинист Эдмунд Хиллари и гималайский шерпа Тенцинг Норгей. Это случилось 29 мая 1953 года по докосмическому летоисчислению…»
Ярко светит солнце, всё сверкает, как в жаркий полдень на пляже, но очень холодно и бешеный ветер!
Таким и запомнится им Эвер-Эст…
Вершина представляла собой снежный гребень длиной шесть-семь метров и шириной около метра. Где-то далеко внизу, более чем на километр ниже, редким всклокоченным одеялом застыли облака. Далеко на западе краснеющее солнце уже начало клониться к закату, намереваясь вскоре утонуть в тучах на горизонте.
Выбравшись из люка на гребень вершины, они чуть не упали от неожиданно сильного порыва ветра. Волны движущегося воздуха жутко загрохотали в ушах, создавая явственное ощущение, словно они стояли на железнодорожном переезде, пропуская скоростной сверхмощный экспресс.
Бескрайний, похожий на космос, простор раскинулся всюду, куда ни посмотри! Неестественно-синий купол неба, под которым разбежались во все стороны и окаменели громадные волны – Большие Гималаи со стайками белых кудрявых облаков на макушках. Где-то на горизонте угадывалась зеленовато-рыжая волнистая полоска – Тибетское нагорье… Иван с Ирóй, следуя нашёптыванию расстаравшегося гида, присматривались к окружающим вершинам. Вертели головами и узнавали их впервые, сличая с услужливо возникающими панорамными демопроекциями, накладывающимися на реальные горные объекты. Незнакомые и завораживающие имена окрестных вершин… Массивы Макалу и Канченджанги. Чо-Ойю. Совсем рядом Лхоцзе. Ледник Ронгбук, далеко внизу, на бывшей китайской стороне…
Начинаясь прямо у ног, разверзлась многокилометровая пропасть. Ветер и стужа, соревнуясь между собой, стремились сковать, выморозить, выдуть из людей всё живое и сбросить вниз.
Сползая вниз по гребню, терялся в белом мареве снежный склон, перемежаемый кое-где разрушенными серыми скалами. На этом заключительном этапе безумцев, порывавшихся оставить след ноги на наивысшей точке планеты, встречали две последние преграды – знаменитый пояс черепицеобразных рыжих скал, да двадцатиметровая, практически отвесная, стена.
…Ветер внезапно стих, словно взял тайм-аут. И Эверест перестал гудеть. Сразу исчезло ощущение, будто над головой летают флайеры. Взлохмаченные облака расступились, обнажая таинственный блеск ледовых склонов.
Они стояли, казалось, у самого края Вечности, касаясь на самом взлёте взглядами звёзд, ясно видимых на такой высоте даже днём.
– Ого-го-о-о-о! – запрокинула Ирá голову к небу, ставшему необычайно близким. – Эге-ге-ге-е-ей!
Звонкие осколки эха полетели вниз, цепляясь за шершавые бока скальных щёк. Но не упали, не вызвали лавинообразную волну нарастающего звука. Утонули в дымящихся сгустках. Облака! Затейливо взбитая перина облаков лежала у самых ног. Приглашала изваляться в божественной неге.
– Эге-ге-е-е-ей! Со-олли! Может, мы на Олимпе?! Может, мы боги?..
Иван растерянно провёл ладонью по щеке. Ладонь была мокрой, настолько, насколько её могли смочить несколько раздавленных слезинок. Он плакал?! Это было, по меньшей мере, странно. Иван не мог припомнить ни одного случая из своей богатой на перепады судьбы, где нашлось бы место слезам умиления… И всё же ОН ПЛАКАЛ! На место раздавленных слезинок скатились новые. Потом ещё. Ещё… А потом он уже не обращал на слёзы никакого внимания. В него по капельке, незаметно, и в то же время, как будто сразу, вошли звёзды. Он, казалось, увидел их все одновременно, и замер малой песчинкой. Крохотной частицей перед немигающим взглядом Бесконечности, перед немым вопросом надразума Абсолюта… В мозг Ивана мгновенно ворвалось два равноудалённых, разрывающих пополам ощущения. Он был ничтожно мал и возмутительно скоротечно смертен, к тому же абсолютно беззащитен и гол. Вечность, усеянная бесконечными звёздами, глядела самым страшным своим взглядом: она смотрела на него, не замечая его… Сквозь. Словно он был ничтожной пылинкой. И в то же время… Одновременно, впервые в жизни, он настолько явственно прочувствовал свою сопричастность с Космосом!
Сознание Ивана в несколько мгновений расширилось до размеров Вселенной и, не останавливаясь на этом, улетало всё дальше и дальше. Крупицы этого ощущения, испытываемые им ранее лишь эпизодически и в малых дозах, мгновенно соединились в сводящую с ума мозаику и дали ему понять то, о чём он только подозревал, – он, Иван Полышный по прозвищу «Соллар», был истинно ЗВЁЗДНЫМ человеком… Он был бесконечно малым от немыслимо большого, но он был ЧАСТЬЮ этого! Он был единым целым со Вселенной, наконец-то осознав это… Не странником, отважно, но суетливо и бестолково, ползавшим от звезды к звезде на допотопных еле-еле двигавшихся кораблях. Не авантюристом, прокалывавшим складки пространства с завидно постоянным русским «авось!». Частью Космоса… Он находился в переменном, адекватном его ощущениям масштабе, он пульсировал – от ничтожно малой части одного громадного целого, расширяя сознание до Вселенной и наоборот… Его мысли прыгали и достигали какого-то пугающего промежуточного предела, касались ужасающей по мощи энергии и тут же отскакивали. Руки вытянулись, как бы обнимая все разведанные Миры, всю Сеть, бурлящую, словно разбуженный муравейник… Он ощущал себя крошечным, не больше муравья, человечком, который стоит на глобусе. И смотрит по сторонам, и перехватывает у него дыхание от осознания: какой же этот шар большущий… И он подымал глаза, смотрел в небо и ощущал себя собственным предком, который НЕ МОГ подняться в небо, ещё только ОЧЕНЬ ХОТЕЛ… И в то же время – он был тем всемогущим Творцом, который МОГ дать этому дерзкому человечку сначала надежду на полёт, а потом ещё и крылья. Он бесчисленной неучтённой пылинкой затерялся в СЕГОДНЯШНЕМ ДНЕ ВСЕЛЕННОЙ и в то же время ОН ТВОРИЛ ЕЁ ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ!
Пылинка и всемогущество. Затерянность и сопричастность. Он заполнял всё, что находилось между этими понятиями.
Он был этими понятиями.
ОН БЫЛ!!!
– Эверест… «Эвер-Эст»… – медленно и торжественно повторила Ирá, счастливыми глазами глядя на Ивана. – Так вот он какой… тот, что «всегда есть»! – Она обвела долгим взглядом Вершину Родины, вновь посмотрела напарнику в глаза…
…Когда Иван немного пришёл в себя и был способен помимо звёзд подмечать ещё и земные детали: облака, распростёртые чуть ниже соседние отроги и отдельные вершины, – он услышал, как Ирá, судя по всему, что-то увлечённо ему рассказывает.
– …последняя династия императоров ЭрсСтеллы была не просто землянами, они русские люди были, Ивановы… твои, и мои прадеды тоже россияне… если не по крови, то в душах уж точно…
–..? – Иван пытался сообразить, ждёт ли она от него ответа, либо просто выражает нахлынувшие чувства.
– Теперь ты понимаешь, что нигде и никогда звёзды не светят так ярко, как в родных местах? А места эти поистине родные, ведь для Земли Эверест всё равно что Кремль для России…
Иван согласно кивнул, так и не найдя, что сказать и какими словами выразить бушующие в нём самом чувства. Несколько суток уже миновало с того фантастического мгновения, как попали они в ожившую сказку, и чувств накопилось немерено.
Именно в таком смятённом состоянии он и наткнулся взглядом на нечто, удивившее и обрадовавшее одновременно.
В высоком тёмно-лазурном небе, чётко различимые даже среди пуховых размазанных облаков, плыли горевшие в воздухе яркие красные буквы.
Перед взором Ивана медленно проплывал полный текст Самой Запретной Песни! Рождённой событием, произошедшим именно здесь, в этой ВЕРХНЕЙ точке.
Иван недоумённо покрутил по сторонам головой… никаких коммутирующих устройств поблизости не наблюдалось, их персональные терминалы отсутствовали – чуть ли не впервые во взрослой жизни они оставили их в кабине штурмовика. И тем не менее из пустоты, из ничего, в небесах возникали и всплывали к небу всё новые и новые строки проекции…
Мы – память планеты,
И нашу судьбу
Несём на себе,
Сквозь миры и запреты.
Потоками света
Влетали во тьму,
В пространство одеты,
Мы – память планеты.
От первого камня
И бронзы ножа,
От древних гробниц
И от древней приметы.
Мы от Прометея
Раздули пожар
На нашей прекрасной,
Далёкой планете.
Я знаю, ты в небе,
Ты всё ещё шар голубой,
А мне во Вселенной
Нет места.
Но где бы ты ни был —
Я всюду и вечно с тобой,
Я помню свой старт
Со скалы Эвереста…
Последний мой старт
Со скалы Эвереста.
Тебя не утратить,
Ты в лёгких моих —
Все пять континентов
И пять океанов.
О – сколько воды…
На один только миг
Вернулась к тебе
И сожгла тебя память.
Пусть камни сгорели,
Расплавился нож.
И брызгами в космос
Летят пирамиды,
И ты ни в одном
Из миров не найдёшь
Такую же точно
Земную орбиту…
Психосфера Земли способна и на такое? На материализацию незримых и неслышимых слов?.. Ведь ЭТУ песню ни разу не пели на Земле. Песня О родном мире согревала сердца и освежала память исключительно ВНЕ его просторов…
Иван обернулся и, взглянув на Ирý, всё понял. Она стояла, напряжённо водя глазами по бегущим в небе строкам, она взглядом рисовала эти самые слова, беззвучно проговаривая их шевелящимися губами. Её лицо, отстранённое от всего в этот миг, стало жёстким, чуточку жестоким даже.
Она транслировала эту песню мысленно? Без чьей-либо помощи или поддержки, без коммутирующих устройств? До сих пор Маленькой необходима была хоть мало-мальская техногенная среда обитания, чтобы повелевать окружающим реалом… с биогенной средой «разбирался» он сам.
Иван замер.
Это какую же мощность трансляции нужно иметь, чтобы даже на несколько секунд залить зримыми образами небо?! Смутные мысли, копившиеся почти весь этот год, копошившиеся в поисках ответа на какую-то сенсационную догадку… Сколько он думал на эту тему, но всё не удавалось ухватить за хвост самую догадливую мысль… не удаётся и сейчас…
А слова всё появлялись и появлялись. Выплывали из облачной неги и ползли вверх столбцами. Всё выше и выше. К Звёздам!
Я знаю, ты в небе,
Ты всё ещё шар голубой,
А мне во Вселенной
Нет места.
Но где бы ты ни был —
Я всюду и вечно с тобой,
Я помню свой старт
Со скалы Эвереста…
Последний мой старт
Со скалы Эвереста.
Разлей по бокалам
Ты горький сигрид
И выпей до дна,
Ни о чём не жалея.
Далёкое Солнце
Как прежде горит,
Я знаю – разбудит
Оно Прометея.
Опять разорвётся
Пространства кайма,
И к скалам своим —
Мы как прежде вернёмся.
Сойдём мы с орбиты,
А после с ума,
Когда вновь увидим
Далёкое Солнце.
Я знаю, ты в небе,
Ты всё ещё шар голубой,
А мне во Вселенной нет места…
И вдруг до Ивана дошло!
Это было просто. Очень просто. И очень объяснимо. И всё же – НЕВЕРОЯТНО!
Отгадка была всё это время совсем рядом, но… похоже, напарница постаралась, чтобы он её ни в коем случае не нашёл… пока не пришёл срок. Да уж, мозги затуманила на полный вперёд… всё говорила, погоди, погоди, мол, всему своё время, потом узнаешь… УЗНАЛ.
– Так это ты? Точно. Это ты Чёрная Эмкабэшница, – наконец-то выдавил он из себя. – Не может такого быть, хотя есть… Ну, Маленькая, скажи, что не может…
Ирá с улыбкой покачала головой:
– В Сети всё МОЖЕТ БЫТЬ. А что до Эмкабэшницы, то по большому счёту – это не я. Это всего лишь проекция. Качественная, конечно, но только копия меня.
…Потом, когда изумление прошло, уступив место настороженному молчанию, гнетущего давления которого оба не выдержали долго, и синхронно открыли рты, чтобы спросить или ответить… Разговор наконец-то состоялся откровенный, по крайней мере Иван очень надеялся, что откровенный. Он вспоминал всё, что ему было известно о девушке в скафандре высшей защиты, переполошившей всю Сеть. И слушал откровения самóй возмутительницы спокойствия Миров. Немного успокоившись, наслоив внутри себя ещё одно великое открытие, и без того переполненный ими Иван вымолвил, припомнив, что послужило последней каплей, переполнившей чашу его неоформившихся догадок:
– Знаешь, я когда служил в карателях ещё, слыхал от спецов, отдавших делу борьбы с земами свои лучшие годы, рассуждения, что эту песню сочинили «нолеглазы».
– Да нет, я так не думаю… Почему? Я просто знаю… Несмотря на то, что моим бывшим глазастым коллегам было очень выгодно существование этой песни, ибо это именно они мастерски распустили слух о якобы зашифрованных внутри неё координатах Земли… она, назло потугам Хранителей Главной Тайны, сыграла гораздо бóльшую роль в сохранении памяти эрсеров. Эта песня больше всех сохранила НАС…
– Тот, кто сочинил эту песню, кажется, улетел с Земли в числе последних?
– Да… Именно так. Это и был мой папа, Николай Николаев. Лучший мастер-пилот ЭрсСтеллы… Император попросил отца пилотировать его корабль. Но самое главное, что мой отец был последним из посвящённых тамплиеров… Ты знаешь ведь, был такой рыцарский орден. Наверное, единственный орден, который стоял на страже не Бога, а Человека. Они защищали человечество от дьявола, вернее вообще от Зла, направленного извне против человечества. А что это было конкретно – секретная тайная антидьявольская ложа или созданная «на упреждение» спецслужба по борьбе с кознями Иных? Трудно сказать. Отец не передал мне Знание…
– Тем не менее, Маленькая, сдаётся мне, что мы – последние тамплиеры.
– Вот как? А может быть, первые… Нового призыва?
– Первые Новые Тамплиеры! Красиво… Надо не забыть поместить этот девиз на свой рыцарский щит… звучит очень помпезно, в старинном древнеземном стиле…
Они стояли обнявшись. На самой вершине планеты Солнце III. Где когда-то для земного человечества всё закончилось с Последним Стартом. Где ещё так и не остыла после него Земля. Где всё ещё никак не могли забыть его звёзды…
Они стояли в полной уверенности, что на самом-то деле, здесь, в этой самой точке – ВСЁ ТОЛЬКО НАЧАЛОСЬ. Всё возвращается на круги своя, как говорил один из святых древних Землян.
Вот что было истинным ЗНАНИЕМ.
И оно наполняло их ИСТИННОЙ СИЛОЙ.
…Спустившись на лёгком анг-флайере в вечереющие плотные просторы отрогов горной гряды, уйдя из вечного царства снегов и льдов неприступных пиков в зелёную приветливую тибетскую зону, двое ПО-НОВОМУ ПЕРВЫХ ЛЮДЕЙ приходили в себя от пережитого за эти семь дней. В энный раз семь…
За Семь Дней, равнозначных целой Эпохе.
Эпохе рождения нового Мира.
…Всевидящий Глаз, похожий одновременно и на ноль, и на круг – ни на мгновение не спускал с них пристального взгляда.
Больше всего Великого Трибуна в дни и ночи этой бессонной недели утешала мысль: ОНА не подозревает о том, что по-прежнему остаётся его живой «головидеокамерой», следящим датчиком, приставленным к самому опасному эрсеру Сети.
Зуб неймёт, зато Око зрит.
То, что он продолжал получать драгоценную информацию ИЗ-ЗА границы закрывшей Систему сферы, явилось полной неожиданностью для самого Тррла Рррл'ло. Он с ужасом ожидал прекращения трансляции в момент вхождения чёрного кораблика в поверхность защитного кокона, и ума не мог приложить, что же будет делать, лишившись источника, исправно поставлявшего столь необходимые сведения о передвижениях врага…
Но передача не прервалась. Командир Легиона «НолеГлаз» по-прежнему, как и весь этот цикл, мог следить за бывшим сержантом и генерал-эмиссаршей… теперь уже также бывшей.
Зелёный человек смотрел на каменные складки земной поверхности глазами своей тайной посланницы, внедрённой в ближайшее окружение Врага номер один, и улыбался. Эту вредную привычку – противно искривлять губы, он подхватил у земов, конечно. И никак не мог избавиться. Кого пасёшь, от тех и нахватаешься… Тем символичнее была улыбка сейчас. Эта перехитрившая саму себя двурушница была абсолютно уверена, что связь с ним односторонняя и происходит по ЕЁ инициативе. НАИВНАЯ… Хотя он же её честно предупреждал, что во время позиционной войны дезинформация – страшнейшее оружие. По сути, главное. На его эффективном применении он, Верховный Хранитель, блестящую тактику обороны Тайны построил.
Великий Трибун удовлетворённо пошевелил антеннками, что увенчивали его безволосую головку. И поблагодарил Природу, которая наградила новомарсиан столь эффективным средством БЫТЬ В КУРСЕ. Как оказалось, способным сканировать внедрённый рецептор и держать обратную связь даже сквозь броню, которую тысячи лет не могли проколоть никакие виды излучений… Ха. Тамплиеры нашлись! На каждого оборонителя непременно сыщется атакующий…
«ОТ НАИВНОГО И СЛЫШУ».
Тррла Рррл'ло вздрогнул. Антенны встали дыбом, распрямились во всю длину, будто их ухватила за кончики невидимая рука и рывком дёрнула. Принося нестерпимую БО-о-о-о-о-ОЛЬ…
«Это ты был уверен, тяшка зеленомордый, что я твоя марионетка. Типичное заблуждение самоуверенного эгоцентриста, привыкшего, что все пляшут под его пастушью дудку. Чтоб ты знал – Око зрило, пока Я позволяла. Точно! Теперь и око не узрит и зуб не укусит. Я ухожу в отставку. По собственному желанию, а не потому, что ты меня списал. Выполнение моей миссии идёт своим чередом, но она не имеет никакого отношения к заданию, которое мне дал ты. Вообще, любая информация о моей истинной ипостаси распространяется исключительно по моему желанию, впрочем, о принимаемых мною личинах – тоже… А всю правду обо мне узнает со временем только СВОЙ, человек, которого люблю, кто рядом, плечом к плечу. Уж ни в коем случае не враг, который сочится злобной ненавистью по ту сторону линии фронта. Я наследственный генерал Армии Солнца. Полководец, стратег. Воин. Была, есть и пребуду. А ты – всего лишь мелкий чиновник, волею обстоятельств выбившийся в «генералиссимусы». Но менталитет у тебя чиновничий, был и остался. Как любой политик, ты жаждешь СВОЕЙ собственной победы, а настоящий стратег добивается победы армии. Ну что ж, КАЖДОМУ СВОЁ. Так говорил Иисус Христос, а он отвечал за СЛОВО, он тоже был Мессия. Да, ещё… Напоследок я хочу тебе сделать драгоценный подарок. Вряд ли ты, ЧУЖОЙ, способен осознать его ценность, но вдруг озаришься, ЧЕМ я живу… Как говорил Виктор Цой:
Хочешь ли ты изменить этот мир?
Сможешь ли ты принять как есть,
Встать и выйти из ряда вон,
Сесть на электрический стул или трон?..
Но – снова за окнами белый день!
День вызывает меня на бой,
И я чувствую, закрывая глаза —
Весь мир идёт на меня войной.
Помни, политик. До тех пор пока один человек заставляет других преклоняться перед собой только потому, что обладает силой стереть с лица земли их самих и всё, чем они обладают и что так любят, – до тех пор нам, Защитникам Человечности, оружие не зачехлить. И мы будем воевать до победного. Победа наступит, когда настоящим человеком будет считаться тот, кто понимает, что истинная сила – не власть над ближним, а любовь к нему. Так сказала я, Магистр Ордена Тамплиеров».
