Глава 9
Глушь
«Безопасность космического корабля зависит от пяти основных параметров.
Первое это целостность корпуса. Если герметичность ушла, вам придется думать уже не о корабле, а о спасении своих жизней. В большинстве случаев космический скафандр не позволяет проводить качественные ремонтные работы. В особенности, если они связаны с необходимостью точных и сложных манипуляций подручным, неспециализированным инструментом.
Второе это надежность энергетических установок. Обесточенный корабль представляет собой всего лишь кусок мертвой материи.
Третье это качество программного обеспечения. В случае необходимости вы всегда сможете сменить компьютерные модули или бортпилота целиком, но установка, настройка и юстировка программного обеспечения требует кропотливого труда целой бригады квалифицированных специалистов. Запомните, что ручное пилотирование — это удел героев художественных произведений. На практике достаточно быстро человек способен принимать только самые общие решения: налево, направо; садиться или взлетать. Все остальное — режим и векторы тяги, уровень энергоотдачи, использование аэродинамических рулей, гравитационный сброс, дискретность посылок, просадку внешнего и внутреннего давлений, балансировку центра тяжести рассчитывает бортовой компьютер. Крупный сбой программного обеспечения способен сделать бесполезным даже ручной привод.
Четвертое, и самое главное — это уровень подготовки экипажа. Хорошо обученная и слаженная команда способна спасти корабль даже при наличии неисправностей по всем предыдущим пунктам.
Вы спросите, а каков же пятый параметр безопасности корабля? Запомните и запишите. При стойком склерозе сделайте наколку себе на руке: всегда вовремя пополняйте запасы воздуха, воды и пищи! Наличие циклов регенерации зачастую расслабляет экипаж до того, что он откладывает пополнение запасов до самого последнего момента, а то и вовсе летает без припасов, экономя полетную массу. Весьма рискованное решение! Не забывайте, что космический корабль не является полностью замкнутой системой. Человек, вдыхая кислород, далеко не полностью выделяет его обратно в виде окиси углерода. Часть воды и пищи усваивается организмом, оставаясь внутри, или выводится на поверхности посещаемой планеты. Кроме того, существуют сменные фильтры, блоки регенерации, абсорбентные и электролизные узлы, длинные каналы жизнеобеспечения. И ни одна из этих деталей не имеет стопроцентного КПД, каждая задерживает немножко обрабатываемого вещества. В результате на малотоннажном корабле в условиях близкого планового технического обслуживания уже на второй-третий день замкнутого полета может наблюдаться нехватка воздуха или воды. Ну, в таких обстоятельствах вопрос пищи уже не поднимается. Кроме того, установки регенерации иногда выходят из строя. И что тогда? Отвечаю: тогда даже великолепно подготовленный и слаженный экипаж садится писать прощальные письма.
Кое-где к параметрам безопасности относят и системы спасения. Думается, это ложная посылка. Если команде понадобились системы спасения — значит, корабль уже мертв».
(Фрагмент лекции по курсу «Борьба за живучесть». Академия Космической навигации, планета Арлингтон)
— А-ау! — Вайт вскочил и бросил на стул такой взгляд, словно ожидал увидеть там гремучую змею.
— Что с вами, сэр Теплер? — От неожиданности Атлантида едва не выронил меню.
Толстяк осторожно прикоснулся пальцем к своей заднице и тотчас испуганно отдернул руку:
— Это что же, я теперь никогда не смогу нормально сидеть?
— Ну почему же? — Пожал плечами археолог. — Рано или поздно проходит все.
— Вы так считаете? — Миллионер неуверенно топтался рядом со столом. — Вы просто не видели моего седалища. А я посмотрел в ванной, в зеркале. Оно черное. Оно черное, как ваши ботинки!
Атлантида глянул на свои туфли и сочувственно покачал головой.
— Что-нибудь случилось, господа? — подошел к столику официант.
— Да, случилось, — кивнул Рассольников, вставая из-за стола. — Мы решили заказать еду в номер.
— Это полумера, сэр Платон, — поморщился толстяк. — И вообще, мне не нравится есть лежа.
— Вообразите себя древним римлянином.
— Да хоть ацтеком! Не нравится.
— Не горячитесь, сэр Теплер. Если в наше время косметологи ухитряются делать пластификацию всего тела, то уж избавить человека от гематомы они наверняка умеют. — Рассольников повернулся к официанту: — Поблизости есть косметический кабинет?
— В холле гостиницы, господа.
— Отлично, — встрепенулся Вайт. — Идем туда, сэр.
Увешанный голограммами местных красоток как в полный рост, так и только их мордашек кабинет пустовал. Дама лет сорока в объемном хрустящем белом комбинезоне скучала за просмотром бесплатной объемки, спроецированной в угол под потолком. Увидев возможных клиентов, она тут же засуетилась, поправляя на столе никелированные инструменты:
— Присаживайтесь, пожалуйста…
— Ну уж нет! — рыкнул Вайт, приведя даму в немалое замешательство.
— Добрый день, — от имени обоих поздоровался Атлантида. — Скажите, вы в своем кабинете можете вывести гематому?
— Синяк, в общем, — на всякий случай уточнил миллионер.
— Разумеется. Есть очень эффективный аппарат «Бриз». Действует очень быстро, рассеивает сгустки буквально на глазах. К тому же эта процедура относительно дешева. Есть массажные мази и ипликаторы, есть программа лазерного выжигания, есть вибрационный стенд. Но к нему нужно готовиться заранее, сутки до процедуры нельзя есть и пить. Для детей существует специальный безболезненный цикл «Малыш»… А кому требуется удалить гематому?
— Мне, — выступил вперед Вайт.
— Но у вас… — косметичка повернула настольную лампу толстяку в лицо. — У вас вроде все в порядке. Только небольшие мешки и несколько мелких пигментных пятен.
— Вы не на то место смотрите, — подал голос Атлантида.
— Они у меня здесь! — Вайт пальцем указал на пораженное место.
— Но, извините, — неуверенно попыталась возразить женщина, — это не совсем моя специфика… У меня кабинет чисто косметический… Подготовка к званому вечеру, к обеду…
— Вот-вот, — кивнул толстяк. — Подготовьте меня к вечеру. И немедленно! Я больше так не могу!
Дама кинула на Рассольникова настолько понимающий взгляд, что тому стало не по себе.
— Да ладно, сэр Теплер. — Попытался он остановить порыв своего напарника. — Может, перетерпите? А там само заживет.
— Нет, — уперся Вайт. — Я хочу сейчас же получить чистую, нормальную задницу! Даже если мне придется переплатить в два или в два с половиной раза! Вы тут для чего сидите? Чтобы работать? Вот и работайте! Я готов за вашу работу платить!
Поскольку археологу за созерцание чужого седалища платить никто не собирался, он предпочел покинуть кабинет и вернуться в номер.
Миллионер поднялся к нему примерно через час. Прошелся из угла в угол странной, вихляющей походкой. Пожаловался:
— Недаром этот агрегат «Бризом» прозвали. У меня постоянное ощущение, что под копчик задувает сквозняком.
— Ну и как ваша попа, сэр?
— Бела, как цветок сакуры, — гордо откликнулся толстяк и с размаху уселся в кресло…
— А-а-а!!! — Вайт вскочил как ошпаренный и закрутился, вывернув шею и пытаясь заглянуть себе за спину. — Что сделала эта ведьма?! Что вы ржете, Платон?
— Вам нужно было соглашаться на вибрацию, — запоздало сообразил Рассольников, пытаясь сдержать смех. — Процедура неторопливая, спокойная.
— Причем тут это?
— Срочная косметика, сэр Теплер, всякие выжигания и рассеивания рассчитаны на то, чтобы быстро вернуть человеку красивый, респектабельный вид, избавить от неожиданного фингала или мешков под глазами. А лицо, оно того… На него обычно только смотрят, на нем не сидят…
Археолог уткнулся носом в подушку.
— Вы не могли сказать этого раньше, сэр Платон?
— Извините, не сообразил. Никогда не прибегал к помощи косметики. Да вы ложитесь на живот, сэр Теплер. Посмотрите на меня, я ведь себе тоже всю задницу отбил. Я сейчас ужин в номер закажу, новости посмотрим. Надо же узнать, что в мире творилось, пока мы с вами в лесах партизанили.
— У меня такое ощущение, что я сел на раскаленную сковороду.
— Это пройдет, сэр. Обязательно пройдет. Давайте лучше разопьем бутылочку текилы. У вас завтра будет тяжелый день.
— Почему только у меня?
— Потому, что по условиям договора именно вы должны найти и арендовать катер для перелета к месту аварии кондидского корабля. А мое дело — только сесть за штурвал.
При слове «сесть» Вайт поморщился, но возражать не стал. Договор есть договор.
— Есть, купил! — вошел Вайт в номер к Атлантиде и рухнул ничком на постель. Статический преобразователь взвизгнул, но выдержал. Отель «Астероид» придерживался принципов консерватизма, в нем стояли простенькие, но добротные магнитные кровати, обеспечивающие любую желаемую мягкость за счет увеличения или уменьшения статического заряда на тонком пластике, парящем над мелкой алюминиевой сеткой. Каждый раз, когда толстяк вот так, с размаху атаковал постель, Рассольников думал, что он пробьет и ткань, и сетку, и пол до первого этажа, но каждый раз все обходилось.
— Я так прикинул, что дешевле получится. Сейчас куплю, потом примерно за те же деньги продам. Цена катера за пару недель практически не упадет, а комиссионные маклеру в несколько раз ниже арендной платы. — Вайт дотянулся до подушки и подгреб ее себе под грудь. За прошедшие дни боль в его седалище прошла, но привычка общаться, лежа на животе, осталась. — Все, как вы говорили, сэр. Летная лицензия есть, отмечена до конца абсолютного года. Трюмный дефорсированный катер, класс «эл латинское».
— Отлично, сэр, — Платон переписал план-карту Тетара себе в браслет и отключил гостиничный компьютер. Он решил все-таки оставить сомнительные гипотезы вокруг Тибета на потом и провести следующую экспедицию на раскопках пока еще малоизученной цивилизации шив. Там, где академические генералы от истории еще не успели протоптать траншеи штампованных теорий, есть шанс наткнуться на что-нибудь не замусоленное, интересное. Разгадать мысли давно ушедших в иной мир разумных существ, их желания и привычки, наметить себе пути дальнейших поисков. Это потом приедут маститые, вобьют железобетонные сваи пыльных гипотез и начнут всем промывать мозги. После этого поневоле и сам начинаешь думать, как робот, и теряешь способность понимать очевидные вещи.
— А вы тут все с компьютером играете, сэр Платон?
— Играю, — усмехнулся Атлантида. Давно ли Вайт сам купил компакт-игрушку, чтобы в кабинке сидеть не скучно было? Однако первое, что он сделал, отбелив свой зад, так это спустил несчастный компьютер в мусоропровод. — Так вы видели этот катер, сэр Теплер?
— Видел, — кивнул толстяк. — Мне его из окна космопорта пальцем показали.
— И все?
— А что еще? — пожал плечами Вайт. — Техосмотр он прошел, исправен. Регистрация на собственность оформлена правильно, налоговых задолженностей и лицензионных начетов нет, судебные и гражданские иски отсутствуют. Что еще?
— Уровень заряда батарей, заправка реактора, привязка координат, часы налета после осмотра?
— Чего я в этом понимаю? — пожал плечами Вайт. — Раз инспекцию прошел, значит, все в порядке.
— Да какая разница инспекторам, заправлен он топливом или нет? Их дело износ корпуса установить, бортпилота протестировать, циклы регенерации погонять. А после — хоть на лом режьте.
— А я, собственно, именно для этого вас с собой и брал, сэр Платон, — мило улыбнулся миллионер. — Разбираться с техникой — ваши проблемы.
— Мое дело — пилотирование и оценка находок, — вяло возразил археолог, внутренне понимая правоту напарника. Согласно писаным и неписаным законам космоса пилот, поднявший судно в пространство, отвечает за все. — Ладно, давайте пообедаем, сэр, и поедем, осмотрим ваше приобретение.
Космопорт Хоена выглядел слегка запустевшим даже по сравнению с холлом гостиницы. Означать это могло только то, что в городе есть еще как минимум один порт, в который прибывают гости на пассажирских кораблях. А еще более вероятно, что есть и третий космический порт — грузовой. Здесь, на удалении трехсот километров от центра, базировались, взлетали и садились только частные и малотоннажные суда. Получалось, в столице три космодрома. Солидно для одного города.
— Вон он, — указал миллионер из окна здания.
Атлантида остановился и пригляделся к небольшому — от силы полторы сотни в длину и полсотни в диаметре — космическому кораблю. Выглядел катер донельзя потасканным, но это ничего не значило. Любой орбитальный корабль после пяти-шести посадок выглядит так, словно его кошки драли. Ничего не поделаешь, космический катер — не глиссер, эмалью вмятины не закрасишь. Некоторые владельцы клеют на носовую часть дополнительные термостойкие панели. Выглядят такие суда еще страшнее обычных, но при сложных посадках они заметно безопаснее.
Входных люков разглядеть не удалось, и это тоже порадовало: значит, ремонта шлюзовых узлов не производилось. Не «ломаный», в общем, катер, по докам не стоял, швы не заваривались, герметик не заливался.
Дюзы ржавые. Тоже хорошо — значит, «родные», с верфи. Новые обычно долго термостойкой краской отливают. А раз дюзы ни разу не прогорели — стало быть, энергосистемы работают стабильно, без скачков или провалов.
— Ну как?
— Если честно, сэр Теплер, — искренне признал Платон, — я думал, будет хуже.
— Поднимемся на борт? — Толстяк с довольным выражением лица покрутил в руках пластинку корабельного ключа.
— Разумеется.
Напарники подошли к турникету таможни, и Атлантида первым сунул офицеру под нос свою ладонь.
— Имя, фамилия, — провел тот узким и ярким лучом детектора.
— Платон Рассольников, — представился археолог.
— Место постоянного проживания?
— Гея-Квадрус, поселок Лаперуз, Приморская аллея, торцевой дом. Нумерации, простите, у нас нет.
— Давно прибыли на планету?
— Четыре дня назад.
— Про вас нет данных в базе данных. — Офицер поднял глаза на Рассольникова. — Вы уверены, гражданин, что пересекли границу законным путем?
Как раз в этом Атлантида уверен не был, а потому, с улыбкой кивнув — дескать, все в порядке, — зашептал Вайту:
— У вас сохранились наличные кредиты? Дайте пару сотен, он нам сейчас, как миленький, сам визы выпишет.
— Одну секундочку, сэр Платон. — Миллионер отодвинул напарника в сторону и со всей силы въехал таможеннику кулаком в лоб.
Голова офицера откинулась назад, ударилась о гибкую пластиковую стенку, спружинила вперед, врезалась в световую панель, снова отлетела назад и опять отскочила. На этот раз таможенник попал лицом в клавиатуру и наконец-то замер.
— Что вы наделали, сэр Теплер? — растерянно спросил Рассольников.
— Терпеть не могу взяточников, сэр, — с достоинством ответил миллионер.
Атлантида осторожно глянул назад, в зал космопорта. Там все занимались своими делами, никак не реагируя на произошедшее. Можно было подумать, бить морду сотрудникам таможни здесь в порядке вещей.
— Уходим! — Рассольников рванул на посадочное поле первым. Следом, громко топоча, помчался Вайт. Где-то вдалеке запоздало взвыла сирена.
— Люк перед передним стабилизатором! — крикнул Платон, отобрал у поравнявшегося с ним толстяка ключ и привычно воткнул его в щель опознавателя.
В обугленном борту корабля открылся проем.
— Начать подготовку к экстренному старту! — крикнул археолог и помчался по извилистым коридорам в сторону рубки.
— Меня зовут Сунгари, — послышался спокойный мужской голос. — Кто вы такие?
— Сунгари, мы твои новые хозяева. — Атлантида влетел в рубку и плюхнулся в капитанское кресло. — Начинай подготовку к старту.
— Откуда я могу получить подтверждение того, что вы не угонщики?
— Но я же предъявил ключ! — выкрикнул запыхавшийся толстяк.
— Как я могу быть уверен, что ключ не был отнят у Тенка Зурима силой, получен хитростью или обманом, или просто выкраден?
— Ну… позвони ему и спроси, — нашелся Платон, включая мониторы внешнего обзора. — У тебя ведь есть его телефон?
— Набор произведен, — сообщил корабль. — Жду ответа.
На площадке вокруг катера, как ни странно, все оставалось спокойно. Ни тебе полиции, ни патрульных глиссеров, ни ограничивающих маневр тягачей.
— Я слушаю. — На этот раз прозвучал молодой, чистый и звонкий голос.
— Здравствуй, Тенк Зурима.
— А это ты, Сунгари… — молодой голос притух. — Догадываюсь, почему ты мне позвонил. Извини, Сунгари, но мне пришлось тебя продать. Это хорошие люди, они будут о тебе достойно заботиться и хорошо содержать. Прощай, Сунгари. Я больше не твой владелец.
— Как зовут моего настоящего владельца?
— Одну секунду, я сейчас посмотрю… — звук исчез.
— Кто из вас мой хозяин? — спустя полминуты поинтересовался корабль.
— Я, Теплер Вайт, — подпрыгивая от нетерпения в кресле первого пилота, ответил миллионер.
— Имена совпали, — подвел итог Сунгари. — Подготовка к старту начата…
— Экстренный взлет! — Атлантида вдавил клавиши ручного управления. — Тестирование отменяю, прогрев систем — тоже.
— Стартую, — флегматично ответил корабль, и мониторы заволокло серой пылью. — До выхода на туристскую орбиту двенадцать минут.
На людей навалилась перегрузка. Три номинальные длились около шести минут, после чего сменились полуторными, и люди смогли говорить.
— Зачем вы это сделали, сэр? — первым делом поинтересовался археолог.
— Не выношу взяточников, — погрозил кулаком невидимому врагу Вайт. — Именно они меньше всех работают, больше всех гадят общему делу, да еще и деньги за это требуют!
— «Нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей», — напомнил Атлантида. — Вы давно в тюрьме не сидели, сэр?
— Да ничего за это не будет, — беззаботно отмахнулся миллионер. — Они пришлют мне ордер, адвокаты его опротестуют, они пришлют новый, мои стряпчие к чему-нибудь придерутся. После годика-другого волокиты мой поверенный предложит моральную компенсацию, и на этом все закончится.
— Ага, — кивнул археолог. — Если только вас сейчас не сцапают и не посадят в каталажку. И тогда уже ваши адвокаты будут бегать кругами, а местные судейские — выискивать неправильные закорючки и тянуть время.
— Корабль находится на туристской орбите, — сообщил бортовой компьютер. — Прошу координаты или условный номер места прибытия для доклада диспетчеру.
— Отставить, — наклонился вперед Атлантида и погладил клавишу ручного управления. — Сунгари, ты видишь чистый сектор?
— Сектор два двести девяносто свободен от кораблей и паразитных объектов.
— Сунгари, курс два двести девяносто. Режим дискретного перехода.
— Для указанного режима не хватает скорости.
— Приказываю дать максимально возможное ускорение. Переход в режим по готовности. Цель полета: точка на удалении тридцать парсеков по прямой.
— Команда принята. Начинаю ускорение.
И напарники опять замолчали, стиснутые четырехкратной перегрузкой.
На этот раз экзекуция длилась почти четверть часа, и когда ускорение сменилось невесомостью, люди испытали вполне понятную эйфорию. Рассольников, по своему обыкновению, позволил телу несколько минут попарить над креслом, после чего дал команду включить искусственную гравитацию.
— Мы что, вошли в подпространство? — отстегнул ремни Вайт.
— На курсах Миклинза, где я учился, — охотно отозвался Атлантида, — это называлось «режим растянутого дискретного перехода», на старушке Земле — «переходом в подпространство»; в Большом Конде — «проколом пространства-времени»; у кракосов — «погружением в душу создателя»; у шивад — «обратимой смертью», у олимов — «скачком вечности». И вот что интересно, сэр Вайт. У всех разумных рас есть свое собственное теоретическое обоснование этой методики передвижения, свои формулы и свой взгляд на физику процесса. А вот аппаратура почему-то получается на удивление похожая. Иногда даже взаимозаменяемая… Хотя нет, вру. Корабли кракосов не ускоряются до тех пор, пока не будет вознесена молитва. Я пытался упростить процедуру, но не получилось. Так и молился два месяца, пока срок аренды не кончился.
— Надо было потребовать заменить на другой, сэр.
— Э-э, нет, сэр Теплер, — покачал пальцем археолог. — С молитвою расход топлива на семь процентов падал. Точно так же, как и у шивад, если перед ускорением птенца сизура в жертву принести. Или цыпленка. Я потом попытался в университете объяснение получить, но мне сказали, что такого быть не может. А я на каждом цыпленке четыреста кредитов выигрывал. И еще шивады говорили, что их жертвенная птичка воскресает, если из ускоренного полета в обычный вернуться. Но тут сказать ничего не могу — они пернатого сразу после разгона съедали. Прямо вместе с костями.
— Семь процентов, говорите? — Толстяк зашевелил губами. — Да, получается два с небольшим процента снижения себестоимости перевозок. Сэр Платон, об этом есть смысл поговорить.
— Говорить бесполезно, — покачал головой археолог. — Наша физика этого феномена не признает. Нужно просто произвести точные измерения и, если приборы подтвердят, поменять наши дискретные установки на шивадские «божественные».
— А обслуживание? Если наши не возьмутся, придется инопланетчиков привлекать… Командировочные, рабочие визы, жилье… Что выиграю, то и потеряю…
— В другой раз решите, сэр Теплер, — остановил его раздумья Рассольников. — Открывайте карты. Где потерпел аварию кондидский корабль? Нам осталось проложить последний маршрут. Давайте локальный шар.
— Какой шар? — даже удивился толстяк. — Кто же такие данные доверяет компьютеру? Нет, здесь и только здесь! — Миллионер постучал себя пальцем по виску. — Слушайте: локалка семь Медузьей Дороги, сорок три, шестьдесят пять. Удаление ноль, семьсот сорок три. Планета возле двойной звезды.
— Сунгари, — потребовал Атлантида, — дай в рубку Карту семь Медузьей Дороги.
Над пультом повис полуметровый серый шар, перечеркнутый толстым красным тоннелем.
— Плоскость сорок три…
Шар прорезался голубым диском.
— Азимут шестьдесят пять.
По голубому диску побежал тонкий луч.
— Ноль, семьсот, сорок три единицы.
На луче зажглась точка.
— В указанном месте есть картографированные объекты?
— Двойная звезда равными массами три единицы, — отчеканил бортпилот.
— Да! — восторженно закричал Вайт. — Это она!
— Точка нашего прибытия? — успокаивающе поднял руку Платон. В сером шаре неподалеку от первой точки зажглась вторая. — Примерно сто шестьдесят парсеков. Шесть дней пути. Ну что же, сэр Теплер, мы почти у цели. За это нужно выпить!
— Нужно, — согласился Вайт.
Атлантида последний раз пробежался глазами по дисплеям датчиков и картинкам мониторов, после чего расслабленно отмахнулся и повел толстяка на камбуз.
В отсеке охлаждения пылились лишь две початые бутылки можжевёлого виски — в смысле, виски с Можжевела, да несколько банок овощных консервов.
— Однако, не густо, — потянул археолог к себе одну из бутылок. — Надо активизировать стюарда.
Он прошелся по шкафчикам, нашел пару разномастных стаканов, разлил виски. Понюхал. Передернул, плечами:
— И как только люди эту самогонку пьют, когда столько благородных напитков на свете?
— Наверное, лишь в особо знаменательных случаях.
Они опрокинули по рюмке. Рассольников поморщился и полез за консервами:
— Консервированные бобы, опять бобы, рыбные котлеты… Срок годности истек три года назад. Хотите?
— Нет, уж лучше виски, — подсунул стакан миллионер. — Неужели через шесть дней мы увидим никому не известные сокровища? Даже не верится. Вы понимаете, сэр Платон, я выкраивал время, договаривался с университетом, покупал билеты — и все равно не верил, что у нас получится, что я смогу увидеть их своими собственными глазами!
— Через восемь дней, — поправил Атлантида, наполняя стаканы по третьему кругу. — Выйдем из режима, сориентируемся по локальному шару и рванем к вашей двойной звезде. Кончилось…
Последнее слово относилось к виски.
— Странное какое-то, — понюхал стакан Вайт. — Синтетикой вроде припахивает.
— О-о, сэр, — достал Атлантида вторую бутылку. — Если покупать виски не по двести, а по два кредита за бутылку, то можно унюхать и не только синтетику.
— Тут вы не правы, сэр Платон, — покачал головой Вайт, забирая у археолога бутыль и поднося горлышком к носу. — Самое обидное, это купить чистейшую русскую водку по триста пятьдесят кредитов, а потом учуять в ней коньячный привкус!
— Не любите коньяк? — Атлантида отобрал виски и разлил остатки на двоих.
— Нет, — брезгливо отмахнулся миллионер. — Это концентрат той самой сивушной грязи, от которой пытается избавиться любой приличный производитель. Один запах чего стоит! Бр-р-р… Ладно, сэр Платон, давайте выпьем за успешное окончание нашей эпопеи.
Они прикончили алкоголь, уселись за стол и задумчиво уставились на консервированные бобы.
— Надеюсь, мы будем спать отдельно? — Толстяк покрутил в руках банку.
— На катере должно быть как минимум пять кают. По числу кресел в рубке.
— Все равно не хочу, — миллионер отпихнул банку и, покачиваясь, поднялся на ноги. — Вы не покажете мне каюту, сэр? Что-то я здорово устал…
В ближайшей к камбузу каюте из обстановки обнаружились только магнитная койка без белья и распахнутый пустой шкаф. Впрочем, миллионера такая спартанская обстановка удовлетворила полностью. Он тут же рухнул на постель, свернулся калачиком и блаженно засопел.
Атлантида, выпивший почти полллитра довольно сомнительного, как выяснилось, напитка тоже чувствовал себя не лучшим образом, а потому последовал примеру напарника в ближайшей из кают.
Проснулся археолог от того, что его бесцеремонно трясли за плечо:
— Вы не скажете, каким образом здесь открывается кран с водой, сэр?
— Как везде, сэр Теплер, — пробормотал Рассольников, надеясь, что его оставят в покое. Голова у археолога раскалывалась, во рту пересохло, в животе мутило. И ведь давал, давал он себе зарок не пить ничего, кроме текилы! И вот пожалуйста — стоит нарушить этот обет, как начинаются неприятности.
— Не течет, — обиженно сообщил Вайт из ванной комнаты. — И, кстати, чем это тут у вас пахнет?
«Перегаром», — хотел ответить Атлантида, но промолчал. Сэр Теплер, любитель очищенной русской водки, мог и не подозревать, что после употребления менее престижных алкогольных напитков появляются кое-какие запахи…
— Господи, да есть на этом корабле хоть один глоток воды? — простонал толстяк. — Я после вчерашнего завялился до кончиков ушей, в голове как будто булавки просыпаны, да еще и одышка страшная. Никогда со мной такого не было.
— Одышка? — На этот раз Платон поднял голову. Дрянное виски здорово подпортило ему здоровье, и он не сразу сообразил, что инстинктивное частое и мелкое дыхание может быть никак не связано с похмельным синдромом.
— Сунгари, ты меня слышишь?
— Корабль готов к приему команд.
— Уровень кислорода в атмосфере?
— Четырнадцать с половиной процентов.
— Повысить до нормы! — Атлантида вскочил и принялся лихорадочно одеваться.
— Нет ресурсов.
— Подробнее!
— Износ воздушных фильтров: девяносто пять процентов. Электролизные пластины закоксованы на девяносто пять процентов. Резервный кислород: ноль. Работоспособность системы регенерации: одиннадцать процентов.
— Сунгари, тип комплектации корабля на настоящий момент? — Атлантида уже вбегал в рубку.
— Комплектация один.
— Черт! — Платон в бессильном отчаянии ударил кулаком по толстому черному подлокотнику. — Черт, черт, черт! Сунгари, налет после техобслуживания?
— Шесть тысяч двести тридцать семь часов семнадцать минут.
— Черт!
— Не понял команды.
— Отбой команды! — рявкнул Атлантида и еще раз в ярости ударил кулаком по подлокотнику.
— Что случилось, сэр Платон? — наконец-то смог вставить фразу толстяк.
— Вы сколько заплатили за корабль, сэр Теплер? — повернулся к нему археолог.
— Двести пятнадцать тысяч, — признался миллионер. — Поначалу запросили триста, но мне удалось сторговать почти треть.
— А вы знаете, экономный вы мой, что для снижения продажной стоимости с «Сунгари» сняли все навесное оборудование, страховочные системы и сервисный пакет? Первая комплектация: установлено только то, без чего корабль не способен передвигаться. К тому же через двести часов ему понадобится плановое техобслуживание, и на нем нет ни запаса продуктов, ни воды, ни кислорода.
— А это… схема регенерации?
— Она есть, — кивнул Атлантида. — Вы, кажется, хотели попить? Ну так идите, пописайте.
— Зачем?
— А откуда, по-вашему, система регенерации воду возьмет? — Рассольников звонко щелкнул пальцами: — Из вакуума, сэр? К тому же половина выдыхаемого пара и окиси углерода в электролизную установку пойдет, а там пластины закоксованы.
— А что тогда делать?
— Весело смеяться, — злобно предложил Атлантида. — Вы знаете, сколько стоит полная заправка катера класса «эл латинское»? Порядка полутораста тысяч! При аренде катера снаряжение и страховка входит в стоимость контракта. Там цена колеблется около двухсот тысяч, и вы заплатили примерно эту сумму. Только теперь нужно купить техобслуживание, воду, кислород и пищевой комплект. А от нас до ближайшей обитаемой планеты не меньше двадцати парсек. Сунгари, расстояние до ближайшего порта?
— Шестнадцать парсек, — отозвался бортпилот.
— Торможение, ориентировка, разгон, тридцать два часа хода, торможение… — загибал пальцы Платон. — Задохнемся раньше… Сунгари, ближайшая планета с кислородной атмосферой?
— Прямо по курсу, семь световых лет.
— Сунгари, рассчитай курс сближения с планетой и посадки с минимальным подходным временем.
— Команда принята.
— Перейти на новый курс по готовности.
— Команда принята.
— Пристегивайтесь, сэр Теплер, — пригласил миллионера в соседнее кресло Платон. — Сейчас начнутся маневры.
— Я задыхаюсь, — сиплым голосом предупредил Вайт.
— Это нервное, — утешил его археолог. — Подумаешь, четырнадцать процентов! Человек теряет сознание только при падении уровня кислорода ниже десяти. Считайте, что вы находитесь на Земле, на высокогорном курорте.
Обещанных немедленных маневров не началось. Еще примерно полтора часа корабль шел в «дискретном» режиме, после чего «выпал» в обычное пространство и тут же начал экстренное торможение. На мгновение люди ощутили невесомость — бортпилот отключил искусственную гравитацию, направив всю наличную энергию на двигатели — и тут же навалились зверские четыре «номинала».
В мониторах внешнего обзора стремительно вырастал поразительно знакомый голубой шар. От Земли его отличала только нехватка океанов, хотя крупных водоемов имелось в достатке.
— Корабль на орбите, — одновременно с возникновением невесомости сообщил бортпилот. — Название планеты неизвестно.
— Вот глушь какая, — покачал головой археолог.
— Название принято, — флегматично подтвердил бортпилот. — Планета Глушь.
— Дай мне посадочную раскраску, — потребовал Атлантида.
В воздухе перед ним повисла полупрозрачная уменьшенная копия планеты, раскрашенная в три основных цвета. Красный означал район возможной посадки при повышенном расходе топлива, синий — район приземления по оптимальной траектории, зеленый — район, для достижения которого требовалась работа двигателя. Тряска нарастала, мониторы окрасились в багровые тона. Напарники повисли грудью на туго натянутых ремнях.
— Сетку!
Шарик покрылся сеткой с крупными пронумерованными квадратами.
— Оптическое увеличение квадрата семь! Квадрата пятнадцать! Квадрата двадцать один!
Теперь перед археологом висела плоская картинка с хорошо различимым горным отрогом, цепочкой рощ между ним и рекой и густым лесом с противоположной стороны.
— Сунгари, в квадрате три прямой участок русла заканчивается резким изгибом и большой песчаной отмелью. Мы будем садиться на воду, на этот участок. После погашения скорости корабль выведем к отмели и остановимся там. — Рассольников покосился на миллионера и пояснил специально для него: — Незачем топливо на вертикальной посадке жечь, если можно о воду затормозиться.
— А не утонем? — тихо поинтересовался Вайт. Толстяк хватал воздух широко открытым ртом. С него градом катился пот.
— Это же космический катер! — рассмеялся Платон. — Он имеет абсолютно герметичный корпус и огромное количество внутренних полостей. Да не нервничайте вы, сэр Теплер, через пару часов будем на поверхности.
— Душно… — пробормотал Вайт. — И понесло же меня в эту экспедицию.
— Вхожу в атмосферу, — сообщил бортпилот.
Катер начало мелко трясти, послышался надсадный гул, погасить который не могли ни толстая наружная обшивка, ни многочисленные комнаты, коридоры, тоннели проводки и воздуховодов, отделяющие рубку от внешнего корпуса.
— Меня сейчас вытошнит, — жалобно сообщил Вайт.
— Только не сейчас, — попросил Атлантида. — У нас даже робота-стюарда нет, грязь убрать. Подождите посадки, сохраните свой привет для нового мира.
— Аэродинамические рули задействованы, — сообщил корабль. — Начинаю поворот в указанный квадрат.
Катер наклонился в сторону, слегка приподнял нос. Сидеть стало легче. На обзорных экранах замелькали широкие зеленые леса, кое-где прорезанные лентами рек или широкими водными разливами. Катер описал вираж в обратную сторону и клюнул носом вниз. Спустя считанные секунды от шипящего, раскаленного носа в стороны полетели перемешанные с паром сверкающие брызги. Корабль несколько раз качнулся вверх-вниз и остановился. До приближающейся отмели оставалась пара сотен метров.
— Сунгари, нос влево, — приказал Атлантида.
— Возможно соприкосновение с прибрежной растительностью, — предупредил бортпилот.
— Знаю, выполняй.
Последовал легкий толчок маневровыми двигателями. Нос катера зарылся в кустарник, ломая тонкие стволы — течение развернуло корму вперед и вынесло ее на отмель.
— Вот так, — подвел итог Рассольников. — Теперь для взлета можно будет разогнаться по этому же плесу. Еще пару граммов топлива сэкономим.
— Когда мы выйдем? — Миллионер уже расстегивал ремни.
— Пошли к шлюзу. — Более опытный Атлантида справился первым с ремнями, первым же подошел к люку. Привычно протянул руку к нише с бактериальными масками, но предыдущий хозяин «Сунгари» выгреб даже их.
— Этак какую-нибудь неизвестную заразу подхватить можно, — на мгновение замер в неуверенности Платон, но быстро решил, что смерть от удушья хуже, а главное — реальнее мифических болячек. Археолог рванул вверх запорные рычаги, положил ладонь на контактную пластину и толкнул тяжелую створку.
В лицо ударил свежий воздух, смешанный с запахами трав, влаги, ароматами незнакомых цветов; небо сияло привычным голубым цветом, растительность отливала знакомыми зелеными оттенками; в зените исходило жаром нормальное, желтое солнце.
— Как же здесь хорошо… — с наслаждением наполнил легкие Атлантида и спрыгнул на песок.
— Вы полагаете, тут безопасно, сэр Платон? — поинтересовался из люка миллионер.
— Пока — да, — кивнул Рассольников. — После неожиданного и весьма шумного появления такой махины, как наш катер, вряд ли в ближайшие часы сюда сунется хоть одно живое существо. Кстати, сэр, кажется, вам хотелось пить? Вся река в вашем полном распоряжении! Думаю, местные крокодилы или пираньи еще не скоро рискнут приблизиться к нашему берегу.
— Благодарю вас, сэр, — искренне обрадовался Вайт, пересек отмель, присел на корточки, принялся зачерпывать воду ладонью и подносить к губам.
У Атлантиды округлились глаза:
— Что вы делаете, сэр Теплер?!
— Пью, — с недоумением поднял глаза толстяк.
— Да вы с ума сошли! Пить сырую воду, из реки, без токсикологического и микробиологического анализа!
— Но вы же сами предложили, сэр!
— Но не пить же! Нужно просто набрать из реки десяток ведер воды и вылить в ближайшую раковину или унитаз! Этого вполне хватит для запуска цикла регенерации. Минут через двадцать сможете хлебать из-под крана целыми кружками.
Миллионер остановился. Вздохнул:
— А вода, сэр Платон, здесь чертовски вкусная. Явно не регенерированная.
— Да уж разумеется.
— А где в космических катерах хранятся ведра, сэр?
— В катерах первой комплектации?.. — До археолога дошло, что никаких канистр, банок или иных емкостей на Сунгари нет и в помине. — Сейчас поищем. Вы еще не потеряли свой ножик, сэр Теплер?
Миллионер плотоядно улыбнулся, сунул руку за спину и вытащил тяжелый тесак.
— Отлично, сэр. Тогда стойте наготове и прикройте меня в случае чего…
Рассольников приблизился к стене зарослей, внимательно осмотрел отливающие яркими изумрудными оттенками растения. Наконец он заметил то, что подходило для его целей больше всего — продолговатый мясистый плод, по форме напоминающий перец, но почти полуметровой длины. Археолог оглянулся на напарника, убедившись, что тот находится рядом, в паре шагов за спиной, потом зачерпнул горсть песка и гравия и кинул в заросли. Прислушался. За листвой притаилась тишина. Рассольников метнул еще одну горсть песка.
— Что вы делаете, сэр Платон? — прошептал Вайт.
— Забочусь о целостности своей любимой шкуры, сэр Теплер, — ответил Атлантида. — Слишком часто в незнакомых местах у самых мирных травинок обнаруживаются шипы и стрекательные щупальца, а иногда и зубы.
— Ну и как?
— Пока не проявляются…
Археолог сжал рукоять трости, выбрасывая клинок, сделал осторожный шаг вперед и коротким сильным ударом подрубил плод у черенка. «Перец» тяжело шлепнулся вниз — и опять же ничего не случилось. Платон зацепил клинком добычу и отволок на песчаную косу.
— Уф-ф, — с облегчением вытер он лоб. — Будьте любезны, сэр, срежьте своим ножом край плода и выгребите содержимое, если оно есть. Вот и будет вам ведро. Без ручек, правда, но зато бесплатное.
— Сделаю. — Миллионер опустился на корточки и принялся разделывать добычу. — Один вопрос, сэр. Долго еще мы собираемся торчать на этой планете?
— Я думаю, — оглянулся археолог на входной люк, — если Сунгари догадался включить вентиляцию, то помещения катера уже проветрились. Пойдемте в рубку, сэр, узнаем.
— Сначала — воду, — красноречиво потер горло Вайт и направился с импровизированным ведром к реке.
По очереди таская зеленую пахучую емкость, напарники минут за двадцать залили в систему минимально необходимые сто двадцать литров. Плод в конце концов растрескался, начал протекать в нескольких местах, и его пришлось выбросить. Зато напарники получили возможность припасть к кранам и утолить наконец свою бесконечную жажду.
— Сунгари?! — громко спросил Атлантида, вытирая губы. — Ты произвел вентиляцию отсеков?
— Вентиляция произведена.
— Процентное содержание кислорода в воздухе?
— Восемнадцать и сорок четыре сотых процента.
— Ты уверен, Сунгари?
— Содержание кислорода соответствует атмосферному на планете.
— Черт! — Рассольников ударил себя кулаком в ладонь.
— Что случилось, сэр Платон?
— Влипли мы, сэр Теплер, — покачал головой Рассольников, — и очень сильно.
— Объясните толком, сэр, — попросил толстяк.
— Все очень просто, сэр Теплер, — вздохнул археолог. — Норматив содержания кислорода в воздухе космических кораблей: двадцать два процента при давлении в девять десятых. А на Хоене, между прочим, кислорода аж двадцать четыре процента с мелочью, и взлетали мы наверняка с местной атмосферой в отсеках. Своего-то кислорода у нас нет.
— Ну и что?
— В полете мы были меньше суток, после чего процент кислорода упал до четырнадцати процентов. Мы же в аварийном режиме садились, если помните. Соответственно, при нынешних восемнадцати процентах мы начнем задыхаться уже часов через пять полета, а часов через восемь потеряем сознание. За сутки мы оба отойдем в лучший мир, сэр Теплер, — а это минимальное полетное время, если учесть необходимость взлета, разгона и последующего торможения, плюс дискретный режим на несколько часов.
— А если запасти побольше атмосферного воздуха?
— Как, сэр Теплер? Мы можем натаскать в систему воды. Может попытаться настрелять местной дичи, набить ею холодильник камбуза, благо он несъемный и в первую комплектацию входит. Но как вы собираетесь носить на борт воздух?
— Нужно приспособить какой-нибудь насос…
— Сэр, при первой комплектации в состав бортового оборудования входят только наши руки. Хорошо хоть, вы свой тесак не выбросили, а то бы и вовсе труба.
— Э-э, нет, сэр. — Миллионер извлек свой нож, поиграл им, перебрасывая из руки в руку. — Я теперь с ним никогда не расстанусь. Военная добыча! Он будет лежать в моей коллекции на самом почетном месте! Я для него закажу отдельную витрину и объемный фильм с его краткой историей.
— Весьма похвальное стремление, — кивнул Атлантида. — Но, чтобы вы добрались до своей коллекции, сэр… В общем, к сожалению, нам придется подавать сигнал бедствия. Вызывать спасателей.
— Что-о?! — округлил глаза Вайт. — Вы хоть представляете, сэр Платон, сколько это стоит?!
— Ну, — сморщился Рассольников, — для тех, кто оплатил пространственную страховку, спасательная служба работает бесплатно.
— Это вы так шутите, сэр? — зарычал миллионер. — Какая, к бесу, могла быть страховка при нашем способе вылета?!
— Я так, на всякий случай спросил, — пожал плечами археолог.
— Спасателей вызывать! — продолжал неистовствовать Вайт. — Да за эти деньги еще один корабль купить можно!
— Разве только первой комплектации, — не удержался от комментария Рассольников.
— Да дешевле вообще здесь остаться! — отмахнулся толстяк. — Я что, по-вашему, кредиты на копировальном торале размножаю?! Не надо нам никаких спасателей! Так выберемся.
— Я на одной регенерации не полечу, сэр Теплер, — категорически отказался Атлантида, — Мне Каннелони еще за две статьи гонорар должен, я их журналу завещать не хочу. Перебьются.
— Тут двести тысяч, там двести тысяч, спасателям двести тысяч… Еще билеты, транспортировка, туалеты, полилингвист… Хватит! Не надо мне ваших сокровищ за такие деньги! Сами выкручивайтесь, как знаете!
— Положим, сокровища все-таки ваши, — слегка опешил от подобного напора Рассольников. — И потом, сэр Теплер, если бы вы купили обычные билеты на обычный пассажирский рейс, если бы взяли катер в аренду, а не высчитывали экономию на покупке-продаже, мы бы уже давно летели назад с полными трюмами.
— Все, я решил, — категорически отрезал миллионер. — Данный проект кажется мне нерентабельным, и я прекращаю его финансирование. Больше — ни единого кредита. Все!
— Угу, — кивнул Рассольников, прикусив губу. В принципе Атлантида мог бы опустошить свои счета в «Новом Галакте» и оплатить рейс спасательного катера. Правда, потом пришлось бы арендовать другой катер и лететь к двойной звезде, координаты которой Вайт уже успел выболтать. Лихие затраты, способные надолго посадить археолога на мель. И ведь неизвестно, что окажется на месте аварии… А вдруг вообще ничего? Или покрытая застарелым радиоактивным слоем воронка? К тому же никто не гарантирует, что толстяк, плюнув на конфиденциальность, не наймет бригаду землекопов с простым заданием: высадиться на указанной планете и выкопать все, что там есть. Тогда информация о находках выплывет наружу, планеты Конда выставят претензии, заявят право на владение — но часть экспонатов миллионер наверняка сможет скрыть. С другой стороны, Вайт вряд ли бросит свежекупленный катер гнить здесь. Значит, ему придется заказывать кислород и оплачивать его доставку, потом оплачивать полет катера в достаточно оживленный космопорт для перепродажи. Тоже расходы, причем ему понадобится пилот. Нет, так просто Теплер Вайт из этого района на Землю не улетит, имущества своего не бросит. Значит, и про разбившийся корабль не забудет… Чего тогда он добивается? Скорее всего, именно того, на что Атлантида будет вынужден пойти, чтобы начать действовать в одиночку: толстяк хочет, чтобы Рассольников вызвал спасателей за свой счет. Вайт сэкономит на этом порядка двухсот тысяч, а потом станет действовать самостоятельно. Пожалуй, ради двухсот тысяч кто угодно согласится поменять напарника. Имея явное финансовое преимущество перед Атлантидой, миллионер почти наверняка успеет провернуть свое дело первым.
— Ладно, сэр, — махнул рукой Рассольников, — вы меня убедили.
— Что? — встрепенулся Вайт.
— Я абсолютно согласен с вами, сэр Теплер, — кивнул археолог. — Вызывать спасателей — это слишком дорого. Мы остаемся здесь!
— Как?! — опешил миллионер. — Почему?
— Вы же сами сказали: спасаться отсюда слишком дорого. К тому же мы здесь отнюдь не пропадем. Энергии бортового реактора, если не использовать ее для полета, хватит на сто сорок тысяч лет. А если каждый день перелетать с места на место, не поднимаясь на орбиту, — то лет этак тысяч на десять. Мы сможем обитать в катере оставшиеся годы со всеми удобствами. Кислород в атмосфере есть, жизнь тоже. Мы сможем охотиться или собирать местные плоды. Правда, фильтры регенерации воды часов через пятьсот окончательно забьются, но ведь ее и кипятить можно! Обойдемся без регенерации. У нас есть надежная галактическая связь. Значит, вы сможете руководить делами своей корпорации прямо отсюда. В общем, не пропадем.
— Значит, вы согласны оставаться здесь? — все еще не верил своим ушам Вайт. — И никуда не улетать?
— Разумеется!
— Я тоже согласен, — решил продолжать свой блеф до конца миллионер. — Отныне мы открываем здесь новую земную колонию, сэр Платон. Новый мир. Поздравляю вас, сэр Платон.
— И я вас, сэр Вайт, — пожал протянутую руку Атлантида.
Напарники внимательно посмотрели друг на друга. Пожалуй, оба понимали, что оставаться на Глуши не хочет никто, но каждый надеялся выбраться за счет другого.
— Предлагаю основать здесь конституционную монархию, — деловито начал Вайт, приглашающим жестом указывая археологу на кровать. — Я буду королем, а вы — постоянным главой парламента. Любое принятое решение будет утверждаться только по принятии королем и парламентом. Таким образом, мы будем иметь совершенно равные права. У нас будет честное двоевластие. Если хотите, королем можете назвать себя.
— Зачем это словоблудие, сэр? — пожал плечами Рассольников. — Какой король, какой парламент? Зачем?
— Для регистрации новой колонии, сэр, — спокойно пояснил миллионер. — Мы информируем Центральную Палату об основании новой колонии, имеющей строй конституционной монархии, получаем официальный статус, после чего можем издавать законы, действующие на нашей территории, регистрировать гражданство, предприятия, открыть корабельный регистр. Урежем до предела налоги и правила оформления юридического лица, снизим сбор за тоннаж раз в десять… Вот увидите, лет через пять под нашим флагом будет ходить самый крупный коммерческий флот в галактике, а по капиталообороту зарегистрированных фирм мы выберемся в сотню самых развитых планет. Доходы в казну предлагаю делить исходя из сорока процентов каждому, а двадцать процентов пойдут на представительские расходы.
Теплер Вайт улыбнулся. Он достаточно явно дал понять, что не просто готов провести на планете как минимум несколько лет, но и способен заработать на этом «сидении» хороший куш.
— Ну, если вы так хорошо обдумали план действий, — развел руками Атлантида, — тогда вам и карты в руки. Занимайтесь коммерческой деятельностью, я в это вмешиваться не стану.
— Тридцать процентов, — моментально отреагировал Вайт.
— Чего?
— Если вы не собираетесь никак вмешиваться в мою работу, сэр Платон, — объяснил толстяк, — тогда вам будет причитаться только тридцать процентов прибыли. Ведь весь воз придется тянуть мне одному.
— Не согласен, — покачал головой Рассольников. — Ведь тогда вы единолично будете распоряжаться всей долей на представительские расходы.
— Тридцать пять. Не забывайте, сэр, представительские расходы ни к кому в карман не идут. Это не доходы, а расходы.
— Но тратятся они все равно на себя. Не согласен.
— Тридцать шесть. Вы ведь тоже будете пользоваться этим фондом. В разумных пределах, конечно.
— А кто станет решать, в чем состоят «разумные пределы», сэр?
— Я. Тридцать семь процентов.
— Тридцать девять.
— Мы делим шкуру неубитого медведя, сэр Платон. Тридцать семь и три десятых.
— Ладно, тридцать восемь.
— Тридцать семь и четыре десятых.
— Пусть будет хоть тридцать семь с половиной! — сдался Рассольников.
— Договорились, — Вайт протянул руку и, дождавшись ответного рукопожатия, предупредил: — К вечеру я подготовлю документы. Мы зарегистрируем договоренность перед бортпилотом и разошлем четыре копии на наши адреса, адрес вашего и моего нотариуса.
— У меня нет своего нотариуса.
— Значит, вашему адвокату, — сделал поправку Вайт. — Когда они подтвердят получение договора, направим уведомление о регистрации нашей колонии в Палату.
— Вы отправите, — поправил его Атлантида.
— Да, я, — согласился миллионер. — Кстати, а вы тут со скуки без дела не умрете?
— Какая скука! — возмутился Платон. — Какая может быть скука, если у меня появился шанс закрыть один из фундаментальнейших споров в истории человечества! Пусть я не палеонтолог, но кое-что в этом смыслю.
— Какой еще спор, сэр? — насторожился Вайт.
— Очень давний, — охотно начал излагать Атлантида. — Вы слыхали про динозавров, сэр?
— Разумеется, сэр.
— А вы знаете, почему они вымерли?
— Астероид, говорят, на Землю упал, сэр.
— Трепотня дилетантов, сэр — небрежно отмахнулся Рассольников. — На самом деле все было намного, намного интереснее. Про всякого рода мастодонтов типа бронтозавров или диплодоков говорить не стану, про них знают все. А вот про птеранодов вы слыхали? Очень даже примечательные «птички»! Размах крыльев — до двадцати метров. Можете себе такое представить? Это даже не скутер, это орбитальный челнок по габаритам. А уж четырнадцати-пятнадцатиметровых найдено несчетно. То бишь этакий летающий зверь размером с глиссер на семь человек. Как они могли летать, при своей-то массе? Ладно, парить в восходящих потоках — еще понятно. Но ведь любой птице время от времени приходится взлетать с поверхности! Например, после того как была поймана добыча, после бегства от более крупного врага, после пережидания непогоды. Да мало ли какие бывают случайности! Как они взлетали?
— Скутеры-то взлетают, сэр Платон.
— Вот именно! Для взлета аппарата такого размера и массы нужен мощный двигатель или пороховой ускоритель под хвост, да разбег в полкилометра длиной! А птеранодоны имели машущие крылья и коротенькие лапы! Они взлетали с места! То есть вытворяли нечто, начисто противоречащее законам физики и аэродинамики! Ладно всякого рода стегозавры, они просто очень большие. Но как быть со столь наглыми противоречиями?
— И как с ними быть? — проявил заинтересованность миллионер.
— Это и есть самое главное, сэр Теплер. — продолжил Рассольников. — Где-то на рубеже кайнозоя появился некий фактор, который начал целенаправленно «душить» гигантизм. Кстати, за историю ящеров насчитывается несколько периодов мельчания динозавров и возрождения их гигантизма. Так вот: некий фактор воздействовал на фауну таким образом, что гиганты начали стремительно вымирать. Постепенно измельчали стрекозы, сгинули бронтозавры и диплодоки, утратили способность летать крупные птеранодоны. Почему? Напрашивается два основных варианта. Первый — это изменение законов физики. Например, значительное увеличение гравитации. Вспомните, в наши дни массивные птицы, даже значительно меньших размеров, чем вышеупомянутые существа, летать не способны. Страусы, например, крылья утратили. Не в состоянии крылышки их удержать при нынешних физических законах! Причем одновременная замена крупных летающих существ и крупных наземных пропорционально более мелкими птицами и млекопитающими говорит именно в пользу изменения законов физики. А против этого варианта свидетельствует одновременное исчезновение крупных морских ящеров. На них ведь гравитация не действует! Остались только всякие черепахи да крокодилы. Второй вариант — появление разумной жизни. Ведь разумное существо размером дичи не испугать. Это стая волков с тиранозавром не справится, он их быстро похватает и съест. А орда питекантропов яму выроет, колышек посередине воткнет, и наплевать им на чужие зубы. Вот как раз мыслящим существам с гигантами дело иметь проще. Их и найти легче, и кормить один стегозавр способен целую деревню чуть не полмесяца. Вот самых крупных первыми и «выбили». В пользу этой версии говорит то, что на протяжении уже нашей истории первыми съеденными подчистую животными оказались слоны и гигантские лоси, а мелюзга вроде кроликов и оленей живет до сих пор, или то, что любимой дичью африканских пигмеев являются опять же слоны, а не мартышки. Против — то, что следов працивилизаций на Земле так и не найдено.
— А при чем тут эта планета, сэр Платон?
— В сходных условиях эволюция живых существ и цивилизаций идет по сходным путям, сэр Теплер, — дружелюбно улыбнулся Атлантида. — Как вы могли заметить, вдоль реки сплошь растут гигантские папоротники и хвощи. Никаких сосен или кленов мы не заметили. Значит, нас занесло как раз в докайнозойскую эру. Гравитация у цланеты — около единицы. Итак, мы имеем условия, при которых теоретически и развелись несметные стада гигантских динозавров. Остается только посмотреть и убедиться: если здесь зверей весом свыше десятка-другого тонн нет, значит, на Земле почти наверняка пару десятков миллионов лет назад поменялись законы физики. Если есть — значит, была працивилизация. И в обоих случая нужно убедиться, что никаких разумных существ тут не водится. В общем, я попал на нужную планету в нужное время. Остается только хорошенько вырубить свое имя на скрижалях исторической науки.
Рассольников откинулся на спинку кровати и замолчал. Теперь Вайт знал, что и его партнер имеет возможность получить много хорошего от многолетнего пребывания на поверхности этой планеты, и никаких спасателей вызывать не собирается. Самое время пойти на попятный и предложить хотя бы разделить расходы на сигнал бедствия пополам…
Толстяк несколько раз пробежался из угла в угол. Остановился…
— Очень хорошо, сэр Платон, что нам обоим подошла эта планета. Так с чего начнем обустройство?
Атлантида едва не выругался вслух. Похоже, Вайт решил сохранить лицо и не отказываться от высказанных намерений. Или рассчитывает одолеть археолога измором. Что ж… Платон взял себя в руки и уверенно кивнул:
— Да, похоже, нам обоим повезло, сэр. А начинать нужно с еды. Точнее — с аминокислотного анализа тканей растений и животных. Требуется определить, годятся ли они нам в пищу. Анализатор входит в систему жизнеобеспечения, и его снять никак не могли. Наверное, начать стоит с растений. Добыть несколько образцов листвы, стеблей, плодов.
— Тогда пойдемте, сэр, — предложил миллионер. — А то очень кушать хочется.
Проще всего, естественно, оказалось собрать для анализатора кусочки листьев и щепки от стволов ближайшей к отмелю растительности. Пока миллионер, напряженно сжимая тесак, оглядывался по сторонам, Атлантида старательно «косил сено»: обламывал ветви и ломал стволы, благо что у хвощей, что у папоротников они прочностью не отличаются. Набрав целую охапку, археолог отступил к люку и поволок импровизированный стожок на камбуз. Затем принялся методично сбрасывать фрагменты добычи в воронку утилизатора, каждый раз нажимая кнопку «анализ».
«Не ядовит».
«Содержание усвояемых аминокислот — 7,3 %».
«Минералогический состав от нормы — 63 %».
«Регенерации подлежит», — каждый раз сообщало табло на панели, и Рассольников методично давил клавишу «Регенерация».
— Сэр, вы можете объяснить, что все это значит? — полюбопытствовал Вайт.
— Запросто, сэр Теплер. Эти характеристики означают, что окружающими папоротниками вы не отравитесь, но для насыщения вам нужно их слопать никак не меньше десяти-пятнадцати килограммов. Зато в них есть много полезных минералов и микроэлементов, и цикл регенерации способен превратить все принесенное «сено» в питательное желе.
— То есть с голоду мы не умрем?
— Нет, что вы, сэр! Системой пищевой регенерации в пространстве мало кто пользуется, так что и фильтры, и расщепители наверняка в хорошем состоянии. Не пропадем.
— А почему эта система так непопулярна, сэр Платон?
— Часа через полтора узнаете, сэр, — пообещал Рассольников. — Когда подойдет время обеда.
Указанные девяносто минут напарники потратили на заготовку сырья для пищевого утилизатора, после чего Сунгари через громкую связь пригласил их к столу. Проголодавшиеся путешественники устремились на камбуз. Привычный к космической пище Атлантида подхватил белую мягкую мисочку и принялся сосать из нее бледное мутное желе, время от времени закусывая его краем миски.
— Что это, сэр Платон? — настороженно поинтересовался миллионер.
— Ренегационный питательный мусс, сэр, — с готовностью сообщил Рассольников. — Имеет весь необходимый комплекс витаминов, микроэлементов и калорий на шесть часов для человека средней комплекции, ведущего сидячий образ жизни. Я, правда, регенератор перевел на стандарт «Спорт». Для нашего времяпрепровождения он подойдет больше. И, кстати, не забудьте съесть миску. Она спрессована из клетчатки и крайне полезна для пищеварения.
Вайт поднес студнеобразную гущу к губам, попробовал, брезгливо передернул плечами:
— Столярный клей на вкус. Ей-богу, сэр Платон, я его однажды отведал.
— Охотно верю, — кивнул археолог. — Помнится, в голодное время столярный клей нередко употребляли в пищу. И ничего, усваивался.
— Так то в голодуху, — скривился Вайт. — И никто не утверждал, что он является питательным сбалансированным продуктом.
— А как вы думаете, сэр Теплер, почему космонавты предпочитают запасать готовые продукты, а не полагаются на регенерацию?
— Я не думаю, сэр. Теперь я твердо знаю. — Толстяк отодвинул миску. — Кажется, вы предлагали иные способы решения проблемы питания, сэр Платон?
— И даже двумя способами. — Рассольников хладнокровно дожевал свою миску. — Первое — поискать растительные плоды. В большинстве случаев они куда более питательны и вкусны, нежели растения. Второе — поохотиться. Мясо — самая питательная и полезная еда, существующая в природе. Вы не собираетесь обедать, сэр?
— Я потерплю, — решительно сообщил Вайт. — Подожду более съедобных продуктов.
Атлантида с трудом сдержал улыбку. Ему стало ясно, что с такой гастрономической щепетильностью толстяк не то что нескольких лет — недели на планете не выдержит.
— Кстати, сэр, — припомнил миллионер, — а наше «ведро» на съедобность мы так и не проверили. Может, его в салат можно постругать?
— Так пойдемте, проверим, — пожал плечами Платон. — Лично я уже сыт.
На этот раз появление мужчин на песчаной косе спугнуло добрый десяток каких-то мелких живчиков, шустро попрыгавших в воду.
— Так, жизнь вступает в свои права, — отметил археолог. — Нужно быть настороже. В лесу тоже наверняка появилась всякая живность.
— Ерунда, — отмахнулся толстяк. — Крупных хищников мы увидим заранее, а мелкие пусть сами нас боятся. В конце концов, на Земле они нам в конкурентной борьбе проиграли.
В словах Теплера Вайта имелась изрядная доля истины, а потому Атлантида спорить не стал. Просто он не поленился остановиться, зачерпнуть горсть песка с крупной галькой и метнуть в заросли, как раз туда, куда направлялся миллионер. Вроде тихо… Никто испуганно не шарахнулся в сторону, никто угрожающе не зарычал, никто не шелохнулся, прячась от хлестких ударов.
— О, смотрите! — указал Вайт вперед. — Как раз «ведро» висит.
Знакомый плод, напоминающий земной сладкий перец, мерно покачивался в метре над землей, и археолог удивился, что не заметил его в прошлый раз — когда собирал зелень на «дегустацию».
— Сейчас я его срублю! — Толстяк выхватил нож и решительно двинулся вперед.
— Подождите меня, сэр! — кинулся следом Рассольников.
— Иди сюда, пухленький мой, — ласково замурлыкал Вайт, шумно раздвигая листву.
«Перец» качнулся еще пару раз и внезапно открыл большие миндалевидные глаза. Миллионер растерянно остановился. Зеленый «овощ» распахнул длинную зубастую пасть и резко метнулся вперед.
— А-а! — первым успел отреагировать Атлантида и, взмахнув тростью, всадил лезвие альпенштока хищнику между глаз. Зверь дернул головой вверх, и тут Вайт показал, что он, как истинный бизнесмен, всегда готов разорвать горло зазевавшемуся конкуренту: толстяк упал на одно колено и резким взмахом тесака снизу вверх почти полностью отделил голову ящера от шеи. Послышался сиплый предсмертный хрип — от ближнего хвоща отделилась часть ствола, у которой совершенно неожиданно обнаружились две ноги и короткий хвост. Ноги сделали несколько неуверенных шагов и уронили зеленое, с узкими черными полосками тело точно между напарниками.
— Поздравляю вас с удачной охотой, сэр Теплер, — тяжело перевел дух Платон. — Вам здорово повезло, что у этого цыпленка мозги находятся в голове, а не где-нибудь на брюхе. А то бы мы так просто не отделались.
— А что, бывает и там?
— Бывает во многих местах, сэр. На Земле у наших любимых динозавров за глазами находилась только небольшая часть мозга, а основные запасы нейронов скапливались в районе крестца. Можно сказать, динозавры думали задницей, в прямом смысле этого слова. У Homo Sapiens… Слыхали про такого зверя? Так вот у него часть мозга, этакая нейронная прослойка, имеется на животе. Поэтому некоторые люди думают брюхом. Это если головой плохо получается. У шивад основные мыслительные процессы происходят в спинном мозге, головой они в основном едят и смотрят. А у терориусов, это с планеты Викара, мозги равномерно размазаны по спине, под костяным панцирем. И имеют они по три хватательных зубастых хобота. Причем в случае отрубания хоботы отрастают снова.
— Хорошо, что мы сели не на Викару, сэр. — Вайт присел и вытер тесак о траву.
— Хорошо, — согласился Атлантида. — Будьте любезны, сэр, вырежьте из ляжки этого несчастного кусок мяса для анализа.
— Вы хотите сказать, мы будем есть это… существо?
— А кого вы предлагаете?
— Как-то не знаю… Мы только что сражались… И вдруг так, вульгарно — в суп?
— Можно в духовку, сэр, — пожал плечами археолог. — Но вначале необходим анализ.
— То есть вот так взять и вырезать? Из существа, которое только что дышало, бегало, дралось, было живым?
— Послушайте, сэр Теплер, — покачал головой Атлантида, — вы что, никогда не ели бифштексов? Или это не вы так любите «Красных ласточек»? Может быть, вы считаете, что мясо для них вырастает на яблонях? Или думаете, что, не участвуя в забое скота лично, вы стали вегетарианцем? Короче: хотите есть, отрежьте мясо.
— Ладно, сэр. — Миллионер снова взялся за только что тщательно протертый тесак. — Сейчас принесу.
«Не ядовит».
«Содержание усвояемых аминокислот — 92 %».
«Минералогический состав от нормы — 47 %».
«Регенерации подлежит», — решил анализатор камбуза.
— Отлично, сэр! — искренне обрадовался Атлантида. — Эту ящерицу можно преспокойно жарить и есть! Ну, сейчас мы соорудим роскошную отбивную.
