Глава двадцать восьмая
Мерк проснулся от запаха моря, от прикосновения морских брызг к его лицу, от звука разбивающихся волн. Он медленно открыл глаза, дезориентированный, не понимая, где находится. Мерк попытался привести свои мысли в порядок, после долгой ночи сновидений, которых он не понимал. Ему снилось, что он спас девушку из горящей фермы, лица членов ее семьи преследовали Мерка, указывая на него. Он видел, как их объяло пламя – и его вместе с ними. Его последний сон был о том, как он поднимался на башню, бежал по винтовой лестнице, как ему показалось, что прошло несколько часов – только для того, чтобы добраться до вершины и, подскользнувшись, полететь вниз на землю.
Мерк открыл глаза и увидел, что над обдуваемым ветром, изолированным полуостровом, на котором находилась Башня Ур, поднялось солнце. Он постепенно начал вспоминать, где находится. Огромное море Печали растянулось на горизонте, его волны накатывали и разбивались о парящие скалы, которые обрамляли Эскалон высоко над морем. Чувствуя, как затекли спина и шея, Мерк сел и осмотрелся по сторонам, пытаясь сориентироваться. Он ощутил холодный твердый металл за спиной и, обернувшись, увидел то, на чем проспал всю ночь – серебряные двери Ура.
Мерк все вспомнил: после того, как его не впустили в башню, он обошел вокруг, рассматривая ее с другой стороны, и обнаружил другие двери в дальней стороне башни, идентичные передней двери, с единственной разницей – она была сделана из серебра. На ней тоже были вырезаны слова и символы, которые он не мог прочитать. Мерк вспомнил, как стучал в эту дверь полночи, отказываясь уходить. Но никто не ответил на его стук и, в конце концов, он уснул.
Мерк поднялся на ноги, его колени задеревенели после долгой ночи, его тело изнывало от боли. Взглянув на утреннее солнце, он ощутил свежий прилив решимости. Мерк не привык сдаваться. Он знал, что войти внутрь будет непросто – в конце концов, Смотрители были избранной, священной сектой, которая славилась с тем, что отправляла людей обратно. Хотя Мерк чувствовал, что это было частью их ритуала, их способом отсеять тех, кому не суждено здесь находиться.
Мерк оглянулся на башню – поднимаясь в небо, она внушала благоговение, ее древние стены были очень гладкими, серебряная дверь сверкала, окрашенная в алый цвет в лучах утреннего солнца. Мерк знал, что у него нет другого выбора, кроме как попытаться снова, чего бы это ни стоило.
Мерк поднял кинжал и начал тарабанить рукоятью в дверь снова и снова. Удары эхом раздавались в утреннем воздухе, башня казалась полой. Он стучал до тех пор, пока его руки не налились усталостью, поддавшись монотонному ритму. Его руки и запястья сотрясала вибрация, плечи онемели. Но Мерка это не волновало.
Продолжая стучать, Мерк задумался о предыдущей встрече, размышлял над словами существа, которое открыло щель в двери. «Только достойный может войти сюда», – сказал он. Что он имел в виду? Что значит быть достойным? Какой ответ они ожидали? Какой ответ откроет эти двери?
Загадка крутилась в его голове снова и снова, отражаясь эхом с каждым ударом. Мерк был решительно настроен на то, чтобы в следующий раз, когда откроется дверь, ответить правильно – если это вообще когда-нибудь произойдет.
После того, как прошло несколько часов и Мерк уже не мог мыслить ясно, вдруг, к его удивлению, щель в двери открылась так же, как в передней двери накануне.
Пораженный Мерк остановился и посмотрел на дверь. Его сердце бешено заколотилось, когда он увидел, что снова появились два желтых глаза. Он понял, что ему выпал еще один шанс, который он не может упустить. Глаза излучали сильную энергию, молча оценивая Мерка.
«Пожалуйста», – сказал Мерк, тяжело дыша. – «Впустите меня. Позвольте мне присоединиться к вам. Я требую, чтобы меня впустили!»
Последовала такая продолжительная тишина, что Мерку начало казаться, будто этот человек вообще никогда не ответит.
В конце концов, он произнес:
«Только достойный может войти сюда. Ты достоин?» – спросил он древним, глубоким голосом.
Мерк ощутил приступ волнения.
«Я достоин!» – уверенно крикнул он.
«Почему?» – спросил голос. – «Почему ты достоин?»
Мерк быстро соображал, отчаянно желая дать верный ответ.
«Я достоин, потому что я – бесстрашный воин. Потому что я верный. Потому что я хочу вступить в ваши ряды и помочь вам в вашем деле. Я достоин, потому что я хочу защищать башню и защищать меч. Я достоин, потому что я лучший убийца из всех присутствующих здесь. Позвольте мне войти, чтобы доказать вам».
Глаза долго смотрели на него, а Мерк стоял с колотящимся сердцем, будучи уверенным в том, что он ответил правильно и что этот человек позволит ему войти.
Но, к его потрясению и разочарованию, щель закрылась так же быстро, как и открылась, и он услышал звук удаляющихся шагов. Мерк не мог в это поверить. Он был подавлен.
Потрясенный Мерк смотрел на серебряную дверь. Этого не может быть.
«Нет!» – закричал он, испытывая острую тоску. – «Вы должны впустить меня!»
Он снова и снова стучал в дверь, не понимая, в чем допустил ошибку.
Почему он достоин?
Мерк думал над тем, что означает быть достойным. Что на самом деле означает быть достойным? Был ли кто-нибудь достоин? Кто вообще может это определить?
Мерк, которого разрывало изнутри, повернулся спиной к башне. Без этого места, без этого шанса начать новую жизнь он не представлял другую жизнь для себя. Ему некуда было пойти.
Мерк пошел через плато, сгорая от разочарования, пока не подошел к краю скалы. Он остановился, глядя на то, как разбиваются под ним огромные волны, и вдруг, в приступе отчаяния, Мерк швырнул кинжал, свою самую ценную вещь, единственное средство, при помощи которого он стучал в те двери.
Мерк наблюдал за тем, как кинжал упал с обрыва, пролетев сотни метров в море, исчезнув в огромных волнах.
Он откинул голову назад и закричал от одиночества. Его крик поднялся в небо, подхваченный эхом одинокой чайки, и исчез со следующей набежавшей волной, словно насмехаясь над ним, словно давая ему понять – что бы он ни сделал, ему никогда не попасть в Башню Ур.
