Глава 2. Дела торговые
Только за гостем захлопнулась дверь, как Трофим вернулся к работе. Своих забот полон рот — где о чужих печься!.. Сперва он оглядел торговый зал, насквозь просматриваемый с шести «глазков». И снова, который уж раз, смог наблюдать, как одна покупательница, вовсе не похожая на нищенку, что-то запихивает под обширную грудь, укрывшись за стойкой. Такое случалось тут едва не каждые четверть часа, а на выходе воришек неизменно прихватывала охрана. Но они не унимались, даже не смущались особо, а на следующий день нередко попадались вновь. Ни стыда у людей, ни совести. Ведь самому мерзко хватать воров за руку, а они, разлучаясь с чужим, негодуют, будто грабят как раз их. Средь таких всякие обретались: от любителей щекотать нервы до больных, — но большинство просто хотят поживиться, урвав у ближнего. А дай им волю, тут Родя прав, и вовсе устроят раскулачку. «Я пришел дать вам волю», хм… Не приведи Господь!
Повздыхав, Трофим машинально тронул себя за живот, еще недавно выступавший вперед барабаном, и опять обмер, когда ладони провалились на добрый десяток сантиметров за привычную границу. Нашлась-таки и для него подходящая метода — спасибо Родиону. А то стал уж походить на купчину из пролетарской фильмы, коего и грабануть не грех.
Обратив взор на пульт, торгаш не сразу сыскал нужную кнопку, ткнул в нее толстым пальцем. Модернизация — штука важная, спору нет. Родя и тут удружил, устроил по последнему слову. Но как трудно въезжать в это зрелому мужику!.. Хошь, не хошь — осваивать надо, не то растащат товары вместе с полками. А без верной связи и вовсе кранты.
На главном дисплее возник Демид, племяш и правая рука Трофима, — совсем еще почка, едва усы пробились, но купец от бога и хитрюга редкостный, хотя честный. Трофим глядел на картинку с радостным изумлением — столь она была яркой и выпуклой; даже хотелось потрогать. Эти цацки завезли с месяц назад, а он всё не мог наиграться.
— Чего, дядя? — поторопил Демид, не прекращая настукивать что-то на клавиатуре. Вечно он пытался успеть за троих.
— Ты вот что, Дёма, — помедлив, сказал Трофим. — Принимай команду, понял? Мне отлучиться надо.
— Что, сейчас? — вскинулся малый. — Даешь!.. Презентация ж на носу.
— Сам и проведешь — чай, не впервой. Гостей ожидается в меру. А этих пустозвонов-сектантов, ежели сунутся, гони в шею. И нарядись солидней — все ж лицо фирмы!
— Ох, дядя, доиграешься, — пригрозил Демид. — Подсижу я тебя.
— Это ты дошуткуешься, — гыкнул Трофим. — Мы ж люди дремучие, от сохи, — вдруг поверю?
Парень оскалился и сгинул с экрана. А торгаш уже вызывал к себе Карима, старшего охранника (или гарда, как нынче повадились именовать), — здоровенного, хмурого, по глаза заросшего смоляной бородой. Трофим доверял ему поболе, чем едва не всем своим родичам, сильно подпорченным социализмом. (Демид — счастливое исключение.) Карим был предан точно пес и надежен как скала — из лучших образцов горской породы. К тому ж куда лучше хозяина смыслил в технике, так что Родион, экономя время, чаще объяснялся с ним, когда подбрасывал очередную диковину.
— Отбываем, — сказал Трофим. — Сам знаешь, куда.
Карим молча кивнул, сразу подобравшись, и первым двинулся к подземному гаражу, чувствуя хозяина словно бы спиной и на ходу раздавая команды гардам. Тех было на фирме немного, зато отборные, проверенные сперва Каримом, затем и самим Трофимом.
Машинка поджидала их — приземистая, обшарпанная, по виду сущее барахло, но с дюжим мотором, броневой оболочкой, отменным бортокомпом и многоствольными пулеметами, упрятанными в корпус. (Эдакий хищный жучище, маскированный под божью коровку.) Время от времени ее перекрашивали, чтоб не примелькалась, даже меняли бамперы и колеса. А вот водилой у Трофима всегда оставался Карим — это без вариантов.
Сели оба на переднее сиденье. (Собственно, на заднее пришлось бы втискиваться — так, припасено на крайний случай.) Как всегда, управленческая панель нагнала на Трофима страх, он сразу уложил руки на колени, чтобы не задеть чего ненароком. Зато Карим управлялся с этим, будто родился в окруженьи приборов. Он походил сейчас на пилота в новейшей кабине. Хотя видом оставался дик и грозен.
— Не надоело пугать народ? — проворчал Трофим. — Можно же вывести лишнюю поросль. Смотрелся бы как испанец, на худой край — мафиози заморский. Таких девки любят, и клиент не шарахается. А то ведь абрек абреком!.. Будто вчера с гор спустился.
Как обычно, Карим на это промолчал, лишь усмехнулся краем рта. И чего артачится?
Поерзав, Трофим спросил, уже не впервой:
— Никто не всплыл из твоего рода?
Горец покачал головой.
— А хочешь — подрядим на это Родю. Уж он из-под земли нароет!
И сам же похмекал: «рода», «Родю» — прямо стихи. Надо ж, как окрестили парня!.. А у того ни родичей, ни семьи. И с родиной отношения сложные.
— Ты — мой род, — спокойно ответил Карим. — Еще Демид, Арина, дети твои. Мало? А кто под землей — пусть там и остается.
Путь оказался не длинным. В слободке-то все рядом — особливо, когда знаешь ее, как свою квартиру. Хотя скученность изрядная, на улицах не погоняешь. Иной раз со встречным еле-еле разъедешься — тут не до скоростей. Пора б расширять поселение, осваивать прилегающие кварталы… да боязно. И расходы, расходы — это ж опять границу крепить!
Дом, куда прибыл Трофим, был с виду невзрачен, как его машина. Но, как и она, внутри оказался роскошным. Комнаты, правда, по пальцам пересчитаешь, зато каждая — загляденье. И не похожа на другие.
Главную залу оформили в готике: стрельчатые своды и такие ж окна, стекленные мозаикой, массивный и длинный стол с резными ножками, на стенах подсвечники, гобелены. За столом восседало трое — первые из здешних купчин. То есть в губернии сыскалась бы еще пара такого ж полету, но в городе с этими тягаться некому. Они и составляли Совет торговой гильдии — вернее, костяк его. Лишних приглашать не стоило. Ежели договорятся тут, остальные последуют.
Усевшись на свободное место, Трофим переглянулся с Каримом. Тот кивнул: дескать, порядок — секретность гарантирована. Ну, можно приступать.
— Вот что, други мои, — неспешно заговорил Трофим. — Собрал я вас…
— «…чтобы сообщить пренеприятное известие!» — выскочил Клим, точно черт из коробки. Он и походил на черта: тощий, прожаренный, весь из острых углов и морщин, седые волосья торчат клоками — где еще не повылезли. Клим считал себя шибко грамотным (в объеме средней школы) и старался, чтоб о том не забывали другие. Ведь не мальчик: за шестьдесят уже, — и охота выстебываться? Но чутье у Клима имелось, на этом и выезжал.
Укоризненно поглядев на него, Трофим спросил: «Всё?» — и после паузы продолжил:
— Кажись, срока на раздумья не дают нам. Решать надо нынче же — не то поспешать станет ни к чему. Не люблю считать чужие деньги, однако ведаю: наших средств хватит и на батальон, сплошь составленный из офицерья. Требуется привлечь лучших наёмов, покуда не перехватили. Спрос растет с каждым часом — соразмерно прибывает цена. Пожмотничаем сегодня, завтра потратим вдвое, а послезавтра лишимся всего.
Он поймал себя, что едва не в слово повторяет Рода. Ну, сие-то как раз не стыдно.
— Что, новые сведения? — спросил Казимир, самый богатый здесь, а значит, и во всей губернии.
— Из источников, заслуживающих доверия! — хихикнул Клим.
— Вот теперь попал в точку, — подтвердил Трофим, глядя, правда, не на него. — Уж эти врать не станут.
— На добрый товар не жаль монет, — сказал Казимир. — Хотя даются они непросто. Вопрос в ином: куда пускать их в первую голову? Энергия нам тож потребна. Ведь надоело побираться!
Казимир происходил из родовитых купцов и выглядел подходяще: громадного роста, массивный, основательный. Разнести его могло еще покруче, чем Тимофея, но и этот вовремя спохватился. Нынче не те времена, чтоб потрафлять обжорству. Конечно, бердышом-то махать вряд ли потребуется, как его предкам на большаке, но вертеться надо не меньше. Сальца оставалось на нем изрядно, но и мяса, точно на медведе. Пожалуй, не меньше, чем у Роди, хотя тому потребовалось на это годы труда, а Казимир таким уродился. Когда он говорил, гул наполнял даже самую большую комнату, — ему бы в дьяконы.
— Одно другому не помеха, — вступил Виктор. — Что, разве не потянем? И лучше б побыстрей — это верно!
Виктор (как раз так, на иноземный лад) был самым молодым тут, но вовсе не последним — обставил многих на крутых виражах. Одевался с иголочки, хотя перстни не жаловал — лишь печатка на безымянном пальце. Гляделся аристократом: осанистый, лощеный, — при том, что в роду не нашлось бы и купчишки завалящего. А бойцом слыл отменным. Собственно, тем и зарабатывал, пока не ушел в торгаши. По сию пору оставался азартным да задиристым, но зряшных мордобоев избегал — берег гнев для настоящих врагов.
— Мы ж под опекой Двора, или нет? — вопросил Клин. — Патрули-то по слободке так и шастают!..
— Сильно тебя блюстики оборонят! — фыркнул Виктор. — А козлиного молочка не желаешь? Трофим прав: пора переходить на полную автономию. Знаете, сколько я отстегиваю Двору за энергию? А на охрану, которой нет? Как запустим станцию, вот что чинуши от меня получат! — и он продемонстрировал наманикюренный кукиш.
На его поддержку Трофим рассчитывал, хотя не слишком ей радовался. Уж очень тот был напорист, почти смыкаясь в этом с бандитскими Семьями. Но торговый кодекс чтил, иначе вылетел бы из гильдии в момент. И соображал лучше седовласых, даром что опыта с гулькин нос.
— Сколь смогут отхватить, столь и получат, — произнес Казимир. — Они ли, другие ли. Вокруг всякого отребья полно!.. От «шакалов» мы и сейчас отобьемся. Вот с Семьями как быть?
— Не хочешь подчиняться банде, должен сделаться не слабей, — заметил Виктор. — Кстати, это может оказаться дороже.
— Уж лучше наёмам платить, чем быть данником, — вздохнул Трофим. — Бандюги мало с тебя три шкуры дерут, еще и почтения требуют!.. А за что?
— За силу, — ответил Виктор. — О чем и толкую.
— Вот им — почтение! — Казимир тоже вскинул здоровенную фигу. — Что, мы не сможем на вражин ополчиться? Хуже пахарей разве?
— Ополчение — штука полезная, — сказал Трофим. — Токмо не достаточная. Вояки из нас… сами знаете. В каждом деле нужны спецы. Мы умеем зарабатывать, но и тратить надобно с умом. Если не вложим потребную долю в дружину, все наши хлопоты — коту под хвост. А войско нужно изрядное, чтоб смогли отбрыкаться от кого угодно, включая алмазинских аспидов.
— В цивилизованных странах как? — опять сунулся Клим. — Отстегиваешь властям, сколь положено, и о другом у тебя голова не болит. А ежели не по нраву что, всегда найдется, на кого нажать.
— То ж в цивилизованных! — с пренебрежением хмыкнул Виктор. — Где они и где мы?
— Как должно быть, и я ведаю, — проворчал Казимир. — Да не про нашу это честь. Вот палки в колеса — у нас умеют. Тут лишь дай слабину, столь ручонок в карман набьется — как вмещаются только? И мало, что хапают, — еще и велят. В каждую дырку затычки.
— Когда это было, чтоб власти указывали, как торгашам вести дела? — изумился Клим, пуча глаза. — Должен ведь Алмазин соображение иметь!..
— А когда этого не было? — спросил Виктор. — Ты, Клим, будто вчера родился. Этот урод диктует нам, что делать. Из своего гадюшника, понимаешь?
— Чему дивиться? — сказал Трофим. — Будто не знаете: у Клопа свои опричники, как у Ваньки Грозы, к тому ж отъявленные изуверы. Осталось их натравить. Говорю: вокруг зверье, как в лесу. Круговая оборона, только так!
— А может, нанять сразу Семью? — брякнул Клим. — Заключить с главарем договор, чин по чину…
— Он тебе, пожалуй, заключит! — хмыкнул Трофим. — Мало не покажется. Поспрашивай тех, кто уже под таким крылом.
Не сговариваясь, все поглядели на Виктора, пришедшего в торговлю как раз из таких защитников.
— Конечно, бандюги оттяпают, сколько смогут, — подтвердил он. — А разве вы не такие? И хорошо, если хватит ума не зарезать несушку!
— Договариваться можно в одном случае, — заключил Трофим. — Когда наша шкура сделается им не по зубам. Вот тогда ихняя сила приплюсуется к нашей, а не станет давить. Тогда будет союз, а не паразитство. И потратим в итоге меньше.
— Присоединяюсь, — веско изрек Казимир. — Нужна дружина.
— А я уж высказался, — прибавил Виктор. — Куда яснее?
Теперь все глядели на Клима.
— Ну чего, чего? — занервничал он. — Чуть что — Клим!.. Я ж не против.
— Стало быть, единодушно, — поспешил застолбить Трофим. — Но есть еще вопрос: за какую грань нам не заходить?
— И тут Предел? — хмыкнул Виктор. — Куда ни ткнись!..
— Дело-то не шутейное. Ныне чем только не торгуют — вплоть до людей, цельных иль нарезанных.
— Ты про органы, что ли? — уточнил молодец. — Бизнес доходный — точно.
— Дохлый он, а не доходный. Раз скидываемся на общую гардию, надо условиться, кого и за что оборонять. В чужие дела я не лезу, но покрывать работорговлю не желаю. Это понятно?
— Ну, начинается! — рассмеялся Виктор. — Только не надо всё в кучу, да? Девок поставлять или сирот пристраивать — это одно… И поставлять-то можно на Запад или в гаремы.
— А «пристраивать» — к детолюбам, — прибавил Трофим. — И на Западе наши девахи влетают по это самое… Хотя набирают вроде бы танцорок. Мало там борделей?
— А не фиг ушами хлопать, — отрезал Виктор с внезапной злостью. — Легкой жизни, вишь, захотелось! Вот и накачают этой веселухой во все дыры, пока из ноздрей не хлынет. За что боролись — как водится…
— Если у тебя к кому счет, Витек, — пророкотал Казимир, — при чем дела? Мстителей сейчас по улицам, аки псов голодных. И не только их, говорят.
— Ага, — произнес Трофим. — Ты тоже слышал?
— Чего такое? — вскинулся Клим. — Вы о чем?
— Да брехня это! — отмахнулся Виктор. — Мало о чем болтают!.. Тут же не клуб? Давайте о деле.
— О деле, — кивнул Трофим. — Сразу условимся, чего ждать друг от друга и до какого рубежа идем вместе. Хуже нет, когда после начинают вилять: мол, я не так понял тебя, да и сам разумел вовсе не то!.. Вот и хочу, чтоб усвоили твердо: никаких касаний с «живым товаром» — ни под каким видом. И не рассказывайте, кто из богатеев загибается без органов да сколько народу желает поделиться, чтоб выжить, — знаю, куда это ведет. И сколь пьяни хочет навариться на своих детках, тож ведаю. Если в своем союзе не поставим такому заслон, то и мне в нем не бывать, — это я могу обещать.
— Может, и оружием не торговать? — с ухмылкой спросил Виктор. — А как насчет наркоты?
— А тебе обязательно людей продавать, травить или убивать? — ответил Трофим, нахмурясь. — Ведь для этого бандиты имеются — чего ж отбирать у них хлеб?
Тут в спор влетел Клим, кудахча, будто раззадоренный петух, затем и Казимир встрял, взрыкивая медведем, — и понеслась сеча! Хотя итог был более-менее предсказуем: на сей раз Трофим останется в меньшинстве. Понятно, невольничий рынок гильдия вряд ли учредит и от смертельной дури, верно, воздержится. А вот отравка поумеренней да стволы — дело иное. Если уж государства таким наваром не брезгуют!..
Лаялись, впрочем, недолго, спустя короткое время вернувшись к самой больной из тем: безопасности.
— Послушайте, — сказал Клим, — может, отгородить слободу от прочих улок? А чего — возвести заборы промеж домов, наладить проходные…
— И каждого общупывать на входе? — Казимир гулко хмыкнул. — Да так мы половину клиентов потеряем!
— Вчерашним днем живешь, Климушка, — поддержал Виктор. — Давно придуманы более деликатные средства контроля.
— К слову, имеется на примете системка, — вступил Трофим. — Тоже Род рекомендовал. Каждый уголок будет под надзором, никто из вниманья не выскользнет! И всех шибко ушлых… Чтоб вы знали, любой разбойничек где-то да засветился, а полный иконостас мне обещали на днях забросить. Так что следить за ними будет нетрудно. И пресекать, буде потребуется.
— Тут новый товар предлагают, — вдруг повернул Казимир. — Выгодный. И даже весьма, по моему разумению.
Эка! — подивился Трофим. С виду-то слонище неразворотливый, однако ж опять обскакал всех. И где только выискивает партнеров?
— Что, — спросил, — опять отраву какую?
— Да по первому глазу подвоха не видать.
— Оружие?
— Не-а. Этот… как его… энергоноситель. Природный. А может, и живой — черт его разберет.
— Это что ж, — холодея, произнес Трофим, — потусторонники, что ль? С того света то есть?
— А хоть из Преисподней, — не стал оспаривать Казимир. — Ежели правда, о чем толкуют, мы сами озолотимся и всех людишек вокруг подкормим. Будет как в этом… в Брунее. Всё на халяву и каждый день баня!
— Да что за энергоноситель такой? — спросил Виктор, загораясь.
— Емкость якобы несусветная, схожая едва не с атомом.
— Ну, не заливай!
— Почем купил… А видом схож с маревом, желтым и густым аки кисель, — мне предъявили образчик. Так и кличут его: «туман».
— И что ж его, машинам в баки заливать? — съязвил Клим. — Далеко они укатят на твоем «тумане»!..
— Ты, Климушка, сперва бы думал, — ответил Казимир, — затем уж болтал. Да на том «тумане», сколько его в баке уместится, любой лимузин год проездит, а то и боле. Может, развалится раньше.
— Выходит, дело за мотором? — снова вступил Виктор. — У них уже есть готовый? И на каких условиях передадут know-how? Вот если наложить на него руку… да при монополии на носитель… Господи! И где тогда окажется этот Гейтс?
— Слушайте, братцы, — сказал Трофим, мучаясь от неловкости. — Мы что ж, договор будем с дьяволом заключать? На предмет общей выгоды.
— Во-первых, нигде не записано, что наш партнер — выходец с того света. Ну с чего ты взял, будто это посланник дьявола?
— Да слышал я… кое-что. И неспроста ж — такие дары!.. Боком же выйдет. Сами ведаете: легкие деньги не ведут к добру.
— Всяко бывает, Трофим, — прогудел Казимир. — А такой фарт случается в жизни единожды. Не упускать же?
— А что еще наплели тебе про «туман»? — спросил Клим.
— Транспортировать его надо в контейнерах, не шибко объемных. Я так понял, сгодятся обычные бензобаки.
— Ну, — усмехнулся Виктор. — У нас этих контейнеров по автосвалкам!..
— «Туман», ты сказывал, вроде живой, — опять вступил Трофим. — Наверно, и хищный. А ежели вырвется? Это ж погибель!
— А если бензобак грохнется? — отрезал Виктор. — Каждая стоящая вещь требует аккуратности. И опасностей кругом полно — приноровились же?
— То вещь, — пробормотал Трофим неуступчиво, — а то… А если оно, вдобавок, думает?
— Чем — своим туманом? Сказанул тоже!
— А чем оно живет? Где ты вообще видел живой газ?
— Ну, мало ли…
— Да уж мало не будет. Вот расползется «туман» по шарику — с нашей-то подачи…
— Ох, ты изобразил — апокалипсис прямо! И что характерно: из пальца высосал. Далеко б мы ушли, если бы от каждой тени шарахались.
— Да уж в такое болото бы не забрели, я мыслю. Поспрашивай людей!..
— Еще голосование устроить, да? Вече скликать… Уж там наголосуют.
— С кем они схожи хоть? — спросил Клим. — А, Казимир?
— Кто?
— Ну, эти… пришельцы или выходцы… не разберешь с вами.
— Собственно, я видал лишь одного.
— Ну, неважно. Как выглядел-то?
Гигант пожал плечищами.
— Обыкновенно. Росточку среднего… пожалуй, чуток выше, сложен ладно, хотя не крепыш. Ликом благостен, речь плавная, говорит с почтением. Одет добротно, зато неброско. Что еще… Серой не пахнет, копыт тож не приметил. И чего это Трофим выдумал?
— Да ведь ты не очень и возражал, — откликнулся тот.
— Ну, говоря по правде, было в нем… эдакое. И сколько лет, не понять. А один раз я даже усомнился…
— Что? — подстегнул Виктор.
— …мужик ли это.
— Нешто баба переодетая? — изумился Клим.
— Так ведь и с бабой не схож, — сказал Казимир без уверенности. — Ни то, стало быть, ни сё.
— Ангел! — Клим даже по колену себя хлопнул от восторга. — А Трофим все стращал: дьявол, дьявол…
— Ведь дьявол и произошел из них, из ангелов-то. Тож, небось, порхал по раю с нимбом да крылами. А потом то ли у него не заладилось с боженькой, то ли он на особом задании — кто ж отсюда-то поймет?
— Н-да, трактовочка, — заметил Виктор. — А что по сему поводу мыслит митрополит?
— Вот его лучше не мешать в наши дела, — сказал Казимир. — И потом…
— Чего? — насторожился Трофим.
— Да поступила цидуля: нечисто там.
— Это в Храме-то? — вскинулся Клим. — А не путают твои шпиёны?
— Всяко возможно. А все одно: лучше не мешать.
— Ладно, а что они просят взамен? — спросил Виктор. — Не души, нет?
— Хе, души! — хмыкнул Клим. — Откель они у торгашей?
— В подробности не вдавались, — ответил Казимир. — Я так мыслю: одному это предприятие не поднять — кумпания требуется. Вот на следующей встрече и обговорим.
— Я — в доле, — сейчас же сказал Виктор.
— Поглядеть-то надо, — присоединился и Клим.
Все ж прав Родя, прав! — думал Трофим, теребя себя за бороду. Каждому — свой искус. Вот и нас нашли, чем уесть. Какой торгаш устоит тут? Это ж какой прорыв: на самый, что ни на есть, верх! И поплевывать на всех с вышины. О Господи, грехи наши тяжкие…
Остальные вопросы не заняли много времени, и спустя минуты торгаши уже рассаживались по машинам, спеша по своим делам.
— Куда теперь, хозяин? — спросил Карим, когда они вырулили из гаража.
— Слышь-ка, парень, — рассердился Трофим. — Да сколько ж талдычить тебе: не зови меня хозяином!.. И где набрался этой пакости?
— А кто ты?
— Босс, — вспомнив Демида, предложил Трофим. — А чего?
— Это и есть «хозяин», — пожал плечами горец. — Только на английском.
— Ну, может быть. Зато звучит как-то… демократичней. Или шеф, да?
— Или Трофим Иванович?
— Или так, — согласился тот. — А прокатиться надо к трактиру. Там от Амира посыльный дожидается.
— Опять Рыжий, да?
— Вроде бы он.
— Не пущу, — решительно объявил Карим. — Не верю Рыжему, у него глаз худой.
— Это как же ты меня не пустишь? — поинтересовался Трофим. — Хозяина-то!
— Увольняй, — сказал горец. — А пока все дела с муселами — через меня.
— Работничек, — проворчал торгаш. — Ладно, езжай в лечебницу — чего-то там строители морочат. Или тоже нельзя?
Карим молчал, глядя перед собой. Благотворительности он не одобрял.
— Ну, что насупился?
— Расходы, а? — сказал гард едва не с болью. — Какие средства уходят!
— Это наш долг Богу, — произнес Трофим твердо. — А долги надо платить. Не заплатишь — себе дороже выйдет.
— Добрый ты, хозяин…
— Я не добрый — расчетливый. Если без дележа не обойтись, лучше тратить на убогих и сирот, чем отдавать громилам с кистенем…
И тут затрезвонил видеофон. Вздрогнув, Трофим суетливо задвигал над ним ладонями — пока Карим, скосив взгляд, не нажал нужную клавишу. Тотчас на экран вскочила оживленная мордаха Демида. И откуда он: не с презентации ли?
— Конечно, мое дело — сторона, — заговорил малый, ехидно посмеиваясь, — но тебе, дядя, назначили свиданку.
— Где? — растерявшись, брякнул Трофим. — То есть… тьфу… кто?
— Некая известная в губернии дама… о коей ты, ясное дело, понятия не имеешь. Зовется Клер. Место встречи — отель «Астория», номер 38. Ух, какие там диваны!.. А время выбери сам.
— Ладно, — пробурчал торгаш, — разберемся.
— Ну, ты востер, дядя! — бросил Демид вроде даже с одобрением и отключился.
Трофим засопел озабоченно: и впрямь бог знает чего могут вообразить. Арина-то, понятно, разумница, а все равно — лучше не испытывать. Да и самому подальше бы от таких краль. Плоти-то накопилось вон сколь — разве сдюжишь с ней, если войдет в раж? А с Клер все должно проходить на виду да при большом стечении, иначе не поручусь.
— Вот что, Каримушка, — сказал он ласково. — Голубь наш сизоскулый… Вот ты и пойдешь на рандеву, раз взялся меня заслонять. Уж там твоя стать придется к месту, и развеяться тебе не лишне. Ты должен больше вращаться! — прибавил Трофим фразу, озадачившую самого. Она-то откуда выскочила? Не из той ли книжицы, какую Арина читала младшенькому перед сном?
