Возвращения Неринга ждали с нетерпением. И не сомневались в успехе. Верховный оракул, он же старший мастер заговорщиков, обещал соратникам небывалые возможности и оружие неведомой мощи. Перед которым не устоит ни один враг.

К иному повороту событий никто не был готов. И поэтому никто не успел среагировать на появление странной парочки в арке Ока Всевидящего. А когда понимание пришло, было уже поздно…

Перед аркой, как и в прошлый раз, стоял полукруг оракулов, державших Око открытым. Чуть дальше, у стен, было еще несколько человек.

Герман начал стрелять, едва возникнув в переходе. Пистолеты щелкали тихо, фигуры у стен сползали вниз, даже не поняв, что именно их убило. Так легло пять человек, прежде чем кто-то закричал в голос. И тогда Герман перенес огонь на полукруг оракулов.

Рядом под тяжестью Кира шатался Вудлер и с ужасом смотрел на падающих собратьев. Но тело держал крепко.

Герман сбросил баул на пол и побежал вперед, к коридору. Впереди мелькала закутанная в плащ спина. Герман поддал, заметил убегавшего и дважды нажал на спуск. Лязгнул затвор, выбрасывая гильзы. Тело, получив удар в спину, улетело вперед и замерло в углу. Герман подошел ближе и выстрелил еще раз, в голову.

Еще троих отыскал в небольших помещениях храма. И одного у входа. Оракул судорожно дергал дверь, им же запертую на засов. И почти открыл ее, когда две пули пробили тело.

Полная безоговорочная победа. Хвастать особо нечем, оракулы не имели оружия. Но опасность представляли серьезную.

Вудлер все же преодолел страх и сгрузил тело Кира на пол. Прислонил к краю арки, и со стороны казалось, что Шилов отдыхает после обеда.

Боль резанула по сердцу Ветрова с такой силой, что он аж сморщился. Подошел к дрожащему от усталости и страха Вудлеру, стволом пистолета приподнял тому голову и спросил:

– Где Харантик?

– В подвале. Их заперли в кладовке.

– Веди.

Внизу было темно и пахло плесенью. Похоже, где-то подтекала вода. Вудлер хотел было зажечь факел, но Герман включил фонарь и повел им из стороны в сторону.

Мастер шарахнулся от яркого луча, указал рукой налево.

– Там.

Ветров подтолкнул его в спину.

– Показывай. Живее.

Кладовка храма никак не подходила для содержания заключенных, притока свежего воздуха маловато. Держать здесь людей больше двенадцати часов нельзя – задохнутся.

Вудлер дрожащими руками открыл дверь, и Герман втолкнул его внутрь. Сам зашел следом. Луч фонаря выхватил из мрака бледные лица заключенных. Их здесь было шестеро. Харантик стоял у стены, щуря глаза от яркого света.

– Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, магистр! Скорее готов был поменять вас местами с Нерингом.

Харантик поднял руку, прикрывая глаза.

– Кто это?

– Не узнали? Богатым буду. Герман, которого вы называете Человеком Войны. Странное прозвище, но в принципе верное.

Лицо Харантика вытянулось от изумления.

– Вы? Вы вернулись?!

– Верно. Только я не ожидал застать здесь такую картину.

Пленные оракулы зашептались, глядя на высокую фигуру. Кто такой Человек Войны, они знали лучше других.

– Как вышло, что вы не примкнули к верховному оракулу?

Харантик нахмурился.

– Я не имею дело с предателями и изменниками!

– Приятно слышать!

Магистр немного оправился от удивления и спросил:

– Как вы здесь оказались? И где…

– Заговорщики? Там… наверху.

– А Неринг?

– Его тело очень далеко отсюда. А душа… Что происходит с душами умерших, магистр?

– Они воссоединяются с Всевидящим.

– Значит, душа верховного оракула сейчас беседует с Всевидящим о проблемах измены короне и перспективе вечного раскаяния.

Новость вызвала возгласы удивления. Неринг казался всем фигурой непобедимой. А теперь выходит, он мертв!

– Идемте наверх, магистр. Здесь разговаривать неудобно. – Герман повернулся к Вудлеру. – У тебя есть выбор – умереть или помогать мне.

– Я… помогу… – пролепетал Вудлер. – Я буду полезен.

Харантик с отвращением посмотрел на него и плюнул под ноги.

– Предатель! Тебе нет прощения за совершенные злодеяния!

Вудлер торопливо отступил за Германа и опустил голову.

При виде устланного трупами зала Харантик побледнел еще больше. Но на убитых смотрел без жалости. Изменники иного и не заслуживали.

– Убиты все, – пояснил Герман. – Все, кто был здесь.

– Несколько человек в городе и дворце, – уточнил магистр. – И еще с десяток учеников и мастеров в отъезде.

– Ясно.

– Возле храма охрана Неринга.

– Знаю. До них очередь еще дойдет.

Харантик внимательно посмотрел на наемника.

– Вы на стороне короля?

– Я на своей стороне, магистр. Значит, верен слову. А слово давал королю. Угроза уничтожения отведена.

Харантик изумленно вскинул брови.

– Я боялся спросить…

– Это точно! Зато другую угрозу вы прозевали. Надо исправлять положение.

– Но как?

– Для начала расскажите, что знаете о заговоре и о сложившейся ситуации.

Харантик знал немного. Три часа назад его и других оракулов внезапно схватили свои же и бросили в подвал. Неринг, когда взбешенный Харантик потребовал объяснений, насмешливо заявил, что те, кто не с ним – враги. А с врагами разговор короткий.

Потом в храме появились вооруженные люди. Из отрывков их разговоров магистр понял, что готовится захват дворца. И в этом замешаны оракулы, военные и всякое отребье.

Но главное – Неринг утверждал, что скоро будет обладать неимоверной мощи оружием. Что за оружие и где оно – не сказал.

– Последнее время все ментальные сеансы проводил он один или с ближайшими помощниками. Нам запрещал. Надолго уезжал, принимал гостей.

– Понятно.

– Что вы намерены делать, Герман? – с некоторым усилием назвал наемника по имени Харантик.

– Для начала надо уничтожить охрану.

– Но их много!

– Разберемся.

Магистр впервые посмотрел на него с уважением.

– Как мы можем вам помочь? У нас даже нет оружия.

– Вам пока и не надо. Вот что, Харантик, займитесь храмом. Очистите его от… лишнего. И принимайте командование.

– Что?

– Теперь верховный оракул вы!

Харантик изумленно посмотрел на Ветрова.

– Как это я?

– А вот так!

– Но верховный оракул выбирается на совете магистров…

– Забудьте! Нет никакого совета магистров. Вы вообще теперь единственный магистр! Я назначаю вас на этот пост. Как корольрегент. В курсе, что Ферлаг даровал мне этот титул?

Харантик кивнул.

– Так вот, сейчас я главный в королевстве! И как носитель высшей власти приказываю: занять пост! Исполняете, господин верховный оракул!

Стоявшие неподалеку соратники Харантика изумленно таращились на Германа и на магистра. Но языки держали за зубами.

Харантик несколько секунд смотрел на Германа суровым взглядом, потом склонил голову и ровным голосом ответил:

– Слушаюсь, ваше высочество король-регент.

– То-то! А теперь мое высочество желает знать, где здесь запасной вход!

– Я покажу…

– Отставить! Пусть это сделает кто-то другой. – Герман сменил тон и уже другим голосом попросил: – Харантик. Перенесите тело моего друга куда-нибудь… где холодно. Лучше, если там есть лед.

Магистр посмотрел на сидящего у арки Кира.

– Я сожалею… У нас есть ледник.

– Спасибо. – Герман кивнул на стоящего неподалеку с понурым видом Вудлера. – А этого заприте пока. В подвал, например.

Вудлер сгорбился. Перспектива просидеть неизвестно сколько в темноте и сырости его не прельщала.

Мощные стены экспериментальной станции, превратившейся в храм, не пропустили наружу ни единого звука. Так что охрана Неринга была в неведении относительно происходящего в «святом месте».

Они разбили походный лагерь в полусотне метров от здания. Поставили палатку, навес, разожгли несколько костров. О маскировке и осторожности не думали: сегодня их ночь, им некого бояться.

Со стороны лагеря раздавались громкие крики, хохот, лязг стали и ржание коней. Заговорщики обсуждали происходящее, делились планами и хвастали будущими титулами и наградами.

Яркие огни костров позволил рассмотреть их и без прибора ночного видения. Герман насчитал семнадцать человек в разнообразной одежде. У всех пистолеты и сабли, у некоторых на спине штуцера и карабины. Лошади согнаны в небольшой табун у края рощи.

Оракул-ученик, посланный с Ветровым, испуганно замер за стеной храма, глядя на шумную толпу.

– Сиди здесь, – велел ему Герман. – А еще лучше спрячься. Сейчас будет очень шумно.

– Их много, – прошептал ученик.

– Нормально.

Герман хлопнул паренька по плечу и, пригнувшись, побежал вдоль ручья к роще.

Бойцы Неринга – это не безоружные оракулы. Ребята умелые, хваткие, показали себя в центре управления. Но сделать их можно. Жаль только языка не взять. Валить придется сразу, пока не очухались.

Прикрываясь кустами, Герман перебежал к крайним деревьям рощи и еще раз внимательно осмотрел лагерь. Половина людей сидела возле центрального костра. Еще трое стояли у палатки. Остальные занимались своими делами, но тоже были в кругу света.

«Странно они проводят захват власти, – мельком подумал Герман. – Неринг так доверяет помощникам, что отправил их одних на штурм дворца? Или ракетная батарея настолько важнее? Ну да, наверное. Даже если штурм провалится, имея такой козырь на руках, можно диктовать условия королю. А у храма сидит личная гвардия бывшего верховного оракула. Резерв на непредвиденный случай. Лучше бы ты его с собой взял. Передохнут без толку…»

Наметив маршрут, Герман прополз вперед метров двадцать, до густого кустарника. Отсюда до лагеря шагов сорок. Отлично слышны голоса заговорщиков.

Завидуют тем, кто захватывает дворец: мол, там такие женщины! По праву победителя можно выбирать любую. Сегодня ночью позволено все!

– Угадал, – шепнул Герман под нос. – Всё, но не всем…

Он выложил перед собой четыре гранаты и зарядил в подствольник выстрел. Прикинул траекторию бросков, пару раз вздохнул, нагнетая кровь, подхватил первую гранату и встал на колено.

Рывок чеки, бросок. Рывок, бросок. Итак четыре раза. Потом носом в землю, открыть рот и зажать уши.

В последний миг взгляд зацепил нескольких всадников, подъезжающих к храму со стороны дороги. Они уже миновали мостик и были метрах в пятидесяти от лагеря.

Менять что-то было уже поздно, и Герман в падении прошептал проклятия.

Кто-то у костра увидел фигуру за кустами, окликнул. Но особой тревоги в голосе не было: кто, кроме своих, там может сидеть? Летящие цилиндры тоже заметили, когда те покатились по земле, а одна ударила в спину сидящему у костра. Остальные свистом и криками приветствовали приехавших.

Восклицания, смех и… счетверенный грохот взрывов, поглотивший все другие звуки.

Когда осколки и комья земли просвистели над головой, Герман вскочил в полный рост. На голове уже был прикреплен прибор ночного видения, а погасшие костры не засвечивали изображение.

Лагерь исчез. Взрывом снесло палатку и навес, раскидало дрова и расшвыряло тела в разные стороны. Доносились стоны и крики раненых.

Лошади, испуганные сверх всякой меры, рванули прочь от страшного места.

Всадники на дороге осадили коней и взирали на произошедшее, не в силах уразуметь, какая сила смела все подчистую.

Пока они приходили в себя, Герман начал действовать.

Граната из подствольника улетела на дорогу и взорвалась в задних рядах кавалькады. Едва прозвучал взрыв, Герман вскинул автомат и дал три очереди. А потом понесся вперед.

Двое довольно резво вскочили на ноги. Дальнего Герман снял из автомата, ближнему заехал прикладом в грудь. Еще один выполз из-за тела раненой лошади. Герман врезал и ему. Остальные лежали без движения.

Новоназначенный верховный оракул с немым изумлением осматривал поле недавнего боя. Трупы людей, разбросанные головешки костров, убитые лошади. На траве и земле пятна крови. В свете факелов все это выглядело гротескно и нереально.

Спутники Харантика с факелами в руках обходили поляну, собирая оружие.

– Не думал, что такое возможно. Одни против двух с лишним десятков! Ваше оружие и впрямь чудовищно по своей силе. Теперь я верю, что у нас есть шансы на успех, – признался Харантик.

– Шансы есть, пока есть силы сражаться.

– Что теперь?

– Допрошу пленников, а там посмотрим.

Харантик перевел взгляд на сидящих у повозки связанных людей.

– Они заговорят?

Герман тоже посмотрел на них и нехорошо улыбнулся.

Один из пленных – бывший улан лейб-гвардейского уланского полка, которого лишили звания и привилегий и выгнали. Второй – некий тип с замашками кабатчика и ухватками лесного бродяги.

Оба имели незначительные ранения и могли говорить. Что с успехом и делали. Правда, сперва Герман пообещал оторвать им все лишнее и превратить в кастратов. Бродяга отнесся к угрозе несерьезно, но улан, знавший, кто стоит перед ним, сразу поверил словам и первым начал выкладывать информацию.

Казармы кирасиров и полицию в Мирмахане отряды заговорщиков сумели заблокировать быстро. Гораздо больше времени и сил ушло на отражение контратаки гвардейцев. Если бы с помощью предателя не смогли взять арсенал, не сдержали бы.

Чтобы население столицы не помешало заговорщикам, на улицу выпустили с десяток шаек бандитов, и они наводнили город страхом и смертью. Однако совсем подавить выступления населения не удалось. Еще кое-кого из кирасир и полицейских упустили. Да и агенты тайной полиции ушли из-под удара. Но все же столица перешла под контроль мятежников.

Многих из чиновников, военных и дворян убили, кого-то арестовали и посадили под охрану.

Менее удачно прошел захват дворца. Охрана обнаружила маскарад и попыталась задержать мятежников. Бой начался на подступах, но постепенно перешел внутрь. Лейб-гвардейцы сражались до последнего. И опять помогло предательство. Несколько подкупленных слуг открыли тайный ход, и отряд мятежников проник прямо в центр дворца. После чего не получившая помощи охрана не смогла сдержать натиск.

Король Ферлаг погиб. Погиб как мужчина, сражаясь, и успел зарубить двоих мятежников. Вместе с королем была убита и его фаворитка. Ферлаг до последнего защищал ее. Женщину застрелили уже потом, в пылу боя.

Сейчас мятежники спешно занимают дворец, ловят чиновников и дворян, ищут спрятавшихся.

Командовавший захватом дворца барон Шеларад отправил к храму делегатов, чтобы сообщить Нерингу результаты и узнать, что делать дальше. Кто же знал, что негласная штаб-квартира заговора уже захвачена?..

– И что вы намерены делать?

– Возвращать замок.

– Один?

– Арестованных в городе содержат в здании тюрьмы. Там не меньше двухсот человек. Надо освободить их.

– Но в городе полно мятежников! Вы просто не пройдете туда!

– Попробую. Мне нужен проводник. Кто из ваших людей хорошо знает Мирмахан и подходы к нему?

– Левес. Он оттуда родом, взят в ученики всего полгода назад.

– Поедет со мной.

Разговор происходил в центральном зале храма неподалеку от арки Ока. На подставке стоял баул, рядом разложено снаряжение: магазины, гранаты, пачки патронов, выстрелы к подствольнику, бинокли, приборы ночного видения, веревка.

Герман набивал патронами автоматные и пистолетные магазины, вкручивал запалы в гранаты, потом убирал все в карманы разгрузки.

Брал много, боезапас жалеть нечего. Если все выйдет, он будет просто не нужен. Если не выйдет… не нужен тем более.

Харантик следил за приготовлениями наемника с напряженным видом. Слишком большой авантюрой отдавал его план. Одно дело перебить небольшой отряд, другое – проникнуть в кишащий врагами город и освободить пленников. А потом освобождать дворец.

Тут и чудо-оружие не поможет, и отчаянная храбрость. Но отговаривать Германа бессмысленно. В конце концов, это единственный план спасения.

– Что делать нам?

– Держать оборону храма. Оружия теперь у вас хватит. Я возьму кое-что с собой, остальное оставлю. Заприте все двери и не пускайте никого.

– Это мы сделаем.

– Вот и отлично!

Герман закрыл последний карман разгрузки, повесил на плечо автомат и повернулся к Харантику.

– Ну, где там ваш ученик?

Со стороны это и впрямь выглядело авантюрой. Один против нескольких сотен мятежников! Тут никакое оружие не поможет, никакая выучка. Сметут числом, задавят.

Однако, как ни странно, именно сейчас, в момент своего триумфа, мятежники наиболее уязвимы. Еще не выветрился запах пороха в покоях короля, еще свежа пролитая кровь. И мятежники выискивают уцелевших защитников, бегают по этажам, сцепляются в коротких ожесточенных схватках.

Вскрикивают под грубым напором победителей фрейлины, рвется тонкий батист и трещит шелк. Еще не закреплены позиции. А в городе до сих пор держат оборону кирасиры и полицейские. По темным улицам уходят от погони те, кого застали вне казарм. И отряды заговорщиков рассыпаются на мелкие группы, теряя силу.

Сейчас внезапный удар в тыл захватчикам может повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Такое не раз бывало, когда увлекшихся победителей вышибал скрытый до поры отряд.

Впрочем, Герман не собирался идти в открытую на штуцера и сабли мятежников. Его план был скоромнее и при должном исполнении и везении имел все шансы на успех.