6
Весь вечер и половину ночи, Ксюха просидела над конспектами. Глаза слипались, она терла их руками, промывала водой — и снова бралась за книги. Кофе она выпила столько, что, казалось, он плескался у самого горла. За спиной бормотала что-то свое молодежная FM-станция «Радио Север».
Переписанные в библиотеке статьи Ксюха выучила почти целиком, пробежалась по основным темам и, в общем, чувствовала себя во всеоружии. Всегда есть шанс со страху чего-нибудь забыть, но она надеялась, что все-таки пронесет.
Собирая на утро сумку, случайно задела наспех сложенную на столе стопку учебников. Книги поехали вниз и веером растеклись перед ней. В глаза сразу же бросилась строгая обложка «Введения в клеточную биологию». Ксюха открыла книгу, перевернула первую страницу. На обороте титульного листа стоял экслибрис «Из книг Б. В. Круковского».
Невольный подарок профессора. Последний подарок.
Ведь он даже предположить не мог, что не доживет до того дня, когда Ксюха принесет учебник обратно. В солнечный летний день, как всегда приветливый и неунывающий Богдан Владиленович, собираясь в магазин, думал о другом. Об институте, грядущей сессии и студентах, которые составляли теперь большую часть его жизни. Может быть, о чем-то личном. Может, чуть-чуть расстраивался, что Ксюхе не смогла остаться на чаепитие. Или просто предвкушал тихий, спокойный вечер с чашкой островного чая.
Только теперь некому его пить. И посылки с душистым чаем, отправленные на адрес профессора благодарным учеником, вернутся обратно с пометкой «адресат выбыл». В квартире через какой-то срок будут жить чужие люди. Книги, скорее всего, достанутся институтской библиотеке, на радость будущим студентам. И еще три останутся у нее, Ксюхи.
Учебник выпал из рук.
Она с ужасом ощутила, что в любой момент, через месяц, неделю, завтра и даже сегодня, прямо сейчас то же самое вполне может случиться с кем-нибудь из ее родных, друзей, с любым знакомым человеком, с ней самой…
Ты здороваешься, улыбаешься, киваешь и смеешься, ссоришься, планируешь, договариваешься. Кажется, что так будет всегда, ничего не изменится, а на самом деле…
Включенный на половину мощности приемник словно угадал ее настроение. Скороговорка североморских новостей неожиданно сменилась музыкальной программой. Ведущий с модным тягучим голосом неожиданно заговорил об имперском роке. Как принято в североморских СМИ, все, что происходило родом с Востока, поливалось грязью. Вот и сейчас ведущий мямлил что-то об упаднических тенденциях и выходе негативных эмоций. В качестве примера он предложил слушателям три композиции. Последней прозвучала удивительно подходящая к Ксюхиным мыслям песня группы «Чайф». «Поплачь о нем, пока он живой! Люби его таким, какой он есть…»
Она даже не удивилась. Просто кивнула головой, как будто соглашаясь, и даже начала тихонько подпевать:
— …космоса бездна, военный полет, ночь, толпа, крестный ход, она уже видит себя в роли вдовы… — Слова песни словно нанизывались на нить ее души, — …тихое утро, над городом смог, майская зелень, энцефалит, там хорошо, где нас с тобой нет…
Нет в этом мире ничего незыблемого и вечного, жизнь может оборваться по тысяче причин. От пули, от смертельной болезни, от несчастного случая. В любой момент. И никто уже не сможет ничего изменить. Можно кричать, плакать, биться головой о стену, но это уже навсегда.
Часом позже Ксюха написала в дневнике:
Боже, спаси и сохрани моих родных и близких и, если хватит времени, — то меня. Защити всех хороших людей на свете. Нет, не правильно. Всех людей.
Защити. Я очень люблю их и боюсь за них. Пусть они будут всегда.
Огромное спасибо тебе за всех, кто есть у меня, за маму, папу, Инку, Кристину и Марьяну, за… да и за Савку тоже, за Максимилиана, за моих друзей, всю нашу группу!
Моя единственная просьба: спаси и сохрани их.
Я вас всех там, наверху, очень люблю. Спокойной ночи.
Простые строчки импровизированной молитвы немного успокоили ее. Она закрыла глаза и не заметила, как уснула.
* * *
Утром Ксюха встала в приподнятом настроении. То ли ночная молитва подействовала, то ли просто в кои-то веки удалось нормально выспаться — экзамен по цитологии, в противовес зачету, Лох-Несса решила провести в пятнадцать часов.
Будильнику сегодня повезло — он остался стоять на тумбочке целым и невредимым.
Ксюха легко спрыгнула с кровати, потянулась, и чуть ли не вприпрыжку поскакала в ванную.
Улыбнулась собственному отражению в зеркале:
— Доброе утро!
Сегодня все было как-то не так. Даже привычный предэкзаменационный мандраж, прежде заедавший Ксюху до полуобморочного состояния, почти не ощущался. Наоборот — хотелось быстрее бежать в институт, увидеть Инку, сдать цитологию на «отлично»…
Допивая кофе, Ксюха все-таки не выдержала, сбегала в комнату и принесла дневник.
Открыла на странице со вчерашней записью, перечитала и приписала снизу:
Я окончу институт, пойду работать в лабораторию или фармацевтическую компанию и, может быть, изобрету лекарство от старости. И люди будут жить долго-долго.
А, может, мне доведется работать над лекарством от рака. Или от другой опасной болезни.
Но доброе слово и простое человеческое участие иногда важнее лекарства. Ведь самая страшная болезнь, самая заразная и неизлечимая — безразличие. А иногда даже одно слово может спасти человека от самоубийства или еще каких-то непоправимых ошибок. Как в том фильме — «Целитель Адаме».
Слово или самый простой, незначительный поступок.
Надо действовать, а не сидеть в стороне, дожидаясь, пока все исправят другие.
Надо посвятить свою жизнь людям. Может быть, это мое призвание. Помогать им, поддерживать их всем, чем смогу.
Наверное, я маленькая и глупая. Но я все равно напишу это — надо любить весь мир, делать людям добро, пока есть возможность.
И тогда все будет хорошо. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Держать левой рукой чашку очень неудобно — Ксюха немедленно в этом убедилась. Особенно если попытаться отхлебнуть кофе не глядя. Горячий напиток, естественно, пролился, обжег ей пальцы, а несколько капель вдобавок упали на тетрадь.
На слове «хорошо» расплылось темно-коричневое пятно, формой напоминающее солнышко, каким его обычно рисуют дети — неровный кругляш с лучами-иглами.
* * *
— Ксюшка-а…
Ксюха чуть скосила глаза в сторону.
— Да Ксюшка же!
Шепот стал более настойчивым.
Не иначе как Инка — опять хочет проконсультироваться по жизненно важному вопросу, причем отнюдь не по экзаменационному. Сдалась ей вся скукота, она еще и билет, наверняка, не прочитала. У нее третий день Клим Весницкий из головы не выходит.
— Ксюшка-а…
«Вот угораздило же именно сейчас!»
Ксюха осторожно повернула голову в ее сторону и неслышно прошептала: «Потом».
Инна сделала страшные глаза и возмущенно зажестикулировала.
— Чего тебе? — недовольно прошипела Ксюха в ответ. — Пожар?
Инка умоляюще посмотрела в сторону подруги. Глубоко вздохнув, Ксюха аккуратно подвинулась на край стула и начала тихо наклоняться в сторону Инны, сидящей на соседнем ряду. Инесса Исааковна фланировала где-то в конце аудитории, бдительно следя за тем, чтобы никто не списывал, хотя на цитологии этим не занимались только откровенные лентяи.
При всем своем грозном виде Лох-Несса была близорука, а очки не носила, считая, что они ее портят. Острые на язык парни, вроде Макси, искренне недоумевали: разве там есть чего портить?
— Ну? — быстро спросила Ксюха.
— Сдачу отметим? — лукаво поинтересовалась Инна. Девушка покрутила пальцем у виска. Нашла время!
— Кристинка новую кафешку нашла. «Голодная собака» называется. Полный арт-хаус! Пойдем? Говорят, там весело!
Уловив подозрительные звуки, Инесса Исааковна резво развернулась и заспешила к источнику беспокойства.
— Ладно, — шепнула Ксюха.
— Ксения, вы что-то забыли? И теперь уверены, что на моем экзамене можно надеяться на подсказку?
«Так и знала: Инка затеет, а мне попадает». Над ней нависла зловещая тень Лох-Нессы:
— Спросите тогда у меня! Что вы хотели узнать?
— Ничего, ничего, — Ксюха с самым примерным видом уставилась в листок с конспектом ответа.
— А раз ничего, то и сидите смирно! Ждите пока я вас вызову! — прогремела над ухом Инесса Исааковна и, презрительно дернув плечом, прошествовала за преподавательский стол.
Стараясь не привлекать ее внимания, Ксюха тихо показала подруге кулак. Инка прыснула.
— Вам тоже что-то непонятно?
Инна посмотрела на преподавательницу ангельскими глазами и промолчала.
«Везет ей, умеет она это. Приспосабливаться, то есть. Где надо пай-девочка, в другом месте — эдакая женщина-вамп, родная мать не узнает. Всем подыграет, и сама в проигрыше не останется никогда. И оценки у нее очень даже неплохие, хотя Инка, конечно, далеко не гений, и парни вьются, хоть и не красавица. Спросишь у нее — она отшутится или начнет объяснять, да так путано, что и три профессора психологии не смогут перевести. Вот и сейчас: пишет Инка, а сама нет-нет, да и стрельнет глазами в сторону Клима. Оно и понятно — он единственный, кто до сих пор в ее сетях не побывал. Уверена — добьется его Инна, не мытьем так катаньем, но добьется. Не такой она человек, чтобы от желаемого так просто отказываться. Эх, а вот мне не хватает изворотливости, не умею я! Нет во мне этого! Учит меня Инна, учит, а все без толку. Неспособная я, видать, в этом плане ученица. Сколько до конца осталось? Семь минут, замечталась я, а от Несси так просто не отделаешься. Будет теперь по всей программе гонять».
* * *
Инна сдавала первой, отхватила вожделенный «трояк» и ждала на лестнице.
— Ну, как?
Ксюха пожала плечами.
— Четыре. Я сказала, что хочу «пять», пусть еще спрашивает, но Несси меня послала. Если, говорит, я на каждого буду по полчаса тратить, то никогда отсюда не уйду…
— Мы тут немного с Климом поболтали, пока ты там мучилась, — вежливо перебила подруга и горячо зашептала на ухо: — Как ты думаешь, у меня есть шанс?
— О! У тебя-то?! Все сто!
Инка засмеялась.
— Ладно, так что? В «Собаку» идем?
— А «Эпицентр» чем плох?
Инна пожала плечами.
— Надоело. Хочется чего-нибудь новенького. Пойдем, а? Неужели в тебе нет жилки первооткрывателя?!
Ксюха подумала, что жилка экономиста, например, в ней точно есть. Здоровенная такая, толщиной с руку. Вечная проблема: не превысить бы лимит.
— А там дорого? — деликатно поинтересовалась она. Инна махнула рукой.
— Сочтемся. Тем более с меня должок. Горячий шоколад, например. Подсластить горечь выяснения отношений с Лох-Несским чудовищем.
— А лекция? — не сдавалась Ксюха.
— Да успеем! У нас же сейчас большой перерыв, руки в ноги и туда! Кристину с Марьяной возьмем, давай на четверых, а? Там и кормят вкусно, а то у меня после Лох-Нессы прямо-таки несварение желудка, голодный обморок и полное обезвоживание организма.
Ксюха усмехнулась: противостоять Инкиному напору как всегда невозможно.
— Пойдет, — согласилась она. — Тащи Марьянку с Кристиной.
Инна уже бежала, на ходу вынимая из сумки зеркальце и прихорашиваясь. Ксюха улыбнулась и покачала головой: неисправима. Полетела за подругами, но Инка не будет Инкой, если не прихватит по дороге пару-тройку кавалеров. Прожужжит про них все уши, влюбится, разочаруется, заскучает и упорхнет в поисках следующей партии. Все где-то за полчаса. Ксюха провела рукой по волосам. Может, и ей надо быть такой? Отбросить эти глупые мучения и терзания, вкупе со всеми воспоминаниями, запрятать их глубоко-глубоко, похоронить в своем сердце, забыть навсегда. Чего, спрашивается, она так зациклилась на Савке? Разве вокруг парней не хватает? Нет, с этим вроде бы все нормально. Так в чем же дело?
— Ксюш, ты с нами?
Ее догнали Марьяна с Кристиной.
— А где Инка?
— Сказала, либо по пути догонит, либо в «Собаке» и встретимся.
— Так где она?
— Дела, — пожала плечами Марьяна и хитро улыбнулась.
— Дела по имени Клим? — уточнила Ксюха.
— А как же. Мы их оставили наедине, пусть поворкуют.
Кристина, верная своему принципу в первую очередь спрашивать о самом важном (вычитала в каком-то ойкуменском учебнике из серии «Как превратить жизнь близких в перманентный праздник?»), поинтересовалась:
— Как сдала?
Ксюха поморщилась.
— Четыре.
— Поздравляю.
— Ну, я все-таки на пять рассчитывала. А Лох-Несса уперлась — и ни в какую. Буду заливать свое горе горячим шоколадом. В этой твоей «Собаке». Кстати, идти еще далеко?
Кристина неожиданно свернула в подворотню.
— За мной, — скомандовала она.
Низкий потолок и замшелые камни, характерные для узких проулков старой части города, здесь выглядели особенно угрожающе. Переглянувшись, подруги последовали за Кристиной. Ксюха внутренне успокоилась. Судя по обстановке, кафе будет недорогим, значит, можно не слишком внимательно изучать меню и не давать разгуляться маленькому калькулятору в голове. Калькулятор умел только вычитать — стипендия минус двадцать кредитов на то, минус сто кредитов на это. Прибавлять у него почему-то не получалось. Ксюха спросила:
— Инка говорит, ты это заведение нашла? Что там интересного?
— «Голодная собака», — лекторским тоном начала Кристина, — самое модное арт-кафе в этом сезоне. По крайней мере, так в интернете пишут. Правда, кого я ни спрошу — никто о нем не знает. Хотя, может оно и к лучшему. Именно этот незначительный штрих, — она остановилась и подняла указательный палец в лучших традициях разглагольствующей Инессы Исааковны, — делает его столь привлекательным. Что-то вроде круга для избранных.
— Порочного, наверное… — вставила Ксюха.
С недавнего времени в столице появилась такая мода: свежеиспеченные подвальные забегаловки гордо именовать арт-хаусами, местом отдыха богемы. Ну и названия выбирались соответствующие. Потом в СМИ щедрой рукой сыпались намеки: «Вчера у нас кутил известный певец NN», «Ночь беспредела имперской кинозвезды обошлась ресторану в солидную сумму» и так далее… На деле же арт-хаусы почти сразу переходили под крылышко какой-нибудь криминальной бригады, и расслаблялись в них не холеные продюсеры со своими питомцами, а вполне конкретные братки — бритоголовые и вечно настороженные. Кроме того — предельно слабо разбирающиеся в искусстве.
— Круга общения, дорогая. Свои люди, — вдохновенно перечисляла Кристина, — свои интересы, свои проблемы и задачи… Все общее. Короче, настоящая богемная нора.
Марьяна согласно кивала.
— Звучит хорошо, — неуверенно сказала Ксюха. — А причем тут собака?
— Это тайна, — зловещим шепотом ответила Кристина. — Никто не знает, даже хозяин.
— Да-да, — скептически продолжила Ксюха, — а разглашение тайны карается страшной смертью! Наверное, посетитель уходит от них голодным, как собака? Или как раз из нее и готовятся основные блюда?
— А почему тогда она голодная? — веселясь, спросила Марьяна.
— Потому что повар их приманивает, а потом — хвать! — и на стол, на шашлык резать. Главное — успевать собачьи головы в сторону отбрасывать.
Кристина обиженно поджала губы.
— Ладно ржать, юмористки. Пришли уже.
Если девушки надеялись увидеть уютный подвальчик в изящном домике прошлого, а то и позапрошлого века, они были разочарованы. Примыкающий к глухому забору трамвайного депо квартал застраивали уже в имперские времена — лет пятьдесят назад. Тогда особо не думали о престижности района и элитной планировке квартир, лишь бы получить хоть какое-нибудь жилье. Дома строили быстро, с минимальными затратами: типовой проект, пять этажей без лифта, низкие потолки, тонкие стены…
Десять абсолютно одинаковых домов выстроились в ряд буквально за год. С тех пор они совершенно не изменились, разве что стены украсили многочисленные граффити. Унылые серые подъезды вели в такие же чахлые палисадники.
Вход в «Голодную собаку» отличался от обычного слегка авангардной вывеской, изображающей, по мнению Ксюхи, некую помесь таксы с чемоданом. Хвост у нее стоял вертикально вверх, привязанный к нему флажок предупреждал: «Осторожно, голодная!»
«До 18:00 — Бизнес-ланч. Самые дешевые цены! — гласила вывеска. — Обеды за десять кредиток!»
— Видишь, — победно заявила Кристина, — это уникальное место! Не то, что наш «Эпицентр»!
— Вот и хорошо, — согласилась Ксюха. — Заморим червячка.
Марьяна решительно толкнула тяжелую железную дверь. Ксюха протиснулась за ней, едва не споткнулась на маленькой лестнице в три ступеньки и, пытаясь удержать равновесие, влетела в зал. Внутри царило шумное оживление. В тумане сигаретного дыма призраками возникали измученные официанты с подносами, в зеленых фартуках сомнительной свежести, делали два-три шага и вновь растворялись в серой дымке. За столами, развалившись и положив ногу на ногу, сидели образчики «истинной богемы» — мощные шеи, широкие плечи, кожаные жилетки. Все, кто в данный момент не жевал, говорили в полный голос, ничуть не стесняясь соседей. Имперский язык звучал едва ли не чаще североморского, но собеседники легко понимали друг друга. Видимо, здесь действительно были все «свои».
Ксюха покачала головой.
Марьяна с Кристиной уверенно пробивались вперед к одной им видимой цели. Ксюха шла следом, пыталась осматриваться, но потом, поняв, что это бесполезно, просто держала строй. В таком дыму легко заблудиться. Кто-то еще вошел в «Голодную собаку», сквозняк с улицы немного развеял плотную завесу, и Ксюха наконец увидела пункт назначения. За одним из столиков сидела Инна, что-то нашептывая официанту. Увидев подруг, она приветственно замахала руками.
— Марьяна-а-а! Кристи-ина! Сюда!
Гарсон, получив инструкции, кивнул и удалился.
— Добрались?
— Что? — хором отозвались девушки, пытаясь перекричать царивший в кафе гвалт.
Инка махнула рукой, указывая на стулья. Когда все расселись, она протянула им помятую книжицу. На обложке меню злобно скалилась собачья морда в шипастом ошейнике. С клыков капала слюна.
«Бедняга, — подумала Ксюха. — И впрямь голодный».
— Чем здесь травят? — спросила Кристина.
Марьяна с Инкой, перебивая друг друга, принялись спорить, что лучше заказать.
— Я уже здесь была, знаю, что можно и что нельзя?
— Да чего тут знать?! Все написано.
Ксюха аккуратно изъяла у них меню, открыла первую страницу. Да уж! Цены просто запредельные, для студенческой стипендии будет многовато, да что там многовато — неподъемно! Названия блюд, против обыкновения, оказались вполне человеческие. Никаких коктейлей «Утренняя роза», салатов «Очарование» и ассорти «Морской каприз», только супы, отбивные, мясо на ребрышках. Видимо, «Собаке» пришлось перестроиться под вкусы и эрудицию постоянных клиентов. В разделе «бизнес-ланч» действительно имелся обед. Всего один вариант, сиротливо торчащий в середине страницы, зато стоил он и впрямь десять кредитов.
— Обед, — Ксюха захлопнула меню. «Пожалуй, лучше не спрашивать, из чего он приготовлен. За десятку-то».
— С меня еще шоколад, — добавила Инка и прищелкнула пальцами.
— Можно вас?
Официант снова подошел, вытащил из нагрудного кармана тоненький карандашик и старательно записал заказ в блокнот, размерами не превышающий почтовую марку.
— Жуть место! — восторженно заявила Кристина, озираясь вокруг.
«Не то слово», — подумала Ксюха.
Стены и низкий скругленный потолок по идее декоратора должны были выглядеть почерневшими от копоти, чтобы внутри «Голодной собаки» царила атмосфера средневековой таверны. На деле они больше походили на подъезд панельной многоэтажки, в котором мальчишки истыкали горелыми спичками все штукатурку. Зато с обстановкой все получилось на славу — развешенные по стенам картины оскалившихся собак, ошейники и бутафорские песьи головы создавали свою особую атмосферу. Да еще над стойкой красовались десятка полтора намордников. Правда, с не меньшим успехом их можно было бы навесить на добрую половину посетителей — они бы от этого только выиграли.
— Ваш заказ, — рядом с девушками вновь возник официант, расставил тарелки. — Две отбивных, салаты. И обед, — добавил он, водрузив перед Ксюхой два блюда. — Суп из чечевицы и рагу.
«Что ж, рагу так рагу, — подумала Ксюха, — теперь остается надеяться, что все это вкусно».
— Всем приятного аппетита, — провозгласила Инка, — а точнее — налетай.
Подруги принялись за еду.
«Странно, все-таки, что Инка пришла без кавалеров, не похоже это на нее. Хотя, может просто не успела. Бывает».
Суп оказался на удивление вкусным, хотя и пересоленным. Время от времени Ксюха оглядывалась по сторонам — обстановка в «Собаке» ей категорически не нравилась. Подруги явно не разделяли ее мнения: Инка любит приключения, Кристине чем жутче, тем лучше, да и Марьянка не отстанет. Завтра раззвонят всей группе, как здесь весело и стильно.
У дальней стены возникло смутное оживление.
— Э-э! — послышался грубый голос.
— Да че за дела-то? — угрожающе присоединился другой.
— Какие-то проблемы? — вежливо поинтересовался официант.
— Да сейчас у тебя будут, — громко заявил кто-то из представителей бритоголовой богемы. — Ты что, убогий? Ослеп, что ли?
Официант непонимающе таращился на здоровенного парня за дальним столиком. Шея детинушки покраснела, потом румянец пошел вверх — на щеки, лоб, и вот даже глаза угрожающе налились кровью.
— Я тебя спрашиваю, ты — ослеп? Или в школе плохо учился?!
— Извините, я вас не понимаю.
Детина с грохотом шибанул кулаком по столу.
— Глаза разуй! Сколько тут написано?! Ты что, решил надо мной пошутить?
Официант, очевидно, никак не мог взять в толк, в чем дело. Ткнув грязным пальцем в клочок бумаги, бандит проревел:
— Это что, по-твоему?
— Счет, — пролепетал вконец растерявшийся гарсон.
— Счет? — передразнил его обозленный клиент. — А сколько там написано?
Официант осторожно склонился над столиком.
— Шестьдесят кредиток.
— Ага! — победно завопил детина. — Салат — пять, куриные крылья — десять, картошка — пять, грибы — пять, двойная порция…
— Двадцать, — быстро добавил официант.
— И пиво — тоже пять. Сколько выходит?
Официант заморгал. Вряд ли он на самом деле хотел обмануть столь опасных клиентов. Скорее всего, перепутал счета или просто забыл указать какое-то блюдо. Но теперь уже ничего не докажешь.
— Ну-у-у, — угрожающе продолжил бандит. — Шестьдесят? Я складывать умею, выходит, ты меня решил обсчитать чуть ли не в половину?
Губы официанта задрожали. Могучий, почти квадратный браток, видимо завелся по полной и начал медленно вылезать из-за стола. Его друг, такой же здоровый, но несколько пониже ростом тоже привстал. Еще один «богемный» клиент за соседним столиком отшвырнул в сторону стул и тоже подошел к официанту.
Кристина созерцала скандал с огнем в глазах, но всем остальным он явно не нравился.
— Сейчас тут будет заварушка, — быстро сказала Инка. — Пора сматываться. Заодно и сэкономим! Да и лекция скоро, — она мельком глянула на часы… — Бежим!
Марьянка и Кристина быстро выскользнули из-за столика.
— Идешь, Ксюх?
Ксюха отрицательно покачала головой.
— Надо заплатить.
Инка присвистнула.
— Да что с тобой творится всю эту неделю?! В последний раз спрашиваю — идешь, нет? Сейчас мордобой начнется, да еще полиция приедет, тебе это надо? Понятой будешь, полдня в отделении просидишь.
— Вы идите. Я вас догоню.
— Ладно, хозяин — барин. Пошли, — скомандовала она Марьяне. Кристина уже шла к выходу. — Тут, может, не скоро все успокоится. Будем ждать — на пару не успеем. В лучшем случае
Девушки протиснулись между стеной и крайним рядом столиков, обогнув расшумевшихся скандалистов, и вышли. Ксюха доела последнюю ложку. Зажатый в углу официант дрожащими руками отсчитывал недостающие кредитки. Обиженный клиент пересчитал сдачу, кивнул друзьям и сказал:
— Если ты, гнида, еще раз что-нибудь такое выкинешь…
Официант испуганно замотал головой.
— Ну то-то… Я сегодня добрый, живи пока. И радуйся, что Лелика с нами нет. Он такие дела не прощает.
Бригада ушла. Гарсон на негнущихся от страха ногах хотел нырнуть в боковую дверь, но Ксюха остановила его.
— Можно вас, — негромко позвала она. Он вздрогнул и обернулся.
— Я хотела бы заплатить, — твердо сказала Ксюха. Официант непонимающе моргнул. Пальцы у него заметно дрожали, на лбу выступили капельки пота.
— Сколько с меня? — поинтересовалась она.
— Десять, — печально отозвался гарсон.
— Нет, вы не поняли. За всех.
— Как это за всех?
— Нас было четверо. Сколько за всех?
Он посмотрел на Ксюху с удивлением, шмыгнул носом и переспросил:
— За весь столик?
— Да
Достав блокнот, официант перекинул пару листочков, что-то посчитал в уме:
— Сорок семь восемьдесят.
Честно признаться, последний полтинник Ксюха отдала не без сожаления. Благородство — это хорошо, но ведь и жить на что-то надо. А девчонки скажут, что убежали из-за назревающей драки, не успели доесть, а потому и платить нечего. И будут правы.
Гарсон скрупулезно отчитал сдачу, положил на стол. Пока Ксюха собиралась, он стоял рядом и все хотел что-то сказать. Да, он прекрасно видел, как три девушки поднялись и ушли, не заплатив, но остановить их не мог — пришлось объясняться с разъяренным бандитом. В общем, один неоплаченный столик — это мелочь, за пару часов чаевых можно недостачу компенсировать. Надо бы отказаться, вернуть деньги. Девчонка-то — явно не из бандитских подстилок, простая студентка, лишние деньги по карманам не водятся.
Да, надо вернуть. Пусть заплатит только за себя.
Ксюха уже шла к выходу, он наконец решился, но так и не смог пересилить себя:
— Спасибо вам. Приходите еще… Будем очень рады…
* * *
В аудитории уже было полно народа, студенты шуршали записями, тихо делились впечатлениями, жевали жвачку, слушали музыку. Старательное меньшинство старательно конспектировало за преподавателем. Ксюха осторожно заглянула внутрь. Худая высокая Арина Витольдовна, преподаватель органической химии что-то писала на доске. Инка, Кристина и Марьяна конечно уже были здесь. Первые две болтали вполголоса, Марьяна что-то выводила в тетрадке. Наверное, рисовала шарж на кого-нибудь из парней. У нее это получалось мастерски.
— Извините, можно войти?
Химичка отвлеклась и неодобрительно уставилась на Ксюху, выразительно указав на часы.
— Извините, я задержалась… Можно? — еще раз повторила девушка.
Арина Витольдовна цокнула языком.
— Занимайте свое место и впредь, — она повысила голос, — НИКОГДА не смейте опаздывать!
Ксюха молча кивнула, проскользнула в аудиторию и села на самый дальний ряд. Инка ожесточенно жестикулировала, потом, поняв, что это бесполезно, вырвала из тетрадки лист и передала Ксюхе записку: «Дурная? Чего ты этим добилась! Еще и Арина на тебя теперь зуб точит! Смотри — на экзамене припомнит».
Ксюха пожала плечами: что толку, все равно ведь не поймут. Объясняй не объясняй, в Инкином случае это бесполезно. Ксюха нацарапала в ответ: «Надо было заплатить. А то все бы потом с того официанта вычли».
Подруга отреагировала буйно — повернулась, хотела сказать что-то обвинительное, громко, на всю аудиторию, наплевав на Арину Витольдовну. Допекла ее Ксюха. Но химичка в этот момент повернулась и стала вдохновенно рассказывать о таинствах бензольного кольца.
Инка раздраженно поморщилась, достала из-за пазухи мобильный телефон и показала Ксюхе — жди мол, послание.
Действительно, через полминуты от нее пришла SMSка:
«Ты что, за всех заплатила?!!!!»
«С чего ты взяла?»
«Ксения! Не отнекивайся! Скажи — заплатила или нет?»
Ксюхе пришлось ответить правду.
«Конечно».
«Ну и дура! У тебя что, вагон денег?»
«У того официанта папа тоже не миллиардер».
«И что? Тебе-то какая печаль? Сам виноват, нечего бандитов обманывать».
«Он их не обманывал. Ты что, не поня…»
Ксюха случайно нажала на «ввод», поэтому сообщение ушло оборванным. Пришлось писать второе.
«Ты что, не поняла? Таких обсчитывать — себе дороже. Он просто ошибся, счета перепутал».
«Ой, я сейчас заплачу! А ты, значит, решила ему пилюлю подсластить?»
«Я просто решила поступить по-честному. И заодно помочь человеку. Что в это странного?»
Прочитав послание, Инка покачала головой: получила, мол, все ясно, тебя не переспорить, горбатого могила исправит. Ксюха попыталась отвлечься, начала записывать лекцию прямо с полуслова.
Но из головы упорно не выходила обстановка «Голодной собаки», бригада разгневанных братков, испуганное лицо официанта.
«Откуда в людях столько агрессии, подозрительности, угрозы? Почему первым делом на ум приходит самое низменное и жестокое? Почему во всех причинах чужой ошибки или неприятного поступка мы все видим корысть, желание обмануть, извлечь выгоду? Кто первым начал этот страшный марафон недоверия и ненависти?»
— …образуется при коксовании каменного угля или при химической переработке — риформинге — некоторых нефтяных фракция… — увлеченно рассказывала Арина Витольдовна.
«Все, — сказала сама себе Ксюха, — учеба, учеба и еще раз учеба».
