Глава 10
В такую жару никуда не хотелось идти. Но идти все-таки придется. На подготовку оставался всего лишь один день, а дел еще немало. Джон не спеша оделся, спустился в бар и заказал завтрак. Сон пошел ему на пользу и настроение немного улучшилось. Да и вообще, когда есть какие-нибудь дела, то не хочется думать о плохом. Депрессия начинается от безделья.
Когда Джон вышел из гостиницы, солнце уже стояло довольно высоко. День выдался такой же жаркий, как и вчера. Под слепящими лучами медленно просыпался город. Он потягивался, зевал и постепенно приходил в себя после спокойствия ночной прохлады. Но людей на улицах было не много. Все уже давно забились в конторы с кондиционерами и решали свои насущные проблемы.
Стоя у дверей гостиницы, Джон рассеяно озирался по сторонам, думая с чего бы начать. Для начала нужно просто прогуляться по городу. Такси в этом случае абсолютно бесполезно. Чтобы ехать на такси необходимо знать, куда же все-таки хочешь попасть, а Джон этого не знал. Гостиница «У Вика» находилась почти в центре города, но все же поблизости не было ничего интересного. Конечно, было бы совсем неплохо заполучить в качестве гида кого-нибудь из местных, но Джон не стал рисковать.
По словам Вика, где-то поблизости находилось метро. Довольно странный вид транспорта, но вполне обычный для этого мира. Джон решил ни у кого не спрашивать, где находится ближайший вход в это самое пресловутое метро, и пошел наугад. Из позавчерашней вечерней прогулки по окрестностям он, к сожалению, мало что запомнил. По крайней мере, ничего похожего на вход в подземелье он не встречал. И поэтому решил на этот раз идти в направлении противоположном маршруту его предыдущей прогулки.
Через двадцать минут ходьбы у него возникло странное ощущение, что, несмотря на то, что он выбрал противоположное направление, он идет той же дорогой, что и позавчера. Сначала старые пятиэтажки с магазинчиками на первом этаже, затем громадные дома, уходящие в небо, и нигде не видно этого дурацкого метро. Да, пожалуй, легкомысленность не стирается даже временем. Можно было хотя бы карту купить. Джон был в полной растерянности, совершенно не представляя, куда дальше идти. Можно было бы, конечно, напрячь мозги и воззвать к мудрости Центрального архива. Но тогда это еще очень долгое время было бы предметом анекдотов. И так, даже в своих кругах, про Черных всадников ходило множество самых невероятных россказней. И Джону совсем не хотелось, чтобы эта коллекция пополнилась.
Он огляделся вокруг, в поисках подходящего магазина, где бы можно было купить карту. Как ни странно, на этот раз ему все же повезло: оказывается он стоял напротив небольшого магазинчика с вывеской «Книги», расположенного на первом этаже одной из пятиэтажек, которые уже все реже стали попадаться ему на пути. Ведь он двигался по направлению от центра города. Недолго думая, Джон открыл дверь и зашел в магазин.
Помещение было небольшое, но довольно уютное. На окнах висели симпатичного вида жалюзи, на подоконниках красовались цветы в пестрых глиняных горшках. В магазинчике было два отдела под вывесками «Художественная литература» и «Учебные пособия и научная литература». По–видимому, карту города надо было искать в последнем отделе. Молоденькая продавщица увлеченно разгадывала кроссворд. Похоже, что от наплыва покупателей магазин не страдал. Чтобы не напугать девушку своим неожиданным появлением, Джон галантно кашлянул. Девушка нехотя подняла голову и, сладко зевнув, выжидающе посмотрела на новоявленного покупателя.
— Мне нужна подробная карта города.
— Пожалуйста, вот самая последняя версия, здесь обозначены все магазины, предприятия и станции метро, — оживленно защебетала продавщица.
— То, что нужно.
Расплатившись, Джон рассеяно сунул сложенную карту в сумку и собрался уже уходить, но все-таки решил заглянуть в отдел «Художественная литература». Вообще-то он не был большим поклонником литературы. Исключением была поэзия. Он знал наизусть тысячи стихов на самых разных языках. И тут ему было трудно удержаться от искушения пополнить свою коллекцию поэтическими произведениями мира, который вот–вот исчезнет без следа.
Он подошел поближе к прилавку и стал внимательнейшим образом изучать его содержимое. К сожалению, ассортимент не отличался большим разнообразием. В основном, это были книги с яркими обложками, на которых красовался здоровенный детина, то с мечом и в набедренной повязке, то в камуфляжной форме и с внушительного размера ружьем, или в скафандре, гордо попирая ногой метеорит.
— Вас что-нибудь интересует, молодой человек? — спросила седая благообразная продавщица, уже успевшая его заметить, когда он покупал в соседнем отделе карту.
— Мне бы какие-нибудь стихи. Затрудняюсь с автором, видите ли я… хм… из другой страны.
— Стихи? — удивилась продавщица. — За последние несколько лет мало кто интересовался стихами.
— В самом деле? — так же удивился Джон.
— Нынче читатель все больше любит чтиво попроще, чтобы не сильно загружать свои мозги. Фантастика, детективы, любовные романы — вот, что сейчас пользуется наибольшей популярностью. А мы идем навстречу нашим покупателям. Сожалею, но ничем не могу вам помочь.
— Обидно, — покачал головой Джон, — Ну ладно, все равно спасибо.
Всадник уже взялся за дверную ручку, когда услышал как его окликнула продавщица:
— Молодой человек, подождите.
Джон вернулся в отдел «Художественная литература».
— Молодой человек, — снова обратилась к нему женщина, — Я вот подумала… — на лице ее читалось смущение. — Было бы обидно, если бы вы уехали из нашей страны, так ничего и не узнав о нашей поэзии.
Всадник молчал.
— Возможно, я смогла бы для вас что-нибудь достать, может быть, найти какое-нибудь старое издание. Вы не смогли бы зайти в начале следующей недели?
— Не знаю, — он улыбнулся женщине.
— Постарайтесь, — женщина тоже ответила ему улыбкой.
Джон вышел из магазина и развернул перед собой карту, пытаясь определить, где же он все-таки сейчас находится. Город оказался не таким уж большим, как сначала ему показалось. Сейчас Джон находился в районе, расположенном недалеко от центра. Ближайшую станцию метро он нашел довольно быстро. Оказывается, он уже прошел мимо нее. Нужно было перед предыдущим кварталом завернуть в переулок. Там и был вход. Кстати, она называлась… Вообще-то у нее не было названия. Под ней на карте просто стоял номер 3. Такие же незамысловатые названия носили и все остальные станции, а всего их было пятнадцать. Кстати, улицы тоже не имели названий, как и станции подземки они носили номера. Обычно номер улицы соответствовал номеру станции метро. Видимо, градостроители не отличались большой фантазией. Хотя, номер вместо названия имел все же ряд плюсов. Например, при смене власти названия менять бы не пришлось. Хотя перекресток между «Цветочной улицей» и «Солнечным бульваром$1 — звучит гораздо приятнее, чем перекресток между «5» и «6». Но местные жители, к большому сожалению Джона, так, видно, не считали, или же им было все равно: жить на «Цветочной» или же просто на «Шестой».
Изучая карту, Джон долго размышлял, куда же ему направиться в первую очередь. И после перебора возможных вариантов решил направиться в Центральный храм.
Вообще-то до Центрального храма можно было бы дойти пешком минут за тридцать, но пришлось бы опять возвращаться к гостинице Вика и оттуда еще минут десять. Поэтому Джон решил все же воспользоваться метро. Да и заодно посмотреть, на что же это похоже. В цивилизованных мирах он не был очень давно. А в последнем из таковых в подобном виде транспорта не нуждались, потому что местные ученые изобрели устройства для мгновенного перемещения.
Вернувшись на квартал назад и завернув за угол, Джон наткнулся на вход в подземелье. Огромная стрелка указывала вниз. По–видимому, это и был вход в метро. Он спустился по ступенькам. В небольшом коридоре было две двери. На одной висела табличка «Вход», на другой, соответственно, «Выход». Войдя в первую дверь, Джон оказался в небольшой зале. Перед ним был вход, перегороженный рядами железных стенок с узкими проходами между ними, непосредственно ведущий к поездам. Тут и пригодились знания, полученные из Центрального архива. Чтобы пройти дальше, необходимо купить специальную карточку и просунуть ее в отверстие в одной из железок. Так он и сделал.
Конечно, если бы он был обычным смертным, невесть как попавшим сюда из глубины веков, то он, безусловно, упал бы в обморок при виде надвигающегося синего чудовища, издающего душераздирающие звуки. Но за свою долгую жизнь он повидал всякого, и вид грохочущего синего змея не вызвал никаких эмоций. Двери открылись, и он вошел в утробу монстра. Согласно карте метрополитена, висевшей на стене вагона, ему нужно было выходить на следующей остановке. Так что подземное путешествие не слишком утомило его. Правда и ничего привлекательного он в нем тоже не нашел. Особенно если представить, что для местных жителей это не веселый аттракцион, а всего лишь средство передвижения. Выйдя из подземки и оглядываясь по сторонам, он попытался на память вспомнить расположение храма. Возможно, его рассеянный взгляд и привлек внимания молодого человека, стаявшего у самого входа в метро с кучей каких-то брошюр.
На вид он был немного младше Джона. Долговязая тощая фигура с копной длинных русых волос. Вежливо–извиняющаяся улыбочка, громадные очки и гроздь крупных бус с крестом на шее. Он уже спешил по направлению к Джону. Всем своим видом, а в частности улыбкой до ушей, молодой человек старался явить собой пример дружелюбия. Выдавали его лишь глаза, хищно смотревшие из-за громадных стекол. Глаза охотника, притаившегося в кустах с взведенным ружьем, который ждет, когда же собаки выгонят прямо на него запыхавшегося зайца.
— Добрый день, — сказал он Джону, не меняя размеров улыбки.
— И вам день добрый, — ответил Джон, думая про себя, что все-таки он действительно невезучий.
Стереть память было бы слишком просто. В конце концов, он вышел погулять в город, а какой же город без людей?
— Во что вы верите? — прямо в лоб задал вопрос молодой человек
— В себя, — не задумываясь, ответил Джон.
Проповедник был явно озадачен таким поворотом событий. Наверное, он никогда не встречал людей, веривших в подобные вещи.
— Поясните, — попросил он, скорее для собственно любопытства.
— Ну, — почесал затылок Джон, — я верю в себя и в свои возможности. Я существую, двигаюсь, дышу, что-то делаю – значит, я есть. Не будь я уверен в этом, стоило бы мне тогда жить?
— А вам не кажется, что в этом мире все происходит не просто так? — проповедник решил на этот раз начать издалека.
— Не кажется, а я в этом уверен. Само собой ничего не происходит. Все вокруг зависит от чего-либо другого.
— Но ведь этим кто-то должен управлять?
— Я согласен. Если я захочу, моя рука будет двигаться.
— Нет. Вы, вероятно, меня не понимаете. Ведь звезды, небо и, наконец, эта земля и человек ведь они не появились просто так.
— Конечно, их создал Бог.
— Вот! — восторженно воскликнул проповедник, — Значит, вы верите в Бога?
— Верю.
— А вот в Библии нигде нет места, в котором говорилось бы, что человек должен верить в себя.
— Ну, — усмехнулся Джон, — там и нет места, в котором говорилось бы, что он не должен в это верить.
Проповедник на некоторое время задумался, но понимая, что упустит возможного клиента, продолжил дискуссию дальше.
— А вам не кажется, что мы во всем должны уповать на Бога. Вот в Библии есть такие строчки: «Посмотрите на птиц небесных, они не сеют, не жнут…»
— Нельзя же так буквально. Если уж говорить попроще, то если ты с утра штаны на себя сам не наденешь, никто на тебя их натягивать не станет. А не заработаешь денег, то и самих штанов-то не будет. Я же понимаю: это твой бизнес — людям голову морочить. Но мозги запудривать тоже надо с умом, а не то тебя слушать никто не станет, так и будешь, как птички небесные.
При этих словах Джон от души рассмеялся и дружески хлопнул побледневшего проповедника по плечу.
— Но, ведь я… — смутился молодой человек, — я это делаю не только ради денег. Я и сам тоже верю в Бога. В этом-то я людей не обманываю.
— Я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто советую: поработай над своей проповедью. — Джон дружески улыбался, — Кстати, не скажешь, дружище, как мне к Центральному храму пройти, а то я в городе первый раз.
Проповедник, хотел было что-то ответить, но лишь молча указал направо.
— Спасибо. Успехов тебе.
Джон пожал его бесчувственную руку и, не торопясь, двинулся в указанном направлении.
Храм поражал своими размерами и великолепием. Золотые купола горели ярким огнем, слепящим глаза. Джон перекрестился в точном соответствии с тем, как делают это именно в этом мире, и вошел внутрь. Внутри было, правда, не столь красиво как снаружи. К потолку поднимались леса. Большинство фресок еще не были отреставрированы. Народу немного. Человек двадцать для такого внушительного здания — всего ничего. Сейчас как раз служили обедню. Джон подошел поближе к алтарю и еще раз перекрестился. Здесь он почувствовал себя намного спокойнее. Все сомнения и проблемы слегка померкли. Он чувствовал присутствие Хозяина, которому служил с самого своего появления на свет. Воздух был пропитан энергией Света. Если бы люди только смогли видеть, как яркие белые искры с невероятной скоростью носятся вокруг мириадами ослепительных стай, то вспыхивая, то снова угасая…
Хор пел красиво и профессионально. Ни одной фальшивой ноты, ни одного непопадания в такт. Вероятно, храму пришлось сильно раскошелиться. Пожалуй, никто уже не считает за честь просто петь в храме, хотя кто знает? Неподалеку от Джона совсем древняя бабуля наставляла молодую, весьма растерянного вида девушку к каким иконам и в какой последовательности необходимо ставить свечи. Девушка кивала и, казалось, старалась все это запомнить. Молодой священник с едва прорезавшейся бородкой, облаченный в черную рясу, с Библией и большим серебряным крестом в руках важно прошествовал принимать исповедь. В общем, жизнь в храме шла своим чередом. Кто-то в исступлении молился, периодически касаясь лбом мраморного пола, кто-то громко зевал, а кто-то поучал других. Джон минут десять наслаждался прекрасным пением и любовался потоками частиц светлой энергии, резвящихся под потолком. А затем решил все же вернуться к тому, зачем он сюда и пришел.
Он подошел к прилавку, где можно было купить всевозможные предметы культа, начиная от свечей и кончая разнообразной церковной литературой. Именно последнее интересовало Джона более всего. Он внимательнейшим образом изучил названия книг, а их было, кстати, не мало. Здесь были и различные сборники молитв с комментариями и без таковых, книги по истории религии. Ну а уж о Библии и говорить нечего: Библия с комментариями, Библия для детей, просто Библия… Было много и всяких научно–теологических брошюр типа «Домыслы о переселении душ», «Отношение церкви к НЛО», «Когда наступит конец света?» и тому подобное. Джон решил выбрать самую обычную, без всяких комментариев, Библию и заодно брошюру «Когда наступит конец света?». Расплатился с благообразного вида бабулей, с умным видом посоветовавшей Джону для полного набора взять тоненькую брошюру в «В помощь кающемуся».
— Возьми, сынок, ее у нас последнее время часто берут.
— Спасибо, матушка, не нужно, — ответил Джон и опустил довольно крупную купюру в копилку на ремонт храма.
— Спасибо, — улыбнулась бабуля.
— Спаси Господь, — ответил Джон, абсолютно уверенный, что Бог уже не в силах здесь ничего сделать.
Он был единственным выходящим из храма верующим, который не приходил что-то просить или за что-то благодарить. Он приходил к Богу, чтобы просто послушать, посмотреть и кое-что для себя понять.
Когда Джон вышел из храма, то он сразу же почувствовал на себе пронзительный взгляд. В этом взгляде не чувствовалось ненависти. В нем был лишь безудержный страх и отчаянье. На паперти стояла старая монашка. На шее у нее висела копилка для сбора пожертвований. Джон готов был поклясться, что, когда он заходил в храм, ее здесь не было. Монашка смотрела на Джона изучающим взглядом, но в ее глазах он не мог прочитать ровным счетом ничего. Она смотрела не на лицо Джона, а в самую глубину его сущности. Она смотрела на него, не видя его человеческого облика, но отлично понимая то, кем на самом деле был молодой человек в черном костюме. Монашка была слепа. Она видела не глазами, а сердцем. И уведенное ею превратило ее испещренное морщинами лицо в гримасу ужаса.
Проходя мимо старухи, Джон невольно остановился. Не каждый день ему приходилось видеть человека, способного узреть его истинный облик. Опирающаяся на клюку монашка приблизилось к Джону вплотную, но он не отошел ни на шаг. Монашка потянулась к нему свободной от клюки рукою. Ее костлявые пальцы с силой сжали локоть Джона. Даже сквозь одежду он чувствовала прикосновение руки монашки, подобное раскаленным клещам. Ее слепые глаза продолжали смотреть на Джона, а рука все крепче и крепче сжимала локоть. Джон стоял неподвижно.
— Ангел смерти, — прошептал старуха, — Ангел смерти спустился на землю дабы покарать людей за зло и равнодушие.
Джон молчал.
Старуха все сильнее сжимала локоть Джона
— Ты, — продолжала говорить монашка, — пришел, чтобы покарать людей. Я давно уже не вижу, но вместо этого Бог дал мне способностей узреть человеческую душу. И я вижу, что твоя душа чиста, несмотря на то, что твои одежды черны и дело, которое ты пришел совершить, черно, как предначальная тьма.
— Это так, смертная женщина, — ответил Джон, — Ты узрела меня таким, каков я есть. Да, я пришел, что бы разрушить этот мир.
— Люди мечутся в поисках своего места в жизни. Они не знают к кому обращаться и кого молить. Истинно, этот мир ужасен. Никто, никто не хотел слушать сумасшедшую женщину, и она стала слепой страшной старухой, согбенной бременем лет. Но есть немногие, кто искренне верит в Бога. Те, кто готов пожертвовать собой ради других. Пусть Бог рассудит этот мир. Кайтесь, кайтесь, люди, ибо день страшного суда пришел. Ангел смерти спустился на землю, и одежды его черны. Покайтесь, люди! — последнюю фразу старуха выкрикнула.
Затем она отпустила руку Джона. Всадник не стал больше слушать монашку и пошел прочь. Но сердце его продолжало хранить обжигающий взгляд слепой старухи. Обернувшись, он заметил, как старуха входит в двери храма.
Когда Роллано ушел в город, остальные остались сидеть в номере Мастера Душ. Теперь же все, наверняка, отправились спать, чтобы набраться сил перед тяжелой работой. Но Роллано все- таки решил заглянуть к Мастеру Душ. Дверь открыл Мастер Пространства. У него был несколько возбужденный вид, а на голове красовался серебристый обруч ментовизора. Из гостиной доносились громкие голоса Мастера Душ и Мастера Времени. Они о чем-то оживленно спорили.
«Заходи», — бросил Мастер Пространства и тут же присоединился к остальным. В комнате стоял пряный запах табака, разноцветные облачка дыма поднимались к потолку. Под столом в два ряда выстроились пустые бутылки. Все трое сидели за столом и, смотря на плоский экран, вмонтированный в стену, оживленно обсуждали происходящее. На экране разворачивалась панорама колоссального сражения. Комнату заполняло бряцанье доспехов, звон мечей, стоны умирающих и ржание обезумевших лошадей. Два воинства, закованные в доспехи, сошлись на огромном поле. На экране то и дело менялся ракурс. Вид с высоты птичьего полета перемежался кадрами, выхваченными прямо из гущи сражения.
— И после этого ты еще будешь со мною спорить! — не унимался Мастер Душ. — Левый фланг остался не прикрытым. Резерв тоже вовремя не успели ввести.
— Дело не в резерве, дело в соотношении сил, — возражал ему Мастер Времени, — если бы я располагал достаточным количеством панцирной пехоты, то прорыва на левом фланге не было.
— Если бы, если бы… — процедил Мастер Душ, — в итоге решающее сражение проиграно, и теперь я не знаю, как ты сможешь удержать столицу.
— Это мы еще посмотрим, — огрызнулся Мастер Времени.
— Могу предложить неплохой выход из сложившейся ситуации, — вмешался Мастер Пространства, — Взгляните на экран. На экране появилась карта с участками, окрашенными в разные цвета. Стрелки указывали передвижения войск. — Если сосредоточить крупные силы на востоке от…
— Господа, извините, что прерываю вас!
— А, Мастер Бездны, — оторвался от экрана Мастер Душ, — Заходи, заходи!
— Господа, у нас осталось еще что-нибудь выпить для Мастера Бездны? — спросил Мастер Времени
— Кажется, все выпили, — отозвался Мастер Душ, — Видишь, — он посмотрел в сторону Мастера Бездны, — Пока ты гулял по городу, у нас возникла оживленная дискуссия о судьбе одного мира.
— Эх, если бы я знал, — сокрушенно вздохнул Мастер Времени.
— Не отчаивайся, — успокаивал Мастер Душ, — Я вот закончу кое–какие дела и загляну к тебе. Вместе, может, что-нибудь придумаем.
— Если Фигур Света к тому времени не вытеснят с этой клетки, — ответил Мастер Времени.
— Ладно. Давай пока оставим эту тему, — улыбнулся Мастер Душ и снова посмотрел на Мастера Бездны, — Что-то у тебя вид не веселый. Как прогулка по городу?
— Неплохо. Неприятный, я вам скажу, мир.
— Кто бы сомневался в этом, — отозвался Мастер Пространства. — Стал бы Дай–мэ–рак посылать нас сюда, если бы дела обстояли по–другому.
— В каждом мире свои пороки. Но в одном все миры схожи: люди не умеют ценить то, что у них есть. Жадность, гордыня, ненависть. Они хотят всего сразу и не думают о последствиях. — Поддержал Мастера Времени Мастер Душ. — Но завтра утром справедливость восторжествует!
— Однако, господа, пора ложиться, — потягиваясь, сказал Мастер Пространства, — Завтра нам предстоит тяжелая работа.
— Мне еще необходимо сделать знамения. Я так до сих пор и не решил, какие. У них нет религии, а их многочисленные философские учения противоречат одно другому. Но время уже поджимает.
— Не беспокойся, Мастер Бездны, я уже все устроил, — ответил Мастер Душ.
— Ты? — удивился Мастер Бездны, — Обычно этим занимаюсь я.
— Я ждал тебя, но потом подумал, что и сам прекрасно все устрою. Не беспокойся — это великолепный удар по их гордыни.
— Но что ты сделал? — не унимался Мастер Бездны.
— Если хочешь, то я могу тебе это продемонстрировать с помощью ментовизора. Кстати, неплохое изобретение. Интересно, приживется ли оно в каком-нибудь другом мире?
— Что для одного мира нормально, то для другого может стать началом его конца, — философски заметил Мастер Времени.
С экрана исчезло поле битвы, и он некоторое время оставался темным. Затем на нем появилась другая картина.
— Попрошу внимания, господа, — торжественно произнес Мастер Душ. Но все и без его слов внимательно смотрели на экран.
На землю обрушился звездопад. Сотни огненных росчерков осветили ночное небо по всему миру. Огромные куски раскаленного металла обрушивались на города. И превращались в руины величественные дворцы, погибали в огне прекрасные картины, на сотни осколков разлетались белоснежные статуи. В эту ночь с орбиты сошли все спутники и, подгоняемые могущественной Силой Мастера Душ, с безумием устремились вниз. Но не один из спутников не упал в ненаселенной местности. Города окутал черный дым пожаров. Грохот рушившихся строений мешался с криками умирающих под обломками людей. Были выведены из строя энергетические станции и улицы погрузились во мрак. Только яркие зарева пожаров освещали ночь багровыми отсветами. А среди руин пышных дворцов, обугленных деревьев, которые некогда были цветущими садами, люди убивали друг друга. В эту ночь у всех клонов пропали штрих–коды со лбов. И вместе с этим у них исчезла покорность к своим хозяевам.
Клоны больше не чувствовали страха перед человеком. И они, пробираясь сквозь руины, искали бывших хозяев, чтобы отомстить им за все те мучения, которые они испытывали вот уже несколько веков. В них проснулась ненависть и жажда убийства, которые, как думали люди, исчезла у клонов навсегда. Сквозь огонь и завалы они шли по городу и искали своих хозяев. У каждого из них был свой персональный счет к людям. В эту ночь все поменялось местами. И люди в ужасе метались по заваленным обломками улицам. Но не было возможности отличить человека от клона. Только теперь люди узнали, что между ними и клонами нет никакой разницы. И в безумии все набрасывались друг на друга, не разбираясь, кто перед ним. В этом мире уже давно не было оружия, и люди убивали друг друга голыми руками. Они разрывали руками плоть, ломали кости, выцарапывали ногтями глаза, разбивали камнями и кусками арматуры друг другу головы и на землю вытекали мозги. Кровь мешалась с обломками и пеплом. И рушащиеся стены домов хоронили под собой сцепленные в безумии тела, а руки, сомкнутые на горле друг у друга, не разжимались до тех пор, пока не переставало биться сердце. Ненависть и зло, так долгое скрываемые, вырвались на свободу и гуляли, уничтожая все вокруг. Равнодушие горело в безумных глазах, мешаясь с огненным заревом. Кошмар продолжался до рассвета.
Только один город оставался целым и невредимым. И по–прежнему до самого утра здесь горел свет и играла музыка, а клоны–официанты разносили подносы, ожидая в любой момент гнева своих хозяев. Некоторые люди с недоумением обнаруживали, что ни один из телевизионных каналов не работает, но связаться с телевизионной компанией не было никакой возможности. Город был отрезан от окружающего мира. Обломки последнего спутника связи остывали в руинах здания Большого Совета. И тогда люди находили себе какое-нибудь другое занятие или просто шли спать.
Мастера молчали до тех пор, пока экран ментовизора не погас. Затем наступило минутное молчание, после чего трое мастеров начали аплодировать Мастеру Душ.
— Должен признать, что получилось у тебя лучше, чем я даже мог ожидать, — Мастер Бездны поднялся из-за стола и, подойдя к Мастеру Душ, пожал ему руку.
— Более впечатляющего зрелища я не видел с момента нашей прошлой встречи, — произнес Мастер Пространства, — Просто великолепно!
— Присоединяюсь, — улыбнулся Мастер Времени. — Я наблюдал за этим страшным и в то же время величественным зрелищем, и даже на время забыл о волновавших меня проблемах.
— Этот мир получил по заслугам. Жаль только, что жители этого города ничего не увидели, — сказал Мастер Бездны.
— У них еще будет завтрашнее утро, — ответил Мастер Душ, — А теперь всем спать. До рассвета осталось всего несколько часов.
Небо до горизонта было затянуто черными грозовыми тучами. Лезвиями зачарованных клинков вспыхивали молнии. Оглушительные раскаты грома напоминали звуки гигантского боевого барабана, призывающего на последнюю битву. Словно черный злой ветер, неслись четверо Всадников по улицам города. И в ужасе дрожала земля от копыт четырех черных коней. Закованные в черные доспехи, в черных рогатых шлемах, Всадники неслись быстрее ветра и искры сыпались ярким дождем на мостовую. Они скакали к морю. Там, недалеко от берега, словно гигантский зуб давно умершего чудовища, из воды поднималась скала.
Черные Всадники неслись по песчаному пляжу и на песке оставались следы от раскаленных подков. Когда они приблизились к воде, Мастер Бездны простер руку, указывая Место Силы, а Мастер Пространства начертил в воздухе знак, который тут же вспыхнул ослепительным белым пламенем. И тогда черные кони понеслись по воде, словно по суше. Зашипели раскаленные подковы и заклубился над водою пар, а в стороны полетели соленые брызги.
Достигнув скалы, четверо Черных Всадников взошли на нее. И взметнулись вверх четыре сверкающих клинка. Замелькали вокруг них в безумном хороводе тысячи ослепительных искр. Всадников стала наполнять Сила. Искры, в безумной пляске, сталкиваясь друг с другом, образовывали вокруг каждого из Всадников сверкающий кокон из искрящихся частичек Силы. Засиял меч Мастера Бездны, и направил он его перед собой. Появилась в том месте маленькая черная точка. Затем стала она стремительно расти и превратилась в огромный зев Бездны, разверзшийся от земли до неба. И услышали четверо дивный голос, раздававшийся из зева, то пела сама Иншай'а. Но не дано никому понять, о чем она поет, хотя и пела она на языке Первых, ибо она суть все и ничего. Пустота.
Загорелся ярче других меч Мастера Времени и прозвучал его голос громче, чем раскаты грома. Говорил он на древнем языке, что знали только Первые, и остановилось по его приказу время во всем мире: затих ветер, остановилась волна, готовая ударится о берег, замерли птицы в полете, застыли звери, бегущие в лесах и полях. И не единого живого звука не раздавалось нигде. Только лишь властно было время над скалой, где стояли четверо разрушителей. Закружился, завертелся тогда в зеве Бездны смертоносный вихрь. Ярче всех загорелся теперь меч Мастера Пространства, и громовым голосом приказал он миру идти в Бездну. И все — от горы, уходящей к поднебесью, до самой маленькой травинки — ушло в ничто. И навсегда исчезло небо, солнце и звезды. Не будет больше ни рассвета, ни заката. Одна лишь пустота
Стояли Всадники в пустоте, и опорой им была вместо тверди Сила. А вокруг них носились души людей, погибших при знамениях или потерявших свою плоть только сейчас. Громкими, пронзительными криками, полными безумия и отчаянья, оглашали они пустоту. И тогда засиял ярче всех меч Мастера Душ, и приказал он душам идти в Бездну. С дикими воплями исчезали души людей в гигантском водовороте. И закрылся по повелению Мастера Бездны зев Иншай'а до тех пор, пока не настанет время для другого мира уходить в ничто.
И теперь стояли четверо на Дороге. Вокруг росла изумрудная трава, а небо было ярко–синим. Но не было в том небе ни облаков, ни солнца, ни звезд ибо это было небо над Дорогой, по которой ходили только Первые, путешествуя из мира в мир. И разошлись тогда четверо Черных Всадников по разным мирам, чтобы снова когда-нибудь встретиться для разрушения. И хотя Дорога была одна, каждый шел по ней своим путем и вскоре каждый из них уже потерял из вида остальных, хотя и шли они рядом, и Дорога никуда не сворачивала, а вела все прямо и прямо — до самого горизонта.
