Дальний разведчик — штука хорошая. Правда, назвать его боевым кораблем рука не поднимается, но… И без него ведь никуда.

Разведчик редко ходит самостоятельно. Не потому, что не может — может, да еще как, — а для того, чтобы банально не тратить моторесурс форсированного двигателя. Ведь что такое разведчик? В принципе, это металлическая бочка, более всего напоминающая внешне увеличенные в несколько раз советские корабли типа «Восток». Маленькая кабина на два человека, в которой из удобств только туалет, защищенная достаточно, чтобы выдержать прямое попадание из орудия среднего калибра, и огромная бочка двигателя, способная разогнать кораблик до вовсе уж немыслимых скоростей. И никакого оружия — в империи не без основания полагали, что разведчик, вынужденный открыть огонь, это мертвый разведчик. Лучшей защитой были не пушки, а скорость, маневренность, малые размеры и отличная маскировка, делающая вероятность обнаружения такого корабля ничтожно малой. Были, правда, еще силовые поля, позволяющие прорываться сквозь зенитный огонь корабельных орудий, но сам факт того, что их пришлось задействовать говорил, как правило, об ошибке пилота разведчика или того, кто послал его на задание, не проработав толком маршрут. Второе случалось даже чаще — пилоты разведчиков обычно были крутыми профессионалами.

Главным недостатком разведчика, если не считать быстрого износа двигателя, был совершенно дикий расход топлива, поэтому даже в составе эскадры, с танкером-заправщиком и прочими удобствами, разведчики обычно базировались на авианосцах. Вот и этот разведчик, только что вернувшийся из броска и лежащий сейчас на палубе авианосца (кабину приходилось отсоединять от двигателя — уж больно негабаритная конструкция получалась, впрочем, все это делалось достаточно быстро), был приписан к его авиагруппе и, соответственно, собственного названия не имел только сложный цифровой код. Впрочем, отсутствие названия не мешало ему успешно справиться с поставленной задачей.

Пока техники возились с кораблем, а вымотанных до предела пилотов отпаивали кофе, прибывшие на авианосец Шерр и Ковалев терпеливо ждали. А куда деваться — разведка есть разведка, у нее во все времена были определенные привилегии. Конечно, будь сейчас сражение, спешка — и никакого отдыха разведчикам бы не видать как своих ушей, во всяком случае, до доклада. Однако сейчас, когда до места еще двое суток хода, можно было позволить ребятам поиграть в собственную исключительность. Впрочем, терпеливо — это не совсем точно. Шерр, например, нервно ходил из угла в угол по мостику и ничего удивительного в этом не было — как-никак разведчик ходил не просто к первой планете на их маршруте, а к его родной планете. Можно понять и простить человеку маленькую слабость. Ковалев же просто сидел и думал — в первую очередь о том, не ошибся ли, взяв с собой оба авианосца.

Эскадра в свой первый рейд шла в сильно урезанном составе — «Громовая звезда», «Удар», оба авианосца и по паре крейсеров и эсминцев для прикрытия. Остальные корабли оставались в Солнечной системе, что называется, на хозяйстве — броненосец и мониторы потому, что были кораблями довольно тихоходными и сильно тормозили бы эскадру, идущую, по сути, в разведку, легкие корабли на подхвате и для патрулирования окрестностей, а для «Империи» еще не был готов экипаж. На линкоре шли напряженные тренировки, но на все требовалось время, поэтому корабль со всей его непередаваемой мощью пока что остался дома в качестве резерва главного командования. Ковалев, впрочем, не особенно жалел — он привык к «Громовой звезде» и не собирался переносить флаг на другой корабль, пусть даже и более мощный.

Второй причиной, по которой половина кораблей осталась дома, была пусть теоретическая, но все же опасность появления в Солнечной системе конкурентов. На протяжении последних десятилетий они являлись не раз — автоматические станции слежения эскадры старательно фиксировали чужие корабли, приходящие к Земле. К счастью, попыток масштабной экспансии на планету никто пока не предпринимал, но теперь Ковалев решил поставить на этом безобразии жирный крест. Приказ, который он отдал остающимся, был однозначен: если кто появится — сбивать ко всем чертям. И подстраховаться от проблем стоило, и реальные боевые стрельбы провести, экипажи потренировать.

Третья причина была не столь очевидна для большинства участвующих в походе, но, тем не менее, она была для Ковалева в чем-то важнее двух первых. Все дело было в страховке, которую он оставил себе и своим людям, улетая.

Небольшая фирмочка, основной задачей которой было, по первоначальному плану, прикрытие набора рекрутов для «работы с риском», как метко высказался кто-то из писателей, неожиданно для всех развилась в неслабого монстрика, способного в случае форс-мажорных обстоятельств обеспечить Ковалеву и его товарищам или (не приведи Господь) их наследникам безбедную жизнь. Начальный капитал, созданный на основе имперского золота, был невелик — несколько десятков золотых брусков и кучка необработанных алмазов были предъявлены властям, как фашистский клад времен войны, случайно выкопанный в Калининграде. Простейший и не вызывающий, в принципе, вопросов способ легализовать ценности — ведь финансовых спекулянтов, способных реализовать любую аферу и надежно замести следы, у Ковалева под рукой не было. Никто всерьез и не заинтересовался, тем более чиновники получили на лапу свой процент. Разве что местные мафиози… Ну, что делать, вечная им память.

Однако, как оказалось, денег было не так уж и много — просчитались они, что поделать, не экономисты. То есть открыть фирму смогли, но надо было делать ее рентабельной, да и финансовые вливания тоже требовались. И все это без привлечения инвесторов со стороны — только так можно было сохранить секретность.

Ну, партия сказала — «надо», народ ответил — «есть». Придумали зарубежного инвестора с полными карманами денег — для этого не было нужды легализовывать золото. Зачем такие сложности, если есть корабельный компьютер, способный взломать любую земную сеть? Просто тихо и незаметно деньги с одних счетов перекочевали на другие, а потом, по сложной цепочке, ушли в Россию, где растворились окончательно.

Ну а для руководства компанией нашли профессионалов из молодых да ранних, положили им более чем солидные оклады и поставили конкретные задачи, плюс предупредили о необходимости держать язык за зубами и не воровать. Первый из топ-менеджеров с последним пунктом был крайне не согласен, зато в собственной гениальности в выстраивании схем по перекачке денег в свой карман был уверен абсолютно. Новому специалисту, который пришел ему на смену, показали фотографии того, что осталось от его незадачливого предшественника и предупредили о вписанной в контракт периодической проверке с использованием спецсредств, после чего компания как-то резко начала работать, как часы.

За три прошедших года из маленькой сервисной фирмы вырос гигант, владеющий не только деньгами, но и множеством нефтяных месторождений. Делалось просто — покупались за бесценок площади, разработка которых стала нерентабельной, после чего, благодаря использованию имперских технологий, добыча нефти возрастала в разы. Попытки отобрать месторождения обратно кончилась для конкурентов плохо — одна корпорация средней руки просто разорилась и ее месторождения были куплены победителем. Остальных, тоже протянувших было лапку к лакомому куску, предупредили, предъявив неопровержимый компромат (а как же, приемы разведки Второй империи и ее шпионская техника давали возможность нарыть что угодно и на кого угодно), что вставать на пути новичка чревато. Те понятливо заткнулись, хотя один пробный шар все-таки был — руководство одного из конкурентов оказалось отмороженным на всю голову. Что поделать, бандитское прошлое давало о себе знать.

Ну что же — вольному, как говорится, воля. Буквально на следующий день генеральный директор вконец оборзевших конкурентов, катаясь на яхте, выпал за борт. К вечеру его заместитель, вылетевший на вертолете к месту трагедии, попал в авиакатострофу. Вертолет так и не нашли. Второй зам слетел с дороги на своем шикарном Феррари. Никто так и не понял, почему — машина была абсолютно исправна, создавалось впечатление, что водитель за рулем просто потерял сознание. Еще несколько человек умерло попроще — кто-то повесился, у кого-то остановилось безо всяких причин сердце. Органы копали долго, но концов так и не нашли, конкуренты раздергали на куски оставшуюся без руководства компанию и с тех пор табу на попытки конфликтовать с корпорацией «Небесная империя» (да-да, так вот, простенько и безыскусно) стало нормой.

Ну а тем временем фирма начала выходить на новый уровень. Прекрасно понимая, что на одной нефти далеко не уедешь, было закуплено несколько заводов, новое оборудование в которых поражало даже европейцев и американцев. Да, это самое оборудование было закуплено как раз в этих странах, но даже там редко кто мог это себе позволить. Отлично обученные кадры плюс жесткая полуказарменная дисциплина вкупе с финансовыми вливаниями позволяли «Небесной империи» с одинаковой легкостью выплавлять алюминий и производить автомобили собственной конструкции, причем обеспечивать полный цикл производства, и это было далеко не единственным, чем занималась корпорация.

Естественно, столь резкий, можно сказать нереально резкий взлет не мог не привлечь внимания власть имущих, однако, во-первых, президент России был человеком умным и быстро понял, что во вред его стране ничего не делается, а вот пользы, наоборот, много, а во-вторых, корпорация сразу и бесповоротно обязалась поддерживать его во всех начинаниях. Наезды же чиновников поменьше, включая попытки рейдерских захватов, были жестоко пресечены службой безопасности (проще говоря, десантными подразделениями эскадры). Добавилось несколько трупов, но порядка добиться удалось.

А вот следующий аспект деятельности оказался спорным, малоприбыльным, но, тем не менее, поддержанным руководством фирмы в лице Ковалева и потому получившим развитие. Корпорация вышла на международный рынок не только с нефтепродуктами и металлом и даже не только с продукцией своих заводов — это как раз был процесс долгий и, на первых порах, много денег не приносящий. Вместо этого корпорация активнейшее скупала предприятия в полуразорившихся европейских странах, в первую очередь в Прибалтике, после чего началось странное.

Как-то вдруг руководство этих предприятий, получающее немалые даже по мировым меркам зарплаты, оказалось составлено из людей местных, но этнических русских. А вот латыши, эстонцы и прочие литовцы вдруг обнаружили, что их страна им больше не принадлежит — все, что можно было сделать прибыльным, было скуплено «Небесной империей» самой или через подставных лиц и устроиться туда на работу прибалт мог разве что дворником, за гроши. А все остальное было также скуплено и попросту ликвидировано. Вот тогда они и взвыли, но было поздно — как-то так получилось, что полиция меньше чем за пол года оказалась у корпорации на содержании, а политики, ознакомившись с содержимым предъявленных им пухлых папок, предпочли вежливо улыбаться новым хозяевам и не рисковать карьерой. Однако гул недовольства в этих странах нарастал.

Так что, вылетая в первый разведовательно-боевой поход, Ковалев оставил за своей спиной кипящий котел. Пец, оставшийся за старшего при кораблях, которые находились сейчас в Солнечной системе, получил недвусмысленный приказ — в случае осложнений не церемониться и применять силу вплоть до установления полного контроля над планетой. В том, что приказ он выполнит, можно было не сомневаться. Конечно, возможно, стоило бы стартовать чуть позже, однако Ковалев не без основания решил, что такие проблемы как у него, возникнув почти мгновенно, рассасываться могут годами, поэтому незачем зря дергаться и тянуть, а надо быстрее натаскивать и обкатывать экипажи. Шерр, подумав, согласился с ним и эскадра вышла в открытый космос.

Ковалев, мотнув головой, отогнал неприятные мысли. Что сделано — то сделано, возможно, не без ошибок, но он хотя бы попытался. Попытался, имея новые возможности, дать шанс людям, с которыми жил в одной стране и которым мог сказать Киплинговское «мы с тобой одной крови». Однако сейчас пришла пора отрабатывать авансы и надо было сосредоточиться именно на этом, в конце-концов, он дал слово. Правда, был один нюанс, о котором Ковалев знал прекрасно, а Шерр, похоже, даже не догадывался, но это сейчас можно было отнести к несущественным нюансам.

Ковалев лениво потянулся и буркнул:

— Док, хорош мельтешить. Сядь, а то от тебя уже в глазах рябит.

— Ты не понимаешь, — отмахнулся Шерр. — Я дома не был уже…

— Можешь не считать, — правильно интерпретировал его заминку Ковалев. — Долго тебя дома не было, понимаю. Но это не повод нервничать, если все равно ничего своими дерганиями не изменишь. Еще пара-тройка минут — и придут, никуда не денутся. Сядь, я говорю. Не мотай зря нервы ни мне, ни себе. Перед людьми, блин, стыдно.

Хотя кроме них на мостике никого сейчас не было и видеть, что на нем происходит, невозможно было даже теоретически, Шерр послушался и с маху плюхнулся в кресло. Ковалев ободряюще улыбнулся:

— Ну вот и ладушки. Успокойся, сейчас ты не лейтенант, а фактически руководитель нашего тухлого дела. Выпей кофе и расслабься.

Шерр обреченно махнул рукой. Ковалев улыбнулся, подошел к стоящей в углу кофемашине, самой обычной, земной, хотя и одной из самых продвинутых моделей, налил себе и Шерру кофе, щедрой рукой плеснул в него коньяка из фляжки, которую всегда носил с собой. На мостике, естественно, был сухой закон, но зачем становиться САМЫМИ ГЛАВНЫМИ, если собираетесь в точности исполнять правила, которые сами же и установили?

Шерр отхлебнул кофе и поморщился:

— Вот объясни мне: почему что бы не готовил автомат — все равно получается хуже, чем живой повар?

— Тебе кажется, — отмахнулся Ковалев. — Лично я разницы не замечаю. Впрочем, некоторые говорят, что каждый хороший повар вкладывает в то, что готовит, частицу собственной души и фантазии. Помню, один мой знакомый так готовил свинью в апельсинах…

— Ну, домой вернемся — познакомишь…

Ковалев отметил про себя, что Шерр уже считает домом и собственную планету, и Землю, Но в этот момент их прервали — открылась диафрагма и на мостик вошли разведчики, уже успевшие помыться, переодеться и, похоже, даже принять, не дожидаясь, когда их отпустят, законные сто грамм. Это уже было явно лишним, но Ковалев решил сделать вид, что не заметил. Как-никак первый бросок, да еще и дальний, Шерр рассказывал, что и матерые пилоты с огромным налетом после такого выбирались из своих кораблей выжатые, как лимон, а эти ничего, бодрые.

Однако доклад резко испортил им настроение — в систему, в которую они стремились, шел бой.