Глава одиннадцатая
Ребус
Начальник разведки Вазгин чуть ли не бегом спешил в кабинет к контр-адмиралу Кучерову с только что перехваченными и полученными радиограммами.
— Товарищ контр-адмирал, разрешите?
— Заходи, Павел Алексеевич. Что такой возбужденный? Что-то случилось?
— Случилось. Вот, получили радиограммы из штаба Беломорской флотилии.
— Докладывай, не томи, а то, смотрю, сейчас из штанов выпрыгнешь.
— В первой сообщается, что в восемь тринадцать по московскому времени германский военный корабль, предположительно «Шеер», предпринял попытку обстрела порта Диксон, но получил достойный отпор. Зафиксировано несколько попаданий, пожар на корме и в средней части корабля. На берегу есть погибшие и раненые из личного состава береговых батарей и защитников порта. Получил незначительные повреждения СКР-19, есть разрушения на берегу.
— Значит, объявился, теперь мы точно знаем, где его искать. Надо срочно направить торпедоносцы на перехват.
— Степан Григорич, давайте я вам вторую радиограмму прочитаю.
— И что там?
— А это очень даже интересно. В восемь сорок девять корабль противника вышел из боя с явными повреждениями рулей и винтов или машинной установки, так как стоит без хода в восьми милях от берега. Предположительно, был атакован подводной лодкой.
И вот еще одна радиограмма. В десять сорок одну противник поднял белый флаг и покидает корабль.
— Что, опять наша марсианка или другая?
— Она самая. Вот и радиограмма за их подписью с просьбой выслать боевые корабли для охраны карманного линкора «Шеер» и сопровождения пленного экипажа, а также буксир для буксировки корабля в Молотовск для ремонта и модернизации.
— А немцы свой корабль не взорвут?
— Не исключено, все может случиться.
— Ну ни хрена себе, что вытворяют. Настоящую охоту на фашистские корабли устроили. Скоро всех перетопят или переловят, и нам с англичанами делать будет нечего. За какие-то два месяца они почти очистили север от крупных боевых кораблей неприятеля. Пошли к командующему, надо решить, что нам делать с таким подарком.
— Арсений Григорьевич, мы к вам.
— Ну, проходите, раз ко мне, — разрешил контрадмирал Головко.
В кабинете у командующего находились два сотрудника НКВД, один из них старший майор Кириллов, другой — незнакомый капитан. Вазгин с Кучеровым переглянулись, в голове промелькнули нехорошие мысли. «Интересно, по чью душу пожаловал этот капитан: за адмиралом или за кем-нибудь другим?» — подумал Вазгин.
— Что случилось такого, с чем вы сами не можете справиться?
— Сегодня немецкий карманный линкор, о котором нас предупреждали англичане, попытался обстрелять Диксон, — доложил Кучеров.
— Надо срочно передать приказ Кузнецову, чтобы направил самолеты к Диксону на помощь. А также направить на перехват подводные лодки в пролив Карские Ворота и на север Новой Земли.
— Арсений Григорьич! Никого никуда посылать не надо. Фашист сдался.
— Как сдался? Просто взял и сдался?
— Не просто, но сдался. Нам опять помогли наши старые знакомые. И сейчас они просят, чтобы мы послали корабли и буксир для охраны и буксировки этого корабля.
— Это что, шутка такая? Как может подводная лодка захватить надводный боевой корабль, да еще такой монстр, как этот?
— Не шутка и не первый боевой корабль, захваченный при непосредственной помощи лодки. Нет, сами они его не захватывали, только помогли, обездвижили его своими торпедами прямо напротив орудий береговых батарей. И фашистам больше ничего не оставалось, как сдаться.
— Похоже, они на многое способны, коль скоро перед ними спускают флаги такие сильные противники. Тут один московский гость высказал версию о том, что это русские эмигранты нам помогают.
— Почему он так решил?
— Да все из-за радиограммы, посланной капитану «Куйбышева». Так вот он, этот гость! Познакомьтесь, капитан госбезопасности Кочетков Александр…
— Евстафьевич, — пришел на помощь сам капитан.
Головко представил пришедших командиров.
— А что, судя по содержанию радиограммы, это похоже на правду, — согласился Вазгин.
— Тогда нам надо быстрее налаживать с ними контакт, раз они русские, — предложил Головко.
— Павел Алексеевич, а вы пытались с ними как-нибудь выйти на связь? — поинтересовался Кочетков.
— Да, товарищ капитан госбезопасности, мы предлагали им встречу для координации боевых операций. Но пока ответа нет. Может, после этого случая они свяжутся с нами.
— Им же нужно где-то пополняться боезапасом, продовольствием, топливом и, в конце концов, где-то же должна быть база или хотя бы судно снабжения.
— Конечно. Самое подходящее место, по-моему, на островах в архипелаге Франца-Иосифа. Оттуда можно контролировать весь север. Сами острова безлюдные, очень много бухточек и проливов. И если там организовать базу, их сам черт не найдет.
— А вы не пробовали там их искать?
— А зачем нам их искать. Захотят, сами с нами свяжутся, я думаю. Да и возможностей у нас нет их там искать. Отсюда самолетом не достать, в один конец почти полторы тысячи километров.
— А если с Новой Земли попробовать?
— Тоже не ближний свет, где-то около тысячи километров будет, если из Белужьей лететь. С северной оконечности километров шестьсот. Так ведь надо еще все острова облететь.
— А ледокол послать или судно покрепче, чтобы во льдах более-менее безопасно передвигаться.
— Кто нам позволит ледокол туда отправить, они все заняты проводкой конвоев по Северному морскому пути. Ну, допустим, найдем, и что предъявлять будем?
— Да хотя бы незаконное пересечение границы в военное время.
— Вы это серьезно, това-арищ контр-адмирал? Ведь что получается, они нам помогают, а мы им таможню будем устраивать.
— Да не волнуйся ты так, подполковник, — переиначив капитану второго ранга Вазгину флотское звание на армейское, сказал Кочетков. — Меня прислали к вам выяснить, кто на самом деле устроил весь этот переполох. Англичане ли со своими секретами или американцы, что маловероятно. Про немцев даже говорить не буду. Версия с нашими бывшими соотечественниками самая правдоподобная, на мой взгляд. Вы так не считаете?
— Если сопоставить все факты за последние два месяца, я склоняюсь к ней на девяносто процентов.
— Сколько у них примерно подводных лодок? — спросил Кириллов.
— Исходя из всех временных точек, где они появлялись, думаю, три-четыре.
— Тогда база у них точно есть, и когда они только успели ее организовать, — высказался Кириллов.
— Мне другое интересно, если у них столько подлодок, где они их понастроили, что никто об этом даже не догадывался. Что, объявился еще один капитан Немо?
— Товарищ командующий, я тоже об этом думал и пришел только к одному более или менее верному решению. Это где-то в бассейне Амазонки. В этих джунглях можно целый флот построить и запрятать, сам черт не найдет, но и бог в придачу со всеми ангелами не отыщет.
— На этом давайте обсуждения прекратим и решим вопрос с трофеем. Я думаю, вам наверняка будет интересно побывать и на немецком корабле, и на Диксоне. Самому обо всем расспросить всех участников этого боя. Павел Алексеевич, ты тоже отправь свою команду. А я сейчас дам команду направить пару эсминцев и еще что-нибудь в помощь для охраны и буксировки трофея. А все же неплохо заиметь этот корабль для нашего флота. Вот только неизвестно, насколько он поврежден и смогут ли его ввести в строй. Павел Алексеевич, что слышно у немцев о сдаче их корабля?
— Так они по-прежнему не в курсе. Мы прослушиваем их передачи, они пытаются связаться с ним, он, естественно, не отвечает, так как его передачи глушились очень мощным передатчиком. Но это ненадолго. Они догадаются и начнут поиски, или произойдет утечка где-то у нас.
— Вот-вот, и бросят на перехват все, что у них осталось, чтобы нам не досталось. Складно получилось! Понимаю, сейчас не до шуток. Но у нас силенок маловато, если фашисты надумают выслать на перехват что-нибудь мощнее эсминца. Надо наших соколов напрячь, день и ночь висеть над морем и приглядывать за фашистами, чтобы не проскочили незамеченными. А если что, нанести по ним удар.
На следующий день на Диксоне высадился целый авиадесант с ЛИ-2. С двумя промежуточными посадками прибыли команда энкавэдэшников с Кирилловым, московский гость капитан Кочетков, группа из флотских специалистов и четверо из разведки флота. Фашистский корабль стоял уже в порту с небольшим дифферентом на корму. Сюда его с большим трудом прибуксировал «Дежнёв». Основной контингент прибывших направился на корабль, кое-кто во временный лагерь для пленных немцев командного состава из экипажей крейсера и подводной лодки, организованный в одном из складов порта. Рядовых матросов высадили на острове перед входом в пролив. Флотские специалисты по прибытии на корабль разбрелись по отсекам, оценивая степень повреждений от снарядов и торпед, а также действий экипажа. Как выяснилось впоследствии, от трех снарядов корабль получил минимальные повреждения, самое существенное — это повреждение зенитной установки. Сильные разрушения в корме были от торпед. Ремонт мог затянуться очень надолго, если заокеанские друзья не помогут. Команда энкавэдэшников начала с опроса экипажей транспорта «Куйбышев» и подводной лодки по обстоятельствам пленения оной. Флотские разведчики опрашивали офицеров из экипажа «Шеера».
Капитан госбезопасности Кочетков занял каюту капитана судна «Куйбышев» Токовенко и теперь на правах хозяина вызывал к себе членов экипажа. Сейчас перед ним сидел сам капитан судна.
— Капитан, и как это вы практически на безоружном судне умудрились пленить лодку?
— Да ничего мы не мудрили, нам приказали снять экипаж лодки, а саму ее отбуксировать сюда, что мы и сделали.
— Кто отдал приказ?
— Командир нашей подводной лодки.
— Товарищ капитан! Вам не показалось это странным? Кто-то отдает приказ, и вы слепо его выполняете.
— Не сразу, но показалось. Я еще подумал, что это такая хитрость со стороны немцев, чтобы нас завлечь в ловушку, и продолжал уходить в тумане на юг.
— Почему же вы вернулись назад к лодке?
— Так я же получил очень доходчивый приказ вернуться назад.
— И какой это приказ?
— Они обложили меня матом за мое непонимание, что такого наши докеры и за десять лет не выучат. Так крыть умеют только русские. После этого у меня не осталось и тени сомнения.
— И все же, если бы это были фрицы, а вы привели им прямо в руки корабль?
— Мы подходили к лодке очень осторожно и были готовы в любой момент опять скрыться в тумане. Но когда увидели ее, стоящую без хода, полузатопленную, экипаж выстроился на палубе. Тут уже все сомнения отпали.
— А саму лодку, которая вам отдавала приказ, вы видели?
— Нет. Когда мы подошли, никакой другой лодки рядом не было.
— Как себя повели немцы, не предпринимали попыток к захвату?
— Да вы что! Они, как послушные овцы, погрузились на буксир и сидели тихо. Вот только я не знаю точно, или они одного выбросили за борт, или он сам покончил с собой, но, когда мы его выловили, он уже от переохлаждения был без сознания, так и умер. Как потом они объяснили, он был сотрудником гестапо. А в чем дело, почему нас тут всех допрашивают?
— Мы вас просто опрашиваем. С вами еще связывались с той подводной лодки?
— Да, еще три раза. Первый раз — после того, как мы уже потащили лодку к Диксону, и два раза — когда стояли тут.
— О чем они просили?
— В первый раз о том, чтобы мы готовились к нападению немцев. Во второй раз перед самым нападением, где-то за два часа, чтобы не открывали огонь преждевременно, а постарались заманить фрица как можно ближе к берегу. Последний раз уже после боя, когда рейдер стоял без движения, попросили пальнуть с небольшим недолетом, что и было сделано. А что не так с этой лодкой? Она что, погибла на обратном пути к базе? Или ее капитану никто не верит? Да их всех надо представить к наградам. А вы все проверяете, никак не напроверяетесь. Людям верить надо.
— Но-но, заговариваетесь, товарищ капитан. Знаем мы, кого проверять, кого награждать. Вы свободны, можете идти.
После многочасовых расспросов выяснилось: большинство участников боя не видели лодки, если не считать нескольких десятков членов экипажа рейдера, видевших перископ в километре от корабля. Да, кем-то посланы радиограммы, вот и все, что могли выяснить товарищи из НКВД.
— Скрытные товарищи, а, Александр Михайлович, эти наши подводники, — начал Кочетков. — Нигде они не показывались, никто их не видел. Призраки какие-то.
— Меня интересует, почему они не торпедировали корабль до открытия огня, как только тот подошел к порту. Тогда жертв и разрушений не было бы.
— Как я выяснил, они специально просили заманить его поближе к берегу под орудия батареи. И как только заговорили орудия, отвечая на обстрел с крейсера, а немцы стали отворачивать от берега, они выпустили торпеды. И остановили корабль прямо перед батареями. Вот тут немцам стало понятно, что они по уши в дерьме. Оставалось только одно — сдать корабль или затопить. Они, конечно, могли и наши батареи подавить, а потом высадить десант, но у них под боком находилась лодка, которая могла в любой момент отправить их на дно. Поэтому они ждали, так я думаю, чтобы остановить корабль напротив орудий и принудить их к сдаче. А если что, то всех перетопили бы, да и орудия помогли бы. Об этом мы еще поговорим, что с пленными делать, куда их девать?
— Сотню временно можно здесь оставить, чтобы ими разрушенное сами и восстановили. Остальных вывести, мало ли объектов у нас, где не хватает людей.
— Правильно, мы тут недавно почти триста человек потеряли на перевозке в Норильск. Давай пошлем пятьсот самых ненужных и упертых, остальных специалистов в помощь по восстановлению корабля и на другие объекты народного хозяйства.
После двух суток допросов, так ничего и не выяснив по своему главному вопросу, с помощью флотских специалистов начали отбирать нужный контингент для отправки в Молотовск. Остальных пленных собрали на народно-хозяйственные объекты страны. Московский гость вместе с Кирилловым полетел обратно.
В этот самый момент лодка находилась на пути к выходу из Карского моря. Она намеревалась занять позицию в проливе, чтобы не пропустить непрошеных гостей, если те покажутся.
* * *
Когда в Наркомат ВМФ пришло донесение из штаба Северного флота о захвате фашистского карманного линкора «Шеер», не все сразу в него поверили. После выяснений всех деталей пленения адмирал Кузнецов вызвал к себе начальника технического управления Александра Григорьевича Орлова и начальника артиллерийского управления капитана первого ранга Владимира Александровича Егорова.
— Сведения о том, что в районе Диксона к нам в руки попал немецкий карманный линкор «Шеер», подтвердились. Сейчас он в порту. Ваша задача, Александр Григорьич, оценить степень повреждений и сколько времени понадобится на ремонт. Может, что-то придется заказывать за границей, если здесь у себя мы не сможем это изготовить. Было бы хорошо включить этот корабль в состав нашего флота. Для вас, Владимир Александрович, будет задание: заняться изучением артиллерийских орудий, находящихся на вооружении корабля. Возьмете с собой помощников и завтра вылетаете на север.
— Товарищ адмирал, что на данный момент известно о состоянии корабля и его повреждениях?
— Известно, что он не может двигаться. Взрывом торпеды у него погнут правый вал и потерян винт, перо руля сорвано, но не потеряно, на левом винте срезана одна лопасть. Затоплены кормовые отсеки, их сейчас временно заделывают и осушают по возможности. Кроме того, он получил три попадания снарядами. Двумя стотридцатимиллиметровыми и одним стопятидесятидвухмиллиметровым, от которых не слишком пострадал, но спаренную стопятимиллиметровую зенитную установку потерял. Там еще находится подводная лодка, с ней вы тоже вопрос решите. Целесообразно ввести ее в строй или пустить на запчасти.
— В Москве, когда узнали о пленении фашистского боевого корабля после боя возле Диксона, были, мягко говоря, удивлены. Сталин приказал выяснить, что на самом деле произошло в районе Диксона.
Когда Меркулов получил донесение от Кочеткова с подробностями боя и пленения «Шеера», он пошел на прием к наркому.
— Докладывай, Всеволод Николаевич, что там накопал твой человек.
— Товарищ Берия, по непроверенным данным, в нашей оперативной зоне Северного флота действует отряд, предположительно в количестве четырех подводных лодок, неизвестной национальной принадлежности. Многие предполагают, что это наши соотечественники из числа белоэмигрантов. На это указывают многие факты, полученные из разных источников.
— И что это за факты?
— Первое, они общаются по-русски и выражаются тоже по-русски.
— Это не факт, я тоже и разговариваю, и ругаюсь по-русски.
— Так они помогли нам захватить немецкий карманный линкор и две подводные лодки. Были бы на их месте англичане или американцы, они бы просто утопили их, чтобы нам не достались, и все.
— Тоже не факт, что за этим скрываются белоэмигранты, хотя и возможно. В общем, мы так ничего и не узнали об этих таинственных помощниках. Кто-нибудь пробовал с ними связаться, встретиться с нами?
— Была попытка, и не одна, но пока они не ответили.
— Очень плохо мы работаем, не можем выяснить, кто за всем этим стоит. Что прикажешь докладывать товарищу Сталину? Кто нам помог захватить этот немецкий корабль? Кто топит корабли и облегчает нам жизнь на севере? Ни на один вопрос у нас нет ответа.
* * *
Сегодня штаб адмирала Норвежского моря после его уничтожения в Киркенесе находился в Нарвике на посыльном судне Grille. Когда-то правительственная яхта, теперь штабной корабль. Сегодня на его борту паника. Только что получено сообщение о судьбе пропавшего где-то на Русском Севере и уже двое суток не выходившего на связь их мощного боевого корабля со всем экипажем. Как стало известно из донесения, «Шеер» сдался русским после боя около арктического порта Диксон и в данный момент находится в порту Диксон, а его экипаж в плену. Подробностей о бое агент пока не знает. Знает только, что корабль лишился хода.
Вице-адмирал Август Тиле только месяц назад заступил на должность адмирала Норвежского моря после гибели адмирала Шмундта в Киркенесе.
Адмирал распекал своего начальника разведки за то, что так поздно была получена информация о судьбе корабля. С какими силами вел бой «Шеер», если известно наверняка, что в данный момент на Русском Севере нет крупных боевых кораблей. Да, заходил отряд кораблей в Архангельск в составе крейсера «Таскалуза» и четырех эсминцев, но он ушел обратно к берегам Англии. Или разведка прохлопала нахождение крупных боевых кораблей. Надо срочно задействовать все имеющиеся каналы всех разведок, от армейской до абвера, и чтобы выяснили все подробности этого инцидента. Надо также срочно послать в тот район подводные лодки, и если сумеют, то надо постараться уничтожить корабль.
На следующий день в Берлин был вызван командующий флотом гроссадмирал Эрих Редер.
Гитлер был, мягко говоря, не в себе, а точнее, в бешенстве. Он орал, топал ногами, иногда вместо крика срывался на визг, чем-то напоминающий визг свиньи. Адмирал стоял вытянувшись перед Гитлером, немного побледнев. На лбу выступили капельки пота, но не от жары, а от той неизвестности, что его может ожидать. Здесь же присутствовали и другие большие чины рейха.
— Адмирал, как вы допустили, чтобы ваши подчиненные без сопротивления сдали корабль противнику? Этого никогда не было в истории Германии, чтобы сдаться перед лицом врага, не исчерпав все возможности сопротивляться. И в конце концов, почему они не затопили свой корабль, чтоб он не достался врагу, как поступил на их месте командир «Шпее» Лангсдорф, а покорно сдались?
Но Гитлер кривил душой, это они с Редером приказали Лангсдорфу затопить корабль, о попытке прорыва и геройской смерти не было и слова. Лангсдорф выполнил приказ, затопил, предварительно взорвав свой корабль на мелководье, а через три дня застрелился сам.
— Командира расстрелять за это, как только представится такая возможность, даже в большевистском плену, привести приговор в исполнение. Всех его родственников сослать в лагерь. Надо будет еще разобраться, как его офицеры допустили подобное, и тоже наказать. Я думаю, после этого такие вопиющие безобразия не повторятся. Адмирал, как вы объясните то, что за последние два месяца наш доблестный флот под вашим ру ководством потерял треть всех крупных кораблей, не нанеся никакого ущерба противнику. К чему нам эти пожиратели нефти, если ее нам так не хватает для других нужд. Я приказываю все оставшиеся корабли, крупнее сторожевика, пустить на металлолом. У нас и так не хватает стали для металлургических заводов.
— Мой фюрер!
— Молчите, адмирал, раз не будет у нас этого бесполезного железа, так уж ли нужен столь бездарный командующий. Словом, отправляйтесь-ка вы в отставку, адмирал. Надо было слушаться Дёница, когда он настаивал на строительстве подводных лодок, от них хоть толк есть. Хотя к нему у меня будут вопросы по поводу лодки, которая попала к русским. Надо любой ценой уничтожить этот корабль, стереть это название из памяти и с бортов кораблей нашего флота.
Вице-адмирал Август Тиле прилетел в Осло в штаб адмирала Норвегии к Цилиаксу, чтобы он похлопотал перед командующим о выделении ему одного-двух тяжелых кораблей для уничтожения «Шеера», в данный момент стоящего в русском порту.
— Какие корабли! Вы разве не знаете, что фюрер приказал их все разрезать на металлолом. Да и командующий снят, теперь нами командует подводник Дёниц.
— Откуда мне знать, если последние шесть часов я провел в воздухе. Не оставлять же корабль русским. Можно хотя бы на первое время выделить несколько лодок, чтобы организовать блокаду порта, таким образом помешать русским буксировать «Шеер» в один из портов, где они смогут ввести его в строй.
— Вы и так потеряли в этой операции четыре лодки, и одна из них стоит вместе с «Шеером» в порту. Как вы это можете объяснить?
— Не я разрабатывал этот план, не надо на меня все сваливать, он был принят до того, как я вступил в должность командующего.
— Хорошо, однако что вам удалось узнать?
— Пока всех подробностей мы не знаем, известно только, что наша лодка была торпедирована лодкой противника и захвачена русскими.
— А другие при каких обстоятельствах потеряны?
— О других подлодках известий никаких, но агент передал, что вроде бы в лагере недалеко от Архангельска появились наши моряки.
— Хорошо, выделю вам еще три лодки. Больше ничем помочь не могу, советую обратиться выше.
— Разрешите воспользоваться вашей линией связи или самому слетать и на месте все объяснить.
— Я бы на вашем месте лично побеседовал с командующим.
— Что ж, придется лететь в Киль и еще четыре часа провести в воздухе.
Дёниц принял его очень холодно, демонстрируя свою едва приобретенную власть.
— Адмирал, что вы можете сообщить об обстоятельствах пленения «Шеера»?
— Согласно последним сведениям, могу сказать, при подходе к порту русских «Шеер» был торпедирован подводной лодкой противника и остался без хода. По всем приметам это та же лодка, которая несколькими днями ранее вывела из строя U-601. В данный момент к Диксону русские послали свои боевые корабли. Полагаю, они попытаются отбуксировать «Шеер» в один из портов в Белом море.
— И что вы предприняли во избежание этого?
— Я расположил все свои свободные подводные лодки на предполагаемом пути следования, сосредоточил все самолеты, которые могут достать до Белого и при появлении в зоне действия авиации нанести удар. Правда, в моем подчинении недостаточно сил, чтобы гарантировать успех. Прошу выделить хотя бы две эскадрильи бомбардировщиков и эскадрилью дальних истребителей.
— Хорошо, похлопочу перед рейхсминистром Герингом о передаче вам дополнительных эскадрилий.
— Еще я надеюсь получить ваше разрешение использовать на последнем этапе операции линкор «Тирпиц» и крейсер «Адмирал Хиппер».
— Что еще за последний этап?
— Он связан с сокращением времени пребывания ударных кораблей в водах противника. Я планировал послать их в момент обнаружения «Шеера», рассчитав время его подхода к горлу Белого моря, сделать бросок со стороны одной из наших передовых баз и, перехватив, уничтожить. По правде говоря, я хотел бы выслать их к Диксону прямо сейчас и там, на месте, уничтожить «Шеер», так как у русских в том районе нет авиации.
— Я не могу выделить эти корабли, есть приказ фюрера все тяжелые корабли перевести в порты рейха и пустить на металлолом.
— Я уже знаю о приказе фюрера, но нельзя допустить, чтобы корабль достался большевикам.
— Хорошо, я попрошу фюрера о выделении вам этих кораблей. Но ничего гарантировать не могу. Кстати, адмирал, что вы знаете о некоем капитане Ламипете и лодках, которыми он командует? Он русский, англичанин, американец?
— На этого капитана у нас ничего нет, ни о его соединении, ни о лодках и их количестве. Более того, я даже не знаю, кто это.
— А не его ли лодки торпедировали «Шеер»?
— По всей вероятно, одна из них.
— Я выделю вам еще две лодки. Перебросим еще одну эскадрилью разведчиков к тем эскадрильям, что пообещал. Пусть висят день и ночь над океаном, нам нужны сведения об этих лодках. Вышлем несколько поисковых групп противолодочных кораблей для их уничтожения. А лучше всего захватить одну из них. Если это не удастся, тогда кого-нибудь из экипажа, но живым. И допросить его.
