21
До Североморского высшего медицинского института от прокуратуры не так и далеко, пешком минут двадцать всего. Арсений добежал за десять, ему все время казалось, что он может не успеть. Он уже бывал здесь раньше, правда, не по самому веселому поводу — в анатомическом театре института работали лучшие патологоанатомы, экспертно-криминалистический отдел иногда обращался к ним за консультацией.
Но в учебные корпуса, конечно, не заходил — незачем. Потому, естественно, и не знал, где находится административная часть. Охранник на входе, зачарованный удостоверением, описал дорогу до ректората довольно точно. Но выстроенный еще в начале прошлого века институт оказался настоящим лабиринтом. Многочисленные факультеты, связанные подземными переходами и крытыми галереями, лестницы и коридоры, зачастую приводящие в глухой тупик, запутали его окончательно.
Пришлось воспользоваться посторонней помощью. Студенты смотрели на следователя с любопытством, отвечали охотно, высокая девушка с удивительно красивой русой косой даже пошутила:
— Ой, зачем вам в ректорат? Неужели вы наш новый преподаватель?
— Нет, — ответил Арсений. — Я проверяющий.
— Ну надо же, — она театрально всплеснула руками. — К нам едет ревизор! Тогда вам надо подняться на второй этаж, свернуть направо и идти до конца. Высокая черная дверь с надписью «Ректорат» — не пропустите.
Арсений последовал совету и — о, чудо! — буквально через пять минут нашел, наконец, что искал.
Небольшой холл ректората выглядел весьма эстетично: глубокие кресла, многочисленные кустики тредесканций в специальных подставках, две неизменные пальмы по углам, телевизор. Мозаичный паркет воскового блеска изображал узнаваемый во всем мире символ медицины: змея, оплетающая чашу. Чувствовалось, руководство института гордилось своим детищем. Впрочем, прожженный циник мог бы сделать и другой вывод: Североморский высший медицинский институт плотно и — самое главное — плодотворно работает с ойкуменскими благотворительными организациями и научными фондами по распределению грантов.
Солидная, респектабельная дверь прямо перед ним могла бы обойтись и без таблички «Ректор», все понятно и так. А вот и «Учебная часть». Арсений постучался.
— Войдите!
Внутри места оказалось куда как побольше, чем можно было подумать. Просторная комната размером с небольшой актовый зал бурлила неведомой закулисной жизнью. Несколько человек уткнулись в экраны мониторов, у стола с табличкой: «Распределение на практику» переминались с ноги на ногу несколько студентов. Восседавшая напротив них мужеподобная дама заглядывала в журнал, недрогнувшей рукой ставила в зачетки какую-то пометку и властным мановением руки отсылала несчастную жертву прочь.
Ближе к входу вертелась на крутящемся кресле молоденькая девочка лет двадцати. Ее рабочее место выглядело, как рекламный стенд фирмы Hi-Tech электроники: два компьютера, факс, лазерный принтер, несколько телефонов разных цветов. Вдобавок рядом с клавиатурой заряжалась сотовая трубка.
— Вы что-то хотели? — спросила она.
Этот дурацкий вопрос Арсения всегда раздражал — ну что за глупость задавать его посетителю! Наверное, человек не просто так зашел, на огонек, а с какой-то целью! Не умнее ли будет спросить: с какой?
Впрочем, втолковывать все эти тонкости бессмысленно — сразу же сочтут брюзгой и занудой.
— Добрый день, — сказал он и снова достал удостоверение. «Прямо хоть не прячь его, а цепляй к лацкану, как бейдж». — Я следователь Центральной прокуратуры Догай…
За соседним столом немедленно воцарилось молчание Арсений почувствовал, как на нем скрестились взгляды всех присутствующих.
— Мне необходимо получить данные на ваших студентов. К кому мне обратиться?
Глаза у девочки загорелись, она прямо-таки умирала от любопытства.
— Ко мне. Но только я не могу без разрешения замректора… Эльвира Мартовна!
— Да, Вика. Что случилось, молодой человек? — отозвалась «железная леди» из-за соседнего стола.
— В ходе расследования дела установлено, что одна из ваших студенток является ценным свидетелем, — он специально решил излагать ситуацию казенным языком протоколов рассчитывая произвести на Эльвиру Мартовну благоприятно впечатление. Он не ошибся.
— Понятно. Вы хотите ее допросить?
— Допрашивают подозреваемых, а ее, — он выделил слове голосом, — я хочу опросить. Но дело не только в этом. По нашим данным, ей угрожает опасность. Преступники, возможно, уже знают, что она представляет для них угрозу и, возможно, постараются…
— Боже мой! — «железная леди» переменилась в лице и оказалась отнюдь не бессердечной гадюкой, которую ей, вероятно, нравилось изображать, а просто испуганной немолодой женщиной. — Так что же вы стоите?! Действуйте!!! Защитите нашу девочку!
«Господи, дай мне терпения!»
— Я именно за этим и пришел, — напомнил Арсений. — Если вы дадите мне ее координаты, я немедленно займусь обеспечением ее безопасности.
— Так! Всем — за дверь! — скомандовала замректора потенциальным жертвам. — Перерыв на полчаса.
Когда кабинет более-менее очистился, она пригласил следователя сесть:
— Прошу вас. А теперь скажите, кого нужно искать? Kaк ее фамилия?
— Вот как раз фамилию я и не знаю. Только имя — Ксения. Еще про нее известно, что в промежутке между 17 и 25 июня она сдавала экзамен. Внешние приметы…
— Это не нужно! — отрезала Эльвира Мартовна. — В лицо я их всех не помню. Но ничего страшного — думаю, мы справимся и так. Ксения не самое распространенное имя. Вика, распечатайте мне, пожалуйста, списки всех допущенных к экзаменам за указанный период. Вы слышали — с 17 по 25 июня.
— Все курсы?
— Пока кроме первого, — тут же сказал Арсений, вспомнив, что Клим Таласин много раз встречал Ксению у дома Круковского, даже зимой. — Скорее всего, второй-третий.
Принтер зашумел, разогреваясь, и через минуту начал выплевывать первые листы.
Эльвира Мартовна брала их с лотка еще теплыми и быстро просматривала.
— На втором курсе нет, — объявила она. — Вика, давайте следующий.
Какое-то время она молчала, потом неожиданно воскликнула:
— Вот! Третий курс, факультет современной фармакологии, Ксения Малик. Господи, Ксюша!
— Вы ее знаете?
— Да, конечно. Очень прилежная и ответственная девочка. Таких немного. Неужели это она?
Арсений внимательно посмотрел на Эльвиру Мартовну, четко и раздельно спросил:
— Как вы сказали? Добрая и ответственная?
— Ну да! В нашем институте про нее никто и слова плохого не скажет. Помнится, преподаватель по физиологии человека рассказывала, что она — единственная из всего курса на экзамене не пользовалась шпаргалками.
Следователь с жадностью вслушивался в каждое слово. «Все-таки она!»
Эльвира Мартовна просмотрела до конца третий курс, четвертый, взялась за пятый.
— А! Еще одна нашлась! Пятый курс, органическая химия, Ксения Рубович.
— Что вы можете про нее сказать? — спросил Арсений.
«Железная леди» поморщилась.
— Ничего хорошего. Капризная и взбалмошная девица, дочь… — она замялась, — ну, одного спонсора. Учится плохо, ведет себя — и вовсе из рук вон, но, как вы понимаете, выгнать мы ее не можем…
«Нет, эта не подходит. Впрочем, проверим на всякий случай».
— Дайте мне координаты обеих, — попросил следователь.
— Вика, будьте добры, — скомандовала Эльвира Мартовна.
Ксения Малик приехала в Североморье из Империи и снимала квартиру на окраине столицы. Арсений достал трубку, набрал номер.
Телефон выдал длинную серию гудков. Никто не подошел. «Черт! Неужели я не успел!» Обе женщины внимательно наблюдали за ним.
— Никого, — констатировал Арсений. — Надеюсь, она не уехала из города.
— Это исключено, — безапелляционно заявила Эльвира Мартовна. — Через неделю у третьего курса начинается практика. Ксения исполнительная девочка, она не могла уехать без уважительных причин.
«Знала бы ты… — неприязненно подумал следователь. — Несчастный случай — это тоже уважительная причина».
— Тогда она в городе. И если сдала экзамены, вполне может гостить у друзей, знакомых…
«У своего парня, например. Надеюсь, он есть и сможет ее защитить, если вдруг что-то случится».
— …может поехать отдыхать на природу. Мне нужны телефоны всех ее одногруппников — вдруг кто-то что-то знает или слышал.
Вика распечатала нужные данные, не дожидаясь приказа. Эльвира Мартовна кивнула: правильно, мол, одобряю. Арсений взял протянутые листы, кивнул:
— Большое спасибо. Возможно, мы с вами сегодня спасем человеческую жизнь. Не могу больше отнимать ваше драгоценное время. Да и студенты ждут…
— А-а… да, конечно, — разочарованно сказала «железная леди». — Если вам понадобится что-то еще, мы всегда вам поможем.
— Да я пока не ухожу. Посижу там, в приемной. Если что — обязательно обращусь к вам. Буду держать в курсе.
Вика промолчала, но на ее симпатичном личике отразилось такое жгучее любопытство, что Арсений понял: он все сделал абсолютно правильно. Если бы он остался обзванивать всех одногруппников Ксении в учебной части, каждое сказанное слово ловили бы две пары ушей. И уже завтра все подробности ее личной жизни гуляли бы по институту, благодаря Вике и милейшей Эльвире Мартовне.
— До свидания. Еще раз спасибо за помощь.
Подождав, пока поджидающие снаружи жертвы распределения снова забьются в кабинет, он пристроился в угловом кресле, за раскидистой пальмой.
В списке оказалось двадцать шесть фамилий. Арсений вздохнул и взялся за телефон. Поехали.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Кириллом Рагарой? Нет? А когда может быть? Спасибо.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Марьяной Ионесян? Добрый день, Марьяна, скажите, пожалуйста…
— …не знаете? Что ж, спасибо. Нет-нет, ничего не случилось. Это из учебной части звонят. Спасибо и до свидания.
«И даже врать не пришлось, — подумал Арсений. — Я ведь и в самом деле звоню из учебной части».
— Здравствуйте, могу я поговорить со Львом Кротовицем? Добрый день. Скажите, Лев…
— Здравствуйте, могу я поговорить с Савелием Радеком? Добрый день, Савелий…
— …все, все нормально с ней! Это из учебной части. Да, все хорошо. До свидания.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Кристиной Гронхольм? Добрый день, Кристина…
Каждый звонок он отмечал галочкой, ставил минус, если никто не подходил или приходилось выслушивать механическое шипение автоответчика. Но таких было немного, в основном все сидели дома, готовились к пересдаче.
Он все больше убеждался, что попал в яблочко. Ксению любили, за нее волновались. Практически каждый, с кем Арсению довелось пообщаться, чрезвычайно бурно реагировал на вопрос: «Вы не знаете, где сейчас может быть Ксения?» Одногруппники тут же пытались выяснить, что случилось, а двое наименее подозрительных (ими были, естественно, девушки — Кристина и Марьяна) настолько переполошились, что тут же сообщили ее сотовый телефон.
К сожалению, он оказался недоступен, механический голос уведомлял: «Абонент находится вне зоны действия сети». Арсений представил, сколько народу сейчас звонят Ксении на мобильный, чтобы выяснить, все ли с ней в порядке, и почувствовал, как на душе потеплело.
Как был бы счастлив он сам, если бы за него беспокоились разом столько людей.
Наконец — это был тринадцатый звонок — ему повезло.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Инной Эйгорн?
К телефону подошла она сама, Арсений привычно спросил, не знает ли она, где может находиться Ксения, и вдруг натолкнулся на такую мощную волну ярости, что от неожиданности чуть не выронил трубку.
— Что вы все от нее хотите?!! А?! Кто вы такой!!? Что вам нужно от моей подруги?!
«Ксения у нее! Отлично! Молодец, поняла, что дома ей находиться опасно!»
— Так она у вас! — убежденно сказал он. Ему не ответили, но это было уже неважно. — Никуда ее не выпускайте, от этого зависит ее жизнь. И сами не выходите! Слышите? Никуда!!!
Арсений закрыл трубку, выскочил из приемной и побежал вниз по лестнице, перескакивая через ступеньку. Молодые парни и девчонки взирали на него с неподдельным изумлением. Слава богу, дорогу он не забыл пролетев за пару минут все многочисленные переходы и коридоры. Давешний охранник на входе ничего не успел сказать, только растерянно посмотрел вслед.
Следователь поймал машину, назвал адрес Инны Эйгорн.
— Как можно быстрее, шеф!
— Быстрее оплачивается отдельно, — меланхолично сказал таксист.
— Слушай, человек в опасности, а ты деньги считаешь! Двойной счетчик!
— Вот это другой разговор, — повеселел водитель и взял с места так резво, что даже покрышки завизжали.
Через полторы минуты они выехали на Янтарный бульвар, еще через две — на Таллерскую. Инна жила почти в самом центре, на узких кривых улочках старого города особенно не разгонишься. Но таксист попался классный — настоящий ас! Он выписывал такие фигуры, без страха нырял в подворотни проходных дворов и небольших улочек, считающихся пешеходными.
На месте они были через восемь минут.
— Приехали, — гордо сказал водитель. — Одиннадцать тридцать. Давай двадцатку для ровного счета.
— Держи, — Арсений отчитал деньги, кивнул уважительно. — Заслужил!
Кодовый замок в подъезде не работал. Вообще, следователю везло: лифт стоял на первом этаже, и ехать не на самый верх — а только на пятый…
На площадке он тут же разглядел нужную квартиру — единственную с солидной медной табличкой, а не с нарисованным мелом номером. В соседних явно шел ремонт.
Арсений позвонил. Никто не ответил. Тогда он позвонил снова, одновременно нажимая на кнопки сотового телефона.
Дверь не открыли, зато Инна сняла трубку телефона.
— Алло, — произнесла она дрожащим голосом.
— Инна, я сейчас стою на вашей лестничной площадке и только что звонил вам в дверь. Меня зовут Арсений Догай, я следователь Центральной прокуратуры. Пожалуйста, откройте. Мне нужно поговорить с Ксенией. Ей угрожает серьезная опасность. — Вспомнив недавний разговор с недоверчивой Селеной Аркадьевной, он принялся увещевать дальше: — Подойдите, пожалуйста, к двери, посмотрите в глазок, я покажу вам свои документы. Могу дать телефон прокуратуры или вы, если хотите, позвоните в справочную, узнайте его сами. Там подтвердят мое имя, должность и номер удостоверения. Подумайте о своей подруге! Ей нужна помощь!
Внезапно трубку повесили. Арсений ясно представил себе, как Инна набирает номер полиции, подумал, что это, наверное, неплохой вариант, только, к сожалению, долгий. А если в квартире случится пожар? Утечка газа?
Он снова вызвал номер Инны, но в этот момент за дверью послышался шум, потом кто-то сказал сдавленным голосом:
— Показывайте ваше удостоверение. Но если вы собираетесь стрелять в глазок, знайте, что Ксюха сейчас звонит в полицию. И даже если вы меня убьете, дверь сломать не успеете все равно.
— Вы смелая девушка, — честно сказал Арсений и достал документы. — Вот смотрите. Видно?
Какое-то время царила тишина, потом загремели замки.
«Фу-ух, — с облегчением подумал следователь. — Кажется, поверила».
Дверь открылась. На пороге стояла девушка в домашних брюках и футболке, весьма миловидная, но очень испуганная. Глаза у нее были размером с пятицентовую монету.
— В-вы… правда следователь? — спросила она.
— Как видите, Инна, я стою спокойно и не пытаюсь ворваться в квартиру. Вам это не кажется самым лучшим доказательством?
— Ну, наверное…
— Тогда пригласите меня войти. Мне очень нужно поговорить с Ксенией.
Девушка смутилась:
— Ксюхи нет, я вам наврала, что она в полицию звонит. Я думала вас испугать.
— А где она? — быстро спросил он.
— Как услышала про вас, перепугалась до смерти и убежала. Буквально десять минут назад, а меня заставила никому не открывать и, если что — звонить в полицию… Жаль, что вы сразу все не объяснили, по телефону. У нее в последнее время какие-то странные вещи в жизни происходят, вот она и шарахается от всего. А сегодня весь день ее кроме вас еще какие-то странные люди искали.
Арсений быстро проговорил:
— Инна, нельзя терять ни минуты! Или дайте мне ее фотографию, или пойдемте со мной. Нам обязательно надо ее перехватить. Иначе может быть поздно.
Девушка вздрогнула и сказала:
— Да, конечно.
«Сейчас будет полчаса рыться по фотоальбомам. И мы все упустим. Вот ведь бабы! Что в сорок лет, что в восемнадцать!»
Но она появилась спустя полминуты. В руках у нее был красивый, явно постановочный снимок в изящной рамочке — две девушки на фоне старинных корпусов высшего медицинского института.
— Вот!
— Инна, ждите здесь, никуда не уходите, телефон не выключайте. Если что — сразу же вызывайте полицию.
Последние слова он выкрикивал на бегу, с нижнего этажа.
Когда он приехал, лифт стоял внизу — вполне возможно он привез Ксению. Значит, у нее было минут пять-семь, не больше. Что она могла сделать? Поймать такси? Вряд ли. Если она так напугана, как рассказывает Инна, то должна шарахаться от машин, как от чумы. Мало ли куда привезут. Значит, остается только автобус.
«Вроде бы остановка недалеко, за углом, мы ее проезжали. Точнее — пролетали».
Он выскочил на улицу, свернул за угол и…
С визгом тормозов из бокового проулка выскочил темно-красный джип «субурбан». Его повело в сторону, водитель отчаянно выкручивал руль. Тяжелая машина задела колесами бордюрный камень, пошла юзом, подпрыгивая на брусчатке мостовой. Через секунду потерявший управление джип выскочил на тротуар и прямо на глазах у Арсения протаранил остановку, где испуганно сжалась стройная девичья фигурка.
«Субурбан» проскрежетал бампером по переднему столбу, тот прогнулся, и вся остановка сложилась, как карточный домик.
Арсений едва не закричал от отчаяния и безысходности.
Он подлетел к месту катастрофы, рывком вытащил из кармана телефон, набрал номер «скорой».
— Неотложная помощь слушает.
— Наезд на человека. Тополиная улица, в районе остановки автобуса, — следователь мельком взглянул на валяющуюся под ногами табличку с расписанием, — номер сорок один. Срочно!
— Машина сейчас будет. У пострадавшего есть видимые травмы?
От такого вопроса разум Арсения едва не помутился.
— Я не знаю, какие травмы! Девушку остановкой завалило!
Он яростно схлопнул телефон, кинул его куда-то в сторону и бросился разбирать завал. Из подворотни выбежали на помощь еще несколько человек — видимо, жители соседнего дома.
Сзади хлопнула дверь джипа, грузно пыхтя, подошел водитель:
— Во <…>! Тормоза отказали и <…>! Теперь проблем с копами не оберешься.
Арсений не обращал на него внимания, вместе с помощниками они откинули в сторону ажурную крышу и освободили Ксюху.
«Слава богу, она жива!!»
Девушка быстро-быстро дышала, как выброшенная на берег рыбка, и слабо шевелилась. Все лицо у нее было в крови, плечо неестественно вывернуто, но никаких других повреждений Арсений не заметил.
И даже в таком виде она была очень красива. Не вылизанной красотой подиумов, а какой-то уютной, домашней… Следователь опустился рядом с ней на колено.
— Ксения, как ты? Руки чувствуешь?
Она слабо кивнула, поморщилась от боли.
— Ты не кивай — у тебя, наверное, сотрясение мозга. Просто моргай. Кроме головы еще что-нибудь болит?
— Да… плечо… и нога…
— Ну, это не страшно. Вылечат.
Господи, неужели, обошлось?
— От…куда вы знаете… как меня зовут?
— Я тебя весь день ищу. Знаю, что за тобой охотятся, хотел предупредить, но не успел. Теперь никакая сволочь тебя не тронет — обещаю.
— А вы… не из тех?
— Нет, что ты! Я следователь.
Ксюха попыталась улыбнуться, но голову снова сдавил раскаленный обруч, да так, что у нее на глазах выступили слезы.
Арсений достал платок, аккуратно стер с ее лица кровь, ободряюще подмигнул:
— Эх, где мои семнадцать лет! Был бы я лет на десять помоложе, обязательно бы за тобой приударил!
— На… верное я сейчас… ужасно выгляжу…
— Нет, — честно сказал он. — Ты просто красавица.
— Они… хотели меня… сбить еще раньше… вчера…
Арсений покачал головой:
— Хватит, не говори больше ничего. Главное я уже знаю, остальное потом расскажешь… Сейчас не напрягайся. «Скорая» уже в пути.
Водитель джипа все еще топтался за спиной, что-то бормотал, по-прежнему жаловался на тормоза и на то, что «вот, права теперь отнимут».
— Э-э, нет, — сказал Арсений, встал и ухватил его за отворот пиджака. — Правами ты не отделаешься. Под уголовное дело пойдешь, это я тебе обещаю. А если она… не дай Бог, она умрет, — считай срок тебе обеспечен. Три-пять лет, может, оказаться. Так что, считай последние дни на свободе. Если с ней все будет в порядке — получишь условно. Тоже не сахар: раз в месяц ходить отмечаться в ОВД, и не лезть ни в какие драки и сомнительные дела. Тяжело тебе будет, браток!
«Браток» попытался вырваться:
— Да кто ты такой?! Я сейчас адвокату позвоню, он вмиг тут всех построит! Ты еще и должен мне будешь, за клевету и оскорбления.
Арсений зло усмехнулся. Собеседнику явно стало не по себе, но он все еще хорохорился:
— Че ты мне улыбаешься тут?! Скоро плакать будешь!
Следователь пожал плечами, полез во внутренний карман. Знакомое движение заставило водителя напрячься. Сунув удостоверение в его заплывшие жиром глазки, Арсений сказал:
— Читать умеешь? Тогда давай, вслух и с выражением!
— Центральная прокуратура… — упавшим голосом начал «браток».
— Громче!
— Центральная прокуратура, советник юстиции третьего ранга, следователь Арсений Догай.
— Вот так. Понял свою нелегкую судьбу. Так вот, слушай меня очень внимательно: дождись копов и все им изложи дословно, как было. А мне это дело завтра на стол принесут, и я проверю, правильно ли ты все напел? Понял?
— Да-да… прости, мужик, я не знал же. Че ты сразу в бутылку лезешь? Все будет тип-топ, не сомневайся.
— Будет, — согласно кивнул Арсений, напоследок боднув водителя тяжелым взглядом. — А то как же.
— И девка твоя выживет…
— Я бы на твоем месте, — процедил следователь, — никогда больше не стал называть ее девкой. Глядишь, и на свободе понравится.
— Ладно-ладно, как скажешь…
Издалека послышалась сирена «скорой». Через минуту к месту аварии подлетел «долоресовский» минифургончик с надписью «ambulance» — гуманитарная помощь от добрых западных соседей. Давно списанная где-нибудь в Галлии, здесь она исправно продолжает ездить и спасать людские жизни.
Из передней двери выскочил невысокий, плотного сложения, врач в синем комбинезоне и старомодных очках, подхватил поданный водителем чемоданчик и сразу же направился к остановке.
— Доктор, — Арсений поймал его на полдороги, — у девушки, похоже, сотрясение мозга и вывих плеча. Еще жалуется, что нога болит.
— Понятно, — он мельком взглянул на следователя, а через пару секунд уже склонился над Ксюхой. — Ну-с, красавица, что с вами стряслось?
Он оказался тем самым профессионалом, что умеют одновременно обследовать пациента и развлекать его разговорами.
— Ничего страшного с вами не случилось, через месяц уже будете танцевать лучше прежнего. Руки-ноги целы, плечо вправим, голова пройдет, обещаю. Сначала немного поболит, а потом пройдет. Давайте-ка я сделаю вам укольчик, и мы поедем в больницу. Хорошо?
Доктор уже достал из чемоданчика шприц-ампулу, приложил ее к шее девушки.
— Вот так. Буквально пару минут — и перестанет болеть. А мы пока доставим вам карету.
Он ушел за носилками. Ксения спросила:
— А… как вас… зовут?
— Арсений. И можно на «ты».
— Вы… ты… поедешь со мной? А то я… боюсь одна.
— Конечно, Ксения. Что за вопросы?!
— Ксюха.
— Что?
— Меня чаще всего… называют Ксюхой… или Ксюшей.
— Ладно, — улыбнулся он. — Буду звать тебя Ксюшей.
Вернулся доктор. Вместе с водителем скорой они аккуратно перенесли девушку на носилки.
— Помочь? — спросил Арсений.
— Да, если вам не сложно.
Ксению медленно и осторожно донесли до фургона, положили в машину. Врач хотел было закрыть заднюю дверь, но следователь остановил его.
— Доктор, я с вами.
— А вы, простите, кем ей приходитесь? Муж, брат, отец? Кто?
— Никто. Я следователь Центральной прокуратуры, — Арсений продемонстрировал свое удостоверение, которое уже начинал потихоньку ненавидеть. Почему люди подчиняются этой глупой корочке, а не простым, понятным словам?
— Ну и что?
— Эта девушка — свидетель преступления. Я обязан ее сопровождать.
— Какого преступления? Что вы мне голову морочите, молодой человек!
— Убийства. Доктор, давайте будем делать каждый свою работу: я — охранять свидетельницу, вы — лечить людей. Хорошо?
— Ладно, нет времени с вами спорить. Садитесь!
* * *
В больнице Ксюху сразу же забрали на рентген. Очкастый доктор сказал Арсению подождать снаружи:
— Здесь вам никакая книжечка не поможет. Ее повезли на обследование. Я опасаюсь, что после такого удара у девушки могут быть разрывы или повреждения внутренних органов, так что — ждите.
Видимо, доктор заметил, как переменился в лице Арсений и сказал:
— Да не волнуйтесь вы так! Я же сказал — «опасаюсь», а не «есть». На всякий случай надо проверить. Там и плечо выправят. Все будет в порядке.
Он улыбнулся, черты лица разгладились, сделав его похожим на доброго волшебника:
— А ведь вы не чужой этой девочке, верно, господин следователь «Никто»?
И ушел, смеясь.
Арсений немного успокоился, присел на краешек кушетки.
Прошел час, второй. Он бросался к любому появляющемуся из-за распашных дверей человеку в белом халате, но получал стандартный ответ:
— Идет обследование. Ждите.
Наконец двери хлопнули снова. Появилась пожилая медсестра, спросила:
— Это вы — следователь?
— Да, я.
— Просили передать, что все в порядке. Процедуры прошли нормально, она заснула. Идите домой, не ждите.
— Почему?
— Раньше завтрашнего утра она не проснется. Вот завтра и звоните. И не волнуйтесь так, на вас же лица нет!
