Глава 7
Поздние летние сумерки спускались на землю. Замолкли птицы. Не слышно надоедливого крика удодов, и только одни синицы-лазоревки попискивали в гуще пихт. А если бы внимательный наблюдатель вгляделся в густую чащу, то заметил бы странную радужную птицу с длинным, оснащенным зубами клювом и, может быть, даже узнал бы в ней близкую родню давно вымершего археоптерикса.
Вдруг реликт вытянул шею и стал прислушиваться. В глубине леса он уловил какие-то звуки. Осторожное создание подобрало крылья и выбралось из чащи. «Птерикс» замахал крыльями и поднялся над лесом.
Из чащи появились редкие в этих местах и очень опасные гости – люди. Шесть человек один за другим двигались по протоптанной местными копытными тропе.
Угрюмое ущелье осталось позади. С этой высоты, кроме неба, было видно все внизу. Странно было смотреть сверху вниз на неведомую птаху, парящую над долиной. Где-то недалеко в восходящих воздушных потоках громко запел синий каменный дрозд.
Виктор огляделся. Слепящие солнечные лучи озаряли заснеженные склоны гор на горизонте. Горы простирались на юг и на север сколько хватал глаз. По горам они идут третий день, и неизвестно еще, сколько им до цели. А ведь это они еще воспользовались Наташиной магией, а без нее сколько бы занял путь? Недели, месяцы – по весьма опасным местам. По два-три раза в день они слышали отдаленный гул, напоминавший раскаты грома: это в долину с гор сходили мощные снежные лавины.
Выше них вздымались снежные пики, закрывая вид на восток. От снежников на пиках текли ручьи, сливались в потоки, те снова соединялись друг с другом… Шум потоков сливался в общее журчание, оно не мешало, не рушило тишины, было естественным и даже приятным. Сверху долина была широкой, открытой, а ниже резко сужалась, превращалась в глубокое синее ущелье. Когда ветер дул снизу, с запада, они слышали шумы многочисленных водопадов. Над долиной и там, внизу, тоже поднимались горы. Вечный покой, страна нетронутого времени.
– Все, привал! – скомандовал Дракон.
Они сбросили рюкзаки на землю.
Тропа вывела их на луг, окруженный ельниками.
В полдень путешественники приготовили горячую пищу на крохотном костерке, который совсем не давал дыма. Похлебка из сушеного мяса и собранной ведьмой черемши. Тут ее было много, черемши, крупной, вкусной…
Выше горных лугов – только скалы и каменные россыпи. По северным склонам еще лежит снег, а южные поросли жесткой густой травкой.
А смеркалось все раньше и раньше. Стоял сентябрь, и уже в семь, в восемь часов вечера не было полного света. Самый короткий путь шел как раз через склон, выше лиственниц, над матово отсвечивающим озером.
Хвоя кедров висела над ним, как густой зеленый полог. Ни холодный туман, ни знойные солнечные лучи не проникали в чащу. Под кедрами было прохладно в полдень и тепло ночью.
Дальше простирались открытые склоны гор, усеянные камнями, заросшие карликовыми березками, мхами, травой. Еще дальше белел снег на десятки километров протянувшихся на восток горных вершинах.
За эти четыре дня они только однажды наткнулись на следы человека.
* * *
На второй день путешественники, продравшись через буреломный лес, вышли на большую прогалину, разместившуюся на отлогом склоне. Взору их предстали заросшие поля, дома, сараи и сложенные из мелких валунов заборы.
Дома были квадратными, иногда двухэтажными, обычно сооруженными из истлевших бревен, а иногда и из гранитных блоков, грубо обработанных и скрепленных глиной. Сараи были каменными, с провалившимися крышами.
Сталкеры не поленились осмотреть давно оставленное селение, обнаружив, что дома все пустые, за исключением нескольких, где поселились какие-то звери наподобие мелких росомах. На площади селения они нашли грубую статую из обветренного известняка, по которой можно было понять, что тут жили люди или по крайней мере человекообразные.
В тот же день произошла еще одна занятная встреча.
По долине навстречу им прошествовал самый настоящий мамонт – огромное лохматое животное с длинным хоботом. Не замечая людей, он подошел к обрыву и громко затрубил. Потом потоптался на месте, повернулся и, тяжело ступая, побрел прочь.
Путешественники еще долго смотрели ему вслед, не веря своим глазам, и в то же время радуясь такой удаче: ведь не каждому дано увидеть живого мамонта!
Виктор мимолетно пожалел, что нет при нем ни видеокамеры, ни завалящего мобильника, чтобы заснять реликтовое млекопитающее. Но, в сущности, о чем жалеть? Еще одно чудо Зоны, в которое скорее всего не поверил бы обыватель.
– Вах, какой здоровый! – восхищенно прошептал Шамиль.
– У нас они больше были, – хмыкнула Наташа и уточнила: – Там, где я живу… жила.
Реплика тоже никого не удивила.
Были, впрочем, чудеса и другого рода, недобрые и опасные.
Позавчера они устроились было на ночлег в небольшой пещере, несмотря даже на то, что там припахивало чем-то мускусным (собирался дождь). И решивший ее проверить Зубр сунулся было в темноту и тут же вылетел обратно с матерной бранью и размахивая автоматом.
– Идите, братья, и посмотрите сами! – бросил он сунувшимся к нему товарищам.
В дальнем конце пещеры лежала кость. Большая кость, почти все мясо с которой было сорвано; только отдельные волокна, малые кусочки плоти остались там, где их было особенно трудно выгрызать. Мясо еще и не начало портиться; кость бросили, наверное, всего лишь несколько часов назад. Следы зубов на кости были глубокие, как если бы грызла не собака, а минимум медведь.
– Это человеческая кость, вот эта, – хлопнула себя по бедру Наташа.
– Да, верно, – произнес Паровоз. – Берцовая, насколько помню свою военно-полевую медицину.
С обеих сторон кость была с огромной силой выворочена из сустава, болтались обрывки сухожилий. Не меньше минуты они стояли, тупо глядя на кость и по сторонам, словно ища следы происшедшего, хотя, естественно, никаких следов не было и быть не могло на каменном полу пещеры.
Зато они нашли кое-что другое…
Шагнувший в отнорок Паровоз чертыхнулся, услышав под подошвой короткий хруст. Луч фонарика высветил лежащие на подстилке из прелой травы небольшие крапчатые шарики, один из которых обратился в осколки. Яйца!
– Валим отсюда! – скомандовал Дракон и подтолкнул замешкавшуюся девчонку.
Но едва он успел это произнести, как на пороге пещеры появилось нечто, заставившее всех замереть на месте. Длиной хозяин пещеры был с десяток метров, а толщиной превосходил старое дерево. Крупные, даже на вид очень твердые выпуклые ромбовидные чешуйки, покрывавшие его, были коричнево-зеленого болотного оттенка.
Вытянутое змеевидное тело. Узловатые, крепко вцепившиеся в треснувший камень серпами когтей лапы. Хлещущий из стороны в сторону бич массивного хвоста, зауженного к концу и украшенного острыми костяными наростами. Низко пригнувшаяся к земле голова, плоская и широкая, как у рыбы-молота. Пасть, расположенная снизу, почти у шеи, по бокам которой пара коротких, извивающихся щупальцев. И ко всему этому – провалы яростно горящих глаз – трех!!
Рептилия была разгневана. Стало понятно, что она не пощадит жалких людишек, покусившихся на ее гнездо!
Изящно выгнувшись, змий поднял голову к самому потолку пещеры и ощерил пасть, обрамленную острыми зубами.
Защелкали предохранители. Очередь из трех стволов отбросила нападавшего, но пули ему, кажется, не повредили. Он подскочил кверху, тряся щупальцами, и заскреб когтями по камням. Затем издал высокий вопль, слышный на самой границе человеческого слуха и вызывающий безотчетный ужас, восходящий к самым темным и древним инстинктам.
Тварь, уже готовая к броску, замерла на месте, выбирая цель, и тогда Шамиль выстрелил.
Ужасающий свист и блеск смертоносных лучей заполнили пещеру. Но когда дым с ароматом паленого мяса рассеялся, Виктор понял, что все кончено. Ящер был мертв. Шамиль начисто снес ему глыбообразную уродливую голову. Зеленая кровь толчками пробивалась сквозь обожженную корку.
Оторвавшись от вида умирающей твари, путешественники поглядели друг на друга – судьба оказалась вновь благосклонна к ним.
– Ходу, парни! – только и бросил Дракон.
Замешкалась лишь Наталья. Со злобно перекошенным лицом она схватила с пола пещеры камень и несколькими ударами яростно разнесла кладку…
* * *
Одно хорошо, никаких аномалий на их пути пока не попадалось. То ли в Предельных горах их было вообще мало, то ли, что вернее, им попался удачный маршрут.
Лишь однажды она набрели на долину, где какое-то время назад обретался настоящий кусок Зоны.
Спекшаяся до стекловидной глины земля, усыпанная мелким пеплом травы и кустарников на месте «огневушек». Растрескавшийся от убийственного мороза «хладок» камень. Выглаженные овалы там, где поработали «гравики». Ямы с оплавленными краями – следы «сварки» с ее миллионовольтными разрядами. Груды «ледорита». И как венец этого – синевато сияющее смертоносное озерцо в пересохшем русле горной речки. То тут, то там открыто валялись артефакты, никому не нужные в этих пустых безлюдных хребтах и плоскогорьях.
– Охренеть! – только и выдал Паровоз. – Тут одного «студня» миллионов на сто.
– На двести с чем-то, – поправил Дракон. – Как раз перед тем, как нас отрезало от Большой земли, цены на него скакнули вдвое.
– Здесь вертолет сядет, интересно? – по-хозяйски оглядел окрестности Шамиль. – Ради такого дела можно было бы хоть «Чинук» штатовский арендовать…
– Сесть-то, может, и сядет, но вот как ты его в другой мир протащишь? – рассмеялся Зубр. И с каким-то вдруг прорвавшимся потрясением в голосе добавил: – В другой мир, б…!!!
Они покинули долину с ее несчитаными миллионами, прихватив лишь пару подвернувшихся на пути безумно дорогих «золотых птиц». Да еще хозяйственный Шамиль пополнил запас электручек.
На привалах путники сидели у костра и рассказывали друг другу разные истории. Виктор, впрочем, больше слушал. Сталкеры рассказывали про охоту на мутантов, про богатый хабар. Размышляли, что будут делать по возвращении и сколько и чего бутылок выпьют.
В беседах приняла участие даже девушка, хотя ее рассказы о нечисти Зон вроде Алой Всадницы или Ночного Народа больше воспринимались как сказки.
Даже и Рузин развлек друзей несколькими смешными телевизионными байками и удивил рассказом про то, как в командировке попал в плен к боевикам из Объединенного Азиатского Фронта, но сумел убежать от них.
– Что это? – охнул Паровоз, отвлекая его от размышлений.
– Темная башня! – Шамиль напряженной ладонью ткнул куда-то за спину Виктору.
Он торопливо обернулся и обмер. Над иззубренной скалистой грядой по ту сторону пропасти возносилась огромная ступенчатая усеченная пирамида иссиня-черного оттенка. Ее стены казались монолитными, без окон и дверей, и в высоту странное сооружение было никак не меньше трех сотен метров. Солнечные лучи играли на острых гранях и срезанной вершине.
В этот момент по стенам странного сооружения побежали радужные разводы, они подернулись рябью, пирамида поблекла и растворилась в воздухе. Просто исчезла.
– Обычный мираж, – как ни в чем не бывало объяснил Паровоз. – Всего-навсего искривились солнечные лучи в атмосфере.
– Получается, эта фигня где-то стоит на самом деле? – задумался Зубр.
– Совсем даже не факт, – ответил Дракон. – Рефракция и не такие картинки создать может.
Виктор посмотрел на Наташу, но та никак не комментировала видение. А вот задать ей вопрос очень хотелось, ибо он точно заметил, что этот новоявленный зиккурат отбрасывал на склон длинную тень, что миражам как будто не свойственно.
Странники принялись спускаться по крутой тропе среди горных ельников. Под ногами хрустела хвоя. Аромат хвойного леса наполнял воздух, дышать было легко. Обнаженные громадные корни елей словно нарочно попадали под уставшие ноги…
Воркование диких голубей и писк синиц раздавались со всех сторон. Серые птички, сновавшие в ветвях, были так малы, что крупные бабочки казались больше их. Перепархивая в вершинах елей, они громко перекликались. На востоке виднелся зубчатый гребень, к северу, сколько хватал глаз, тянулась слабо всхолмленная долина, сплошь покрытая непроходимыми лесами, от которых так и веяло чем-то таинственным и жутким. А позади высокие горы и остроконечные причудливые вершины.
На тропе попадались следы, и Наташа время от времени поясняла чьи. Вот прошли косули. Вот прокосолапил барсук. Вот мелкие россыпи следов горностаев и белок. Вот еще непонятный след, то ли мутант, то ли просто неведомая зверушка.
В полдень они сделали небольшой привал у глубокого и чистого ручья.
Наталье повезло наткнуться на поляну брусники. И она насобирала несколько пакетов, а бродяги побаловали себя компотом, пусть и без сахара. И продолжили путь.
Так вот незаметно приближался вечер. Темнота наползала, скапливалась в низинах, догоняя идущих, как будто за ними двигалось нечто живое, огромное, желающее все поглотить.
Слева от них открылось горное озеро. Оно сверкало в полутьме, как огромное обсидиановое зеркало. Полыхал тревожный закат, густые багрово-желтые краски; небо становилось бледно-голубым, с лиловыми и розовыми разводами, а стоило оглянуться, и было видно, как с востока подступает темнота…
Ночью Виктор долго лежал без сна у костра, глядя на звезды, незнакомые и складывавшиеся в необычные созвездия. Даже Луна, чудилось, была уже немного иной, больше знакомой ему и отливающая зеленью.
* * *
Они поднялись на рассвете, поели мяса с орехами на завтрак и начали спускаться по склону горы. Потом вышли на равнину, точнее, предгорье другой скальной гряды. По мере того как сталкеры опять углублялись в горы, корявые дубы сменились густыми смешанными лесами. Шли звериными тропинками, заросшими травой и во многих местах заваленными буреломом.
На второй день к полудню подошли к невысокому хребту и углубились в каменный хаос, забираясь все дальше между скал. И вот, обойдя очередной утес, высокий и замшелый, внезапно застыли как вкопанные.
«Этого не может быть!» – воскликнул про себя Виктор. И он мог бы поклясться, что точно такая же мысль отразилась на лицах всех товарищей.
Огромное яркое солнце висело над облачным горизонтом, отражаясь в бескрайнем водном зеркале. Какое-то время путники молча стояли, уставившись на это невероятное, невозможное зрелище.
Зубр, недоверчиво принюхиваясь к запаху йода и тины, подошел к самой кромке прибоя, коснулся ладонью воды и зачем-то лизнул руку.
– Нет, не мираж, соленая! – с блаженной улыбкой сообщил он спутникам. – Это море! Чертовщина! Это невозможно! Настоящее море! Мля, океан!
Они стояли и улыбались, глядя на синие воды, ярко-красные и желтые водоросли, зеленые и бурые скалы.
– Ах ты ж, шайтан! – выкрикнул сдержанный и немногословный Шамиль, приплясывая на месте.
Береговая полоса тянулась сколько хватал глаз: ее сплошь изрезали извилистые заливы и бухты. И раскинулась она в обе стороны к самому горизонту, разделяя мир на две равные части – твердь и воду. Виктор вдруг вспомнил старую сталкерскую байку про Дом с окнами в разные миры. Но тут не было дома, и окон тоже не было.
Потом эйфория прошла, и путники приуныли. Ну, да, конечно, легенды легендами, и то, что самые безумные рассказы товарищей оказались правдой, это, само собой, интересно. Но они-то шли сюда в поисках выхода из треклятой Зоны, отрезавшей им путь в Большой мир!
Выход на противоположном берегу этой водной пустыни? Или в этих треклятых горах, видать, не зря названных Предельными, и они просто промахнулись? Или все было зря, и нет никакого выхода?
Сколько миров им еще надо пересечь, чтобы вернуться во все ту же Верею с ее туманной стеной и таким же, разве что пресноводным морем?
– Так, братья-сталкеры, – разрешил все сомнения Дракон. – Все это хорошо, но самое время позаботиться о пристанище.
Они разбили лагерь среди каменных распадков метрах в ста от берега. Как раз начался отлив, открывший песчаное дно, усеянное морскими червями, водорослями, витыми огромными раковинами. По небу плыли высокие перистые облака, явно к перемене погоды.
Попутно выяснилось одно неприятное обстоятельство. Дров не было. Так что остатки мяса сварили на предпоследней таблетке сухого спирта. И уселись отдыхать на больших валунах прямо у океана.
– И-и-и-э-эх! – взвизгнул Зубр, указывая куда-то в сторону моря.
– Ой, мама! – совсем не героически пискнула Наталья, округлив глаза.
– Ихтиозавр! – перекрестился ни с того ни с сего Паровоз. – Мать честная! Б… буду, ихтиозавр!
– Да какой тебе ихтиозавр?! – брякнул с явной насмешкой в голосе Дракон.
Но сталкеры уже и сами поняли ошибку, увидев вздымающиеся вверх струи.
Несколько минут вольные бродяги восхищенно созерцали поднимавшиеся над огромными серо-черными спинами двойные фонтаны. Один, три, пять… Киты.
Хотя создания совсем не напоминали знакомых им китов. Длинные узкие тела скорее исполинских змей или хищных поджарых рыб. Они играли и плавали рядом с берегом, и даже без оптики были видны резкие движения веслообразного хвоста морского исполина, оскал длинной и узкой пасти, блеск острых зубов.
Откровенно сказать, Виктору стало чуть не по себе, когда всего метрах в пятидесяти он четко увидел огромную спину кита. Вроде ничего страшного, они на берегу, но все равно, когда над водой появляется гигантский хвост в размахе метра четыре, возникало ощущение дискомфорта.
Выпрыгнув из воды, исполин исчез в облаке брызг, только и блеснула на воздухе гладкая, пятнистая шкура да плеснули по воде широкие ласты. Вот два левиафана затеяли игру. Через несколько минут на поверхности воды образуется мини-водоворот – два восемнадцатиметровых тела крутятся, как колесо, вокруг невидимой оси, щелкая зубами и размахивая одновременно своими мощными хвостами и синхронно выныривая из воды, дабы вдохнуть-выдохнуть. Шум от этих прыжков-нырков разносится далеко по морю…
Наталья с осунувшимся лицом смотрела на игру исполинов.
– Они тебе не нравятся? – попробовал пошутить Виктор.
– Да нет, не в них дело. Понимаешь, это не очень хорошее место. Тут нет нечисти, но что-то такое витает в воздухе, будто какие-то тени клубятся. Нет, не будто, но вы не видите, поэтому вам и кажется, что на самом деле нет никаких теней. Но они не в моей голове, просто не все видишь глазами.
– А по мне, так не самое плохое место! – ответил журналист.
– Ты и твои друзья чужие в этом мире, поэтому до вас это слабее доходит, чему вам надо радоваться. А меня с самого начала, уже третий день, как мы пересекли Рубеж и сюда пришли, мутит.
– Точно не опасно?
– Не думаю. Не опаснее, чем было раньше. Не опаснее, но по-другому.
– Почему ты так решила? – спросил Рузин, с любопытством глядя на нее.
Наташа развела руками. А он через силу улыбнулся в ответ.
Наконец вольные бродяги отвлеклись от любования морем и китами и отправились разведать окрестности на предмет если не цели пути, то хотя бы топлива, оставив в лагере Наталью и Зубра.
Но стоило сталкерам чуть отойти в лабиринт валунов и осыпей, как запиликала рация.
– Дракон, тут человек, – сообщил Зубр.
– Человек? В смысле – живой человек? – осведомился их предводитель в микрофон.
Сталкер на другом конце линии хмыкнул.
– Живой, конечно! Не зомбак! Он вроде безвредный, дедуган какой-то. Но странный.
Быстро пробравшись к палатке, сталкеры уже через несколько минут вглядывались в суетливого тощего старика в древней плащ-палатке и самодельных сапогах-ичигах сыромятной кожи. Был этот абориген стар, субтилен, из-под армейской обтрепанной бейсболки торчали длинные седые космы, а лицо походило на высохший чернослив. Только глаза, необычно, по-молодому, синие, горели ярким огнем. За плечами ветхого незнакомца торчало дуло помпового ружья, кажется, «Бенелли».
– Привет, старче, – обронил Дракон, видать, не зная, как начать разговор со странным гостем.
– Вы знаете, куда пришли? – вместо приветствия огорошил всех дед хриплым баритоном.
– Вообще-то надо бы представиться сперва, – буркнул Паровоз.
– Ну, строго говоря, представиться должны бы вы, все-таки я тут хозяин, а вы гости, – улыбнулся дед. – Но так и быть, я Антон Анатольевич Серков, доктор физико-химических наук, заместитель начальника Третьей комплексной экспедиции Припятского центра специальных исследований.
Повисло недоуменное молчание.
– Так они ж семь лет назад… – пробормотал Шамиль.
– Ну что ж, – произнес Дракон. – В таком случае я…
– Не трудитесь, уважаемый, я вас помню еще со времен операции «Фарватер», – с невеселой и в то же время высокомерной насмешкой ответил старик. – Но, может быть, нам лучше пройти в мое скромное жилище и продолжить разговор под крышей?..
