Ковалев стоял на мостике «Громовой звезды» и тихо злился. А как еще называть состояние, когда для разочарования слишком мягко, а для бешенства — слишком слабо? Ну и плюс перед подчиненными свои слабости показывать не стоит, вот и приходилось сохранять внешнюю невозмутимость, типа все так и должно быть, все идет, как задумано, удерживая внутри распирающие, словно пар в кипящем чайнике, эмоции. А злиться было на что.

Нет, ну в самом-то деле, гнать корабли в режиме боевого хода, напрягая двигатели чтобы выиграть лишние пару часов — и ради чего? Ради того, чтобы выяснить, что бой, который наблюдали эти олухи — нечто вялотекущее, продолжающееся, похоже, уже не первый месяц, а возможно, и не первый год. Конечно, незадачливые разведчики, которые, вместо того, чтобы поболтаться хоть чуть-чуть по системе и полноценно разведать обстановку, засекли стрельбу, отбили сканером количество огневых платформ и сразу рванули назад с докладом, сидели сейчас на губе, но легче от этого не становилось. Конечно, Ковалев понимал, что все это — следствие неопытности, как разведчиков, так и его самого, но все равно ничего хорошего в ситуации не было. Ресурс двигателей, как известно, не беспределен и, хотя аж две первоклассные ремонтные базы в Солнечной системе позволяли поддерживать состояние кораблей на приемлимом уровне достаточно долго, да и имперская техника славилась своей надежностью, злоупотреблять такими режимами не стоило. Впрочем, что сделано — то сделано, теперь надо было разбираться с ситуацией.

Ситуация была не то чтобы напрягающей — скорее, скучной. В системе была одна населенная планета с тремя спутниками. Два спутника — вполне себе естественные образования наподобие луны, только каждый раза в три меньше, третий — орбитальная станция, в которой Шерр не без труда опоздал перекроенный до неузнаваемости грузовой терминал. Здоровенная бандура считалась устаревшей и ее собирались разобрать на металл и заменить чем-нибудь более эффективным еще до рождения доктора, однако она все еще летала и исчезать, похоже, не собиралась. Более того, она активно использовалась, правда, отнюдь не по прямому назначению.

Очень похоже, что нашлась умная голова, решившая, что терминал — штука хорошая, но орбитальная крепость все же лучше, ибо в комплекте с двумя лунами, на которых тоже можно установить батареи, можно создать очень приличную планетарную оборону. Судя по всему, идея с самопальной крепостью оказалась вполне жизнеспособной, во всяком случае, именно с этой станции велась наиболее интенсивная стрельба — по два-три выстрела в час примерно. С обеих лун тоже периодически что-то стреляло, кроме того, похоже, на них базировались истребители — взлетали они оттуда постоянно. Впрочем, судя по всему, обстрел был чем-то вроде беспокоящей стрельбы, какая бывает, когда противники давно и надежно окопались, сидят в окопах друг напротив друга и переходить к решительным действиям ни одна сторона не желает. Этак скоро и до братания дойдет.

Противники обороняющихся расположились тесной группой на безопасном расстоянии. Довольно приличных размеров флот, пятьдесят два корабля, два из которых как минимум не уступали размерами «Громовой звезде», а еще два — «Империи». Эти, судя по всему, относились к войне примерно так же, как и защитники — постреливали себе изредка и на штурм не спешили.

— Ну, что скажешь, эксперт? — спросил Ковалев Шерра.

— А что тут сказать? Корабли явно человеческие — некоторые элементы конструкций очень специфичны, у чужаков я такого не замечал.

— Я это и сам вижу — компьютер на что? А вот что ты думаешь по этому поводу?

— По поводу боя? Думаю, что он может продолжаться сколь угодно долго безо всякого изменения ситуации. С одной стороны — ресурсы планеты, с другой — флот. Большие корабли — это, похоже, не столько артиллерийские платформы, сколько корабли обеспечения. Хотел бы я иметь такой кораблик в своем активе, швартуешь этакую дуру к любому астероиду — и он прямо на месте производит все, что надо, на основе материала астероида синтезирует. Такие корабли в империи были, но использовались довольно мало, потому что баз было больше чем достаточно, новых не строили почти, а здесь, похоже, используют. Так что патовая ситуация, ресурсов у обоих сторон более чем достаточно. Прорвать оборону планеты флот, похоже, не в состоянии, но и с планеты никому не уйти — по системе наверняка шныряют перехватчики.

— И все?

— Да все, вроде.

— Док, ты же космонавт со стажем. Подумай головой — где расположился флот?

— И где?

— Там, где его не достанут. Но расположись на этом месте любой из наших кораблей — и он смог бы вести эффективный обстрел и орбитальных систем, и планеты. Здесь этого нет. Значит, что? А значит это, что дальнобойность орудий и тех, и других раза в три ниже, чем у нас. Дальше, смотри — энергетическая мощь импульсов ниже, чем у нашего среднего калибра. Глянь на экран — наши сканеры просвечивают их корабли насквозь, а они нас даже не видят. И скорость. Погляди на истребители — они ведь еле плетутся. Выводы?

— Ты хочешь сказать, что падение технологических возможностей сильнее, чем мы рассчитывали?

— На порядок. Похоже, после развала империи планеты по одиночке не смогли удержать уровень развития технологий на сколь либо приемлимом уровне. Во всяком случае, военных технологий.

— Странно — обычно как раз военные ухитряются сохранить то, что имеют. Впрочем, это не так и плохо. Можем спокойно атаковать.

— Кого?

— Тех, кто осаждает планету, конечно.

— А ты уверен, что это правильно? Не, я понимаю, конечно, что это — твоя родная планета, но подумай головой. Возможно, на нее напали извне, это наиболее вероятно, но, вполне возможно, мы имеем дело с банальной гражданской войной. Может, на планете сейчас хунта какая-нибудь правит, переворот совершившая, а те, кто осаждают — самые что ни на есть правительственные войска. А может, это вообще не война, а простые маневры. Мы ведь далеко, отсюда хрен разберешь. Что перехват? — Ковалев обернулся к сидящему за пультом кап-три, руководившему системами дистанционной разведки.

— Пусто, — ответил тот. — Разговоры только в радиодиапазоне, о гравитационной связи даже речи нет, на всех частотах тишина. А так с обеих сторон ловим только чисто технические разговоры. Язык во всех разговорах общеимперский, на местный диалект не похоже, но как этот самый диалект за столько лет изменился предположить трудно. Может, пару дней посидим, соберем материал — тогда составим какую-нибудь картинку. А пока данных мало.

— Пара дней — это долго. Надо брать языка. Ну-ка, приведите мне наших разведчиков недоделанных, дадим им шанс реабилитироваться…

План был прост и рискован — классическая охота «на живца». Все тот же дальний разведчик, лихо подрулив к эскадре противника, сбросил маскировочное поле, дал себя обнаружить и не торопясь удалился. Результат был закономерен — за неизвестным кораблем тут же погнались, причем не истребитель, как ожидалось, а что-то посолиднее. Эсминец или крейсер, а может, еще что — сказать точно, не зная классификацию кораблей противника, было весьма затруднительно, однако это был не самый маленький корабль вероятного противника, хотя, конечно, и не самый большой. Впрочем, тем лучше — на большом корабле и офицеров больше, и чины у них не в пример более высокие, чем у пилота истребителя. Там ведь кто? Лейтенант в лучшем случае, ну капитан, вряд ли что-то более серьезное, а здесь наверняка хоть один старший офицер найдется.

Между тем преследователь, медленно, намного медленнее, чем имперские корабли, разгоняясь, устремился за неспешно уходящим разведчиком. Экипаж разведовательного корабля, точно выполняя инструкции Ковалева, держал скорость так, чтобы не дать противнику приблизиться на опасную дистанцию, но в то же время и не спровоцировать у него своей динамикой желания плюнуть на все и прекратить преследование. То есть скорость была на уровне чуть ниже местного истребителя, а чтобы не дать неповоротливому, хотя и довольно скоростному по сравнению с тем же истребителем преследователю приблизиться, разведчик периодически демонстрировал сверхманевренность и, меняя курс, вновь отрывался. Желающие восстановить репутацию разведчики, аккуратно и не торопясь, с абсолютным хладнокровием маневрируя, постепенно выманивали вошедшего в раж преследователя из системы, стремясь выйти из предполагаемой зоны действия детекторов осаждающей планету эскадры (да и самой планеты) и вывести его под прицел имперской эскадры. Надо сказать, они справились.

Похоже, командир столь неосторожно влетевшего в ловушку корабля не видел своих имперских визави до самого последнего момента. Поэтому, когда корабли Ковалева сняли маскирующие поля, вид четырех бронированных громадин, идущих параллельными курсами четко уравняв скорость со своей жертвой, стал для него шоком.

— Просигнальте ему: пусть сбросит ход, откроет люки и приготовится к приему абордажной группы, — скомандовал Ковалев. За его спиной офицер связи на лающем общеимперском передал его команду…

Как ни странно, приказ как будто привел командира атакованного корабля в чувство. Вместо того, чтобы послушно выполнить приказ под прицелом орудий численно превосходящего противника, он поступил с достойной уважения храбростью. Корабль попытался выйти на связь со своими, а когда выяснил, что имперцы глушат его радиостанцию, немедленно окутался дымкой силового поля и открыл огонь, одновременно пытаясь сманеврировать и выйти из тисков. Однако залп пропал впустую — силовые поля имперских кораблей, линкора, линейного крейсера и двух легких крейсеров, были его орудиям явно не по зубам. К тому же он сразу же совершил ошибку, открыв огонь по всем противникам одновременно и тем самым распылив свою огневую мощь. Имперские корабли с ювелирной точностью повторили его маневр и пошли на сближение. На атакованном корабле не могли не видеть, как ворочаются их огневые башни, но, к чести его командира, он вновь не дрогнул.

— Однако, у парня железные нервы, — сердито пробормотал Шурманов, на правах старшего помощника находившийся рядом с Ковалевым на мостике. На огромном экране было хорошо видно, как чужой корабль, оставив попытки разобраться со всеми сразу, решил сконцентрировать огонь на одном противнике и теперь с упорством, достойным лучшего применения, долбил из всех орудий по «Урагану». Защита крейсера эти комариные укусы держала с легкостью, но командир чужого корабля, очевидно, закусил удила и решил если не прорваться, то хотя бы попытаться прихватить с собой на тот свет одного из противников.

— Угу. И, как говорят американцы, стальные яйца, — откликнулся Ковалев. — Ничего, грамотно поставленный удар и Шаляпина заставит петь фальцетом.

Он был абсолютно прав. Уже через минуту их жертва перестала трепыхаться и, отчаянно паря изо всех пробоин, прекратила огонь. Неуправляемый корабль начал все более отклоняться от курса и, наконец, соизволил открыть люки. В принципе, заслуга принадлежала артиллеристам линкора, которые аккуратными точечными ударами из орудий среднего калибра пробили слабенькое силовое поле корабля и точно поразили его двигатели, ходовую рубку и антенный блок. Сразу после этого, пользуясь тем, что защиты у противника больше не было, мелкокалиберные орудия буквально отперфорировали его орудийную палубу, превратив стройный и не лишенный изящества корпус корабля в гигантский дуршлаг. Теперь у его команды не оставалось выбора — на искалеченном корабле, без двигателей и связи, люди были обречены.

Ковалев внимательно посмотрел на раскрытые, ярко освещенные люки и приказал:

— Готовьте десантный бот и спецгруппу. Сам пойду.

Спецгруппа — это серьезно. Это двенадцать человек, включая самого Ковалева. Супермены. Идеальные солдаты, при попадании которых в регенератор автоматически включалась программа оптимизации. Секретное и еще ни разу не опробованное оружие Земли.

— Риск…

— Док, не лезь. В первый раз я должен пойти сам. Так надо, понял?

— Хорошо. Но я пойду с тобой.

— Нет. Если со мной что-то случиться, ты должен остаться в живых и закончить начатое. Обидно будет, если все зря.

Ковалев улыбнулся и хлопнул Шерра по плечу. Тот аж чуть присел — адмирал иногда не совсем соизмерял силу.

— Не дрейфь. Двум смертям не бывать, а одной все равно не миновать. С Богом…

-

Он проснулся по сигналу боевой тревоги. Прыжком соскочил с койки, оделся быстрее, чем когда-то в армии. Впрочем, форма имперского десантника удобнее, чем армейская, пусть даже и сшитая по стандартам НАТО. А потом лучемет на пояс силовую рапиру рядышком и — бегом по коридору, грохоча сапогами и стараясь не врезаться на повороте в стену.

Вообще, интересная штука эта силовая рапира. В первый раз увидел — думал, крыша поехала от избытка впечатлений. Натуральный меч джедая из фильма о звездных войнах. Оказалось все проще — светился сгорающий в направленном силовом поле воздух. Да и возможности оружия не совсем такие, как у легендарных лазерных мечей — попроще, послабже, но все равно впечатляло. Стандартное оружие офицера десанта.

Оружейная комната десанта. Бронированный боевой скафандр, полтонны брони и оружия. Лазер на правом плече, установка для запуска трех малокалиберных ракет на левом. На запястьях встроенные лучеметы. Горб с генератором силового поля на спине. Можно бегать, прыгать и даже летать. Сбруя с оружием. Словом, ходячий арсенал. Пожалуй, человек в таком скафандре даже в одиночку может в открытом бою уничтожить всю армию его родной страны.

Даже хорошо, что русские так доверчивы. Всю историю их использовали, и вот теперь, когда им выпал такой шанс, нашелся ОН, патриот своей страны и всей Европы, офицер и разведчик, перед которым Джеймс Бонд — младенец, который вошел в доверие, сумел проникнуть не просто на корабль, но попасть в элиту. Он сумел обмануть не только их, он сумел обмануть их проклятую гипнотизирующую машину. Вот еще одно доказательство превосходства истинного европейца перед этими дикарями — на них-то все действует и все они теперь рабы этого доктора. Добровольные рабы — тот приказ, который вложен в их головы, совпадает с их истинными устремлениями, с их желанием создавать империи и жить в них. Наверное, не будь гипноза, они пошли бы и добровольно. Рабы, вечные рабы, судьба которых быть рабами. Иное дело ОН и разве тот факт, что у него обнаружились сверх способности, не доказательство избранности его расы, великой европейской нации вообще и его народа в частности…

Но все потом, потом. Сейчас пока еще не время действовать, сейчас надо доказывать свою лояльность. Мало ли, что они не знают, кто он, считают его своим — они не дураки. Наверняка есть своя контрразведка и свои палачи, которые должны избавляться от скрытых врагов. Никто о них не слышал, но ведь просто не может быть того, чтобы они не предусмотрели возможность предательства. Шерр — идеалист, фанатик и теоретик, но русские… Подозрительность у них в крови, она не мешает им быть наивными, но стукачи наверняка есть… Странное сочетание…

Однако тут его мысли были прерваны. Линкор несколько раз чуть заметно колыхнулся — отдача от орудийных залпов чувствовалась несмотря на чудовищную массу. Минуту спустя на экране тактического компьютера вспыхнул приказ, а еще через пять минут он уже сидел в кресле десантного бота среди таких же как он солдат, напоминающих металлические статуи. Последним вошел Ковалев, сел в пилотское кресло и преувеличенно спокойным голосом сказал:

— Ну что, мужики, поехали.