11
Они прошли в кабинет Лянерса. Начальник экспедиции указал Титову на кресло, сам сел напротив на диван и закинул ногу на ногу.
— Я вас слушаю, Илья Дмитриевич.
— Да нет, господин Лянерс, это я вас слушаю.
Тот удивленно вскинул брови.
— В смысле?
— В прямом. Вы четко и подробно рассказали о пансионате, об экспедиции, о ваших намерениях. А теперь я хотел бы понять, что у вас там такое произошло.
Видимо, запас уверенности и невозмутимости, припасенный инопланетным начальником для тяжелого и непростого разговора с землянами подошел к концу. Или Лянерс просто устал следить за собой. Взгляд ушел в сторону, а пальцы рук сжались в кулаки.
Это длилось несколько мгновений, потом Лянерс взял себя в руки, однако Титов отметил нервозность собеседника.
Начальник экспедиции натянуто улыбнулся.
— Вам не откажешь не только в наблюдательности, но и в умении сделать верный вывод при минимуме информации, Илья Дмитриевич. Неужели со стороны так заметно, что у нас что-то произошло?
— Заметно. Ваши проблемы — это ваши проблемы. Но они каким-то образом могут касаться и нас.
Лянерс пожал плечами, вздохнул и честно ответил:
— Да, произошло. Нечто страшное и не до конца понятное.
Титов поморщился.
— Вы любите наводить тень на плетень.
— Что? А, поговорка… Простите, Илья Дмитриевич. Дело не в моем нежелании говорить. Просто мы и сами не совсем понимаем, что происходит.
Он вдруг встал, подошел к столу, включил компьютер.
В пансионате большая часть инопланетной техники была замаскирована под земную. В том числе и компьютеры. Однако здесь, в кабинете начальника экспедиции, все было в обычном виде.
Компьютер представлял собой небольшой прямоугольник темно-серого цвета с двумя кнопками и рядом световых индикаторов. Провод только один — от розетки к адаптеру, никаких портов под съемные носители.
Из корпуса системного блока выходили два коротких металлических штыря с небольшими дисками на концах. При активации компьютера между ними возникал экран — прямоугольник белого цвета.
Управление компьютером, работа с текстами — посредством мысли или голоса. Для этого оператор надевает на голову устройство, напоминающее наушники с микрофоном, а также визир на левый глаз. Информация со съемных носителей поступает на системный блок и обратно по беспроводной связи.
Как дань традиции — тонкий лист клавиатуры и мышка. Тоже беспроводные. Но пользовались ими редко.
— Три дня назад пришла информация, что на Достее происходит нечто странное, — перешел к делу Лянерс.
— В каком смысле?
— Пока не знаю. Связь с планетой прервана. Все попытки пройти через установки окончились неудачей.
— Сломалась ваша техника? — хмыкнул Титов.
Лянерс недовольно посмотрел на него.
— На орбите Достеи пять терминалов. Каждый имеет шесть стартовых установок. Плюс единый планетарный терминал. Даже если какая-то часть выйдет из строя, что само по себе невероятно, остальные будут работать. И потом, выход из строя такой техники — нонсенс. С тех пор как на Землю попали наши разведчики, мы научились защищать установки от внешнего воздействия. Даже от возникновения сверхновых.
— Как?
— Сверхновых звезд.
— Ясно. Но ведь что-то произошло?
— Наши разведчики не могут пробиться к планете. С Нектавы и Женьера высланы специальные команды. Они организовали переходы на орбитах дальних планет звездной системы. Пока что им удалось подойти к Вегруни.
— К чему?
Лянерс сконфуженно кивнул.
— Извините. Это пятая от звезды планета нашей системы. Достея, как и Земля, — третья планета. Торета — четвертая. Ну это не важно… Так вот, разведка вышла к Вегруни. Но посланные автоматические станции исчезли на подлете к Достее. Они успели передать около сотни кадров и получасовую запись.
Титов удивленно посмотрел на Лянерса.
— Это что же, вы потеряли целую планету? Но как?
Начальник экспедиции развел руками. Произошедшее для него было шоком, причем больше всего терзало полное непонимание и незнание обстановки.
— На снимках изображена наша Достея. Только не такая, как обычно.
— В смысле?
— Пока не знаю. Это все, что нам сообщили. Работа ведется. По тревоге подняты военные силы всех колоний. От Нектавы, Семптарики, Женьера, Каридула к Достее высланы разведывательные команды. Сейчас известно лишь одно: вплотную к планете подойти невозможно. Исчезают станции, спутники, корабли. И люди…
Титов слушал «главного инопланетянина», потом кое-что вспомнил.
— А это не может быть делом рук… Протериса?
Лянерс пожал плечами.
— Как докладывают с постов наблюдения, никакой концентрации сил Протериса на линии Нульриа не наблюдается.
— Какой линии?
Лянерс дал мысленную команду компьютеру, на экране возникла звездная карта.
— Смотрите. Вот Достея. Вот наши колонии.
На карте загорались небольшие звездочки. Они образовали бесформенную фигуру с выступом влево.
— А вот планеты, подконтрольные империи. Сам Протерис, Рабутан, Венеддиг, Негрим, Царез.
Еще одна фигура вроде стилизованного изображения сердца, каким его рисуют на открытках и плакатах.
Лянерс дал другую команду, и между фигурами возникла двойная линия.
— А это линия Нульриа. Она проходит строго по центру между двумя ближними планетами с обеих сторон. У нас это Женьер, у них Негрим.
— А что это за овал? — ткнул пальцем на светящееся пятно почти в центре экрана Титов.
— Это Аккусат. Спорная территория.
Генерал напряг память. Об Аккусате что-то говорила Марита. Еще тогда, в сорок третьем. Там вроде как шла война.
— И как сейчас?
— После заключения мирного соглашения Аккусат разделен на две части. И мы, и Протерис держим там вооруженные силы, наземные и космические. Довольно большие группировки.
— Угу. — Титов задумчиво покивал. — Значит, это может быть их рук дело… Какое-то новое оружие, новая технология…
Лянерс с уважением взглянул на генерала. Быстро соображает землянин!
— У нашего руководства есть такая мысль. Но пока никаких подтверждений мы не получали.
— То есть вы в подвешенном состоянии!
— Да. Но это… плохое состояние. В любой момент подобное может произойти и с Семптарикой, и с другими планетами.
«Вот почему последние дни они ходят хмурые, — прикидывал Титов. — Планета — не кошелек, потеря так потеря! Ясно, что их положение сильно осложнилось!»
— И что дальше? — задал вопрос Титов. — Уйдете к себе?
Лянерс мысленным приказом отключил компьютер, вернулся на диван.
— Я уже сказал: мы доведем до конца курс. А потом уйдем. Установление контакта и открытие представительства на Земле признано нецелесообразным. Вы пока не готовы. Земля как склад боеприпасов под охраной нерадивого часового. То ли проспит, то ли разбазарит имущество. А то и сам подпалит. Пока Земля не дойдет до глобального объединения, пока человечество не перестанет быть… ну если и не единым, то более мирным, нам здесь делать нечего.
Титов кивнул — оценка инопланетянина полностью совпадала с его собственной.
— А сейчас, Илья Дмитриевич, я хотел бы спросить вас вот о чем, — проговорил Лянерс.
— Слушаю…
— Что произошло с Маритой Глемм?
Титов опустил голову и вздохнул. Этого вопроса он ждал. И очень не хотел услышать. Но пришельцы имеют право знать, что произошло. В конце концов, речь идет об их офицере.
Он впечатал кулак левой руки в ладонь правой, поднял взгляд на Лянерса.
— Марита Глемм — Марина Титова… моя жена, погибла двадцать третьего декабря восемьдесят четвертого года в авиакатастрофе. Самолет… словом, он не долетел.
— Извините, — тихо произнес Лянерс. — Я не хотел бередить раны. Просто живы ее родственники, друзья. Они хотели бы знать, что с ней. Уже шестьдесят пять лет ее числят в погибших. Но когда мы прилетели сюда и зафиксировали слабое излучение от радиостанций…
Титов понял. Тогда, в день похорон, он положил в гроб одну радиостанцию. А вторую спрятал на даче. Это все, что осталось у Мариты от прошлой жизни. Аппараты были выключены, но при активном сканировании, как говорила Марита, выдавали сигнал пеленга. Вот по нему могилу и нашли.
— Мы не вскрывали могилу, просто были там, — пояснил Лянерс. — Сделали снимки. И отправили сведения на Достею.
Титов встал.
— Ладно, я все понял. Пойду. Парни, небось, спорят. Рассказать о ваших проблемах можно?
— Конечно. Как только будут новости, мы сразу сообщим. И еще, Илья Дмитриевич!
— Да?
Лянерс тоже встал, подошел к нему.
— Помните — курс продолжается! Завтра с утра на процедуры! Без опозданий и прогулов. Надо закрепить успех!
Титов слабо улыбнулся.
— Не волнуйтесь. Будут все. Не каждый день нам дарят молодость!
Бывшие ветераны, как и предполагал Титов, и не думали расходиться. Облюбовав подходящее место — лужайку возле волейбольной площадки, — они расселись на разложенных здесь матах и устроили дискуссию. Тема одна: инопланетяне.
Сперва шли жаркие дебаты относительно того, верить словам представителя фонда или нет. Довольно быстро пришли к выводу, что верить надо. И факты говорят за него, и здравый смысл. И потом, вряд ли кто-нибудь стал разыгрывать находящихся почти на краю смерти стариков так глупо и жестоко.
Когда первый накал страстей прошел, стали вспоминать свои подозрения, нестыковки и проколы персонала, по которым можно было вычислить их игру. Правда, эта тема быстро угасла. Остановил ее Леонид Бойченко.
— Можно было догадаться, но не догадались! Чего переливать из пустого в порожнее? Лучше подумайте, как жить дальше!
— А чего думать? — довольно легкомысленно отозвался Андрей Шердин. — Молодые, полные сил, сто лет жизни впереди!
Все заулыбались. Слова Андрея прозвучали задорно и бесшабашно. Как могут говорить только молодые парни. Каковыми они и стали.
Но веселье быстро сбил Оноженко.
— Леонид прав. У нас новая жизнь и новые проблемы. Прежние документы не подходят, мы не тянем на древних старцев. А значит, пенсия, квартиры, сбережения, да все уже не наше! Придется начинать с нуля! Вот где проблемы!
Экс-старики поутихли. Раньше как-то об этом не думали. А проблема нешуточная.
— Это что же? — воскликнул Михаил Платов. — Мы теперь молодые бомжи?
Он недовольно хмыкнул.
— Так не пойдет! Надо поговорить с инопланетянами. Пусть помогут либо вернуть все, либо подскажут…
— Что подскажут? — сказал кто-то. — Как жить?
— Ага! Как покорять просторы космоса! — с сарказмом заметил Стасюк.
Шутки шутками, но проблема возникла серьезная. И вчерашние пенсионеры начали обсуждать сложившееся положение.
За этим делом их и застал Титов. Его появление вызвало оживление.
— О чем говорили с Лянерсом? — осведомился Баскаков. — Секретничали?
Генерал присел на край мата, рассеянно хлопнул по упругому, чуть влажноватому покрытию.
— Секретов нет. Но есть проблема. И довольно серьезная.
— У нас точно есть. И пока нерешаемая, — вставил Оноженко.
— И у них. И, боюсь, тоже нерешаемая.
— Ну не тяни кота за хвост, Илья! — поморщился Сорокин. — В чем дело?
И Титов рассказал, в чем дело. Все, что ему поведал Лянерс. В подробностях.
Выслушали молча. И ничего не поняли. Как можно потерять целую планету?
— Они сами в подвешенном состоянии, — закончил Титов. — Но курс доведут до конца. Так что давайте закругляться! Утром процедуры. Если еще не надоела молодость.
— Не надоела, — хмуро отозвался Оноженко. — Но вообще-то странно все. И подозрительно.
— Что подозрительно?
— А совпадения! Почти одновременное наше омоложение и потеря планеты.
— Не такое уж одновременное, — не очень уверенно возразил Титов. — Фонд создали несколько месяцев назад. А планета исчезла буквально на этой неделе.
— Это они тебе сказали. А как на самом деле — неизвестно.
— Вот еще одна загадка! — протянул Стасюк. — И как нам быть?
— Спать идти, — встал Титов. — Будут новости, нам скажут. Хватит на сегодня, итак мозги закипают от избытка новостей. Пора на боковую.
Тоня встретила его в коридоре. Окинула понимающим взглядом и едва заметно улыбнулась. О разговоре с руководством уже знала и теперь по-новому смотрела на пациента.
Титов прошел в комнату, открыл окно, глубоко вздохнул. Услышал шаги девушки за спиной.
— Как тебя зовут на самом деле?
— Летония, — тихо ответила она.
— А почему тогда Тоня?
— Это ты меня так назвал, — еще тише произнесла девушка, подходя ближе. — В первый день. Наверное, ослышался или не понял.
Титов наморщил лоб. Воспоминания первого дня в пансионате были смутными, нечеткими. Тогда ему было не до имен. А потом просто привык. И она привыкла.
— Другие медсестры тоже не под своими именами?
— Большинство.
Конспирация инопланетян удивления не вызывала. Удивляло, что они четко, практически без проколов исполняли свои роли. Ведь не профессиональные разведчики, не мастера подпольной работы. Впрочем, для стариков их уровень вполне подходящий. А когда старики помолодели, скрывать истинное лицо стало необязательным.
— Значит, все медсестры изначально должны были…
Титов не договорил, сообразив, что может оскорбить девушку. Но та поняла, отрицательно качнула головой.
— Нет, никакого принуждения. Когда нас отбирали для работы, сказали, что на определенном этапе пациенты могут проявить к нам интерес. И если мы не будем против… Ну и никто не был против. Что же тут удивительного? Когда вы пришли в себя настолько, что обратили на нас внимание, были уже зрелыми, нестарыми мужчинами. А потом и вовсе стали молодыми. Уродов среди вас нет, отношение вежливое, не хамили, наоборот, сразу видно, что воспитанные люди. Почему бы и нет?
«И вправду, почему бы и нет? — прикинул он. — Не силком же их в постель тащили. Дело молодое, да и девчонки хорошие…»
Объяснение медсестры его вполне устраивало, но он спросил еще, чувствуя при этом себя неловко.
— Вы знали, как будет идти курс лечения. Знали, что мы помолодеем и клюнем на вас. И никаких возражений?
Тоня улыбнулась.
— Почему? Были. Сперва отобрали сорок девушек, из них после тестирования осталось двадцать девять. Шестеро не захотели лететь. Еще трое передумали. А когда стало известно, что пациентов не двадцать, а четырнадцать, оставили на базе еще шестерых.
У них еще и конкурс был! Интересно.
А Тоня, словно почувствовав, что он ждет продолжения, добавила:
— Ты просто не знаешь, как у нас на Семптарике, да и на других планетах, обстоят дела. Война, несчастные случаи во время экспедиций, другие происшествия унесли жизни слишком много мужчин. Да еще на протяжении десяти лет подряд рождалось больше девочек. В метрополии еще ничего, а в колониях на десять женщин всего восемь мужчин. А то и меньше. Выйти замуж довольно сложно.
А это было знакомо. После войны в стране тоже не хватало мужчин, и заневестившиеся до тридцати лет женщины готовы были идти хоть за калеку, лишь бы не куковать век одной.
— Так что предложение лететь на Землю не было чем-то особенным. А что надо лечь в постель…
Тоня пожала плечами, на губах заиграла лукавая улыбка.
— Кто кого уложил — это еще вопрос!
«Ну да, — признался себе Титов. — Эти короткие халатики, расстегнутые пуговички, случайные касания, откровенные взгляды — из арсенала обольщения. Так что кто кого уложил в кровать, надо посмотреть. Впрочем, незачем смотреть. Всем хорошо, и нечего ломать голову!»
Тоня подошла ближе, заглянула в глаза.
— Что-то не так?
— Все так.
Он взял ее за руку, потянул к себе, а когда она встала вплотную, погладил по голове.
— Все так, девочка.
Тоня вздохнула. Потом глянула на часы.
— Пора ложиться. Утром процедуры.
— Пора так пора, — не стал спорить Титов. — Кто первый в душ? Или вместе?
