Глава 14

За спиной Камдила послышался тихий шорох. Он попытался оглянуться, но резкий окрик Мелюзины остановил его:

— Не оборачивайся, ни в коем случае не оборачивайся. Там нет ничего, что вы с Рейнаром могли бы увидеть очами, — уже куда мягче добавила фея. — И ступайте осторожнее.

— Шо, кто-то ставит на аллее медвежьи капканы?

— Тсс! Придержи язычок, Гайренский соловей. Не гневи медведей.

— Да я шо, я ж наоборот. В смысле, для предотвращения и недопущения.

— Ступайте осторожней, — не обращая внимания на Лисовские речи, повторила Мелюзина.

— Здесь могут быть ловушки? — смягчил формулировку Камдил.

— И да, и нет. Никто не ставил здесь капканов и не рыл волчьих ям. Но если тысяча верных шагов приведут вас к цели, то лишь один неверный — в пропасть.

— А как узнать?

— Ступайте осторожно и будьте в каждом шаге.

Они шли долго, никуда не сворачивая. Лис, наделенный чутьем прирожденного охотника, то и дело озирался по сторонам, пытаясь запомнить кусты и деревья, обрамлявшие бесконечную аллею.

— Капитан, шо-то меня тут напрягает, — вдруг раздалось на канале закрытой связи.

— Это еще не «но», — заверил Лис. — «Но» я тебе сейчас покажу. Осторожненько закрой один глаз, а вторым погляди налево и вверх. Метров эдак на пять выше кромки зеленых насаждений.

Камдил немедленно выполнил просьбу друга.

Вальдар повторил движение. В ночном небе, залитом лунным сиянием, под углом примерно сорок пять градусов к земле, пренебрегая законом всемирного тяготения, вышагивали такие же Камдил и Лис, но шли они в разные стороны и без какого-либо намека на очаровательную предводительницу в стелющемся по земле зеленом платье с золотыми искрами.

— Скорее, не задерживайтесь, — властно произнесла Мелюзина. — Идти еще долго, мы должны успеть.

— Куда идти? До чего успеть? — не унимался Лис. — Капитан, вот ты умный. На твою голову не всякий шлем налазит. Ты можешь сказать что-нибудь членовразумительное на тему наших псевдогеографических похождений? Реально, шоб какой-нибудь уважающий себя святой, даже неизвестный ни одному из местных понтификов, выбрал местом возвышенного уединения парк герцогского замка? Он же святой, а не гном садовый. Как тут поотшельничаешь вволю, когда все кругом благоухает, птички поют. В то время, когда ты, уже который век, не щадя живота своего и прочих частей тела, умерщвляешь плоть, всякие праздношатающиеся благородные доны и прекрасные донны эту самую плоть зачинают. Никакого места для пафоса, сплошной бардак и подрыв устоев. Короче, Вальдар, куда она нас ведет? — Лис вдруг остановился. — Ну вот, мы опять прошли эти кусты.

— Не пыли, пехота! Я в прошлый раз, когда мы шли, спецом тут монетку обронил. Вот она. — Лис наклонился поднять с земли серебряный пражский грош с двухвостым львом и украдкой скосил глаза назад. За спиной Рейнара клубился туман. Непроглядный, плотный, точно грязная вата. Он висел в полушаге от визитеров святого Урсуса так, будто из него можно было вырывать клочья и бросаться ими, точно снежками.

— Стой, не смей! — закричала, нет, загремела Мелюзина, оглушительным раскатом пронесся ее негодующий голос по еще недавно безмятежной аллее. Казалось, мгновение, и молния, сорвавшись с небес, испепелит ослушников.

— Что ты сделал, несчастный? Ведь я же приказывала — не оглядываться!

— Да я шо ж, я только монетку поднять.

— Лис, помолчи, — оборвал его Камдил. — Что теперь?

— Если святому Урсусу будет угодно, он не разгневается, — пожала плечами Мелюзина, — или, вернее, не слишком разгневается. Пока же остается стоять и ждать. Нельзя своевольничать в лабиринте, — укоряющим тоном продолжала фея, — особенно когда идешь дорогой посвященных.

— Так то ж, если идешь, а мы ж на месте топчемся, — попытался возмутиться Лис.

— Ты так ничего и не понял, — вздохнула фея. — Раз начал оглядываться, значит, боишься, значит, не веришь. Значит, деяние, которому посвятил себя, не овладело еще безраздельно сердцем твоим. Иначе стал бы ты помышлять о странностях пути? Первое же испытание сокрушило вас.

— Никто не говорил, что нас ждут испытания, — напомнил Камдил.

— Никто не говорил, что может быть по-иному. Рыцарь всегда готов к испытаниям. Дух его непоколебим и доблесть нерушима. Теперь же, — дочь Ардуинари развела руками, и золотые искры осыпались наземь, — остается уповать и… быть готовым.

Едва произнесла она эти слова, как впереди на аллее, еще минуту назад просматривавшейся далеко вперед, заклубилось грозное облако. Заклубилось, становясь все плотнее и принимая вид ползущего между кустов и деревьев змея небывалой величины.

— Берегись! — Камдил выхватил меч и крутанул его в запястье, разгоняя для удара. — Сейчас посмотрим, как это чудище реагирует на Катгабайл.

— Вальдар, сзади еще один! А Мелюзина? Где Мелюзина?

Камдил оглянулся. Феи нигде не было. Растворилась в воздухе. Две пасти сомкнулись, точно желая растерзать друг друга, как раз в том месте, где стояли рыцарь и менестрель. Сомкнулись, и завертелась, закружилась вокруг яростная схватка. Земля ушла из-под ног, и, точно вихрем, неведомая сила вырвала и взметнула над самыми высокими деревьями аллеи гостей святого Урсуса.

— Спина к спине! Руби! — командовал Вальдар, и меч его голубой молнией рассекал мертвенный туман. Ни рыцарь, ни его напарник уже не могли сказать, в какой стороне находится земля. Рев, напоминающий звук бури, загнанной в огромную трубу, оглушил их, но они продолжали отчаянную схватку с неведомым кошмаром.

«Ну, хватит!» — подумал Вальдар с досадой.

Вдруг твердая почва резко ударила их по ногам, заставляя по инерции встать и перекатиться. Туманные чудовища пропали так же внезапно, как и появились.

— Капитан, — ощупывая землю вокруг себя, приподнялся Лис, — не врубился, что это за драконьи страсти? Как-то не куртуазно, когда тебя едят сразу с двух сторон. Елкин дрын, все болит.

— Если я не ошибаюсь, — с облегчением возвращая меч в ножны, проговорил Вальдар, — следуя логике сакрального лабиринта, мы столкнулись с Неведомым Ужасом. Говоря без пафоса, страхом неизвестного.

— Ага. Сзади страх, спереди ужас… Пойти, что ли, расслабиться, подремать на американских горках? Да ладно. Бог с ними, шо там по той логике дальше?

— Номером первым было испытание доблести. Сейчас, наверное, нас будут проверять на стойкость.

— Да? — Лис поднялся на ноги и начал отряхиваться. — Ну что ж, постоять-то можно. Как там? Постоим, братцы, за Урсусь святую! — Сергей поднял кулак, адресуя призыв неведомым братцам, и тут же охнул и замахал руками, пытаясь удержать равновесие.

— Земля! — крикнул Лис.

— В смысле?

— Это зыбучий песок! — Сергей дернулся, пробуя вырваться из неожиданной ловушки, но еще глубже увяз.

— Погоди, не двигайся! — Камдил быстро начал расстегивать рыцарский пояс.

— Ага, не двигайся! «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“». Оно само подо мной движется.

— Погоди, сейчас я кину пояс. — Камдил выдернул ремень из лопасти, удерживавшей ножны, и почувствовал, что еще секунду назад каменистая, поросшая приземистыми кривыми деревцами почва начала подниматься, точно крепостной мост. Вдалеке послышался рокот катящихся валунов.

— Елкин дрын! — снова завопил Лис. — Вот это попадалово!

Камдил перекинул ремень через ствол деревца и заорал, стараясь перекричать надвигающийся рокот:

— Хватай! Обматывай вокруг запястья!

Сергей не заставил себя долго упрашивать. Еще мгновение… Вальдар прыгнул и повис, едва ли не параллельно поднявшейся земле. На счастье, деревце выдержало. Сильный рывок… Лис вылетел из зыбучего песка, да так и повис в воздухе, не касаясь песка ступнями.

— Хорошо висим!

И тут град из мелких, но увесистых камешков ударил по ним барабанной дробью.

— Ой-ё!

Следом летели булыжники побольше. Один из них попал аккурат в основание ствола, переломил его, как спичку, и дерево рухнуло наземь. Возможно, это был последний камень обвала. Сколько ни слушали прижавшиеся к земле Камдил и Лис, грохота больше слышно не было.

— Шо я тебе скажу, Капитан, — не поднимая головы, изрек Лис, — то, шо я думаю на эту тему, нашей милой феюшке говорить не стоит, а то она с непривычки покраснеет и обратит меня в жабу, или, того хуже, в злобного карлика-кернеса.

— Это еще кто?

— Это много хуже, чем кто угодно. Ну шо, Капитан, будем надеяться, камнями лузу забило под завязку. Попробуем встать?

— Да, вариантов немного, — вздохнул посланец его святейшего величества. Он приподнялся, встал на четвереньки, пытаясь одновременно потереть все ушибленные места, и наконец выпрямился, да так и застыл с отвисшей челюстью.

— Капитан, это шо, новое испытание? Впереди кабинет дантиста?

— Посмотри. — Камдил указал вперед.

Там, где несколько минут назад печалила взор унылая мелколесная равнина, поднимался к небу горный кряж. Заснеженные вершины его виднелись сквозь продранные скалами облака. Склон горы был покрыт густым лесом, судя по толщине ближайших дубов, произраставшим здесь не первую сотню лет. Чуть в стороне меж заросших мхами древесных стволов сиял и переливался вход в пещеру.

— Капитан, утешь мою израненную душу. Скажи, что это и есть заначка святого Уксуса.

— Лис, не стоит.

— Ну хорошо-хорошо. Наисвятейшего ПТУРСа.

— Прекрати немедленно! Вдруг он все слышит.

— А не надо было на голову камнепад спускать. Я, между прочим, тоже не железный дровосек. — Лис встал и снова отряхнулся. — Ну что, Вальдар, пошли глянем, что там нам Бог послал.

Он в несколько шагов оказался возле входа в пещеру.

— Вот это да-а. Послал, так послал. Золото, серебро, драгоценных каменьев — возом вози.

— Постой! — крикнул Вальдар. — Не ходи туда. Святому Урсусу приносят в дар только серебро.

— Я шо, по-твоему, ослеп?

— Не стоит туда ходить, дождемся хозяина.

— Зачем? Мы все прошли. Это наш главный приз. Да с такими сокровищами мы даже Тамерлана наймем воевать против самого себя.

— Лис, стой, не двигайся!

— Вальдар, ну ты даешь!

— Стой, я тебе говорю!

— Да я стою непоколебимо, шо тот курс доллара к гривне. Так, слегка шатаюсь, но на месте. Шо мы ждем? От Бога дулю?

— Без хозяина мы туда не пойдем.

— Сэр рыцарь, вот ты умный человек. Тебя даже в палату лордов на завтрак пропускают. Ты шо, забыл, что к лику святых причисляют уже после склеивания ласт?

— Здесь необычный случай.

— Тут я согласен. Как для святого, мужик очень состоятельный.

— Я не о том. Он, очевидно, в родстве с Мелюзиной, а эта леди, как ты сам мог заметить, вполне себе жива и здорова, хотя наш Кристоф, ежели с утра прапрапра… начинает произносить, то к вечеру только заканчивает.

— Мог заметить, — возвращаясь к исходной точке, вздохнул Лис. — Я бы ее и самое теперь с удовольствием заметил бы.

Воздух рядом с ними сгустился. Невесть откуда взявшийся ветер сорвал с деревьев листву, и между оперативниками в зеленом, искрящемся золотом платье с длинным шлейфом будто из воздуха соткалась вечно юная фея.

— О! Несказанно рады встрече! Ну шо, Капитан, пошли?

Мелюзина, ни слова не говоря, нагнулась, подняла с земли камень и швырнула его в пещеру. Длинная красноглазая голова дракона на золотистой сверкающей шее молнией выплеснулась из скального провала и, проглотив на лету камень, снова исчезла.

— Не стоит туда ходить. Это не то, что предназначено вам, но пещера Урсуса совсем близко.

— Офигеть! — прокомментировал Сергей. — Шо это было?

— Горор, — равнодушно пояснила Мелюзина. — Золотой дракон. Тварь ленивая и туповатая. Обычно он и его сородичи ложатся у входа в пещеру и прикидываются грудами сокровищ. Алчные путники спешат добраться до золота и драгоценностей, подходят, а дальше — сами видели.

— Я бы сказал, у этого монстра странная диета.

— Это ты о камне, мой юный друг? Ничего странного. Урсус смирил Горора и поселил в лабиринте. Он не дает пленнику умереть с голоду, но все же привычной добычи у дракона больше нет. Хотя время от времени находятся глупцы, желающие завладеть сокровищами моего брата.

— Ага, находятся, а потом сразу перестают находиться. — Лис передернул плечами, вспоминая клыкастую пасть.

— Постой, — прервал его Камдил. — Почтеннейшая Мелюзина, святой Урсус — ваш брат?

— Да. Мой любимый старший брат. Мы дети единой матери — Ардуинари.

— Достойное семейство, — констатировал Вальдар.

— В высшей степени, — гордо подтвердила Мелюзина.

— Боюсь показаться невежливым, но, увы, я не осведомлен о житии вашего брата, и если нам, — Камдил замялся, — предстоит встреча с ним, быть может, прекрасной даме угодно будет рассказать о том, что ждет нас. Чем прославлен святой Урсус, каков его нрав…

— Ага, и главное — режим питания, — добавил Лис. — А то ведь знаем этих драконоборцев. Лучшее средство от дракона — собственный дракон.

Фея метнула на болтливого оперативника недовольный взгляд.

— Мой брат не питается человечиной, если ты это хочешь узнать. Однако неучтивых остроумцев он скармливает Горору.

— О как! Редкостное для святого драконолюбие.

— Лис, да уймись ты наконец! С твоими шуточками мы до Рождества с места не двинемся. Прошу вас, сударыня, не обижайтесь на моего друга.

— Что ж, раз ты просишь… — вздохнула Мелюзина и начала рассказ: — Брат мой, Урсус, родился в незапамятные времена. Так давно, что никому и в голову не приходило считать месяцы и годы. Ночь сменяла день, морозы сменялись теплом. Отцом Урсуса — у нас разные отцы — был великий небесный медведь. Его черной шкурой до сих пор укрывается земля в пору сна. Вынашивая будущего сына, Ардуинари обратилась в гору, ибо для нее ничего не стоит принять любой угодный ей облик.

Однажды, когда снег еще не покрыл скалы, но холодный ветер надсадно выл, срывая листья, ломая ветви и выворачивая деревья из земли, когда волчьи стаи, породненные с этим воем, рады были любой добыче и нападали на все, во что можно было вонзить клыки, в пещеру, где спал сын Великого Небесного Медведя, пришли люди. Они спасались от морозов и диких зверей. Никто сейчас не скажет, сколько их было, но выглядели они столь несчастными, что Ардуинари по доброте сердца пожалела их и дала приют в своем чреве. Сначала, увидев огромного, невероятно огромного медведя, люди испугались. Но затем, обнаружив, что тот спит, свыклись и даже в морозные ночи стали греться, прижимаясь к его теплому боку. Так Урсус впервые спас их. Впрочем, кто знает, может, и не впервые. Волки, чуя запах потомка Ардуинари, страшились подойти к входу в пещеру.

Но зима была долгой, очень долгой, куда длиннее, чем сейчас. У людей закончилась пища, и мужчины этого неведомого племени были вынуждены идти на охоту. Что произошло с ними, не может сказать никто. Однако доподлинно ведомо, что все они сгинули без вести. Не вернулся ни один. Ардуинари вновь сжалилась над своим народом. За месяцы зимы она уже привыкла и привязалась к ним. Плач и стон женщин, детей и стариков удручали мою добрую матушку. Так вот, Ардуинари свершила чудо. Урсус, не просыпаясь, немного повернулся, и оказалось, что там, где он спал, земля настолько прогрелась, что на ней взошли съедобные злаки.

— Земля — в пещере?! — присвистнул Лис. — Ну, ни себе чего, озимые!

Мелюзина вновь с укором поглядела на спутника доблестного рыцаря.

— Это были волшебные злаки. Изголодавшиеся люди набросились на них и съели в один присест. Однако на следующее утро «поле» вновь было покрыто живительными стеблями и кореньями.

— Лихо! Где б себе такой огородик откопать…

Не обращая внимания на замечания Лиса, Мелюзина продолжала:

— Когда же наконец солнце прогрело землю, и белый ее убор сменился зеленым, остатки племени вновь пригорюнились.

— Им прислали счет на коммунальные услуги?

— Им угрожала гибель. С одной стороны, они со страхом наблюдали, как начинает все сильней и сильней шевелиться спящий медведь. Люди понимали, что, когда огромный зверь проснется, он будет голоден, зол и мало кому удастся спастись от него. С другой же стороны, спустись оставшиеся в пещере женщины и дети в равнину, без мужчин они стали бы легкой добычей для зверья, как двуногого, так и четвероногого. И снова Ардуинари пожалела их. В один день, когда пение местных птиц было особенно радостным, небо синим, и проклюнувшиеся из почек зеленые листья благоухали свежестью, сын великого небесного медведя проснулся. Он встал, и замершее было от ужаса племя увидело, что перед ними человек в медвежьей шкуре. И сердца людей возрадовались, и женщины, увидев Урсуса, преподнесли ему венки из свежей листвы и похлебку из злаков. С той поры Урсус стал родоначальником и хранителем своего народа. А день, когда он просыпается от зимней спячки — самый почитаемый здесь праздник.

— Насколько я понимаю, — начал Камдил, — праздник мы здесь застали. Судя по габаритам, местное население действительно ведет свой род от медведей, возможно, даже пещерных.

— Можешь не сомневаться, мой юный друг. Так оно и есть. Отец твоего оруженосца — старший из потомства моего брата.

— А серебро, как же серебро? Венки, похлебка — более или менее понятно, но драгметалл-то ему зачем?

— Каждый год в дар святому Урсусу преподносится пуд серебра. Из него делаются сапоги, браслеты, пояс и шейный обруч, которые не дают Урсусу вновь принимать медвежий образ.

— А что, бывало? — поинтересовался Камдил.

— Бывало, — кивнула Мелюзина. — Когда его народу грозила опасность, Урсус много раз обращался в медведя, неуязвимого для мечей, копий и стрел, и во главе рода своего сеял гибель меж врагов. Стоит лишь ему снять преподнесенное серебро, он волен снова превратиться в медведя.

— Святой оборотень — это что-то новенькое, — не сдержался Лис.

— Не более, чем рогатый бог лесов Кернунос — в угоду английской церкви ставший святым Корнелием.

— Ох, лучше не напоминай, — отмахнулся Сергей, — а то, неровен час, шут его появится.

— Браток тоже скучает по вас, — улыбнулась Мелюзина. — Но мы заставляем Урсуса ждать.

Тропинка петляла меж толстенных дубов, переплетающихся кронами и корнями, меж скал, обрушившихся на землю в незапамятные времена и теперь почти укрытых буйной зеленью. Одна из таких огромных каменных глыб высилась над тропой, нависая и грозя рухнуть. Казалось, хватит одного хорошего толчка, и глыба похоронит своей громадой и тропинку, и всякого, идущего по ней. Поежившись от неприятного ощущения, институтские оперативники быстрым шагом, едва ли не бегом, преодолели опасный участок и собрались было идти дальше, но тут Мелюзина окликнула их и указала вверх, туда, где скала едва соприкасалась с остальным горным склоном, образуя небольшую, едва заметную с тропы арку.

— Нам туда.

Подъем не занял много времени. Когда же Лис и Камдил взобрались на скальный огрызок, их взору предстал скрытый от досужих взглядов темный провал довольно жуткой пещеры. Со всех сторон, сколько можно было видеть, из темного провала на начинающих спелеологов глядели оскаленные медвежьи черепа.

— Сударыня, мы точно пришли по адресу? — глядя на разверстые в последнем реве пасти, озадаченно поинтересовался Камдил.

— Да, — как ни в чем не бывало ответила Мелюзина, — это захоронения Буасьеров.

Камдил наклонился и потрогал ближайший череп.

— Они что, все тоже?..

— Способны оборачиваться медведями? — закончила его вопрос фея. — Конечно, а что может им помешать? В них течет кровь Урсуса. Кровь великого медведя и Ардуинари. Их род живет здесь задолго до того, как в эти края пришли бургунды. И во все времена, кто бы здесь ни правил, ни сидел на троне, с Буасьерами предпочитали не ссориться. Сами они не любят покидать здешние леса, но и соваться без спросу в их владения тоже не стоит.

— Ну, мы-то со спросом…

Вдалеке в глубине пещеры раздался тихий серебристый звон. Мелюзина пристально глянула на Лиса.

— Все, молчу и кланяюсь, кланяюсь и молчу.

Удовлетворенная обещанием, фея ступила в проход меж оскаленных пастей:

— Здравствуй, мой дорогой братец, — зазвучало под каменным сводом, и спустя мгновение послышался ответ, который легко можно было принять за звук не слишком далекого камнепада:

— Здравствуй, сестрица.

Фея подняла руки, и пещера осветилась шедшим от нее сиянием.

— Ого, — пробормотал Лис. — Капитан, это одному мне кажется, что перед нами метров пять шерстистой святости?

— Ну, где они? — вновь проревел Урсус.

— У входа, милый братец, ждут, когда ты позволишь им войти.

— Они прошли испытания, пусть входят.

Не заставляя себя упрашивать, оперативники углубились в горный некрополь.

— Значит, это вы — приходящие ниоткуда? — разглядывая гостей, спросил великан.

— Можно сказать и так, — склонил голову Вальдар. — Но если разобраться…

— Это ни к чему. Мне известны ваши помыслы. Не принадлежа к здешним народам, вы желаете спасти их от беды, о коей сами мало что знаете.

— Ну почему же?

— Я не для того звал вас, чтобы рассуждать о знании и незнании. Всему свой черед. Когда придет время, сестрица скажет вам все, что будет нужно. Я же увидел вас воочию, а заодно испытал вашу доблесть и упорство в достижении цели. Конечно, вы ничтожны и слабы, но упорны. Я помогу вам.

— От всей души благодарны за помощь.

— Я не дам вам хлеба для насыщения, ибо, — Урсус глянул на Рейнара, — нельзя насытить ненасытного.

— А шо я? Я ж для дела.

— Но я дам зерна для посева, и хлеб, что вы взрастите, насытит вас.

— Почтеннейший святой, спасибо за хлеб, пусть даже и без соли, но как нам быть…

Туманная дымка затянула пещеру. Камдилу вдруг показалось: блеснули огнем и померкли глазницы медвежьих черепов… А затем, точно ветви хлестнули по лицам. Сергей и Вальдар отпрянули и едва не споткнулись о лежащие на земле туго набитые мешки.