Успех абсолютно любого предприятия зависит от огромного числа факторов, причем неправы те, кто считает, что чем масштабнее предприятие - тем большее количество факторов оказывает на него свое влияние. Нет такой зависимости, например легкий ветерок, дующий во время марш-броска огромной армии вряд ли может оказать влияние на результат этого самого марш-броска. В то же время, тот же ветерок может испортить снайперу прицельный выстрел. Однако кто сказал, что снайпер не будет целиться в голову руководящего той же армией генерала? Словом, факторов множество, и зависимость результата от них не описать никакими уравнениями, но, тем не менее, их можно, пусть и грубо, разделить на те, что от нас зависят и те, что от нас не зависят никаким боком и существуют сами по себе. И, зная это, тем обиднее, если что-нибудь наворачивается из-за пресловутого "человеческого фактора".

   В данном конкретном случае "человеческим фактором" оказалась природная растяпистость одного из механиков на базе, который, проводя обслуживание кораблей перед полетом, тупо не закрепил броневую заслонку, прикрывающую в походном положении пневмокомпенсатор гидравлической системы привода вспомогательных механизмов. Даже не то чтобы не закрепил, а, что называется, не дотянул болты. Так механики на автосервисах, бывает, недотягивают болты на колесах - просто забывают, а потом владелец авто, ощупывая (если повезет остаться в живых) шишку на лбу, гадает, почему вдруг оказался в кювете. Разгильдяйство, как оказалось, относится не только к работникам отечественного автосервиса, но и к жителям иных планет, то есть это - черта интернациональная. Лечится она, кстати, запросто, урановые рудники - панацея от многих болезней, но, увы, разговор с разгильдяем и саботажником (а еще, возможно, чьим-нибудь шпионом, неважно, настоящим или мнимым - иногда государству нужны шпионские истории, и грешно не воспользоваться случаем) состоялся не до, а после описываемых событий.

   Итак, маленькая огреха в работе механика... Ничего смертельного, кстати, нагрузок крепление, как правило, не испытывает, поэтому вроде как и не опасно. Однако цепь случайностей получила первое звено и, в точном соответствии с законом всемирного свинства, начала расти и удлиняться. Для начала старший механик эсминца, на котором, в общем-то, и произошел инцидент, уже давно распределил обязанности и, занимаясь контролем за основными узлами, обслуживание вспомогательных механизмов переложил на плечи помощников. Правильно сделал, кстати, эсминец - штука большая и все контролировать никаких рук не хватит. Однако цепочка продолжала растягиваться, и вот уже младший механик, отвлекшись на работу, которой у механиков всегда в избытке, стал контролировать большую часть узлов, полагаясь на датчики и киберов-контролеров. Тоже никакого нарушения, кстати, в этом не было, нормальная процедура, но лишенный непосредственного, визуального контакта с оборудованием, механик, естественно, не мог обнаружить слабо закрепленную заслонку. Однако надо же было случиться тому, что гидравлика дала течь, причем четко в районе пневмокомпенсатора. Словом, прежде, чем успели принять меры, поток кипящего масла под давлением примерно в две тысячи атмосфер ударил в эту самую заслонку. Пробить металл, рассчитанный как раз на эту нагрузку, он не смог, но ослабленное крепление не выдержало и заслонку вышибло внутрь коридора, мгновенно заполнившегося едким туманом из распыленного масла, а следом за ней (заслонка была большая) вылетел и сам компенсатор, вырванный чудовищным давлением из креплений.

   К счастью, никого в тот момент в коридоре не было, автоматика быстро перекрыла утечку и результатом аварии, теоретически, могла стать только блокировка шлюзовых камер правого борта, впрочем, кратковременная, поскольку немедленно запустилась аварийная система, да и целая бригада киберов-ремонтников устремилась к месту аварии. Но, увы, цепь случайностей продолжала расти, как снежный ком.

   Компенсатор, здоровенная пустотелая болванка из высокопрочного титанового сплава, вылетел через отверстие, оставленное вырванной заслонкой. Будь заслонка на месте, никуда бы он не вылетел, но вот вылетел же. Вылети он точно в дыру - ударился бы о противоположную переборку и упал бы, оставив на ней, в худшем случае, вмятину, но - не сложилось. Вылетая, компенсатор зацепил за самый краешек отверстия, и это почти не лишило импровизированный снаряд энергии, зато чуть заметно изменил его траекторию. В результате компенсатор, пролетев всего на четверть метра больше, впечатался аккурат в досмотровый лючок электросети и, проломив его, разворотил кабель-канал, который был штукой совсем даже небронированной.

   В результате оборванными оказалось не меньше десятка проводов и, хотя все системы неоднократно дублировались, цепочка случайностей продолжала расти и развиваться. Один из проводов отвечал за мелкий датчик в системе охлаждения реактора, точнее, за передачу данных от него к главному компьютеру эсминца. В результате появившегося при обрыве кабеля сбоя произошло экстренное переключение системы с основного на резервный канал, и все бы ничего, но надо учесть, что эсминец шел в режиме маскировки, а это требовало огромного количества энергии. В результате реактор, работающий на пределе, не мог обеспечить резерва энергии и, как следствие, возникла вполне закономерная проблема - при скачкообразном переключении режимов защита выключилась. Буквально полсекунды эсминец был различим на экранах радаров, но этого хватило, ибо наложилась еще одна случайность.

   Все дело в том, что еще со времен Первой империи люди не пользовались искусственным интеллектом. Ну не строили они иск-интов, потому как имели крайне негативный опыт общения с возомнившими о себе слишком много микросхемами. Урок первой и последней войны человечества с компьютерами даром не прошел, и даже во Второй империи он не забылся. Компьютеры навсегда лишились свободы воли, поэтому в командных пунктах сидели операторы, и нажимать или не нажимать кнопку пуска ракет зависело от людей, а не от бездушных железяк. И, соответственно, сейчас за пультом тоже сидел живой человек.

   Следующая случайность - оператор бдил. Вообще-то многие на посту если и не спят, то, во всяком случае, относятся к своей работе с ленцой, особенно на такой вот синекуре, в точке, где уже десятки лет страшнее случайного астероида ничего не пролетало. Но данный конкретный индивидуум занимался своей работой самозабвенно - он только что получил жестокий втык за то, что не начистил ботинки до требуемого штабными умниками зеркального блеска и, зная, что сержант крут, не рисковал попадаться ему на карандаш еще раз. Сержант их славился тем, что всегда держал слово, и раз он пообещал, что за следующее прегрешение виновный пойдет драить сортиры - значит, так оно и будет. Оператор в свое время по молодости да по неопытности сортиры драил - все новобранцы через это проходят и, наверное, во всех армиях всех миров. Хоть и говорят, что повторенье - мать учения, но как раз повторения пройденного ему не хотелось. Вот и бдил не отвлекаясь, и успел увидеть на экране монитора короткую, но четкую засветку. А дальше - вновь случайность.

   Что сделал бы компьютер? А он бы или счел засветку случайным сбоем, потому что вот она есть - а вот ее нет. Нелогично. Или он бы навел на ту точку все радары и начал бы плотно сканировать пространство - безо всякой, кстати, надежды на успех. Впрочем, возможно, он запустил бы и поиск в оптическом диапазоне, но на такой дистанции оптика практически бессильна. Хотя, конечно, возможен и третий вариант. Если бы компьютер имел вконец параноидальную программу, в направлении подозрительного места выпустили бы пару ракет, которые, со своими примитивными системами наведения, тоже бы ничего не нашли. Все.

   Но человек предпочел доложить по команде. И, вот незадача, доклад дошел до некоего полковника, бывшего сменным командиром орбитальной оборонительной группировки, который, опять совпадение, оказался серьезным профессионалом и был в курсе, что в секторе орудует эскадра кораблей имперской постройки. И, вот ведь снова незадача, человек этот имел представление о том, на что способны имперские системы маскировки. А также он знал, на что способен один единственный имперский линкор, вздумай он открыть огонь. И потому он решил перестраховаться и, если что, иметь возможность открыть огонь первым. Вполне логичный и профессиональный подход, кстати. Но все это выяснилось уже позже, равно как и то, какие действия этот самый полковник предпринял.

   А действия были, кстати, не то чтоб оригинальные, но, тем не менее, удачные. Вместо того, чтобы объявлять тревогу, запускать сканирование пространства и начинать разворачивать орудийные башни, полковник решил не предпринимать демаскирующих действий, а просто привести в боевую готовность артиллерию баз, прогреть реакторы на висевших под ними кораблях (а это были, надо сказать, торпедоносцы, построенные на этих самых верфях по старой имперской технологии) и очень медленно, буквально по одной, разворачивать пусковые установки минных заграждений в сторону предполагаемого местонахождения эскадры. Заодно уж были приведены в боевую готовность спутники, висящие на орбите. От них, конечно, большой помощи не ждали, но кто знает - вдруг и их слабенькое вооружение на что-то сгодится. Ну и последней в цепи случайностей было то, что инцидент, на который и сами-то имперцы не обратили внимания, произошел в самом начале дрейфа и, в результате, полковник успел завершить приготовления к тому моменту, когда Ковалев принял решение атаковать.

   Как следствие, когда имперская эскадра начала маневр и запустила двигатели, их слабый фон был моментально уловлен пассивными радарами, которые аккуратно следили за космосом. Для полковника это был сигнал, что вот оно, началось. Надо отдать должное, он пошел на риск, не поставив в известность вышестоящее начальство, но риск, что это самое начальство что-нибудь сотворит, перевешивал те проблемы, которые полковник поимел бы в случае ошибки. И потом, он всегда мог грамотно отбрехаться - сказать, например, что решил провести внеплановую тренировку экипажей. Вполне логично и, разумеется, неподсудно.

   Все дело в том, что большая часть офицеров, не те, конечно, что просто отсиживают свой срок на работе, как примитивный офисный планктон, а более честолюбивые, стремящиеся сделать карьеру, довольно четко делятся на две группы. Причем и штабные офицеры, увешанные аксельбантами и не выходящие из штаба дальше курорта, и суровые звездолетчики, годами не выходящие из бронированных коробок своих кораблей и станций и почерневшие от космического загара, относятся к этим группам совершенно одинаково.

   Первая группа - это молодые, стремящиеся всеми силами пробиться вверх и готовые поставить на кон все что угодно, даже собственную жизнь. Боевые офицеры из этой группы стараются попасть на корабли, которые постоянно в походах - там можно выдвинуться, быстро пройти по служебной лестнице и занять капитанский мостик. А капитан пусть даже и сторожевика - это шанс, тут можно выдвинуться и, при небольшой удаче, стать командиром корабля покрупнее или, сменив коня, сесть в штаб. Впрочем, штабные офицеры со страшной силой интригуют среди себе подобных, одновременно пытаясь попасть в команду какого-нибудь рвущегося к вершине старшего офицера или адмирала, причем многие готовы в любой момент бросить своего благодетеля, чтобы примкнуть к кому-либо более перспективному.

   Вторая группа - это те, кто уже чего-то достиг. Эти, как правило, тоже ползут наверх, но у каждого генерала сидит подленькая мыслишка: "а вдруг я сделаю, что-то пойдет не так и...". Нет у них прежнего задора, слишком многое они теряют в случае неудачи. Поэтому генералы-адмиралы, люди в высоких чинах склонны перестраховываться, согласовывать каждый шаг... Не все, конечно, некоторые могут действовать быстро и решительно, особенно из боевых, получившие свои погоны на мостике корабля или в боевом скафандре, шагая по враждебной планете. Увы, таких мало, большинство высоких постов занимают выходцы из штабов, мастера интриги, но не мастера рукопашной.

   Итак, как здраво рассудил полковник, если он доложит о своих подозрениях наверх, возможны два варианта: или ему скажут, чтобы не морочил голову, или начнутся бесконечные согласования, путаница, взаимоисключающие приказы и прочие прелести застигнутого врасплох генштаба. В результате как следует провести подготовку к атаке не удастся, зато имперцы, если это все-таки они, поймут, что их обнаружили и, если это одиночный корабль-разведчик, уйдут, а если что-нибудь посерьезнее, атакуют сами, причем атакуют неподготовленные позиции, используя все преимущества внезапной атаки. С учетом подавляющего технического и военного превосходства имперских кораблей, это будет означать смертный приговор обороняющимся.

   Возможно, знай полковник, какие силы стянул Ковалев для атаки планеты, он бы не стал дергаться. Храбрость храбростью, но совсем голову терять не стоило - даже один линкор смог бы расколоть планету, как гнилой орех, бывали прецеденты. Последний, кстати, совсем недавно, и новость об этом уже давно успела разнестись по окрестным государствам. Но и не раскалывая планету, огневой мощи линкора вполне хватало для того, чтобы аккуратно и не слишком торопясь расстрелять орбитальную группировку. Тем более два корабля линейного класса - это уже была сила, перед которой стоило просто разбегаться и молить богов, чтобы тебя не заметили. Полковник не был самоубийцей и, возможно, так и поступил бы, но у него оставалась надежда, что это всего лишь эсминец или крейсер. С таким кораблем у него был шанс справиться и, надо признать, шанс неплохой.

   Рассуждения полковника были вполне логичны: если уж появился ударный флот, то он скрываться не будет. Подойдет, расстреляет издали оборонительные сооружения, а потом высадит десант. В то же время легкие корабли, пришедшие для разведки, как раз и должны скрываться, а раз так, то надо их долбать, пока возможность есть. Правда, оставалась возможность, что основные силы имперской эскадры ошиваются где-то неподалеку, но полковник считал, что это маловероятно.

   Все правильно, только вот не учитывался тот самый вариант, который Ковалевым реализовывался. А именно то, что решение по планете еще не принято и потому разведка совмещается с переброской флота. Вообще, тактически маневр не слишком грамотный, зато оказавшийся полной неожиданностью для обороняющихся, но это все выяснилось чуть позже, а пока они готовились и ждали. И дождались - как только заработали двигатели, имперские корабли обнаружили себя. Конечно, не высматривай их кто-то специально, обнаружить запуск двигателей было бы невозможно, но в том-то и дело, что поиск велся и запуска этого ждали давно.

   Полковника подвело то, что маскирующие поля очень сильно искажали энергетический след кораблей. Тем более что корабли шли достаточно компактной группой и, в результате, с ходу определить, сколько двигателей были запущены практически одновременно, не представлялось возможным. И тем более за те несколько секунд, которые оставались у полковника. Хотя, конечно, в остальном он поступил вполне грамотно - четко определил местонахождение цели, на основании следа, оставленного кораблями при развороте, точно предугадал новый курс, выдал целеуказание и удачно распределил огонь имеющихся в его распоряжении боевых систем. Увы, к его глубокому разочарованию и, соответственно, радости имперцев, в оценке противника он все же ошибся. Ну и результат был закономерен, хотя начало, стоит признать, было впечатляющим.

   Первыми стартовали ракеты из пусковых установок минных полей. Это было старое барахло местного производства, которое вряд ли могло прорваться через заградительный огонь имперского корабля и уж тем более не могло причинить вреда его силовому полю, зато ракет было много и они должны были отвлечь внимание имперских артиллеристов. Затем, с задержкой в две секунды, были выпущены ракеты с боевых станций, затем стартовали торпедоносцы и последними ударили орудия орбитальных крепостей и спутников. Все было четко рассчитано - выпущенные ими порции огня, металла и излучения должны были достичь предполагаемого корабля-разведчика одновременно и прорвать его защиту, нанеся повреждения, а торпедоносцы или добить поврежденный корабль, или высадить на него абордажные группы. И каковы же были охватившие всех удивление и ужас, когда маскировочные поля вдруг исчезли и перед обороняющимися предстала имперская эскадра во всей своей красе. Прошу, как говорится, любить и жаловать.