Книга: Внешняя угроза. Второй шанс
Назад: 8
Дальше: 10

9

К городу подошли несколько бригад Добровольческого корпуса, из них одна кавалерийская. К тому моменту авиация консерваторов уже определила позиции обороняющихся, вычислила их артиллерийские батареи и передала данные на землю.
Одним из достоинств армии консерваторов было налаженное взаимодействие между родами и видами войск. Так что когда пехота и конница подступили к окраинам города, артиллерия уже обрабатывала позиции противника.
Не прошло и получаса, а пехота консерваторов уже вошла на окраины города и накапливала силы для нового рывка.

 

Оборону Тигурена, кроме регулярных войск, держала бригада городского ополчения. Правда, кроме винтовок, карабинов и трех пулеметов, у них ничего не было. Но зато на стороне ополченцев знание города и понимание того факта, что отступать некуда.
Вся надежда обороняющихся на помощь. Реально удержать город своими силами было невозможно.

 

…Большую подводу пришлось бросить, она только сдерживала движение и не позволяла исчезнуть с дороги, когда надо. А надо было часто.
По улицам то и дело проносились машины с солдатами, пробегали небольшие группы ополченцев, которых гоняли с места на место непонятно зачем.
Баскаков не стал разбивать группу на части, справедливо опасаясь, что в такой суете можно потерять людей. Принцип поиска был прост, как два рубля: осматривать все объекты, что попадаются на пути. Если пусто — идти дальше.
Но попробуй осмотри тот же авторемонтный завод! Главный корпус, два гаража, склады, транспортный цех и центральное здание. За полчаса едва ли обойдешь. В спокойной обстановке.
На воротах никого, проходная закрыта, зато окна транспортного цеха в полуметре от земли. Стасюк и Жарков исчезли в них и через две минуты открыли проходную. Бегать по всему заводу не стали, отыскали генераторную, осторожно подошли, заглянули… пусто.
На выходе столкнулись с каким-то мужиком. Тот был в гражданском, но на ремне кобура с револьвером. При виде незнакомцев мужик шарахнулся в сторону. Его быстро поймали, встряхнули и коротко допросили.
— На заводе кто-нибудь еще есть?
— Н-нет… машины и людей мобилизовали в автотранспортный батальон.
— Кто обслуживает генераторную?
— Пе-пе-пе…
Легкий подзатыльник избавил мужика от заикания.
— Пенегри. Старший энергетик.
— Еще?
— Его сменщики, двое. Они в ополчении.
Мужика завели в будку, отобрали револьвер, велели сидеть и не высовываться. Закрывать дверь не стали, пусть бежит потом, если приспичит. На прощание Оноженко показал мужику кулак и надвинул кепку на глаза.

 

— Справа через три улицы деревообрабатывающий комбинат, — напомнил Севастьянов. — В другой стороне спиртзавод.
— Спиртзавод, — решил Баскаков. — Уж там точно кто-нибудь есть. Уточним ситуацию.
— А чего ее уточнять? — хмыкнул Стасюк. — И так все ясно.
В этот момент за соседним домом шарахнул снаряд. Разведчики синхронно присели, переглянулись.
— Шальной. Они сейчас по западной части больше бьют. Кстати, судя по пальбе, крайние улицы в руках консерваторов.
— Поспешим, — вскочил на ноги Баскаков. — Времени в обрез.
Неподалеку затарахтел мотор машины, и земляне дружно бросились в подворотню, где стояла повозка. Неожиданная встреча в их планы не входила.

 

К спиртзаводу они не пробились. Вся западная часть города уже была перекрыта. Улицы перегораживали, дорогу заваливали чем попало, лишь бы создать препятствие, тут же организовывали огневые точки.
Кое-кто из командиров догадался использовать запасы спирта совсем не по назначению. Сотни литров драгоценной жидкости должны были вылить на дороги, чтобы поджечь в нужный момент.
Стрельба раздавалась все ближе. И теперь не только с запада, но и с севера, где пехота консерваторов просочилась на окраины Тигурена и отжимала защитников в глубь города. Артиллерия поутихла, дабы не попасть по своим, работала только по северо-западной части, где была особо упорная оборона. Самолеты тоже исчезли — израсходовали боезапас.
* * *
Разведчики попали в капкан. Куда не сунься — везде либо завалы, либо солдаты. Один раз выскочили прямо перед носом занимавших позиции пехотинцев и вынуждены были бежать. Вслед ударили выстрелы, к счастью, не прицельно.
— Все, туда дорога закрыта! — выдохнул запыхавшийся Стасюк. — Если пришельцы там, им не позавидуешь.
— К центру! — скомандовал Баскаков. — Там приборный завод, насосная станция и этот…
— Цементный завод, — подсказал Оноженко. — Но мы не успеем осмотреть все, консерваторы вот-вот пробьют оборону.
— Осмотрим, что успеем.
Баскаков смахнул пот с лица, недовольно осмотрел свой наряд — пиджак грязный, левый рукав полуоторван, брюки на коленях стерлись до дыр, белая некогда рубашка потемнела. Необходимый в свое время маскарад теперь мешал.
Полковник посмотрел на разведчиков — у них видок не лучше.
— К черту! Прятки закончились, переодеваемся!
Разведчики сноровисто переодевались, застегивали ремни разгрузочных систем, проверяли оружие. Подвода опустела. В нее побросали гражданскую одежду.
— Стасюк, Бесков, — вперед. На связи быть постоянно. В бой не вступать, но если прижмут…
— Понял, командир, — кивнул Николай.

 

Отыскать в охваченном сражением городе, да еще в жестком цейтноте небольшую группу людей, которые совсем не хотят, чтобы их кто-то нашел, малореально. Любой поиск сводится к метанию наобум с огромным риском попасть под пули и взрывы. И все шло к тому, что землянам пришлось бы уносить ноги, дабы просто уцелеть. Но им повезло. Как это иногда происходит на войне…

 

Эвакуация позволила вывезти значительную часть населения, однако еще многие остались. Кто-то не хотел покидать дома, кто-то думал, что консерваторы обывателей не тронут.
С началом обстрела жители попрятались в подвалах и укрытиях. Однако чем дальше шел бой, тем больше людей решали бежать. И к тому моменту, когда наступающие войска захватили западную часть города, через восточную и южную хлынул новый поток беженцев.
Паника, как известно, вещь заразная. Стоит одному крикнуть «караул», как побежит десяток. Но когда кричит добрая сотня, бегут соответственно тысячи…
Дело усугубилось тем, что одновременно командование выводило из города тыловые подразделения, эвакуировало раненых, документы, ценности.
Попытка как-то регулировать уход провалилась. Обезумевшие толпы просто сносили редкие заслоны, отбрасывали в стороны солдат, сталкивали на обочины машины. Все рвались из города, будучи уверенными, что уж там они, пешие, уйдут от вражеской конницы.
Логически объяснить бегство сложно. Тем более что войска консерваторов, действительно, не собирались устраивать погромы и грабеж. В конце концов здесь свои, соотечественники. Их-то за что убивать?
При трезвом взгляде на ситуацию, можно придти к выводу, что здесь не обошлось без засланных агентов, сумевших посеять панику и подтолкнуть аморфную толпу к безумству. Но разбираться было некому, да и некогда.
Именно эта паника позволила землянам выскочить из западни. Она же вывела на нужный след…

 

Разведчики попали к выходу на Столичный проспект в тот момент, когда через него хлынул самый большой поток горожан. Велосипеды, коляски, ручные тележки — двигалось все, что могло нести скудный скарб, собранный наспех. Половина из этих вещей будет выкинута в ближайшей подворотне или на обочине дороги. Но сейчас никто не думал об этом. Только бы выйти!
На землян никто не обращал внимания, ни форма, ни оружие никого не смутили и не испугали. Николай Стасюк недолго рассматривал пробегающую мимо него толпу, потом отступил в проулок и вызвал по радиостанции Баскакова.
— Повозка не пройдет. Мы просто не вывернем с ней.
Полковник и сам видел — дальше не пройти. Если только опять задворками. Но по ним плутать можно долго. Да и кони вот-вот взбесятся, канонада и шум заставляли их едва ли не на дыбы вставать.
Но и бросать повозку не хотелось. Какой-никакой транспорт. И потом, на чем трофейное оборудование вывозить?
Баскаков так и не успел принять решение. Именно в этот момент вмешался случай и подарил разведчикам шанс. Который надо было еще использовать…

 

Во двор, где стояла повозка, с визгом тормозов и натужным ревом мотора влетел грузовик с тентованными кузовом.
За рулем машины сидел молодой солдатик со сдвинутой на затылок кепкой. На лице растерянность и легкая паника. Рядом боец постарше — сержант. И у него вид напряженный.
Проскочив мимо клумбы и вырулив к повозке, грузовик встал. Земляне и солдаты смотрели друг на друга с одинаковым изумлением. Внезапность, она и в Африке внезапность.
Первым пришел в себя Паша Оноженко. Для бывалого оперативника неожиданные стычки не в новинку. Он прыгнул к кабине, дернул на себя дверцу и одним рывком выкинул водителя из машины.
С небольшим промедлением такую же операцию с сержантом проделал Стасюк. Оба разведчика действовали быстро, четко, но без излишней жестокости. Солдаты потеряли сознание, но сохранили жизни.
— Командир, такси подано! — воскликнул Павел, сноровисто стаскивая с солдата гимнастерку. — Попробуем на ней, вдруг проскочим?!
Баскаков тоже очнулся и соображал быстро.
— Этих связать и в подвал дома. Коля, накинь на себя гимнастерку и кепку. Вы с Пашей в кабину, остальные в кузов.
Через минуту все было сделано. Лишив солдат гимнастерок и головных уборов, разведчики перетащили их в подвал соседнего дома, благо дверь была открыта. Руки связали, но не очень сильно. Придут в себя, освободятся.
— Давай к цементному заводу. Будут останавливать — ори что хочешь, но не сбавляй скорость. Если только завала впереди не будет.
— Сделаем, — пообещал Оноженко, осматриваясь в кабине.
Грузовик «донти» — одна из наиболее удачных машин местной автопромышленности. Габаритами и внешним видом чем-то напоминает довоенный ГАЗ-АА, только выглядит солиднее и мотор раза в два мощнее.

 

Перед отъездом выпрягли коней из повозки, пусть бегут, если хотят. Лошади свободу восприняли философски, смотрели на людей и прядали ушами при особо громких взрывах. К пальбе и грохоту попривыкли.
— Выворачивай! — скомандовал Баскаков и запрыгнул в кузов.
Оноженко послушно развернул машину и повел ее к арке, мысленно благодаря судьбу за нежданный подарок. Случается же такое!

 

Ведущая к заводу улица тоже была забита народом, но не так сильно. Здесь военные сумели сохранить некое подобие порядка. На перекрестке регулировщик, увидев вывернувший из подворотни грузовик и опознав его по военным номерам, яростно замахал флажком, показывая, куда он должен свернуть. Оноженко хотел было отмахнуться от назойливого солдата, но потом передумал и свернул на указанную дорогу.
— Как бы он нас в часть не загнал, — прошипел сквозь зубы Стасюк, стискивая цевье автомата. — А то не отмахаемся!..
— Прорвемся, — бросил Павел. — Слышишь, что за спиной творится? Им сейчас не до какой-то машины, оборона трещит!
* * *
Оборона и впрямь трещала. Пехота консерваторов перла вперед, не взирая на потери. Ее порыв поддерживала полевая артиллерия, а чуть позже подошли проскочившие следом за пехотой танки. Всего пять штук. Но они сейчас были неоценимы в качестве непосредственной поддержки огнем.
Из пяти танков три были пулеметными, но они прекрасно справлялись со своей задачей, сметая с баррикад и завалов вражеских солдат. Правда, перед самими завали они пасовали, но тут и орудийные танки не могли ничего поделать. Калибр их пушек слишком мал, чтобы разметать баррикады.
Консерваторы продвинулись вперед еще на две улицы, но отпор войск коалиции не ослабевал. Маневрируя небольшими подразделениями, они наносили быстрые удары противнику, останавливали прорыв и спешно отходили, прикрываясь гранатами и стеной огня.
В какой-то момент бой поутих. У наступавших не хватало резервов, чтобы усилить натиск, а у оборонявшихся не было сил, чтобы выбить врага из города.
Помощи обе стороны не ждали. Консерваторы расширяли прорыв, Добровольческий корпус частью сил брал аэродром, и перебросить к Тигурену хотя бы пару батальонов было просто неоткуда.
Коалиция прилагала все силы, чтобы не допустить расширения прорыва, а резервные полки были далеко от места сражения. Сейчас все решал даже не батальон, а лишняя рота, взвод…

 

На следующем перекресте регулировщика не было, зато на дороге стояли несколько грузовых и одна легковая машина. Мимо них с одной стороны шла редкая цепочка людей, а с другой еще более редкая цепочка машин.
— Тылы вывозят, — догадался Стасюк. — Вон главный тыловик командует.
— Черт! Нас заметил! — буркнул Павел, размышляя, как быть, дать деру или подъехать.
* * *
Их и впрямь заметили. Стоявший в окружении офицеров и солдат невысокий упитанный капитан с густыми усами на красном лице махал рукой, глядя прямо на Оноженко. То ли машину узнал, то ли просто хотел увидеть водителя.
— Второй, что у вас? — ожила радиостанция в кармане Стасюка.
— Влипли. Местное начальство желает нас видеть.
Баскаков замолчал, рассматривал в маленькое окошко и дыры в брезенте дорогу. Потом последовала его команда.
— Подъезжай. Встань ровно на перекрестке. Доложись, узнай, в чем дело. Соври что-нибудь. Коля, радиостанцию не вырубай. Если что — очередь и ходу. Слева машин мало, проскочим, а там куда вывезет. За нами сейчас не поедут.
Словно в подтверждение этих слов, неподалеку разом ахнули несколько взрывов. Консерваторы, не взяв город с налету, приступили к осаде и начали бить по выявленным позициям и по ближайшему тылу. Наверное, вели перегруппировку под прикрытием артиллерии и готовили новый штурм.
Капитан на дороге встревожено глянул на столбы дыма и вновь махнул рукой. Оноженко медленно подвел грузовик к легковушке и остановился, не глуша мотор. Оставив автомат в кабине и поглубже натянув кепку, выскочил из машины, сделал два шага вперед и вскинул руку в приветствии — сжатый кулак правой руки к левой стороне груди. Это была интерпретация древнего воинского ритуала: удар кулаком по груди напротив сердца — символ готовности отдать жизнь за вождя.
— Виноват, господин капитан!
— Отставить! Машина загружена?
— Никак нет… не совсем… приказано прибыть к цементному заводу для вывоза оборудования, господин капитан!
— Какого черта?! Там давно нет ничего и никого! — рявкнул капитан. — Какой идиот отдает такие приказы?
— Не могу знать, господин капитан! — выкрикнул Оноженко, поедая офицера преданным взглядом. — Приказано прибыть, встать под погрузку и ждать майора Бормана!
Фамилия вылетела сама собой, Паша и сам не знал, почему ее выкрикнул. Но чин вымышленного Бормана он назвал не случайно. Капитан поостережется с ходу отменять приказ майора. Даже незнакомого.
И точно, капитан крякнул, тронул ус, соображая, как быть. В этот момент подбежал сержант в очах, с большой бородавкой на подбородке.
— Господин капитан, на связь вышел второй лейтенант Занахи. Срочно!
— Что там еще? — раздраженно откликнулся капитан.
— Докладывает, что не может пройти на территорию центрального архива.
— Что значит, не может?
— Его не пускают. Там рабочие с котельной и сторожа. Говорят, что эвакуироваться не хотят, а архив закрыт, из него уже вывезли все документы.
Капитан побагровел, шевельнул усами. В его голове, видимо, не укладывалось, как и кто мог препятствовать военным при исполнении служебных обязанностей?
Слышавший диалог Оноженко вдруг вздрогнул. В осажденном городе, который вот-вот возьмут приступом, при всеобщей панике и бегстве только очень заинтересованные люди будут сидеть на месте. Но чем они заинтересованы? Не допустить посторонних на объект? А что там такое, на этом объекте?
Капитан продолжал кричать:
— Что у Занахи, людей мало и оружия нет?! Немедленно передайте приказ: пройти в архив! В случае оказания сопротивления применять оружие!
— Есть! — вытянулся в струнку сержант.
— Бегом!
Сержант развернулся и рванул к машине связи, от которой шел толстый кабель к колодцу.
В этот момент Оноженко и решился.
— Господин капитан! — громко сказал он, выпячивая грудь колесом. — Разрешите доложить! Разрешите следовать дальше! Господин майор ждет, господин майор сердится! Он не любит, когда опаздывают!
Капитан не сразу перескочил с одной темы на другую, а тут еще подбежал высоченный лейтенант с каким-то испуганным бледным лицом и что-то зашептал прямо на ухо капитану. Тот тоже вдруг побледнел, глянул в сторону, где шел бой. Видимо, пришли плохие вести.
— Разрешите ехать! — вновь встрял Оноженко.
— Да езжай ты уже, идиот! — отмахнулся капитан. — Проваливай!
Два раза просить Пашу не надо, он бросил кулак к груди и побежал к машине. Быстро залез и сразу стал выворачивать машину влево.
— Коля, станция работает?
— Да.
— Командир, ты меня слышишь?
— Слышу, — откликнулся Баскаков. — Что там у тебя?
— Командир, я, кажется, знаю, где пришельцы!
Оноженко коротко пересказал диалог капитана с сержантом и объяснил свою догадку. Баскаков торопливо прикинул, имеет ли право на существование версия Паши и сколько в ней здравого смысла.
Честно говоря, факт отказа от эвакуации сам по себе малопримечателен, кто знает, какие мотивы у людей? Но вот препятствование действиям военным в такой обстановке — это уже подозрительно. Военные могут и оружие в ход пустить. Зачем рисковать так глупо?
— У кого карта? — спросил Баскаков. — Где местный архив расположен?
Севастьянов полез за картой, но первым откликнулся Жарков.
— Это смежное с муниципалитетом здание, стоит позади него. Там вроде только один подъезд со стороны улицы…
Иван уже достал карту города, развернул ее и быстро нашел искомый объект.
— Вот он! Прямо за муниципалитетом! Это ж выходит…
— Выходит, что и муниципалитет, и архив имеют один источник основного и резервного питания, — подхватил Жарков. — Там, наверное, еще что-то запитано.
— Значит, затворники не пускают военных не к архивам. Они боятся, что найдут что-то другое.
— Ретранслятор! — веско произнес Баскаков. Былые сомнения покинули его, а на губах вдруг возникла легкая улыбка. — Вот они где засели, гады!
— Вообще-то не факт… — начал было Севастьянов, но Баскаков его перебил:
— Скорее всего! Близко к центру, удобно и безопасно. Кто полезет в архив? Вот сукины дети!
Он достал радиостанцию.
— Паша, ты гений! Гоните к архиву. Только подъезжайте со стороны…
— Знаю, — отозвалась радиостанция. — Уже посмотрели по карте. Витя, это шанс!
Баскаков улыбнулся и кивнул. Пожалуй, так.

 

Улицы в центре города уже опустели. Большая часть беженцев успела выйти из города или достичь восточных окраин. Тыловые службы тоже в основном вывезли имущество. Ну а тех, кто промедлил, застал врасплох новый штурм.
Он начался с появления над Тигуреном вражеских самолетов. Это были юркие истребители, выполнявшие роль штурмовиков, и бомбардировщики. Сбросив бомбы и расстреляв пулеметные ленты, они ушли, а потом заработала артиллерия. Крупнокалиберные стволы били по выявленным целям и местам возможного расположения противника. Канонада не успела смолкнуть, как пехота, поддержанная танками, пошла вперед.
Потрепанная оборона дала трещину и кое-где враг прорвался. Бой перешел в самую тяжелую и сумбурную фазу — «слоеного пирога».

 

Второй лейтенант Занахи, получив взбучку от начальства, действовал более решительно и приказал солдатам взломать не очень-то крепкие ворота забора, отгораживающего двор архива от улицы. Солдаты бросились выполнять приказ, но их встретил неожиданный и весьма сильный огонь.
Занахи вполне логично предположил, что сюда уже добрался враг. Людей у него было немного, да и те необстрелянные тыловики. И лейтенант счел за благо отступить, а потом доложить о произошедшем. Забрав раненого, солдаты отступили.
А через десять минут во двор заехала машина землян.

 

Здание центрального регионального и городского архива — двухэтажный особняк, выстроенный в стиле модерн. С муниципалитетом соединен аркой в торцевой части. Первый этаж — кабинеты сотрудников, каталоги, периодика. Второй — хранилища книг. Подвальный этаж — запасники, технические помещения и генераторная, которая питала энергией сам архив, муниципалитет и еще два здания.
Во дворе находилась котельная, подсобные помещения и гараж. От улицы и общего двора архив отгорожен деревянным забором. Забор ставили давно, он уже изрядно обветшал и покосился.
Главный вход в архив находился в левой торцевой части здания, запасной во дворе. Высокие узкие окна первого этажа были забраны решеткой.

 

…Терять время и искать все ходы-выходы было некогда. Баскаков велел остановить машину в тридцати метрах от забора, за деревьями.
На разведку времени тоже не было, снаряды рвались на соседней улице, а бой неуклонно шел к центру. Полковник в нескольких словах разъяснил диспозицию и негромко шепнул:
— Ну, с богом!..

 

В качестве подставки сгодилась урна, перевернутая вверх дном. Севастьянов — самый рослый из разведчиков — высунул голову за забор, бросил взгляд по сторонам и махнул рукой. Бесков, Жарков и Стасюк разом перемахнули через хлипкие доски и веером разбежались в стороны. Севастьянов тоже прыгнул, ногой вышиб палку, подпиравшую ворота и просто отодвинул их в сторону. Подбегавшему Баскакову указал на отверстия в заборе. Тот кивнул. Уже заметил гильзы на земле, отпечатки сапог и пятна крови. Видимо, незадачливый Занахи получил отлуп.

 

Совершенно случайно земляне подъехали к архиву в тот момент, когда большая часть «сотрудников» архива была в подвале. Они отключали, разбирали и паковали некую аппаратуру, о наличии которой здесь не подозревало ни руководство архива, ни другие сотрудники. Только главный энергетик муниципалитета знал, что стоит в подвале нечто такое, что забирает часть электроэнергии. Но за свое знание он получал ежемесячную прибавку к зарплате и держал язык за зубами.
А с началом эвакуации с энергетиком, вот беда, произошел несчастный случай. Во время авианалета пулеметная очередь прострочила не вовремя выскочившего на улицу специалиста поперек груди. Бывает…

 

Один из «сотрудников» был в гараже, готовил машину. Он-то и услышал шум во дворе. Думая, что приехал кто-то из местных вояк, подхватил пистолет-пулемет и вышел за ворота. И лоб в лоб столкнулся с Оноженко.
Реакция «сотрудника» была молниеносной, он вскинул оружие, одновременно снимая его с предохранителя… И получил прикладом в висок. Павел тоже обладал отменой реакцией. И огромным опытом в скоротечных сшибках лицом к лицу.
Незнакомца сноровисто обыскали, но кроме оружия, сумки с двумя запасными магазинами и небольшого складного ножа ничего не нашли. Тело заволокли в гараж, мимоходом глянули на машину — грузовик «сах», новенький, в заводской краске, с чистыми стеклами, с пахнущими кожей сиденьями. Вот и еще один трофей. Что-то в последний час везет разведчикам на транспорт!

 

В здание входили осторожно, по парам. Быстро осмотрели большой холл с кабинкой вахтера, регистратурой и уголком отдыха. Прошли в коридор. Баскаков отправил Севастьянова и Жаркова искать подвал. Логика подсказывала, что если здесь есть ретранслятор, то точно внизу. Жаль, не смогли сразу допросить пленного, немного перестарался Паша, а приводить в чувство некогда.
Первый этаж — длинный широкий коридор, по обе стороны которого двери в кабинеты и помещения. Здесь вроде бы тихо, никто не ходит, разговоры не слышны. Лестница на второй этаж за третьим кабинетом слева. Наверх тоже не полезли, Баскаков оставил у лестницы Бескова, сторожить.
Помещения первого этажа осматривали быстро — дверь открыл, заглянул, бросил взгляд по сторонам, дверь закрыл. Вчетвером справились за несколько минут. Из находок несколько баулов и мешков, два огромных чемодана и плетеная корзина. Все это было в одном из кабинетов с надписью на двери «старший дежурный».
— Похоже, сваливать решили, — кивнул на вещи Оноженко. — Видимо, захват города им не особо по душе.
— Опасаются обысков, — поддакнул Платов. — Значит, у них есть запасной вариант с доступом к источнику энергии.
— Значит, — согласился Баскаков. — С первым этажом закончили, сейчас подвал, а если ничего не найдем, то второй этаж. Пошевеливаться надо, а то сами влипнем.
В этот момент раздалась стрельба.

 

…Лестница в подвал была в дальнем углу здания за поворотом, рядом с уборной комнатой. Широкая, с рельсами для тележек. Внизу мощная двустворчатая дверь, над ней лампа.
Севастьянов заглянул в уборную, а Жарков пошел вниз к двери. Он был на середине лестницы, когда обе створки распахнулись, и прямо на разведчика вышел человек в военной форме местного образца. В руках у него было оружие незнакомой конструкции. Следом за ним еще один человек катил тележку.
Все произошло мгновенно. «Сотрудник» и Степан увидели друг друга одновременно, почти одновременно вскинули оружие и выстрелили.
Пуля незнакомого оружия угодила точно в голову Жаркову и разнесла ее вдребезги. Тело Степана жило еще мгновение. Этого хватило, чтобы дожать спусковой крючок ТТ. Пуля ударила в стену и рикошетом ушла в потолок.
«Сотрудник» прыгнул обратно, налетев на тележку, что-то крикнул и бросился закрывать створки. Выскочивший из уборной Севастьянов увидел лежащее на ступеньках тело Степана, кровь на полу и фигуру «сотрудника». Дал от пояса длинную очередь.
Одна пуля угодила «сотруднику» в живот, вторая прошила руку и попала второму «сотруднику» в бок. Только царапнула, но заставила упасть за тележку и не позволила открыть ответный огонь.
Иван ударил по тангенте радиостанции и крикнул:
— Левый угол этажа! Сюда, живо!
Потом залег за стеной, выставив ствол, и дал две короткие очереди, целя в залегшего за тележкой «сотрудника».
Баскаков, Оноженко и Платов бросились на звуки выстрелов. Из соседнего кабинета выскочил Стасюк. Но едва они сделали несколько шагов, как заработал автомат дежурившего у лестницы Бескова.
— Мишка… Коля, — крикнул на бегу Баскаков. — К Руслану!

 

Шестой (а может, третий, пятый, второй — не суть важно) пришелец шел по второму этажу к лестнице, когда снизу раздалась стрельба. Не медля ни секунды, он рванул через пролет и выскочил на Бескова. Тот нажал на спусковой крючок.
Наверное, взгляд успел зацепить стоявшую в углу фигуру, и пришелец скакнул в сторону. Две пули прошли впритирку, а третья угодила в локоть. Сустав разнесло на мелкие части, адская боль скрутила пришельца, не дала закончить прыжок. И взявший поправку Бесков второй очередью прошил грудь пришельца от одного плеча до другого.
Проследив за падением тела и за отлетевшим в сторону оружием — незнакомая модель, похожая на один из местных ручных пулеметов, — Руслан сменил позицию и взял на прицел верх лестницы.
Когда прибежали Стасюк и Платов, он указал им на убитого и шепотом спросил:
— Что там?
— Не знаю, Иван стрелял, — ответил Стасюк. — Давайте наверх, только осторожно.
Бесков пошел первым по левому краю лестницы. Платов занял позицию в правом углу пролета, держа под прицелом коридор второго этажа. Когда Бесков дошел до верха и осторожно осмотрел коридор, Стасюк и Платов поднялись к нему.
Прикрывая друг друга и идя от двери к двери, они осматривали этаж, одновременно прислушиваясь к долетавшему шуму снизу. А внизу стреляли…

 

Пришельцы вырубили свет и отступили в глубь подвала. Прежде чем спускаться, Баскаков вызвал Стасюка.
— Что у вас?
— Один труп. Ведем осмотр этажа, пока пусто.
«Один в гараже, один на лестнице и здесь один, — прикидывал полковник. — Значит, в подвале их не больше трех. И нас трое. Неравная игра, они подвал знают, на ощупь пройдут, а мы впервые…»
— Ночник, — прошептал он.
Севастьянов оглянулся. Один из трех приборов ночного видения был у Жаркова. Тело Степана лежало на боку, залитое кровью.
Иван присел рядом, осторожно снял с тела ранец и вытащил футляр. Надел прибор, включил.
У Баскакова ожила радиостанция.
— Командир, здесь чисто, — доложил Стасюк. — Идем к вам.
— Ждем, — отозвался полковник.

 

Через минуту прибежала группа Стасюка. Пока Баскаков разъяснял план действий, Бесков и Платов тоже надели приборы ночного видения. Потом вместе с Севастьяновым осторожно осмотрели коридор. Обнаружили две двери метрах в пятнадцати от лестницы и поворот в конце.
Бесков вдруг заметил мелькнувшую за дверью слева руку, переместил ствол. Через несколько секунд рука показалась опять. Вместе с плечом. Руслан мягко надавил на спусковой крючок. Грохот выстрелов прокатился по коридору, заглушая крик раненного.
В тот же момент из-за поворота показался ствол оружия.
— Назад! — отпрянул Севастьянов.
И вовремя. Очередь прошла чуть выше уровня плеч землян.
— Паша, — гранату в дверь слева, Миша, — в коридор. Руслан, идешь по левому краю, Иван, — по правому. Все, что появится, — гасите. Готовы?
— Да.
— Вперед!

 

В подвале был второй выход. В дальнем конце, за поворотом. Но в свое время пришельцы закрыли его, приварили решетку, которую сейчас пытались сбить.
Это было непростая задача. Вдвоем, да еще под напором землян. Третий пришелец, получив пули в кисть и ключицу, помочь ничем не мог.
Баскаков лично прострелил ему голову, когда разведчики добрались до дверей. Потом они забросили за поворот несколько гранат, прострелили коридор очередями и загнали пришельцев в последнее помещение — небольшую коморку.
Пришельцы оборонялись отчаянно. Бросив ломать решетку, попробовали прорваться наружу, чтобы дать сигнал тревоги (в подвале сигнал не проходил).
Они сумели ранить Бескова, к счастью, из местного пистолет-пулемета. Пуля прошила левый бок, но вроде никаких органов не задела.
Тем не менее Руслан вышел из боя и был отправлен наверх. Остальные усилили огонь, зажали противника в каморке и запустили туда две гранаты из подствольников.
* * *
— Все тела наверх! — приказал Баскаков после осмотра убитых. — Их вещи тоже.
— Две тележки в генераторной! — крикнул Оноженко. — Там, наверное, и ретранслятор.
— Тащи все к входу. Иван, за машиной.
— Может, трофейную возьмем?
— Ну ее на хрен, тяжелая, бензина не напасемся! В темпе, парни, наверху бой! Надо успеть уехать!
Успели…

 

Погрузку проводили под непрекращающийся вой снарядов и грохот взрывов. Артиллерия била по восточной части города. Треск пулеметов и хлопанье винтовок слышали отчетливо, а ор, мат и стоны с некоторым трудом.
В последний момент решили ехать двумя машинами. В свою погрузили трофейную аппаратуру, оружие и тело Степана Жаркова. Во второй грузовик тела пришельцев.
Со двора выруливали на максимальной скорости. И, не сбавляя ее, помчали к восточной окраине. Но проскочить смогли только два перекрестка. Потом сидевший за рулем первой машины Бесков вдавил педаль тормоза до упора и вывернул руль. А Севастьянов выставил автомат в окно и стал бить короткими очередями по набегавшим из-за поворота солдатам. Форма на них была зеленая, на головах пилотки и стальные каски старого образца. Консерваторы. Ибо коалиционисты носили форму цвета хаки и кепки (или кепи) с небольшим козырьком.
С кузова заработал пулемет, хлопнул выстрел подствольника. Солдаты метнулись обратно, под прикрытие стен. Вдогонку улетели еще две гранаты.
Руслан свернул влево, во двор; сидевший за рулем второй машины Стасюк повторил маневр. Вслед вроде не стреляли.
Двор, к счастью, оказался сквозным, проскочили его и попали на улицу. В конце дорогу перегораживала баррикада. Опять поплутали и нашли свободный путь.
Еще дважды попадали под обстрел. Но повезло, проскочили без потерь. Когда до городской окраины оставалось немного, Баскаков велел сворачивать на север, чтобы не идти к вокзалу. Там уж по любому солдатни полно. А с северной окраины можно попасть к лесу.

 

Что ж, свернули на север. Поехали вроде нормально. Солдат не видать, даже канонада поутихла. Откуда было знать разведчикам, что артиллерия прекратила бить, потому что от захваченного аэродрома к городу спешила помощь консерваторам?! В составе неполного батальона и двух танков.

 

Грузовики землян вышли к грунтовке под носом одного из постов обороны. Солдаты посчитали машины своими, заплутавшими под огнем, и не остановили. Да и как это сделать, если те прут на полной скорости?
Машины проскочили позиции обороны, нырнули в овраг, лихо вынырнули из него и… предстали пред светлы очи наступающих.
— Вправо, бля-а-ать!! — заорал Севастьянов, увидев единственный пусть к спасению.
Справа шли частные дома и сады. Но до них метров сто пятьдесят.
Солдаты передовой группы наступающих, увидев в полусотне метров машины, остолбенели от неожиданности. Но ненадолго. И как следует проводили самозваных гонщиков. Пули порвали брезент на первом грузовике и превратили в щепки деревянный кузов второго.
Земляне, как могли, отвечали и заставили противника залечь. К счастью, следовавший за пехотой танк не стрелял, видимо, танкисты пожалели снаряда, а то бы устроили большой бум.
Когда до спасительных домов оставалось метров двадцать, танковый пулемет прошил мотор второго грузовика, а потом и бензобак. Машина встала. Из нее ласточками вылетели Стасюк и Платов, соскочили в обочину и поползли вперед, побивая все рекорды передвижения по-пластунски.
Уже из безопасного места Николай бросил под машину гранату. Грохнул взрыв, и грузовик окутало пламенем.
Передовой отряд сцепился с обороняющимися, чуть позже подошли основные силы консерваторов, и всем стало не до ускользнувшей машины и не до чадящих останков.

 

А разведчики благополучно проскочили дома, нырнули в очередной овраг и через минуту были на опушке леса. Когда машина, проехав с километр, встала среди деревьев, Руслан Бесков стянул с головы кепку, вытер ею мокрое от пота лицо и изнеможенно выдохнул:
— Фу-у-у!.. Выбрались!
Назад: 8
Дальше: 10