Глава 9. Деяния женщин
Из всего отряда амазонок тяжелей всех приходилось Нимарре — не считая, конечно, Дуанти с его тревогой о матери и переживающей из-за своего друга Эниты. Но они, по крайней мере, не так страдали от этого проливного дождя, не перестающего уже вторые сутки, и от этой непрерывной скачки. Впрочем, Нимарре не на кого было обижаться, — и в этот поход, тайком от отца, и в этот бросок к Эль-Карди она напросилась сама, Данар не звала её и не отговаривала, только спросила, твердо ли её решение.
Мало кто знал, что принцесса Ардии втайне от всех, даже от отца всю зиму брала у амазонок уроки воинского искусства. Ей хотелось… вообще-то, она сама толком не знала, чего ей хотелось — то ли показать при случае этим задавакам Грэму и Дуанти, что и она кое-что умеет, то ли… И этот поход — Нимарре совершенно не нравилось, что она одна из всех оставалась в стороне, ей тоже хотелось, как мужчинам, как этим мальчишкам, участвовать во всех этих путешествиях и сражениях. Стагга Бу столько рассказывал обо всем! А когда в Ардии появилась Данар, тоже женщина, но только ни в чем не уступающая мужчинам в том деле, что они считали своим, — вот тут Нимарра решила, что пришел её час. Чему-то она и впрямь научилась, как-то Данар даже похвалила её за успехи. И все же, что скрывать, Нимарра в этом походе оказалась самой изнеженной и неумелой — ей было далеко даже до Эниты, ведь та немало поколесила с Черником и многого набралась от него.
Впрочем, Данар и не требовала с Нимарры выучки, как у своих амазонок. Она так и сказала ей, когда они кинулись в этот ночной бросок к Эль-Карди:
— Думаешь, я беру тебя из-за того, что ты научилась пустить стрелу из арбалета и умеешь сама сесть в седло? Вот уж нет — из-за твоей сестренки Миранны — только из-за нее.
— Откуда ты знаешь про Миранну? — наивно спросила тогда Нимарра.
Данар рассмеялась:
— Эй, ты забыла — мы же все вместе замкнули Круг! Так что, принцесса Нимарра, твоя работа будет не рубить саблей — ты все равно толком этого не умеешь.
— А что же будет моей работой?
— Увидишь, — коротко отвечала Данар — ей было некогда.
И вот на второй день Данар подозвала к себе Нимарру. Они снизили ход и двигались бок-о-бок, здесь же рядом были Дуанти и Энита.
— Ну, Огонек, — спросила Данар, — ты придумал, наконец, как нам проникнуть в Эль-Карди?
— Нет, — хмуро отвечал Дуанти, — два дня думаю, но в голову ничего не лезет.
— Плохо! А как нам справиться с Сойги? Ты ведь ученик Вианора.
— Вот именно, что всего лишь ученик, — ещё мрачней произнес Дуанти.
— Вот как! — рассердилась амазонка. — Что же, нам остановить коней и повернуть назад? Может, это я уговорила тебя прогуляться с нами под дождиком?
— Погоди, Данар! — вступилась Энита. — Кажется, у меня есть план. Ведь Эль-Карди стоит у самого моря, так, Дуанти?
— Да, там небольшая гавань.
— Ну вот, почему бы нам не выдать себя за вольных стрелков, наемников с Очаки? Если мы на глазах у них высадимся с кораблей, я думаю, они поверят.
— Хм! Да, годится. Но где взять корабли?
— А как же Хорс? — напомнила Энита. — Он ведь выручит тебя, он твой друг и в союзе с нами.
— Но тогда с ним надо снестись прямо сейчас! — воскликнул Дуанти. — Чтобы он привел корабли в бухту куда-нибудь в десятке-другом миль от замка Эспиро.
— Замечательно! — одобрила Данар. — Вот ты и снесись! Хотя бы это ты должен смочь, ты, рыцарь, помощник Вианора, паладин Анорийского Круга!
Дуанти хотел было что-то возразить, но не стал — Данар была права. Другого выхода все равно не было — если кто из них и мог дотянуться до мыслей капитана Хорса, то разве что сам Дуанти — все остальные даже не были с ним знакомы. «А ведь я смогу», — внезапно подумал Дуанти. Он отъехал чуть в сторону, припомнил науку Вианора и начал средотачиваться, отключаясь от всего вокруг.
— Ни, — кивнула Данар, — присмотри за своим другом, ему сейчас не до нас.
Она обратилась к Нимарре:
— Ну, принцесса, помнишь наш разговор о твоей сестре? Тебе пора призвать её. До Эль-Карди день-два пути.
И предупреждая возражения Нимарры, Данар ободряюще добавила:
— Ну-ну, только чур не спорить. У тебя получится! Ты и не знаешь, какая ты у нас сильная, принцесса Нимарра.
* * *
Сойги знала одно — Эспиро жив. И кроме того, очень неясно, очень отдаленно она чувствовала какую-то большую беду или опасность, что грозила ему, но увидеть это точнее у неё не получалось. Кто-то мешал — кто-то, очень могущественный и знающий, и духи не слушались Сойги, они боялись, они прятались. К тому же, сам Эспиро был глух к зову Сойги — если бы он откликнулся, если бы сам потянулся к ней! Но нет — Сойги так и не удалось тронуть его сердце за все эти годы — легче, наверное, было сокрушить Черного Сэпира, чем этот его лед. А все эта спящая, эта ненавистная кардоронка… Эх, Эспиро, неблагодарный Эспиро! Знал бы он, каким он сам может быть, какой он сам настоящий — тот, которого видела и любила Сойги, за которого она билась все эти долгие годы… И что же? — Сойги все-таки потерпела поражение, Эспиро не услышал её. Вот и получалось, что в этот грозный час сам же Эспиро не давал себе помочь.
— Сойги, — тихо прошептала шаманка, — эй, глупая девчонка, ты — подбитая птица, река несет тебя в море, Сойги!
Унчар, служанка-рабыня с Очаки, мокнущая поодаль под дождем, испуганно поежилась — она решила, что колдунья бормочет какое-то заклинание. Ей было холодно и сыро в этот ночной час на крепостной стене, но и ночь, и ненастье были нипочем по сравнению с тем страхом, что она испытывала перед Сойги. Хотя та не обижала Сойги все это время — они жили в запретной части замка, почти как затворницы, и работы у Унчар было не так много. Прислуга даже завидовала ей, особенно, когда наезжала в родовое гнездо дона Элсия, сестра дона Эспиро, а гостила она часто и подолгу и просто изводила всех слуг замка. Унчар была благодарна Сойги за то, что избавлена от всего этого, она даже была по-своему привязана к ведунье, но этот страх!
Служанка кинула робкий взгляд в сторону Сойги — и ледяная волна, студеней этого ливня, прошла по её телу: Унчар показалось, что кто-то, черный и страшный, стоит напротив ведуньи.
И верно, в этот самый миг Сойги решилась. Она спустилась со стены вниз, в свою комнату в подземелье, взяла барабан и прочее, что ей требовалось, и с Унчар вместе прошла в помещение, где она камлала чаще всего — иногда с Эспиро, но обычно с Унчар. Унчар стала отбивать ритм в углу комнаты, а шаманка отправилась в свое путешествие — ниже, все ниже, на самое дно, к Анги-гарифу.
«Не ходи!» — сказала ей сестра-волчица — но Сойги пошла. «Не ходи!» — попросили её шмель и полынь — но Сойги пошла. «Не ходи!» — велели ей предки, но Сойги не послушала и их.
«Что ты дашь мне, Сойги, если я проведу тебя к твоему мужчине?» — спросил Анги-гариф. «Выбирай сам», — отвечала Сойги. «Покажи мне всех», — велел великий владыка. Они пошли по замку, из комнаты в комнату, из залы в залу, мимо спящей челяди и стражников, и поваров, хлопочущих на кухне над завтрашней трапезой, и влюбленных пар, соединенных в объятиях у себя на постели или в потаенных уголках замка, — но Анги-гариф отвергал всех: «Нет, не то, дальше!» И наконец они поднялись в спальню доны Элсии, подошли к её роскошной постели с балдахином и отдернули полог.
Там лежали двое — дона Элсия с томным лицом и Гранти, замковый менестрель, — он посапывал с блаженной улыбкой на пьяном лице, и Сойги тоже улыбнулась. Она знала об этой связи и благоволила к Гранти — менестрель был единственным человеком в замке, кто был ей немного близок и, может быть, был способен понять её. «Он, — показал Анги-гариф, — я выбрал!» — и на миг сердце Сойги кольнуло — но только на миг.
«Элсия», — сказала Сойги. «Что ты делаешь здесь, колдунья?» — вскинулась знатная дона. Она всегда изображала высокомерие, разговаривая с Сойги, будто та была ей едва ли не рабыней, но на самом деле Элсия смертельно боялась шаманки, и Сойги знала это. «Элсия, Анги-гарифу нужна его кровь», — сказала Сойги. «Что? Как ты смеешь?!. Оставь нас!» — крикнула Элсия, но в голосе её был испуг, и она дрожала. «Эспиро в беде, Элсия. Владыка смерти обещал помочь, но ему нужна его жизнь и кровь», — повторила Сойги. Элсия затряслась и закрыла лицо руками: «Только не здесь!» — «Нет, здесь», — велел Анги-гариф. «Нет, здесь», — приказала Сойги. «Тогда… скорее! Ну, делай же!» — «Не я, — сказала Сойги, — ты». — «Я?!» — «Да, ты. Возьми его кинжал. Ну!»
Элсия вскрикнула во сне. Она приподнялась на постели, увидела покрывала, залитые кровью — или вином? — застывшую маску боли и ужаса на лице своего любовника, снова вскрикнула и провалилась в темное забытье.
«Ты ублажила меня, Сойги, — похвалил Анги-гариф. — Пойдем». И они понеслись сквозь грозу, прямо сквозь тучи и молнии — туда, на восток, к Эспиро. И вдруг, когда Сойги уже решила, что все удалось, прямо перед ними возникла стена, будто кто-то откуда-то с высокого-высокого неба раскатал полог. Со всего размаху они врезались в эту стену, но не пробили её, а лишь отлетели назад. «Ну же, владыка Анги! — взмолилась Сойги. — Пробей стену!» И они вновь устремились на препятствие — и вновь их отбросило. «Я не могу, Сойги, — сказал Анги-гариф. — Проси своих духов помочь тебе». — «Но ты обещал! Ты принял жертву!» — «Возьми её назад», — отвечал владыка. Он стремительно полетел вниз и скрылся под землей, и Сойги осталась одна.
А стена посветлела, стала прозрачной, и за ней Сойги увидела девушку-олиску со строгими беспощадными глазами. Она выставила руки вперед и не пропускала Сойги. «Пусти меня, олиска! — попросила Сойги. — Я иду к любимому, пусти!» Но та отрицательно мотнула головой, и Сойги поняла, что она защищает кого-то из своих и не даст ей пройти. «Будем биться, олиска?» Девушка кивнула. «Вернемся, Сойги!» — затосковала сестра-волчица. «Вернемся!» — попросили шмель и полынь. «Назад, Сойги, назад!» — заголосили духи. «Вперед!» — приказала Сойги — и тогда с небес полыхнула молния, и Сойги начала падать на землю, все быстрее и быстрее, так, что все вокруг слилось в белые и черные полосы.
Унчар испуганно вскрикнула и прекратила бить в барабан — затененная свеча под колпаком на полу вдруг погасла, и полумрак сменился кромешной темнотой. Кое-как, на ощупь, служанка добралась до лампы и развела огонь захваченными с собой спичками. Сойги лежала в середине комнаты без движения — и вдруг сильно застонала. Унчар осторожно приблизилась к ней с лампой в руке и снова вскрикнула: шаманка лежала на полу в совершенно мокром платье, будто вынырнула со дна моря, хотя она переодевалась в сухое перед камланием. Лицо Сойги было сильно обожжено, а под ней на полу растекалась лужа крови. И Унчар в голос закричала от ужаса.
* * *
Дона Элсия в пеньюаре, укрыв ноги пледом, возлежала на софе в гостиной и принимала доклад кастеляна замка. Тот смотрел в сторону, избегая касаться взглядом её едва прикрытой наготы. Но княгиня барситов и не думала стесняться какого-то там кастеляна.
— Арита сообщила мне, что наш менестрель поранился. Он жив? Как все случилось?
Кастелян сам посылал слуг тайком унести злосчастного Гранти из постели доны Элсии в его комнату, но, конечно, теперь он не повел и бровью, услышав вопрос, и отвечал самым почтительным тоном:
— Сеньор Гранти жив, ваше высочество, но он бредит. Нам не удалось расспросить его, но, по всей вероятности, он спьяну упал и напоролся на свой собственный кинжал.
— Кто его лечит?
— Наш врач Гартелли, ваше высочество.
— Да? А эта… ну, та, — дона Элсия высокомерно скривила полные чувственные губы.
— Ция? — так, для секретности, дон Эспиро велел всем в замке звать Сойги.
— Да, да. Эта колдунья, служка Эспиро. Почему бы ей не заняться лечением? Не все же ей бездельничать в своем подземелье.
— Она… Приходила её служка, Унчар. Сой… Ция… в общем, она тоже без сознания.
— Вот как?
Дона Элсия припомнила свое видение этой ночью и нахмурилась. Похоже, колдовство Сойги не увенчалось успехом. Как же тогда узнать, что творится в Анорине?
— Есть ли какие-нибудь новости от дона Эспиро?
— О, нет, ещё нет. Последней новостью было несколько дней назад известие, что все с войском отбыли к границе Ардии, для отражения этого вероломного короля Веселина. Оттуда до Эль-Карди четыре дня пути, а в такой дождь, что шел последнее время, и все пять. Так что новости будут через день-другой, не раньше.
— А от Гонсо что-нибудь есть?
— Пока нет. Я полагаю, новости дойдут примерно в тот же срок. Мы все в замке так сострадаем вашему томлению этой безвестностью, о дона Элсия!
Кастелян в скорбной почтительности наклонил голову.
— Что-то еще?
— В нашей гавани гости. Два корабля с Очаки.
— Неужели! Кто? Почему ты молчал, старый дурак!
— Я не успел. Корабли только что вошли… Я виноват, ваше высочество!
Не слушая его оправданий, дона Элсия вскочила с софы, и к ней тотчас подбежали служанки с платьем. Наскоро одевшись, дона Элсия поднялась на крепостную стену. Действительно, в полумиле от стен замка стояли два корабля, и с них на берег уже сходили люди — по всему, воины с Очаки.
Дона Элсия забросала вопросами коменданта, капитана Иньезо:
— Это что, солдаты? Зачем они прибыли? Они не нападут на нас?
— Сейчас, дона Элсия, подъедет мой человек, и мы все узнаем, — отвечал капитан.
Запыхавшийся солдат уже поднимался на стену:
— Сеньор капитан! Ваше высочество! Это наемники с Очаки, небольшой отряд в шестьдесят три человека.
— Что им нужно?
— Они хотят поступить на службу к кому-нибудь.
И солдат добавил:
— Это амазонки, сеньор. Они просятся передохнуть в Эль-Карди.
— Амазонки? — сообщение подогрело любопытство доны Элсии. — Как интересно… Я слышала, Веселину в Ардии тоже служат амазонки.
— Совершенно верно, дона Элсия, — подтвердил капитан.
— Капитан, если мы их пропустим в замок, они… Это не очень опасно?
Иньезо пожал плечами:
— Не думаю, ваше высочество. Их слишком мало. Ваша сотня барситов да мой отряд и ещё челядь, — нет, не думаю, что следует опасаться нападения. Но все равно, у нас тут слишком тесно, я не стал бы…
— Пропустите их, Иньезо!
— Как прикажете, ваше высочество, — наклонил голову капитан.
* * *
Женское любопытство превозмогло заносчивость, и высокородная дона удостоила предводительницу отряда беседы и общей трапезы. За столом находился также капитан Иньезо и замковый капеллан Лионси. Как и ожидала дона Элсия, гостья не блистала манерами.
— Ха! — рассказывала амазонка, размахивая костью с немалым куском мяса и не забывая смачно вгрызаться в него. — Ха, да что вы тут в Анорине понимаете в охоте! Стоящая охота — это львы, а у вас их тут давно не осталось. На Очаке амазонку тогда считают настоящим воином, когда она в одиночку убьет льва. Без этого ей не стать начальницей даже десятка, не то что царицей!
— А много львов убили вы, отважная дона Бинар? — осведомился капеллан.
— Двух. И одного крашилона.
— А Данар? Та ваша амазонка, что осенью прибыла в Ардию?
— Четырех, — неохотно признала Бинар. — Ну и что! Ее сестра Т'ар убила на льва больше. Если б не Трор и Сиэль, Данар ни за что не стала бы царицей.
— Я и не знала, что Данар ваша царица, — заметила дона Элсия.
Бинар поморщилась.
— Царица? Ну да. Ну и что! Есть и другие, не хуже её.
— Судя по всему, вы не из сторонниц Данар? — спросил капитан Иньезо.
— Хо! В яблочко, капитан! Я-то поддерживала Т'ар, но ей не повезло — напоролась на полном скаку на сук. Ну, — осклабясь, добавила воительница, — по правде сказать, она порядком нахлебалась кумыса.
Амазонка толкнула капитана рукой в бок и расхохоталась.
— А что, все ваши девушки… то есть солдаты… так умелы и отважны, как вы, дона Бинар? — осведомился капеллан. — Вот эта юная амазонка…
Он показал на светлокожую девушку, которую Бинар захватила с собой на обед — то ли как телохранительницу, то ли как ординарца.
— Она что-то не кажется такой уж… э… свирепой, — закончил капеллан.
Бинар вновь расхохоталась.
— Убивать львов ей ещё не случалось, это верно, ну да ничего, успеет! Нитар, а ну, покажи!
Амазонка не заставила себя ждать — Бинар ещё не закончила приказа, а Нитар уже выхватила из-за пояса два ножа и метнула в сторону солдат, стоящих на страже у двери. Тотчас она выхватила ещё пару ножей и вновь молниеносно метнула их двумя руками. Побледневшие солдаты осторожно высвободили свои головы и уставились на ножи — они вонзились в дерево двери впритирку с шеей каждого, по одному слева и справа. Один из солдат отер свою шею — похоже, лезвие одного из ножей его все же слегка задело.
— Эй, Нитар, — строго заметила предводительница, — ты что, позорница, окривела? Парня-то царапнуло!
— Это пустяк, — заверил солдат, — царапина.
— Нет, нет! — стояла на своем Бинар. — Так не годится. Ну-ка, Нитар, позови знахарку.
Амазонка вышла и вскоре вернулась со светловолосой девушкой. Та отерла солдату шею, что-то пошептала — и кровь, действительно, унялась. Низко поклонившись, знахарка ушла.
— Вот эта не особо сведуща в деле меча, сказать по правде, но я её держу как незаменимую целительницу, — горделиво рассказывала Бинар. — Можете проверить — у парня через полчаса все затянется, так что и следа не останется. Не всякий из колдунов умеет так заживлять раны!
— О, это кстати, — произнесла дона Элсия. — У нас тут… больной.
«Неплохо, если она заодно сможет вылечить и колдунью, — Эспиро нуждается в её услугах», — подумала про себя дона Элсия.
— Удивительно, — заметил капитан Иньезо, — я и не знал, что среди амазонок есть светлокожие, как наши женщины в Анорине.
— Ха! Да у нас всяких полно, — заверила Бинар. — Мы ведь берем к себе малолеток и с Увесты, и с Анорины. Да и мужчин оттуда же — в неделю свиданий. А то бы нам пришлось, — захохотала амазонка, — не только спать вместе, но и рожать друг от друга!
Дона Элсия несколько поморщилась от таких откровенностей. Бинар одновременно и пугала, и притягивала её своей дикостью и открытостью, и определенно — очень интересовала. Ей даже захотелось на миг стать такой же — сильной, грубой, не знающий страха и препятствий своим желаниям. Да, такая не позволит мужчинам командовать собой!
— М-м… дона Бинар, — нерешительно произнесла княгиня барситов.
— Зови меня просто Бинар, благородная госпожа. Я вполне обойдусь без светских любезностей.
— Хорошо — Бинар. Ты уже решила, кому предложить свой меч?
— Тому, кто заплатит больше, — откровенно отвечала воительница. — С условием, чтобы мне не сражаться на одной стороне с Данар. Клянусь львом, или я, или она — нас двоих в одном месте будет слишком много!
— Ах, вот как! Вот и прекрасно. Данар держит сторону Веселина, а он наш враг. Я нанимаю тебя, Бинар!
Дона Элсия была очень довольна: у неё будет теперь своя гвардия, а не просто охрана, что давал её муж. И какая гвардия! Об амазонках Данар с зимы ходили легенды по Анорине. Что ж, по-видимому, молва не так уж преувеличила их доблесть.
* * *
— Дона Бинар, — обратился кастелян, — вот служанка той женщины, Ции. Дона Элсия сказала, что вы обещали послать свою знахарку.
Унчар кинула взгляд на предводительницу амазонок и встала на колени.
— Ты что, знаешь меня? — спросила амазонка.
— Да, госпожа. Я с Очаки.
— Как тебя зовут?
— Унчар.
— Ты помнишь Т'ар, царицу?
— Да, госпожа.
— А её сводную сестру Бинар?
— Это ты, госпожа.
— Верно. Инмар — сходи с этой женщиной, там кому-то нужно помочь.
— Имейте в виду, дона Бинар, — предупредил кастелян, — та часть замка и подземелье — вон там, где костры кухни барситов — под запретом для всех. Так что велите своей целительнице, чтобы она не болтала лишнего.
Он поклонился и хотел уйти, но Данар — а это, конечно же, была она — удержала его.
— Эй, как тебя!..
— Мое имя Цианти, отважная дона.
— Ты, кажется, кастелян? Мне не нравится тот курятник, что ты отвел моим храбрым девушкам.
— Но у нас нет места! В крепости ещё два отряда.
— И что — они тоже сидят на головах друг у друга?
— Но не могу же я их выставить, а вас…
— Зато я могу! — отрезала Данар. — А ну, пойдем со мной!
Она вместе с кастеляном прошлась по всем комнатам, расположенным внизу, но места, действительно, нигде не было. Наконец, они вошли в помещение, где находилась сотня барситов, сопровождавшая дону Элсию.
— Эй, кто тут старший?
— Вон тот длинный, Вайси, — подсказал кастелян.
— Вайси! Я — Бинар, начальница личной гвардии доны Элсии.
— Приветствую тебя, прекрасная госпожа! — поклонился Вайси, прижимая руку к груди, что было у степняков знаком сердечности. — Мы уже слышали, что княгиня Мерги наняла тебя.
В ответ Данар закатила Вайси такую оплеуху, что воин вынужден был схватиться за столб, чтобы не упасть на землю.
— Еще раз назовешь меня прекрасной — и я отрежу тебе уши, — свирепо пригрозила Данар.
— Прости, о прек… о храбрейшая из воителей, это была просто фраза учтивости, — произнес Вайси, с изумлением глядя на амазонку.
— Да? Значит, степные воины считают своим долгом проявлять учтивость к женщинам? Хорошо, тогда уступи моему отряду это помещение и переберись в мое.
Вайси, скривившись, оглядел просторную удобную казарму — и отказался.
— Если ты не хочешь сделать это из вежливости, то я заберу его по праву силы, — объявила Данар.
— О пр… дона Бинар! Неужели ты хочешь устроить сражение? Ведь у наших отрядов все-таки одна госпожа.
— Ну, вот еще! Людей надо и поберечь. Устроим состязание — кто из нас двоих победит, тот и займет это место. Выбирай — меч, лук или меряться на руках.
Вайси прикинул — по слухам, амазонки стреляли не хуже куманцев, ловкость её меча, вероятно, уравновешивала его силу, а вот телесная мощь…
— Давай тягаться на руках, — выбрал он.
Они легли прямо на землю, выставили вперед согнутые в локте правые руки и уперлись ладонями один другому.
— Начали! — скомандовала Данар — и в один миг её ладонь припечатала ладонь сотника барситов к земле.
Наблюдавшие за состязанием воины онемели от изумления, а затем разразились хором восклицаний. Поднявшись, Вайси развел руками:
— Ничего не могу сказать, госпожа, — это место твое по праву победителя. Но вот что — ты можешь отрезать мне уши и даже нос, а все-таки ты прекраснейшая из воителей!
Данар снисходительно махнула рукой:
— Ладно, Вайси, оставь их теребить твоим детям! Вечером меня звала к себе дона Элсия, а вот завтра мы могли бы и посидеть за бурдюком кумыса.
— С нетерпением буду ждать этого, о благородная госпожа, — Вайси поклонился, вновь прижимая руку к сердцу.
К тому времени, когда амазонки расположились на новом месте — а оно было как раз рядом с той частью замка, что кастелян назвал запретной — вернулась Нимарра с Унчар.
— Сойги без сознания и придет в себя очень нескоро, — сообщила Нимарра — впрочем, теперь она была скорее Маринной, Нимаррой и Миранной вместе. — А остальное расскажет Унчар.
По рассказам Унчар выходило, что она сама не слышала о Лоэньи, но в подземелье за теми комнатами, где камлала Сойги, был особый ход, куда ходила только сама Сойги и Эспиро. Что там — Сойги не говорила, а в замке считали, что дон Эспиро там прячет ценнейшие реликвии культа церкви Астиаля.
— А у кого ключ, Унчар?
— У дона Эспиро, госпожа.
— А Сойги? Она ходила туда без Эспиро?
— Н-не знаю… Кажется, да.
— Уже лучше. Ты проведешь нас туда, Унчар?
— Я попробую, госпожа.
— Я сказала, что мне надо будет навестить больную ночью, когда будет готов отвар, — вставила Нимарра.
— Молодец! Ну, а нам надо будет подготовить все остальное.
Их план был в том, чтобы ночью вызволить мать Дуанти из заточения, незаметно вынести из крепости или спустить со стены и посадить на корабль Хорса, который должен был подойти в условленное место. А вторая половина отряда Данар на лошадях должна была находиться вблизи замка и прикрыть побег Лоэньи в случае необходимости. Пока что все шло хорошо, но Дуанти все равно было неспокойно — опасность была где-то рядом, даже не одна, и он все время чувствовал её.
Ближе к ночи Данар отбыла на пирушку к доне Элсии — любопытной княгине не терпелось послушать рассказы о заморских диковинах, а Дуанти, Энита и Нимарра принялись за дело. Он с Энитой понес котел с каким-то дымящимся варевом, следуя за Нимаррой и Унчар.
— Это что, все для одной больной? — удивились солдаты на страже у входа в подземелье.
— Может, нам стаканчик нальете? — пошутил другой — от скуки, оба не прочь были лишний раз почесать языком.
— Пожалуйста, — отвечала Нимарра. — Почему не угостить славных ребят!
Она зачерпнула поварешкой из котла и поднесла солдату:
— Пей, это для здоровья!
— Я в жабу не превращусь? — вновь пошутил он.
В ответ Нимарра отхлебнула сама.
— Ну, как? Или ты испугался?
— Ну, вот еще, — проворчал солдат и осторожно попробовал.
Он глотнул еще, одобрительно крякнул и с бульканьем допил остальное.
— Эй, а мне! — запротестовал другой.
Нимарра зачерпнула питья и ему.
— Вот это похлебка, я понимаю! — произнес второй солдат. — Мертвого поставит на ноги!
Он отер усы — и вдруг зевнул и мешком повалился на пол рядом со своим товарищем.
— Проспят часа три, — сказала Нимарра. — Мы должны успеть.
Еще две амазонки вынырнули из темноты и стали на карауле у входа, а Дуанти и остальные спустились вниз. На поясе у Сойги была связка ключей. Нимарра отстегнула их и отдала Дуанти:
— Держи! Я пока займусь Сойги, ей действительно нужна помощь.
— Но ты подойдешь к нам, а Нимарра? — попросила Энита. — А вдруг мы не сможем разбудить Лоэнью.
Они взяли лампу и пошли по коридору, куда им показала Унчар. Вскоре они обнаружили тот самый запретный ход, открыли дверь в него и пошли по коридору с несколькими дверями. Так они осмотрели несколько комнат, но в них никого не оказалось. И лишь в самом конце они нашли дверь, запертую сразу на несколько замков. Дуанти, повозившись, отпер один за другим каждый из них, но к последнему, дверному замку, не подходил ни один из ключей.
— Может быть, у Сойги есть ещё ключ? Я схожу посмотрю, — предложила Энита.
Она поставила лампу на пол и ушла. А Дуанти почему-то неожиданно представился Уорф, как-то это было связано с происходящим сейчас. И вдруг он вспомнил — вспомнил сторожку, что стала западней для него и Грэма по их недомыслию. А ну-ка, почему бы не испробовать! Дуанти сосредоточился и попросил:
— Дверь, а дверь! Пожалуйста, отопрись.
Ему послышался тихий щелчок, а вслед за тем дверь как будто скрипнула и слегка подвинулась. Не помня себя от радости Дуанти обеими руками ухватился за ручку, рывком открыл дверь и шагнул в комнату. В тусклом свете лампы позади него в коридоре он увидел постель, стоящую в глубине небольшой залы, неясный силуэт спящего в ней человека, а между входом и этой кроватью стоял, уперев руки в бока… Уорф! Он криво ухмылялся и со злорадным торжеством смотрел на Дуанти. Удивленный юноша воскликнул:
— Уор…
Но его восклицание оборвалось, не прозвучав до конца, — на первом же шаге Дуанти провалился куда-то в черную зияющую яму и уже в следующий миг он падал в какой-то черный колодец, наподобие того, Сэпировского, когда он путешествовал в зал с рулеткой.
Энита услыхала вскрик Дуанти и чей-то злорадный смешок. Она бегом вернулась к двери. Та была уже открыта. Энита подняла лампу с пола, осторожно заглянула в комнату и позвала:
— Дуанти! Дуанти, где ты? Эй, кто там?
Но в помещении никого не было, только вдали у стены был виден кто-то в постели, но он не отвечал Эните. Девушка не на шутку встревожилась. Она осторожно зашла в комнату, подошла к кровати и осветило лицо — оно не шевельнулось, даже веки не вздрогнули. Но женщина была живой, она лишь спала — это была Лоэния, мать Дуанти.
— Лоэнья… Дона Лоэнья! Дуанти, где ты?
Никто не отвечал. Перепуганная Энита поспешила к Нимарре.
— Нимарра! Унчар! Скорее!
— Что случилось?
— Не знаю!.. Там Лоэнья! Мы нашли её. Но Дуанти куда-то исчез. Я пошла к вам, кто-то вскрикнул, я вернулась, а его нет.
Нимарра с Энитой прошли к Лоэнье, и тут Энита заметила на полу несколько серых перьев.
— Нимарра, что это?
Нимарра осмотрела их, оглядела комнату, постояла, наклонив голову, как бы слушая что-то, и наконец вынесла заключение:
— Уорф. Дуанти попался. Только не плачь, милая Энита!
— Как попался? — холодея, спросила Энита.
— Уорф захватил его и унес… далеко. Это была непростая дверь, Уорф все подстроил заранее. Видимо, он гораздо, гораздо сильнее, чем прикидывался раньше!
Эните казалось, что она видит дурной сон.
— Но он… его можно вернуть? Это не насовсем, да? Нимарра, как его вызволить?
— Сейчас я ещё не знаю. Ну, конечно, он вернется!
— Нимарра, пожалуйста, помоги ему!
— Нет, я не могу… я не вижу его. Милая Энита, успокойся! Мы должны спасти его мать.
— Да! — напоминание о Лоэнье помогло Эните придти в себя. — Да! Что с ней, Нимарра?
— Пожалуй, я бы могла её разбудить, — сказала Нимарра, осмотрев спящую. — Но, наверное, лучше этого не делать. Она очень слаба и все равно не сможет идти сама.
— Я позову амазонок! — вызвалась Унчар.
В помещении, что Данар отвоевала у сотни барситов, было окно, выходящее наружу. Девушки решили вынести Лоэнью и переправить на землю через окно. Они положили её на покрывало и осторожно понесли по подземелью.
В это самое время пирушка доны Элсии была в самом разгаре. За столом были все те же: капитан Иньезо, капеллан и Данар. Захмелевшая дона Элсия расспрашивала амазонку о неделе свиданий, когда женщины встречались с мужчинами.
— А часто это бывает?
— Два раза в год, весной и осенью. Весной приезжают к нам, а осенью мы сами навещаем мужчин.
— Я тоже хочу быть амазонкой, — откровенно созналась дона Элсия. — Самой выбирать себе мужчин, самых сильных, лучших! Бинар, мы поедем с тобой на Очаку!
— Не забывайте, дона Элсия, — заметил капитан Иньезо, — что это счастье длится, увы, неделю.
В дверь, осторожно постучав, заглянул солдат:
— Дона Элсия! Прошу прощения, прибыл капитан Тренсо от дона Эспиро. У него что-то очень, очень важное.
— Да? Ну, хорошо, пусть войдет.
Капитан Тренсо, весь в брызгах дорожной грязи, ступил в комнату и, поклонившись, начал прямо с порога:
— Тысяча извинений, ваше высочество! И вам тоже, благородные господа. Вынужден нарушить ваш ужин, у меня безотлагательные известия.
— Что такое? Неужели мы проиграли сражение?
— Хуже, дона Элсия, ещё хуже. Проклятые ардосцы оклеветали дона Эспиро, и этот недалекий магистр Аррето арестовал его.
— Какой ужас!
— К счастью, дону Эспиро удалось бежать. В Кардосе междоусобье. У меня письмо от дона Эспиро. Возможно, он прибудет вскоре и сам. Прочитайте, он велел мне выполнить одну миссию.
Дона Элсия пробежала глазами письмо и сказала:
— Хорошо, капитан Тренсо, считайте, что вы получили все необходимые полномочия. Теперь вы отвечаете за охрану Эль-Карди. Вот ваш предшественник, капитан Иньезо. А это Бинар, она начальник моей личной гвардии.
Капитан Тренсо кинул в сторону Данар несколько удивленный взгляд, но ничего не сказал.
— Дона Элсия, дон Эспиро просил меня немедленно проведать подземелье.
— Так что же? Пожалуйста.
— Но вы не дали мне ключей.
— У меня их нет, капитан. Они у Ции. Правда, она сама сейчас без сознания, но там Унчар, её служка.
— Пойдемте, дон Тренсо, я провожу вас, — поднялся капитан Иньезо.
Они покинули комнату.
— Как некстати, — заметила дона Элсия. — Впрочем, мы сможем продолжить веселье и без них. Бинар… А где Бинар?
— Она вышла вслед за офицерами, ваше высочество, — сообщил капеллан.
— Да? Как обидно! Ну что за манера у этих военных — всегда испортят удовольствие.
В этот момент в залу вновь заглянул караульный:
— Ваше высочество! Опять новости — у наших ворот отряд магистра Аррето! Они требуют впустить их в Эль-Карди.
— Что?!. Ни в коем случае! Эспиро определенно не велел впускать их! Где наши офицеры? Иди к ним в подземелье.
Солдат поспешил удалиться.
— Похоже, нам предстоит держать осаду, — заметил капеллан.
— Да? И я не смогу выйти погулять к морю?
— Вероятно, нет, дона Элсия.
— Как плохо! Мы выстоим, как вы думаете, Лионси? До чего же кстати в замок прибыли амазонки! Надо дать знать обо всем Мерги — пусть мой муж придет и прогонит этого противного магистра. Я так верю в мою Бинар, она отстоит Эль-Карди!
Тем временем в залу вбежала Арита, горничная доны Элсии, с новостями:
— О, ваше высочество! Я так боюсь! Происходит что-то ужасное! В подземелье амазонки почему-то схватились с отрядом капитана Тренсо! У наших ворот какой-то человек ревет, как стадо быков, и ломает двери! По-моему, к нам на стены уже залезли чужие солдаты!.. Что будет, что будет, дона Элсия!
— О Боже! Астиаль, зачем ты оставил меня! Сразу столько бед на слабую женщину! — дона Элсия закрыла лицо руками и забилась в рыданиях.
Меж тем Энита и Нимарра вместе с Унчар заперлись в той зале, где прятали Лоэнью, и вслушивались в то, что происходит в коридоре. Они были в западне — пытаться прорваться наверх означало бы оставить в руках врагов Лоэнью, а этого девушки допустить не могли.
— Я сейчас молюсь, чтобы Данар пробилась к нам, — призналась Энита. — Больше не на что надеяться. Или, может быть, ты сможешь навести туман на солдат?
— Попробую, но не уверена, — отвечала Нимарра, прислушиваясь к лязгу мечей. — Но надежда есть. Есть!
Она радостно улыбнулась.
— Слышишь? Ты слышишь, Энита!
В этот миг и Энита различила рев Дэмдэма Кра:
— Это кто тут смеет противиться воле магистра, законного владыки Кардоса? Молодчина, Данар, добавь-ка ещё этому капитану! А ну, где тут факел?
За дверью послышался топот множества ног.
— Дэмдэм! — хором закричали обе девушки. — Мы здесь!
— Отпирайте, девчата! Все уже в порядке, — ободрил Большой Дэм.
Энита открыла дверь. За ней стоял Большой Дэм, Данар, Вианор и магистр Аррето. Магистр Аррето шагнул в комнату и, ничего перед собой больше не видя, подошел к постели:
— Лоэнья!.. Лоэнья! Она жива?
— Жива, жива, — успокоил Вианор. — Мы вернем её из сна. Ты молодцом, принцесса Нимарра, это ты остановила Сойги.
— А где же наш Огонек? — пророкотал Дэмдэм.
— Он… пропал, — всхлипывая, отвечала Энита.
— Его захватил Уорф, — объяснила Нимарра. — Он устроил ловушку Дуанти — прямо здесь, за дверью.
Услышав это, магистр Аррето поднялся от кровати Лоэньи и на глазах помрачнел.
— Что за горестная судьба, дон Санти! — воскликнул он. — После десяти лет разлуки обрести жену — и в тот же день потерять сына! Ты сможешь вернуть его?
— Нет, — отвечал Вианор, — не я. Дуанти слишком далеко. Его сможет вернуть только Грэм.